Семинарская и святоотеческая библиотеки

Семинарская и святоотеческая библиотеки
Семинарская и святоотеческая библиотеки


      Самым существенным моментом в аскетическом искусстве является "хранение ума — т. е. не отда-вать ума" (суете мира и извне навязываемым впечатлениям и мыслям). Самое важное в "хранении ума" — это постоянная память о Боге. Об этом говорят следующие слова пр. Исаака Сириянина: "что случается с рыбой, вынутой из воды, то бывает с умом, оставившим памятование Бога и блуждающим в воспоминаниях мира сего". Проследив обычный ход наших мыслей, мы можем определить — какой вид ума господствует в нашем создании. На ход мыслей естественно влияют и внешние явления и среда — общество, события, об-становка и т. п. Они могут отвлекать мысль от господствующего и свойственного человеку направления мыслей. Отсюда среда может в значительной мере противодействовать или способствовать основным стремлениям и потребностям души.
    ПРИМЕР: монастырь, семинария, либо, наоборот: театр, Голливуд. Об этом необходимо помнить педагогу и обращать должное внимание на окружающую детей обстановку, окружая детей предметами хри-стианского быта и произведениями классической культуры (естественно, пристойными).
    Но не только внешний мир и пожелания сердца влияют на ход мыслей. Как учит Св. Писание и Св. Отцы, источниками мысли в значительной мере является и потусторонний мир — мир духов. В Евангелии от Иоанна мы читаем: "диавол вложил в сердце Иуды предать Его" (Иоан. 13,2). А когда ап. Петр исповеды-вал Божество Господа Иисуса Христа, то Господь сказал ему: "блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах" (Мф. 16, 17).
    ПРИМЕР: В жизнеописании святителя Иоанна Златоуста рассказывается, что когда святитель писал толкования на послания ап. Павла, тот в это время стоял возле Иоанна и шептал ему на ухо свои мысли. Это наблюдал в течение трех ночей подряд келейник Святителя — св. Прокл (впоследствии сам ставший Кон-стантинопольским патриархом).
    Таким образом самое авторство толкования следует приписывать не только св. Иоанну, но и самому апостолу Павлу, поскольку в толкование вкладывались и мысли апостола. Если внимательно наблюдать за собой, то можно заметить, как часто поток мыслей, занятых определенным предметом, прерывается, и в ум как бы залетает новая мысль — совершенно не связанная с предыдущими и ни с какой внешней причиной.
    ПРИМЕР: Пестов: Так, например, я внимательно читаю молитву, кругом тишина. Вдруг откуда-то падает мысль — "не пришло ли время будить сына?" Кто это, — властно прервавший поток моих мыслей и заставивший думать меня о других? Или я, глубоко задумавшись, иду по улице и дохожу до перекрестка. Занятый своими мыслями я начинаю переходить улицу, не смотря по сторонам. Вдруг кто-то опять преры-вает мои мысли и говорит: "посмотри налево". И если слева мчится автомобиль, то этому голосу я обязан спасением своей жизни.
    Рассказ архимандрита Кирилла. Когда к 50-летию Победы у батюшки решили взять интервью цер-ковные журналисты, они приехали в Переделкино. Среди прочих вопросов они попросили рассказать о ка-ких-либо чудесных случаях во время войны. На это батюшка ответил, что чудес с ним не происходило. Бы-вали лишь случаи, когда например, лежишь во время обстрела или бомбежки, и вдруг какой-то внутренний голос: перейди отсюда туда. И только успеваешь переползти, как на то место попадает снаряд или бомба… Такие случаи бывали, а большего.
    О. Иоанн Сергиев. пишет: "в обыкновенном нашем положении все светлые мысли от Ангела Храни-теля и от Духа Божия; тогда как, напротив, нечистые, темные — от нашего поврежденного существа йот диавола". Поэтому Св. Отцы всегда предлагают разбираться во вновь появившихся мыслях — из какого ис-точника они текут — от нашего Ангела или от лукавого духа? Как пишет преп. Петр Дамаскин: "все помыс-лы бывают трех устроений (происхождения) — человеческого, демонского и ангельского. Человеческий по-мысел связан с каким-либо воспоминанием. Демонский же помысл бывает сложный — из мыслей и стра-стей (пристрастий, ненависти, злопамятности, осуждения и т. п.). При этом очевидно, что к людям, подвер-женным греху, порокам и страстям, стоит ближе злой дух и преимущественно он-то и будет всевать в таких людей свои чувства (страсти) и мысли. И, наоборот, святые будут слушать мысли ангелов и Бога.
    Конечно говорить о принятии мыслей от Бога и Ангелов могли лишь святые и подвижники благо-честия. На людей же, находящихся в стадии очищения, влияют и ангел и лукавый дух. В этом случае душа человека является ареной борьбы за свое влияние добрых и злых духов. Ф. М. Достоевский писал: "сатана с Богом борется, а поле битвы — сердца людей". Как распознать — откуда идет мысль? На этот вопрос преп. Варсонуфий Великий дает такой ответ: "Помыслы, приходящие от демонов, прежде всего бывают исполне-ны смущения и печали и влекут вслед себя скрыто и тонко: ибо враги одеваются в одежды овечьи и прель-щают сердца незлобивых тем, что кажется хорошо, а в самом деле зловредно. Что ни услышишь или помыс-лишь, или увидишь и при этом хотя на волос смутится твое сердце — все это от бесов". В другом месте Преподобный говорит: "Всякий помысел, которому не предшествует тишина смирения, не от Бога происхо-дит, но явно от левой стороны. Господь наш приходит с тихостью; все же вражеское бывает со смущением и мятежом".
    Итак, способность к различению мыслей является достоянием уже зрелых в духовной жизни, а ново-начальным в ней следует прибегать к советам опытных духовно людей, а за отсутствием таковых — к мо-литве.
    Как говорил старец Парфений Киевский — "стяжавший молитву не имеет времени и подумать о чем-либо земном; уму тяжелы и беседы и видения людей и все отвлекающее его от Бога". Как говорил Макарий Ве-ликий: "Как тело от видимого греха, так и душу и ум должно хранить от непотребных помыслов: ибо душа — невеста Христова". Однако, одна грешная мысль или "прилог" (по терминологии св. отцов) — еще не вменяется в грех человеку, как всеянная извне, если только она не вызвала в нем "сочетания" (по термино-логии св. отцов), т. е. сочувствия пролетевшей мысли сердца человеческого.
    ПРИМЕР: Один богобоязненный инок страдал тяжкими хульными мыслями. И дьявол довел его до отчаяния. Он думал, что он погиб. Он обращался ко многим другим подвижникам, но они не могли оказать ему помощь. Он пришел к одному великому опытному в духовной жизни старцу, но стыдился рассказать старцу о мыслях, которые охватывают его душу по отношению к Богу, Матери Божией и Святым Тайнам Божиим.
    Поэтому он написал на бумаге и передал старцу. Когда старец прочел, то он положил свою руку на шею инока и сказал: "Не бойся чадо, ты не виноват в этих мыслях, всю вину в этих мыслях я беру на себя. В этом виноват дьявол". И когда старец сказал это, то инок почувствовал величайшее облегчение. Как гора свали-лась с его души. В этих мыслях человек не виноват. Человек виноват бывает в том случае, если он задержи-вается на этих мыслях, если он вступает в разговор с этими мыслями, тогда он виноват. Это один из видов сетей дьявольских".
    Следует упомянуть, что старцы предлагают в качестве наиболее действительного средства для борь-бы с нападением хульных мыслей частое причащение Святых Христовых Тайн. В наиболее тяжелых случа-ях, они предлагают причащаться каждый день. Следует упомянуть и еще о средстве освобождения от хуль-ных и нечистых мыслей. Одного инока, преуспевшего в творении Иисусовой молитвы, спросили, кто его ей научил?
    "Бесы", — отвечал инок. "Как так?" Инок отвечал: "Меня часто беспокоили от бесов хульные и нечистые мысли. Как только приходили они, я и начинал творить Иисусову молитву. Так я и привык к ней".
    Господствующие мысли. О том, что тяготит в жизни, что не удовлетворяет, что мешает, от чего хо-чется избавиться, чего человек боится, чего опасается, что страшит или беспокоит в будущем; или человек желает чего-либо страстно — во что бы то ни стало и т. д. При безмятежности о будущем, при полном до-вольстве настоящим, мысль обращается только к текущей задаче — как ее выполнить по воле Бога и в со-гласии с Его заповедями. Что сейчас поручает мне Господь? Не грешу ли я в чем-нибудь в чувствах и мыс-лях? А все будущее Господь Сам управит!
    Мысли о себе. Все в жизни зависит от меня, моей предусмотрительности, ловкости и умения. Неза-чем с кем-либо советоваться — я сам все понимаю хорошо; только мое мнение правильно и безошибочно.
    Все зависит от промысла Божия; одни мои усилия ничего не значат. На все надо искать помощи у Бога и испрашивать ее в постоянной молитве; я — ничто, грешен, жалок, слеп и убог. Самое лучшее во всем слу-шаться мудрого старца и духовного отца, через которых говорит Сам Бог. Кроме того надо внимательно прислушиваться ко всем мнениям.
    Состояние умственных сил до грехопадения. И по душе, и по телу человек пребывал в благодат-ном состоянии. Все его силы, и разум, и воля, и сердце находились на высокой степени совершенства, кото-рая несоизмерима с состоянием этих способностей после падения. Так, блж. Августин, сравнивая познава-тельные способности человека до и после грехопадения, говорит, что они соотносятся между собою так, как скорость полета птицы относится к скорости передвижения черепахи.
    Сам способ познания человеком окружающего мира существенным образом отличался от того, кото-рым мы обладаем сейчас. В. Н. Лосский так описывает познавательный процесс первозданного человека: "Человек изнутри познает живые существа, проникает в их тайну, повелевает их богатством". Язык челове-ка соответствовал такому способу познания. В. Н. Лосский продолжает: "Тогда язык совпадал с самой сущ-ностью вещей, и этот невозвратно утраченный райский язык обретают вновь не изыскатели оккультизма, а только те милостивые сердца, о которых говорит прп. Исаак Сирин, те сердца, которые пламенеют любовью ко всему тварному миру: птицам, зверям, ко всей твари".
    По замыслу Создателя тело должно подчиняться душе, а душа духу. Или, иными словами, душа должна служить рабочим органом для духа, а тело предназначено осуществлять деятельность души. У непо-врежденного грехом человека именно так и происходило: Божественный голос раздавался в самом святи-лище духа, человек понимал этот голос, сочувствовал ему, желал исполнить его указание (то есть волю Бо-жию) и исполнял ее делом при посредстве своего тела. Так и ныне чаще всего поступает человек, обучив-шийся с Божией помощью всегда руководствоваться голосом христианской совести, способной верно раз-личать добро и зло, восстановивший тем самым в себе образ Божий.
    Такой восстановленный человек внутренне целен, или, как говорят еще о нем, целеустремлен или целомудрен. (Во всех словах один корень — целый, тот же корень и в слове «исцеление». Такой человек, как об-раз Божий, исцелен.) В нем нет внутреннего разлада. Совесть возвещает волю Божию, сердце ей сочувству-ет, ум обдумывает средства к ее осуществлению, воля желает и добивается, тело без страха и ропота подчи-няется воле. И по совершении действий совесть же доставляет человеку утешение на его нравственно-верном пути.
    Помрачение ума после грехопадения. После грехопадения нарушилась вся гармония не только в составе человека, но и во всем тварном мире. Вследствие грехопадения духовные силы человека получили глубокое повреждение: «Разум помрачился, так что не говоря уже о предметах божественных, духовных, он с трудом… может приобретать познания о предметах… видимого мира;… воля получила наклонность ко греху, так что человек, сознавая необходимость и возможность… делать добро, все-таки делает зло; сердце исполнилось нечистых и чувственных пожеланий и стремлений, направленных к благам мира сего». Все это свидетельствует о душевной смерти человека, поразившей его «немедленно по преступлении заповеди». «Тогда человек лишился обитавшего в нем Святого Духа, Который составлял как бы душу всего существа человеческого, и был предоставлен собственному естеству, зараженному и вступившему в общение с есте-ством демонов» (Там же). Составные части человека – дух, душа и тело – потеряли свое первобытное со-стояние, когда дух господствовал над душой, обращаясь к Богу, а душа – над телом. Сейчас стало наоборот: тело пытается командовать душой, а дух от созерцания Божественного обращается к душевному; силы души (ум, чувства и воля) противоборствуют друг другу. Таким образом, образ Божий в человеке сильно умалил-ся, а подобие, по мысли святителей Игнатия Брянчанинова и Димитрия Ростовского, исчезло совсем. Под-тверждением этого могут служить слова панихиды: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу согрешений, но еже по подобию возведи древнею добротою возобразитися». Как пишет святитель Иг-натий, «Страшным плодом падения было порабощение человека диаволу и ничем не отвратимое смешение с ним» (там же, с.52). Так что «лукавые помыслы и мечтания так тонко и хитро действуют в душе, что ей представляются они как бы рождающимися в ней самой, а отнюдь не действием чуждого ей злого духа, вместе и действующего, и желающего оставаться не примеченным».
    Современное состояние ума (применительно к  педагогике): телесный человек; душевный человек; духовный человек.
    Первая ступень – телесная, плотская жизнь. Святитель Иоанн Златоуст о страстном человеке: «Ко-гда лягаешься, как осел, скачешь, как вол, ржешь на женщин, как конь, объедаешься, как медведь, утучня-ешь плоть, как лошак, злопамятен, как верблюд, хищен, как волк, сердит, как змея, язвителен, как скорпион, коварен, как лисица, хранишь в себе яд злобы, как аспид и ехидна, враждуешь на братьев, как лукавый де-мон: как могу считать тебя человекам?.. Чем назову тебя? Зверем? Но у каждого зверя который-либо один из сих пороков. А ты, совокупив в себе все пороки, далеко превосходишь и их своим неразумием…». «Туман скрывает солнечные лучи, а густое испарение потребленных яств омрачает ум», - Нил Синайский. «Как тучные птицы не могут высоко летать, так и угождающему своей плоти невозможно взойти на небо» - прп. Иоанн Лествичник. «Кто питает плоть тела своего, тот питает злые похоти, и срамные помыслы не оскуде-ют у него» - прп.Ефрем Сирин..    Но не только тело живет на первой, «неестественной» степени, извра-щенной жизнью. Душа во всех своих силах – уме, чувстве, воле – проявляет греховную, ненормальную на-праввленность.
    Ум неспособен к правильному суждению о вещах. Он, по выражению преподобного Ефрема Сирина, «всегда пригвожден к тленному». Преподобный Исаак Сирин называет его состояние «парением» или «кружением». Масса помыслов проносятся в сознании человека. Они восбуждают его к заботам о том, как получше благоустроить свою временную жизнь. Ум поэтому преимущественно занят придумыванием средств и ухищрений для улучшения своего внешнего благополучия. Ум все представляет по-своему, всему прекословит, ни с чем не соглашается, создает несбыточные мечты, касающиеся опять-таки земного, внеш-него благосостояния. О Боге человеку и думать некогда, о благодати, о спасении, о добре он и понятия ни-какого не имеет. Такое состояние ума, естественно, выражается в излишней пустой разговорчивости. Язык человека неудержимо стремится выпустить в пространство поток ненужных восклицаний, шуток, мнений, осуждений, самовосхвалений. Некому обуздать его. Дух замер в человеке, совесть почти усыплена; посто-ронние же внушения и замечния в расчет не принимаются. Самосознание человека находится в каком-то как бы тумане. Человек не помнит о своем высоком достоинстве. Эта мысль погребена в нем под множест-вом помыслов и впечатлений.
    Совесть напоминает человеку о себе лишь слабым звуком. Но человек не обращает на нее внимания. Она снова стучит в сердце. Но «плотской» христианин не слышит или даже не зхочет слышать ее голоса.
    Молитва не идет из уст и из сердца такого христианина. Правда, иной раз уста шепчут молитвенные слова, но эта молитва настолько холодна, автоматична, что в очах Божиих она ничто, мерзость, хуление. Благода-тью Божией человек не пользуется, да и не проси ее. Ему непонятно ее действие и ее сущность. На свои си-лы он надеется гораздо больше. В тех случаях, когда такой христианин механически принимает св. Причас-тие Тела и Крови Христовых и другие святые  Таинства, внутренний его человек почти безучастно относит-ся к великой святыне, а потому он и не обновляется, потому в нем и не происходит надлежащего изменения его природы.
    Помимо внутреннего разлада у христианина, стоящего на первой ступени нравственной жизни, на-блюдается сильное подчинение влиянию злых духов, которые, подобно змеям, невдмо гнездятся в глубине сердца, с необыкновенной зитростью и лукавством возбуждая в человеке разнообразные губитльные стра-сти  побуждая его услаждаться нечистыи похотями. Хлые демоны беспрепятственно оказывают свое погуб-ное влияние и на душу и на тело человека. Прподобный Нил Снайсий говорит: «Когда завистливый демон не успеет пртвести в движение память, тогда воздействует на ковь и сок, чтобы через них произвести в уме воображение и наполнить его образами». А блаженный Диадох говорил: «Злые духи нападают на телесные чувства и в них гнездятся, удобно дуйствуя через подручную им плоть на тех, кои еще младенчествуют ду-шой».
    ПРИМЕР: Итак, давайте вместе поставим небольшой психологический эксперимент — решим изба-виться от какой-нибудь самой малой своей привычки. Не много времени потребуется, чтобы со всей оче-видностью убедиться в правоте Евангельских слов: тпворяй грех - раб есть греха (Ин. 8, 34). В первые ми-нуты может показаться, что привычный грех оставить несложно; мы даже можем обрадоваться, что расста-лись с ним так скоро; но случись какая-нибудь перемена в настроении, житейское потрясение или минутное расслабление — и знакомый нам грех вновь пред нами, он снова притягивает нас к себе как бы незримой уздой.
    Наиболее опасный вид самолюбия и самообольщения есть внутреннее фарисейство. Это тонкий вид тщеславия пред самим собою - прелесть духовная. Оно тем опаснее, что обладаемый им человек бывает со-вершенно уверен в своем относительном благочестии, не замечая, что это благочестие мнимое. Оно растет на почве, удобряемой, по слову св. Иоанна Лествичника, гноем тщеславия, и трудно вразумить такого чело-века в неправости пути его. Лишь особая благодать Божия находит для этого средства.
    Вот одно наблюдение.Как-то довелось ему читать воспоминания одного семинариста. Там речь шла об одном юноше аскетических интересов и склонностей, который всей душой желал спасения, утешался богослужением, кротко переносил все скорби и жил в семинарии, как в пустыне. Внешне мой знакомый проявил внимание и одобрение к рассказу. Но что это? На дне души шевелится что-то нехорошее... Он стал анализировать и, к великому своему удивлению, нашел нечто недоброжелательное к герою рассказа: кто, дескать, знает, каково его подлинное благочестие; быть может, за примерным поведением скрываются мно-гие слабости и пороки... И что же?! Продолжая исследовать свое сердце дальше, он обнаружил, что основа-нием для таких мыслей служит ни что иное, как зависть: вот-де, благочестивее меня оказался! Гадкое Каи-ново чувство восстало в душе. Тут только раскрылись глаза, и он увидел, что все, что ни делал доброго, оск-вернялось тщеславием. Даже самоукорение, это естественное проявление доброго устроения, было лишь жертвой внутреннему фарисею -- даже им он хвалился перед самим собою, чтобы потом иметь основание сказать самому себе: несмъ якоже прочий человецы — «если, мол, и грешу в чем по немощи, но и укоряю себя в том; а другие и того не делают».
    Проделайте и вы небольшой опыт: в течение хотя бы 3—5 минут попробуйте остановить размышления на каком-либо духовном предмете: памятовании о Боге, смертном часе или, по крайней мере, на каком-либо Евангельском событии. Спустя краткое время вы заметите, как мысль ваша совершает сперва небольшие, а затем уже и весьма существенные отклонения от намеченного направления. Ассоциативные образы, воспоминания и обобщения, которые первоначально имели благой смысл, постепенно обратятся в иные, более чувственного или рационального оттенка, пока, наконец, совсем не приобретут направление суетное и самолюбивое.
    Вторая степень – душевная жизнь. Ум, прежде рассеянный, теперь приходит в состояние относи-тельной собранности. Человек подвергает строгому анализу свои мысли, чувства и желания. Он старается не думать о прегрешениях и слабостях других людей, воздерживается от произнесения своего гордого суда над ними. В сознании христианина проходят мысли о Боге, о духовном мире, о благодати, о его собствен-ном высоком человеческом достоинстве и предназначении, о спасении. Постепенно человек начинает яснее различать добро и зло. Знание Священного Писания приобретает для него огромное значение: «Начало пра-вильного образа мысли – слушание Божественных Писаний», - говорит преподобный Ефрем Сирин. Память о смерти все чаще дает христианину новые побуждения к добродетельной жизни. Время от времени ум че-ловека должен быть занятым внимательной оценкой своего внутреннего морального состояния. Святые от-цы часто поучали: «Будь внимателен к самому себе, возлюбленный, и в ряду дел своих рассмотри, начала ли заживать и закрываться язва твоя, т.е. начали ли изнемогать страсти? Положи примету и входи непре-станно сам в себя и смотри, какие страсти, по твоему замечанию, изнемогли пред тобою, какие из них про-пали и совершенно отступили от тебя и какие из них начали умолкать вследствие душевного твоего здоро-вья?» - Исаак Сирин. В уме человека непрестанно проходят ряд за рядом худые помыслы. Долг человека – худые помышления отгонять, а добрые принять и возрастить. Многие святые отцы учили, что, поскольку каждое греховное настроение первоначально зарождается в помыслах и, последовательно развиваясь, пере-ходит в страсть, постольку и духовная борьба должна начинаться именно с помыслов, или, как говорили святые подвижники, с «прилога», который сам по себе пока безгрешен. Поэтому в данный период самое главное – неутомимо стоять на страже у дверей своего сознания, вовремя замечая и уничтожая вторгающие-ся прилоги.
    Но святые отцы поучали заботиться о развитии ума не только в плане религиозно-нравственном, но также и общеинтеллектуальном и даже философском. Святитель Григорий Богослов говорил: «Каждый ра-зумный человек согласится, - я полагаю, - что ученость есть первое из благ, какими мы можем владеть. Я говорю не только о той высшей учености, которая… имеет в виду спасение души и красоту мира сверхчув-ственного; я говорю также и о той внешней учености, которую большинство христиан отвергает… и думает, что она удаляет от Бога. В светской литературе и науках мы заимствуем исследования и умозрения о приро-де вещей, но отвергаем все то, что ведет к демонам, к заблуждению и в глубину погибели». Тот же святой говорит: «Философские учения для благонравных – щит добродетели; для злонравных – жало греха».
    Святитель Иоанн Златоуст не только не отвергал значения светских наук, но признавал за ними весьма важ-ное значение в деле умственного развития христиан. Он говорил, что эти науки «не только для Богопозна-ния, но и для познания жизни твари преподают нам величайший урок… Трудолюбию человек научится у муравья, любви к порядку и общежитию – у пчелы, … полевые цветы научат тебя не заботиться о внешних украшениях. Многому и другому можно научиться от бессловесных животных, от цветов и семян».
    Просвещая духовное око христианина и путеводя его в вере, благодать дает человеку правильное ра-зумение Священного Писания. Слово Божие становится «светильником» для души человека, руководящей звездой, которая освещает путь духовного восхождения, помогая разрушать ветхого человека и созидать но-вого. «Св. Писание смиряет ум человека». «Слово Божие научает истинному ведению», - говорит препо-добный Исаак Сирин. «Слушание Божественных Писаний – начало правильного образа мыслей», - говорит прп. Ефрем Сирин. Иоанн Кассиан: «Бесов должно прогонять, по примеру Христа, словами Священного Писания».
    Но, несмотря на большие труды, на рост любви и благодатные осенения, человек, стоящий на второй степени, все же далеко еще не совершен. Он любит Бога, но всецело. Он любит ближних, но часто готов пожертвовать интересами ближних в свою пользу. Он молится, но большей частью тогда, когда подходит несчастие или ощущается какая-нибудь нужда. Он исполняет волю Божию, но вол Божия не сделалась еще его собственной воле    . Человек, хотя и углубляется в самоиспытание, но он еще далеко не знает самого себя вполне.
    Иначе, выражаясь словами Григория Богослова, «это человек душевный, который еще далеко не совершен».
    Третья степень – духовная жизнь. Лишь на третьей степени творится новый человек, в котором, по слову святого Апостола, живет Сам Христос (Гал. 2, 20).
    Вся внутренняя жизнь: воля, мысль, сувства, духовные силы – концентрируются на единой всеобъемлющей идее Божества. Вся жизнь человека протекает под водительством духа и все его стремления обращены к то-му, чтобы «стяжать Дух Христов», ибо в этом, по словам прп. Симеона Нового Богослова, и состоит  «ду-ховный закон». Все силы души теперь настолько просветлены и одухотворены, что в них почти не остается ничего греховного, несовершенного. Ум христианина настолько возвышается над  земными понятиями, что становится способным проникаь в сокровенные тайны духа. От его просветленного благодатного взора не может укрыться ни человек, ни ангел. Ум приближается к состоянию духа. Он весь как бы пребывает в су-ществе Божием и все созерцает во Христе и чпрез Христа. Ум человека, сверхъестественно обновленный, видит видения, получает откровения, в себе самом созерцае свет Божества. Божественная Благодать так об-нимает человеческий разум, изменяя его божественным изменением, что плотская мудрость теряет в этом случае практичесое значение, и вся жизнь человека определяется исключительно благодатью. Такой благо-датный ум становится «умом Христовым». По учению св. максима Исповедника, «ум Христов… приходит не по лишению собственной нашей умственной силы, и не по существенно и лично переходящей в наш ум )на его место); но как своим качеством освещающий силу нашего уми и к одному с собою уносящий его действие. Ум Христов имеет тот, кто о всем помышляет в Его Духе и через все приводится  мысли о Нем».
    Умственная отсталость. Задержки психического развития. Исправление умственных недостатков. Есть материал в рукописи. Развитие умственных способностей (внимание, память, речь, воображение).
    Общие правила предосторожности.
•    Прежде, чем рассматривать умственные способности по отдельности, мы предложим общие прави-ла, и, во-первых, правила предосторожности, предохраняющие от всего ослабляющего, или разру-шающего эти способности. Но иногда родители и воспитатели намеренно стараются подавлять в ре-бенке некоторые способности, напр., любознательность, воображение и т. п., чтобы вернее предо-хранить эти способности от злоупотребления. Но неправильность таких поступков видна уже из то-го, что было замечено в § 5. Хотя воспитатель и должен отсекать дикие наросты и лишние отростки, но самого дерева, то есть данных от Бога способностей, он не должен разрушать, а напротив, должен питать их и выращивать.
•    Гораздо чаще ослабляются духовные способности ненамеренно, по неведению, по нерадению, или каким-нибудь господствующим предрассудкам. Это часто случается от недостатка правильного рас-крытия их, или от чрезмерного напряжения, как в теле, так и в духе; бездействие, неупотребление данных нам сил влечет за собой ослабление их (§ 18). Оставьте, например, без употребления память мальчика, и она останется навсегда слабой, но упражняйте ее надлежащим образом, и она укрепится. Поэтому чрезвычайно вредно, когда или слишком обременяют воспитанника учением, или   напро-тив, слишком облегчают обучение, так что оно становится для воспитанника как бы приятной заба-вой.
•    С этим недостатком в близкой связи находится односторонность образования, когда преимущество отдается развитию только одной способности, оставляя прочие, или известную силу души занимают только одним каким-нибудь предметом. От этого часто возникает в человеке губительное для его развития несоответствие. Например, если какой-нибудь воспитатель ищет своей славы в том, чтобы одну какую-нибудь способность развить до необыкновенной степени, то, хотя он и может за это по-лучить одобрение от неразумных, но наблюдатель, глубже вникающий в дело, на верное с ним не со-гласится. Надо обратить внимание и на остальные способности, которые оставлены в небрежении, и тогда в этом мнимо-мастерском деле ничего более не увидим, кроме повреждения духа. Такая одно-сторонность особенно вредна, если через нее разрушается надлежащая подчиненность между духов-ными силами, когда низшие силы берут перевес над высшими. Это очень часто случается, особенно с воображением, и последствия от этого бывают самые неприятные. Сами не знают, что делают те воспитатели, которые все свое искусство истощают на то, чтобы в воспитанниках особенно усилить воображение.
•    Противоположный этому недостаток - неумеренное напряжение пробуждающихся умственных сил, когда детей слишком рано принуждают к учению (§  17), или избирают предметы для них слишком трудные и слишком разнообразные; или, особенно малых детей слишком долго занимают одним предметом, или принуждают к умственным занятиям не вовремя, напр., тотчас после стола.  Если слишком натянуть лук, то он переломится, или по крайней мере, потеряет свою упругость. Вот заме-чание, которым должны пользоваться родители, особенно образованные и заботящиеся об образова-нии детей своих.
•    Но умственные способности могут ослабевать и посредственно; особенно от вредного влияния тела, а поэтому и от пищи, воздуха, движения и т. п. Слабость и болезненность тела, чрезмерная раздра-жительность нервов, пресыщение желудка, недостаток движения, нечистота, и подобное во многом содействуют ослаблению сил духа. Как разрушителен в этом отношении порок самоосквернения, что будет показано в другом месте. Также велико влияние и господствующего состояния духа. Весе-лость, спокойствие и умеренная надежда на себя благоприятствуют умственной деятельности; на-против печаль, страх, беспокойство и чрезмерная недоверчивость к собственным силам ослабляют ее. Особенно вредно, если какая-нибудь наклонность обращается в господствующую страсть. Через это стесняется вся деятельность ума, и, оставляя все прочее, обращается к одному предмету страсти. Поэтому, когда ученик предается любви к другому полу, или страсти к какой-нибудь игре, или дру-гой беспорядочной наклонности; то от этого не только страдает невинность, но и успех в учении.
    Об     умственном   образовании.
    1.    Воспитание всегда должно приспосабливаться к личным свойствам воспитанников. Поэтому отно-сительно умственного образования, прежде всего, надо стараться узнать, какие дарования имеет воспитан-ник, к каким предметам он преимущественно расположен, и как должен поступать воспитатель, чтобы пре-дохранить умственные способности его от повреждения и правильно образовать их. Здесь опять нужно об-ратиться к тому, что в общем было сказано в различии личных свойств воспитанников. Главное дело здесь состоит в беспристрастном постоянном и рассудительном наблюдении над тем, как различные способности воспитанника будут обнаруживаться во время обучения и в его обыкновенной жизни. Но, чтобы в этом слу-чае не обманываться, никогда не следует забывать, что:
•    человек обладает различными талантами, которые не всегда обнаруживаются в одинаковой степени, каковы: память и рассудок, разум, воображение и друг. Поэтому по одной какой-нибудь способности еще нельзя судить вообще о способностях воспитанника.
•    и та же способность в одном отношении может быть превосходной, а в другом очень слабой, напри-мер, память слов и память вещей. Также, один и тот же человек к одному делу может быть очень способным, а к другому, напротив, малоспособным или даже совсем неспособным.
•    природная живость детей и их острые мысли, хотя и часто оправдывают выгодное предположение об их способностях, впрочем, не служат их несомненным признаком. Часто то самое, что почитается проблеском гения, на самом деле бывает порождением самого бессвязного и поверхностного ума. А иногда настоящие таланты долго бывают сокрыты и остаются без действия сами в себе, доколе сча-стливый случай не пробудит их.
•    не всегда из одной только внимательности детей к учению и их успешности можно заключать о та-ланте. Очень часто дети со значительными талантами бывают слишком торопливы и невниматель-ны. Притом здесь многое зависит от метода обучения. Во взрослых воспитанниках настоящее со-стояние их таланта надо отличать от их ранних способностей. Посредственный ум, при помощи по-стоянного прилежания и хороших пособий, мало-помалу может стать очень хорошим, и, напротив, большой талант может огрубеть от нерадения.
•    также и обыкновенные испытания не решают дела. Ими более измеряются приобретенные познания и способности, чем талант. Пустой, но смелый говорун иногда выдерживает испытания гораздо удачнее, чем ученик с отличными способностями, но робкий, или неспособный хорошо объяснятся. Хотя учитель, знающий хорошо свое дело, и одаренный глубоко проницающим психологическим взором, может многое увидеть из его ответов, но редко для него бывает достаточно одного испыта-ния, чтобы произвести решительное суждение о способностях воспитанника.
    2.    Важнейшие предметы, на которые следует обращать внимание при формальном образовании сле-дующие: способность к пробуждению умственных сил, вникание (внимательность), свобода, твердость и правильность умственной деятельности. Первое условие есть возможность и способность к пробуждению умственных способностей, состоящая в том, что они легко приходят в деятельность. Хотя человек рождает-ся с внутренним стремлением приводить в деятельность свои умственные силы, но это естественное влече-ние без внешнего пробуждения у многих бывает слишком слабо для того, чтобы производить нужное дейст-вие. Отсюда происходит та многогранная бездейственная дремота духа, во время которой человек, подобно бездушному истукану, имеет очи, но не видит, и уши, но не слышит. Поэтому воспитатель должен стараться пробудить дремлющие способности, занимать их по возможности, и эту деятельность обратить воспитанни-ку в привычку и потребность. Для этой цели он должен не только предоставлять обильную пищу его уму, но и повседневно ставить воспитанника в положение необходимости употребления своих сил. При этом, без сомнения, обязательно обращать внимание на личные свойства воспитанника, чтобы его не обременять более, нежели он может перенести. Нужно стараться пробуждать и упражнять все его силы, а для этого надо пользоваться не только определенными часами учения, но всеми удобными случаями, которых в повседнев-ной жизни очень много, и которые, чем менее бывают изысканы, тем обыкновенно привлекательнее и за-нимательнее.
    Второе условие есть вникание духа в определенный предмет, или внимательность. Деятельность ду-ха не может быть успешной, если человек не умеет сосредоточиться, избегать посторонних,   развлекающих   его,   впечатлений,   чтобы   исключительно   заниматься   своим предметом. Но и в этом отношении в детях замечается большое различие. Одни очень легко становятся внимательными, других, напротив, никакой предмет не занимает, или они не останавливаются ни на одном, или их беглая мысль поспешно переходит от одного предмета к другому. Вообще здесь очень многое зависит:
•    от приобретенной уже силы ума. Поэтому рассеянность извинительна в детях. В их духе нет еще той нужной твердости, которая бы не позволяла им развлекаться внешними впечатлениями.
•    от предметов, соответствуют ли они способностям и наклонностям детей, или нет. Например, нера-зумно ребенка, еще не приученного к мышлению, требовать внимания к отвлеченным положениям.
•    от состояния и расположения их духа. И взрослый человек едва ли сможет сосредоточить свое вни-мание на каком-нибудь предмете, пока его сердце беспокоят сильные заботы, или его тело мучат жестокие болезни.
•    от внешнего положения,  которое иногда благоприятствует,  а иногда препятствует вниманию
•    наконец, от времени, правильно ли оно избирается, и не слишком ли бывает продолжительно.
    3.    Отсюда вытекают следующие правила:
•    не следует ставить в большую вину ребенку, особенно в раннем возрасте, если он легко развлекает-ся; но надо стараться, сколько можно, облегчить его внимание, удаляя от него все развлекающее, от чего бы это ни происходило, от места ли и времени, или от окружающих предметов.
•    детям надо представлять предметы   в чувственных формах и делать их очевидными посредством объяснений, изображений, повествований и т. п.
•    особенно важно стараться делать предметы занимательными для детей, чтобы они, убедившись в их необходимости и пользе, находили в изучении их удовольствие и радость. Чем больше предмет дос-тавляет ребенку удовольствия, тем он дольше им занимается.
    4.    С внимательностью очень тесно соединяется свобода в употреблении умственных сил. Она требует того, чтобы человек в умственной деятельности стал определенным образом независим от отвлекающих впечатлений тела, от обстоятельств, времени и места, и от расположения духа. Правда, это трудная задача. Самый опытный мыслитель часто бывает нерасположен к умственным занятиям, потому что или тело, или воображение, или неблагоприятное состояние духа создают для него трудности. Но эта свобода   очень нуж-на, так как человек не может произвольно управлять обстоятельствами, а вынужден приспосабливаться к тем условиям, которые встречает, и независимо от них продолжать нужные дела. Справедливо то, что, как все человеческое, так и это укрепление духа имеет свои пределы, назначенные самой природой, и даже вредно во время сильной головной боли, или во время беспокойства и возмущения сердечного принуждать себя к занятию. По крайней мере, надо стараться  доводить детей до возможной степени такой свободы, или независимо от развлекающих предметов. Средством к тому служит продолжительное, постепенное упраж-нение в том, чтобы не позволять себе чем-либо развлекаться во время умственных упражнений. Поэтому, что было сказано выше об устранении развлекающих предметов, необходимо понимать с ограничением. Кто в ранние годы не научился владеть собой во время умственных занятий, так, чтобы продолжать свое дело вопреки настроению и несмотря на какие-нибудь затруднения, например внешний шум, тот едва ли будет господином головы своей.
    5.    Тоже самое можно сказать и о твердости умственных сил. Кто в умственной деятельности быстро начинает чувствовать утомление своих духовных сил или теряет нить занятий, тот наверное не достигнет своей цели. И к этой твердости в умственных занятиях воспитанник должен приучаться мало-помалу с ран-них лет так, чтобы это было без опасности чрезмерного напряжения или другого вреда. Поэтому вредно, ес-ли воспитатель бывает слишком снисходителен к прихотям и легкомыслию детского возраста, или если он сам слишком часто и скоро меняет предметы учения и, начиная многое, ничего не оканчивает.
    6.    Главное же дело всегда состоит в правильности умственных действий, то есть в том, чтобы все силы человека стройно содействовали достижению его истинного назначения, как временного, так и вечного, или, по крайней мере действовали так, чтобы ни одна из них не препятствовала достижению главного. Ина-че, какую пользу принесет человеку пробуждение умственных сил, внимательность и твердость в мышле-нии, и т. д.? Такой человек, хотя скоро идет вперед, но не надлежащим путем, а потому идет не к счастью своему, а к погибели.
    Постепенное раскрытие ума.
    Порядок и постепенность раскрытия умственных сил зависят не от произвола воспитателя, а от са-мой природы. Сперва начинает действовать способность внешнего воззрения. Вкус, осязание и зрение рож-дают первые представления. Потом раскрываются вслух и обоняние. В этом состоянии ребенок только при-нимает впечатления. Но, по мере того, как душа мало-помалу укрепляется, она частные признаки начинает соединять в понятия, различает один предмет от другого, и, хотя еще не свободно, но уже начинает воспро-изводить прежние представления. Через некоторое время чувства и ощущения, появляющиеся у ребенка, переходят в неясное сознание. В продолжении этих внутренних действий раскрывающегося духа, слепой инстинкт постепенно переходит в произвол, и грубый язык природы преобразуется в лепетание слов.
    Тогда, как вместе с телесным развитием, незаметно продвигается вперед и образование чувственных представлений, душа мало-помалу проникается лучами сверхчувственного мира. Дитя получает темное предчувствие истины и нравственного добра. Это   - первые отголоски ума. Но они еще очень слабы и не приходят в сознание, и в этом состоянии душа
    Аронсон – для него гомосексуалисты, подвергающиеся упрекам людей нормальных – страдающие от «несоответствий ожиданий общества, даже если эти ожидания не имеют под собой никаких рациональных обоснований» Вывод. Необходимо к этому вопросу, как и вообще к вопросам психологии подходить с пра-вославных антропологических позиций.
    
    Воспитание чувств и желаний
    
    При всей своей простоте душа имеет различные силы, и взаимодействие их весьма сложное. Препо-добный Макарий Великий прибавляет: «Таким образом, душу... уподобляем великому дереву, у которого много ветвей, а корни в земных глубинах». При этом, в результате грехопадения первозданная гармония сил души нарушилась. Как замечает авва Дорофей, «Зло всю обняло душу, всеми овладело силами ее». Поэтому  воспитание души, главным образом, должно быть направлено на восстановление первозданного порядка ее сил и движений: «прекрасна всякая душа, в которой созерцается соразмерность свойственных ей сил», - го-ворит святитель Василий Великий.
    Как достичь этой соразмерности? Сегодня поговорим об этом на примере воспитания чувств и жела-ний. Одно из важнейших свойств человеческой души – это постоянное пребывание в движении: «Душа по природе своей имеет нужду в движении и не терпит бездействия. Бог сотворил ее существом деятельным, и потому действовать свойственно ее природе, а бездействие противно ее природе». «Существенное свойство души - непрестанно быть в действии». Поэтому необходимо очень внимательно относиться к тем движени-ям, которые происходят внутри нашей души.
    «Силы души, - пишет св. Иоанн Дамаскин, - разделяются на разумную силу и неразумную. Сила не-разумная имеет две части: ... жизненную силу и часть, подразделяющуюся на раздражительную и вожделе-вательную». Но так как деятельность силы жизненной - растительно-животное питание тела - проявляется только чувственно и совершенно бессознательно, а поэтому не входит в учение о душе, то остается в учении о душе нашей рассматривать следующие силы ее: сила ума, чувств и желаний. Этим силам, по слову Иси-хия Пресвитера, «Мы должны давать направление трем силам души правильное, естественное, согласное с намерением Создавшего».
    Итак, что же такое чувства? Внешних чувств у человека пять. Как обращенные к миру внешнему, они и называются внешними, являются врожденными, и действуют,  в основном, бессознательно. Никто не обучает ребенка, как пользоваться зрением, слухом и т.д., но как распоряжаться ими, знать необходимо.
    Чувства – это двери нашей души. Отцы Церкви говорят, что «телесные чувства удобно вносят свои впечатления в душу», что чувства души - «врата ея», двери, окна, отверстия. «Загради окна души твоей, и не только взор, но и слух и уста: ибо они суть окна, чрез которые по произволению проходит доброе или злое. Смотри, чтоб смерть не вошла к тебе чрез сии окна твои». И, собственно, «не глаз твой смотрит, но чрез него смотрит ум и сердце». Вообще «зрение, слух, вкус, обоняние и осязание суть как бы некоторые пути ума, которыми он выходит во вне и стремится к тому, что вне его. Чрез эти телесные чувства, как бы чрез некоторые окна, душа осматривает все внешнее и, осматривая, стремится» [к нему]. То, что это именно так, подтверждает тот факт, что дети, лишенные зрения или слуха (чаще всего) отстают в интеллектуальном и психическом развитии от своих сверстников, и зачастую даже во взрослом возрасте остаются на уровне детей.
    Действительно, «силы раздражительная и вожделевательная, став независимы от мыслительной, употребляют пять чувств наших орудиями к соделанию явных грехов. И вот сии грехи: тогда глаза без управления ума, который их обращает внутрь, всюду блуждают; слух любит внимать суетному; обоняние бывает изнеженное; уста невоздержные; руки касаются к чему не должно. Посему «будем стараться под ру-ководством разума образовать и улучшать чувства, и наипаче глаза, уши и язык... Ибо ничто так не пополз-новенно на грех, как сии органы, не управляемые разумом; но ничто также более их не способствует ко спа-сению, если ум управляет ими, умеряет их и направляет, куда должно и куда хочет. Ибо когда они не в по-рядке находятся, то и обоняние ослабевает, и осязание неумеренно возбуждается, и бесчисленное множест-во страстей в человека входит; если же разум содержит их в порядке, то всюду оказывается глубокий некий мир и невозмущаемое спокойствие».
    Чем можно объяснить то, что внешние образы влияют на душу, может это и не так? Дело в том, что любая информация, воспринимаемая нами посредством органов чувств, порождает в нашем сознании (или, как говорили отцы, воображении) некий образ, который помимо нашего желания входит в соприкосновение с душой. Если этот образ добрый, то он и на душу производит положительное действие, но если этот образ скверный, то он душу пачкает – вне зависимости, хотим ли мы этого, или нет. Так же, как происходит при физическом контакте с грязью – мы замарываемся уже из-за одного прикосновения к ней. По выражению Нила Синайского, любая земная  мысль оставляет в уме «отпечаток».
    Это же подтверждает и современная психология. Поэтому даже на уровне Вселенских соборов было предписано хранение чувств. Вот что гласит 100-е правило VI Вселенского собора (680 г.): «Очи твои пусть право да зрят и всяцем хранением блюди свое сердце, завещевает премудрость (Притч. 4, 23. 25), ибо телес-ные чувства очень удобно передают свои впечатления душе. Поэтому мы повелеваем, чтобы отныне не на-чертывать... изображений, чарующих зрение, растлевающих ум и приводящих к взрыву нечистых страстей. Если кто отважится делать это, будет отлучен». «Кто видит невидимое, тот не смотрит на видимое (а кто смотрит на видимое, тот не видит невидимого)... Так, когда мы, сосредоточив ум, размышляем о чем-нибудь невидимом, тогда наши глаза бывают выше внешних впечатлений». Потому «чувства и чувственное пусть служат тебе для духовного созерцания, а не ты, напротив, служи чувствам для плотской похоти». На-конец, будучи орудиями к совершению добра и зла, чувства служат указателем того, что в душе, - добро или зло. Как сказано в Евангелии, «Светильник для тела есть око…
    Пример А.И.Осипова. Вся информация, получаемая человеком, не забывается, а хранится на разной глубины уровнях подсознания, которое можно сравнить с подполом. Какой бы дворец ни был прекрасный, если в подполе у него что-то гниет и разлагается, то жить нормально в нем невозможно.
    Таким образом, «когда ум увлекается чувствами, тогда он ест с ними звериную пищу; а когда чувства увле-чены умом, тогда они приобщаются с ним ангельской пищи», - говорит преподобный Исаак Сирин.
    Как видим, святые отцы уделяли очень большое внимание рассмотрению взаимодействия различных сил души человека. Конечно же, делали они это не из праздного любопытства. Знание нашей души и того, что в ней происходит необходимо христианину не для общего развития и не для чего-либо еще, это знание нам необходимо для достижения главной цели  всей нашей жизни – спасения. Необходимым условием этого является борьба с грехом. В святоотеческой аскетике существует учение о развитии греха через помысел. Грех пытается войти в душу человека малозаметно, сначала через мысль или впечатление. Выделяются сле-дующие степени развития греха: прилог (на уровне помысла); сочетание; сложение; пленение; страсть.
    Но начало – с малого, с помысла или воображения. Этот процесс возникновения греха описывается у отцов иногда очень колоритно: Хотя требуется в помощь уму воображение, но действие этого же воображе-ния - мечтание - «зело сопротивляется, проклятое, чистой сердечной молитве и единственному и простому ума деланию. Темже и божественные Отцы многообразне о нем и на оное провещавают. Сие бо различно-образное, якоже баснословимый Дедал, и многоглавое, якоже гидра, мечтание, яко некий мост бесовский святыми предречеся».
    Для примера вспомним, как тяжело иногда бывает молиться. Чаще всего нам мешают помыслы о том, что нас волновало в предшествующее молитве время. «Потому что ум, на что взирает, от того приемлет и образы. Когда взирает на мир, тогда согласно с видоизменением образов, по которым он носится, в таком же числе принимает от них в себя образы и подобия, которые по мере своего множества и по различию сво-его изменения возбуждают в нем помыслы; когда же помыслы возбуждены, отпечатлеваются они в уме».  Оттого «ум во время молитвы получает настроение, сообразное с предыдущим состоянием; представляю-щийся очам его образ прежних наших действий, также слов или чувствований, произведет то, что мы, и приступив к молитве по свойству предварительного расположения, или будем гневаться, или унывать, или возбуждать в себе прежние вожделения и наклонности, или станем с безрассудностью (что и сказать стыд-но) забавляться каким-нибудь смешным изречением или происшествием, или устремимся к прежней рассе-янности. Итак, поспешим еще до молитвы изгнать из внутренности сердца нашего то, чего не желали бы иметь во время оной».   Этому способствует «один из образов трезвения - непрерывно смотреть за вообра-жением, иначе, за прилогами: ибо без воображения сатана не может coзидать помыслов и представлять их для лукавого прельщения». «Помыслы не иное что суть, как токмо мысленные образы чего-нибудь чувст-венного и мирского. Когда же мы постоянно пребываем в молитве с трезвением, то молитва освобождает ум от всякого земного мысленного образа порочных помыслов». Таким образом, «мысль есть действие и тво-рение, мечтание же – страсть и воображение».
    Современной педагогике и психологии необходимо правильно понять и использовать святоотече-ский опыт по охранению органов чувств. И здесь необходимо избегать и излишнего упрощения, и ненужного максимализма. Не законопачивать и зацементировать наглухо уши и глаза предлагают святые отцы христианской Церкви. Основную их мысль, переводя на современный язык, можно выразить так: необходи-мо учиться контролировать процесс восприятия информации, необходимо быть сознательными и избира-тельными. Наше компьютерное и информационное время показало, насколько актуальны и злободневны эти проблемы. (Так, вы, наверное, все слышали, что в Японии были случаи потери рассудка детьми после про-смотра современных мультфильмов.) Для решения этих проблем необходима культура использования ин-формации, культура восприятия. И эта культура, безусловно, заключается не столько в умении «потреблять» любую информацию, сколько в умении различать и отбрасывать информацию вредную, пустую или просто ненужную. И святоотеческий подход с его здоровой, охранительной тенденцией здесь будет, безусловно, как нельзя кстати.
    К тому же любое нравственное воспитание детей невозможно без формирования правильного их от-ношения к своей собственной душе, и здесь также к месту будет святоотеческое наставление о нравствен-ных обязанностях относительно своих органов чувств (богосл.: Астерий, еп. Амезийский. 1827). Охранение органов чувств имеет прямое отношение и к важной антропологической проблеме: восстановлению челове-ческого состава, нарушенного грехопадением. Поскольку в грехопадении расстроились и ослабели все части души, все душевные функции, то это же произошло и с органами чувств. Поэтому необходимо их восстанавливать и собирать воедино.
    Современная психология о мотивах и направленности личности. Мотивация - побуждение к дей-ствию определенным мотивом. Она представляет собой процесс выбора между различными возможными действиями, «процесс, регулирующий, направляющий действие на достижение специфических для данного мотива целевых состояний и поддерживающий эту направленность». В настоящее время в психологии не существует единой общепризнанной теории мотивации, хотя потребность в ней ощущается во многих прак-тических отраслях, ориентированных на поиск и реализацию эффективных методов управления поведением и деятельностью. Одна из наиболее известных современных концепций мотивации принадлежит американ-скому ученому, представителю направления «гуманистической психологии» А. Маслоу (1908-1970). Им была создана иерархическая модель мотивации (пирамида потребностей), включающая пять уровней. На двух низших уровнях располагаются так называемые «нужды», а далее - высшие потребности:
•    Физиологические потребности: голод, жажда, сексуальность.
•    Потребность в безопасности: защите от боли, страха, гнева, неустроенности и неуверенности в зав-трашнем дне.
•    Потребность в социальных связях: любви, социальной присоединенности, идентификации.
•    Потребности в самоутверждении: признании, достижении, одобрении.
•    Потребности в саморазвитии (самоактуализации): реализации собственных возможностей и способ-ностей, поиске смысла жизни.
Маслоу сформулировал ряд принципов, касающихся особенностей взаимодействия всех этих уров-ней:
Высшие потребности возникают и развиваются позднее, чем нужды. Чем выше уровень потребности, тем менее она важна для выживания, тем легче от не на какое-то время освободиться. Потребность в самоактуа-лизации присутствует у большинства людей, однако лишь у немногих она является свершившейся. Жизнь на более высоком уровне потребностей означает более высокую биологическую эффективность, продолжи-тельность, более сохранное здоровье.
Удовлетворение высших потребностей обеспечивает развитие личности и обретение чувства радо-сти.
А. Маслоу исследовал биографии людей, которые, по его мнению, реализовали в своей жизни высшие по-требности в самоактуализации: Л. Бетховена, А. Линкольна, А. Эйнштейна. Он выделил следующие черты, характеризующие самоактуализирующуюся личность: ориентацию на реальность, терпимость, естествен-ность, деловую направленность, оптимизм, одухотворенность, идентификацию с человечеством, демокра-тические принципы, отсутствие конформизма, разведение целей и средств достижения желаемого, способ-ность к творчеству, чувство юмора, наличие интимной среды, включающей немногих близких людей.
Теория мотивации А. Маслоу нашла применение в современной психотерапевтической практике и различ-ных сферах менеджмента.
Направленность — совокупность устойчивых мотивов, ориентирующих поведение и деятельность личности относительно независимо от конкретных условий. Характеризуется доминирующими потребно-стями, интересами, склонностями, убеждениями, мировоззрением.
Воспитание духовных чувств детей. Кроме охранения чувств внешних, необходимо также пра-вильно развивать чувства или потребности внутренние, духовные. По словам выдающегося отечественного психолога Челпанова, религиозные чувства – это те, которые «связаны с представлениями о Боге и сверх-чувственном мире». Однако эти чувства по-разному понимаются в различных культурах. Так, например, весьма странное положение дел в современной американской культуре. Станислав Гроф об этом пишет так: «Библию можно обнаружить в тумбочках многих гостиничных апартаментов, а видные политики и общест-венные деятели в своих речах воздают хвалу Богу и религии. И в то же время если какому-то представителю типичной конгрегации доведется испытать глубокое религиозное переживание, священник, скорее всего, направит этого человека на лечение к психиатру». Если сравнить с Россией, то у нас все с точностью до на-оборот: часто в церковь люди приходят именно после безуспешных попыток решить свои проблемы меди-цинским или психотерапевтическим путем. Кроме того, по-разному понимаются и религиозные пережива-ния (Гроф известен своей приверженностью к оккультизму и восточным психотехникам).
Основные религиозные чувства в нашем понимании это следующие: благоговение, благодарность, преданность, почитание, ревность, радость, страх Божий, смирение, вера, надежда, любовь. Главные из них – вера, надежда и любовь: «Всех благ, или нравственных доброт начало, середина и конец, если хочешь, и хороводитель и главарь – вера, надежда и любовь, - сия триплетная и боготканная вервь, - паче же всех лю-бовь…».
Дети на первых порах живут главным образом чувствами, а потому для них имеют преимущественное зна-чение впечатления, получаеше от окружавдшс предметов. При том эти впечатления на детей действуют не-посредственнее и сильней захватывают их внимание, чем у взрослых. У взрослых образовалось ужа в душе известное содержание, составились известные убеждения, взгляды, предрасположения. Всякое новое впе-чатление они воспринимают сквозь призму этого основного настроения. Ничего подобного нет еще у детой, так как у них не установилась еде внутренняя жизнь. Дети почти всецело живут во вне, почему и внешние впечатления производят на них более сильное влияние. Поэтому, по словам святителя Феофана, необходи-мо, чтобы чувства ребенка получали «первые впечатления от предметов священных: икона и свет лампады - для глаз, священные песни - для слуха и прочее… Все же могущее развратить в примерах, изображениях, вещах должно быть удалено. «Церковь, церковность и Святые Тайны, - говорит Святитель, - как скиния для детей, под коей они должны быть неисходно. Примеры показывают, как это спасительно и многоплодно. (Самуил, Феодор Сикеот, апреля 22 и другие). Даже одним этим могут быть заменены, как и заменяются не без успеха, все средства воспитания. Древний способ образования в этом преимущественно и состоял».
Сильная восприимчивость детей к внешним впечатлениям обуславливает важность семьи в деле их религиозного воспитания.  Особенно важен личный пример родителей. Дети так чутки, что они без слов легко и быстро угадывают духовный мир взрослых. Детской душе так естественна, так нужна религиозная жизнь, что если только она видит ее перед собой, она без всяких усилий отдается ей. Здесь происходит не-что похожее на то, что бывает с одинаково настроенными инструментами».
Не имея возможности останавливаться на частных моментах воспитания того или другого религиоз-ного чувства, можно сказать, что даже самое высокое их них – любовь – воспитывается ни чем иным, как собственным примером. Любви нельзя обучить. Ее нужно привить.

Не нужно рвать присохшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Как жаль, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе…

В большинстве случаев горячо любящим ребенок вырастает в атмосфере взаимной любви. Радость и душевный мир ему обеспечены, ели эти чувства господствуют в его семье. В нем не зародится никаких со-мнений, если сильна вера его родителей. Отзывчивым и чутким к чужому страданию сформируется сердце ребенка, если он будет постоянным свидетелем, а со временем – и участником дел милосердия, благотвори-тельности, щедрой милостыни, деятельного служения и сострадания ко всем несчастным со стороны его родителей. Примером может служить то, с каким усердием приглашал отрок Варфоломей (будущий препо-добный Сергий) старца-инока в дом своих родителей, зная их любовь к странноприимству.
Развитие духовных потребностей личности ребенка. Воспитание духовных чувств в ребенке обя-зательно должно вести  к формированию и развитию у него духовных потребностей. Привычки и наклонно-сти, привитые ребенку в детстве, остаются в нем неким фундаментом, сохраняющимся всю жизнь и оказы-вающим влияние на дальнейшее его поведение в зрелом возрасте. По словам Святитель Феофана, «Самуил остается твердым при всех искушениях соблазна в доме Илия и среди волнений народных в обществе. Ио-сиф, среди недобрых братьев, в доме Пентефрия, в темнице и в славе, равно сохранил свою душу непороч-ной… Правое настроение обращается как бы в природу, и если иногда несколько нарушается, скоро прихо-дит в первый строй. Потому в Четьих Минеях святыми находим большей частью тех, кои сохранили нрав-ственную чистоту и благодать крещения в юности».
Так любой православный пастырь встречался со случаями, когда дети, получившие религиозное вос-питание и в юности отошедшие от Бога, все же возвращались со временем в лоно Церкви и становились сознательными и убежденными христианами, хотя и происходит это чаще всего в результате воспитатель-ного воздействия жизненных скорбей. (Пока гром не грянет, мужик не перекрестится.)
Духовные потребности – это потребности общения с Богом в молитве (домашней и общественной), потребность самосовершенствования (покаяние, пост, духовное чтение), потребность совершать дела любви к ближнему и тому подобные. В развитии духовных потребностей святые отцы учат придерживаться того же принципов, что и в хранении чувств: постепенности, а также непрерывности и понуждения себя. Невоз-можно достигнуть христианской любви, этого высшего дара (1Кор. 13 глава), если не начать с благогове-ния, ревности и страха Божия.
Важным моментом также является обращение особого внимания не на внешнее, а на внутреннее расположение, с каким совершаются внешние дела. «Все внешние формы, в которых проявляется религиоз-ная жизнь, хороши и ценны, если они содействуют духовному развитию человека и помогают ему прибли-зиться к Богу... Но все эти формы религиозных проявлений становятся бессмысленными, если они теряют связь с живой душой. Бессмысленны и бесцельны молитвы, если они произносятся только устами и если в них не участвует ни ум, ни сердце. Становятся совершенно ненужными обряды, если они не воспитывают душу в любви и покорности к Богу. Даже дела благотворительности и служения ближнему теряют свою ценность, если человек не участвует в них душой...».
Другой православный пастырь пишет: «Никогда нельзя забывать цель всех наших внешних подви-гов: умягчить, смирить наше сердце, сделать его восприимчивым к Слову Божию, затем тут же насаждать в нем семена духовные. При этой обработке почвы сердечной надо ясно сознавать свою меру, силы, чтоб рас-пахать столько, сколько можем засеять и сколько будет нам по силам, чтоб вырастить и собрать плоды».
Очень хорошо, и как бы о нашем «сословии» сказал святитель Феофан Затворник: «Обращают внимание на христианское воспитание, но не доводят его до конца или оставляют без внимания существеннейшие и труднейшие стороны христианской жизни, останавливаясь на легчайших, видимых, внешних. Это недокон-ченное или не как следует направленное воспитание дает лиц, которые тщательно соблюдают все устано-вившиеся порядки благочестивой жизни, но мало обращают или и совсем не обращают внимания на внут-ренние движения сердца и на истинное преспеяние внутренней духовной жизни…  Они чужды смертных грехов, но за движениями помыслов сердечных не смотрят. Оттого и посудят, и потщеславятся, и погордят-ся, и посерчают в чувстве правоты своего дела, увлекутся иногда красотою и утехами, иногда даже обидят в порывах неудовольствия, поленятся молиться, и в молитве расхищаются в помышлениях суетных и прочее подобное — и ничего им. Движения эти малозначительны для них Сходили в церковь или дома помолились, по заведенному порядку, исправили свои обычные дела — и совершенно довольны и покойны. А что при этом происходит в сердце, им мало заботы; между тем оно может ковать злая, и тем отнимать всю цену у их исправной благочестивой жизни». Необходимо переходить от внешнего благочестия к внутреннему, хотя и без внешних дел не достичь внутреннего («Вера без дел мертва» ( Иак. )).
Таким образом, необходимо правильное соединение внутреннего и внешнего: «Необходимо нащу-пать, отыскать ту священную и таинственную связь между внешним и внутренним, когда то и другое будут дополнять и подкреплять друг друга, и это тоже приобретается через опыт, через молитву, дается ищущему и просящему благодатью Божией».
            
Воспитание воли

На уровне житейской психологии каждый из нас не затрудняется в определении явлений, относя-щихся к волевым. К ним мы относим все действия, которые совершаем не по внутреннему побуждению, а по необходимости. Волевыми мы называем действия, связанные с преодолением встретившихся на жизненном пути трудностей. Наконец, целый ряд качеств человека мы обозначаем как волевые (целенаправлен-ность, настойчивость, выдержка, терпение и т.д.).
Воля - сложный психический феномен, в отношении которого в современной психологии не сущест-вует единой точки зрения. Существуют полярные позиции в его определении.
Согласно первой точке зрения, воля представляет собой способность человека действовать в направлении сознательно поставленной цели, преодолевая при этом внутренние и внешние препятствия. Именно такое определение лежало в основе многих психологических и педагогических концепций воспитания личности. Примером может служить практика "спартанского" воспитания, требующая выработки навыков самоогра-ничения и самоорганизации во имя достижения цели.
Вторая позиция состоит в определении воли, как способности действовать свободно в соответствии с собственной внутренней природой, а не под давлением внешних сил.  Такая точка зрения в большей сте-пени свойственна представителям направления гуманистической психологии. Развитие воли в этом случае понимается как процесс осознания того, что человек собой представляет, что хочет делать, и каким образом собирается достичь желаемого.
Обе точки зрения объединяет признание воли в качестве организующего начала личности, основы самоуправления и саморегуляции.  Волевой акт всегда связан с осознанным выбором вариантов решения проблемы. Осуществление выбора означает принятие ответственности за решение, а в конечном счете - за самого себя.
Святоотеческое понимание воли. Св. Антоний Великий говорит: воля, которая действует в сердце человеческом бывает троякой: первая — от диавола, вторая — от человека, третья — от Бога. Воля Божия есть — смирение, постоянство в вере, правда, милосердие, мир, любовь, терпение страданий и несение сво-его креста. «Смирение состоит в том, когда человек признает себя грешником, не делающим никакого доб-ра перед Богом, когда он тщательно соблюдает молчание, когда не усиливается, чтобы кто-либо принял его слова, когда отвергает естественную свою волю, удерживает зрение, имеет постоянную смерть перед глаза-ми, воздерживается от лжи, не произносит пустых слов, старшему не противоречит, терпеливо переносит бесчестие и понуждает себя переносить труды и скорби» (Отечник св. Игнатия).Иером. Пимен (Хмелев-ский)    следующим образом описывает состояние воли человека на трех ступенях его духовного состояния.
Плотской человек. Воля человека в этом состоянии не подчиняется высшей, Божественной воле. Нравственные силы воли растрачиваются для самоугождения и произвола. Под влиянием страстей воля че-ловека делаеся неспособной рнегулировать мысли, чув ства, желания. Безволие, беспорядочность в пожела-ниях ярко характеризуют эту степекноь нравственной жезни.
Еще преподобный Антоний Великий указывал, что злая воля человека является причиной его страстного состояния: «Возлюбленные, - говорил он, - душа моя печалится и дух мой чувствует горесть, когда я пред-ставляю себе, что нам дана свобода избирать добро и подражать добродетелям святых, а мы упиваемся страстями своими, как упиваются вином» …  От самой человеческой воли зависит доброе или злоен уст-роенине жизни: «Если хочешь, ты раб страстей; если хочешь, ты свободен и непокорен страстям. Бог сотво-рил тебя свободным». О хитрости и изворотливости греховной человеческой воли так писал преподобный Ефрем Сирин: «Свободная воля наша с ухищрением приступает к правде Твоей, Господи. Если случается самой погрешить против правды, - указывает на свою немощь, а если погрешает кто против нее, - указывает на его несправедливость» …  Человек делает постоянные уступки самому себе. «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим. 7, 15) – вот прекрасная в вечно справедливая характеристика такого состоя-ния воли.
Душевный человек. Вол христианина на этой степени постепенно отрешается от прежней разбро-санности желаний. Вся она начинает подчиняться воле Божественной. Эгоистическое своеволие угасает. Появляется непреклонная решимость оставить греховную жизнь. Усилия воли идут на борьбу человека с самим собой, чему способствует известная гимнастика воли при исполнении Божиих заповедей. Преподоб-ный Макарий Великий говорит: «Кто хочет истинно благоугождать Богу, приять от Него небесную благо-дать Духа, возрастать и усовершаться в Духе Святом, тот должен принуждать себя к исполнению всех запо-ведей Божиих и покорять сердце, даже проти воли его». Побеждая в себе дурные привычки и наклонности, христианин осторожно развивает тепривычкии те наклонности, которые согласны с волей Божией и кото-рые способствуют его нраственному восхождению.  
О большом значении воли в деле спасения и совершенствования говори преподобный Серафим Са-ровский. Когда его спросили: «Почему мы не имеем строгой жизни древних подвижников?» Он ответил: «Потому, что не имеем решимости; а благодать и помощь Божия к верным и всем сердцем ищущим Госпо-да ныне та же, какая была и прежде».
На пути нравственного совершенствования человек должен подчинять свою волю опытным духов-ным руководителям. Человек, начинающий путь христианской жизни, слаб, немощен, неопытен для без-ошибочного шествия по открывающемуся перед ним духовному пути. Он нуждается в духовном руково-дстве опытных, уже идущих путем спасения людей. Такими людьми для спасающегося христианина и яв-ляются святые отцы-подвижники, а также опытные духовные руководители – наши современники. Только отречением от своей воли и следованием по пути святых и праведных угодников Божиих врачуется грехов-ная самость и воспитывается устойчивость в следовании воле Божией. Человек в акте самоотречения не хо-чет исполнять велений своего «я», и через то получает нравственную возможность достигнуть осуществле-ния полного расцвета врожденных ему духовных стремлений. Воля человек получает направление, вполне согласное с ее идеальным назначением. Она начинает служить новому началу – истинной христианской любви, ибо сущность любви состоит в отказе от своей личности для другого существа (Бога или человека), в перенесении своей личной жизни на это другое существо.
Духовный человек.  Воля человека всецело направлена на дела добра и истины. Человек уже не имеет нужды во внешних  заповедях Божиих, потому что имеет в себе внутренние духовные заповеди. его воля и Божия воя сливаются и представляют собою теснейшее единениен. Каждое движение воли такого христианина – это чистейшая добродетель. преподобный Исаак Сирин говорил, что если на сторой степени человек постепенно переходил от одной добродетели к другой, то на третьей степени он, «Когда притупает к совершению какой-либо добродетели, то не одну ее совершает, но вдруг и всецело совершает все доброде-тели». К его воле уже не примешиваются злые стремления и расположения, так как человек вступил в об-ласть бесстрастия и чистоты, причем «страсти остаются в бездействии не потому, что человек сдерживает себя и борется, но потому, что душа его наполнена желанием чудных созерцаний». А по словам преподоб-ного Макария Великого, «Сам Дух творит в нем заповеди Господни».  Это, конечно, не знеачит, что Дух Божий принудительно действует в человеке. В человекне всегда остается место и для его собственной нрав-ственной свободы. И именно это свобода, находясь в согласии с волей Божией, напралвяется в духовном человеке на дела добра и правды. Тот же святой пишет: «Благодать не делает волю его непременною, связав приневоливающе6ю силою; но, пребывая в человек, она дает место и произволу, чтобы явным сделалось, склонна ли его воля к добродетели, или к пороку».
Святоотеческое учение о свободе воли и о ее воспитании. «Свобода воли — понятие, означающее возможность беспрепятственного внутреннего самоопределения человека и выполнение тех или иных целей и задач личности. В истории философской и богословской мысли понятие свободы воли связывалось с вме-няемостью человека, с его ответственностью за свои деяния, с исполнением своего долга и осознанием предназначения. Утвердительный, отрицательный или ограничительный ответы на вопрос о возможности свободы воли предопределен выбором той или иной мировоззренческой системы» (Современная филосо-фия, 1996).
Для русского языка слово «свобода» — новое, так как издавна его смысловую нагрузку несло слово — «во-ля». Это хорошо видно по «Толковому словарю» В. Даля: «Свобода» — своя воля, простор, возможность действовать по своему, отсутствие стеснения, неволи, подчинения чужой воле. «Воля — данный человеку произвол действия, свобода, простор в поступках». И народная мудрость по этому поводу: «Не умом грешат, а волей», «Волю дать — добра не видать», «Больше воля — хуже доля», «Дай сердцу волю — заведет тебя в неволю», «Жить по воле — умереть в поле», «Чья воля — того и ответ».

Хранение воли — послушание. Прилежит помышление человеку прилежно на злая от юности его (Быт. 8, 21) — так оценивает Сам Бог общий характер человеческой души в состоянии ее падения. Пожа-луй, в наибольшей степени это относится к воле, не к области помыслов или чувств, а к области намерений и желаний. Среди помыслов наших встречаются добрые, а также много и не нравственных: не добрых и не злых. Среди чувств наших также довольно часты светлые проблески на общем греховном фоне. А вот жела-ния наши сами по себе почти всегда эгоистичны и скверны. Все доброе в области наших желаний исходит не от нас самих, а приносится от воспитания или от голоса совести. Сама же по себе воля наша находится в наиболее растленном состоянии по сравнению с сердцем и умом. Наши добрые намерения обычно осквер-няются сопутствующими недобрыми побуждениями: тщеславием, ожиданием награды, корысти, славы, же-ланием кого-то уязвить или посрамить и так далее. Не говорим уже о намерениях недобрых.
Итак, воля наша требует наибольшего врачевания, и врачуется она только разумным послушанием о Господе. В аскетических книгах всюду говорится об отсечении своей воли или самоволия. Но дело в том, что
преуспевшие в послушании и победившие затем все свои страсти суть люди никоим образом не безволь-ные. В нашем обыденном понимании это люди сильнейшей воли. Как же разобраться в этом словесном па-радоксе? Что понимают святые Отцы под отсечением своей воли? Естественная воля человека похожа на волю животных тем, что представляет собою простое животолюбие. Без такой воли была бы невозможна никакая биологическая жизнь.
В области воли это отличие проявляется в том, что у человека имеется орган связи духа с волею, именуемый произволением, как мы уже говорили. Сказали мы и о том, что произволение— едва ли не самое удивительное, неповторимое и таинственное святилище человека, определяющее его личность, и главное его свойство— свобода. Животолюбие зверей несвободно, также как и естественная воля человека. У человека свободно его произволение: поступать по совести или против нее. В произволение наше даже Бог не вмешивается, но именно по нему Он будет судить каждого. Естественная грехолюбивая воля часто борется с совестью за обладание произволением, но последнее само выбирает между сими противоборствующими, отдавая предпочтение то одной, то другой.
Итак, воля естественная у человека восстановленного сама по себе не умирает, но лишь очищается и преобразуется именно тем, что отсекаются почти все ее проявления, ибо они у обычного падшего человека греховны. Это и означает отсечение своей воли. Подчинившись произволению, естественное живото-любие перерождается в любовь к жизни истинной - вечной, ради нее оно готово пожертвовать даже временной жизнью тела. Так прекращается постоянный конфликт между требованиями естественной воли и совести, свойственный падшему человеку, и тем самым обретается цельность его естества.
Наконец, нельзя забывать, что такая перемена воли совершается постоянным взаимодействием ее с благодатью Божией, без которой такой поворот воли совершенно невозможен. Впрочем, и благодать не дей-ствует помимо или вопреки произволению человека. Это очень важное аскетическое наблюдение, выстра-данное Церковью на огромном множестве живых примеров в борьбе с ересями, отвергавшими роль произ-воления человека или роль благодати.
Такова воля восстановленного во Христе человека. И если сказанное на святоотеческом языке труд-но для понимания, можно те же мысли передать кратко, например словами воинской песни времен Крым-ской войны 1855 года:

Жизни тот один достоин,
Кто на смерть всегда готов.
И далее в другом куплете поется о том, ради чего воин жертвует жизнью:
За Царя и за Россию Мы готовы умирать.

Это не есть фанатизм или отчаяние самоубийцы. Естественная воля к жизни не пропадает, но чело-век хочет не просто жить, а жить достойно жизни и временной, и вечной. А так достойно живет лишь тот, кто готов к смерти за высокие христианские идеалы.
Такое же состояние воли христианина видим мы и в житиях мучеников: не презрение к жизни, как таковой, не убиение собственного животолюбия, но стремление к жизни вечной, сперва верою и произволе-нием, а затем и естественною волею, возвысившейся от временного и земного к вечному и небесному жи-вотолюбию.
А вот и противоположный пример для уяснения разницы между волею и произволением. Пьяница, дошедший до полного безволия, или отчаявшийся человек, решающийся на самоубийство, — в какой мере они обладают волею и произволением? Ведь они тоже нисколько не дорожат жизнью. Но здесь случай противо-положный. Не воля следует за произволением согласно голосу совести, а произволение подчинилось падшей естественной воле в ее скотских, противоестественных похоте-ниях. Получив такую полную власть, эта ес-тественная воля развращается до смертельного предела. Безвольные люди, презирающие свою жизнь, на самом деле стремятся лишь избежать житейских проблем до такой степени, что и жизнью своей играют. Это, конечно, извращение, но извращение не чего-нибудь, а именно естественного животолюбия; это имен-но его перевертыш, а не какой-то более высокий мотив поведения.
Итак, суть нашего падшего греховного состояния в отношении воли заключается в том, что стоит только дать ей простор, как она скоро, убив в душе все, что можно убить, под конец убьет и самое себя, и все закончится вечною смертью в геенне.
Отсекший свою грехолюбивую волю сравнивается иногда с дикой яблоней, на которую прививают культурные черенки. Сам дичок не срубается, но все его сучья отрезаются безжалостно. И на оставшийся ствол с сильными соками и корнями прививают добрые, плодоносные ветви. Так и воля христианина не убивается в своем корне, но отсекается практически во всех своих проявлениях, исходящих из падшего ес-тества, а на их место благодатиею Божиею прививаются намерения добрые.
На примерах гражданского и семейного послушания уже видно, что самое важное в них — добро-вольность. Слушаться вынуждены и арестанты в каторге, но повинуются они не по совести. Богу не нужны живые роботы. Ему нужны победившие свою волю своим же благим произволением Но такие роботы нуж-ны в делах греховных, поскольку узаконение греха лучше всего проходит под вывескою святого послуша-ния.
Итак, правильное разумное послушание должно избежать двух крайностей: и безчинного самоволия, и убиения воли вместе с произволением. Как провести эту грань практически, да еще самому пасомому? Этому нет рецепта, кроме самого общего: надеждою на Бога. Господь главный, первый и последний наш Пастырь, Который реально наставляет искренне стремящихся к Нему, допуская им, впрочем, и ошибки, и заблуждения до времени. На Него и должно возложить все упование, дав простор и Ему действовать в нашей судьбе, не отгоняя Его ни своим, ни чьим-то еще греховным самоволием.
Воспитание воли в светской педагогике. Способность к волевому поведению у ребёнка вначале вырабатывается в процессе выполнения требований и просьб старших, а затем, когда это становится при-вычным, он начинает выполнять собственные требования к самому себе, подавляя нежелательные импуль-сы. Навыки волевого поведения могут развиваться только при известной самостоятельности ребёнка, когда он сам ставит себе цель и выбирает способы её достижения. Установлено, что в условиях чрезмерной забо-ты и мелочного контроля за ребёнком он утрачивает самостоятельность и его В. остаётся в зачаточном со-стоянии. Уважительное отношение к ребёнку, доверие к его возможностям способствуют развитию само-стоятельности и волевых черт характера. ( Пед. Энц. Слов.)
Приемы самовоспитания воли: привычка преодолевать сравнительно небольшие трудности, для дос-тижения цели, решение должно быть исполнено, разбить на этапы, при перспективе, режим дня, пример родителей, воспитание – делать, Рыбаков: чтобы что то написать, нужно писать. (Штыков)
Завершает младенчество кризис одного года. Он  в поведении некоторых детей сопровождается не-адекватным поведением, даже припадками. Ребёнок валяется по полу, кричит, стучит ногами, либо демон-стрирует  иные формы неповиновения взрослому,  но при этом внимательно следит за реакцией взрослого на его поведение.  Сутью таких припадков   является испытание взрослого, исследование его реакции, это форма воздействия  на взрослого. Ребёнок пробует новые формы и  степень интенсивности, с которыми можно обратиться к взрослому. «Именно взрослый своей реакцией на «припадок» ребёнка  может сделать его нормой  поведения, а может буквально одним своим действием раз и навсегда  избавить себя и ребёнка от участия в подобной семейной драме. Опыт работы с маленькими детьми  показывает, что отсутствие  реакции взрослого на «припадок» - лучшее средство для дальнейшего развития отношений с ребён-ком»(Абрамова, 389).
Раннее детство. Выступая в качестве «преобразователя предметного мира», ребёнок  настаивает на своей самости. В этот период формируется личностная автономия. Управляясь с предметами, малыш, слов-но решает проблему: «Могу  ли я также управлять самим собой?»  Воспитательным ресурсом в этой ситуа-ции является тот факт, что, абстрагируясь от взрослого, самостийно хозяйничая с окружающими вещами, ребёнок делает это, подражая взрослому. Таким образом, определяющим воспитательным направлением  для ребёнка становится то, как сам взрослый управляется с предметным миром.
Задача взрослого в этот период – быть образцом  во внешнем поведении. Руководить малышом не всегда получается, а вот быть архитектором окружающей ребёнка среды – более эффективно. Родители, создавшие малышу безопасное окружение, которое позволит вырабатывать исследовательские  умения и навыки, даст ему возможность долгое время  занимать самого себя какой-либо деятельностью,  менять виды занятий, –  закладывают в своём ребёнке  основы творчества.
Кризис трёх лет характеризуется следующими симптомами (Обухова):
•    Негативизм. Это реакция на взрослого человека. Ребёнок отказывается вообще подчиняться требо-ваниям взрослых. Существует разница между непослушанием, которое может быть как в более  ран-нем  возрасте, так и в более позднем, и негативизмом, который явно направлен на взрослого челове-ка. Воспитательным ресурсом в преодолении детского негативизма может быть существование аб-солютных, «безличных»  требований, которые неукоснительно выполняют все взрослые. Понимание ребёнком существования «единого императива» для всех, кто его окружает, поможет ему справиться с собственным негативизмом.
    Упрямство. Это реакция ребёнка на собственное решение. Оно отличается от  проявления настойчивости, которая соотносится с предметной деятельностью. Упрямство имеет целью выделение личности и требует, чтобы с этой личностью считались.
•    Строптивость. Связана с негативизмом и упрямством. Направлена именно на существующие в семье и дома устои.
•    Своеволие. В отличие от кризиса первого года, когда проявлялось своеволие физического делания, к трём годам ребёнок проявляет самостоятельность в намерениях и замыслах. Появляется потребность в отделении от взрослого уже не столько физически, сколько эмоционально. «Я сам!!!» Обесценива-ние взрослых. Самые близкие ребёнку взрослые люди могут услышать в свой адрес оскорбительные реплики.
Все эти симптомы могут выражаться в частых ссорах с родителями, постоянной демонстрации дет-ского протеста, даже бунта. Зачастую ребёнок проявляет черты  деспотизма по отношению ко всему окру-жающему, изыскивает для этого многообразие способов. Важным мыслится тот факт, что в кризисе трёх лет закладываются основы структуры воли ребёнка, определяется  «костяк волеизъявления». Реакция взрослых может сделать многое – от повсеместного истребления любого волевого проявления со стороны ребёнка ( всё запретить, ни с чем не считаться, полностью подчинить ребёнка воле родителей), лишив тем самым ре-бёнка способности управляться с собственной волей;  до  подчинения родителей  требованиям юного деспо-та, которое выражается в аморфности взрослых реакций, нежелании и неумении противостоять поведенче-скому натиску малыша.
     Современная популярная психологическая литература для родителей и воспитателей  даёт множест-во рекомендаций по преодолению кризиса трёх лет. Зачастую основной пафос рекомендаций таков – уме-лыми логическими пассажами заставить ребёнка делать то, что потребно родителям, «грамотно организо-вать ловушку». «Зубы чистить будем до того, как оденем пижаму,  или после?» В угоду сиюминутному удобству родителей не развивается одно из основных человеческих умений у ребёнка – умение пользоваться свободой. Впоследствии отсутствие этого умения формирует послушного потребителя, который «свободен» выбирать из того, что ему предложено.
        В раннем детстве ребёнок в состоянии осознать суть и действие наказания. Наиболее остро воспри-нимаются наказания двух видов – те, что связанны с болью и страхом  и те, которые лишают проявления родительской любви. Непомерность наказаний может привести к искривлениям в развитии и поведении ре-бёнка – от неуверенности в себе, с одной стороны, до упрямства и своеволия – с другой.  В этом возрасте ребёнок должен увидеть действие прощения и тогда, в более старшие свои возраста, ему будет проще нау-читься самому прощать.
      Ребёнок, который научился преодолевать своё упрямство, с которым можно договориться, он нау-чился воспринимать и слышать другого человека, - входит в новый  период своего развития.
Дошкольное детство. Основной характеристикой мышления дошкольника  является его эгоцен-тричная направленность. Впервые детский эгоцентризм  был охарактеризован в работах Ж.Пиаже. Скрытая умственная позиция ребёнка, проявляющаяся в тенденции «мир вокруг меня» определяет  основные прояв-ления эгоцентризма. Прыгающий мальчик любуется окружением и обращается к  маме: «Смотри, мама, как деревья прыгают!». Ребёнок уверен в том, что солнце специально слепит его, луна следует за ним во время прогулок, деревья качаются и потому на улице такой ветер. Узнав о том, что бабушку отвезли в больницу, мама уехала с ней, а папа задержался на работе, пятилетний ребёнок  вздыхает «А кто же мне молока наль-ёт?»  «Расшатывание» эгоцентризма – одна из важнейших воспитательных задач дошкольного возраста. По-степенно, чаще  в игре, происходит координация эгоцентричной позиции с позициями других участников игры. Завершается дошкольный возраст кризисом семи лет.
Однако потеря детской непосредственности несёт с собой и много позитивных изменений в лично-сти ребёнка 6-7 лет. Возможность увидеть себя со стороны позволяет осмысленно ориентироваться в своих переживаниях. В связи с этим  начинают проявляться требовательность к себе, предпринимаются осознан-ные  попытки самонаблюдения, саморегуляции, самонаказания. Возникает опосредованность  поведения  определёнными правилами. Во взаимоотношениях с взрослыми складывается  новое общение – ребёнок  знает как общаться с врачом, милиционером, продавцом в магазине, он  вступает в ролевое взаимодействие, принимая требования  ситуации.

Православный подход к воспитанию воли. Жизнь Господа на земле можно разделить на два пе-риода: до тридцати лет Он был в повиновении у Своей Матери н Св. Иосифа (Лк. 2, 51)4; после тридцати лет Он стал, как говорил Сам, творить волю Пославшего Его Отца (Лк. 2, 51; Ин. 6, 38). Итак, Сам Господь Бог всю Свою жизнь не имел Своей воли и в этом оставил образец всем христианам. И отсюда весь строй Христовой Церкви зиждется на послушании. Апостолы единодушно призывают христиан быть в послуша-нии поставленным от Бога пастырям, пресвитерам, царям, правителям л начальникам (/ Пет. 2, 13-14; Рим. 13; Тит. 3, 1). Ап. Павел пишет: «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет» (Евр. 13, 17). Наследники общинного строя первой Ие-русалимской Церкви— монастырские братства, строят свою жизнь на всецелом и строгом послушании.
Семья есть также маленькая Христова община и по заповеди она также строится на послушании же-ны мужу (Еф. 5, 22) и детей родителям. «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе» (Еф. 6),— пишет Ап. Павел н ставит эту заповедь как первую и важнейшую для детей. Поэтому послушание— это царица детских добродетелей, и при наличии послушания за ним последует развитие в ребенке всех других душев-ных достоинств. И отсюда первой задачей родителей в их работе над детским характером есть насаждение в них полного послушания и искоренения самоволия.
Как же можно выполнить эту задачу? Основной принцип – воспитывать волю через телесные и душевные потребности и отправления, а затем обучать и духовным приемам. В первые годы закладываются основные черты характера ребенка, поэтому начинать его воспитание необходимо  не только с момента ро-ждения, но еще во внутриутробном периоде. «Младенец живет, следовательно можно влиять на его жизнь. Здесь приложимы Святые Тайны, за ними вся церковность; и с ними вместе вера и благочестие родителй». Эти слова сказаны о младенчестве, но вполне приложимы и к пренетальному периоду. На самом деле, мож-но ли ожидать твердой воли у ребенка, если ее не будет у родителей?
Младенчество.«Дух младенца как бы не имеет еще движения в первые дни, месцы, даже и годы. Что-нибудь передать ему для  усвоения обычным путем нельзя. Но можно действовать на него посредст-венно. Есть некоторый особенный путь общения душ через сердце. Один дух влияет на другой чувством. Такое влияние на душу младенца тем удоьбнее, чем полнее и глубже родители сердцем своим обращены в младенца. Отец и мать исчезают в дитяти и, как говорят, не чают души. И если их дух проникнут благочес-тием, то быть не может, чтобы оно по своему роду не действовало на душу дитяти».
С момента рождения возникают и до самой смерти действуют потребности тела. Они во многом оп-ределяют последующую деятельность человека. Поэтому, по мысли святителя Феофана, необходимо поста-вить их в должные пределы и закрепить их навыком, чтобы они как можно меньше причиняли беспокойства и впоследствии.
Первое, «источное для телесной жизни отправление,- говорит святитель Феофан, - есть питание». Об этом мы уже говорили на прошлых лекциях.«Второе отправление тела, - говорит Святитель, - есть движе-ние», имеющее органом мускулы, которые заключают в себе силу и крепость и являются орудиями труда. И это жизненное отправление при ненадлежащем пользовании им может бить причиной гибели духа, так как оно связано с проявлением воли и может содействовать развитию своеволия. В проявление этой потребно-сти тела необходима мера, предписание и надзор.«Пусть дитя резвится, - говорит святитель Феофан ,но в то время, в том месте и тем родом, как ему приказано. Воля родителей должна запечатлевать всякий их шаг, разумеется, в общем. Без этого, легко может покривиться нрав дитяти».
То, что уже в младенчестве можно развивать волю ребенка в правильном направлении, подтвержда-ется следующими примерами как из священной истории (мученицы Вера, Надежда, Любовь, мученики Маккавеи), так и из повседневной жизни. Например, дети потомственных казаков отличаются твердой во-лей, что сразу заметно (ансамбль «Казачата»).
Детство. Когда у младенца начинают пробуждаться силы, то пробуждается и «живущий в нем грех». «Неизбежное следствие этого – говорит святитель Феофан, - брань внутренняя», которую по неспособности детей ведут родитель, но их силами, склоняя к добру и отвлекая от греха.
Отрочество. Необходимо воздействовать на волю, т.к. сам по себе ребенок делается своевольным. Дитя по природе многожелательно, потому что все занимает и влечет его, а различать доброе от злого оно еще не умеет. Поэтому эта часть душевной деятельности должна быть предметом наблюдения и ограниче-ния. В этот период необходимо заботиться о насаждении страха Божия, который, по словам святителя Фео-фана научит и взрослого, и ребенка «держать себя так, как обычно держат себя в присутствии царя, всякое дело делать, как дело Божие, со всем вниманием, и ходить так, как ходят неся стакан с водой и боясь рас-плескать его или взболтать».
Подобные слова в современном обществе, конечно, встречаются часто даже с негодованием. Совре-менные светские педагоги говорят о недопустимости устрашать ребенка чем бы то ни было, но слова святи-теля Феофана полностью соответствуют святоотеческой традиции. Иоанн Златоуст пишет: «Пусть (дитя) с младенческого возраста узнает, что есть суд; пусть вкоренится в его уме мысль, что есть наказание; этот страх, когда укоренится в нем, принесет великую пользу. В самом деле, душа, привыкшая с раннего возрас-та трепетать от ожидания такой участи, не легко может освободиться от этого страха, но подобно удобо-управляемому коню, имея водителем мысль о геене, будет шествовать правильно…». Детей надо убеждать в том, что Бог-Судия видит и все тайные поступки, о которых никто их людей не может знать. Таким убеж-дением нужно добиваться того, чтобы дети боялись грешить не только при людях, но и когда остаются од-ни. В деле воспитания страха Божия большое значение имеет личный пример родителей.
Воля родителей для малых детей есть закон совести и Божий. Сколько есть у родителей благоразу-мия, пусть так распоряжаются своими повелениями, чтобы не поставлять детей в необходимость быть пре-ступниками их воли; а если уже сделались такими - - сколько можно располагать их к раскаянию. Что мороз для цветов, то и отступление от родительской воли для дитяти; оно не смеет смотреть в глаза, не желает пользоваться ласками, хочет убежать и быть одно, а между тем душа грубеет, дитя начинает дичать. Как хорошо предварительно расположить его к раскаянию, сделать, чтобы без боязни, с доверием и со слезами пришло и сказало: «Вот я то и то сделал худо». Само собою, что все это будет касаться одних обыкновенных предметов; но хорошо и то, что здесь положится основание будущему постоянному истинно религиозному характеру — тотчас восставать по падении, образуется умение скорого покаяния и очищения себя или об-новления слезами.
Вот порядок: пусть дитя растет в нем, и более будет развиваться у него дух благочестия. Родители должны следить за всеми движениями раскрывающихся сил и все направлять к одному. Это закон — начать с само-го первого дыхания дитяти, начать всем вдруг, а не одним чем, вести все это непрерывно, ровно, степенно, без порывов, с терпением и ожиданием, наблюдая, однако ж, мудрую постепенность, подмечая ростки и пользуясь ими, не считая ничего маловажным в деле столь важном. Подробности не раскрываются; ибо имеется в виду указать только главное направление воспитания.
Пишет еп. Феофан Затворник: «Пусть дитя резвится, но в том месте и тем родом, как ему приказано. Воля родителей должна запечатлевать всякий его шаг— разумеется, в общем. Без этого легко может покри-виться нрав дитяти. Самовольно порезвившееся дитя возвращается не с готовностью слушаться даже в ка-ких-нибудь малостях. Напротив, дитя выходит преподвижным на всякое приказание, где с самого начала не дают воли его движениям».
Чтобы насадить в детях прочное послушание, родителям не следует забывать следующие десять практических положений:
•    Без крайней необходимости нельзя никогда отменять своих распоряжений и приказаний;
•    Распоряжения должны быть точно выражены и сказаны категорически;
•    Выполнения  приказания  следует  требовать  немедленно и приучать детей слушаться с первого слова;
•    Родители должны всегда взаимно поддерживать у детей свой авторитет. Для этого в распоряжениях у родителей должно быть полное согласие между собой. Один из родителей не может отменять рас-поряжений другого и при детях нельзя спорить о необходимости или характере распоряжений. В присутствии детей вообще не должно быть у родителей разногласий, чтобы авторитет их у детей ничем не колебался. Об этом так пишет в письме старец Амвросий Оптинский: «Никак не спорьте о своих разных взглядах при детях»;
•    Не оставлять без наказания ослушание, усиливая наказание при повторном случае;
•    Не изменять требований,  разрешая сегодня то, что было запрещено вчера;
•    Не командовать постоянно детьми и не давать нм слишком частых приказаний, иначе будет притуп-ляться их послушание;
•    Не требовать от детей чего-либо слишком трудного для  исполнения или несправедливого в каком-либо отношении;
•    Не позволять детям фамильярного к себе отношения. Любовь, ласка и нежность должны сочетаться с требованием полного к себе уважения и почтения. Маленьким детям нельзя позволять трепать себя за волосы или уши, ударять хотя бы в шутку и т. п.;
•    Самим    давать    пример    послушания— жены мужу и обоих— своему духовному отцу.
Если дитя с раннего возраста навыкло послушанию, то в дальнейшем борьба с самоволием будет уже легче. «Привычка — вторая натура»,— говорит пословица.
Многочисленные примеры полного послушания детей родителям можно найти в жизнеописаниях святых и подвижников благочестия. Преп. Серафим, прежде чем поступить в монастырь, испрашивает для этого благословения у матери. А Прей. Сергий, имея горячее желание уйти в пустыню, отсрочивает его ис-полнение ради просьбы родителей -дождаться их смерти, следуя в этом отношении св. Иоанну Златоусту.
Будем же строги в полной мере в отношении сохранения послушания в детях. Их обычный распоря-док дня, уход из дома, выбор товарищей по играм, знакомства и т. п.— все это должно делаться при участии и с согласия родителей. С возрастом благословение родителей должно сопровождать детей при определении жизненного пути— при выборе профессии, вступлении в брак и других важнейших событиях жизни.
С наступлением какого возраста должна кончиться зависимость детей от родителей? Она должна кончиться только в день смерти детей или родителей или ухода детей в монастырь. И если родителям уда-ется с помощью Божней возрастить детей не только в чистоте веры, но и в добродетели послушания, в не-доверии к себе, в уменье подавлять свою волю ради исполнения заповедей Христовых, в искании всюду во-ли Господней— то они могут быть спокойны за своих детей и в этом мире, и за их участь в жизни вечной.

Святоотеческая традиция и современная психология
о развитии и становлении ребенка

Понятие становления человека в святоотеческой традиции:
а) значение слова «человек»; цель жизни человека – Богоуподобление и Богоугождение;
б) начало исправления – вера и осознание своей неправильности;
в) первый шаг на пути становления – покаяние (и принятие крещения);
г) самоисправление – борьба с грехом:
осознание своего падения;
порядок самоисправления.

Понятие развития личности в современной психологии:
а) понятие личности в современной психологии;
б) цель изучения личности светской психологией;
в) социально-практическая направленность светской персонологии;

Педагогические аспекты развития и становления личности ребенка:
а) различие православного и светского подхода;
б) любовь к родине, вкус к ценностям родной культуры и истории;
в) гражданские добродетели;
г) формирование понятий, критериев добра и зла, нравственных ориентиров;
д) изучение родного языка;
е) личный пример педагогов и родителей.
ж) обращенность к духовной жизни.
з) «отдавайте кесарево кесарю, а Божье Богу»
и) прилежание, усидчивость и серьезное отношение к труду
к) чувство меры
л) соотношение внутреннего и внешнего
м) воцерковленность;
н) необходимость наказаний и поощрений.
о) принцип постоянства и последовательности в борьбе с грехом.

Понятие становления человека в святоотеческой традиции:
•    Значение слова «человек»; цель жизни человека – Богоуподобление и Богоугождение
    Слово «человек» означает по-гречески «смотрящий вверх». А по-славянски: «чело» - «век», т.е. чело - веч-ное.
    Человек – это «тварь, получившая повеление стать Богом» (свт. Григорий Богослов).
    «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом» (свт. Афанасий Великий).
    У Фрейда: «Человек разумный» – сложное животное с неуправляемым половым инстинктом, который игра-ет определяющую роль в жизни людей и полностью подчиняет себе как общественную, так и личную мо-раль.
    Св. праведный о.Иоанн Кронштадтский: «Нужно любить всякого человека, и в грехе его, и в позоре его. Не нужно смешивать человека – этот образ Божий – со злом, которое в нем». «Поскольку Бог сотворил человека по образу своему и дал ему возможность уподобляться Ему, Он тем самым определил и цель человеческого существования. В таинственной сущности своего существа человек носит богоданную цель своей жизни и средства к ее осуществлению. Образ Божий в человеке — это реальное сходство образа с Первообразом, а подобие — это цель человеческой жизни, осуществляя которую человек должен во всем уподобиться Богу как своему Первообразу» (Архим. Иустин, 1999). Образ и подобие Божие относятся не к телу, а к душе. Об-раз Божий состоит в естестве души, а подобие — в свободно приобретаемых ею Богоподобных качествах. То, что душа наша невещественна, проста, духовна, бессмертна и разумно свободна — это относится к об-разу Божию. А когда душа должным употреблением разума и свободы познает истину и искренно содержит ее, украсив сердце всякими добродетелями, такими как: кротость, милосердие, воздержание, миролюбие, терпение — тогда эти качества составят в ней подобие Богу.
•    Начало исправления – вера и осознание своей неправильности; исправление начинается через при-нятие верою слова Истины, содержимого Святой Церковью. Получая благодать через ее святые та-инства, человек облекается в образ Христа Спасителя, а через это — в образ Божий, силою которого достигается потом и подобие.Основной вопрос в святоотеческой психологии: «Чему мы служим в жизни: Богу или всему, что хочет быть без Бога и против него?» (Зеньковский В.В., 1993).
•    Первый шаг на пути становления – покаяние (и принятие крещения); перерождение начинается в таинстве святого крещения. Человек умирает для жизни плотской и греховной, а возрождается от Духа Святаго для жизни духовной и святой, то есть получает силу жить свято и духовно. Через эту силу в нас восстанавливается образ Божий. А подобие Божие отображается постепенно, когда мы начинаем упражнять принятую нами в крещении силу. Когда, таким образом, ум свой мы исполним знанием всякой истины Божией, а душу украсим разною добродетелью, тогда и станем богоподоб-ны. Блаженный Диадох (V век) говорил: «То, что в нас есть по образу — божественная благодать да-ет одна во святом крещении, омывая все наши скверны и чистым соделывая естество наше; то же, что по подобию, она потом соделывает в нас не одна, а вместе с нашей свободою».
•    Самоисправление – борьба с грехом. Начало борьбы с грехом по учению святых отцов связано с са-мопознанием и начинается прежде всего с полноты видения собственных недостатков, пороков и немощей и их осмысления. Для этого необходимо постоянное глубочайшее внимание к себе. Само-познание предполагает умение отличать истину от лжи, добро от зла, волю Божию от человеческой и демонической. Антоний Великий советовал: «Пусть каждый ежедневно дает себе отчет в дневных и ночных своих поступках». Самопознание немыслимо без особого духовного настроя, праведной жизни, специальных знаний и постоянной внутренней работы над собой. Следующий этап — борьба со страстью. Идея их укрощения и преображения является одним из важнейших положений свято-отеческого учения. Авва Исайя: «Страстями называются свойства человеческие в их болезненном состоянии, произведенном падением. Способность питаться превращается в объедение, ...сила же-лания — в прихоти и похоти, сила гнева или душевной энергии — во вспыльчивость, ненависть. Свойство скорбеть или печалиться — в малодушие, уныние и отчаяние, а естественное свойство презирать унижающий естество грех — в презрение к ближним, гордость и т. д.».
По учению св. Отцов есть некий порядок борьбы с грехом:
•    обуздать нечистые стремления нашего тела, делать его легким, способным к духовной деятельности.
•    разум - выправить его образ мыслей. Очищая разум от мыслей, свойственных человеку после грехо-падения, заменить их содержание новыми христианскими понятиями живо изложенными в Еванге-лии.
исправление сердца, изменение его навыков и ощущений. Очистить сердце труднее, чем очистить ум, так как ум, убеждаясь в справедливости новой мысли, отбрасывает старую, но заменить навык навыком, свой-ство — свойством, а чувства — чувством — это труд и борьба неимоверная.
При борьбе с грехом важно не впасть в состояние самообольщения, при котором тщеславие стремит-ся преждевременно к духовным состояниям, к которым человек еще не способен по нечистоте своей. Иначе он сочиняет себе мечты, впадая в прелесть. Святитель Игнатий свидетельствует, что из прелести и само-мнения возникли пагубные ереси, расколы и богохульства, а видимое последствие прелести есть непра-вильная и зловредная для себя и для ближних деятельность. Чувство плача и покаяния — это единственное, что нужно душе, желающей получить прощение своих грехов.
Понятие развития личности в современной психологии.
Общее представление о личности в психологии. Как вы думаете, можно ли согласиться со сле-дующим определением? Личность — макрохарактеристика человека, выражающая его социальную сторону, совокупные социальные качества как представителя определенных социальных общностей (нация, класс, коллектив и др.), который включен в социальные связи, занимается общественно значимым трудом и осоз-нающий свое отношение к окружающей среде.
Реальность, которая описывается термином «личность», проявляется уже в этимологии этого терми-на. Слово «личность» (persona) первоначально относилось к актерским маскам (сравни «личина»), которые в античном театре были закреплены за определенными типами действующих лиц («ревнивец», «завистник», «герой» и т.д.).
Затем это слово стало означать самого актера и его роль. У римлян слово persona употреблялось обязательно с указанием определенной социальной функции, роли (личность отца, личность царя, судьи и т.д.). Иначе говоря, личность по первоначальному значению — это определенная социальная роль или функция челове-ка.
В научной психологии эволюция самого понятия личности от обозначения маски к ее носителю и далее к его роли дала импульс для развития представлений о личности как системе ролевого поведения, обусловленного совокупностью устойчивых социальных ожиданий со стороны ближайшего окружения. Это нашло свое выражение в так называемой ролевой теории личности , в которой она характеризуется главным образом через выполняемые ею социальные роли. В семье — это роль сына, отца, брата и т.п.; на работе — определенная профессиональная роль, вне работы это может быть роль друга, настоящего мужчины, обаятельной женщины и т.п.
В психологии личности ролевая теория подвергается резкой критике. Известный психолог А.Н.Леонтьев писал, что «идея прямого сведения личности к совокупности «ролей», которые исполняет че-ловек, … одной из самых чудовищных. Конечно, ребенок усваивает то, как он должен вести себя с мамой, скажем, что ее нужно слушаться, и он слушается, но можно ли сказать, что при этом он играет роль сына или дочери?». Личность – это не структура ролей и вообще не структура, а человек, который вовсе не сво-дится к игр в выбранные роли.
ЛИЧНОСТЬ – целостность субъективной реальности и способ бытия человека в системе взаимоот-ношений с другими; личность - субъект, свободно определившийся в пространстве культуры и времени ис-тории.
Личность. – человек как представитель общества, определяющий свободно и ответственно свою позицию среди других (Слободчиков, Исаев).
ИНДИВИД – человек как представитель рода, рассматриваемый со стороны природных свойств; телесное бытие человека (Слободчиков, Исаев).
ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ – человек как уникальная, самобытная личность; реализуется в свободной, творче-ской деятельности, проявляется в самоопределении, самостоянии, самосовершенствовании (Слободчиков, Исаев).
Э.В.Ильенков. С чего начинается личность?   «Знание особенностей мозга человека не раскроет нам тайны его личности. Наличие медицински нормального мозга — это одна из материальных предпосылок личности, но никак не сама личность... Личности без мозга быть не может, а мозг без намека на личность ... бывает. Личность — чисто социальное, а вовсе не естественно-природное образование; чтобы понять, как она образуется, нужно исследовать события, совершающиеся не внутри органики индивида, а в «простран-стве» общественных отношений, в социально детерминированных его деяниях».
«Проблема личности может быть разрешена, если в каждом человеке видеть личность» (А.С.Макаренко).
«Личность — это человек как носитель сознания» (КЖ.Платонов).
«Личность тем значительней, чем больше в индивидуальном преломлении в ней представлено всеобщее» (С.Л.Рубинштейн).
Цель изучения личности в современной психологии. В научной психологии критерием выбора концепции личности является простота и доступность эмпирической проверки. Вся научность современной психологии заключается в том, чтобы трансформировать умозрительные рассуждения о поведении в конст-рукции, легко подтверждаемые экспериментально.
Основная цель современной психологии личности — разобраться не в природе человека, а объяснить с по-зиций науки, почему люди ведут себя так, а не иначе. Другая цель психологии личности — помочь человеку получать как можно больше удовлетворения от жизни (Хьелл, Зиглер, 1999).
Вот пример понимания личности светскими психологами, причем далеко не самый плохой пример. (Кулагина И.Ю. Личность школьника. От задержки психического развития до одаренности. М., 1999. С. 3-5.)
«О том, что такое личность, написано много. «Личность», «душа», «Я», «индивид», «индивидуальность» — эти и другие понятия часто используются в психологии и философии, отождествляются или разграничива-ются. В современной отечественной психологии принято использовать термин «индивид», когда подчерки-вается то общее, что есть у данного конкретного человека и других людей. Мы говорим о ребенке или взрослом «индивид» и тем самым относим его к человеческому роду.
Личность — это больше, чем индивид. Как известно, термин «личность» (persona) взят из греческого языка, где обозначал маску, а позже — роль артиста. Само происхождение понятия уже вкладывает в него особое содержание — взгляд на человека со стороны, его включенность в систему человеческих (общест-венных) отношений. Представление о личности невозможно без представления о роли социального фактора развития. Ребенок, рождаясь, становится индивидом, имеющим огромные потенциальные возможности. Как он их реализует, какой личностью станет, зависит от общества и его культуры, системы воспитания и обу-чения, особенностей общения с близкими взрослыми, прежде всего родителями, наконец, собственной ак-тивности (деятельности) ребенка.
Итак, индивидом рождаются, личностью становятся. Когда и как происходит становление личности, что дает каждый возраст отвечает возрастная психология. Выдающийся отечественный психолог С.Л. Ру-бинштейн подчеркивал, что при изучении личности нужно ответить на три вопроса. Когда мы хотим узнать, что представляет собой тот или иной человек, мы прежде всего должны выяснить, чего он хочет, что для него привлекательно, к чему он стремится. Это вопрос о направленности личности, потребностях, интере-сах, установках и идеалах. что он м о ж е т? Другими словами — каковы его способности? что он есть, как реализует свои возможности? Это вопрос о характере или устойчивых «стержневых» свойствах личности, а также о том, что для человека значимо в мире и в чем для него смысл жизни и деятельности.
Все эти стороны личности взаимосвязаны…  личность представляет собой единое целое. Единство личности можно проследить в относительно зрелом возрасте, несмотря на внутрииндивидуальные различия, иногда значительные. Один и тот же человек в разные периоды времени и в разном окружении проявляет разные стороны личности, живет и действует как бы на различных уровнях своих возможностей. Но в глав-ном — в деле своей жизни, в самых важных отношениях и чувствах, в поступках, которых требуют сложные обстоятельства, — он проявляет свою сущность.
Единство личности присуще и ребенку. Но, поскольку на протяжении многих возрастных периодов детства личность находится на стадии становления, еще только формируется, это качество не проявляется так отчетливо. Особенно противоречив и непоследователен подросток, для которого характерна личностная нестабильность». Таким образом, утверждается, что у ребенка нет единства личности, и неизвестно, когда это единство, наконец, формируется.
Психологические механизмы формирования личности. Сдвиг мотива на цель –  длительно и стойко насыщая предмет (цель) работы положительными эмоциями, превращают его в самостоятельный мотив – цель жизни и профессиональной деятельности. Идентификация – необходимость иметь живой пример для подражания («заражение» особенностями авторитетной личности, личности «с большой буквы»). Принятие и освоение социальных ролей – «врасти в профессию»:
•    переоценка ценностей;
•    переосмысление потребностей;
•    перестройка иерархии мотивов.
Социально-практическая направленность светской персонологии. С самого начала в понятие «личность» был включен внешний, поверхностный социальный образ, который индивидуальность прини-мает, когда играет определенные жизненные роли — некая «личина» — общественное лицо, обращенное к окружающим. Но эту концепцию научная психология ставит вне сферы своей деятельности, хотя на ней стоит почти вся практическая психология с ее курсами по созданию «имиджа» — обещающими сделать вас личностью. Термин «личность» в понимании большинства персонологов не предполагает оценки характера человека или его социальных навыков. Психологи, изучающие личность, не употребляют характеристик в оценочном значении (хорошая, плохая).
Идеал в психологии определяется как образец, высшая цель, определяющая способ мышления и дея-тельности личности. В качестве идеала могут выступать представления о совершенной личности или обще-ственном строе. Психологически идеал является формой направленности личности, воплощенной в кон-кретном образе, которому человек хочет подражать или к которому хочет стремиться. Поэтому в психологи-ческом понимании личности, мы видим, что любой взрослый здоровый человек является личностью, хотя ею не рождается, а становится в процессе деятельности и общения с другими людьми. Для этого надо нау-читься сравнивать себя с другими людьми и выделить свое «Я» из окружающего. До того как человек ста-нет личностью, считает психология, он пребывает в состоянии «индивида» (неделимая особь, изолированно взятая из общности) или «индивидуальности» (особенное в индивиде, совокупность только ему присущих особенностей, свойств личности, которые делают человека единичным воплощением типичного и всеобще-го.
Строя свою личность по образу и подобию Кумира человек обречен на невротические реакции, кото-рые именуются, как «невроз достижения цели». Исцеление, образование и творение личности возможны при наличии образца недосягаемого и его мы находим в святоотеческой психологии. Это Образ Бога и зем-ные образцы святости. Стремление к Первообразу.
Педагогические аспекты развития и становления личности ребенка. В светской педагогике главная задача — воспитать характер, т. е. сформировать те силы, которые позволят ребенку достигнуть поставлен-ных целей. Главное — уметь овладеть средой. Однако, если работа воспитания направлена на творение личности из самой себя, со свободой выбора а этом творении, то это анархизм (Л. Толстой), чему нас учит дореволюционный опыт.
Целью воспитания в свете православия является помощь детям в освобождении их от власти греха через благодатное восполнение, находимое в церкви, а также помощь в раскрытии образа Божия. В право-славной педагогике главная задача — установление условий внутреннего равновесия для дальнейшего са-мообновления души. Воспитание способствует обретению свободы, которая неизменно связана с понятиями добра и зла. Оно должно связать свободу с добром. Как? Как превратить начало свободы в источник творче-ства, а не произвола, в восхождение к добру, а не служение злу.
Св. прав. о.Иоанн Кронштадтский: «Учение невольное, буквальное не приносит пользы… Надо при-учать добровольно учиться, надо учить размышлять о том, что говорят». Сегодня трудно учить и еще труд-нее учиться. Молодежи усиленно навязываются совсем другие идеалы и кумиры: «супермены» и «мафио-зи». На место христианских добродетелей приходят авантюризм, грубая сила и ловкость рук. Унижен чело-век труда. Воспитание не может до конца осуществляться без прочных нравственных идеалов в обществе, без положительного героя, без предпочтения общего — личному.
Новая идеология, пришедшая с Запада, совершенно не включает в себя положительные созидатель-ные ценности. Поэтому важно:
•    привить детям вкус к ценностям родной культуры и истории. Наша православная вера неразрывно связана с судьбами нашего Отечества. Христианство рассматривает земную жизнь как подготовку к жизни вечной;
•    гражданские добродетели можно рассматривать, как лучшую школу для возрастания в духовном со-вершенстве, заповеданном и осуществленном Христом;
•    восстановить разрушенное смысловое содержание центральных мировоззренческих понятий, крите-риев добра и зла, что поможет сформировать правильные нравственные ориентиры, так необходи-мые для выбора правильного поведения;
•    хорошее знание родного языка – необходимое условие формирования личности;
•    личный пример педагогов и родителей. Очень важен момент невербального воспитания, через по-ступки и поведение родителей. Здесь важна общесемейная атмосфера благоговения перед Святыней, уважительное отношение отца и матери друг к другу, ощущение живой связи с Церковью, непре-станная молитва родителей за детей.
•    обращенность к духовной жизни.
В воспитании мы «ведем» дитя, «помогаем» ему достичь такой силы личности, при которой оно достаточно овладевает тайной свободы в себе. Воспитание плодотворно лишь в той мере, в какой оно обра-щено к духовной жизни, пронизано верой в силу Божию, которая способно зажечь детскую душу любовью к добру и правде. Смысл воспитания в том, чтобы уяснить путь спасения, связать детскую душу с Церковью и напитать ее дарами свыше. Связать проблему воспитания с темой спасения — значит восстановить смысл воспитания (Куломзина, 1994). «отдавайте кесарево кесарю, а Божье Богу» (Мф 22: 21) «Для христиан всех времен и народов в отношении своих обязанностей в миру священными остаются слова Самого Господа «отдавайте кесарево кесарю, а Божье Богу» (Мф 22: 21). В них мы находим для себя разрешение загадки, как оставаясь в миру, не быть плененным миром. Богу мы вверяем души свои и ради Него мы заботимся о чистоте своего сердца, а в отношении к обществу («кесарю») мы при этом должны оставаться образцовыми и прилежными гражданами. И поэтому в детях, прежде всего должны быть воспитываемы такие исходные понятия, как долг, ответственность, честь, порядочность. А закладываются зачатки этих добродетелей ре-бенка в его отношении к ежедневному ученическому труду: «Верный в малом и во многом верен». Очень важно развивать в детях прилежание, усидчивость и серьезное отношение к труду. Дитя научится служить Господу лишь тогда, когда оно прежде привыкнет служить своему отцу и матери, служить ближним, служить Родине» (свящ. Артемий Владимиров).
Воспитанием важно привить чувство меры, подозрительность — грех, а осторожность — доброде-тель. Необходимо прививать ребенку великодушие, благородство, терпение, умение по-доброму смотреть на людей, обращая внимание на лучшее в них... Стихия христианской этики — это благородство, сострадание, приветливость и радость общения душ.
•    соотношение внутреннего и внешнего. Внутреннее должно идти в ногу со внешним и деятельные качества как нельзя лучше отражают нравственную сущность человека. Важно уметь трудиться во славу Божию — это добродетель. Настоящий христианин воспринимает любое порученное дело как послушание, данное ему от Бога и, таким образом, оказывается способным отыскать духовное нача-ло в любой светской работе.
•    мало быть верующим, надо быть воцерковленным. Только в Церкви, только участвуя в ее богослу-жениях и Таинствах, можно подниматься по ступеням духовной лестницы, приближаться к совер-шенной духовной радости, обретать в сердце своем здесь, на земле, Царство Божие. Оно не дается воспитанием, это — дар Бога, но воспитание способно расчистить пути к Его принятию. Правосла-вие — это не система. Это жизнь в любви.
•    необходимость наказаний и поощрений. «Ребенок, растущий сам по себе, похож на дикую яблоню в лесу. Никем не останавливаемый, не наказываемый и не вразумляемый, вырастает в последствии рабом своих беспорядочных наклонностей; раннее худое поведение переходит у ребенка в навык, — и становится он негодным членом общества, горем для своих родителей, бременем и соблазном для многих» (о. Иоанн Кронштадтский).
•    принцип постоянства и последовательности в борьбе с грехом. Каждое сопротивление действию страсти ослабляет ее, постоянное же сопротивление побеждает страсть. Каждое побуждение страсти, услаждение ею, усиливает страсть, парализуя волю и приводя человека к поражению страстью. Тело, изнеженное или лелеянное, представляет собой вместилище страстей. Страсти у духовного человека вызывают чувство отвращения, а у плотского — удовольствие и услаждение. По высшему закону в борьбе со страстями приобретаются добродетели. -От действия страсти освобождает лишь смерть.
Часто страсти живут в человеке неприметно, тайно, но все же они обнаруживают себя помыслами, мечтами. Вождь всех страстей — неверие, а вождь добродетелей — вера. Любая страсть, вызывающая к себе сочув-ствие с нашей стороны, получает над нами власть.
Важное средство исцеления от страсти — это открытие страстей (покаяние). Нельзя подвергать себя смущению, унынию при обнаружении страсти. Самое лучшее состояние для противодействия страсти — смиренномудрие. Цель борьбы со страстями — чистота сердца.
Все дело спасения протекает через осознание своего падения, через смирение и признание себя не-достойным каких-либо высоких духовных дарований, через терпеливое несение покаянных трудов и не-спешность в ожидании признаков исцеления. Как видим, страсти исцеляются не скоро. Да нам и не полезно быстрое избавление от них, так как оно может вызвать у нас вместо смирения и покаяния, гордость, само-довольное, бездейственное душевное настроение.
  
Семинарская и святоотеческая библиотеки

Предыдущая || Вернуться на главную