"СЛУ-ШАЙ!"
Слова И. Гольц-Миллера
Музыка П. Сокальского
Как дело измены, как совесть тирана,
Осенняя ночка черна…
Черней этой ночи встает из тумана
Видением мрачным тюрьма.
Кругом часовые шагают лениво;
В ночной тишине, то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
- Слу-шай!..
Хоть плотны высокие стены ограды,
Железные крепки замки,
Хоть зорки и ночью тюремщиков взгляды
И всюду сверкают штыки,
Хоть тихо внутри, но тюрьма – не
кладбище,
И ты, часовой, не плошай:
Не верь тишине, берегися, дружище:
- Слу-шай!..
Вот узник вверху за решеткой железной
Стоит, прислонившись к окну,
И взор устремил он вглубь ночи
беззвездной,
Весь словно впился в тишину.
Ни звука!.. Порой лишь собака зальется,
Да крикнет сова невзначай,
Да мерно внизу под окном раздается:
- Слу-шай!..
«Не дни и не месяцы – долгие годы
В тюрьме осужден я страдать,
А бедное сердце так жаждет свободы, -
Нет, дольше не в силах я ждать!..
Здесь штык или пуля – там воля святая…
Эх, черная ночь, выручай!
Будь узнику ты хоть защитой, родная!..»
- Слу-шай!..
Чу!.. Шелест… Вот кто-то упал…
приподнялся…
И два раза щелкнул курок…
«Кто идет?..» Тень мелькнула – и
выстрел раздался,
И ожил мгновенно острог.
Огни замелькали, забегали люди…
«Прощай, жизнь, свобода, прощай!» -
Прорвалося стоном из раненой груди…
- Слу-шай!..
И снова всё тихо… На небе несмело
Луна показалась на миг.
И, словно сквозь слезы, из туч
поглядела
И скрыла заплаканный лик.
Внизу ж часовые шагают лениво;
В ночной тишине, то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
- Слу-шай!..
<1864>
Современник. 1864, № 2, подпись: Ив. Г.-М.
Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков.
Вступит. статья, сост., вступ. заметки,
подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л.,
Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая
сер.)
В 1860-х годах было положено на музыку
композитором П. П. Сокальским и стало
очень популярно в студенческой и
революционной среде. Впоследствии
многократно перепечатывалось в
хрестоматиях, сб., чтецах-декламаторах
и т. д. и вошло в обиход русской
революционной поэзии. В ряде изд.
ошибочно приписывалось М. Л. Михайлову.
ВАРИАНТ
Слу-шай
Как дело измены, как совесть тирана,
Осенняя ночка темна,
Темнее той ночи встает из тумана
Видением мрачным тюрьма.
Кругом часовые шагают лениво,
В ночной тишине, то и знай,
Как стон раздается протяжно, тоскливо:
- Слуша-ай...
Хоть плотны высокие стены ограды,
Железные крепки замки,
Хоть зорки и ночью тюремщиков взгляды,
И всюду сверкают штыки,
Хоть тихо внутри, но тюрьма – не
кладбище:
И ты, часовой, не плошай,
Не верь тишине, берегися, дружище:
- Слуша-ай...
Вот узник вверху за решеткой железной
Стоит, прислонившись к окну,
И взор устремил он в глубь ночи без
звездной,
Весь словно впился в тишину...
Ни звука... Порой лишь собака зальется
Да крикнет сова невзначай.
Да мерно внизу под окном раздается:
- Слуша-ай...
Не дни и не месяцы – долгие годы
В тюрьме осужден я страдать.
А бедное сердце так жаждет свободы,
Нет, больше не в силах я ждать.
Здесь штык или пуля, там воля святая…
Эх, темная ночь, выручай.
Будь узнику ты хоть защитой, родная!..
- Слуша-ай...
Чу... Шорох, - вот кто-то упал,
приподнялся,
И два раза щелкнул курок,
Вот что-то сверкнуло, и выстрел
раздался,
И ожил мгновенно острог...
Огни замелькали, забегали люди…
«Прощай, жизнь, свобода, прощай»
Вырвалось воплем из раненной груди…
- Слуша-ай...
И снова все тихо - на небе не смело
Луна показалась на миг...
И, словно сквозь слезы, из туч
поглядела.
И закрыла заплаканный лик...
Кругом часовые шагают лениво,
В ночной тишине, то и знай,
Как стон раздается протяжно, тоскливо:
- Слуша-ай...
Иван Иванович Гольц-Миллер (1842—1871),
будучи студентом юридического
факультета Москов. ун-та, сблизился с
революционным кружком П. Г.
Зайчневского и принимал участие в
составлении прокламации «Молодая
Россия». Вскоре последовали арест,
заключение в смирительном доме, а
затем административная высылка. В 1865 г.
Гольц-Миллер переехал в Одессу и
поступил в ун-т, но уже в 1866 г. был
уволен и подвергся новой высылке.
Недавно выяснилось, что И. И. Гольц-Миллер
— внебрачный сын старшего брата отца
Л. Н. Толстого и, таким образом,
приходится двоюродным братом
великому писателю. Однако об этом
родстве ни Гольц-Миллер, ни Толстой
ничего не знали и, по-видимому, никогда
не встречались. Как поэт Гольц-Миллер
выступил в 1863 г. с рядом ст-ний на
острые социальные темы, выражавших
настроения русской революционной
демократии.
|