 |
Семинарская и святоотеческая библиотеки |
|
|
bull; “Впечатка информации в подсознание в тот
момент, когда как бы исчезает способность реальной оценки (ментальная
пауза). Это основной способ воздействия рекламных роликов. Такая пауза
может составлять всего лишь доли секунды. Для ее создания чаще всего
используются ситуации, вызванные неожиданностью или удивлением” . • Цветовое воздействие благодаря высокоразвитым телевизионным и компьютерным технологиям способно оказывать влияние не только на сознание, но и на всё психоэмоциональное состояние человека . Если же к этому добавить еще и психологию воздействия линии, формы, материала, поверхности и проч., становится ясно, насколько богат арсенал средств у создателей рекламных образов. • “Воздействие в момент катарсиса при восприятии художественного образа” , а также многие другие приемы, описываемые в цитируемой статье Орлова. Благодаря компьютерной трехмерной графике и анимации, позволяющим сочетать реальные видеосюжеты с созданными компьютером, перед создателями рекламы открыт практически безграничный горизонт изобретения все более сильных и действенных средств для влияния на человека. Однако следует добавить, что современная реклама может обходиться и вообще без всего вышеуказанного уже в силу своего положения в технократическом обществе отчужденных личностей. В этом отношении интересно следующее мнение Ж.Бодрийяра: “Решающее воздействие на покупателя оказывает не риторический дискурс и даже не информационный дискурс о достоинствах товара. Зато индивид чувствителен к скрытым мотивам защищенности и дара, к той заботе, с которой “другие” его убеждают и уговаривают, к не уловимому сознанием знаку того, что где-то есть некая инстанция (в данном случае социальная, но прямо отсылающая к образу матери), которая берется информировать его о его собственных желаниях, предвосхищая и рационально оправдывая их в его собственных глазах. Таким образом, он “верит” рекламе не больше, чем ребенок верит в Деда Мороза. И это не мешает ему точно так же вовлекаться в интериоризированно-инфальтильную ситуацию и вести себя соответственным образом. Отсюда проистекает вполне реальная действенность рекламы: ее логика - не логика внушения и рефлекса, а не менее строгая логика верования регрессии” . Насаждая в людях различные пожелания, современная реклама способствует развитию потребительского сознания, обращенного лишь на материальную сферу жизни. Нравственный аспект в рекламе отсутствует - больно дорого рекламное время для нравоучений! Поскольку современный человек не имеет представления о мысленной брани и принимает все возникающее в сознании за свои собственные мысли, то включение элементов, воздействующих на подсознание, является откровенным насилием над свободой человека . Реклама мастерски насаждает в сознании человека систему ценностей “мира сего”, лежащего во зле и противящегося Богу. Странно бывает видеть после всего сказанного, как некоторые православные церковные люди относятся к просмотру рекламы как безгрешному и невинному занятию... ? В последнее время получили большую популярность телесериалы или многосерийные “мыльные оперы” . Эти фильмы практически не имеют конца: так, телесериал “Даллас” идет в США уже более 10 лет, отняв у зрителей к 1989 году 14 404 минуты . Кроме Америки, его также смотрят в 98 странах . Чем же объясняется такая притягательность данных постановок? Прежде всего, своей незамысловатостью и простотой, а с другой стороны, показом “красивой жизни”: “роскошные, как дворцы, особняки, слепящий блеск спортивных автомобилей, голубая гладь собственных бассейнов, цветы магнолий размером с капусту, телефон в туалете и золотые краны в ванной из розового мрамора... А сногсшибательные туалеты, которые меняются десятками за серию! Как же не смотреть, бросив все?!” Эти телесериалы избегают каких-либо сложных психологических драм или же вопросов, заставляющих зрителя думать. Здесь все построено на принципе доставить максимальное количество разнообразных приятных впечатлений при минимуме работы сознания. Герои “мыльников” почти всегда однозначны: “положительные персонажи прекрасны по-положительному (светловолосые, улыбчивые, благородно-седые), отрицательные - по-отрицательному (жгучие брюнеты с коварным прищуром, обольстительные, как змеи, женщины, крупные, «полные гвардейской правоспособности» мужчины)” . Благодаря тому, что время каждой серии не такое уж большое - обычно 30-50 минут - зритель не успевает утомиться, и его интерес лишь все более подогревается. Таким образом капля за каплей вдалбливается в сознание привычка к ежедневному просмотру “мыльников”. Возникает вопрос: что же плохого в этом? Сюжет “мыльных опер” не может быть построен ни на чем ином, кроме как на разнообразном действии страстей в персонажах. По сути, сюжет всех “мыльников” один и тот же: внутри- и межсемейные любовные интриги. Будучи ориентированы на самый посредственный уровень развития человека, телесериалы объявляют этот уровень желательным и нормальным, вполне достаточным для полноценной “счастливой” и “красивой” жизни. Человека, хоть мало-мальски образованного, не может не коробить этот убогий слащавый язык героев, бедность их мышления, скудость познаний . В сознании же зрителей насаждается единственный идеал - легкой, богатой и красивой жизни, такой, как у телегероев. Таким образом, сознание человека уводится из реального мира в радужный мир телесериала; “мыльная опера” становится пустышкой для взрослых возрастом, однако младенствующих сознанием людей (1Кор.14.20). Недаром в простонародном английском есть синоним слова “телевизор” - “boobtube” - “труба для болвана” ! Телесериалы не внедряются, они просто вторгаются в личную жизнь: люди подстраивают режим дня, руководствуясь временем показа очередной серии - и вот уже не телевизор служит человеку, но человек служит ему, превращая телесериалы в ценность, более значимую, нежели события реальной жизни. О масштабах этого вторжения можно судить по следующему факту: “В 1983 г. туареги, крупнейшее племя кочевников в Сахаре, на десять дней позже начали свою ежегодную миграцию, с тем чтобы посмотреть последний эпизод передачи «Даллас»” ! Так постепенно формируется культ телелатрии, телепоклонничества. Недаром в современном интерьере телевизор занимает главенствующее место, “красный угол”, становится предметом первой необходимости, который приобретают молодожены, и не только они: “Окобамба, маленькая деревня с населением 400 человек, в Перу, прежде чем иметь водопровод, регулярную почтовую службу и даже электричество, обзавелась телевизорами на батарейках. Люди в этой части света вначале предпочитают иметь телевизор, а потом телефон” . Достойно внимания и то, что 75% импортируемых в мире телепрограмм являются американскими . С какой целью это делается, говорит Майкл Джей Соломон из компании “Лоримар телепикчерс”: “Мы будем менять мышление людей” ! Что же собой представляет секуляризованное мышление “великой блудницы”, напояющей ныне вином своего блудодеяния все народы, можно и не говорить... В психологии уже появился термин “телевизионной семьи”. Это такая семья, в которой “содержание всех отношений между членами семьи крайне редуцировано и в основном простроено только вокруг и по поводу телевизионных передач. Точнее, редукции и деградации подвергаются как сами отношения, так и та семейная совместность, которая этими отношениями порождается” . Православное понимание семьи всегда неразрывно связано с понятием “семья - малая Церковь”: “Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них”(Мф.18.20), - говорит Христос. “Телевизионные” же семьи тоже превращаются в “церковь”, только не Святого Духа, а духа “мира сего”, собранную не во имя Христа, а перед телевизором. Соответственно этому возникают и проблемы: если в христианской семье единство духа приводит к внутреннему, глубинному единству всех членов семьи, то “телевизионным семьям” свойственна глубокая разобщенность и отчуждение друг от друга, как свидетельствуют четырехлетние наблюдения М.Г.Садовской и А.А.Глискова . Если в здоровой семье старшие непрестанно передают свой личный жизненный опыт младшим и тем самым способствуют формированию правильного отношения к действительности, то в “телевизионных” семьях картина наблюдается совсем другая. Подросткам, растущим в таких семьях, свойственны “либо очень инфантильные представления об обществе, о себе, о базовых ценностях, о государстве, об экономической жизни и т.п., либо эти представления крайне упрощены и неадекватны реальности” . Причина этого лежит в особенности телевизионного материала. Это либо очень упрощенные схемы (“мыльные оперы”), либо экстремальные ситуации (детективы, приключения), либо вообще невозможные события (фантастика). Исследователи феномена “телевизионной” семьи отмечают также и неоспоримый факт трудности вхождения в общество молодого поколения, выросшего перед “голубым экраном”. Такие подростки “затрудняются в совершении элементарных социально значимых действий, у них весьма низка социальная компетентность, в первую очередь из-за ограниченности представлений о методах и жанрах межличностных взаимодействий. Усвоенные большинством из них гипертрофированные представления о жизни... прямо препятствуют формированию у них навыков поведения, адекватных реальным жизненным ситуациям” . Таким образом, телевидение воспитывает у людей неверное, ложное мировоззрение, в результате чего человек оказывается беззащитным и легко уязвимым на поле брани реального мира. Особенно нашей стране характерно идеализированное отношение к телевидению, которое выработалось в период господства коммунистической идеологии: если что-то было сказано по телевизору, значит, это и есть правда. Сейчас этот “телевизионный миф” постепенно разрушается, но все-таки инерция подобного отношения сохраняется очень и очень сильно. Человек думает, что видит и слышит правду, а на самом деле ему лгут с серьезными лицами, со всей важностью и основательностью. А ведь ложь - это грех, и отец всякой лжи - диавол! Как ни странно, многими телепередачами и в особенности “мыльными операми” увлекаются не только люди нецерковные, но и некоторые православные верующие, большей частью женщины. Им кажется, что просмотр телесериалов не таит в себе ничего греховного, если в них нет разврата или грубых сцен насилия. По поводу этого необходимо сказать, что действие телесериалов на душу вполне сравнимо с чтением романов, только по степени влияния и глубине переживаемых чувств несравненно сильнее. О том, к чему приводит напитывание души подобными образами и впечатлениями, прекрасно пишет святитель Игнатий: “Те женщины, которые читали много романов, потом предались набожности и даже подвижничеству, наиболее хотят, чтоб их новая жизнь была также романом; они хотят быть по настроению души любовницами! Хотят: потому что воля, поврежденная неправильным употреблением ее, влечет их насильно к усвоившемуся сладострастию, а ум, ослабленный, помраченный, развращенный, плененный мыслями, сообщенными чтением, не имеет ни силы, ни способности руководствовать волею и удерживать ее от неправильного стремления. Напитанные чтением романов весьма способны к самообольщению и к бесовской прелести, как стяжавшие вкус к наслаждению сладострастием, которое может действовать не только грубым, но и самым утонченным образом, непонятным и неприметным для человека, еще не свергнувшего с себя ига страстей” . ? Даже самой искусно созданной рекламе или “мыльной опере” далеко до тех возможностей, какие открывает для воздействия на сознание человека работа с компьютером. В последующих главах мы рассмотрим подробнее влияние компьютерных игр, сейчас же отметим лишь тот факт, что сама работа с компьютером создает идеальные условия для воздействия на сознание. Прежде всего, всякий, увлекающийся компьютерными играми, впадает в состояние транса: для достижения этого используются разнообразные методы воздействия практически на все органы чувств человека (высококачественное изображение, стереозвук, шлемы виртуальной реальности позволяют ощутить себя в трехмерном пространстве, специальные сенсорные перчатки и костюмы воздействуют двусторонне на осязание (см. иллюстрации 1-3); сейчас ведутся разработки по внедрению вкусовых и обонятельных ощущений). Игрок отождествляет себя с персонажем игры: неприметным образом он начинает вести себя так, как этого требует заложенная программа: “он уворачивается от пуль, ракет, волшебных шаров, он пытается, сидя на стуле, заглянуть туда, в экран, за угол, где притаился очередной враг. Играющий прищуривается, чтобы лучше увидеть замаскированного врага на фоне пестрой стены, хотя реально “враг” является всего лишь несколькими пикселами при разрешении 800х600” . При полном сознании человек начинает вести себя так, как если бы он находился в другом мире - виртуальном. Если со стороны понаблюдать за поведением игрока перед монитором, можно вполне обоснованно подумать, что он беснуется: вздрагивает, подпрыгивает, вскрикивает, бьет “мышкой” по столу (а уж о том, что выделывают те, кто играют в шлемах виртуальной реальности или костюмах, и говорить не хочется...). Компьютерные игры, а также часто другая работа с компьютером, особенно инсталляция (установка) нового программного обеспечения, сопровождается обычно заметным эмоциональным подъемом, точнее говоря - сильным разгорячением крови. По поводу такого состояния души святитель Игнатий писал: “Кровь приводится в весьма разнообразное движение страстями, которые в свою очередь так разнообразны, что нередко противодействуют одна другой, причем одно движение крови уничтожается другим; но все эти разнообразные движения крови непременно сопряжены с рассеянностью, мечтательностью, обильным нашествием помыслов и ласкательствующих самолюбию картин (в этих нескольких словах святителем дана прекрасная характеристика воздействия современных визуальных средств! - П.В.). Обильное нашествие помыслов и мечтательность всегда сопутствуются приведением крови в усиленное движение, неестественное. Это движение есть движение греховное... Человек, позволяющий себе приводить кровь свою в такое движение и услаждающийся им, неспособен к приятию Божественной благодати” - так решительно заключает святитель . Посредством компьютера человек достигает того же состояния души, какое имели люди, впадшие в мечтательность и прелесть: если у духовно прельщенных различные образы создавались собственным воображением или бесами, то у любителей компьютерных игр место последних заменил процессор компьютера. Результат один и тот же: разгорячение крови, в основе которого лежит действие страстей гордости и блуда, нежелание вернуться в этот реальный мир из мира иллюзий (большинство увлекающихся компьютерными играми способны проводить за игрой по многу часов, иногда до полного физического и психического изнеможения, жертвуя ради этого и сном, и едой). Виртуальный мир, так манящий к себе компьютероманов, является ни чем иным, как обманом, искусной подделкой реально существующего мира. Онтологический аспект виртуального мира будет рассмотрен в последующих главах, сейчас обратим внимание лишь на то, что по своей сути киберпространство является откровенной ложью: чувства человека уверяют его, что он находится в реально ощутимом мире, он видит, слышит, чувствует, трогает этот мир, видит, как действуют в этом мире его собственные руки - а на самом деле этого мира не существует: все же ощущения - лишь ловко проведенный техникой обман чувств. Как тут не вспомнить Мефистофеля, когда он обещает Фаусту: Ты больше извлечешь сейчас красот За час короткий, чем за долгий год. Незримых духов тонкое уменье Захватит полностью все ощущенья, Твой слух и нюх, а также вкус, и зренье, И осязанье - все наперечет. Готовиться не надо. Духи тут И тотчас исполнение начнут . Если следовать мысли святителя Игнатия, что “прелесть есть усвоение человеком лжи, принятой им за истину” , то становится ясна пре?лестность виртуальной реальности. В отличие от радио, кино или телевидения, где человек все-таки остается пассивным наблюдателем и лишь сопереживает происходящим на экране событиям, в виртуальную реальность человек входит, или погружается. Данная терминология, обычная для компьютероманов, невольно вызывает весьма определенные ассоциации с восточными практиками “вхождения”, или “погружения”. И действительно, можно найти много схожего между техникой самопогружения и концентрации йогов и действием систем виртуальной реальности: и те, и другие “подвижники” уходят от реального мира в мир своих ощущений и переживаний; только тот мир имеет для них главную ценность, существующую же реальность они презирают; целью всех их усилий является достижение сладостного умоисступления; находясь телом в этом мире, мыслями и чувствами они стремятся всегда пребывать в другом; достигнув определенной глубины погружения, они получают ощущение своей неограниченной власти: йог - в мысленной ауре, компьютерный фанат - в киберпространстве. Все это наводит на мысль об одном источнике, породившем оба явления, общем отце лжи (Ин. 8.44)... Попадая в виртуальную реальность, человек вместо пассивного зрителя становится действующим лицом, от поведения которого зависит весь дальнейший ход событий. Для того, чтобы понять вытекающие из этого последствия, необ ходимо ввести два понятия: “орудийной среды” и “среды обитания”. “Орудийная среда” является посредником, передаточным звеном (именно в этом смысле средства массовой информации - mass media); “среда обитания” является всем тем окружением, в котором живет человек. “Все орудийные (инструментальные) среды обладают одним качеством: характерные для них области действия, уровень их структурной сложности много меньше соответствующих размеров человека или того человеческого сообщества, которое ими пользуется. Среды же обитания обладают как раз обратным качеством: среда обитания всегда много больше, чем тот организм, который в ней обитает” . В виртуальной реальности происходит подмена, смещение этих сред: инструментальная среда компьютера воспринимается человеком как среда обитания. Но поведение человека в определенной среде обитания всегда находится в зависимости от нее: если инструментальной средой человек всегда управляет сам, то окружающей средой он оказывается всегда управляем: она в значительной степени формирует образ его поведения. Так неприметным образом виртуальная реальность задает характер поведения человека, становится диктатором его поступков. Обратимся вновь к святителю Игнатию: “Прелесть действует первоначально на образ мыслей; будучи принята и извратив образ мыслей, она немедленно сообщается сердцу, извращает сердечные ощущения; овладев сущностью человека, она разливается на всю деятельность его, отравляет самое тело... Состояние прелести есть состояние погибели или вечной смерти” . И действительно: сознание-то человека рассчитано на жизнь в одной единственной реальности, а не в нескольких! Поэтому когда модели поведения в виртуальной игре переносятся и на реальную жизнь, происходит трагедия. Ведь эта жизнь - не игра: в ней нельзя нажать на клавишу сброса, когда ошибешься, и начать все сначала, или “прожить несколько жизней”, пока не достигнешь желанного результата или “уровня”! Не удивительно, что привыкнув к технически упрощенному миру, люди оказываются фактически неспособными к жизни в этом непростом мире; эта жизнь после виртуальной становится для них отвратительной и невыносимой каторгой, поистине “жизнью в темницах ада” . Поэтому самым трагическим событием, по признанию самих играющих, является необходимость возвращения в этот несовершенный мир, в котором, однако, еще пребывают их тела... Если ярким показателем пре?лестности человека является проявление его гнева и недовольства, когда ему мешают “молиться” и “созерцать”, то попробуйте оторвать от светящегося монитора игрока или же выдернуть вилку из розетки! Вы тотчас увидите все яркие свидетельства прелестности его состояния: но будьте осторожны - иногда дело может дойти и до побоев ! Диаграмма 2. Количество компьютеров в млн. штук по странам мира к началу 1997 г. (по данным Compiuter Industry Almanac) . Какие страсти и пороки насаждают в сердце компьютерные игры, будет сказано в V-й главе, здесь же отметим лишь то, что работа с компьютером способствует развитию рассудка, этой низшей способности ума. Рассудок по своему действию очень схож с компьютерным логическим “мышлением”, поэтому-то для машины важно, чтобы с ней взаимодействовала подобная структура человеческого сознания, причем именно таким образом, какой наиболее удобен для машины. Развитие рассудка при ослаблении деятельности разума свойственно вообще падшей природе человека, и этому способствуют не только компьютеры, но и фактически вся техника, будучи сама создана лишь посредством рассудка и призванная оперировать им. И.В.Киреевский писал по этому поводу: “Распадение разума на частные силы, это преобладание рассудочности над другими деятельностями духа, ... в начале имело действие противное и произвело тем быстрейшее развитие, чем оно было одностороннее. Таков закон уклонения человеческого разума: наружность блеска, при внутреннем потемнении” . Таким образом, вместо развития разума и подчинения ему рассудка как низшей способности, техника содействует еще большей дезинтеграции человеческого сознания через постоянное обращение к рассудку и развития его за счет умаления деятельности разума: какое бы ни было личное отношение к Богу и вечности, вопросам жизни и смерти, всякий одинаково успешно может работать с компьютером, водить автомобиль, смотреть телевизор - особой мудрости для этого не требуется... К вопросу о значении притрудности во всякой деятельности - в том числе и в творческой - мы еще будем обращаться, сейчас обратим внимание лишь на то, что легкость доступа к информации в компьютерных системах нередко весьма снижает качество самой информации. Согласно исследованиям японского профессора Маруама, студенты, активно использующие современные информационные технологии, “в состоянии в течение 8 часов напряженной работы с компьютером “проглотить” содержание нескольких книг в среднем по 300 страниц каждая. Это оказывается возможным благодаря тому, что запрограммированные соответствующим образом компьютеры позволяют уплотнять информацию, представлять ее в графическом виде, устранять повторы и облегчают сверхскоростной поиск информации в различных текстах” . В результате развиваются лишь машиноподобные способности рассудка, и человек начинает воспринимать компьютер как свое продолжение (а иногда и наоборот...), дополнительное “вместилище” памяти. Однако энциклопедичность знаний еще не свидетельствует о способности к осмыслению, размышлению, проникновению в суть событий или явлений - всё это является достоянием уже не рассудка, но разума. Протестантский теолог Харви Кокс, апологет “мирского града”, с глубоким удовлетворением цитирует: “В секуляризованном мире нет больше онтологического способа мышления, мышления о высших метафизических сущностях... Теперь мы свободны от всех этих нереальных, сверхъестественных сущностей... Реально только то, что имеет к нам непосредственное отношение. Вещи не существуют сами по себе, они больше не субстанция, они существуют в том и ради того, что они делают с нами и что мы делаем с ними” . Весьма примечательно, что для протестанта такое “понимание” истины, “возникающее в функциональную эру, не только не расходится с библейским, но в действительности гораздо ближе к Библии, чем вытесняемые им мифологическое или онтологическое понимание” . Когда “истина выводится прагматически” , комментарии излишни... Вместе с развитием рассудочности и умалением разумности происходит стремительное обеднение языка: для компьютера необходим язык максимально рационализированный, чуждый широты значений и оттенков, упрощенный, с которым машине можно легко взаимодействовать. Для электронного перевода важно, чтобы слова использовались в своем основном значении, иначе возникают непреодолимые трудности. Поэтому человек подстраивает свою речь под машину, исключая из своего словарного запаса все то, что может нести различные смысловые оттенки, придавать языку красоту, изящность и образность - другими словами, все то, что делает наш язык искусством. Для этой цели идеально подходит упрощенный английский, который по праву сейчас называется “языком века информации”: “Компьютеры разговаривают друг с другом на английском. Более 80% всей информации в более чем 100 млн. компьютерах по всему свету хранится на английском языке. 85% всех международных телефонных разговоров совершаются на английском языке, также как и три четверти мировой почты, телексов и телеграмм” . Однако, не будем забывать о том, что “если английский становится основным языком общения, то последствия этого очевидны: культуры англо-говорящих стран будут доминирующими” . Что же несет с собой эта экспансия? В отношении западноевропейской культуры И.Ильин тонко подметил, что она “сооружена как бы из камня и льда. Здесь религия, искусство и наука (за немногими, гениальными, исключениями) холодны; а политика, техника, хозяйство и деловой оборот - жестки и суровы и вменяют себе эту жесткость в великую заслугу (“высший уровень культуры!”)... Любовь мешает уму и воле, а культура считается именно делом воли и ума” . Господствующим становится голый рационализм, это “мышление без сердца”, которое, “даже самое умное и изворотливое, остается в конечном счете безразличным: ему все равно за что ни взяться, что ни обдумать, что ни изучить. Оно оказывается бесчувственным, равнодушным, релятивистическим (все условно, все относительно!), машинообразным, холодным, циничным... Такое мышление не умеет вчувствоваться в свои предметные содержания; оно не созерцает, оно лишено интуиции; его главный прием есть умственное разложение жизни, как бы умственная “вивисекция” живых явлений и существ. Поэтому оно остается аналитическим, оно действует разлагающе и так охотно занимается пустыми “возможностями” и “построениями” (конструкциями)”, - писал Ильин . Это однобокое развитие чревато печальными парадоксами: “наш рассудок помогает нам производить оружие, которое наш разум не в силах контролировать. В самом деле, нам известно, как и что делается, но мы не знаем, зачем и почему” ... ? ? Современные аудиовизуальные средства способны так глубоко изменить массовое сознание, что можно говорить о “переходе всеобщей грамотности в свою противоположность - зрелищную неразборчивость и личностную невосприимчивость к написанному слову” . Для христианского миропонимания здесь сокрыт огромный вред - происходящая сейчас десакрализация книги ударяет в первую очередь по христианской культуре, культуре писанного слова, культуре, в основе которой лежит Священное Писание и творения Святых Отцов. Сегодня нередко можно услышать следующее: “Надо скорее всю богатую сокровищницу христианской мысли перенести на аудиокассеты, чтобы люди могли слушать эти кассеты в любом месте и при любых условиях, не утруждая себя чтением! Это ведь обеспечит небывалый успех христианской проповеди!” Постараемся выяснить, в чем же заключается отличие самостоятельного чтения книги от ее прослушивания (аудирования). Прежде всего, чтение, в отличие от прослушивания магнитофонной записи - всегда труд, и причем не из легких: “Надо потрудиться, чтобы научиться читать, и надо потрудиться, чтобы стать читателем” . В этом-то и заключается причина нынешней популярности аудиокассет с начитанными профессиональными актерами художественными произведениями - в прирожденной современному человеку лени, в чем бы она ни находила свое выражение. Говоря сейчас о чтении как о труде, мы подразумеваем чтение вдумчивое, внимательное, а не то “скоростное” или столь распространенное ныне беглое чтение, которое так замечательно описал Ильин: “глаза бегают по буквам, «из букв вечно выходит какое-нибудь слово» (Гоголь), и всякое слово что-нибудь да «значит»; слова и их значения связываются друг с другом, и читатель представляет себе что-то - «подержанное», расплывчатое, иногда непонятное, иногда приятно-мимолетное, что быстро уносится в позабытое прошлое... И это называется «чтением». Механизм без духа. Безответственная забава. «Невинное» развлечение. А на самом деле - культура верхоглядства и поток пошлости” . Настоящее чтение немыслимо без со-работничества, со-трудничества с автором; более того - вдумчиво читающий всегда ведет невидимую беседу с самим писателем. Таким чтение не может быть без возможности остановиться, поразмыслить, отложить книгу на время или же перелистать несколько страниц назад, перечитать что-то для лучшего понимания. Аудирование напрочь лишено этих возможностей - хотя потенциально они и допускаются, но в действительности никогда не реализуются. Аудиовизуальные средства не позволяют менять скорость подаваемой информации и ее объем, в то время как читающий человек всё это контролирует сам. “Особенность книги в том, что это записанное (на камне, папирусе, в свитке или кодексе) произведение хранит не информацию, а авторскую речь. Книга молчалива. Звук, голос автора и персонажей покоится в буквенных знаках, как музыка в знаках нотных... Каждый из этих знаков очерчивает возможный смысл” . Именно это отсутствие внешних подпорок - таких, как интонации голоса, музыкальное сопровождение, зрительные образы или же игра актеров - делают возможным многократное перечитывание достойных этого книг, причем с каждым разом читающий открывает для себя что-то новое, прежде непонятое или незамеченное; глубина проникновения в произведение напрямую зависит от внутренней работы читающего. Напротив, при прослушивании происходит невольное навязывание трактовки читаемого текста; здесь мы имеем дело уже не с авторским произведением, а с его переложением и адаптацией к слушателю. “Читать - значит искать и находить, - писал Ильин, - ибо читатель как бы отыскивает скрытый писателем духовный клад, желая найти его во всей его полноте и присвоить его себе. Это есть творческий процесс, ибо воспроизводить - значит творить. Это есть борьба за духовную встречу; это есть свободное единение с тем, кто впервые приобрел и закопал искомый клад” . Экранизация литературного произведения совершенно лишает зрителя этого творческого процесса: здесь за него все уже продумано, а если надо - то и придумано режиссером, постановщиком, актерами и прочими. В результате почти всегда художественное произведение подменяется его эрзацем, упрощенным и часто обездушенным. Легкость восприятия на слух (особенно адаптированного текста) позволяет одновременно заниматься другими делами - можно и картошку чистить, и “Анну Каренину” слушать; при чтении же невозможно читать и вместе с тем разговаривать, или заниматься еще чем-то посторонним. Таким образом, чтение способствует сосредоточению внимания человека, мобилизации его мыслительной деятельности; аудирование, напротив, расслабляет и рассеивает внимание, из-за чего смысл прослушиваемого текста легко ускользает или остается лишь на поверхности сознания, не затрагивая его глубинных слоев. Аудиовизуальная культура, как уже было отмечено, всегда создает только “рассыпанную мозаику”, тогда как “книга - это всегда организованный материал, это система знаний, наблюдений, образов, чувств, это целостность” . Именно поэтому “человек читающий” - Homo legens - заметно отличается от нечитающего. Согласно исследованиям, “читатели - в отличие от нечитателей - способны мыслить проблемно, схватывать целое и выявлять противоречивые взаимосвязи явлений, более адекватно оценивать ситуацию и быстрее находить правильные решения; имеют больший объем памяти и активное творческое воображение; лучше владеют речью: она выразительнее, строже по мысли и богаче по запасу слов; точнее формулируют и свободнее пишут; легче вступают в контакты и приятны в общении; обладают большей потребностью в независимости и внутренней свободе, более критичны, самостоятельны в суждениях и поведении” . Святитель Феофан Затворник оставил нам замечательные правила чтения, важные и по сей день: • Перед чтением должно упразднить душу от всего. • Возбудить потребность знать то, о чем читается. • Обратиться молитвенно к Богу. • Читаемое следить вниманием и все слагать в отверстое сердце. • Что не дошло до сердца, на том стой, пока дойдет. • Очевидно, что читать должно весьма медленно. • Прекратить чтение, когда душа не хочет уже читанием питаться, - сыта, значит. Если, впрочем, поразит душу какое место, стой на нем и не читай более . Из этих правил видно, что чтение - это совсем не развлечение, но делание, цель которого - напечатление истин и возбуждение духа. Цель же современной аудиовизуальной культуры противоположная: тоже напечатление, только полу-истин или откровенной лжи, и тоже возбуждение духа - но только не Святого... До каких уродливых форм может доходить это стремление любыми средствами “донести” книгу до современного нечитающего человека, пишет Наталья Корзун: “Два калифорнийских издателя выпустили серию кассетных записей под броским названием «10 классиков за 10 минут». Известный феноменальной скоростью речи чтец-декламатор за 60 секунд излагает краткое содержание “Ромео и Джульетты”, “Великого Гэтсби”, “Оливера Твиста”... Произведения Льва Толстого в эту серию не вошли. «Меньше чем за 65 секунд “Войну и мир” никак не перескажешь», - сокрушались издатели” . Не поджидает ли и нас подобное искушение - только с переложением Священного Писания и творений Святых Отцов? К сожалению, нечто похожее уже имеет место, когда келейное правило заменяется прослушиванием его по магнитофону. Явление весьма симптоматичное для нашего времени и требует внимательного рассмотрения и анализа. Отметим, во-первых, что молитва - это диалог человека с Богом; во-вторых, молитва - это труд, и в-третьих - когда молитвы читает кто-то другой, а мы их слушаем, то чтец не просто механически вычитывает какие-то слова, но молится, и мы в молитве соединяемся друг с другом в духовном единстве. Ничего подобного при прослушивании магнитофонной записи не происходит - это лишь верх фарисейства, смешанный с ленью и стремлением развлекаться даже при такой “молитве”. Ведь не придет же никому в голову попросить прочитать каноны с акафистом какого-нибудь безбожника или сатаниста, а мы тем временем будем его слушать с умилением сердечным!!! Если пойти по такому пути, то скоро в храмах живое пение - пусть даже иногда некрасивое, нескладное, но все-таки живое, из глубины верующего сердца - будет заменено прослушиванием записей профессиональных хоров. Пусть эти записи и будут прекрасны, красивы, духовны, умилительны - но при всем этом они всегда останутся ничем иным, как безжизненными трупами, гробами повапленными - как и искусственные цветы. Данное явление свидетельствует о потере всякого духовного чувства, о забвении вкуса истинно христианской жизни и подмены ее пустым и безжизненным формализмом. В этом отношении полезно вспомнить Кьеркегора: “Весь мир сегодня болен, вся жизнь больна... Если бы я был врачом и меня спросили: что ты посоветуешь? - я бы ответил: сотвори молчание! Заставь людей помолчать. Иначе не может быть услышано слово Божие. А когда его суматошно выкрикивают с использованием звуковых средств, чтобы его можно было слышать даже среди шума - это уже не слово Божие. А потому - сотвори молчание!” ? Десакрализации книги сегодня в немалой степени способствуют и компьютерные технологии. Здесь нет тех ограничений, какие накладывают на текст аудиовизуальные средства; напротив, компьютерный текст во многом подобен книжному, однако есть и некоторые существенные отличия. Компьютерный текст, в отличие от печатного, всегда мобилен: его можно изменять бесконечное количество раз без перечеркиваний, исправлений и прочих помарок. Это открывает перед пользователем компьютера неограниченные возможности для редактирования. Однако, при этом неизбежно порождается отношение к тексту, как к “сырому” материалу, который можно всегда исправить и улучшить - значит, компьютерный текст по сути всегда остается лишь “черновиком”. Это имеет большое значение при творческом процессе: нарушается последовательность черновик - рукопись - отпечатанный текст (еще с возможностью последней правки) - книга (правка уже невозможна!). Отсутствие посредствующих звеньев в этой цепочке и легкость редактирования часто приводят к тому, что излагаемые мысли продумываются не столь основательно и глубоко, как это бывает при работе с ручкой и бумагой - этому немало способствует и то, что легкость уничтожения написанного и всегда чистый компьютерный текст лишают мысль тех порой неосознаваемых “подпорок” в виде изменения написания букв, ритмики слов, перечеркиваний, характера почерка, сокращений и многого другого, благодаря чему при обычном редактировании и работе с черновиком мысль, выраженная не до конца или же не совсем верно (“мысль изреченная есть ложь!”), может быть восстановлена: компьютерный же текст “стерилизует” творческий процесс . “Компьютеры способствуют тому, что люди слишком увлекаются второстепенными вещами. В результате производительность труда почти не увеличивается... Я по совести не могу утверждать, - пишет Херб Броди, - что возможность бесконечного редактирования текста до его распечатки на бумаге привела к улучшению качества или количества моей продукции” . Примечательно, что известный афонский старец Паисий именно из-за опасности изменения смысла запретил редактировать и издавать любым способом, кроме факсимильного, свое письмо по поводу электронных удостоверений личности . “Мысль о Боге, являясь достоянием сознания, изолированного от внешних впечатлений, опустошенного от всякого постороннего содержания, - способна приковать к себе все внимание созерцателя, получить, вследствие этого, необыкновенную живость и сделаться предметом сосредоточенного, интенсивного, живого и яркого созерцания” . Сегодня на борьбу с уединенностью человека, его обращенностью внутрь себя брошены все технические средства: многоканальное телевидение и радио дают возможность выбирать программы по своему вкусу, с помощью телефона можно общаться со всем миром, не выходя из своей квартиры, миниатюрные аудиоплейеры и карманные телевизоры позволяют сделать этот сладкий гипнотический сон сознания независимым от местопребывания и передвижения человека (Примечательно, что среди молодежи карманные аудиоплейеры называются не иначе, как... “дебильники”, или “дебилизаторы”. Вот где название предмета в полноте отражает его сущность!...). Все направлено на то, чтобы не дать человеку придти в себя, задуматься о ценности своей жизни. “Одиночество, - пишет Маркузе, - важнейшее условие способности индивида противостоять обществу, ускользая из-под его власти, становится технически невозможным” . Таким образом, под воздействием техники происходит всё бо?льшая экстериоризация человеческого сознания, появляется отчуждение человека не только от Бога и окружающего мира, но и от самого себя: “Он не чувствует себя центром своего мира, движителем своих собственных действий, напротив, он находится во власти своих поступков и их последствий, подчиняется или даже поклоняется им. Отчужденный человек утратил связь с самим собой” , — зато вместо этого необычайно развил внешние средства связи со всем окружающим миром. Известно, что отчуждение всегда является неизбежным следствием совершенного греха: в данном случае мы имеем дело с общей греховной направленностью жизни, замкнутой лишь на удовлетворении посредством техники “похоти плоти, похоти очес и гордости житейской”(1Ин.2.16). “Экстравертивная и эгоистически настроенная личность не живет своей настоящей жизнью, она рассеивается по объектам внешнего мира и забывает о своем самоформировании и становлении, о задании «быть»” . Технократическая цивилизация расширяет понятие экстраверсии: человек, погруженный в виртуальный мир, с первого взгляда может показаться интравертом, в то время как на самом деле главной установкой его сознания является вовсе не “быть”, а “иметь” - правда, не в реальном, а в виртуальном мире. Необходимо отметить еще одну немаловажную черту. Человек, живущий в современном индустриальном городе, окруженный со всех сторон многоэтажными зданиями из стекла и бетона, оказывается фактически лишенным второго Евангелия - созерцания Бога через Его творения, через природу (ср.: Рим. 1.20). Богозданная природа все больше вытесняется из городов, да она и не может более выносить царящей там удушающей атмосферы. На смену природе появляются искусственные деревья, травы, цветы, ныне обильно украшающие как офисы, так и жилые дома. Причина этого явления вполне объяснима: душа человека устает от однообразия геометрических форм и требует чего-нибудь живого. Но поскольку современный человек в большей мере прагматичен, нежели лиричен, то искусственные цветы становятся как бы вполне пригодными: выполненные почти как живые, в то же время они не требуют никакого ухода. Беда только в том, что цветы эти - гробы повапленные, лишь жалкое подражание Божьему творению, без истинной красоты, без жизни, без любви. Никто не сможет придти к Богу, созерцая розу или лилию, изготовленную из цветной пластмассы, ткани и проволоки, какой бы совершенной на вид она ни казалась; а если и станешь рассматривать, то не увидишь здесь ни присносущной силы Его, ни Божества (Рим. 1.20), лишь только хитросплетенную мудрость сынов века сего... Забывает современный человек, что все живое требует ухода, заботы, внимания - а если не требует, значит - уже труп. Как странно после всего сказанного видеть, как некоторые храмы украшают к Пасхе искусственными цветами - какую песнь, какое хваление могут они принести Воскресшему из мертвых? Можно ли украшать храм Божий ложью, - а что иное, как не ложь эти цветы, если не сказать большего - хула на творение Божие? Подведем краткий итог вышеизложенному в данной главе. Воздействие техногенной среды на сознание человека заключается в следующем: рассеяние ума и привыкание к блужданию мыслей; образование в сознании безнравственных помыслов и образов; поверхностное отношение к получаемой информации; развитие пассивности сознания; приучение к лености ума; ослабление разума при развитии деятельности рассудка; погружение сознания в материальную сферу жизни; усвоение сознанием лжи и как следствие этого - состояние прелести; отчуждение человека от Бога, мира и самого себя; экстравертивность жизни. Все эти явления вполне противны христианскому подходу к образованию ума и поэтому играют негативную роль в жизни человека, если рассматривать их с точки зрения Православия. III. Кто воли своей не покоряет Богу, тот покорится противнику Его. Преподобный Исаак Сирин . Воля первозданного человека как вожделевательная сила души должна была через свободное подчинение себя воле Божией все более укрепляться в добре и таким путем достигнуть состояния обожения, максимально возможного для человека укоренения в Высшем Благе, Которое есть Бог. “Адам должен был выйти из детской бессознательности, согласившись по любви на послушание Богу”, - пишет В.Н.Лосский . Но от этого предназначения прародители уклонились, и, пожелав запретный плод, воля человека подчинилась не Богу, но диаволу. В результате грехопадения воля “ожесточилась и закрылась от Бога” , стала автономной, вместо послушания разуму воля - правильнее сказать своеволие - становится господствующим началом в душе. Корень всякого греха святые отцы видели именно в своеволии: даже направленная вроде бы к благим целям, воля падшего естества может приводить к отрицательным последствиям . Став автономной, воля утратила свою силу, стала плотской и немощной, подчиненной телесным чувствам и фантазии. Теперь вожделевательная часть души “устремляется на утехи, наслаждения и удовольствия” . Поэтому “образовать волю, - пишет святитель Феофан Затворник, - значит напечатлеть в ней добрые расположения или добродетели: смирение, кротость, терпение, воздержание, уступчивость, услужливость и проч. - так, чтоб они, сорастворившись или сросшись с ней, составили как бы ее природу и чтобы, когда предпринимается что волей, предпринималось по возбуждению их и в их духе, чтобы, то есть, они стали правителями и царствовали над делами нашими” . Святитель Феофан обращает внимание также на то, что поскольку такое состояние воли “противоположно настроению греховному, то стяжание его составляет труд и пот” . Рассмотрим теперь, какую роль играет современная технократическая цивилизация в изменении направленности воли человека. ? , “ ” В греховном состоянии человек стремится к обособлению себя, созданию собственного мира, в котором он мог бы ощутить себя полновластным хозяином и в который никто иной не мог бы вторгаться, в том числе и Бог. Для этого прежде всего необходимо изгнать из сознания саму возможность бытия Бога: “Даже если бы можно было доказать математически, что Бог существует, я бы не хотел, чтобы Он существовал, поскольку это ограничивает меня в моем величии” . Практически вся современная техническая деятельность продиктована именно этим греховным направлением воли к все большему самоутверждению человека в материальном мире. Урок падения прародителей оказался недостаточным, и наши современники все также жаждут ощутить себя богами: “Ego mihi deus” - “Я сам себе бог”. Однако, если Адам и Ева вскоре на своем горьком опыте убедились, что змий их жестоко обманул, то современная техника с каждым новым изобретением все более укрепляет владеющий сердцами миф о всемогуществе человека. Уровень развития техники всегда соответствовал стремлению человека властвовать над природой. Современная техника в особенности способствует развитию у человека горделивого сознания своего могущества: с помощью механизмов теперь и горы передвигать можем, и океаны бороздить, и по воздуху не хуже птиц летать... Компьютерные технологии позволили впервые за всю историю человечества воплотить в реальность (правда, виртуальную) давнюю мечту о мире, полностью управляемом человеком: “Технологии виртуальной реальности пытаются сделать нас способными видеть снизу, изнутри, сзади... как если бы мы были Богом... Киберпространство действует подобно Богу и имеет дело с идеей Бога, Который пронизывает и слышит все” . Виртуальная реальность дает человеку ни с чем не сравнимое чувство собственного могущества: ты можешь создать свою персональную вселенную и жить в ней так, как тебе хочется! И никто не сможет помешать тебе в этом (разве что электричество отключат...)! По словам Натана Мирвольда, вице-президента одной из главных производителей компьютерных программ компании “Microsoft”, “компьютер вплотную приближает вас к волшебству. Он позволяет манипулировать вещами без физических ограничений” . Действительно, компьютер открывает перед человеком практически бесконечные возможности в различных областях как знаний, так и деятельности. Например, современные графические и текстовые редакторы позволяют всякому, кто хоть немного освоил программу, достигать таких результатов, над которыми раньше трудились месяцами целые коллективы дизайнеров, графиков, художников-оформителей... Сегодня один человек за компьютером может полностью заменить - и с лучшими результатами - целую студию мультипликаторов. Когда перед человеком открывается необозримый горизонт возможностей, неизбежно возникает пьянящее чувство всесилия, всемогущества. Однако нередко со временем это упоение собственной властью сменяет нечто противоположное: появляется ощущение ничтожества человека перед этим огромным и поистине всесильным Монстром - компьютерным миром. Этот мир требует тебя всего, с душою и телом. Иначе ты навсегда обречен “плестись в хвосте” компьютерной жизни. Это состояние диаметрально противоположно тому, какое возникает у человека перед лицом величия и непостижимости Богозданной природы: если через Творение человек созерцает Творца и дивится Его силе, Его премудрости и, главное, любви к человеку, ради которого и был создан этот дивный мир, то соприкасаясь с киберпространством, душа, если еще не омертвела окончательно, не может не чувствовать металлического холода и античеловечности этого мира, противопоставляющего себя всему Божественному и человеческому. Технократическая цивилизация давно отказалась от критерия “человек - мера всех вещей”, выставив нечто противоположное: не техника теперь приспосабливается к человеку, но человеческое сознание уже по необходимости должно подлаживаться под машинное, иначе ему просто не выжить среди цифр и абстракций... Современная компьютерная техника в особенности вступает в конфликт с человеческим сознанием: компьютер может гораздо больше, чем человек способен вместить, понять и использовать. В этом проявляется поистине жуткое свойство компьютера, отличающее его в корне от любой другой техники: его универсальность. Он действительно может всё, лишь бы была соответствующая поставленной задаче программа. Человек же всегда что-нибудь, да не может... Техника сегодня позволяет удалить из жизни то, что прежде мешало человеку жить так, как ему хочется. Человек всегда был связан различными пространственно-временными ограничениями, которые во многом определяли его жизнедеятельность. Теперь благодаря технике можно за считанные часы или минуты оказаться на другом континенте; современные средства связи позволяют общаться друг с другом на расстояниях в десятки и сотни тысяч километров. Электрическое освещение позволяет сдвигать границы дня и ночи, отдыха и бодрствования по собственному усмотрению. Однако все эти “победы” оказываются в конце концов пирровыми: ведь человек все-таки не машина, а организм, подчиненный определенным биологическим ритмам и включенный в естественную природную жизнь - хочет он этого или нет. Если раньше распорядок жизни человека соответствовал природному ритму, то рациональное дробление человеческой деятельности по часовой сетке вместе с другими техническими нововведениями нарушили прежде царившую гармонию с природной жизнью. “Мир техники втягивает нас в свой собственный ритм, который не совпадает с природным ритмом, а просто гонит нас сквозь жизнь(sic!)” , - писал В.Шубарт. Древность не знала девиза “время - деньги”: только в новом периоде истории появляется ценность времени как такового, и как следствие - необходимость его экономии. В результате - “страшное ускорение времени, быстрота, за которой человек не может угнаться. Ни одно мгновение не самоценно, оно есть лишь средство для последующего мгновения. От человека требуется невероятная активность, от которой он не может опомниться. Но эти активные минуты делают человека пассивным. Он становится средством вне человеческого процесса, он лишь функция производственного процесса. Активность человеческого духа оказывается ослабленной. Человек оценивается утилитарно, по его производительности. Это есть отчуждение человеческой природы и разрушение человека” . Технократическая цивилизация постепенно, но все настойчивее вступает в конфликт с человеком-организмом: ей нужен не живой организм, но механизм, с которым было бы легче взаимодействовать и который не жаловался бы на усталость, головную боль или дурное расположение духа, а только работал, работал, работал, и все быстрее, и все лучше... Преподобный Исаак Сирин говорил, что “кто воли своей не покоряет Богу, тот покорится противнику Его” . Техногенное окружение современного человека неусыпно внушает ему мысль о том, что нужно и должно поступать только так, как тебе хочется, как тебе волится, и любыми средствами добиваться осуществления своих пожеланий. “Делай то, что ты хочешь, вместе с (....)!” - а в скобках можно подставлять какую угодно фирму - вот самая эффективная на сегодняшний день реклама! В той или иной форме этот лозунг самовлюбленной цивилизации преследует человека повсюду - в вагонах метро, на уличных вывесках, в рекламных полосах газет и журналов. О рекламном прессинге мы уже говорили во II-й главе, сейчас только отметим, что большей частью реклама направлена на подогревание в человеке самолюбия, чувства собственной значимости, превосходства, исключительной важности своей персоны. На фоне такого рекламного окружения слова Христа о необходимости самоотвержения выглядят безумием... Удивительно, насколько сильна в человеке неутолимая жажда власти: доведя Землю до экологической катастрофы своей деятельностью по созиданию “цветущего города-сада”, создав для самого же себя почти невыносимые условия жизни, вместо осознания собственного безумия и принесения покаяния человек находит для себя другое поле деятельности, другой мир, более послушный, чем реальный, менее связанный материальными ограничениями и почти не подверженный случайностям и иррациональности - мир виртуальной реальности. Сегодня постоянно говорят о появлении “цифровой агоры”, или “всемирной информационной деревни”: “Internet - это маленький город размером с планету” . Властолюбие современного человека здесь находит прекрасную реализацию: можно весь мир свести почти в одну точку - свой компьютер - и таким образом владеть им! “Компьютер дает ни с чем несравнимое чувство власти; щелчок мыши - ближний родственник щелчка пальцами господина, нажатию курка оружия - беспрекословно вызывает, заставляет двигаться и убивать врагов, воскрешать героев. Он возбуждает и удовлетворяет потребность в господстве, рождая иллюзию всесилия, которого не дают, пожалуй, ни обладание жезлом власти, золотой ветвью” . Святитель Григорий Нисский говорил, что после грехопадения человек в помрачении стремится “иметь свое бытие в самом небытии” . Виртуальная реальность предоставляет для этого просто идеальную возможность. Здесь не существует никаких запретов, никаких препятствий для осуществления своих самых потаенных желаний. Компьютерная сеть - это “телематическое чудо, которое позволяет осуществить множество сумасшедших идей. Это возможность стать сумасшедшим и свысока (sic!) взирать на остальных несчастных” . Мы еще не осознали до конца всю значимость жизни в виртуальном пространстве: с точки зрения святоотеческого учения о развитии страсти в душе, вовсе не обязательно, чтобы эта болезнь была выражена в каком-то поступке: грехом уже является сосложение ума с помыслом, предвкушение греха, еще больший грех - согласие на совершение. Привыкнув постоянно находить “отдохновение” от житейской суеты в виртуальной реальности (где чаще всего необходимо либо участвовать в авантюрах вселенского масштаба, либо убивать всех и вся), душа человека так навыкает к совершению грехов, что в этом мире их уже и совершать-то не надо: ведь это может иметь далеко идущие последствия - зачем же зря рисковать, когда все острые ощущения можно испытать в мире “неподсудном”... Технические средства позволяют человеку ощутить себя независимым не только от пространства, но и от времени. “Остановись, мгновенье...” - вот девиз всей аудиовизуальной культуры. Но остановись не столько потому, что “ты прекрасно”, а потому, что “Я хочу тобой владеть”, “Я хочу сделать тебя своей собственностью и распоряжаться по своему усмотрению”, “Я хочу - и могу! - остановить неумолимый бег времени, похищающий из моих рук все то, чем я хотел бы обладать”... Именно здесь кроются истоки современной фотографии, кино, видео и прочих технических средств аудиовизуальной культуры - все в том же стремлении человека к безграничной власти. Властолюбию служит и ставшее возможным благодаря множительной технике тиражирование как предметов потребления, так и произведений искусства. Однако “бесконечная репродуцируемость, с одной стороны, делает накопленные ценности доступными самым широким слоям населения, а с другой - как бы разменивает в повседневной фамильярности подлинность и уникальность художественного предмета. Облегчение и упрощение восприятия - не только преимущество, но и беда, поскольку индивидуальность, внутренняя подготовленность и отрадная трудность переживания культуры есть, по-видимому, неотъемлемая составная часть ее ценности” . Так техника под видом “приближения” искусства к народу обращает в “вещь” даже самые высокие образцы искусства, тем самым сводя на нет их ценность и превращая в такой же обыденный предмет потребления, как чайник или утюг . “Прометеевский человек из всех сил старается исключить из жизни случай и чудо, разложить иррациональное на осязаемые величины, вырвать у природы ее тайны и тем самым подчинить себе мир. Поэтому он и смотрит на мир как на вычислимый механический предмет, который можно присвоить, решить, подобно арифметической задаче; которым можно управлять, как машиной, руководить, как организацией, - но уже не как на тайну, перед коей молчат. Поэтому прометеевский человек так ценит технику и так презирает религию”, - писал В.Шубарт . Что же является конечной целью технократической цивилизации, к чему же направлены все ее стремления? Интересен ответ П.Вирильо: “Преобладать будет воля к сведению мира к точке, где бы им можно было владеть. Все военные технологии сводят мир к ничто. И поскольку военные технологии являются передовыми технологиями, в сущности они набрасывают уже сегодня проект будущего гражданского государства” - понятно, что государства тоталитарного, во главе с небезызвестной личностью из Откровения Иоанна Богослова... ? Как было уже отмечено, техника, создавая внешнее сближение между людьми, внутренне их разъединяет. Человек технократического общества стремится к обособлению, он хочет замкнуться в своем мирке и иметь контакт с окружающим миром лишь постольку, поскольку ему этого хочется. Современный человек больше всего боится непосредственности, ему не представляется ничего более ужасным, как если кто-то прорвется к нему в душу и увидит, что там творится, чем живет этот человек. Технократическая цивилизация выработала замечательное слово - “имидж” (image) - внешний образ, личина, маска, под которой скрывается все то, что должно быть недоступно окружающим. Именно поэтому из жизни тщательно удаляется все способное приоткрыть или разрушить этот имидж, и, наоборот, всячески поощряются и развиваются технические посредники общения, благодаря которым общение становится возможным только на уровне этих “личин”, но никак не глубже. Ж.Бодрийяр тонко подметил, что стекло является одним из наиболее значимых и характерных материалов современной цивилизации: ведь стекло - это “идеальная современная оболочка: ему «не передается вкус», оно не меняется со временем (как дерево или металл) под действием своего содержимого, не скрывает его... стекло неразрушимо, нетленно, не имеет цвета и запаха и т.д. - это поистине как бы нулевая степень вещества. Но самое важное, что стекло в высшей степени воплощает в себе фундаментальную двойственность «среды» - одновременно близость и дистанцию, интимность и отказ от нее, сообщительность и несообщительность... Стекло образует прозрачность без проницаемости: сквозь него видно, но нельзя прикоснуться... Стекло ... являет лишь знак своего содержимого, вставая препятствием на пути к нему” . Только в технократическом обществе стала возможна мода на темные или зеркальные очки, причем теперь их носят всегда, вне зависимости от погоды, климата или времени года. Ведь такие очки позволяют видеть все, зато окружающие совершенно не видят глаз хозяина таких очков, а значит не могут замечать движений его души . Огромную роль в жизни современного общества начинают играть компьютерные средства коммуникации. Благодаря им можно быстро и дешево связаться с любой точкой земного шара, получить или передать информацию - как текстовую, так и в виде графического изображения, звука и проч. И все это - не выходя из своей комнаты! Международная компьютерная сеть, самым крупным представителем которой является Internet, оказалась привлекательнейшим средством межличностных коммуникаций . Уже давно стали широко распространенными так называемые “виртуальные клубы” различных вкусов и направлений. Так, например, существуют “виртуальные пивные”, в которых вы “можете посидеть с друзьями, отведать свеженького пивка и поделиться впечатлениями” , или если вы не любитель пива - “Виртуальный клуб любителей «Битлз»” может оказаться вам по вкусу ... Что же происходит на самом деле? Человек получает прежде недоступную возможность “полноценно” и “разносторонне” общаться с другими людьми - их видеть, слышать - и в то же время оставаться в абсолютной безопасности и защищенности - как внутренней, так и внешней. В Internet “никто ничего не знает о вас, за исключением того, что вы удосужились сами о себе рассказать... Если вы желаете побыть простачком - пожалуйста! Хотите показаться отпетым негодяем? На здоровье! А может, вы решили оставаться самим собой? Тоже ничего! Всё зависит от вас” . Никто не принуждает вас выходить “на свидание” в киберпространстве под своим подлинным именем. В виртуальном мире можно иметь столько “имиджей” - личин - сколько хочешь, и никто никогда не узнает, кто скрывался под тем или иным именем. Можно разыгрывать кого угодно и как угодно. По мнению самих “виртуалов”, именно благодаря этой анонимности “в Internet «живет» огромное количество людей, которые смело высказывают свои самые сокровенные мысли, не опасаясь, что они проникнут в реальный мир” . “Внешний мир, в котором чувства и увлечения часто скрыты под лживыми масками, невозможно сравнить с искренностью его электронного собрата. Общение с новыми друзьями становится настоящим наркотиком (sic!). И не так-то легко контролировать свою зависимость от него и избегать печальных последствий”, - признается Филипп ле Ру . Известно, что существует “2-3 процента пользователей (в действительности - гораздо больше - П.В.), работающих с Сетью в он-лайн режиме, которые перешли порог нормального общения и сегодня проводят всю сознательную жизнь (когда не спят) в конференциях ИНТЕРНЕТ” . Виртуальный мир - это идеальная арена для лицедейства в мировом масштабе. И никто не задумывается о том, что это грех, грех лжи, и что всякий, “любяй неправду, ненавидит свою душу”(Пс. 10.5)... Примечательно, что нередко компьютерная сеть становится местом завязывания настоящих... романов, причем “только электронная почта (sic!) позволяла нам дать волю своим чувствам” , - делится один из любителей электронных любовных приключений. Чем же обычно все это заканчивается? - “Электронную” любовь “не так просто превратить в настоящую, как кажется... Два дня мы прожили в полной неопределенности (уже не в виртуальном, но в реальном мире - П.В.), потом нас обоих охватило разочарование и отношения очень быстро испортились” ... Однако, по этому поводу особо расстраиваться ни к чему - “стоит лишь удалить файл с сообщениями близкого человека, как вы легко и быстро вновь обретаете независимость. А затем можно начинать жизнь сначала” ... По своей сути, электронная коммуникация является обезличиванием человека. Человек попадается на удочку полной автономии от окружающих, и в то же время постепенно перестает осознавать себя как цельную личность, как микрокосм, распадаясь на разные личины и привыкая таким же образом воспринимать и окружающих. “В моей жизни, - пишет Филипп ле Ру, - был период, когда я проводил по 10 и более часов за терминалом, общаясь с людьми всей Франции. И когда после этого я выходил прогуляться на улицу и видел переходящего дорогу человека, то ловил себя на мысли, не может ли этот человек являться одним из моих собеседников по Minitel и какое у него может быть имя. Изучая каждую личность, я пытался сопоставить ее с одним из сотен безликих образов, составляющих Minitel, что производило на меня неизгладимое впечатление” . Электронная коммуникация представляет собой крайнее проявление психо-коммуникации, противоположной онто-коммуникации, или, согласно Г.С.Батищеву, “глубинному общению”: “В психо-коммуникацию человек вступает не иначе, как частично, фрагментарно, ущербно, функционально-избирательно, отделяя от себя нечто для сообщения другому, а все остальное в себе удерживая вне обращенности ему. В этом смысле любая, даже самая точная и правдивая в своих границах информация далеко не вполне искрення здесь, ибо искрення только вся полнота бытия, раскрытая безусловно. Мысль изреченная только тогда не ложь, когда через мысль изрекает себя само бытие-поступок... В психо-коммуникацию включается лишь крайне обедненное, омертвленное и профильтрованное «эхо», заведомо отсеченное от судьбически-ответственной, а нередко даже и от произведенчески-условной нагрузки, от присутствия самого человека, от звучания мелодии его всежизненной устремленности” . В чем же причина популярности в современном мире именно такого типа общения? - Все в том же стремлении человека оградить себя - если не материальной стеной города, как это сделал Каин, так техническими посредниками, и таким образом отделиться и “отделаться от ответственной со-причастности, загородить, заслонить, загромоздить пустыми знаками удобную поверхность своей жизни и чтобы сквозь эту поверхность уже невозможно было бы пробиться, чтобы стала уже невозможна встреча в правде бытия-поступка. Психо-коммуникативные навыки превращаются в искусство замаскировывать и отсутствие реальной общности, и, что еще гораздо хуже, - устало-злое нежелание ее искать, к ней стремиться, становиться достойным ее. Никому себя не адресуя, человек отсутствует также и внутри самого себя” . Перед нами еще один парадокс технократической цивилизации: культ индивидуальности вроде бы призван дать человеку возможность быть обращенным на самого себя, а на деле - вся деятельность обращается вовне - внутри-то пусто... Разрушение традиционных материальных и временных, и вместе с тем создание почти непреодолимых внутренних преград является характерной тенденцией развития современного общества. Бодрийяр отмечает, что “автомобиль уже не устраняет преграды между людьми - напротив, люди делают эти самые преграды его нагрузкой” . Технический прогресс лишь усугубляет эту болезнь души, и в итоге побежденное пространство разделяет людей “еще более непроходимо, чем непобежденное” . Индивидуализм и отчуждение людей друг от друга, которым способствуют современные технические средства связи, являются прямым нарушением главной заповеди христианства - заповеди о любви друг ко другу. Таким образом, мы видим, как “новый человек воспринимает в первую очередь не Вселенную и не Бога, а себя, преходящую во времени личность; не целостность, а часть, осколок бренный. Он уже не чувствует себя всего-навсего точкой прохождения вечных сил, а видит себя в центре Вселенной. У каждого теперь «свой» Бог, которому каждый молится в тиши своей каморки” - или перед экраном монитора... “ ? ” “Конечной целью западной культуры является не борьба с силами земли, а состояние всеобщей безопасности, порядка и благосостояния после победного окончания борьбы. Ее цель - мещанство” , - писал В.Шубарт. Технократическая цивилизация направляет немало усилий для того, чтобы развить в людях многообразные потребности. В противном случае определенная часть индустриального производства окажется перед опасностью банкротства. Современное общество нередко по праву называют обществом потребления. “Чудо Производства” неизбежно приводит к “Чуду Потребления”: “Традиционные барьеры больше уже не мешают никому покупать все, что нравится. Нужно лишь иметь деньги... Все доступно, все можно купить, все можно потребить” - пишет Э.Фромм. Пожалуй, еще никогда в истории не было подобной ситуации, когда любой человек имеет полную возможность получить в свою собственность все, что угодно - имей он только деньги. “Ты хочешь, ты хочешь, ты хочешь” - и преследуемый этим ежедневным кошмаром человек уже и не замечает, какую роль выполняет прежде увиденная (услышанная) реклама при выборе той или иной покупки... С первого взгляда - и что в этом плохого? Однако святитель Игнатий предупреждает: “Не сочти маловажным исполнение твоего пожелания, по-видимому самого ничтожного: каждое исполнение пожелания непременно полагает свое впечатление на душу. Впечатление может быть иногда очень сильным, и служит началом пагубного навыка” . Реклама, со всех сторон окружая человека, разжигает в нем желания - ведь в этом ее задача - попечения о плоти превращать в похоти, страстные стремления (Рим.13.14). Как тут не вспомнить слова преподобного Серафима Саровского, что “страсти не утишаются, доколе нас окружают предметы, возбуждающие страсти” ! Поскольку для удовлетворения их нужны еще и материальные средства, главной целью становится заработать (или добыть любыми способами) как можно больше денег. Таким образом развивается в человеке “корень всех зол - сребролюбие”(1Тим.6.10). В данном случае технократическая цивилизация предстает перед нами как развивающая в людях потребительское отношение к материальному миру, диаметрально противоположное христианскому - “имея пропитание и одежду, будем довольны” (1Тим. 6.8). Такое апостольское отношение к миру совершенно не соответствует господствующим стремлениям. “Если бы современному человеку хватило смелости изложить свое представление о Царствии Небесном, то описанная им картина походила бы на самый большой универмаг в мире с выставленными новыми моделями вещей и техническими новинками, и тут же он сам «с мешком» денег, на которые он мог бы все это купить. И он бы слонялся, разинув рот, по этому раю образцов последнего слова техники и предметов потребления - при одном только условии, что там можно было бы покупать все новые и новые вещи, да, пожалуй, чтобы его ближние находились в чуть-чуть менее выгодном положении, чем он сам” . Какая прекрасная иллюстрация к апостольским словам о царящих в душе “похоти плоти, похоти очес и гордости житейской”(1Ин.2.16)! До индустриальной революции труд был органично вплетен в ежедневную жизнь человека, был естественной составляющей его жизни. Праздность считалась одним из главных пороков и матерью всех страстей. Отсутствие “удобств” цивилизации способствовало тому, что для достижения любой цели - даже самой незначительной - требовался труд. Обратим внимание на господствовавшую тогда парадигму: чем выше цель - тем больший необходимо приложить труд для ее достижения. В то же время труд, будучи по своей сути органичным, находился в непосредственной связи с человеком и природой. Благодаря этому любой труд - даже самый примитивный - становился в большей или меньшей мере творчеством, а значит - помогал человеку, раскрывая свои способности, все более внутренне обогащаться. Труд не воспринимался лишь как способ зарабатывания денег, скорее, это была просто неотъемлемая сторона жизни . Технократическая цивилизация изменила как характер самого труда, так и отношение к нему. Для многих теперь труд - это выполнение тех функций, которые машина еще не может - как правило, функций весьма однообразных, однако требующих напряженного внимания и ответственности. Трудящийся, будучи лишь винтиком в огромной машине производства, уже не воспринимает свой труд так же, как и ремесленник, руками которого вещь изготавливалась с начала и до конца: труд становится отчужденным от рабочего, особенно когда он участвует в конвейерном процессе. Массовое производство и тиражирование обезличивают вещи, участие же в создании таких обезличенных и отчужденных предметов лишает труд человека прежней значительной доли творчества. Такое отчуждение приводит к тому, что человек, весь день проработав на производстве, потратив все свои силы, в то же время оказывается значительно опустошенным внутренне: то глубокое удовлетворение, которое ранее приносил ремесленный труд, теперь оказывается недоступным. По мысли Э.Фромма, это приводит к двум следствиям: “первое - идеалу полнейшей лени; второе - к затаенной, хотя зачастую и бессознательной, враждебности по отношению к труду, а также ко всему и всем, с ним связанным” . “Лень - двигатель прогресса!” - и эта поговорка не беспочвенна. Индустриализация выдвинула свой принцип: достижение максимального результата при минимуме затраченных усилий. В итоге технократическая цивилизация добилась того, что для жизни современного человека не требуется почти никаких усилий. С каждым днем успехи техники приближают к реализации давней мечты: развалиться в кресле, нажать на кнопочку - и чтобы все желания - мигом! - исполнялись. “Машина приводит к отмиранию функций, граничащему с параличом”, - писал Льюис Мэмфорд . Развитию жажды к “кнопочной власти” сегодня способствуют практически все технические изобретения, становясь все миниатюрнее, скрывая свое нутро от глаз пользователя, и в то же время будучи необычайно насыщенными различными возможностями: например, современный компьютер, способный производить любые сложнейшие математические, графические, коммукационные (и не только) операции, имеющий память объемом в сотни тысяч томов печатного текста, уже давно умещается на ладони. Современная техника всё тщательнее маскируется, скрывается, становится все более ненавязчивее, незаметнее - ведь теперь ее цель - дать человеку возможность ощутить всю полноту мнимой власти над миром, но в то же время не позволить человеку прозреть и увидеть себя рабом настоящего хозяина этой “власти” - техники. Однако за все приходится платить: когда же человек не хочет “платить” за жизнь собственными усилиями, своим трудом, тогда ему приходится расплачиваться, причем чаще всего на другом уровне - душевном. Итогом внешнего облегчения жизни становится все большее ее внутреннее обесценивание. Прекрасно об этом размышлял П.Е.Астафьев: “Для нас и вся наша жизнь, и все, чем мы ее наполняем и что она дает нам, имеют какой-либо интерес, представляют какую-либо ценность лишь в той мере, в какой они нам стоят заметных усилий, борьбы и труда. Самые эти наши усилия, борьба и труд не могут конечно не иметь для нас самих, от кого они исходят, интереса и ценности. И они-то одни именно и придают от себя этот интерес и ценность тем результатам их, которые составляют цели, преследуемые нашей деятельностью, - так называемые блага жизни, - ради которых собственно мы думаем, что несем тяжелый труд жизни, но которые сами по себе, без этого труда, лишаются для нас интереса и ценности. Отнимите у жизни усилие, борьбу и труд, и - как бы Вы ни сделали ее богатой всякими удобствами и даровыми благами, - Вы отнимете вместе и весь интерес и всю ценность у нее. ...Во всем и везде нам дорога именно вложенная нами в любимый предмет, любимое лицо или произведение нашего труда - доля этого личного труда; этих наших личных усилий, забот и т. п. Не то мы любим в них, что от них получаем, но то, что влагаем в них, что им даем от себя. ...Не то, чем мы владеем, ...но то, что мы делаем ценно нам в жизни; ценен и занимателен самый труд, самое усилие - а не его конечный готовый результат сам по себе” . Поэтому становится вполне понятным такой высокий показатель самоубийств в странах, находящихся на высоком уровне экономического благосостояния, где даже почти у каждого безработного есть свой сотовый телефон и цветной телевизор. Не даром опасался П.Е.Астафьев, как бы “самый совершенный (идеально-автоматизированный) человек от скуки, пустоты жизни не повесился на последней, самой совершенной из своих упраздняющих его деятельность машин” !... “ ” “Если гражданин технополиса - прагматик, это значит, что он своего рода современный аскет, - пишет Харви Кокс в “Мирском Граде”. - Он заставляет себя отказываться от некоторых вещей. Он решает задачи путем отделения всего в этом случае несущественного, учитывая мнения разнообразных специалистов и готовясь взяться за новые проблемы, когда нынешние будут временно разрешены. Для него жизнь - это ряд задач, а не непостижимая тайна. Он отбрасывает все недоступное и занимается только доступным. Он не теряет времени на обдумывание “последних” или “религиозных” вопросов, ибо его вполне устраивают предварительные решения. Он смотрит на мир не как на страшную загадку, возбуждающую молчаливое благоговение, а как на ряд сложных и взаимосвязанных задач, решение которых требует профессиональных знаний. Он редко задумывается над так называемыми религиозными вопросами, поскольку чувствует, что может отлично разобраться в этом мире и без них” . - Более красочный портрет современного “аскета” технократической цивилизации вряд ли можно представить! Однако, оставив в покое грешную землю с ее прагматизмом, посмотрим теперь, что же происходит в мире любителей виртуального. Среди компьютерных фанатиков существует тоже своего рода “аскеза”. Как правило, “выходы” в Internet совершаются глубокой ночью, впрочем, как и самое лучшее время для компьютерных игр - когда уже за полночь. Конечно, можно не придавать этому никакого особого значения, однако заметим, что действительно существует определенный образ жизни компьютеромана: сну уделяется как можно меньше времени (обычно с 4-5 часов утра и до 7-11 - в зависимости от рода занятий в реальной жизни). У многих программистов нередко происходит вообще полное смещение границ дня и ночи. “Днем” становится период времени, когда человек работает за компьютером, часто до полного изнеможения. Когда же по причине физического переутомления работа становится невозможной - “пальцы не слушаются, а глаза не видят” - вот тогда компьютероман идет спать, и для него наступает “ночь”, вне зависимости от настоящего времени суток. Основную пищу компьютероманов составляют кофе, пирожные, шоколад, конфеты, торты, печенье. К фруктам, овощам и прочей пище “реалов” они относятся в лучшем случае с пренебрежением. В одежде они обычно весьма непритязательны - предпочитают функциональную и носкую “джинсу”. Ограничение сна или недосыпание, как известно, весьма способствует утончению чувств; ночное время всегда признавалось подвижниками лучшим для молитвы и созерцаний - здесь же мы имеем дело тоже с определенного рода “подвижничеством”, благодаря которому “погружение” в виртуальную реальность становится более “глубоким”. Обратим внимание еще и на то, что “погружению” немало способствует компьютерная музыка, обычно постоянно сопровождающая игры как фон. Если вслушаться внимательнее, то такую “музыку” назвать музыкой весьма трудно: как правило, это набор постоянно повторяющихся в заданном ритме звуков непонятного происхождения, создающих ощущение пребывания в “космическом” пространстве или что-то другое. Из всех видов музыки компьютерная является наиболее эзотеричной. Примечательно, что даже находясь в реальном мире “виртуалы” не хотят терять связи с киберпространством: чаще всего через наушники их плейеров льется в сознание все та же компьютерная музыка. Есть еще одна весьма показательная черта, характеризующая компьютерных “аскетов” - пренебрежение к браку. Семейные узы налагают уж больно много ограничений на жизнь в виртуальном мире - зачем же напрасно обременять себя, когда все потребности (в том числе и сексуальные) можно удовлетворять с помощью все того же компьютера? Диаграмма 3. Процентное соотношение детей играющих и не играющих в компьютерные игры в г. Москве по возрастам . Страстная жизнь, культивируемая технократической цивилизацией, не может не отражаться самым негативным образом и на воле человека как таковой, делая её слабой, дряблой, неустойчивой в своих стремлениях, всецело подверженной руководству душевных страстных расположений. Как говорит преподобный Исаак Сирин, воля делается “сластолюбивой” , направленной лишь на ублажение самолюбия. До какой степени безволия могут доводить человека компьютерные игры, можно видеть из следующего примера: “Смертельно уставший программист в конце рабочего дня запускает какую-нибудь компьютерную игру, и оказывается, что он может еще час или два с увлечением просидеть за дисплеем. Наконец наступает крайняя степень усталости, когда «глаза перестают смотреть, а пальцы - слушаться», программист выключает компьютер и идет домой едва ли не шатаясь” . А вот еще одно примечательное свидетельство игромана о компьютерной игре Diablo: “Сев за игру однажды, вы перестаете существовать в нашей реальности. Вас без остатка затягивает в уникальный мир, созданный Blizzard'ом. Когда же вы снова приходите в себя, то обнаруживаете, что прошло уже десять часов, у вас очень болит голова, мышь судорожно зажата в руке и ... вы лихорадочно думаете, как справиться с той толпой Sоul Burner'ов, что навалилась на вас в 14 уровне...” К чему же так неумолимо стремится игрок? - “Постепенно спускаясь все глубже, вы перемещаетесь из прохладного полумрака подземелья в освещенные оранжевым сиянием лавы пещеры или пропитанные кровью и страхом коридоры самого Ада” ... Подобный паралич воли можно наблюдать и у любителей телевидения: придя усталыми с работы, такие люди первым делом включают телевизор - и тотчас подвергаются массированной атаке различных событий, впечатлений, эмоций и т.д. В итоге вместо необходимого отдыха душа еще более утомляется. И сами-то люди часто прекрасно понимают, что не принесут им никакого облегчения ни телевизор, ни компьютер, ни средства массовой информации - однако страсть, обратившись уже в злой навык, сама заставляет руку тянуться к кнопке включения... Таким образом, технократическая цивилизация воздействует на волю человека двояко: с одно стороны, насаждая и вырабатывая определенные стремления, с другой - ослабляя саму волю. Средства массовой информации и реклама разжигают в человеке различные пожелания, иногда доводя их до страстных стремлений. Направление этих желаний одно: материальное благополучие, удовлетворение “похоти плоти, очес и гордости житейской”, одним словом, самоугождение во всевозможных формах. Техника (особенно компьютерная) весьма способствует обращенности на самого себя, уходу от проблем реальной жизни в мир иллюзий и желанию пребывать в нем вечно. Немаловажную роль играет современная техника также в развитии гордости и властолюбия. Технократическая цивилизация насаждает в людях свою собственную иерархию ценностей, сознательно диаметрально противоположную Евангелию: “Для американского карьериста успех - подобие религиозного призвания. Он становится не одним из многих, а единственным смыслом жизни, и человек не может даже допустить мысли о существовании совершенно иных образов жизни, где люди понимают смысл совсем по-другому” . Изменяется как сам характер труда, так и отношение к нему. Труд становится более механическим, нежели творческим, и часто приносит внутреннее неудовольство, что в свою очередь порождает идеал (или идол?) расслабленности и лени, реализации всех желаний без каких-либо на то усилий. Поскольку технические средства позволяют легко реализовывать живущие в сердце страсти - или в реальном, или в виртуальном мире - то через регулярное исполнение страстных пожеланий воля заметно ослабляется и становится уже почти неспособной контролировать поведение человека. В результате человек становится безвольным в том смысле, что его воля управляется исключительно страстными чувствами и похотениями. |
