|
Николай Алексеевич Некрасов Родина
(1846) РОДИНА И вот они опять, знакомые места, Где жизнь отцов моих, бесплодна и пуста, Текла среди пиров, бессмысленного чванства, Разврата грязного и мелкого тиранства, Где рой подавленных и трепетных рабов Завидовал житью последних барских псов, Где было суждено мне божий свет увидеть, Где научился я терпеть и ненавидеть, Но, ненависть в душе постыдно притая, Где иногда бывал помещиком и я; Где от души моей, довременно растленной, Так рано отлетел покой благословенный И неребяческих желаний и тревог Огонь томительный до срока сердце жег... Воспоминания дней юности — известных Под громким именем роскошных и чудесных, — Наполнив грудь мою и злобой и хандрой, Во всей своей красе проходят предо мной... Вот темный, темный сад... Чей лик в аллее дальной Мелькает меж ветвей, болезненно-печальный? Я знаю, отчего -ты плачешь, мать моя! Кто жизнь твою сгубил… o! знаю, знаю я!.. Навеки отдана угрюмому невежде, Не предавалась ты несбыточной надежде — Тебя пугала мысль восстать против судьбы, Ты жребий свой несла в молчании рабы... Но знаю: не была душа твоя бесстрастна; Она была горда, упорна и прекрасна, И всё, что вынести в тебе достало сил, Предсмертный шепот твой губителю простил!.. И ты, делившая с страдалицей безгласной И горе и позор судьбы ее ужасной, Тебя уж также нет, сестра души моей! Из дома крепостных любовниц и псарей Гонимая стыдом, ты жребий свой вручила Тому, которого не знала, не любила… Но, матери своей печальную судьбу На свете повторив, лежала ты в гробу С такой холодною и строгою улыбкой, Что дрогнул сам палач, заплакавший ошибкой. Вот серый, старый дом… Теперь он пуст и глух: Ни женщин, ни собак, ни гаеров, ни слуг, - А встарь?.. Но помню я: здесь что-то всех давило. Здесь в малом и в большом тоскливо сердце ныло. Я к няне убегал… Ах, няня! сколько раз Я слезы лил о ней в тяжелый сердцу час; При имени ее впадая в умиленье, Давно ли чувствовал я к ней благоговенье?.. Ее бессмысленной и вредной доброты На память мне пришли немногие черты, И грудь моя полна враждой и злостью новой… Нет! в юности моей, мятежной и суровой, Отрадного душе воспоминанья нет; Но всё, что, жизнь мою опутав с первых лет, Проклятьем на меня легло неотразимым, - Всему начало здесь, в краю моем родимом!.. И, с отвращением кругом кидая взор, С отрадой вижу я, что срублен темный бор – В томящий летний зной защита и прохлада, - И нива выжжена, и праздно дремлет стадо, Понурив голову над высохшим ручьем, И набок валится пустой и мрачный дом, Где вторил звону чаш и гласу ликований Глухой и вечный гул подавленных страданий И только тот один, кто всех собой давил, Свободно и дышал, и действовал, и жил… 1846 ПЕСНЯ НАРОДНОГО БОРЦА Душно без счастья и воли, Жизнь бесконечно длинна, - Буря бы грянула что ли! Чаша с краями полна. Грянь над пучиною моря! В поле, в лесу засвищи! Чашу народного горя Всю расплещи!!! 1868 *** Посвящается подсудимым процесса «50-ти» Смолкли честные, доблестно павшие; Смолкли их голоса одинокие, За несчастный народ вопиявшие… Но разнузданы страсти жестокие!.. Вихорь злобы и бешенства носится Над тобою, страна безответная! Всё живое, всё честное косится… Слышно только, о ночь безрассветная, Среди мрака, тобою разлитого, Как враги, торжествуя, скликаются… Так на труп великана убитого Кровожадные птицы слетаются, Ядовитые гады сползаются! Между 1872 и 1874 Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОМУ Не говори: «Забыл он осторожность! Он будет сам судьбы своей виной!..» Не хуже нас он видит невозможность Служить добру, не жертвуя собой. Но любит он возвышенней и шире, В его душе нет помыслов мирских, Жить для себя возможно только в мире, Но умереть возможно для других. Так мыслит он, и смерть ему любезна, Не скажет он, что жизнь его нужна; Не скажет он, что гибель бесполезна; Его судьба давно ему ясна. Его еще покамест не распяли, Но близок час — он будет на кресте; Его послал бог гнева и печали Рабам земли напомнить о Христе. 1874 СЕЯТЕЛЯМ Сеятель знанья на ниву народную! Почву ты. что ли, находишь бесплодную. Худы ль твои семена? Робок ли сердцем ты? слаб ли ты силами? Труд награждается всходами хилыми, Доброго мало зерна! Где ж вы, умелые, с бодрыми лицами, Где же вы, с полными жита кошницами? Труд засевающих робко, крупицами, Двиньте вперед! Сейте разумное, доброе, вечное. Сейте! Спасибо вам скажет сердечное Русский народ... Декабрь 1876 ПРИМЕЧАНИЯ Песня народного борца. Загл. принадлежит ред. газеты «Работник». Окончательный текст см. в изд.: Некрасов Н. А. Стихотворения. 6-е изд. Спб., 1873. Т. 2. Ч. 4. Смолкли честные, доблестно павшие... Впервые в легальной печати: «Сибирская жизнь». Томск. 1898, № 53. Уточненный текст см. в изд.: Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем. Л., 1982. Т. 3, там же Написанное как отклик на франко-прусскую войну и подавление Парижской коммуны (первые загл. «Современная Франция», «С французского»; один из вар. в целях ценз. маскировки имел загл. «2-е декабря 1852 г.», т. е. отсылал читателя к провозглашению Луи Бонапарта императором), оно было переадресовано подсудимым «процесса 50-ти». Через Е. П. Елисееву ст-ние было передано В. Н. Фигнер — для ее сестры, Л. Н. Фигнер, которая была в числе осужденных (см.: Фигнер В. Н. Процесс «50». 1877 г. М., 1927. С. 26). Существует и другая версия о том, что ст-ние (возможно, через адвокатов) было передано для Петра Алексеева — одного из главных героев «процесса 50-ти», произнесшего знаменитую речь. Во всяком случае, современники были уверены, что ст-ние написано в связи с процессом. |
Оглавление|
| Персоналии | Документы
| Петербург"НВ" |
"НВ"в литературе| Библиография|