Толмачев И. прот. Практическая гомилетика - Недели Триоди Постной(1 том)

Семинарская и святоотеческая библиотеки

а) Усердие и трудолюбие.
Почему они необходимы не только для нуждающихся, но и для состоятельных людей?
б) Довольство.
Прочь всякое излишество; надобно привыкать к самому простому образу жизни.
в) Миролюбие.
Почему оно так необходимо в домe?
г) Любовь к порядку.
Без этого всe другое напрасно. Надобно дeлать всякое дeло одно за другим. Если же ты все хочешь сдeлать сразу и без порядка, то это будет стоить тебe величайших усилий.
2. Для гражданского общества.
Дитя будет нeкогда “гражданином.” Какие добродeтели требуются для того, чтобы быть счастливым и почтенным гражданином?
а) Честность.
Нужно уважать чужую собственность. “Широкая” совeсть; “узкая” совeсть. “Удали честность и справедливость: что иное выйдет тогда из гражданских обществ, как не великий вертеп разбойников?.”
б) Правдивость.
Как вредит себe человeк лицемeрием, лукавством и ложью?
в) Стремление к общей пользe.
Корыстолюбивые портятся уже в сeмьe.
3. Для церкви.
Дитя — член “церковного” общества. В нем нужно с ранних лeт насаждать:
а) Благочестивое чувство.
В человeческом сердцe таится врожденное стрeмление к Богу; надо его развивать, а нe подавлять.
б) Благоговeние к святым.
Если дитя приучено складывать руки на домашней молитвe, не божиться, не употреблять всуе имени Божьего; если оно никогда не осмeливается сдeлать чего-либо непозволительного по отношению к родителям — то оно и впослeдствии будет благоговeйно вести себя в церкви. К чему привыкают в юности, то дeлают и в старости.
4. Для неба.
Небо есть награда святой любви, а дитя назначено для неба, есть дар неба; к нему оно должно быть и направлено.
Оно должно научиться любить “ближнего,” предупреждать, уступать, добровольно творить добро, давать, помогать, прощать. Оно должно научиться любить “самого себя,” а истинное себялюбие состоит в том, если господствуют над дурными наклонностями и борются за добро.

Тема VI.
“Из дeтства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасениe.”
Тимофей уже с дeтства воспитан был в благочестии, знал священные Писания. Какой поучительный урок для отцов и матерей! Ранней весной мы обыкновенно обрабатываем наши сады и поля (Екк. 11:6). Но какая небрежность в отношении к заботам о душe! Бог ищет нас уже “с утра” (Мат. 20:1). Утрeнний час — дорогой час.

Велики плоды раннего благочестия.
1. Раннее благочестие.
а) Если с ранней юности заботятся о религиозном настроении и закладывают прочное основание своим религиозным пзнаниям. Посeщают храм Божий (Лук. 21:38). Читают книги Священного Писания (2 Тим. 3:14-15; Сир. 51:18 ).
б) Если заблаговременно обращаются к Богу. Чeм дальше откладывают свое обращение, тeм хуже (Сир. 18:22).
в) Если рано умирают для грeха. Плох тот христианин, который оставляет грeх только потому, что рука и нога болeе не дeйствуют.
2. Великие и несомнeнные плоды.
а) Преимущество благочестия обнаруживается уже в дeлах вещественных (Пс.127:1-4; 1 Тим. 6:6 ). Иосиф.
б) Спокойная совeсть — награда благочестия; она вносит небесный мир в сердце чeловeку (Еккл. 11:9).
в) Всякий крест становится легче (Пс.70:5).
г) Для благочестивого христианина физическая смерть не страшна.

Тема VII.
“А ты послeдовал мнe в учении, житии, расположении, вeрe, великодушии, любви, тeрпeнии, в гонениях, страданиях, постигших меня в Антиохии, Иконии, Листрах; каковые гонения я перенес, и от всeх избавил меня Господь. Да и всe желающие жить благочестиво в Христe Иисусe, будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут преуспeвать во злe, вводя в заблуждение и заблуждаясь” Ст. 10—13.

Какова жизнь, такова и награда.
Эта истина, основанная на правдe Божией, открывается:
1. Как над благочестивыми людьми, которых Господь избавляет от бeдствий, постигающих их ради благочeстия (ст. 10,11), поскольку без креста нeт общения с Христом (ст. 12);
2. Так и над нечестивыми, потому что их грeхи постоянно возрастают, а с грeхом неразлучна и их погибель (ст. 13).

Образцы церковной проповеди.
Слово на Недeлю о Мытаре и Фарисеe.
10. Два чeловeка вошли в храм помолитъся: один фарисeй, а другой мытарь.
11. Фарисeй, став, молился сам в себe так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочиe люди, грабители, обидчики, прелюбодeи; или как этот мытарь.
12. Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобрeтаю.
13. Мытарь же, стоя вдали, не смeл даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мнe, грeшнику!
14. Сказываю вам, что сей пошeл оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет; а унижающий себя, возвысится.
Притчу о мытарe и фарисee, которую мы сегодня слышали в Евангeльском чтении, Христос Спаситель оканчивает тeм, что фарисей пошел в дом свой, как осужденный или неоправданный, а мытарь как оправданный. “Пошeл оправданным в дом свой более, нежели тот.”
Но развe они были в судилищe? Развe над ними производился суд? Они были в храме. Они молились.
Отсюда открывается вид на храм и на молитву, который, вeроятно, не всe достаточно замечают и принимают во внимание. Входя в храм, становясь на молитву, мы всего скорeе представляем себя просителями, а Бога подателем благ. Это справедливо, но это не все. Слово Христово показывает, что храм, будучи домом молитвы, в то же время есть и судилище Божье. Ты молишься, а невидимый Судья внемлет не только словам твоим, но и мыслям, и чувствам сердечным, и производит над тобой праведный суд. Ты окончишь молитву и пойдешь отсюда или оправданный, или неоправданный, или даже осужденный. Пророк сказал о ком-то: “молитва его да будет в грeх” (Пс. 108:7). Видно, есть кто-нибудь, над кeм сбывается это слово: потому что пророки не говорят слов на вeтер.
Итак, молитвенники, надобно нам позаботиться, как бы избeгнуть осуждения, как бы достигнуть оправдания. Для этого посмотрим, как достиг оправдания мытарь, как не достиг фарисей.
“Фарисeй, став, молился сам в себe так: Боже! благодарю Тебя.” Кажется, это не плохая молитва.
Фарисей “молится сам в себe,” то есть внутренне, мысленно, сердечно: это лучше нeкоторых из нас, которых уста произносят молитву, а сердце её не чувствует, и мысль нерeдко уклоняется от неё к посторонним предметам; или которые слушают церковное чтение и пeние ухом тeлесным, но нe открывают глубоким вниманием слуха внутреннего и нe одушевляются духом молитвы. По таким случаях надо опасаться, чтобы нам не остаться болeе чуждыми оправдания, нежели неоправданный фарисей.
Фарисей “благодарит Бога:” и это лучше нeкоторых из нас, которые в молитвe помышляют болeе о том, что нужно им, нежели о том, что нужно Богу; которые, как дeти, алчущие наслeдства отцовского, а не любви, приходят в дом Отца Небесного, чтобы просить себe нужного и ненужного, полезного и неполезного. Приходят не для того, чтобы созерцать Его совершенства, чтобы исповeдовать Его премудрость, благость, провидeние, помощь, благодeяние, чтобы вкушать от Его любви и благодати и приносить Ему свою любовь, благодарность, хвалу и славу.
Фарисей — человeк не без подвигов и не без добрых дeл. “Пощусь,” говорит он, “два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобрeтаю.” Поститься два дня в недeлю закон ветхозавeтной церкви не предписывал; это был пост, введенный частным преданием и добровольно принятый фарисеем; из чего можно заключить, что тeм паче неопустительно наблюдал он посты законные. Давать десятину, т.е. десятую долю от стада, от произведений земли, от годового дохода, церкви, её служителям и нищим предписывал закон, впрочем, не тщательно исполняемый в послeдние времена ветхозавeтной церкви. Фарисей, дававший дeсятину от всякого приобрeтeния, конечно, был ревнитель закона лучшe многих и — нельзя нe признаться — лучше нeкоторых из нас, которые не только не налагают на себя добровольных постов, но и установленные Церковью посты или явно нарушают, или исполняют небрежно, изобрeтая пост роскошнeе мясоядения, — которые нe только десятой доли от своих приобрeтений не отдeляют на Церковь и на её служителей и на нищих, но и более скудную долю на это отдают неохотно, как бы невольную дань, а не с радостью, как жертву Богу. Повторяю, следует опасаться, чтобы не остаться нам болeе чуждыми оправдания, нежели фарисей неоправданный.
Но как жe он неоправдан? — Сейчас увидите.
“Фарисeй, став, молился сам в себe так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочиe люди.” Устами он хвалит Бога: но в самом дeлe превозносит себя. Хвала Богу служит у него только средством выражения того, как он доволен собой, что он лучше других. Поэтому нетрудно понять, может ли его молитва быть угодна Богу: это — кадило, из которого восходит не благоухание благоговeния и умиления, но смрад гордости и тщеславия. Понятно, почему он не может быть оправдан: провозглашая себя лучшим других и безпорочным, он не только говорит, сам не зная что, как не сердцевeдец, но и очeвидно говорит неправду; потому что лучше его знающий человeческую добродeтель апостол свидeтельствует: “если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас.” (1 Иоан. 1:8).
Научимся из сего, братия, как вообщe не думать о себe высоко, так и особенно не высокомудрствовать в молитвe. Что тебe заглядываться на свои ничтожные добродeтели, когда надобно созерцать безконечные совершенства Божьи. Что тебe хвалить себя, когда следует прославлять Бога? Если ты наслаждаешься сам собой, то, конечно, душа твоя не как фарисей в молитвe — он не только хвалил себя, но и порицал других. “Я не таков, как прочиe люди, грабители, обидчики, прелюбодeи; или как этот мытарь.” Этих слов не оправдает и человeк незлобивый и кроткий: так как же оправдает их Бог всеблагий, человeколюбивый, Которого “щедроты на всeх дeлах Его?” Перед лицом Божьим ты укоряешь ближнего, как. порочного, как преступника, но Бог имeет его под Своим провидeнием и милует: итак, в твоем укорении ближнего нe скрывается ли дерзновенное укорение самого Бога, Который его милует? И какая тeбe польза высматривать пороки ближнего? Ты не дeлаешься святым от того, что видишь его грeшным; напротив того, твое око, которое Бог сотворил и постоянно хочет содержать чистым, сам дeлаeшь лукавым. Ты ставишь “этого мытаря” между хищниками и неправедниками: но, может быть, этот низкий в глазах твоих Закхей через час, каким-нибудь способом, поднимется выше, чтобы узрeть Христа, и еще через час Христос о нем скажет, “потому что и он сын Авраама” (Лук. 19:9). Какими тогда глазами воззришь на того, которого теперь порицаешь?
Опасноe, братия, искушение, бeз нужды рассматривать недостатки и грeхи других людей и прельщать себя мыслью, что мы не таковы, как они. Определенно, это значит прельщать самих себя. Глумясь над пороками ближних, мы нарушаем заповeдь любви к ближним; оскорбляем Бога, их милующего; оскверняем наш ум нечистыми представлениями; подвергаемся опасности быть порицателями невинных и даже будущих святых; смрадом нечистых воспоминаний растлeваем благоухание молитвы; нeмирной совeстью воспящаем сердце наше от восхождения горe, и, конечно, нe достигнем оправдания от Того, Который рeк: „не судитe, да не судими будете".
Кто избавит нас от этого искушения? Кто нам покажет надежный способ достигнуть оправдания в молитвe? — “Этот мытарь,” столь прeзираемый фарисеем. Мытарю поручил это Христос Спаситель в словe притчи.
“Мытарь же, стоя вдали, не смeл даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мнe, грeшнику!.” Вот молитва, вслeдствиe которой мытарь “пошeл оправданным в дом свой.” Слeдовательно, здeсь есть и для нас образец молитвы, которая способна достигнуть оправдания.
Мытарь, войдя в храм, стоит вдали, ближе к дверям храма, нежели к его внутренней святынe. Что сдeлаем мы по этому образцу? Станем ли тeсниться в притворe, оставив храм пустым? Это не было бы сообразно ни с удобством, ни с порядком церковным. Кто может, насколько может, пусть подражает и видимому образцу оправданной мытаревой молитвы; всякий же да старается постигнуть дух образа сего и им воодушевиться.
Что значит мытарево стояние вдали? Страх Божий перед святыней Божьей, ощущение своего недостоинства. Так и мы да достигнем и сохраним эти чувства!
О Боже святыни и славы! Тот, которого Ты оправдываешь, не дерзает приближаться к святынe Твоей: как же дерзну я, достойный тысячекратного осуждения, входить во внутренность Твоего святилища, прикасаться к святынe Твоей, которой ангелы со страхом служат, приступать к таинствам Твоим, в которые ангелы желают приникнуть? Даруй мнe страх и трепет и самоосуждение, да не осудит меня мое дерзновение.
Мытарь не хочет и очей возвести на небо. Что это значит? — Смирение. Итак, имeй смирение в молитвe: и будешь имeть молитву оправдывающую.
Мытарь бьет себя в грудь. Что это значит? — Сокрушение сердца о грeхах и покаяние. Итак, имeй и ты эти чувства. — „Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит".
Что ознаменовалось видимыми образами молитвы мытаревой, то же выражают и слова: „Боже, милостив буди мнe грeшнику". Мытарь не опирается на свои дeла, подобно фарисею, но уповает на милосердие Божье. С биeнием себя в грудь, называя себя грeшником, он через это исповeдует, что правосудие Божье требует добродeтели и осуждает грeх; что он, как грeшник, признает себя достойным осуждения и уже чувствует свое осуждение; что желает избавиться от грeха и вмeстe сознает свое бессилие избавиться от него. Когда же вмeстe с этим просит у Бога милости, не представляя ни права, ни побуждения, то этим исповeдует вeру в бесконечное милосердие Божье и в благодать по вeрe оправдывающую и спасающую грeшника, возрождающую и воссозидающую человeка на дeла благая, да в них ходит.
Таким образом, молитва мытаря есть молитва покаяния и смирения и, вмeстe с тем, молитва вeры и упования. С такой молитвой да входим в храм и да пребываем в ней, да возглаголет милосердый Господь и нам, что оправданными уйдем в дом свой. Аминь.

Поучение в Недeлю Мытаря и Фарисея.
Почему, слушатели, молитва фарисея была неугодна Богу, несмотря на то, что он был человeк, кажется, праведный? И отчего, напротив, Богу угодна была молитва мытаря, хотя он был всeм извeстный грeшник?
Бог грeшников не слушает, Он слушает только праведных; отчего же фарисей добрый своей молитвой заслужил осуждение, а мытарь грeшный получил оправдание?
Фарисей оттого заслужил осуждение своей молитвой, что он, молясь, сознавал себя праведным; а мытарь получил оправдание своей молитвой за то, что сознавал себя грeшником.
Как бы вы ни были чисты и правы, — не сознавайте себя такими перед Богом, а сознавайте себя грeшниками. Да, Бог не услышит нашей молитвы, когда мы, молясь Ему, бываем увeрены, что мы правы.
Но вы скажете, как можно довести себя до сознания, что я грeшник, когда я не грeшу, по крайней мeрe — гораздо меньше других грeшу; когда я исполняю и заповeди Божьи, дeлаю и добрые дeла! Можно, слушатели, и легко можно сознать себя грeшником, когда мы будем должным образом рассуждать. В самом дeлe, будем рассуждать хорошенько: ты не сознаешь себя грeшником, — вот и знак, что ты не праведник, а грeшник, ибо праведники пикогда не считают себя правыми перед Богом; ты, к тому же, сознаешь себя лучше других, — а это знак еще вeрнeе, что ты дeйствительно грeшник, ибо праведники всегда почитают себя хуже других.
Будем рассуждать далeе: на мнe нeт теперь грeхов, нeт никаких важных грeхов, какие есть за другими, — как же мнe сознаться, что я грeшник и грeшнeе других? Очень легко. Пусть так, что на тебe теперь грeхов нeт, но зато были прежде. Положим, что тебe прежние грeхи прощены; положим, что ты загладил их добрыми дeлами, омыл слезами, но все же ты был грeшником; стало быть, грeшил; ты чист от грeхов по милости Божией, а сам по себe ты грeшник. Ты даже большой грeшник: ты имeл силы воздерживаться от грeхов, ибо теперь воздерживаешься; другие грeшат по слабости, а ты имeл силы не грeшить и грeшил. Будем и еще рассуждать: я и прежде не грeшил, грeшил гораздо меньше, нежели другие. Положим, что и эта правда. Но как ты мог воздерживаться от грeхов? Сам собой или при помощи благодати Божьей? Если ты сам по себe воздерживался от грeхов, то ты вовсе не праведник, ибо твоя природа такова, что ты грeшить не мог. Если ты боролся со грeхом, вооружился против страстей, — то тебe помогла благодать Божья воздержаться. Без благодати Божьей ты никогда не мог бы воздержаться. Что же думаешь о себe, что ты праведник, когда ты по благости Божьей праведник?
Да если бы этому человeку, которого ты почитаешь хуже себя, так помогла благодать Божья, как тебe, — то и он не согрeшил бы.
Да, слушатели, грeхи, которые мы имeем или имeли, — наша собственность; а добрые дeла, которые мы дeлаем, нe наши: это — дeло благодати и милости Божьей.
Итак, если ты не грeшишь теперь, а грeшил прежде, то явно, что ты грeшник, и хуже других: ибо мог воздерживаться и не воздерживался; другие грeшат потому только, что воздерживаться не могут. Если ты и прежде не грeшил и теперь не грeшишь, — то все равно ты грeшник, ибо не сознаешь себя грeшником. Да, не сознавать себя грeшником есть грeх и грeх великий.
Будем же, слушатели, так рассуждать; и мы сознаемся, наконец, что мы великиe грeшники. Да и сознавая себя грeшниками, не будем почитать себя праведниками, ибо и это будет грeх; да, и это грeшно, если я буду успокаиваться тeм, что сознаю себя грeшником. Нeт, вконец надо истреблять в себe грeх; никогда не надо увeрять себя, что праведник; ничeм не надо успокаивать себя, что не грeшник. Надо, чтобы послe всeх пощений и молений, послe всeх суждений о себe выходило одно заключениe: я Господи, великий грeшник; я недостоин милостей Твоих, я недостоин даже просить помилования у Тебя, Господи. Аминь.

Мытарь и фарисей.
С неизмeнной правильностью совершается круговращение времен, придвигающих нас все ближе и ближе к цeли завершения бытия. Начался новый год, прошли великие праздники и вот уже наступает время приготовления к Святой Четыредесятницe. Человeк с его немощами и страстями постоянно нуждается в высшем руководствe, и Святая Церковь, как любящая мать, не оставляет нас без него. В обыденной жизни еще волнуется и бушует море страстей, еще тeшится плоть и услаждается чрево, задаются пиры, на которых гремит сладострастная музыка, кружится в вихрe удовольствий и танцев незрeлая молодежь или недозрeлая старость, и никому и в голову не приходит вопрос: в этом ли состоит истинная сущность и цeль жизни? Да едва ли когда-нибудь и явилась бы мысль об этом, если бы не Святая Церковь, которая, как бы желая образумить увлеченное страстями человeчество, уже поет глубоко-трогательную пeснь: “Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!” Вмeстe с тeм она и своими евангельскими чтениями за литургией разъясняет нам, в чем заключается тайна нашего оправдания перед Богом. Эта послeдняя мысль находит себe поразительное пояснение в знаменитой притчe о мытарe и фарисеe.
Господь наш Иисус Христос уже совершил большую половину Своего служения на землe. Он обошел всe города и веси земли Израилевой и во всей полнотe постиг, в какой безднe нравственного падения находился избранный народ. В своей массe этот народ, будучи уже политическим рабом жестокого завоевателя, был вмeстe с тeм и духовным рабом своих слeпых вождей, которые извратили дух закона и поклонялись мертвой буквe его. В бурe общественнополитических смут и религиозных раздоров он уже потерял руководящую нить в своей жизни и, отчаявшись в настоящем, жил смутной надеждой на будущее. Но надежда все не осуществлялась. Он ждал явления грозного Мессии — царя, который низвергнет тяжкое иго языческого завоевателя и всe богатства мира сего соберет и предоставит в пользование иудеям.
Эта мысль слишком льстила народному самолюбию и самомнeнию, чтобы она не проникла во всe слои народа, и когда явился истинный Мессия, но в образe кроткого и смиренного учителя, проповeдовавшего о духовном возрождении на основe покаяния, то учителя израилевы первые не признали Его и всячески возбуждали против Него народ. Чувствуя ложь своего взгляда на Мессию, но в то же время не желая сознаться в ней, они начали преслeдовать Христа, так что Он принужден был по временам удаляться в Перею, чтобы там найти успокоение Своему возмущенному духу. В одно из пребываний там Он и сказал притчу о мытарe и фарисеe, и она с поразительной ясностью кисти божественного художника рисует перед нами с одной стороны бездну лицемeрия и самоправедности, в которую впали вожди Израиля, а с другой — ту искру истинного покаяния, которая все еще теплилась в душe даже самых презрeнных и жалких подонков избранного народа.
“Два человeка вошли в храм помолиться.” Кромe опредeленных времен, назначенных для богослужения и жертвоприношения, храм иерусалимский был постоянно открыт и для случайных богомольцев, так что каждый во всякое время мог пойти в дом Отца Небесного и излить перед Ним свои мольбы и чувства. И из этих богомольцев — один был фарисей, а другой — мытарь, — двe непримиримые противоположности между собой.
Фарисей — это высокочтимый учитель народа, важный книжник, знаток закона, горячий патриот, щедрый благотворитель, — человeк, который тщательно избeгал всякого осквернения и, так сказать, распространял вокруг себя благоухание примeрного благочестия и исполнения закона. Он с важностью поднимался к храму — в своих широких воскрилиях и с филактериями на руках и, войдя в храм, стал на видном, особом мeстe.
Другой — был мытарь, презрeнный сборщик податей, слуга ненавистных завоевателей, пособник их вымогательства и хищничества. По общепринятым представлениям, он относился к одному разряду с грeшниками и блудницами, и ни один фарисей не позволил бы себe быть с ним в одном домe и дышать одним с ним воздухом, а тeм болeе соприкоснуться с ним — от какого осквернения пришлось бы омываться в семи водах. Зная такое отношение к себe со стороны народа, он незамeтно пробрался в храм и стал там — случайно неподалеку от фарисея.
Оба они пришли в дом Отца Небесного, чтобы излить перед Ним свою душу, и начали молиться. При видe столь нежеланного сосeдства дух фарисея смутился; но в то же время это сосeдство дало ему благодарный материал для молитвы: как кстати подошел этот презрeнный мытарь, который верхом своей грeховности давал яркую картину противоположности с воплощенной праведностью! И видя в этом как бы дeйствие Промысла Божьего, фарисей начал громко молиться: “Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди — грабители, обидчики, прелюбодeи, или как этот мытарь.” Можно представить себe, каким презрительным взглядом при этих послeдних словах фарисей сверкнул в сторону несчастного мытаря! Он пришел молиться, но при видe этой воплощенной грeховности ему уже не о чем молиться: в сравнении с ним он воплощенное совершенство, сама праведность, облачившаяся в широкие воскрилия, и потому ему остается только благодарить Бога, что он не таков, как прочие люди. По своему благочестию он стоит неизмeримо выше всeх других людей, не говоря уже об этом жалком, презрeнном у людей и отвергнутом у Бога мытарe, который от стыда не смeет поднять даже глаз и от угрызений совeсти ударяет себя в нечестивую грудь. И довольный собою, фарисей начал по пальцам перечислять дeла своего благочестия, как бы желая этим осязательно доказать самому Богу свое неотъемлемое право на оправдание, как залог вступления на лоно Авраамово. “Пощусь два раза в недeлю,” перечислял он; “даю десятую часть из всего, что приобрeтаю,” и конечно, упомянул при этом, что десятину дает даже с мяты, аниса и тмина (Матф. 23:23). Этим самохвальственным кощунством и кончилась вся его молитва. Ни единого искреннего вздоха не вырвалось у него из груди, ни единого слова покаяния не проронили его гордые уста, и еще раз презрительно сверкнув в сторону мытаря, той же высокомeрной поступью вышел из храма, звучно опустив, конечно, при этом и свой золотой или серебрянный сикль в сокровищницу храма, — в посрамление все тому же мытарю, как сборщику этих сиклей с народа Божьего для сокровищницы нечестивых язычников.
Когда фарисей изощрялся таким образом в кощунственном самохвальствe перед Богом, в укромном уголкe, весь погруженный в созерцание своей грeховности стоял и молился мытарь. Он был великий грeшник. Будучи сыном Авраамовым, наслeдником обeтований, он измeнил своему народу и своему Богу. По бeдности или преступной алчности он поступил на службу к тeм компаниям откупщиков, которые, взяв у римского сената на откуп подати с завоеванных народов, с лихвой взимали их, беcпощадно вымогая и выколачивая свои барыши. Поступая на такую службу, он должен был порвать всe узы родства и дружбы и превратиться в бессердечное орудие беcпощадного вымогательства. И сколько слез было пролито бeдным, угнетенным, беззащитным народом, отдавшим бездушному сборщику свое послeднее, добытое кровавым потом, достояние и сбережение, сколько разорения внесено было им в дотолe благоденствующие семейства! Бурей пронеслись по его душe эти мрачные воспоминания, и теперь перед лицем всевидящего Бога он стоял как бы обьятый всесожигающим огнем правосудия Божьего. Он не смeл даже поднять своих глаз к мeсту страшного присутствия Божьего, и в неудержимом порывe охватившого его чувства раскаяния лишь судорожно бил себя в грудь и с подавленным воплем взывал: “Боже! будь милостив ко мнe, грeшнику!”
И поразительна преобразующая сила искренней молитвы! В то время, как фарисей своим кощунственным самохвальством лишь усугубил тяжесть своего грeховного лицемeрия, презрeнный мытарь своими горячими слезами омыл свою душу от омрачавших его грeхов и пошел домой оправданный перед своей совeстью и перед Богом. Своей покаянной молитвой он доказал, что еще не совсeм алчность поглотила его сердце и в его душe еще теплилась искра добродeтели, нуждавшаяся только в порывe усилия. его воли.
Бывают в жизни обстоятельства, которые повергают и доброго по природe человeка в бездну зла и нечестия, но человeк никогда нe испытывается сверх сил, и у него всегда остается достаточная доля самоопредeления, чтобы воспрянуть из бездны падения и усиленным напряжением свободной воли сбросить с себя иго грeховного обольщения и увлечения. Вот ободряющий примeр для многих из тeх слабых душ, которые будучи увлечены в нечестие и пороки, отчаиваются в своем спасении. Милосердие Божье бесконечно, и всякая из глубины сердца исходящая покаянная молитва находит себe мгновенный отклик в бесконечно любящем сердцe Отца Небесного.
Свою притчу Христос закончил общим положением, что “всякий, возвышающий сам себя, унижен будет; а унижающий себя, возвысится.” Смирение — вот основной принцип жизни христианина. Языческая древность держалась иного правила. Там верх во всем и всегда брала сила, и отсюда движущим началом всего был беспощадный эгоизм, все сокрушавший перед собой и все приводивший себe в подчинение. Но этот принцип привел к полному крушению древнего мира, потому что в самом понятии эгоизма заключается понятие беcпощадной борьбы и разрушения. Чтобы возродить мир, нужно смирить гордыню сильных, и вот дан новый принцип, по которому во главe человeчества становятся не сильные эгоисты, а люди кроткие и смиренные сердцем, и они-то наслeдуют землю. Еще и теперь эгоизм отстаивает свое положение в мирe и он именно является главным источником смут и треволнений на землe: самомнящие фарисеи еще и доселe дерзко выдвигаются вперед и перед людьми, и перед Богом, стараясь восхитить себe оправдание выставкой своих мнимых добродeтелей и совершенств; но как в притчe, так и теперь оправдание в дeйствительности принадлежит не этим лицемeрным и высокомeрным ханжам, а смиренным, искренно кающимся мытарям.

Библиографический указатель слов, бесeд и поучений на Недeлю о Мытарe и Фарисеe.
На Евангeлиe:
Арсений, митр. Киев. Сочинeния, т. II, стр. 103-105.
Димитрий, арх. Херсонский. Полн. собр. поучений (90 г.) т. IV. 5-38.
Евсевий, арх. Могилeвский. Бесeды на воскр. и праздничп. Евангел. (76 г.) ч. 2. 294.
Никанор, арх. Херсонский. Сочинения, т. IV. 55-61.
Павел, арх. Казанский. Проповeди; т. I.
Павел, арх. Кишиневский. Сочинения, т. I, 46-56; т. II. 46-54: т. II, 55-67.
Филарет, арх. Черниговский. Сочинения (83 г.) 473-478.
Феофан eп. Тамбовский. Слова во святую чeтыредесятницу и приготов. к ней недeли (69 г.) 1. 7. 14.
Путятин, Родион, прот. Поучения. (93 г.) 179-187.
Сериев, Иоанн (Кронштадтский), прот. Собр. сочин. т. II. 1-12.
Полисадов, И., прот. Проповeди, т. I, вып. 1. 277-340.
Нордов, прот. Сeятeль благочестия, т. I. 161-165.
Романов, И. К., прот. Поучения (80 г.) Отд. 11. 137-158.
Бухарев, священ. Бeсeды на воскр. литург. еванг. чт. 218-223.
Кириллов и свящ. Григорьев. Святоотеческие наставл. на воскресн. дни всего года. (92 г.). 167-171.
Кудрицкий. Внeбогослужебн. бесeды (95 г.). 1-13.
Дъяченко. Ежeдневн. поучения в словe Божьем, т. I. 521-530.
Толкование на притчу о Мытарe и Фарисee. Изд. О-ва распр. полезн. книг. М. 1879 г.

На Апостол:
Димитрий, арх. Хeрсонский. С. IV. 68-77.
Евсевий, арх. Могилевский. Бeсeды иа воскр. апост. чтения (67 г.), ч. 2.
Полисадов, И. прот. т. I. 356-369.
“Воскресноe Чтение” 1890 г., февраль

Неделя Блудного Сына.

I. Евангельское чтение.
Зачало (79) Евангелие от Святого Апостола Луки 15:11-32.
11. Еще сказал: у некоторого человека было два сына;
12. И сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение.
13. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно.
14. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться.
15. И пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней.
16. И он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
17. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!
18. Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобой,
19. И уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.
20. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
21. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобой и уже недостоин называться сыном твоим.
22. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги.
23. И приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться!
24. Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться.
25. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование.
26. И, призвав одного из слуг, спросил: что это такое?
27. Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым.
28. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его.
29. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими.
30. А когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка.
31. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мной, и всё мое твое.
32. А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

Общий характер недели.
Практический очерк содержания рядового чтения.
В евангельском чтении этой недели, притчею о блудном сыне Святая Церковь призывает чад своих к покаянию.
1. Heoбxодимость покаяния (ст. 11-16) имеет свое основание:
а) В глубокой греховности человека.
Начало греха — своеволие и гордость; “Отче! дай мне следующую мне часть имения” (ст. 12).
Сущность греха — отпадение от Бога; “По прошествии немногих дней младший сын … пошел в дальнюю сторону” (ст. 13).
Обнаружение греха — беспутная жизнь: “расточил имение свое, живя распутно” (ст. 13).
б) В пагубных последствиях, которыми сопровождается грех.
Потому что в грешнике остается еще жажда спасения: “настал великий голод” (ст. 14); он чувствует свое несчастное состояние: “начал нуждаться” (ст. 14); ищет помощи себе, но напрасно: “пошел, пристал к одному из жителей страны той” (ст. 15) и наконец нигде не находит спасения: “придя же в себя” (ст. 16).
2. Сущность покаяния (ст. 17-20)
состоит в том, что:
а) грешник одумывается: “придя же в себя” (ст. 17);
б) сознает тяжесть своего положения: “сколько наемников … избыточествуют хлебом” и проч. (ст. 17);
в) питает в себе благую решимость: “встану, пойду к отцу” (ст. 18);
г) исповедует свои грех: “отче! я согрешил” и т. д. (ст. 18);
д) смиряется: “уже недостоин называться сыном твоим” и проч. (ст. 19);
е) действительно возвращается на путь правый: “встал и пошел к отцу своему” (ст. 20).
3. Следствия покаяния (ст. 20-32):
а) по отношению к милосердому Отцу небесному.
Бог издали видит кающегося грешника: “и когда он был еще далеко, увидел его отец” (ст. 20); облегчает ему исполнение его доброй решимости (ст. 21); осыпает его знаками отеческой любви, дарует ему благодать и спасение (ст. 22, 23); приглашает всех небожителей к участию в радости о покаявшемся грешнике (ст. 24).
б) По отношению к людям, превозносящимся собственной праведностью (ст. 25-32).
Их жестокая зависть возмущается таким любвеобильным отношением милосердого Отца к раскаявшемуся сыну: “осердился и не хотел войти” (ст. 28). Они обвиняют Бога в несправедливости (ст. 29,30); не замечают при этом благости Божией к ним самим (ст. 31) и не находят основания принимать участие в радости о возвращении великого грешника на путь добродетели (ст. 32).
Таким образом, на основании дневного евангелия проповедник может говорить вообще, или о необходимости покаяния, или о свойствах покаяния, или о плодах покаяния.
В частности,
ст. 12 дает ему повод беседовать о своеволии и гордости, как начале всякого греха;
cт. 13 — о том, что сущность греха состоит в удалении от Бога, что забвение Бога всегда сопровождается беспутной жизнью, или что “человек, забывший Бога, не может быть честным и добродетельным;”
cт. 14-16 — о гибельных последствиях греховной жизни, ощущаемых грешником уже здесь на земле;
cт. 17 — недовольство грешника самим собой служит началом его раскаяния, или, наоборот, кто доволен самим собой, тот далек от покаяния;
cт. 18, 19 — о том, что многие всю жизнь свою каются только на словах, но не на деле;
cт. 20 — о том, что “Бог видит сердце кающегося грешника и принимает его с любовью;”
cт. 24 — о великой радости ангелов и святых о покаявшемся грешнике и т. д.

Тема I.
“И сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения” и т. д. (ст. 12). В притче нынешнего евангелия о блудном сыне изображается:

Падение грешника и его восстание.
1. Падение грешника.
С чего оно начинается? Падение блудного сына началось с того, что он захотел жить на свободе, вдали от родительского надзора. “Отче,” говорит он, “дай мне следующую мне часть имения” (ст. 12)! Едва достигнув юношеского возраста, сын уже возмечтал, что родительский дом для него тесен, что он сам уже может располагать и своим имением и собой. Мудрый отец, для опыта, дает требуемое, и сын, “собрав всё, пошел в дальнюю сторону” (ст. 13), чтобы там, без надзора, без стеснений пожить в свое удовольствие. Вот “начало” падения грешника!
а) В стремлении к жизни вне строгого подчинения Богу, вере и церкви скрывается начало и нашего отпадения от Отца небесного.
Благое иго Христово кажется для многих стеснительным и заповеди Его тяжкими. Мы думаем, что нет особой нужды соблюдать в точности церковные уставы. Нам кажется, что мы можем служить Богу, не отказываясь от служения миру. Мы считаем себя довольно “зрелыми” для того, чтобы самим судить, что нам полезно или вредно, и довольно сильными, чтобы в случае нужды противостать гибельным соблазнам и искушениям. К тому же наш разум внушает нам, что мы существа “свободные:” почему же, думаем мы, не испытать, какое счастье заключается в полном распоряжении свободой?
“Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю” (Быт. 3:1)?
И вот, мы восстаем против закона, требующего повиновения. Перестаем заниматься словом Божьим, и преклоняем свой слух к мудрованиям мирских учителей. Реже посещаем храм Божий или стоим в нем невнимательно и рассеянно, и наконец с каждым днем более и отходим “в дальнюю сторону.”
б) К чему приводит такое уклонение от Бога и Его церкви?
Преступный юноша хотел распоряжаться богатством иначе, чем распоряжается отец — и “расточил” его, “живя распутно” (ст. 13). Он хотел купить на свое богатство множество удовольствий — и встретил “великий голод … и начал нуждаться” (ст. 14). Он искал независимости — и нашел жестокое и унизительное рабство: “пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней” (ст. 15,16).
Не то же ли самое бывает и с нами, когда мы удаляемся от Бога? Желая распоряжаться богодарованными нам силами и способностями пo своей воле, a не по воле Божией, мы неизбежно их “расточаем.” Вместо насыщения, встречаем “великий голод.” Вместо истинной свободы чад Божиих, подвергаемся “рабству греха” (Иоан. 8:34).
2. Восстание грешника.
а) Блудный сын не остался навсегда в несчастном положении.
Утомленный суетой, изнуренный голодом, он осознал свое безрассудство в удалении от мирного родительского крова “придя же в себя” (ст. 17). Он обращает мысленный взор на самого себя, на свою прошлую жизнь, — и что же видит? C одной стороны — злосчастную участь свою, a с другой — блаженный жребий, каким пользуются в доме отца его даже работники. “Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом” (ст. 17)! За сознанием вины является y него намерение оставить распутную жизнь и возвратиться к отцу: “встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я … недостоин называться сыном твоим” (ст. 18, 19). За намерением последовало самое действие: “встал и пошел” (ст. 20).
б) Но происходила ли когда-нибудь с нами такая спасительная перемена?
Или наша жизнь была только жизнью постоянных падений, но никогда восстаний? “Приходим ли мы в себя,” сознаем ли, хотя по временам, гибельное свое состояние в удалении от Бога? Замечаем ли мы, что “расточили” во грехе богодарованные нам силы, растратили вверенные нам таланты, — или, мы не чувствуем никакого ощущения вне, никакого расстройства внутри себя? Сознаем ли свое унижение в рабстве греху, — или это унижение нам нравится? Видим ли свою духовную нищету, — или с самодовольством говорим себе: “богаты мы и ничего нам не нужно?”
Если так, то мы далеки еще от “намерения” возвратиться к Отцу небесному и еще дальше от “действительного” обращения к Нему.
в) Что же удерживает нас от решимости оставить греховную жизнь?
Тяжесть ли преступлений, строгость ли правосудия Отца небесного, — или наша собственная беспечность? Но Отец небесный милосерден и с любовью принимает каждого кающегося грешника, как бы ни были велики его грехи. Как Он принял блудного сына? “И когда он был еще далеко, увидел его Отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.” (ст. 20). Вместо покаяния устраивает торжество и приглашает всех небожителей радоваться с собой (ст. 22-24).
Поспешим же и мы, если не из любви к себе, то из любви к такому милосердому Отцу, исправить нашу беспутную жизнь. Когда явимся на исповедь, раскроем перед служителем Божьим наши грехи и скажем из глубины души: “согрешили на небо.” Тогда Отец небесный будет “мил” нам, Его благодать “облобызает” нас и мы получим утраченное достоинство сынов Божьих (ст. 24).

Тема II.
“Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!” (ст. 17.) Блудный сын тогда только обратился на путь покаяния, когда серьезно убедился в опасности своего греховного состояния и возымел крепкую надежду на милосердие Отца, который не отвергнет его раскаяния. В блудном сыне представлен нам точный образ каждого грешника. Из него мы видим,

Когда мы можем истинно каяться.
1) Если мы имеем непреложное убеждение в гибельности нашего греховного состояния, сознаем вполне наши грехи.
Блудный сын имел такое убеждение: “придя же в себя.” Многие люди потому только не прибегают к искреннему раскаянью, что не считают себя великими грешниками, не сознают опасности греха и не думают, что для освобождения от него требуется напряженное усилие и решимость.
а) Все мы грешники.
При испытании своей совести многие грешные люди не находят в себе многих грехов: какие-либо мелкие погрешности и преступления против второй, третьей, четвертой заповеди. Ненависть, зависть, высокомерие, корыстолюбие и прочее не считаются даже грехами; a они то пo преимуществу и наполняют наше сердце. Всмотрись в зерцало закона Божьего, и ты прийдешь в ужас от своего греховного безобразия. “Испытывай себя прежде суда” (Сир. 18:20). “Кто познал бы все грехи, если бы Бог не открыл их ему в в особенном свете слова Божия?”. Обманываемый благовидной поверхностью, человек не чувствует скрытого червя, съедающего его внутренность.
б) Грех есть нечто ужасное.
До чего он довел блудного сына?
Грех есть оскорбление Бога! Бог правосуден и благ, строго карает грех: возможно ли оскорблять Его? A если веруют в благость Божью, которой злоупотребляют, не считая нужным каяться? Истинная вера в тяжесть греха и в благость Божью ведет к сердечному раскаянию и сокрушению. “Самое чистосердечное раскаяние возбуждается только ненавистью ко греху и любовью к Богу”. “Плачь и сокрушайся, что ты оскорбил Бога, который бесконечно благ и возлюбил тебя так сильно, что предал за тебя своего единородного Сына”.
в) Для освобождения от греха требуется великая решимость.
“Встану, пойду.”
Напрасно думают, что с грехом можно разделаться полумерами, полурешимостью. Грех — многосложное, тяжелое бремя, — крепкая цепь диавола, которую нужно разорвать. Расстаться с грехом можно только при величайших усилиях. Нужно твердо решиться не только избегать греха, но и ближайших к нему случаев; нужно пользоваться случаями и средствами к добру. Чистосердечное раскаяние и исповедание пред священником разрешает от прежних грехов только тогда, если вновь не впадают в них.
2. Если мы имеем крепкую веру в прощение грехов.
Блудный сын имел такую веру: “пойду к отцу моему и скажу”.
Для отпущения грехов существует в церкви таинство покаяния, в котором подается истинное и действительное прощение. В это прощение нужно веровать.
а) Мне простится!
Кто так думает и верует, тот будет и искренно каяться, сокрушаться, побеждать всякий ложный стыд и проч.
б) Мне простится!
Кто так верует и думает, тот с радостью и охотой перенесет всякую, возлагаемую на него священником, эпитимью, и загладит всякий грех противоположными добродетелями.
в) Мне прощено!
Кто так верует и так убежден, тот будет остерегаться греха, чтобы не оскорблять более милосердия Божьего и не возвращаться вспять.

Тема III.
“Встал и пошел к отцу своему” (ст. 20).
Раскаяние блудного сына было глубокое, искреннее и решительное. Он вполне сознал свой грех, исповедал его со смирением пред Богом и наконец самим делом обратился к Отцу небесному (ст. 20). Что же Отец небесный? Он принял покаявшегося с распростертыми объятиями, — все забыл, все простил и пригласил к участию в своей радости всех небожителей, “этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся.” Таковы плоды истинного покаяния!
Но можно ли сказать то же самое о нашем покаянии? Возвращает ли оно нас в объятия Отца? Доставляет ли радость небу? К сожалению, мы выходим иногда после исповеди хуже, чем пришли на исповедь, потому что есть —

Покаяние ложное и бесплодное.
Когда?
1. Если каются только для виду, no одному заведенному обычаю.
Благочестивый царь Давид, подобно блудному сыну, получил прощение грехов, потому что принес искреннее раскаяние: “утомлен,” взывал он, “каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою” (Псал. 6:7).
Но царю Саулу не было прощено, потому что он каялся притворно, только для виду. Он хотел только не потерять чести и уважения перед Самуилом и народом. Он говорил: “я согрешил, но почти меня ныне пред старейшинами народа моего и пред Израилем” (1 Цар. 15:30).
То же самое бывает и с нами. Исповедуются, показываются наружные знаки раскаяния, приступают ко святому причащению потому, что в противном случае боятся навлечь на себя людские пересуды и заслужить обидное название нехристианина. Таким людям лучше было бы не исповедываться и не причащаться, чем приступать к этим таинствам только для виду, из опасения: что скажут люди. Тому, кто вовсе не исполняет долга исповеди и приобщения святых таин, можно сказать только, что он более не член православной церкви и не имеет никакого участия в ее благодатных средствах спасения: но он, по крайней мере, не похищает дара Божия, как тот, который лицемерно исповедуется и приобщается. Лучше ничего не делать, чем делать зло. Покаяние для виду не есть покаяние, a грех.
а) Тут нет никакого испытания совести и никакого сердечного исповедания.
Потому что, чем меньше находят и сознают за собой грехов, тем лучшими кажутся самим себе, и думают, что и духовнику покажутся лучшими, и разрешение грехов получат легче. Однако же, самый лучший человек находит в себе весьма много грехов.
б) Тут нет никакого раскаяния и никакого доброго намерения.
Только бы покаяться, исполнить обряд, чтобы слыть в мире порядочными христианами.
в) Тут нет никакого удовлетворения за содеянные грехи и никакого исправления.
О возмездии, как поступил Закхей, вовсе не думают. После исповеди остаются такими же, как и до исповеди. Ходят в те же общеста и занимаются теми же греховными делами. Также раздражительны, завистливы, недоброжелательны и т. п.
2. Если хотят сложить вину на обстоятельства и на других лиц.
Когда Бог позвал к ответу первых людей, то Адам слагал свою вину на Еву, a Ева на змия.
Они не должны были бы допускать себя до искушения: они оба согрешили по совершенно свободному произволу. Тут не было никакого раскаяния, никакого самообвинения, никакого начала исправления. Такие извинения и оговорки весьма часто случаются и y нас.
а) Жена жалуется, что она гневлива и раздражительна оттого, что муж ее расточителен и прочее. A муж, с своей стороны, жалуется на жену, что она неразумна, что он должен ее бранить, журить, бить.
А может быть здесь просто недостает благоразумия, умеренности и терпения? Бывает ли вообще согрешение без какого-либо повода и искушения?
б) Родители жалуются, что они не могут поступать иначе, что дети их так своенравны, непокорны.
Что же нужно делать при таком своенравии и непокорности? Что должны были бы делать прежде?
в) Часто слагают вину на профессию, состояние, темперамент.
Но разве нельзя быть добродетельным в каждом состоянии, обуздывать каждый род характера?
г) Часто не имеют времени для дел добра.
Пустая отговорка! Всегда найдут время, если хотят. Делай одно и не оставляй другого! Несмотря на большую усталость во время дня, торговец вечером сводит итог своих денег; при усиленных занятиях не забывают есть и пить; для приобретения больших барышей откладывают спешные дела. И много ли нужно времени для дел добра? Ежедневно молиться, испытывать свою совесть, по праздникам посещать храм, в урочные времена говеть, исповедываться и причащаться!
3. Если не хотят расстаться с любимыми грехами.
Войско законного царя Давида стояло против возмутившегося похитителя престола — Авессалома. Давид поощрял своих воинов к мужественной борьбе, но при этом говорил “сберегите мне отрока Авессалома” (2 Цар.18:5)! Совращенных солдат нужно было убивать, a совратителя их пощадить!?
To же самое бывает часто и при нашем покаянии. Сознают, каются и исповедуют разные грехи, но любимый грех — Авесалома, щадят.
а) Ты исповедуешься в своей страсти к пышности, роскоши, тщеславию.
Но это все происходит только из угождения твоей себялюбивой плоти. Почему же ты об ней собственно ничего не говоришь? He есть ли она твой Авессалом? — Но ты не хочешь ее умерщвлять!
б) Ты каешься и исповедуешься в суесловии, бранчивости, божбе.
Но почему же не в сварливости, высокомерии, злобе сердца? Они — твой Авессалом!
в) Ты жалуешься, что молишься рассеянно.
Жалуйся лучше на твоего Авессалома, на твои привязанные к земле мысли и стремления.
г) Ты не каешься, как следует, священнику.
Твой Авессалом были леность и недостаток покаянного чувства.
д) Ты сознаешься, что живешь несогласно с родителями!
Но о твоем Авессаломе ты ничего не сказал, именно о твоих знакомствах и дурных связях.

Тема IV.
“Отче! я согрешил против неба и пред тобой” (ст. 21). Так каялся блудный сын пред Отцем небесным. Бог повелевает всем людям покаяться (Деян. 17:30) и обещает каждому покаявшемуся благодать и жизнь (Иезек. 18:21). — He в урочные только времена, но ежедневно мы должны исповедывать грехи свои пред Богом и взывать: “Отче! я согрешил против неба и пред тобой”.

Ежедневное покаяние христианина.
1. Необходимость ежедневного покаяния.
а) Мы ежедневно согрешаем.
Хотя мы и не принадлежим к отъявленным грешникам, однако же не можем сказать, чтобы мы были чисты от всякого греха. Сколько y нас тайных пятен на совести! Заботы о пропитании, дурные мысли, похоти и пожелания, праздныя слова (Мат.12:36), грехи неведения, опрометчивости, опущения (Иак. 4:17). Каждай день обличает нас в грехе.
б) Мы ежедневно и ежечасно приближаемся к смерти.
Последний час может придти внезапно. Наша смерть постоянно стоит y дверей (1 Кор. 15:31). Конец жизни есть начало блаженства или мучения. Должен ли я пренебрегать тогда своей дорогой душой?
2. Свойства ежедневного покаяния.
Для этого нет нужды, с утра до ночи, поститься и молиться; достаточно:
а) Ежедневно примиряться с Богом (Псал. 18:13-14). Каяться в содеянных прегрешениях дня и обращаться к Богу с сокрушенным сердцем. Если другие думают о Боге только однажды в год, когда приступают к исповеди, то мы должны думать о Нем всякий день (Псал. 87:10).
б) Стараться охранять свою добрую совесть (Деян. 24:16). Остерегаться грехов даже самых мелких (1 Пет. 2:11). Бодрствовать над своею душею (1 Фесс. 5:6), жить постоянно в страхе Божьем (Притч. 23:17) и ходить под Богом. He делать никакого греха сознательно и свободно (Тов. 4:5).
Заключение. Мы ежедневно заботимея о пище и питье для нашего тела; не тем ли более должны заботиться о душе?
Однако же, как много таких людей, которые совершенно забывают о душе своей! Сегодня ты еще живешь, сегодня и кайся. Сколько представляется нам ежедневно случаев призывающих к покаянию!
Заходящее солнце, усопший во гробе, болезнь в членах, каждый удар колокола...

Тема V.
“Встал и пошел к отцу своему” (ст. 20).
Сознав свои грехи, блудный сын немедленно кается и обращается к небесному Отцу. — Но так ли поступаем мы, хотя грешим ежедневно и ежечасно? Слово Божие призывает нас к немедленному покаянию и обращению (Сир. 5:8), но мы со дня на день откладываем свое покаяние, медлим своим обращением. Чем объяснить это?

Почему мы откладываем свое покаяние?
1. Или потому, что предполагаем, что Бог простит нам или не простит.
Если мы думаем, что Бог не простит нам наших грехов, то какое безумие оскорблять всесильного Бога без надежды на Его прощение, гневить Его карающее правосудие, умножая свои грехи?
Если же мы думаем, что Бог так милосерд, что простит нам все наши грехи, как бы мы Его ни оскорбляли, то какая черная злоба с нашей стороны без меры оскорблять всеблагого Бога?
“Какое странное рассуждение? Бог благ, следовательно необходимо, чтобы я был зол. Он по своей благости простит мне все, следовательно я не должен иметь страха грешить. Он имеет довольно терпения, чтобы ожидать моего раскаяния, следовательно я хочу иметь достаточно наглости, чтобы продолжать оскорблять Его грехами”.
2. Или потому, что думаем, что Бог дает нам мало времени для покаяния и обращения, или много.
Если вы думаете, что Он дает вам мало, то отчего вы не спешите пользоваться каждой минутой столь короткого и столь дорогого времени для вашего спасения? Если же вы думаете, что Он дает вам много, то не обязаны ли вы благодарить Его за это? A чем лучше можете вы выразить Ему вашу благодарность, как не употреблением времени, согласно с Его волей? Бог не дал нам времени для Его оскорбления, следовательно, какая неблагодарность с нашей стороны употреблять время для греха?
Откладывать покаяние по таким несправедливым побуждениям — не значит ли подвергаться опасности никогда не каяться?

Тема VI.
«Встал и пошел к отцу своему».

Против тех, которые откладывают свое обращение на будущее время.
1. Бог обещал покаявшемуся грешнику прощение, но не обещал часа u времени покаяния.
Иной говорит: “я покаюсь в старости!”
Но можете ли вы с уверенностью рассчитывать и на один день жизни? Если вы находите, что теперь для вас трудно исторгнуть из души пороки, которые не успели еще в ней укорениться, то неужели вы думаете, что со временем для вас будет это легко, когда они пустят глубокие корни? Теперь вас отягощают некоторые грехи, a вы надеетесь впоследствии идти свободнее под бременем неисчислимых грехов! Теперь вы не желаете бороться с неокрепшими еще страстями, a позже думаете преодолеть закоренелые привычки!
Можете ли вы рассчитывать тогда на победу с меньшим трудом?
2. Каждый удар, наносимый телу острым орудием, более и более вонзается в него.
Каждое греховное действие глубже и глубже запечатлевает порок в нашей душе, в которую он наконец проникает так далеко, что исправление его становится почти невозможным.
Вот почему мы видим обыкновенно, что старость грешника загрязнена пороками его юности. Слабая природа, истощенная распутной жизнью и преклонностью лет, желала бы остановиться, но сила греховной привычки, обратившейся во вторую природу, невольно влечет сердце к греховным пожеланиям, несмотря на сопротивление возраста и немощь тела.
“Кости его наполнены грехами юности его, и с ним лягут они в прах” (Иов. 20:10).
3. Непреклонным постоянством во грехе затрудняется для вас постоянство в добре.
И это даже в том случае, если бы вы совершенно покаялись.
С душой бывает то же самое, что и с телом: редко продолжительная болезнь не оставляет глубоких неизгладимых следов на теле. Человек, долгое время подчинявшийся греховным привычкам, никогда не освобождается от них совершенно. Его ослабленная воля легко поддается греховным соблазнам.
4. Наконец, какая несправедливость и в то же время какое безумие — назначать конец своей жизни для покаяния.
А лучшие годы растрачивать во грехе!
Кто ожидает старости, чтобы посвятить себя Богу, тот ясно показывает, что он хочет сберечь для добродетели только такое время, которого он не может употребить ни на что другое. Странное распределение вашей жизни! Юности и мужеству, полным сил и энергии, вы предоставляете покой, негу и наслаждения, a на старость, возраст слабый, которая едва поддерживает саму себя, вы возлагаете все бремя труда и лишений, все подвиги покаяния!
He уподобляетесь ли вы в этом случае тому безумцу, который, имея нескольких рабочих животных, складывает всю тяжесть на самое слабое из них, a всех прочих заставляет идти без клади?

Тема VII.
“И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его” (ст. 20).

Нет греха, которого нельзя было бы загладить истинным покаянием.
1. Покаяние доставляет несомненное отпущение грехов.
Как велики были грехи блудного сына!
Но едва только он раскаялся, Отец небесный все простил ему.
“Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю” (Исаии 1:18).
2. Покаяние доставляет немедленное отпущение грехов.
Едва только Давид исповедал свой грех и сказал: “согрешил я пред Господом”, как пророк Нафан возвестил ему: “Господь снял с тебя грех твой” (2 Цар. 12:13). Покаявшийся разбойник непосредственно за этим услышал из уст Распятого: “ныне же будешь со Мною в раю” (Лук. 23:43).
3. Покаяние доставляет отпущение полное и совершенное.
Бог не прощает на половину.
“Если … будет ходить по законам жизни, не делая ничего худого… Ни один из грехов его, какие он сделал, не помянется ему; он стал творить суд и правду, он будет жив” (Иезек. 33:15,16).
He будем же говорить, подобно Каину: “наказание мое больше, нежели снести можно” (Быт. 4:13).

Тема VIII.
“Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги” (ст. 22-23).

Грешник, обращающийся к Богу, получает вовсе не то, чего он заслуживает по своим грехам.
1. Он заслуживает отвержения, a встречает объятия Отца небесного (ст. 20).
2. Он заслуживает изнурения от наготы, a облекается в одежду первую.
3. Он заслуживает томления от голода, a получает хлеб жизни.
4. Он заслуживает вечных мучений,   a его окружают радостные ликования.

Тема IX.
“Придя же в себя” и проч. (ст. 17).

Что требуется для истинного покаяния?
1. Надобно сознать тяжесть своих грехов: “придя же в себя” (Псал. 37:4-7).
2. Надобно раскаяться в них с сердцем сокрушенным и смиренным: “отче! я согрешил … И уже недостоин называться сыном твоим” и проч.
3. Надобно исповедать их пред священником.
4. Надобно исправиться от них и загладить их противоположными добродетелями. “Покаяние бесплодно, если обращаются на прежний путь жизни”.

II. Апостольское чтение.
Зачало (135) Святого Апостола Павла первое послание к Коринфянам 6:12-20.
12 Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною.
13 Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела.
14 Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею.
15 Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!
16 Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть.
17 А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом.
18 Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела.
19 Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?
20 Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии.

Практический очерк содержания рядового чтения.
В апостольском чтении этой недели предлагается увещание избегать греха блудодеяния. Что это за грех и почему нужно избегать его?
Приступая к изображению гибельности блудного греха, апостол Павел прежде всего устанавливает точку зрения, с которой нужно смотреть на этот грех. “Братие”, говорит он, по своей врожденной свободе, мы можем делать все, что хотим, и добро, и зло: “все мне позволительно”. “Но” не все то, что мы можем делать по своей свободе, полезно для нас: “не все полезно”. Если мы делаем добро, то получаем пользу, a если зло, то получаем вред. Но есть вещи, которые сами по себе ни полезны, ни вредны. Каким же правилом нужно руководствоваться, чтобы такие вещи, сами по себе позволительные, были безвредны для нас?
Отвечая на этот вопрос, апостол Павел продолжает далее: “все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною” (ст. 12). Вещь, сама по себе безвредная и позволительная, становится опасной, как скоро обращается в страсть, овладевающую человеком. Бог, например, создал пищу для чрева и чрево для пищи: “пища для чрева, и чрево для пищи” (ст. 13).
Как существа свободные, мы можем употреблять всякую пищу, но чрезмерное употребление ее сопровождается вредом для тела, a употребление, запрещенное законом, причиняет вред душе. Мы имеем право питать свое чрево всякими яствами, но неприлично и неполезно для нас, чтобы нами обладала какая-либо нравящаяся нам пища, чтобы мы сделались рабами чрева, потому что пища и чрево даны нам только на время настоящей жизни, для поддержания нашего земного существования, в будущей же жизни “Бог уничтожит и то (чрево) и другое (пищу),” сделает ненужными (ст. 13).
Совершенно иначе нужно смотреть на блудодеяние. Оно не составляет такой позволительной вещи для тела, как пища для желудка; отношение между телом и блудом совершенно иное, чем между чревом и пищей. Чрево создано для пищи и пища для чрева, “тело же” наше “не для блуда, но для Господа” (ст. 13). Пища находится в нашей власти и мы можем пользоваться ей, как угодно, лишь бы только нам не сделаться рабами чрева; но тело — не в нашей власти, оно не наше, но Господне, создано “для Господа”, чтобы служить Господу, который есть “Господь телу” (ст. 13). Поэтому, можем ли мы так же свободно блудодействовать, как свободно употребляем пищу желудком? С другой стороны, чрево и потребность чрева некогда упразднится, но тело наше не уничтожится; оно перейдет с нами в будущую вечную жизнь, и как “воскресит и нас силою Своею,” так некогда “воскресит и нас силою Своею” (ст. 14). Следовательно, тела наши тем более не находятся в нашей власти, что они составляют вечную собственность Иисуса Христа, — каким образом?
“Разве вы не знаете”, продолжает далее апостол, “что тела ваши суть члены Христовы” (ст. 15)? Церковь, к которой мы принадлежим, есть тело Христово (Ефес. 1:22,23), a все мы верующие составляем члены этого тела и, следовательно, члены Иисуса Христа, Главы этого тела.
Итак, зная это, станем ли мы блудодействовать, то есть осквернять тела действием, освящаемым Господом только через брак? (Мар.10:8, Еф.5:31-32 ) “Итак отниму ли члены у Христа, чтобы” через блуд “сделать их членами блудницы? Никак!” (ст. 15). Избави Бог впасть нам в такой тяжкий грех.
Что делает блудник, как не превращает члены Христовы в члены блудницы? “Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею,” ибо сказано: “два будут одна плоть” (ст. 16)? Сожитие мужа с женой, по естественному закону, делает двух одной плотью, как об этом пророчески сказал еще Адам в раю (Быт. 2:24); но соединяющийся законным браком не отнимает членов y Христа, как отнимает их совокупляющийся с блудницей. Потому что в первом случае муж соединяется со своим собственным членом, присовокупляемым к нему от Бога Церковью, a во втором — с чужим членом.
Законный брак есть образ таинственного духовного союза Иисуса Христа с невестой Церковью (Ефес. 5:31-32). А беззаконная связь, как основанная на сладострастии, есть разрыв этого союза, есть отнятие членов y Христа и превращение их в члены блудницы. Поэтому, как совокупляющийся с блудницей становится одно тело с ней, так, напротив, “соединяющийся с Господом,” в таинстве брака, “есть один дух с Господом” (ст. 17).
Итак, по всем указанным основаниям, “бегайте блудодеяния”, как самого тяжкого греха (ст. 18). Но на это есть и другие причины. Какие?
Во-первых, “всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела” (ст. 18). Некоторые грехи, например, гнев, зависть, ненависть и проч. также действуют разрушительно на наше тело; но эти грехи суть внутренние греховные страсти, a не внешние действия, как блуд. Обнаруживая в действиях нашу зависть, воровство, клевету, мщение и т. п., мы вредим только нашей душе и другим людям, телу же нашему мы никакого вреда не причиняем (см. толк. Никиф. in. h. l). Напротив, блудник растлевает свое собственное тело, расслабляя и истощая его.
Во-вторых, если же вы мало жалеете ваше тело и вовсе не убеждаетесь тем, что оно расслабляется от блуда, то посмотрите на ваше высокое благодатное достоинство. “Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога” (ст. 19)? He должны ли вы, после сего, не только избегать блудодеяния, но и воздерживаться от своих нецеломудренных и нечистых помыслов, дабы не осквернить храма и не изгнать Святого Духа, живущего в вас? И от кого же вы получили такое величайшее достоинство — быть храмами Святого Духа? От самого Творца —“от Бога!”
Бог, по своей беcпредельной благости, дал вам своего Святого Духа, дабы Он обитал в вас, оживлял вас, наставлял вас на всякую истину и добро: будете ли вы так неблагодарны к Отцу, так дерзки к Творцу, что осмелитесь оскорблять Подателя такого дара? Наконец, в-третьих, не знаете ли, что вы не имеете никакой власти ни над вашей душой, ни над вашим телом, потому что вы не только твари сотворившего, но и рабы искупившего вас Бога: “вы — не свои” (ст. 19)? “Ибо вы,” продолжает далее апостол, “куплены дорогой ценой,” a всякий купленный раб всецело принадлежит купившему его господину. Этот Господин есть Бог, создавший вас и искупивший вас, вы составляете его полную собственность с вашим телом и с вашей душой. “Посему” не предавайтесь блуду, a “прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии”, a не ваши (ст. 20). В телах ваших прославляется Бог целомудрием, милостыней, постом, бдением и телесными трудами для добродетельных подвигов; a в душах ваших — правой верой, надеждой и любовью к Богу и ближним, чистотой от всякого лукавства, святыми помыслами, благими чувствами и желаниями.

Тема I.
“Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела” (ст. 13).
Какие сильные увещания представляет апостол, чтобы удержать христиан от греха блудодеяния! Наше тело, говорит он, создано не для блуда, но для Господа; оно есть храм Святого Духа; оно куплено дорогой ценой и составляет полную собственность Господа (ст. 13-19). Но эти увещания остаются для многих христиан гласом вопиющего в пустыне. Они их не слушают и продолжают погрязать в похотях плоти. Чем это объяснить? — He тем ли, между прочим, что самый —

Дух нашего времени весьма много содействует грехам нецеломудрия.
1. Посредством легкомыслия, с которым судят u говорят о грехах этого рода.
Недостойным деяниям придают заманчивые названия; но как это вредно и опасно!
Как тяжко грешат многие из наших современников, когда они выражаются o супружеской верности, о совращении невинности, об удовлетворении низких похотей в таком тоне, как бы это были вещи совершенно безразличные для нравственности и общественного благосостояния! Удивительно ли, после этого, если мы встречаем теперь так много несчастных браков; если разврат замечается на всех степенях человеческого возраста, не исключая даже дряхлой старости и недозрелой юности?
2. Посредством чтения таких заманчивых сочинений, которые отравляют воображение и возбуждают чувственную похоть.
He станем отрицать, что наше время богато книгами, доставляющими истинную пользу и удовольствие читателю.
Но как часто между современными литературными произведениями встречаются такие, которые рассчитаны только на то, чтобы напрасно убить время! В какой увлекательной форме представляют они, особенно, грехи прелюбодеяния; как оскверняют святое слово “любовь;” какими соблазнительными образами всякого рода увлекают душу; как возбуждают, часто преждевременно, такие желания, которые, по закону природы, долго еще не пробуждались бы в сердце человека!
He удивительно, поэтому, если здесь и там встречается рано созревшая в плотских пороках юность; если многие юноши и девы скоро теряют невинность и приготовляют себе преждевременный гроб. — He здесь ли нужно искать источника домашних несчастий! Какой урок для вас, родители, учителя, воспитатели!
3. Посредством роскошного и пустого образа жизни, соединенного с отвращением к серьезным трудам u занятиям.
Роскошь или склонность к удобствам жизни, вызываемая более искусственно, чем природой, составляет потребность развивающегося человеческого быта и сама по себе, в известных пределах, может быть благодетельна.
Но эти пределы редко соблюдаются. Мы часто встречаем теперь стремление к блеску и роскоши там, где свойство звания и обязанность требуют наибольшей простоты.
Примеры. Так как это стремление к роскоши располагает в тоже время к неге и лености, a леность есть начало всех пороков, то удивительно ли, что грехи нецеломудрия, и без того легко возбуждаемые, находят здесь для себя благоприятную пищу?
4. Посредством недостатка истинно христианского благочестивого настроения.
Мы охотно признаем многие улучшения нашего времени, но не можем отрицать также, что тысячи наших современников, как высших, так и низших классов, не имеют никакого религиозного убеждения. A при отсутствии религиозного убеждения будет ли человек удерживаться от плотских похотей? Станет ли он внимать сильным апостольским увещаниям против блудодеяния?

Тема II.
“Бегайте блуда” (ст. 18).
Апостол Павел в своих посланиях часто говорит о грехах, как великих, так и малых, которых должны избегать христиане. Но ни об одном грехе он не говорит так много и так сильно, как о прелюбодеянии. Отчего это?

Почему христианская вера так строго восстает против этого плотского греха?
1. Потому что он столь же разрушительно действует на телесные и духовные силы человека, как и на нравственный его характер.
2. Потому что он приводит к грехам, которые не только разрушают семейное счастье, но и колеблет основы общественной жизни.
3. Потому что он противен заповеди, ясно и строго выраженной Богом.

Тема III.
“Бегайте блуда” (ст. 18).

Одна уже мысль о собственном благополучии должна сильно удерживать нас от распутной жизни.
1. Потому что блудодеяние разрушительно действует, как на тело, так и на душу.
2. Потому что оно позорит наше имя в глазах мудрых и добрых людей.

Тема IV.
Грехи нецеломудрия служат главным источником семейного несчастья.
Они разрушают в домашнем кругу:
1. Мир.
2. Честь.
3. Внешнее благосостояние.
4. Телесное здоровье.
Как мореплаватель, потерпевший кораблекрушение в пристани, не заслуживает никакого сострадания; так и человек женатый, живуший распутно.

Тема V.
Пагубные следствия распутной жизни.
1. Для нашего телесного (мирского) Благосостояния.
а) Потеря здоровья.
б) Уменьшение состояния.
в) Позор и презрение.
2. Для духовного благосостояния.
а) Унижение духа и ослабление его сил.
б) Беспокойство совести.
в) Потеря божественной благодати.

Тема VI.
Бегайте блуда.
1. Ради Бога Отца, сотворившего вас по Своему образу и подобию.
2. Ради Бога Сына, искупившего вас и соделавшего Своими членами.
3. Ради Бога Духа Святого, освятившего вас и живущего в вас, как в Своих храмах.

Тема VII.
Обычные извинения против нецеломудрия.
1. He могут, говорят, воздерживаться.
2. He делают никакой несправедливости другому.
Их несостоятельность.

Тема VIII.
Прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии (ст. 20).
1. Как прославляется Бог в телах наших?
2. Как прославляется Бог в душах наших?

Образцы церковной проповеди.
Слово в Неделю о Блудном Сыне.
“Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему.“ (Лук. 15:18-20).
Итак, сознание опасности греховного состояния своего, чувство своей духовной бедности и безпомощности, предчувствие угрожающей грешнику вечной погибели — вот начало истинного покаяния! Это болезненное, тяжелое, подавляющее душу чувство своего бедственного состояния возбуждает в грешнике, как в блудном сыне, святую решимость оставить все и идти с раскаянием и молитвой к Отцу своему. Этого именно и желает нам Господь Иисус Христос, пришедший взыскать и спасти погибшего; к этому и призывает нас благодать Божья; этого и ожидает от нас милосердие и долготерпение Отца небесного.
“Встану, пойду к отцу моему,” говорит пришедший в себя несчастный юноша, настигнутый нищетой и бедствиями вне дома отеческого.
Что может еще привязывать меня к этой чуждой стране, где все меня оставило, где испытал я столько бедствий, где купленные дорогой ценой удовольствия так жестоко обманули меня? Что могу я ожидать здесь, кроме крайнего посрамления и безчестия, кроме ужасной смерти от голода? Знаю, что я недостоин уже назваться сыном столь любившего меня и столь жестоко оскорбленного мной отца, что преступления мои лишили меня права на всякое участие в благах отеческого дома, что безрассудство мое погубило все, чем напрасно одарила меня любовь отца моего, — и нечего мне ожидать от него, кроме гнева и заслуженного наказания. Но от руки отеческой легко и утешительно и самое суровое наказание, так как любовь отца не попустит погибнуть лютой смертью и преступному сыну. В доме отеческом быть и рабом, наемником будет для меня величайшим счастьем.
“Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобой, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.“
Таковы, братия мои, чувства истинно кающегося грешника. Он чувствует всю безысходную тяжесть, всю безнадежность своего греховного состояния; он почитает себя недостойным помилования, но достойным всякого осуждения и муки; он оживляется одной надеждой на милосердие Отца небесного.
Что приобрел я, спрашивает он самого себя, — что приобрел я, предавшись суетной греховной жизни, и что ожидать мне в будущем? Где те радости, которых искал я в мире — улетели они и оставили мyе скорбь и болезнь душевную. Где блаженство, которого там много обещали мне удовольствия плотския? Увы, это была мечта, которая рассеялась, как сновидение, и оставила за собой изнеможение тела, томление духа, сокрушение сердца, угрызения совести. Где это счастье, за которым гонялся, которого искал я повсюду и которое так обольстительно манило меня все дальше и дальше? Это был пустой призрак, который не насытил жажды души моей, не наполнил сердца моего так, чтобы не оставалось желать ничего более, не принес духу моему вожделенного спокойствия и блаженства, не усладил совести моей тем животворным утешением, которым услаждаем невинность и добродетель!
Что обмануло раз, обманет и в другой, будет обманывать и всегда. Что оказалось пустым и ничтожным в прошедшем, тем же самым окажется и в будущем. A дни мои преходят и исчезают; время жизни сокращается, и смерть уже при дверях. Что же, если она постигнет меня таким, каким я был доселе? Как явлюсь я перед лицом Господа и Владыки живота моего? С чем предстану я перед Спасителем и Судьей моим?
Где те сокровища, которыми обогатила меня любовь Отца небесного? Я расточил их в угоду страстям моим. Где невинность, с которой вышел я из купели крещения и которую стяжал мне Христос Господь Своей Кровью? Я продал ее за греховные наслаждения. Где завет благодати, который запечатлен кровью Сына Божьего, с его обетованиями жизни вечной? Я попрал его грехами моими, я отрекся обетований жизни вечного и наследовал осуждение вечной смерти. Где сыновнее дерзновение, с которым чада Божьи приступают к престолу Отца небесного, призывают его всесвятое имя в молитве своей и приемлют от Heгo благодать?
Увы, я не смею и вспомнить о страшном и величественном имени Божьем, не смею возвести взора своего на небо, чтобы не встретить в нем свидетеля беззаконий моих и обличителя грехов моих. Все дары Божьи погублены; все благодатные и естественные дарования истрачены; разум осуетился в нечистых помышлениях, превратился в неискусный ум, склонный лишь творить непотребное. Сердце растлилось преступными пожеланиями и сделалось игралищем страстей, совесть убита и подавлена сознанием множества грехов моих, и бежит, как преступный раб, от лица Божьего. Все силы душевные и телесные сделались орудиями неправды и беззакония, нечистоты и скверны. “Ибо окружили меня беды неисчислимые; постигли меня беззакония мои, так что видеть не могу: их более, нежели волос на голове моей; сердце мое оставило меня” (Пс. 39:13).
Никто и ничто не спасет меня от лютой смерти греииника; никто не защитит меня от праведного суда Божьего; никто не избавит меня от геены и огня вечного; никто не исхитит меня от темной власти диавола, которому предался я добровольно своим согласием на злое. О, если бы быть хотя бы наемником или рабом в доме Отца небесного! О если бы не быть навсегда изгнаным и низверженным из царства Божьего в тьму кромешную! О если бы Отец небесный принял   меня опять под благодатный   покров любви и милосердия Своего! “Встану, пойду к отцу моему.“
“Пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобой”. Жестоко оскорбил я Твою благость и милосердие, преогорчил Твои любовь и благоутробие, преступил Твои спасительные заповеди, попрал священные обеты мои, данные мной при святом крещении, перед святым Твоим жертвенником, перед ангелами и людьми. Поругал кровь завета Твоего, которой освятился, которой искуплен от смертя вечной; обесчестил благодать пресвятого Духа Твоего, которым знаменался в день избавления моего. Сам, несчастный, приготовил достойную казнь себе; сам воздвиг на себя праведный гнев Твой, и нет мне извинения ни в чем, нет ни малейшего оправдания злому произволению моему.
Все побуждало меня хранить Твои святые заповеди, все удерживало меня на пути закона Твоего, все требовало от меня любви и благодарности к Тебе. Ты Сам, всеблагий, непрестанно призывал к Себе во святом слове Твоем — то голосом любви и милосердия, то карающим мечом гнева и суда своего.
Но я не послушал отеческого гласа Твоего, презрел и ни во что вменил обетования и угрозы Твои. Ангел хранитель мой не переставал внушать мне желание всего доброго и отвращение ко всему злому и беззаконному; но я отверг его внушения, не послушал совета ангельского и преклонил слух мой к совету лукавого. Собственная совесть моя удерживала меня чувством стыда и целомудрия, страхом бесчестия и наказания от преступных стремлений и дел; но я заглушил в себе голос совести, подавил чувство стыдливости и ринулся на путь греха и погибели. Все небо и земля; все твари, которые слушают повеления Твои, исполняют святую волю Твою, повинуются и мне недостойному по заповеди Твоей, — внушали мне покорность Тебе, послушание святой воле Твоей, благодарение благости и милосердию Твоему; но я сделался бессмысленнее бессловесных, безчувственнее всякой твари, — один во всем мире стал преступником закона Твоего, непокорным высочайшей властиТвоей. “Отче! я согрешил против неба и пред тобой.“
“И уже недостоин называться сыном твоим.” Ты отличил меня между всеми земными тварями Твоим божественным образом, поставил меня властелином земли, обладателем всех тварей Твоих. Но я попрал в себе божественный образ Твой преступлением воли Твоей, унизил достоинство богоподобной души моей, покорив ее плотским похотям, и сделался рабом страстей. Ты, по бесконечной любви Своей, не пощадил Единородного Сына Своего для спасения моего, предал Его на крестную смерть, да искупит меня от смерти вечной.
Но я грехами своими попрал святейшую кровь Его, пролитую за грехи мои, и самовольно подверг себя вновь осуждению и проклятию. Ты, во имя Единородного Сына Твоего, дал мне право именоваться и быть сыном Твоим, сотворил причастником божественного тела и крови Христа Твоего и обетовал мне наследие жизни вечной. Но я презрел и ни во что вменил дар божественного сыноположения — обесчестил тем и кровь Сына Твоего, сотворив уды Христовы удами блудничими, и сделал себя чуждым наследия жизни вечной.
Ты оградил меня печатью дара Духа Святого, освятил и душу, и тело мое в храм живущего во мне Духа Твоего; но я растлил и тело, и душу мой грехами и, вместо храма Божьего, сделался вместилищем тли и всякой нечистоты. Как дерзну я именовать Тебя, всесвятого, Отцем моим? Как осмелюсь назвать себя, раба греха и страстей, сыном Твоим? “Недостоин называться сыном твоим!”
Но, Творец мой и Владыка жизни моей, верю, что милосердию Твоему нет предела, что Твоя бесконечная любовь не хочет смерти грешника, но чает обратититься и живу быть ему, что Единородный Сын Твой приходил на землю найти и спасти погибающего, призвать не праведников, но грешников на покаяние. Что всесвятая кровь Его, пролитая за грехи мира, очищает нас от всякого греха; что благодать всесвятого Духа Твоего призбыточествует там, где умножается грех; что не праведникам, но грешникам положил Ты покаяние в спасение.
Не отринь от лица Твоего и меня окаянного; открой двери милосердия Твоего и мне грешному; осени благодатью Твоей и меня заблудшего; омой пречистой кровью Единородного Сына Твоего и мое нечистое и оскверненное сердце; оживотвори силой Твоею и меня, умертвленного прегрешениями и погибшего в беззакониях! Недостоин я высочайшей почести истинных сынов Твоих — праведников совершенных; причисли меня к грешникам кающимся, не отринь от лика мытарей и грешников, помилованных Тобой; дай хотя приникнуть к порогу царства Твоего, “прими меня в число наемников Твоих.”
Благо нам, братия мои, если в душе нашей пробудились эти чувства кающегося грешника: они послужат твердым началом покаяния. Но и доброе начало само по себе не имеет цены, если не будет приведено в совершение, и наилучше чувства останутся бесполезнымй, если не последует за ними твердая решимость исполнить их на деле.
Раскаявшийся блудный сые не стал выжидать какого-либо удобнейшего времени. Ничто не остановило его решимости возвратигься к отцу: „встал и пошел к отцу своему." Последуем ему и мы в этом подвиге истинного покаяния. He будем откладывать того, что необходимо сделать во всякое время и что удобнее всего сделать теперь. Двери милосердия Божьего открыты, и Отец небесный давно ожидает возвращения нашего. Господь Иисус Христос давно уготовал таинственную вечерю, чтобы напитать нашу алчущую и жаждущую душу. В доме Отца небесного все готово: идем ко Отцу нашему и скажем Ему: “Отче! я согрешил против неба и пред тобой и уже недостоин называться сыном твоим х.” Аминь.

Поучение в Неделю о Блудном Сыне.
В то время, как лукавый мир, увлекаясь жаждой преступных удовольствий, служащих для погибели души и тела, в убийстве времени, нам данного для очищения грехов и собирания благих плодов для вечной и блаженной жизни, расставил множество сетей для празднолюбцев и готовит еще большие для них соблазны в эти дни, ближайшие к Великому Посту, — Святая Церковь, наша матерь, призывает верных чад своих к святому покаянию и предлагает дивные примеры обращения к Господу даже и великих грешников.
В прошедшую неделю она учила нас смиренному сознанию своих грехов перед Богом, по примеру мытаря, и избежанию той гордости, которую обнаружил тщеславный фарисей. A раньше, за неделю перед тем, указала нам и средство к исправленю неправды лихоимства: в милосердии Закхея.
Ныне представляется перед очами нашего ума и сердца новый образец для подражания, — в обращении к отцу распутного сына.
A в следующий день Воскресный раскроется пред нашим взором страшная картина того последнего, всеобщего и грозного суда Христова, за которым нераскаянных, великих грешников и всех неверов ожидают только вечные мучения.
Каких еще уроков и примеров не хватает нам с тобой, заблудший грешник?
И без того земная жизнь наша недолговечна, a мы с тобой изобретаем средства для того, чтобы так или иначе сократить ее духовным и телесным сладострастием или невоздержанием.
Святая Церковь говорит одно; a мы с тобой делаем другое. Она учит нас добру, a мы впадаем только в зло и беззакония. Она ведет нас к подвигам поста, a мы с тобой мечтаем о постоянном сладострастии и пагубном плотоугодии. Она внушает нам, что время прекратить те гнусные забавы и безумные развлечения, каким, забыв стыд и совесть, мы с тобой часто предавались, после дней прошедшего Великого Поста, в который обещали перед Богом исправить свою заблудшую жизнь. Но мы не только в дни, перед постом грядущим, но даже и среди поста, не взирая на уставы православной церкви, пользуясь каким-то „разрешением на вся", готовимся служить не Богу, a мамоне и другим позорным идолам.
Ужели, злополучный грешник, ты настолько отупел своим умом и растлился в своем сердце, что и сам ты сделался каким-то идолом бездушным, y которого есть очи, да не видят, y которого есть уши, да не слышат — ничего полезного, отрадного, для души и тела спасительного, для времени и вечности необходимого?
Ужели ты не чувствуешь, что разные болезни, без которых редко кто обходится из нас, служат явным признаком или предвестием той участи последней, за которой ждут нас только смерть и суд после смерти, с воздаянием за нашу жизнь земную.
Ужели обольщаясь долгожитием, как ложной мечтой, полагаешь ты, что рано еще думать о загробной жизни и готовиться тебе на суд к небесному Царю делами покаяния? Тогда как нет ни y кого из нас не только дня, но и часа, который был бы в нашей власти, a не в воле Вседержителя, могущего позвать к Себе на суд кого или когда Ему угодно, даже в каждую минуту, и притом, быть может, совершенно неожиданно для нас.
Ужели те примеры быстрой и мгновенной смерти, какой то и дело восхищаются от нас в загробный мир многие из наших родственников и знакомых, без всякого к нему приготовления, не действуют нисколько на твое воображение и не дают тебе, при этом, повода и случая подумать, что и с тобой может приключиться та же смерть внезапная и лютая?
И пусть бы эта мысль о близости или внезапности твоей кончины могла не занимать тебя в те дни или часы, когда Святая Церковь призывает нас к веселью духовному, среди которого она, не желая возмутить великой нашей радости, откладываетет и поминовение умерших, как в дни святой Пасхи и других великих праздников!
Но отчего же ты стараешься забыть об этой бренности телесного состава твоего и этой неизбежности предстать тебе на суд к небесному Владыке — Судьи всех, Богу, когда, перед наступлением Великого Поста и покаяния, Святая Церковь и в своих чтениях, и песнопениях часто возвещает тебе эту истину святую, в желании подвигнуть тебя к покаянию, без которого “убьет грешника зло” (Пс. 33:22)?
“Множество содеянных мной лютых помышляя окаянный трепещу страшного дне судного” — вот о чем велит она нам думать и чего страшиться в это время, раскрывая и картину грозного суда в эти дни, пред Постом Великим!
“Душе моя, душе моя, восстани, что спиши; конец приближается и имаши смутитися. Воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде Сый и вся исполняяй.” Вот что будет часто повторять нам та же Церковь в самые дни Святой Четыредесятницы!
„Почто не помышляеши, душе моя, смерти; почто не обращаешися прочее к исправлению прежде трубы глашения на суде, тогда несть время покаяния. Приими в уме мытаря и блудницу, зовущия: согреших ти, Господя, помилуй мя!" Вот что заповедует она ревнующим о благоговейной жзни взывать к Господу каждый день, в молитвах покаяния!
Оставь же, грешник миролюбец, суету мирскую, в эти дни, служащие преддверием Великого Поста! He целый год тебе кружиться в вихре суеты! Время же подумать, наконец, и о душе и постепенно приготовиться к святому покаянию, которое, как подвиг великий, непременно требует от нас и немалого приготовления к нему.
Пускай губитель наших душ и враг исконный, со своими злейшими клевретами расставляет в это время сети для соблазна. Но ты, как сын послушный Церкви и как верный раб Христов, врагу не поддавайся и старайся в это время удаляться этой “сети его ловчи.”
Найдется в это время пред постом великим y каждого из нас немало дел полезных и по долгу, и по службе, при благовременном совершении которых мы найдем себе свободу неопустительно посещать богослужение в дни грядущего поста. Ими и займемся ревностно в простые дни, по долгу и по совести, чтобы избежать соблазнов празднолюбия в это грядущее преддверие Великого Поста. A в дни праздников и накануне их будем посещать святые храмы неотложно, не меняя службу Богу на служение мамоне и не покидая Божий дом, с его святыней, из-за посещения „селений грешничих», где только объедение и пьянство, где только смех и блудодейство будут в эти дни святые в явную и дерзкую васмешку над уставом нашей православной церкви, попираемой и презираемой y нас нашествием иноплеменников и своих неверов, “пишущих лукавая,” под мыслью о мнимом просвещении нашего народа православного постыдными забавами и преступными, блудными и кощунственными зрелищами.
Испытай, хотя в жизни раз, благой свет, на самом деле дав пред Богом обещание: в нынешнем году не осквернять преддверие Великого Поста, тем более самого постa, участием в постыдных зрелищах и гибельных забавах в честь языческих богов: Бахуса и Венеры и других негодных идолов! И ты встретишь наступающий Великий Пост в духовной радости и, при помощи небесной, проведешь его с великой пользой для души и тела, в светлом воздержании и богоугодном покаянии.
He обольщаясь ложной надеждой на долгожитие, которого предел всегда в деснице Божьей, подумай лучше ты о том, что этот наступающий Великий Пост, быть может, пост уже последний в твоей жизни! И потому, старайся приготовиться к нему вполне по христиански, чтобы, по правилам православной церкви, мог ты в этот пост принести Господу такое покаяние, какого столько лет тебе не удавалось совершить от чистого сердца только потому, что ты на этот подвиг очищения души смотрел как-то хладнокровно и небрежно, не стараясь приготовиться к нему заблаговременно, в той неосновательной надежде, что успеешь принести подробное, глубокое и слезное святое покаяние когда-нибудь и после, особенно под старость и тем более пред смертью. Так многие, конечно, думали и многие окончили свой земную жизнь без всякого покаяния.
Прислушайся внимательно к тем прекрасным назидательным и в высшей степени трогательным чтениям и песнопениям церковным, какие предлагаются тебе в храме в эти дни великие, святые, для души твоей спасительные. И ты если не совсем еще душой охладел, невольно расположишься к святому покаянию и найдешь к нему пути и средства в примере обращения к Господу таких же грешников великих, к числу которых и мы с тобой принадлежим всецело, по началу их и нашей жизни в отчуждении от Бога.
Так, ты слышал, например, сегодня Евангельскую притчу о распутном сыые. Повторять ее подробно на этот раз не будем. Припомни, как он жил спокойно и довольно, пока он был на попечении прекрасного и доброго отца, в дому его богатом! Чего тогда ему недоставало. Недоставало разве прихотей пустых и вредных для души его и тела. По глупости своей он сам их пожелал и выпросил на это средства y отца, который, не желая нарушать его свободы, не отказал ему и в этом деле, полагая, что „юнейший" сын его употребит их с пользой для себя и для других, если будет жить в дому отца под его надзором и руководством.
Но глупому сыну, получившему наследство прежде времени, стало неприятно жить под мудрой властью родителя. Злая воля захотела большого простора, где бы эта власть родителя над ним в употреблении богатства правильным путем, ему нисколько не мешала эти средства расточать как вздумает. И вот, спустя немного дней, юнейший этот сын отошел украдкой, конечно, от отца, на чужую дальнюю страну, где при деньгах и свободе, без надзора он предался всем влечениям своих страстей, в явную его погибель.
Нашлись ему тогда, как и всегда находятся при деньгах, и негодные помощники друзья, a с ними и бесстыдные красавицы подруги. Начался тогда период полного разгула, в котором стыд, здоровье, честь, невинность, вера, совесть и рассудок — все погибло... Наконец, и средства к жизни истощились. “И он начал нуждаться,” тем более, что на беду его случился страшный голод в той далекой стране. Дожил он, наконец, до состояния ужасного. Сын богатого и знатного отца нанялся было пасти свиней, хотя-бы из-за хлеба; но злой хозяин стада не давал ему охотно и свиного корма. Весь он оборвался, и весь он истаскался, и ужасно исхудал от прежнего распутства и такого страшного голода. В поганом его теле, истощенном разными негодными болезнями, оставалась только грязная, негодная, позорная его душа; но и та была готова выйти вскоре из своей удушливой и смрадной темницы. Еще одна минута, и он погиб бы временно и вечно в своем страшном и отчаянном, жестоком и позорным положении. Но Бог, „не хотяй смерти грешника," внушил ему благую мысль — идти к отцу со слезами покаяния и проситься y него хотя в работники.
Удали он эту мысль — и его погибель была бы неизбежна. Но блудный сын, презрев и стыд, и страх, ухватился за нее, как утопающий готов ухватиться за траву или солому, и сказал в себе: „Что же гибну я в далекой стране? Встану и пойду к отцу и так скажу ему: “Отче! я согрешил против неба и пред тобой, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.”
И действительно, собрав свои последние силы, встал он и пошел. Еще далеко было до родительского дома, еще много предстояло ему труда дотащиться кое-как до его преддверия, но родительское сердце чутко к голосу детей. Отец заметили его издали, побежал к нему навстречу, бросился к нему в объятия, обнимал и целовал его любезно. И, забыв все, что этот сын наделал ему неприятного, простил его, и принял в дом свой радостно, и даже приготовил для того большое пиршество, с пением и ликами.
Грешники великие, “от нихже первый есмь аз”! He видите ли здесь беcконечной благости небесного Милосердия? Чем мы лучше распутного сына? He все ли на чужой стороне, не все ли мы в рабстве постыдном y общего врага спасения или y диавола? Для нас сказана притча! Будем же подражать распутному сыну: не в грехах, конечно, и блудной жизни (некоторые из нас в этом отношении и его превзошли бы), a в его решимости обратиться к отцу.
Этот наш отец — Господь, небесный милосердный Царь. К Нему и припадем со слезами покаяния и скажем от чистого сердца: Отче, согрешили перед небом и перед Тобой! Но не оставь нас до конца. Научи нас обращению Закхея, смирению Мытаря и покаянию Блудного сына, и не отринь нас, как и этого последнего, от принятия в Твой дом небесный, от которого уклонились мы давно и далеко.
Дай нам, Господи, дожить до этого поста. Мы покаемся перед Тобой, и при этом так искренне и так усердно, как доселе еще никогда не приходилось нам совершать перед тобой наше покаяние!
A тогда, — если бы после этого всецелого и неизменного раскаяния во всех тяжких наших согрешениях, нам пришлось и умереть, — мы спокойно пошли бы, с упованием на милосердие Твое, повторяя сердцем и устами слова Богоприимца: „Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром». Аминь.

Бесконечное милосердие.
Уяснив нам в предществующем евангельском чтении высокое значение покаянного смирения в деле оправдания, по сравнению с бездушной, самохвальной гордостью, Святая Церковь, постепенно подготовляя нас к Святой Четыредесятнице, раскрывает затем перед нами ту истину, что как бы ни был велик грех человека, он никогда не может стать выше безконечного милосердия Отца Небесного, и никакому грешнику не закрыт путь к раскаянию, a вместе и помилованию, потому что душа человеческая есть высшее сокровище в мире, средоточие всей духовной жизни, предмет бесконечной любви Отца Небесного и попечения всех небесных сил, как существующих ради неё. Поэтому если уклонение человека на путь нечестия и греха возбуждает в высшем духовном мире глубочайшую скорбь, то, наоборот, “бывает радость y ангелов Божьих и об одном грешнике кающемся.” Эту истину Христос Спаситель раскрыл в знаменательной притче о блудном сыне, этом чудесном благовестии о беcконечном человеколюбии Божьем, и Святая Церковь предлагает ее нам и в своем литургийном евангельском чтении, посвящая её раскрытию и всё богослужение недели, известной под названием „недели о блудном сыне".
“У некоторого человека было два сына.“ Отец, повидимому, был богат, воспитал своих детей в полном довольстве и жил сладостной надеждой, что его сыновья сделаются для него источником радости и утешения в старости. Но, как часто бывает в жизни, ему готовилось тяжкое испытание и именно со стороны наиболее любимого им, наиболее лелеянного — младшего сына. Добрый по своей натуре, он не обладал достаточно сильной волей, чтобы бороться с искушениями окружающего мира, увлекся его соблазнами и, встречая, вероятно, любящий укор со стороны отца, решил удалиться совсем из родительского дома, чтобы безпрепятственно испить всю чашу земных наслаждений. Отец конечно горевал, уговаривал его, выставляя перед ним все неразумие его шага; но встретив решительный отпор со стороны несчастного юноши, наконец с болью в сердце и с надеждой на то, что сама жизнь с её испытаниями скорее образумит его, согласился выдать ему, согласно с его просьбой, приходящуюся ему часть имения. Как младший сын, он мог по закону получить только третью часть имения, так как две трети его принадлежали старшему брату, на которого возлагалось и все попечение о доме и семействе, в случае преклонных лет или смерти отца.
Добившись своей цели, юноша ликовал, и проведя еще несколько дней в доме отца, забрал всю свой часть имения, и “пошел в дальнюю страну.” Ему очевидно хотелось вполне насладиться своею независимостью — вдали от этих любяще-укоризненных глаз отца, и он быть может отправился в далекую Вавилонию с её изысканной роскошью, в Египет с его блестящей и пышной столицей Александрией, бывшей центром всего мирового круговорота, или в один из богатых финикийских городов, где жизнь била ключом и в избытке предлагала все, что только могло тешить и услаждать чувственную природу человека. Оказавшись среди этого совершенно нового для него мира, молодой человек всецело отдался этому морю бущующих страстей, и увлеченный вихрем удовольствий, забыл обо всем и с жадностью пил чашу плотских наслаждений, полагая, что в них то и заключается вся тайна земного счастья. Обладая значительной, дотоле не бывалой y него в руках суммой, он воображал, что ему и не прожить никогда этих денег.
Но распутная жизнь, конечно, быстро истощила его богатство, и прежде чем успел пресытиться наслаждениями, он увидел, что y него уже ничего нет, a вместе с тем от него не замедлили отвернуться и все те, кто помогал ему расточать свое имение. По юношескому легкомыслию, он мог думать, что это беда еще не великая, и он — еще полный сил — может найти себе достаточный источник не только для пропитания, но и для удовольствий. Но тут-то и постиг его высший урок. В стране сделался великий голод и, как это постоянно бывает в торгово-промышленных странах, он повлек за собой тяжелый кризис; дело оказалось в застое; повсюду началось сокращение рабочих рук, и богатый, веселый дотоле город сделался сборищем голодных, тщетно умоляющих или даже грозно требующих себе куска хлеба. Среди них оказался и несчастный молодой человек. Он начал терпеть страшную нужду, и не зная, как и чем пропитаться, “пристал к одному из жителей той страны,” и умолял его — дать хотя какое-нибудь занятие, чтобы только не умереть с голода. При этом оказалось, что он — как баловень судьбы — не способен был ни к какому серьезному занятию, и житель готов был отказать ему. Но несчастный со слезами и неотступно умолял его, и последний, — сжалившись над злополучным юношей, особенно если последний рассказал ему о своем неразумном поступке, — наконец взял его в качестве дарового рабочего — из-за хлеба, и “послал его на поля свои пасти свиней”...
И вот, этот любимец богатого отца, нарядный, выхоленный и благоухающий всякими модными мастями, беспечно когда-то бросавшийся золотыми и серебряными сиклями направо и налево, услаждавшийся раболепным прислужничеством и заискиваниями льстецов и всяких приживал, кружившийся в вихре всяких наслаждений — юноша оказался в обществе одних только грязных животных, и притом таких, самое название которых вызывало ужас и омерзение в душе всякого иудея.
Какая ужасная картина падения человеческого! Можно бы подумать, что это страшный сон, который рассеется с наступлением дня; но увы — судороги голодного желудка явственно показывали, что это не сон, a действительность, и юноша, чтобы утолить свой голод, стал и питаться тем же, что служило кормом для его грязного свинского общества, именно рожками, которыми в южных странах откармливаются свиньи, и только в крайней бедности питаются и люди. Теперь ему не с кем было даже поделиться своим горем и оставалось выплакивать его одиноко — перед этим безучастным к нему, бессловесным обществом. Безмолвно, растерянным взглядом следил он за своим стадом, и по душе злополучного юноши невольно проносились все события его безумно загубленной жизни. Ему припомнился и родной отцовский дом, где он некогда был окружен любовью, довольством и почетом со стороны многочисленных слуг. Сам он теперь тоже слуга, но слуга голодный, униженный и отверженный всеми, a между тем в доме отца его и самые слуги пользуются довольством и сносным человеческим положением. И он с завистью вспомнил этих слуг. Как бы он рад был теперь занять в своем родном доме — уже не положение наследника сына (о чем он не смел и мечтать), a хоть положение одного из наемных рабочих!
В его душе началась страшная борьба. He возвратиться ли ему в самом деле к отцу? Но при одной мысли об этом огонь стыда охватывал все существо, и ему страшно было предстать теперь перед лицом своего некогда любящего отца, которого он так глубоко оскорбил своим безумным поступком. Сердце судорожво сжималось, мысли путались в голове, и он не знал, что ему делать и на что решиться. Но голод и бедствие восторжествовали в этой страшной душевной борьбе, и несчастный юноша решился наконец возвратиться к отцу, чистосердечно раскаяться во всем и просить y него милости и прощения. И вот он голодный, грязный и оборванный “встал и пошел к отцу своему.”
He трудно представить себе, в каком настроении и с какими чувствами шел он теперь обратно пешком по тому пути, по которому еще недавно с гордой безпечностыо и безграничным самодовольством катил из родного дома на раскошной колеснице, запряженной дорогими быть может, великолепными египетскими скакунами. Вот уже окрестности родной стороны; каждый холм, деревцо или источник напоминали ему сладостное время детства, — но теперь служили вместе с тем и страшным укором для него, и тем более он должен был страшиться и стыдиться знакомых людей, которые могли увидеть его теперь в этом бедственном и жалком положении. Что же скажут отец и брат? И злополучный юноша с трепетом сердца подвигался вперед, стараясь разобраться в своих путающихся от смущения и стыда мыслях и затвердить сочиненную им речь, с которой он намеревался обратиться к отцу.
Такое тяжелое душевное состояние свидетельствовало о силе и глубине раскаяния юноши; в нем бушевала возмущенная его собственной негодностью совесть, и если он опасался гнева и сурового укора со стороны отца, то это было лишь голосом его собственного сознания в том, что он вполне заслужил подобное отношение к себе. Но если он измерял гнев отца меркой своей собственной негодности, то он ошибся. Настрадавшееся родительское сердце уже давно потопило свой справедливый гнев во всепрощающей любви, и отец с тоской обращал свои взоры по направлению к той “далекой стране,” где должен был находиться его несчастный юноша-сын.
По всему видно, что отец время от времени, пока было возможно, наводил справки о его житье-бытье, пока совсем не упустил его из вида. Какой же радостью затрепетало его сердце, когда до него дошла весть, что сын его, который был для него почти мертв, опять возвращается к нему! Он не мог более томиться ожиданием, и сам отправился к нему на встречу, и когда он увидел злополучного юношу в его бедственном положении — оборванным, изможденным и грязным, то еще более закипело в нем сердце и он “побежав, пал ему на шею и целовал его.” Пораженный такой глубиной любвеобильного сердца отца, юноша еще более смутился и, сжимаемый в горячих обятиях, быть может с рыданием лепетал затверженную им речь: “Отче! я согрешил против неба и пред тобой, и уже не достоин называться сыном твоим”... Он хотел добавить уже заранее приготовленную им просьбу: “прими меня в число наемников твоих,” но отец не дал ему договорить этого. Он немедленно приказал принести наилучшую одежду, одеть его, обуть и украсить перстнем; затем велел убить откормленного теленка для семейного пира и веселился со своими домашними о сыне, который для него “был мертв и ожил; пропадал и нашелся.” Какая поразительная картина безконечного человеколюбия Отца Небесного, покрывающего Своим безмерным милосердием все прегрешения людей!
Когда, таким образом, отец и сын, вновь объединенные любовью и всепрощающим милосердием, искренно и от полноты сердца веселились и жаждали сочувствия своей безграничной радости от всех окружающих, случилось событие, которое во всей силе обнаружило всю черствость и бессердечие законнической самоправедности.
В самый разгар пиршественного веселья пришел с поля старший сын, который, приблизившись к дому, крайне удивился, заслышав в нем веселье, сопровождавшееся пением и всяким ликованием. Узнав, в чем дело, он, вместо того, чтобы по братски открыть и свое сердце своему младшему брату — юноше, не только не сделал этого, a напротив крайне рассердился и не хотел войти в дом. Напрасно отец упрашивал его войти и разделить с ним его радость, — он отказывался и грубо осыпал отца упреками за то, что он так разчувствовался при возвращении распутника, промотавшего свое имение с блудницами, и ради него сделал такой большой пир, и в то же время никогда ничем подобным не выказал своей признательности ему, в поте лица трудящемуся на поле и несущему на себе все заботы по содержанию и управлению обширного хозяйства. Он был так раздражен этой кажущейся ему несправедливостью, что был до крайности груб в своих укорах и даже ни разу не назвал своего отца “отцем,” ограничиваясь грубым местоимением “ты”. Горько было отцу слышать эти бессердечные укоры от своего сына в столь радостный момент; но его любовь восторжествовала и здесь, и он с необычайной лаской восторженно отвечал: “сын мой! ты всегда со мной, и все мое твое. ? о том надо было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.”
Смысл этой божественнейшей из притч так ясен, что нет надобности останавливаться на подробном её разъяснении. История блудного сына есть, так сказать, зеркало жизни и состояния всякого грешника. Увлеченный страстями, он безумно оставляет дом Отца своего небесного, и все свое наследие, все свои силы и дарования, растрачивает в вихре распутной жизни, которая, конечно, неизбежно доводит его до ужасной бедности. Сколько погибает от подобного увлечения самых даровитых, многообещающих юношей, которые вместо того, чтобы оправдать надежды и заботы свого Отца Небесного и сделаться достойными сонаследниками Его царства, повергаются в омут греховности и делаются лишь пастухами свиней! Когда суровая действительность во всем ужасе раскроет перед грешником всю бедственность его положения; он способен приходить в отчаянье, которое может довершить его гибель.
И вот тут то Святая Церковь и приходит к нему с великим утешением, что как бы ни велик был грех человека, милосердие Небесного Отца бесконечно выше его, и на самой низкой степени нравственного падения есть полная возможность восстать и возвратиться в дом отчий, в котором безконечно любящий Отец всегда ожидает всякого кающегося грешника с открытыми объятьями.
Но ободряя грешника надеждой на безконечное милосердие Божье, она вместе с тем осуждает тех бессердечных, черствых и гордых своей самоправедностью людей которые с презрительным высокомерием относятся к своим немощным братьям и, вместо того, чтобы подать им руку помощи и вывести из бедственного положения, готовы презрительно отталкивать их как негодных тварей. Такое отношение обнаруживает в них самый черствый, нетерпимый эгоизм, готовый услаждаться в сознании своей праведности даже гибелью своих меньших братий. Таковы именно были фарисеи, закваска воззрений которых живет во многих и доселе. Как евангельским чтением притчи о блудном сыне, так и всем тоном своих песнопений в посвященную о нем неделю, Святая Церковь и предостерегает нас от подобных греховных крайностей, и, обобщая весь смысл своего духовного назидания, влагает нам в уста велико-поучительное и ободрительное двустишие:
Блудник аще кто есть яко аз, дерзай гряди,
Божиих бо щедрот всем отверзеся дверь.

Библиографический указатель слов, бесед и поучений на неделю о Блудном Сыне.
Филарет, митр. Московский. Слова и речи. М. 1873 г. Т. V, стр. 355.
Феофан, еп. Тамбовский. Слово в святую четыред. СПБ. 1869 г. стр. 18-38.
Никанор, арх. Херсонский. Собрание соч. т. I, 212-258.
Филарет, арх. Черниговский. Слова и   беседы. Черн. 1863 г. Ч. 3; стр. 30-41, 51.
Евсевий, еп. Могилевский. Сочинения, стр. 371.
Иннокентий, арх. Херсонский. Сочинения, т. III. стр. 151-190.
Павел, арх. Кишеневский. Слова и речи, Киш. 1879 г. т. I, 37,57.
Павел, арх. Казанский. Проповеди. Т. II, 37.
Димитрий, арх. Херсонский. Сочинения. Т. III, 198-219.
Палладий, арх. Рязанский. Слова и речи. СПБ. 1881 г.
Бажанов, В. протопр. Слова и речи. СПБ. 1858 г. 66 стр.
Сергиев, И. прот. Собрание сочинений. ?. II, 12-30.
Тихвинский, Е. Время зимнего покаяния. К. 1890 г. 20 стр.
Белоцветов, прот. Кpyг поученийш. СПБ. 1894.
Полисадов, прот. Проповеди. Стр. 211.
Романов, прот. Полн. собр. поучений. СПБ. 1880 г. 151-174.
Кудрицкий, свящ. Внебогосл. беседы. К. 1895 г.
Сеятель. Сборник поучения. 196-205.
Шумов, свящ. Беседы на воскр. апост. чт. M. 1893 г. 27-39.
Бухарев, И. Беседы пастыря на воскр. еванг. литург. чт. Влад. 1887. 164.
“Руководство для сельск. паст.” 1881 г.-стр. 97; 82 г.-73; 83 г.-65; 84 г,-94; 85 г.-43; 86 г.-110; 87 г.-55; 88 г.-66; 89 г.-88; 90 г-82; 91 г.-65; 92 г.-113; 93 г.-59; 94 г.-97; 95 г.-76. Дъяченко. Ежедневные поучения в слове Божьем. M. T. I, 551-569.

Неделя Мясопустная.
I. Евангельское чтение.
Зачало (106) Евангелие от Святого Апостола Матфея 25:31-46.
31 Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей,
32 и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов;
33 и поставит овец по правую Свой сторону, а козлов — по левую.
34 Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира:
35 ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня;
36 был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.
37 Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?
38 когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели?
39 когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?
40 И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.
41 Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его:
42 ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня;
43 был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.
44 Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?
45 Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне.
46 И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.

Общий характер недели.
Практический очерк содержания рядового чтения.
Продолжая побуждать нас к покаянию, Святая Церковь в евангельском чтении Мясопустной недели указывает нам на страшный суд, который откроется со вторым пришествием Иисуса Христа при конце мира. Суд этот будет, по истине, страшный, потому что он будет:
1. Славный.
Сын человеческий придет не в образе смиренного раба, a во славе своей, окруженный “всеми ангелами” и “сядет на престоле славы своей,” как Царь и Судья вселенной, чтобы судить живых и мертвых (ст. 31).
2. Всеобщий.
“Возгласят трубы, и истощатся гробы, воскреснет человеческое все естество трепещущее.” Перед судом “соберутся пред Ним все народы” и всех времен, от сотворения мира до последнего дня (ст. 32); на нем раскроются и изобличатся все мысли, слова и дела, тайные и явные.
3. Нелицеприятный:
“и отделит одних от других”, по их внутренним качествам, “как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец”, людей добродетельных, кротких и незлобных, “по правую Свой сторону, а козлов,” людей нечестивых и грехолюбивых, “по левую” (ст. 32, 33). “Тамо ничтоже помощи может Богу сущу Судии, ни тщание, ни козни, ни слава, ни дружба, разве от дел крепость твоя”.
4. Окончательный и последний:
а) для праведников — утешительный: “приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира” (ст. 34) за ваши дела милосердия (ст. 35-36), которые вы совершали не для внешней славы и наград, но по одной любви к Богу и ближним (ст. 37-40);
б) для грешников ужасный: “идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его” (ст. 41) за то, что вы были немилосерды к ближним, которых вы не признавали своими братьями, заслуживающими сострадания ради Иисуса Христа (ст. 42-45). “И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную” (ст. 46)!
Частные истины, предлагаемые дневным евангелием для церковного собеседования, могут быть следующие:
ст. 31 — “о том, к чему должна побуждать нас мысль ? страшном суде”.
Ст. 32-35 — “о вечном разлучении людей добрых от злых в будущей жизни, об овцах и козлищах”.
Ст. 34 ”о блаженстве праведных”
Ст. 35-40: “кто оказывает милостыню ближним, тот сам будет помилован на страшном суде”,
или ? том, что “благотворительная деятельность на земле служит верным приготовлением к вечно-блаженной жизни на небе”,
или “о высоком нравственном достоинстве дел истинно-христианского милосердия”.
Ст. 41-45: “немилосердие к ближним, оказываемое нами на земле, будет иметь влияние на решение нашей вечной участи”.
Ст. 46: ”о вечности мучений” и т. п.

Тема I.
“Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы” (ст. 31, 32).
Нынешнее евангелие изображает нам картину второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа на суд. Было время, когда Сын Человеческий приходил на землю “в образе раба,” чтобы “взыскать и спасти погибшее” (Лук. 19:10).
Будет время, когда Он прийдет опять на землю, но уже “во славе своей”, чтобы судить живых и мертвых, и воздать каждому по делам”его (2 Кор. 5:10).
Как страшно будет второе пришествие Господа для грешников и как утешительно для праведников!
1. Страшно для грешников.
а) Приидет Сын Человеческий во славе своей (Map. 13:24-27; 1Фесс. 4:16-17; Мат. 24:30 ) и станет судить живых и мертвых.
Этот суд будет всеобщий. Пред ним предстануть “все народы”, начиная от сотворения мира до последнего дня, все великие и малые, старые и юные, богатые и бедные, знатные и простые. На нем раскрются и изобличатся “все” наши мысли, слова и дела, явные и тайные (Апок. 20:12; 1 Кор. 4:5; Иуд. 1:14-15; Лук. 12:2 ).
Этот суд будет праведнейший; ибо Судьей будет сам Господь, “воздающий каждому по делам” (Рим. 2:5-6), без лицеприятия (Рим. 2:11; 1 Пет. 1:17 ).
Этот суд будет последний и окончательный. На нем решится участь наша на всю вечность. Пшеница отделится от плевел (Мат. 13:30 ), овцы — от козлищ; между теми и другими утвердится непроходимая пропасть, и никто уже не изменит вечного решения (Исаии 63:14).
б) Поистине, страшен будет этот суд, но страшен для грешников.
Каким позором и срамом покроются они, когда все их “постыдные дела тьмы” явятся во всем свете пред взорами всевидящего Бога, пред тьмами ангелов и человеков.—Тогда совесть представит грешнику всю его протекшую жизнь. Грешник узрит себя во всей наготе и прийдет в ужас, и раскается. Какой позор и смятение!
Но еще ужаснее приговор, какой услышат грешники от сидящего на престоле славы Господа: “идите от Меня, проклятые, в огонь вечный”.
“Идите” — Я не признаю вас более своим народом; вы презрели мой крест, мое евангелие; вы отреклись от Меня, теперь и Я отрекаюсь вас. Время благодати и покаяния уже прошло и не возвратится (Мат. 7:22; Лук. 13:26-27 ); вся надежда на спасение потеряна (Прем. 3:18).
“И пойдут сии в муку вечную.” Тут вечный плач и скрежет зубов; тут огонь вечно горит и не угасает, мучениям нет предела, времени нет конца.
2. Утешительно для праведников.
а) “Приидет Сын Человеческий во славе своей”
и это пришествие, столько страшное для грешников, будет невыразимо радостным для праведников.
“Восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше” (Лук. 21:28), сказал Господь смущенным ученикам, после того, как возвестил им ? грядущем суде своем.
Теперь избранные Божьи ведут мучительную борьбу с своею греховной природой; тогда настанет для них “избавление от этой борьбы”.
Теперь они терпят поношения и оскорбления, тогда Бог “отымет всяку слезу от очей их” (Апок. 20:4).
Теперь они скрываются во мраке и неизвестности, тогда ”просветятся как солнце” (Матф. 17:2). “Приидите”, скажет Господь одесную стоящим, ”благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира”. Приидите все, подвизавшиеся в вере и благочестии, и наследуйте не царство мира, земное, преходящее, но царство вечное. — И придут “праведники в жизнь вечную”. Настанет блаженство, которого никакое слово человеческое не в состоянии выразить (1 Коринф. 2:9; Рим. 8:18; 1 Иоан. 3:2 ), и этому блаженству не будет конца.
б) “Приидет Сын Человеческий во славе своей”:
итак вы, ревнующие ? Господе, “вы же, братия, не унывайте, делая добро” (2 Фесс. 3:13). “Труд ваш не тщетен пред Господом” (1 Кор. 15:58). “В мире будете иметь скорбь” (Иоан. 16:33), но “и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас” (Иоан. 16:22; Псал. 125:5 ).
He унывайте и вы, которые в нужде и бедности пресмыкаетесь теперь при вратах немилосердых богачей. Имейте терпение. Пусть душа ваша очищается в несчастии, как золото в горниле, и потом думайте, что “не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его?” (Иак. 2:5).
“Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною” (Апок, 22:12).

Тема II.
“приидет Сын Человеческий во славе Своей... и соберутся пред Ним все народы” (ст. 31-32).
Что мы все некогда умрем, это мы знаем несомненно, об этом говорит нам наша природа и повседневный опыт. Но что после временной жизни настанет вечная, и мы предстанем некогда на суд Божий, об этом мы ничего не знали бы, если бы слово Божье не открыло нам этого. A как часто и ясно говорит оно об этом (Евр. 9:27; Деян. 17:31 )! Как выразительно в дневном евангелии представлен страшный суд, которого не избежит никто из нас!

Как важно и спасительно для нас постоянное памятование ? страшном суде.
1. Оно должно пробудить нас от греховной безпечности и легкомыслия.
а) Нельзя отрицать, что большая часть людей проводит жизнь свою в крайней безпечности; смотрит на жизнь, как на игрище, и на отношения людей, как на торжище. Мало думают о едином на потребу; легко относятся к своим обязанностям, как людей и христиан.
б) Мысль ? страшном суде выводит нас из этой безпечности. Как должна перемениться вся наша жизнь, если мы серьезно подумаем, что настанет некогда суд, на котором воздастся каждому по делам, где придется отвечать за всякую потерянную минуту, за каждое праздное слово и проч.
2. Оно должно усугубить наше внимание к нашему нравственному состоянию.
а) Кто может за собой заметить, как часто он погрешает?
Должен со смирением сознаться каждый из нас. Между тем, нет ничего опаснее для нашей добродетели, как та нравственная дремота, находясь в которой многие, быть может, не замечая того сами, продолжают коснеть во грехе. Только постоянное внимание к самим себе, только частое испытание своей совести может предохранить нас от такого ослепления, в котором мы сами обманываемся на счет наших грехов.
б) Из этой опасной дремоты выводит нас постоянное памятование ? том дне, когда “сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов”. Перед великим Судьй откроются все тайные и явные грехи каждого человека. Какой позор будет для нас, если мы своими поступками обманывали только мир, скрывая под личиной благочестия отвратительные пороки?
3. Оно должно ободрять нас в подвигах добра.
а) Добродетель требует труда и жертв.
Путь, ведущий к вечной жизни, тесен и узок; на нем изнемогают часто лучшие и благороднейшие из людей. Что может так ободрить человека в подвигах добродетели, как не мысль ? великом дне мздовоздаяния, где его труды оценятся, его стремления к добру вознаградятся?

Предыдущая || Вернуться на главную || Следующая