 |
Семинарская и святоотеческая библиотеки |
|
|
те формы и условия, при которых политическая деятельность, принятие бремени власти, исполнение обязанностей окажутся возможными или невозможными, [внутренне] приемлемыми или [вынужденно] необходимыми. Важные политические изменения, происходившие в эллинистическом _______________ 1 Сенека. Нравственные письма, XXXI, 11; XLVII, 16; О благодеяниях, III, 18. * По мнению Т. Моммзена, собеседник Эпиктета в этой главе -- "корректор свободных полисов" эпикуреец Максим -- это Секст Квинктилий Валерий Максим, в 103--108 гг. по приказанию Траяна инспектировавший провинцию Ахайю, или его сын; корректор полисов -- сенатор, уполномоченный цезарем осуществлять реформу законодательства и административного управления в свободных полисах сенатских провинций (Азия и Ахайя, где в Никополисе жил и учил Эпиктет).-- Прим. ред. 2 Эпиктет. Беседы, III, 7, 37--39**. ** Это место в тексте Бесед отсутствует, а глава VII книги III заканчивается параграфом 36. Ср. III, VII, 29: "Но я богат и мне нет нужды ни в чем.-- Так что же ты притязаешь на занятие философией? Тебе достаточно золотой и серебряной утвари. Какая тебе нужда в мнениях?".-- Прим. ред. 98 и римском мире, могли привести к определенным формам отхода от активной деятельности, но главным образом они послужили причиной проблематизации политической активности в более общем и существенном смысле. Можно теперь попытаться дать этой проблематизации краткую характеристику. 1. Релятивизация. В новой политической игре осуществление власти было релятивизировано двояким образом. С одной стороны, человек, пусть даже по рождению предназначенный исполнять ту или иную должность, более не отождествлял себя со своим статусом и тем самым показывал, что принимает эту должность исключительно на основании личного решения. Во всяком случае, коль скоро есть множество причин (и весьма убедительных) заняться общественной или политической деятельностью, разумно будет все же прислушаться именно к ним, представив свое решение как результат личного волевого акта. Показателен в этом смысле трактат Плутарха Praecepta gerendae republicae, адресованный молодому Менемаху: он осуждает точку зрения на политику как занятие "случайное", но отказывается рассматривать ее и как своего рода необходимое и естественное следствие общественного положения. Нельзя, говорит он, видеть в политической деятельности род препровождения времени (schole), которому предаются за отсутствием серьезных занятий ("от безделья"), и при благоприятных обстоятельствах, а с первыми же неприятностями, попав "в положение, полное опасностей и беспокойства", оставляют его1. Политика -- это и "жизнь" и "деятельность" (bios kai praxis)2, но заняться ею можно лишь по свободному и разумному выбору (Плутарх использует здесь технический термин стоиков proairesis), основываясь на зрелом размышлении и доводах разума (krisis kai logos)3,-- только это позволит стойко встретить возможные трудности. Политическая деятельность -- это действительно "жизнь", налагающая долговременные личные обязательства; но ее основой, связью между своим "я" и общественным делом, конституирующей индивидуума как политического ___________ 1 Плутарх. Наставления о государственных делах, 798с--d. 2 Там же, 823с. 3 Там же, 798с--d. 99 деятеля, служит не положение в обществе или не оно одно; в общих рамках рождения и ранга это -- личный акт. Но можно говорить о релятивизации и в другом смысле. Если человек сам не является государем, то представляет власть внутри механизма, где, в свою очередь, выступает только звеном. Люди всегда бывают в некотором роде управляющими и, одновременно, управляемыми. Об этой игре, но в форме "очередности", или ротации, упоминал и Аристотель в Политике1*. Именно в том, что человек разом является и тем, и другим, в игре отдаваемых и получаемых приказов, в возможности контроля и обжалования принимаемых решений усматривал принцип "прекрасного управления" Аристид2**. В прологе к книге четвертой Изысканий о природе это "промежуточное" положение высоких римских чиновников описывает Сенека, когда напоминает Луцилию, что на Сицилии ему дана власть не верховная (imperium), но делегированная (procuratio), превысить _______________ 1 Аристотель. Политика, I I, 1259b5--8. * В оригинале смысл цитируемого пассажа книги I, посвященной экономике, несколько отличается от трактовки Фуко,-- рассматривая "элементы власти в домохозяйстве" и их относительный характер, Аристотель сопоставляет власть семейную и власть государственную, и замечает: "При замещении большей части государственных должностей между людьми властвующими и подчиненными соблюдается очередность: и те и другие совершенно естественно стремятся к равенству и к уничтожению всяких различий. Тем не менее, когда одни властвуют, а другие находятся в подчинении, все-таки является стремление провести различие между теми и другими в их внешнем виде, в их речах и в знаках почета". Ср. также I 2, 12б2а10--15.-- Прим. ред. 2 Элий Аристид. Панегирик Риму, 29--39. ** Ср. в русском переводе Ив. Турцевича: "При вас [римлянах] вся вселенная единогласна, согласнее хора, и вся вместе возносит одни мольбы о том, чтобы нынешняя власть оставалась навеки. Так прекрасно управляет ею этот корифей-регент. Везде подчинение одинаково <...> Все выполняется согласно приказанию и по мановению <...>; и если что должно быть сделано, нужно только решение и -- готово! Что касается правителей, посылаемых в города и области, то они -- начальники для своих подчиненных, но сами по себе и в отношении друг к другу все в одинаковой мере подчиненные. И можно прямо сказать, что они тем только выше своих подчиненных, что сами первые показывают, как следует подчиняться. <...> Если у правителей является какое недоразумение касательно судебного дела или ходатайств подчиненных, общественного или частного характера, действительно заслуживающих особого внимания, то они доносят немедленно об этом [верховному правителю, императору] и ждут, пока он не даст указаний, совсем как хор от своего регента. <...> К ним [правителям областей] аппелируют, словно демоты к суду [городов], причем решение дела беспокоит не менее принимающих аппеляции, чем подающих...".-- Прим. ред. 100 которую нельзя, не утратив возможности исполнять свою должность с удовольствием (delectare) и наслаждаясь доставляемым ею досугом1. У Плутарха представлена как бы обратная ситуация: молодой аристократ, которому он адресует свои наставления, вероятно, один из предводителей своего народа*, но должен поддерживать связи и с высшей властью: "вести себя безупречно в отношении владык" (hegemones, то есть римлян). Порицает же Плутарх тех, кто, укрепляя свое положение в родном полисе, раболепствует перед имперской администрацией. Он призывает Менемаха** отдавать последней должное и "всегда иметь друзей из числа влиятельных людей" [в столице], но "при всей заботе о послушании родины" не следует становиться "помощником в ее принижении", передавая владыкам для разрешения "дела малые не менее подобострастно, чем большие, [и тем самым увеличивая постыдность рабства и уничтожая всякую политическую деятельность крайними своим страхом и бессилием]"2. Власть имущий должен вступить в поле сложных отношений, поместив себя в некую точку перехода3: социальный статус может этому способствовать, однако не он определяет правила, которым нужно следовать, и пределы, которые надлежит соблюдать. 2. Политическая деятельность и моральный деятель. Одной из идей, с неизменным постоянством занимавших греческую политическую мысль, было представление о том, что сообщество граждан может быть счастливым, а правление хорошим лишь при условии добродетельности его правителей, и напротив, правильное устроение этого сообщества и мудрые законы выступают решающим фактором правильного поведения должностных лиц и граждан. В императорскую эпоху политическая мысль также всегда рассматривала добродетель правителя ______________ 1 Seneca. Naturalium quaestionum, IV prol.* * В русском переводе А. Аветисяна (Естественнонаучные вопросы//Древнеримские мыслители.-- Киев, 1958) это место опущено.-- Прим. ред. ** По мнению комментаторов, Менемах, скорее всего, был одним из высших должностных лиц в Сардах.-- Прим. ред. 2 Плутарх. Наставления о государственных делах, 18--19, 814с--f. 3 Ср. место, где Плутарх объясняет, почему следует делиться властью и уступать помощникам некоторые дела, предварительно подробно растолковав, в чем их суть и как надлежит их выполнять (15, 811а--813а). 101 как необходимое условие, однако уже в силу несколько иных причин: отнюдь не в качестве выражения или результата гармонии социального ансамбля, но постольку, поскольку в соответствии с требованиями сложного искусства правления правитель среди множества ловушек должен руководствоваться своим собственным разумом,-- только умея управлять собой, он сможет надлежащим образом править другими. У человека, соблюдающего закон и приверженного справедливости, говорит Дион Хрисостом, более храброго, чем простой наемник, более прилежного в работе, нежели те, кто трудится по принуждению, отвергающего всякие излишества и роскошь (очевидно, речь здесь идет о добродетелях, присущих всем людям, но в высшей степени развитых для того, чтобы приобрести право начальствовать над другими),-- у такого человека есть свой daimon, который благоволит не только ему самому, но и окружающим1. Разумность правления над другими сообразна разумности правления над собой. Именно это утверждает Плутарх в трактате К несведущему государю: мы не сможем научиться управлять, если нами самими не управляли. Кто же тогда должен руководить правителем? Несомненно, закон, но не столько писанный закон, сколько разум, logos, который живет в душе правителя и никогда не должен ее покидать2. В политическом пространстве, где политическая структура гражданской общины и присущие ей законы, не исчезнув полностью, несомненно, утратили свое значение, а определяющие элементы все более зависят от людей, от их решений, от того, как они осуществляют свою власть и достает ли им мудрости в игре равновесий и соглашений,-- в таком пространстве искусство управления собой, похоже, стало решающим политическим фактором. Известно, какое большое значение придавали в ту эпоху "добродетели" императора, его частной жизни, умению владеть своими страстями: здесь видели залог того, что он сам может установить пределы своей политической власти. Но это был общий принцип правления: правитель должен [прежде всего] заниматься собой, руководить своей собственной душой, устанавливать свой собственный ethos. __________ 1 Dio Chrysostomus. Orationes, III. 2 Plutarchus. Ad principem ineruditum, 780c--d. 102 Исчерпывающую формулу опыта политической власти, которая, с одной стороны, принимает вид некоей профессии, отличной от общественного положения, а с другой, требует кропотливой практики личной добродетели, мы находим у Марка Аврелия. В более кратком из двух портретов императора Антонина Пия он напоминает о его уроках: не отождествлять себя с исполняемой политической ролью ("не оцезарись, не пропитайся порфирой"); жить, следуя добродетели в ее самой общей форме ("береги себя простым, достойным, неиспорченным, строгим, прямым, другом справедливости, благочестивым, доброжелательным, приветливым, крепким на всякое подобающее дело"); и, наконец, придерживаться философских заповедей: "чтить богов, людей хранить и помнить, что жизнь коротка"1. А когда в начале своих Размышлений Марк Аврелий рисует другой, более детальный портрет Антонина, в котором сформулировано жизненное кредо самого автора, он эти принципы показывает "в действии"*. Равнодушный к мнимым почестям, знающий меру кротости и строгости, чуждый тщеславия, страсти к насилию, мстительности, подозрительности, враг льстецов и друг советников мудрых и искренних, Антонин доказал, что сумел не "оцезариться". Своей практикой воздержания,-- шла ли речь о еде, платье, сне или мальчиках,-- всегдашней умеренностью в пользовании жизненными удобствами, невозмутимостью и уравновешенностью, культурой дружеских отношений, свободных как от непостоянства, так и от пристрастия, он сформировал себя в согласии с искусством быть "самодостаточным" и "безмятежным". Таковы условия, при которых исполнение императорских обязанностей становится серьезным занятием, требующим большого труда: [император должен] самым тщательным образом изучать дела, никогда не оставлять разбирательство неоконченным, не пускаться в лишние расходы, продумывать всякое начинание и доводить его до конца. Поистине, исключительно прилежная [внутренняя] работа над _____________________ 1 Марк Аврелий. Рассуждения, VI, 30. * Речь идет о книге I, состоящей из своего рода "благодарностей", или посвящений,-- перечня близких Марку Аврелию лиц, которым он "обязан" (в оригинале пара -- "от") теми или иными своими качествами; Антонин Пий, которого усыновленный им Марк именует отцом, замыкает этот перечень (параграф 16), а завершает в этом фрагменте книгу благодарность богам (параграф 17).-- Прим. ред.( здесь какая-то неразбериха в тексте yankos@dol.ru) 103 собой требуется для решения этих задач,-- решения тем более успешного, чем меньшим будет чванливое самоотождествление [личности] с внешними символами власти. Эпиктет также предложил принципы, которых должен придерживаться ответственный чиновник весьма высокого ранга. С одной стороны, ему надлежит исполнять свои обязанности, не щадя жизни и невзирая на личные интересы: "Ты поставлен в строй в державном полисе, и не на низкое какое-нибудь место, но пожизненно членом совета. Разве ты не знаешь, что такому человеку мало приходится заниматься своим домашним хозяйством, а большей частью приходится быть в отъезде, находясь у какой-то власти или в подчинении, служа какому-то должностному лицу или участвуя в военном походе, или верша суд?"1 Но коль скоро представитель власти вынужден оставить и частную жизнь, и все, что с нею связано, то именно его личные добродетели, добродетели человека, наделенного разумом, должны вести его и выступать принципом, регулирующим управление другими: бить осла,-- объясняет Эпиктет корректору полисов*,-- "это не правление людьми. Правь нами как разумными существами. Показывай нам полезное -- и мы последуем ему. Показывай неполезное -- и мы отвратимся от него. Сделай нас твоими ревностными последователями. <...> "Сделай это. Не делай этого. Иначе брошу тебя в тюрьму". Это уже не как разумными существами правление получается. Но: "Сделай это, как установил Зевс. А если не сделаешь -- потерпишь вред, потерпишь ущерб". Какой ущерб? Иного никакого, кроме этого: не сделать то, что следует. Ты потеряешь в себе человека честного, совестливого, порядочного. Иного, большего ущерба, чем это, не ищи"2. Модальность разумного существа, отнюдь не качество статуса, учреждает и, в соответствии со своим долгом, определяет конкретные формы отношений между правящими и управляемыми. Такое моделирование политического труда -- будь то император или любое иное должностное лицо,-- наглядно демонстрирует, каким образом эти формы деятельности получали не- _____________ 1 Эпиктет. Беседы, III, XXIV, 3--6 [ср. III, VII, 21]. * См. примечание редактора на С. 99 настоящего издания.-- Прим. ред. 2Там же, III, 7, 33--36. 104 зависимость от социального статуса с тем, чтобы предстать в качестве должности,-- функции, предназначенной к исполнению; не менее важно также и то, что эту функцию определяли вовсе не законы искусства управлять другими, как если бы речь шла о профессии, требующей определенного набора знаний и технических навыков. Ее нужно было исполнять, исходя из "самоумаления индивидуума", то есть из отношения, которое правитель устанавливал к себе самому в ходе этической работы над собой. Плутарх говорил об этом некоему еще не вполне сформировавшемуся правителю: получив власть, надлежит "дать душе прямые правила" и должным образом направить свой ethos1. 3. Политическая деятельность и личная участь. Превратности судьбы, проистекающие то ли оттого, что успех вызывает зависть богов, то ли оттого, что людям свойственно сожалеть о прежних милостях и благодеяниях, несомненно были традиционной темой размышлений. Политическая мысль первых веков Империи связывала эту переменчивость, неотделимую от опыта власти, прежде всего, с зависимостью от другого человека. Непостоянство объясняли не столько чередованием успехов и неудач, сколько самим фактом пребывания в том, что Сенека называл potentia aliena или vis potentioris2*. В лабиринте хитросплетений власти с врагом не столкнешься один на один и лицом к лицу: ты со всех сторон открыт всевозможным влияниям, интригам, заговорам, опалам. Чтобы оставаться в безопасности, нужно стараться никого не обидеть: иногда следует опасаться народа; иногда тех, кто подымает голос в сенате; а порой и тех, кому народ сам дал власть править собой. Очень сложно сохранять дружбу со всеми людьми,-- достаточно хотя бы не враждовать с ними. Будучи в зависимости от правителя, сената и черни, по временам дарующей либо отнимающей свою благосклонность, власть определяется неустойчивым стечением обстоятельств: "Ты занимал самые высокие должности: неужели твои полномочия были столь же велики, столь _____________ 1 Plutarchus. Ad principem ineruditum, 780b. 2 Сенека. Нравственные письма, XIV, 4; 3. * В русском переводе С. Ошерова, соответственно, "чужое могущество" и "насилие тех, кто могущественней нас".-- Прим. ред. 105 же нежданны, столь же безграничны, как у Сеяна? А ведь в тот самый день, когда сенат сопровождал его в торжественной процессии, народ разорвал его на части. От избранника, которого и боги и люди осыпали всеми мыслимыми милостями, не осталось и куска для багра палача"1. К этим превратностям судьбы и беспокойству, которое они порождают, следует приготовиться, загодя установив для себя пределы своих честолюбивых стремлений: "Прежде чем фортуна воспрепятствует нам своими средствами, нужно остановиться самим задолго до наступления рокового момента"2. И если представится возможность, надлежит оставить подобного рода деятельности, едва только она начнет нас тревожить и мешать заниматься собой. Если внезапно случится несчастье, если тебя отрешат от должности и сошлют (этот совет Плутарх дает, несомненно, все тому же Менемаху, которого некогда побуждал заняться политикой "по свободному выбору"3), нужно убедить себя, что наконец-то ты свободен от подчинения наместникам, от непомерных затрат на литургии*, от службы, дипломатических поручений, уплаты податей...4 И Луцилию,-- которому, впрочем, ничего не угрожало,-- Сенека рекомендовал постепенно освобождаться "от всех этих на вид почетных, на деле никчемных занятий", и, выбрав "подходящее время", как того требовал Эпикур, предоставить себя в распоряжение себя самого5. Главное в таком подходе к политической деятельности,-- соответствие общему принципу, гласящему: то, что ты есть,-- это не занимаемый тобою пост, не обязанности, которые ты исполняешь, не место, на котором ты оказался выше или ниже прочих. То, что ты есть, и, следовательно, то, о чем тебе надлежит заботиться как о своей конечной цели,-- это принцип, _______________ 1 Seneca. De tranqiiilitate animi, XI, 11. 2 Ibid., X, 7. 3 Считается, что трактат Об изгнании адресован тому же персонажу, что и Рrаеcepta gerendae rei publicae [Наставления по управлению государством.]. * Имеется в виду государственные повинности, возлагавшиеся на состоятельных граждан (прежде всего, должностных лиц) полиса и метеков; были сопряжены с большими, порой совершенно исключительными финансовыми затратами, особенно возросшими в эллинистическую эпоху.-- Прим. ред. 4 Plutarchus. De exilio, 602с--е. 5 Сенека. Нравственные письма, XXII, 1--12. 106 уникальный по своему проявлению в каждом человеке, универсальный по форме, которую он принимает во всем человечестве, и коллективный по устанавливаемой им общности, выступающей как связь между индивидуумами. Таков, по крайней мере для стоиков, человеческий разум,-- божественное начало, присутствующее в нас. Следовательно, этого бога, "нашедшего приют в теле человека", можно встретить как в римском всаднике, так и в вольноотпущеннике или рабе. С точки зрения отношения к себе, социальные и политические определения имеют смысл только как показатели образа жизни, как внешние, искусственные, лишенные оснований знаки. Всадник, вольноотпущенник, раб? Все это суть не более чем имена, "порожденные честолюбием и несправедливостью"1: "Нравы каждый создает себе сам, к занятию приставляет случай"2. Стало быть, сообразно с этим законом и следует решать, сохранять ли и дальше свою должность или необходимо будет отказаться от нее. Очевидно все же, было б ошибкой утверждать, что моральная рефлексия рассматривала политическую деятельность по преимуществу с точки зрения простой альтернативы: воздерживаться или участвовать. Правда, часто проблему именно в таких выражениях и формулировали, однако сама альтернатива зависела от решения более общего вопроса о способе формирования себя как морального субъекта на пересечении общественной, гражданской и политической деятельности. Оставалось только установить, какова природа этой деятельности: обязательна она или нет, естественна или основана на соглашении, должна ли она быть постоянной или ограниченной во времени, безусловной или же обусловленной обстоятельствами. Требовалось также определить правила, которым нужно было следовать при осуществлении этой деятельности, а также избрать надлежащий метод руководства собой, позволяющий человеку занять достойное место в жизни, определить меру законности в притязаниях власти и целиком и полностью включиться в сложную и изменчивую игру управления и подчинения. Действительно, проблема выбора между уклонением и ак- _____________ 1 Там же, XXXI, 11. 2 Там же, XLVII, 15. 107 тивностью возникала постоянно, можно даже сказать, это был реккурентный вопрос [эпохи], но способ его постановки и ответы, которые на него зачастую давали, ясно показывают, что печь шла не столько о стремлении свести общий упадок политической деятельности к морали ухода [в себя], сколько о попытке выработать этику, которая бы позволила человеку устанавливать себя в качестве морального субъекта своей собственной социальной, гражданской и политической активности, с учетом всего многообразия форм, которые такого рода деятельность может принимать, и той степени дистанцированности, которая будет сочтена приемлемой. * По этим изменениям в матримониальной практике и политической игре мы можем проследить, какую трансформацию .испытали условия, в которых утверждалась традиционная "этика самообладания", предусматривавшая тесную связь между господством над собой, господством в семье и, наконец, [политическим] господством в условиях "агонального" общества, охваченного духом соревновательности; более того, именно практика власти над собой была гарантом умеренного и разумного применения двух других типов власти. Отныне мы находимся в мире, где эти отношения не могут оставаться прежними: господство, объектами которого являются супруга и домочадцы, должно теперь сочетаться с определенными формами обратимости, обоюдности и равенства. Что касается проникнутой духом соперничества агональной игры, с помощью которой пытаются проявить и утвердить свое превосходство над другими, то здесь мы вынуждены обращаться к значительно более обширному и сложному полю властных отношений. Следовательно, общую форму "геавтократизма" необходимо было подвергнуть такому структурному пересмотру, чтобы краеугольным камнем этики стал принцип господства над собой. "Геавтократизм" не исчез, его просто потеснила потребность в некотором равновесии между неравенством и обоюдностью в матримониальной жизни, а также в определенном "разведении" власти над собой с властью над другими,-- в жизни социальной, гражданской и политической. Значение, ко- 108 торое в эпоху эллинизма придавали проблеме "своего я", развитие культуры себя, достигшее апогея в начале Империи, обнаруживают эту волю к переработке "этики самообладания". Представления об использовании удовольствий, так непосредственно сопряженные с тесной корреляцией между тремя формами господства (над собой, над домашними и над другими), похоже, модифицируются прямо в ходе этой разработки. Усиление общественного принуждения, рост числа запретов? Индивидуалистический уход [в себя], сопровождаемый переоценкой частной жизни? Скорее, следует, говорить о кризисе субъекта, или, точнее, субъективации: об усложнении способов, с помощью которых индивидуум может формировать себя в качестве морального субъекта своего поведения, и об усилиях, необходимых человеку для того, чтобы найти в ходе работы над собой то, что позволит ему подчиниться правилам и придать своему существованию смысл. ГЛАВА IV ТЕЛО 1. Гален 2. Хороши они или плохи? 3. Режим удовольствий 4. Работа души Давно замечено1, насколько велико был во времена Флавиев и Антонинов внимание ко всему, что связано с целительством. Все признавали медицину общественно значимой практикой2 и видели в ней видели одну из высших форм культуры, наряду с риторикой и философией. Как подчеркивал Боверсок, увлечение медициной сопутствовало развитию второй софистики, и многие известные риторы получили медицинское образование или выказывали интерес к этой дисциплине3. При этом очень рано было установлено родство философии с медициной, а их разграничение порождало теоретические проблемы и приводило к соперничеству в разделе сфер деятельности. С первых же строк Наставлений о здоровье мы сталкиваемся с отголоском этих дискуссий: врач, говорит Плутарх, заблуждается, если думает, будто сможет пренебречь философией; равно будет ошибкой ставить в упрек философу то, что он, выходя за отведенные ему пределы, обращается к вопросу о здоровье и поддерживающих его режимов. Поистине, заключает Плутарх, медицина ни в чем не уступает свободным искусствам (eleutherai technai), когда речь заходит об изяществе, изысканности, способности доставлять удовольствие: тем, кто ее изучает, она дает доступ к очень важным познаниям, касающимся благополучия и здоровья4. _____________ 1 Для создания этой главы я использовал исследование Дж. Пижо Болезнь души. Исследование отношения души и тела в античной медико-философской традиции (Jackie Pigeaud. La Maladie de 1'ame. Etude sur la relation de 1'ame et du corps dans la tradition medico-philosophique antique.-- P.: Les Belles Lettres, 1981. 2 G. W. Bowersock. Greek Sophists; см. также С. Allbut. Greek Medicine in Rome и J. Scarborough. Roman Medicine. 3 G. W. Bowersock. Op. cit.-- P. 67. Цельс в проэмии к трактату О медицине связывает возникновение медицины с развитием lifterarum disciplina. 4 Plutarchus. De tuenda sanitate, 122d--e. 112 Подобным образом истолкованная, медицина уже не считалась просто техникой вмешательства, прибегающей в случае болезни к лекарствам или операциям. Она призвана была также в виде корпуса знаний и правил определять образ жизни, способ осмысленного отношения к себе, к своему телу, питанию, сну и бодрствованию, к различным формам деятельности и вообще ко всему, что окружает [человека]. Предлагая режимы, медицина предлагала добровольно избираемую и рационально обоснованную структуру поведения. Один из пунктов дискуссии касался форм и степени зависимости такой медицински оснащенной жизни от авторитета медиков. Полное подчинение пациента врачу, предусматривающему каждую деталь его существования, выступало объектом критики в той же мере, что и попытки руководства душой, практикуемого философами. И Цельс, при всей своей убежденности в высокой рациональной ценности медицины, предписывающей режимы, не советовал тому, кто, пребывает в добром здравии, прибегать к помощи врача1. Такого рода "автономию" и должна была обеспечивать литература о режимах. Именно для того, чтобы избежать слишком частых консультаций -- не всегда возможных, а порой и нежелательных,-- нужно самому вооружиться медицинским учением, которое постоянно будет под рукой. Таков совет Атенея: приобрести в молодости запас знаний, достаточный для того, чтобы всю жизнь быть самому себе советчиком в повседневных делах здоровья: "Каждому полезно, более того, необходимо освоить в числе изучаемых предметов и различных наук также и медицину, и придерживаться предписаний этого искусства, дабы всегда иметь возможность помочь самому себе надежным советом в делах здоровья, ибо в действительности нет и мгновения, что днем, что ночью, когда бы не было нужды в медицине: прогуливаемся мы или же сидим, _________________ 1 Во введении (проэмии) к трактату О медицине Цельс различает "три части" медицины: "одна лечит образом жизни" (victu), или режимом, другая лекарствами (medicanentis) и третья "хирургическим путем", операциями (mаnи). "Наиболее прославленные создатели медицинской науки, пытавшиеся глубже развить ту часть медицины, которая лечит болезни образом жизни, <...> поставили себе задачей познание явлений природы...". При этом, однако, "здоровый человек, который чувствует себя хорошо и ни от кого не зависит, не должен себя стеснять никакими предписаниями: он не нуждается ни во враче, ни в массажисте" (I, I)* * Первую часть Цельс в соответствии с традицией именует "диетикой", вторую -- "фармакологией", и третью -- собственно "хирургией".-- Прим. ред. 113 умащаем свое тело или берем ванну, едим или пьем, спим или бодрствуем,-- одним словом, во всех действиях, совершаемых на протяжении жизни, среди всевозможных занятий нам необходимы советы о том, как жить с пользой и без нежелательных последствий; но ведь утомительно, да и невозможно, всякий раз обращаться к врачу касательно каждой мелочи"1. Здесь легко узнать один из главных принципов практики себя: быть во всеоружии, всегда иметь наготове некий "дискурс-подспорье", заранее изученный, часто повторяемый и служащий предметом постоянных размышлений. Медицинский logos -- один из таких дискурсов, во всякое мгновение подсказывающий правильный "способ жизни". Разумное существование не может обойтись без "практики здоровья" (hugieine pragmateia или techne), которая составляет в известном смысле постоянный каркас повседневности, позволяющий в каждый момент узнать, что и как следует делать, и предусматривает своего рода медицинское восприятие мира, по крайней мере, жизненного пространства и обстоятельств жизни. Элементы среды воспринимаются как носители позитивных или негативных для здоровья следствий; между индивидуумом и тем, что его окружает, предполагается наличие поля взаимодействий, в силу чего определенные "диспозиции", события или перемены в положении вещей, оказываются чреваты вредоносными физическими эффектами, а с другой стороны, хрупкость телесной конституции в зависимости от стечения обстоятельств может выступать в качестве благоприятного или неблагоприятного свойства. Постоянная и детальная проблематизация окружения, дифференцированная его оценка в отношении к телу и осознание хрупкости тела в отношении окружающего. В качестве примера можно привести предложенный Антиллом анализ различных медицинских "переменных" Жилища, его архитектуры, ориентированности и обустройства. Каждый элемент наделен здесь определенным диетическим или терапевтическим смыслом: дом -- это ряд отгороженных Друг от друга помещений, вредных или благоприятных с точки зрения тех или иных возможных болезней. Комнаты в ниж- _____________ 1 См. Oribase. Collection des medecins grecs et latins. Livres incertains, XXI/ed. Bussemaker et Daremberg.-- Ill, P. 164. 114 нем этаже хороши для страдающих острыми заболеваниями, кровохарканьем и головными болями, верхние комнаты благоприятны для болезней слизистой; покои, расположенные с южной стороны подходят всем, кроме страдающих простудой, выходящие же на запад неблагоприятны, поскольку по утрам в них [человеком] овладевает уныние, а по вечерам -- головные боли; стены, беленные известью, слишком слепят; крашеные вызывают кошмары у одержимых лихорадочным бредом; каменные чрезмерно холодны, кирпичные же -- наилучшие1. Различные моменты времени -- день, пора года, эпоха -- с этой точки зрения также являются носителями тех или иных медицинских значений. Тщательно разработанный режим обязательно включает в себя строгое, составленное в соответствии с календарем расписание всех тех забот, которые надлежит уделить самому себе. Вот рекомендации Атенея тем, кто желает безбоязненно встретить зиму: и на улице и в доме следует искать укрытые и теплые места, носить платье, сшитое из плотной ткани, и дышать, "прикрывая рот какой-либо частью одежды". Что до пищи, то выбирать лучше ту, которая "сможет разогреть члены тела и растопить жидкости, застывшие и загустевшие от холода. Из напитков же предпочтительно употреблять меды, вина медовые и белые, старые и душистые,-- в общем, субстанции, способные вытягивать избыточную влагу, при этом количество напитков нужно сократить; чтобы сухую пищу легко было готовить, она должна прежде хорошо перебродить*, провариться, быть чистой и обильно смешанной с укропом и травой амми**. Из овощей полезно употреблять капусту, спаржу, лук-порей, вареный сладкий лук и отварной хрен; из рыбы ту, что водится в горных речках, поскольку она хорошо усваивается; из мяса -- домашнюю птицу, а помимо того [мясо] козленка и молодую свинину; из соусов же приготовленные с перцем, горчицей, сурепкой, гароном и уксусом". Рекомендованы интенсивные физические упражнения, надлежит также практиковать задержку дыхания, сильные растирания, _________________ 1 См. Oribase, II, Р. 307. * В эллинистическом и римском мире многие блюда (прежде всего, каши) считались несъедобными, если им не дали перебродить.-- Прим. ред. ** Эта трава из семейства зонтичных культивировалась как лекарственное растение, применяемое при лечении астмы, витилиго и т. д.-- Прим. ред. 115 особенно самомассаж у источника огня. Хороши еще горячие ванны, которые принимают в бассейне или небольшой купальне и тому подобные средства.1 Летний режим расписан не менее скрупулезно. Такая озабоченность окружающей средой, местом и временем предполагает постоянное внимание к самому себе, к своему самочувствию, к состоянию, в котором пребываешь, и поступкам, которые совершаешь. Обращаясь к категории людей, считавшихся особенно "слабыми",-- к горожанам, прежде всего, "занимающимся наукой" (litterarum cupidi),-- Цельс предписывает им "тщательное наблюдение за своим здоровьем": "Тот, у кого желудок переварил хорошо, может смело вставать рано; тот, у кого желудок действовал недостаточно, должен оставаться в постели, а если он был вынужден подняться рано, то снова лечь спать; тот, у кого совсем не было кишечного отправления, пусть предается полному покою и не помышляет ни о работе, ни о гимнастике, ни о делах. <...> Не мешает заметить, что человек здоров, когда ежедневно по утрам моча светлая, а позже красноватая: первое свидетельствует о происходящем пищеварении, а второе о том, что оно завершилось. <...> Тот, кто днем занят домашними или общественными делами, должен находить время для ухода за своим здоровьем [curatio corporis]. Первым врачебным средством является занятие гимнастикой. <...> В качестве упражнений подходят: громкое чтение, упражнения с оружием, игра в мяч, бег прогулка. Полезнее, когда гуляют не по ровной местности, так как подъем и спуск заставляют тело делать различные движения, однако при условии, что человек не слишком слаб. Лучше гулять под открытым небом, чем под портиком; лучше на солнце, если голова допускает это, чем в тени; лучше в тени, падающей от дерева и стен, чем в тени под крышей; лучше по прямой дорожке, чем по извилистой. В конце же гимнастических упражнений обыкновенно появляется пот, во всяком случае, усталость. <...> Хорошо, когда за гимнастикой следует то натирание маслом на солнце или возле огня, то баня, но в высоком, светлом и просторном помещении"2. __________________ 1 См. Oribase, Livres incertains, XXIII; Т. Ill, P. 182 sq. 2 Цельс. О медицине, I, II. 116 В общем, все эти "диетические" темы довольно долго продолжали существовать и по завершении классической эпохи; общие принципы, как мы видим, оставались неизменными, при этом они развивались, детализировались и оттачивались, вводя жизнь во все более тесные рамки и понуждая тех, кто готов был им следовать, выказывать все возрастающий интерес к телесному. Описания повседневной жизни, встречающиеся в письмах Сенеки или в переписке Марком Аврелием с Фронтоном, свидетельствуют о такого рода внимании к себе и своему телу. Скорее интенсификация, нежели радикальный переворот, скорее нарастающее беспокойство о теле, нежели его дисквалификация, скорее модификация шкалы элементов, на которые направлено внимание, нежели смена способа восприятия себя как физического индивидуума... В контексте этой целостности, столь определенно отмеченной ростом озабоченности телом, здоровьем, внешней средой и обстоятельствами, медицина ставит вопрос о сексуальных удовольствиях, их природе и механизме, позитивном или негативном значении для организма, а также о режиме, которому их следует подчинить1. _________________ 1 А. Руссель (Rouselle) недавно опубликовал об этом глубокое исследование: Роrneia. De la maitrise du corps a la privation sensorlelle. 1. ГАЛЕН 1. Свой анализ aphrodisia Гален осуществляет в рамках древней тематики взаимосвязей смерти с бессмертием и размножением; для него, как и для всей философской традиции, необходимость разделения полов, интенсивность их взаимного влечения и возможность воспроизведения коренится в отсутствии вечности ("бессмертия"). Таково общее объяснение, приведенное в трактате О назначении частей человеческого тела1. Природа, выполняя свой "урок", столкнулась с некоей помехой, препятствующей осуществлению замысла. Предметом ее забот, ее "желанием" (espoudase) было создание бессмертного произведения, но материя, из которой она творила, не позволила достичь этой цели: из артерий, вен нервов, костей и мяса нельзя создать существо, "неподверженное порче". В самой сердцевине демиургического творения -- demiourgema -- Гален выделяет внутренний порог, нечто в роде "тупика", обусловленного неизбежным несоответствием проекта (бессмертия) используемому тленному материалу. Logos, "устроивший" естественный порядок, попал в ситуацию, сродни положению строителя города: можно собрать людей в общину, но она распадется, и погибнет, если не сумеет обеспечить свое существование после смерти первых граждан. Необходимо найти способ преодолеть это фундаментальное препятствие. Словарь Галена отличается выразительностью столь же, сколь и значительностью, поэтому-то речь здесь идет о том, что для спасения и защиты рода нужно получить помощь,-- найти средство (boetheia), применить искусство (techne), воспользоваться уловкой (delear),-- короче говоря, изобрести нечто мудреное, какое-то ухищрение, ____________ 1 Гален. О назначении частей..., XIV, 2. 118 sophisma1. Дабы благополучно привести свой труд к логическому завершению, демиург, создавая живые существа и наделяя их способностью к порождению потомства, вынужден был прибегнуть к хитрости,-- хитрости правящего миром logos'а, призванной преодолеть неизбежную тленность материи, из которой сотворен и сам этот мир. Эта хитрость возникает из игры трех элементов. Прежде всего, речь идет о детородных органах, которые даны каждому животному. Затем -- о способности испытывать сильнейшее и живое удовольствие. Наконец, о присущей душе страсти (epithumia), или "желании" использовать эти органы,-- желании удивительном и невыразимом (arrheton). Следовательно, "софизм" пола заключен не просто в тонкой анатомической организации, равно как и не только в работе тщательно упорядоченных механизмов, но также и в их ассоциации с удовольствием и страстью, исключительная сила которых не поддается описанию. Таким образом, для того, чтобы преодолеть неизбежное несоответствие между своим замыслом и естественными свойствами наличного материала, природа вынуждена была поместить в тело и в душу живого существа начало некоей силы, "внушить" ему некую чрезвычайную dunamis. Стало быть, мудрость демиургического начала в том и заключалась, что хорошо зная субстанцию своего творения, и, следовательно, его пределы, оно изобрело этот механизм возбуждения, это "жало" страсти (Гален использует здесь традиционный образ, метафорически обозначавший неконтролируемую силу "яростного" вожделения2), под воздействием которого даже те живые существа, что, по причине ли своей незрелости, по причине ли неразумия (aphrona) или же по причине несознательности (aloga), не в состоянии понять, в чем состоит истинная цель природной мудрости, вынуждены осуществлять ее на деле3. Благодаря своей исключительной остроте, aphrodisia представляют собой основание такого рода, что тот, чьи действия обусловлены им, уже не нуждается более в каком-либо знании [о них]. _______________ 1 Там же, XIV, 2, 3. 2 Ср. Платон. Законы, VI, 782е--783а. 3 Гален.. О назначении частей..., XIV, 2. 119 2. Галенова физиология полового акта еще сохраняет некоторые фундаментальные особенности, свойственные предшествующим традициям. Прежде всего, это изоморфизм [протекания] такого рода актов у мужчины и у женщины. Гален обосновывает его, опираясь на принцип идентичности анатомического аппарата обоих полов: "<...> Выверни наружу органы женщины или выверни и сложи внутрь таковые мужчины, и ты увидишь, что они совершенно сходны друг с другом"1. Он допускает испускание семени у женщины, подобно тому, как это происходит у мужчины, с той только разницей, что здесь выработка данного "гумора" не отличается завершенностью и совершенством,-- чем и объясняется подчиненная и второстепенная роль женщин в формировании плода. Мы находим у Галена также и традиционную модель пароксизма [семя]выделения, охватывающего все тело, сотрясающего и истощающего его. Впрочем, анализ этого феномена, который Гален осуществляет в терминах своего физиологического учения, заслуживает более пристального внимания, поскольку движется сразу в двух направлениях: с одной стороны, исследует очень тесную связь механизмов полового акта с организмом, взятым в его целостности, и, одновременно, рассматривает половой акт как процесс, затрагивающий здоровье и, в пределе, даже самое жизнь, индивидуума. Помещая акт в непрерывный и плотный физиологический контекст, Гален наделяет его высокой степенью потенциальной опасности. Это предельно ясно проявляется в том, что можно назвать "физиологизацией" желания и удовольствия. Глава 9 книги XIV трактата О назначении частей человеческого тела отвечает на вопрос: "Почему такое острое наслаждение связано с деятельностью половых органов?". Для начала, Гален отвергает представление о том, что сила и интенсивность желания могут быть по воле богов-творцов связаны с половым актом просто как его мотивация, внушенная людям, дабы побудить их к совокуплению. Гален не отрицает, что демиургическое могущество устроило все таким образом, что в половом акте присутствует увлекающая нас страстность: он хочет сказать только, ________________ 1 Там же, XIV, 6. 120 что страсть не добавлена душе как некий придаток, но с полным основанием может рассматриваться как следствие функционирования механизмов тела. Желание и удовольствие являются прямыми следствиями анатомического строения и физических процессов. Конечная цель -- смена одних поколений другими -- достижима, благодаря решению сугубо материальной задачи и упорядоченности организма: "Если это вожделение и это наслаждение существуют у живых существ, то это не только оттого, что боги -- создатели человека -- пожелали внушить ему страстное желание полового акта или связать с его выполнением сильное наслаждение, но потому, что они расположили материю и органы, чтобы достичь этих результатов"1. Желание -- это не просто душевный аффект, а удовольствие -- не дополнительная награда. Они суть следствия давления и внезапного извержения. За действием этого механизма согласно Галену стоит целый ряд факторов, порождающих наслаждение, и прежде всего, аккумуляция "разогретых серозных жидкостей", природа которых такова, что они способны вызывать острые ощущения в местах своего сосредоточения: "<...> Происходит нечто, подобное тому, что часто случается вследствие скопления под кожей едкой жидкости, движение которой вызывает щекотку и приятный зуд"2. Следует также принимать во внимание и теплоту, особенно ощутимую в нижней части [тела], главным образом в правой половине [живота], по причине близости печени и множества отходящих от нее сосудов. Такая неравномерность распространения теплоты объясняет, почему мальчики формируются чаще в правой части матки, а девочки -- в левой3. Этим объясняется также и то обстоятельство, что органы, расположенные справа, лучше приспособлены к тому, чтобы стать вместилищем острого удовольствия. В любом случае, природа наделила органы этой области исключительной чувствительностью, намного превышающей чувствительность кожи, хотя их функции тождествены. Наконец, жидкость, гораздо более разреженная ("жидкая"), исходящая из железистых гландулярных тел, которые Гален называет раrа- ______________ 1 Там же, XIV, 9. 2 Там же. 3 Там же, XIV, 7. 121 states, представляет собой еще один материальный фактор наслаждения: насыщая органы, участвующие в половом акте, она размягчает их, делает более податливыми и усиливает испытываемое удовольствие. Таким образом, есть особый анатомический аппарат и физиологическое устройство, с помощью которых тело и соответствующие его механизмы получают удовольствие исключительной силы (huperoche tes hedones), чрезмерное и неистовое (amechanos)1. Но если формирование удовольствия так хорошо закреплено и локализировано, очевидно, что за счет элементов, которые половой акт вводит в игру, и последствий, которые он за собой влечет, в действие включается все тело. Гален не разделяет гиппократическое представление автора De generatione о том, что сперма образуется в результате волнения крови, и не считает вслед за Аристотелем, что она представляет собой итог процесса пищеварения. Он видит в ней соединение двух элементов: с одной стороны, это продукт определенного "проваривания" крови в семенных канальцах (именно такая медленная выработка постепенно придает ей цвет и консистенцию), с другой стороны, в ней отмечается наличие пневмы, из-за которой и набухают половые органы: стремясь покинуть тело, она в момент эякуляции сливается с семенем. Однако возникает эта pпеита в сложном лабиринте мозга. Таким образом, осуществляясь и тем самым выводя из организма сперму и пневму, половой акт воздействует на общую механику тела, все элементы которой связаны, "как в хоре". Когда же вследствие "чрезмерности в делах Венеры" происходит извержение семени,-- [утверждает, по свидетельству Орибасия, Гален],-- тестикулы вытягивают из пронизывающих их вен находящуюся в них семенную жидкость, "которая содержится там малым числом, соседствуя с кровью, подобно росе"; вены, "в одночасье лишенные этой жидкости тестикулами, действующими более живо и энергично, нежели они сами, в свою очередь вытягивают ее из вен, расположенных еще выше, те же тянут ее из вен, которые идут после них, а эти последние -- из тех, что к ним примыкают; и такое вытягивание не прекращается до тех пор, пока перераспределение не распространится на все части тела". Од- _____________ 1 Там. же, XIV, 9. 122 нако если подобный расход [спермы] будет продолжаться, тело не просто напрочь лишится своей семенной жидкости, но и окажется, "что из всех частей живого существа похищено их жизненное дыхание"1. 3. Отсюда, по мнению Галена, следует, что между половым актом и такими феноменами, как эпилепсия или конвульсии существует целая система связей,-- отношения родства, аналогии и причинности. По своему механизму половой акт принадлежит к большому семейству конвульсий, теория которого разработана в трактате О пораженных местах2. В нем Гален рассматривает конвульсию как процесс, природа которого сродни природе любого иного произвольного движения; разница заключается в том, что сокращение, вызываемое действием нерва на мускул, имеет своим началом не волю, но определенное состояние сухости, вытягивающей нервы, как веревку, оставленную на солнце, или тучности, которая, раздувая нервы, приводит к их сокращению и чрезмерному натяжению мышц. Именно механизм последнего типа сближает собственно спазм как таковой с половым актом. В рамках этого большого семейства конвульсий Гален устанавливает особую аналогию между эпилепсией и половым актом. По его мнению, эпилепсия порождается гиперемией мозга, когда прилив густой жидкости закупоривает каналы, выходящие из желудочков, в которых заключена пневма. Последняя подвергается сжатию и пытается высвободиться, подобно тому, как она это делала, скапливаясь вместе со спермой в тестикулах. Именно эти ее попытки являются причиной возбуждения нервов и мускулов, различные стадии которого можно описать, наблюдая эпилептические припадки или aphrodisia. Наконец, между aphrodisia и приступами конвульсий существуют причинные связи, направленные как в ту, так и в другую сторону. Так, эпилептическая конвульсия чревата спазмом половых органов: "Тяжелые случаи эпилепсии,-- говорит Гален,-- и болезнь, называемая гонореей, могут уяснить тебе, ______________ 1 См. Oribase, XXII, Т. III, Р. 46--47. 2 Galenas. De locis affectis, III, 8. 123 как сильно содействует извержению спермы этого рода спазм, сопровождающий половой акт. При тяжелых случаях эпилепсии когда все тело и вместе с ним половые части сводят сильнейшие судороги, происходит извержение спермы"1. С другой стороны, злоупотребление сексуальными удовольствиями в ненадлежащее время, вызывающее прогрессирующее иссушение и усиливающееся напряжение нервов, может привести к болезням типа конвульсий. В грандиозном здании Галеновой теории aphrodisia рассматриваются в трех последовательно планах. Прежде всего, они прочно укоренены в порядке демиургического провидения, будучи задуманы и использованы применительно к тем ситуациям, где творческая мудрость создателя пришла на помощь собственной же мощи, дабы преодолеть ограничения, налагаемые на нее смертью. При этом они вовлечены в игру сложных постоянных взаимодействий с телом, как за счет строгой анатомической локализации их протекания, так и в силу последствий, которые возникают в общем балансе пневмы, обеспечивающей целостность тела. Наконец, они входят в широкое поле родства с рядом болезней, которые связаны с ними отношениями аналогии и причинно-следственными связями. В своем анализе Гален намечает путь от космологии размножения к патологии спазматических выделений и, отталкиваясь от природных оснований aphrodisia, исследует опасные механизмы, которые составляют их внутреннюю природу и роднят со страшными недугами. ____________ 1 Гален. О назначении частей..., XIV, 10. 2 ХОРОШИ ОНИ ИЛИ ПЛОХИ? Такая двусмысленность медицинского взгляда на сексуальные удовольствия присуща не одному Галену, хотя здесь она нашла самое определенное выражение. Ею пронизано большинство дошедших до нас медицинских текстов I и II вв. Впрочем, говорить следует, скорее, о двойственности, нежели о двусмысленности, поскольку речь идет о пересечении двух антитетических оценок. Позитивную оценку получает прежде всего семя, сперма -- драгоценная субстанция, для создания которой природа прибегла к стольким предосторожностям, воплощенным в устройстве человеческого тела: она сосредоточила в себе всю силу жизни, чтобы передать ее [нам] и тем самым спасти от смерти; достигая у мужчины полной мощи и высшей степени совершенства, она обеспечивает его превосходство. В ней заключен залог "здоровья, бодрости тела и духа, способности к деторождению"1. Превосходство самца состоит в том, что он есть семенное животное по преимуществу. Столь же высоко оценен и акт, ради которого была проявлена такая забота к устроению органов обоих полов. Сексуальная связь -- вещь естественная, в ней нельзя видеть зло. Руф Эфесский лишь выразил общее мнение, когда сказал, что совокупление -- это акт природный и, следовательно, не может принести вред сам по себе2. Но как возможность, как принцип он все же удостаивался именно такой оценки,-- постольку, поскольку предполагалось, что его осуществление чревато определенной опасностью расточения той субстанции, сама аккумуляция которой побуждает к совершению полового акта, позволяющему вытечь всей жиз- ____________ 1 Aretaeus. De causis et signis acutorum et diuturnorum morborum, II, 5. 2 Rufus Ephesius. Fragmenta, extr. Aetius (Euvres/ed. Daremberg.-- P. 320). 125 пенной силе, сконцентрированной в семени. Он опасен еще и потому, что само его развитие схоже с болезнью. Аретею принадлежит знаменательное замечание: половой акт, утверждает он "кажется некоим подобием [sumbola]" падучей1. Целий Аврелиан, шаг за шагом сравнивая течение полового акта и эпилептического припадка, находил в обоих случаях одни и те же фазы: "Напряжение мышц, прерывистое дыхание, выделение пота, закатывание глаз, покраснение лица, затем побледнение и наконец, расслабление во всем теле..."2. Таковы парадоксы сексуального удовольствия: и высокая цель, поставленная перед ним природой, и ценность субстанции, которую с его помощью надлежит передавать, тем самым, растрачивая,-- все эти [факторы] и уподобляют его заболеванию. Врачи I и II вв. не первыми и не последними отмечали эту двойственность. Но отталкиваясь от нее, они описали разработали патологию гораздо более развитую, сложную и систематическую, нежели те, что были известны в прошлом. 1. Сама патология сексуальной деятельности строилась вокруг двух элементов, которыми обычно характеризовали опасности полового акта: непроизвольная сила напряжения и неограниченный истощающий расход. С одной стороны, известна болезнь, заключающаяся в постоянном возбуждении, которое задерживает акт, продлевая до бесконечности действие механизма возбуждения. В мужской версии такого рода заболевания, именуемого сатириазом, или приапизмом, все механизмы подготовки полового акта и эякуляции (напряжение, возбуждение и повышение температуры), включаются одновременно и действуют безостановочно, независимо от того, произошло извержение семени или же нет: это половой эретизм, который не знает разрешения. Больного все время сотрясают конвульсии, переходящие в острые припадки, весьма напоминающие эпилептические. Описание Аретея может служить примером и свидетельством того, как воспринимали этот странный недуг, при котором половой акт, не связанный временными или какими-либо иными ограничениями, ______________ 1 Aretaeus. De curatione acutorum et diuturnorum morborum, I, 4. 2 Caelius Aurelianus. De morbis acutis et chronicis, I, 4. 126 был в известном смысле предоставлен самому себе,-- его конвульсивная эпилептическая природа предстает здесь в неприкрытом виде: "Эта болезнь заключается в напряжении полового члена. <..-> Такого рода недуг представляет собой ненасытное вожделение, жажду соития, которую не в силах утолить даже удовлетворение страсти, поскольку эрекция продолжается и после бесчисленного множества наслаждений, все нервы сводит судорога, сухожилия, пах и промежность растягиваются, а половые органы воспалены и болезнены". Непрерывность такого состояния лишь подчеркивают приступы: больные тогда не ведают "ни стыда, ни удержу в своих речах и поступках; <...>их рвет, губы покрываются пеной, точно у ярого козла, и запах от них такой же"; они впадают в безумие, и сознание не возвращается к ним, пока не закончится пароксизм1. Гален более сдержанно описывает сатириаз в трактате О пораженных местах: "Приапизм -- это общее увеличение полового члена в окружности и длине без наступления полового возбуждения и увеличения естественной температуры, как то бывает у иных людей, когда они лежат на спине. Можно сказать еще, что это постоянное увеличение члена"2. Причина недуга, согласно Галену, коренится в механизмах эрекции, поэтому ее нужно искать в "растяжении устья артерий" или в "производстве пневмы в нерве". Сам Гален, принимая обе причины и признавая их обоюдную роль в порождении симптомов, более склонен винить расширение артерий,-- по его мнению, распространенное шире, нежели явление пневмы "в кавернозном нерве". Этот вид болезни встречается либо у того, кто "имеет много спермы" и, против обыкновения, "воздерживается" от соития ([болезнь грозит ему] до тех пор, пока он не изыщет какой-нибудь способ "истратить избыток крови в разнообразных занятиях"), либо у того, кто, практикуя воздержание, представляет сексуальные удовольствия после определенных зрелищ или вследствие воскрешающих их воспоминаний. Иногда упоминают и о случаях сатириаза у женщин. Соран усматривает у них симптомы того же типа, выражающиеся в виде "нервного зуда в половых органах". Женщины, страдаю- _____________ 1 Aretaeus. De causis et signis acutorum et diuturnorum morborum, II, 12. 2 Galenus. De locis affectis, VI, 6. 127 шие этой болезнью, "испытывают сильнейшую тягу" к совокуплению и теряют всякое понятие о стыде"1. Но, несомненно, нагляднее всего болезни, вызываемые у женщин чрезмерным напряжением половых органов, представляет истерия. Во всяком случае, Гален именно таким образом описывает заболевание, в котором он отказывается видеть смещение матки: изменения, которые заставляют поверить в то, что иссушенный орган поднялся к диафрагме в поисках недостающей влаги, происходят, по его мнению, из-за задержки либо менструального истечения, либо истечения спермы; засорение сосудов приводит к их расширению и, следовательно, к сокращению; в результате, на матку действует сила натяжения. Но вся совокупность остальных симптомов вызвана не самим этим процессом,-- она возникает или по причине удержания вырабатываемых жидкостей, или вследствие задержки менструации, или же, наконец, оттого, что женщина прерывала половые отношения; отсюда и происходит истерия, которую можно наблюдать у вдов,-- "особенно, если прежде чем овдоветь они узнали регулярный менструальный цикл, беременели и охотно вступали в близость с мужчиной, а теперь всего этого лишены"2. Противоположный полюс патологии составляет неограниченный расход,-- то, что греки называли гонореей, а латиняне seminis effusio. Гален определяет его так "непроизвольное извержение спермы", или, "выражаясь яснее, частое неосознаваемое семяиспускание, происходящее без эрекции полового члена". Если сатириаз поражает пенис, то гонорея воздействует на сперматические сосуды, парализуя "сдерживающую способность"3. Аретей обстоятельно описывает ее в Признаках хронических болезней как истощение жизненных начал с трояким следствием: общее ослабление, ранняя одряхление и "феминизация" тела: "Молодые люди, пораженные этой болезнью, несут на всем теле отпечаток дряхлости и старости; они становятся вялыми, бессильными, боязливыми, скованными, глупыми, согбенными, сутулыми, ни на что не годными, бледными, похожими на женщин, у них исчезает аппетит и пыл, члены ____________ 1 Soranus. De mulierum morbis, I, 51. 2 Galenus. De locis affectis, VI, 5 3 Ibid., VI, 7. 128 их отекают, ноги коченеют, ими овладевает предельная слабость,-- словом, они почти совершенно разбиты. Многих эта болезнь приводит даже к параличу, да и как же может не пострадать нервная сила, коль скоро природа ослаблена в своем порождающем начале и в самом истоке жизни? Ведь именно животворное семя делает нас мужественными, храбрыми, крепкими, полными пыла и сил, оно покрывает нас пышным волосом и заставляет наш голос низко звучать, оно позволяет нам мыслить и действовать решительно: таков муж, достигший половой зрелости. Те же, у кого нет этой животворной жидкости, напротив, покрыты морщинами, слабы, тщедушны, лишены бороды и волос на теле,-- они подобны женщинам"1. При гонорее мужественность, само начало жизни, уходит через половой член. Отсюда возникает и ее традиционный образ постыдной болезни,-- постыдной, несомненно, прежде всего потому, что к ней зачастую приводят всевозможные сексуальные излишества, однако постыдность заключена и в ней самой, потому уже, что заболевший ею кажется выхолощенным. Этот недуг неминуемо ведет к смерти: Цельс утверждал, что в короткое время больной гибнет от истощения2. И, наконец, болезнь эта считалась губительной не только для страдающего ею, но, согласно Аретею3, еще и для его потомства. 2. Устанавливая собственную сферу патологии половых актов, медицина двух первых веков помещала их на перекрестке сложного патогенеза. С одной стороны, развитию и надлежащему завершению полового акта грозит любое нарушение баланса различных факторов, будь то темперамент индивидуума, климат, время дня, потребляемая пища, ее качество и количество. Он настолько уязвим, что малейшее отклонение, самая ничтожная болезнь может стать ему помехой. Как говорил Гален, для того, чтобы предаваться сексуальным удовольствиям, нужно пребывать в строго срединном состоянии,-- на своего рода исходном уровне всех возможных органических смущений: "беречься от слишком многого и слишком малого", из- ____________ 1 Aretaeus. De causis et signis acutorum et diuturnorum morborum, II, 5. 2 Цельс. О медицине, VI, XXVIII. 3 Aretaeus. De curatione acutorum et diuturnorum morborum, II, 5. 129 бегать "усталости, несварения и всего прочего, что может поставить под угрозу здоровье человека"1. Но если aphrodisia представляют собой деятельность, столь неустойчивую и подверженную внешним воздействиям, то сами они, в свою очередь, оказывают весьма существенное, широкое и продолжительное влияние на весь организм. Перечень болей, недомоганий и болезней, которые могут вызывать "неправильные" сексуальные удовольствия,-- будь то нарушения сроков или же меры,-- практически нескончаем. "Очевидно,-- говорит Гален,-- что плотская связь обременительна для груди, легких, головы и нервов"2. Руф сводит в таблицу последствия злоупотреблений половыми отношениями: здесь и несварение желудка, и ослабление зрения и слуха, и общее ослабление органов чувств, и утрата памяти, и судорожная дрожь, и ломота в суставах, и острые колики в боку, и язвы в полости рта, и зубная боль, и воспаление гортани, и кровохарканье, и болезни мочевого пузыря и почек3. Что же до истерии, то Гален здесь сталкивается с возражениями тех, кто не допускает, будто столь многочисленные, обширные и отчетливо выраженные симптомы могут порождаться задержкой и порчей небольшого объема жидкости, застоявшейся в теле из-за прекращения половых отношений. На это Гален отвечает сравнением вредоносной силы испорченной спермы с сильными ядами, которые встречаются в природе: "Вследствие укуса какого-нибудь ядовитого паука мы наблюдаем, как все тело становится больным, хотя через крошечное отверстие внутрь проникла лишь малая толика яда". Эффект, вызываемый укусом скорпионом, еще поразительней, поскольку ярко выраженные симптомы появляются мгновенно; но "то, что он вводит, когда кусает -- это совсем немного, почти ничто, его жало, кажется, даже не имеет острия"; удар [электрического] ската -- еще один пример того, как "малое количество вещества может вызвать большие изменения" вследствие одного-единственного контакта. Гален заключает: "Стало быть, если мы согласимся признать, что заболевания, подобные тем, которые следуют за отравлением яда- _____________ 1 См. Oribase. Livres incertains, VIII; Т. IlI, P. 110. 2 Ibid., P. 109. 3 Rufus Ephesius. Fragmenta, extr. Aetius (OEuvres.-- P. 318). 130 ми, овладевают нами, возникая в нашей же собственной плоти, нет ничего странного в том, что загрязненная, удержанная, испорченная сперма порождает пагубные симптомы в теле, предрасположенном к болезням"1. Таким образом, органы, жидкости и половые акты составляют, с одной стороны, нечто в роде восприимчивой поверхности, очень чувствительной к тому, что может расстроить организм, и, одновременно, они суть чрезвычайно мощный и активный очаг, способный сообщать всем участкам тела протяженный ряд полиморфных симптомов. 3. Сексуальная активность выступает источником терапевтических эффектов, в той же мере, что и патологических последствий. За счет такой амбивалентности она в одних случаях способна исцелять, в других же, напротив, вызывает болезни; при этом далеко не всегда можно легко определить, к какому результату она приведет в каждом данном случае: все зависит от индивидуального темперамента, а также от конкретных обстоятельств и состояния тела, весьма, впрочем, изменчивого. В целом, обычно соглашаются с Гиппократом, учившим, что "соитие -- наилучшее средство от болезней, вызванных слизью", а Руф комментирует: "Многие из тех, кто был истощен недугом, восстановили свои силы посредством этих занятий. Одни с их помощью вернули легкое дыхание, прежде затрудненное, другие -- утраченный было вкус к пище, а третьи избавились от пагубного ночного истечения семени..."2. Выведение спермы из тела,-- признает он далее,-- оказывает благотворное воздействие на душу, если та встревожена и нуждается, как и плоть, в очищении от всего, что ее засоряло: соитие отвлекает от навязчивых идей и смягчает неистовый гнев, вот почему нет другого такого же в высшей степени полезного лекарства от меланхолии и мизантропии. Гален тоже наделял половые связи способностью производить разного рода целительные эффекты,-- как на дух, так и на тело: "Этот акт обращает душу к покою и на самом деле приводит человека меланхолического и буйного в более благоразумное расположение; он умеряет неуемный пыл ______________ 1 Galenus. De locis affectis, VI, 5. 2 Rufus Ephesius. Fragmenta, extr. Aetius (CEuvres-- P. 320-- 321); см. также Oribase, VI, Т. I, P. 541. 131 влюбленного, пусть даже тот и пребывает в связи с какой-нибудь женщиной; более того, звери, которые выказывают свирепость, произведя на свет потомство, после совокупления успокаиваются"; факт же воздействия половых отношений на тело Гален обосновывает тем, что вкусивший однажды сексуальной практики мальчик становится "бородатым, большетелым и мужественным", тогда как прежде он был "безбород, мал и женоподобен"1. Но Гален отмечает, что в зависимости от условий, в которые поставлен субъект полового акта, возможны и другие его последствия,-- это уже эффекты совершенно противоположного толка: "Тех, у кого сил немного, соитие приводит в состояние предельной слабости, тогда как тот, чьи силы не истощены, но кто страдает болезнью слизи, ни в коей мере не будет им изнурен". На короткое время "соитие согреет ослабленного человека, но затем сильно его охладит". Еще одно замечание: некоторые с юных лет слабеют после совокупления, иные же, если не совершают его регулярно, чувствуют тяжесть в голове и беспокойство; у них начинается лихорадка, пропадает аппетит и портится пищеварение2. Гален описывает даже людей с такими разновидностями темперамента, что истечение спермы приводит у них к болезни или, по меньшей мере, к недомоганию, хотя и удержание ее столь же губительно и вредоносно: "У некоторых людей семя обильное и горячее, чем и обусловлена постоянная потребность в его выделении; однако извергнув сперму, человек, который пребывает в таком состоянии, испытывает слабость в области желудка, изнеможение, вялость и сухость во всем теле, он худеет, у него вваливаются глаза; однако, если во избежание этих несчастий, вызываемых соитием, он решит воздерживаться от половых сношений, его тотчас же начнут мучить головные и желудочные боли, сопровождаемые тошнотой, так что от своего воздержания он не получит сколько-нибудь заметного облегчения" . При обсуждении этих позитивных и негативных последствий вокруг некоторых частных вопросов развернулось множе- _______________ 1 См. Oribase, Livres incertains, V11I; Т. Ill, P. 109. 2 Ibid, VI, 37: Т. I, Р. 537. 3 Ibid., X; Т. III, P. 113. 132 ство дискуссий. Так, например, касаясь проблемы ночных поллюций, Руф излагает мнение тех, кто считает истечение семени во сне "не слишком тягостной" потерей; однако, со своей стороны, он не согласен с такой концепцией и обращает внимание читателя на то, что поллюция "еще больше расслабляет тело, и без того уже расслабленное сном"1. Гален тоже не находит, что претерпевать ночные поллюции из-за воздержания многим лучше, нежели вредные последствия соития2. Гораздо серьезнее, несомненно, были споры, которые велись по поводу детских конвульсий и их исчезновения с наступлением половой зрелости. Зачастую родство между эякуляцией и спазмом приводило к тому, что маленьких мальчиков, подверженных конвульсиям, предлагали лечить, приобщая их к опыту сексуальных отношений. Такова, например, была точка зрения Руфа, по мнению которого плотская связь может прекратить эпилепсию и головные боли по достижении половой зрелости3. В качестве терапии спазмов у таких детей некоторые врачи рекомендовали снизить возрастной порог сексуальной деятельности. Аретей критиковал этот путь, поскольку он противоречит замыслу природы, назначившей наиболее подобающее время; кроме того, он вызывает или усугубляет недуг, которого хотят избежать; врач, дающий такой совет, "несомненно, не знает, что у природы есть установленное время, когда она сама применяет свои лекарства, производя надлежащие перемены: так, каждому возрасту назначила она соответствующие секрецию для семени, бороды и волос. Какой врач, исходя из этого принципа, способен совершить подобные изменения? Действуя таким образом, скорее спотыкаются о камень, которого пытались избежать: ведь известно, что тот, кто слишком рано начал предаваться плотским утехам, был наказан приступами этой болезни"4. С наступлением же половой зрелости конвульсии проходят отнюдь не благодаря действию сексуального наслаждения, но вследствие общей трансформации, затрагивающей равновесие и роль жидкостей, [присутствующих в теле]. ________________ 1 См. Oribase, VI, 38; Т. I, P. 542. 2 См. Ibid., Livres incertains, X; T. Ill, P. 113. 3 Rufus Ephesius. Fragmenta, extr. Aetius (CEuvres.-- P. 320). 4 Aretaeus. De curatione acutorum et diuturnorum morborum, I, 4. 133 4. Но наиболее значительной, несомненно, была тенденция к закреплению позитивных эффектов сексуальной сдержанности. Правда, как мы знаем, врачи упоминают о расстройствах, связанных с практикой воздержания, но наблюдали их преимущественно у тех, кто привык к частым половым сношениям, прекращение которых привело к резкой смене режима; подобный случай описывал Гален в трактате О пораженных местах, сообщая о человеке, порвавшем со своими былыми привычками и отказавшемся от всякой сексуальной активности1. Такого рода расстройства встречаются также у лиц, свойства спермы которых превращают семяизвержение в необходимость. Галену приходилось видеть мужчин, вследствие воздержания "отупевших и обленившихся" или же впавших в "беспричинную тоску и уныние". Из этих наблюдений он вывел следующий принцип: "Удержание семени наносит самый ощутимый вред сильным и молодым, для которых естественно изобилие спермы, причем, образуемой из жидкостей, не вполне безупречных; [оно губительно] для того, кто прежде вел отчасти праздную жизнь и весьма часто вступал в половую связь, а затем внезапно стал практиковать умеренность"2. Представление о том, что полное сексуальное воздержание вредит организму, не считалось бесспорно установленным и справедливым по отношению к любому человеку; скорее, полагали, что такая вредоносность возникает под действием конкретных обстоятельств, обусловленных состоянием организма либо привычным образом жизни. Разумеется, само по себе, вне иных соображений, целомудрие, сохраняющее в теле субстанцию семени, не могло рассматриваться как зло. Что касается мужчин, то высокая жизненная ценность, издавна признаваемая за семенной жидкостью, всегда позволяла им приписывать благотворные (в частности, для атлетов) эффекты суровому воздержанию. Даже сегодня еще можно порой встретить ссылки на пример одного из пациентов Галена, который, следуя именно этой модели, решил напрочь отказаться от половой жизни, не подумав, что до сих пор жил совсем иначе и потому реальные результаты подобной сдержанности оказа- ____________ 1 Galenus. De locis affectis, VI, 5. 2 Ibid. 134 лись совершенно иными, нежели он рассчитывал. Аретей, описывая чудесные свойства "животворной жидкости", спермы,-- она-де источник мужества, храбрости, пылкости, силы и крепости, благодаря ей голос [мужчины] становится басовитым, а поступки решительными,-- утверждал, что человек умеренный, "хранящий свое семя", именно поэтому станет "крепким, храбрым, отважным настолько, что не побоится помериться силами с самым свирепым зверем". Он приводит в пример атлетов и животных, которые лишь набираются сил, сохраняя свое семя; подобно им, "лица, наиболее сильные от природы, становятся от невоздержанности (akrasia) слабее самых слабых, а самые слабые от воздержанности (enkrateia) становятся сильнее самых сильных (kreittones)"1. С другой стороны, ценность целомудрия значительно понижалась, коль скоро речь заходила о женщинах, как считалось, социально и физиологически предназначенных вступать в брак и производить потомства. Но Соран в трактате О женских болезнях приводит аргументы одного, кажется, весьма важного для его эпохи спора, посвященного преимуществам и недостаткам девственности. Критики целомудрия напоминают о болезнях, вызванных застоявшимися жидкостями, а также вожделением, жар которого воздержание погасить не в состоянии. Поборники девственности, напротив, утверждают, что женщинам таким образом удается избежать тягот беременности; они избавлены от страстей и желаний, потому что им неведомо наслаждение, и сохраняют в себе силу присущую семени. Со своей стороны, Соран признает, что девственность может иметь и некоторые недостатки, но относит их по преимуществу на счет женщин, которые живут "запертые в храмах" и лишенные "полезных занятий". В качестве общего правила он согласен считать неизменное целомудрие благом для обоих полов2. Следовательно, в его глазах сексуальная близость не находит себе естественного оправдания заботой о здоровье индивидуума, и лишь обязанность продолжать род людской обусловливает необходимость этой практики: "всеобщий закон природы" обязывает к ней гораздо строже, нежели личный режим. ___________ 1 Aretaeus. De causis et signis acutorum et diuturnorum morborum, II, 5. 2 Soranus. De mulierum morbis, 1, 7. 135 Разумеется, сексуальную сдержанность никто не вменял в обязанность, а половой акт не считался злом. Но хорошо видно, как в развитии тем, четко сформулированных медицинской и философской мыслью IV в., намечается определенный сдвиг: начинают настойчиво подчеркивать двойственность последствий сексуальной деятельности, шире становится круг ее взаимосвязей с организмом в целом, особо отмечают присущую ей уязвимость и патогенную силу, целомудренное поведение получает более высокую оценку,-- и все это касается обоих полов. Когда-то опасности, заключенные в сексуальной практике, осознавались в терминах непроизвольного насилия и бездумного расхода [семени]; теперь их описывают, скорее, как эффекты общей непрочности человеческого тела и ненадежности .его функционирования. В этих условиях становится понятным, какое важное место в системе личной жизни отводилось режиму aphrodisia. У Руфа есть на сей счет замечательное высказывание, в котором весьма наглядно увязаны опасности сексуальной практики и фундаментальный принцип заботы о себе: "Тот, кто предается любовным утехам, и, прежде всего, тот, кто забывает при этом об осторожности, должен блюсти себя намного строже, нежели прочие, дабы создать для своего тела условия, наилучшие из возможных, и тем самым уменьшить проистекающий от таковых утех ущерб [he ek ton aphrodision blabe]"1. ______________ 1 См. Oribase, Livres incertains, III, P. 112. 3 РЕЖИМ УДОВОЛЬСТВИЙ Итак, сексуальная активность должна быть подчинена режиму в высшей степени осторожному, но, вместе с тем, совершенно отличному от системы предписаний, которая стремится установить "естественную", законную и приемлемую форму подобного рода практики. Примечательно, что в этих режимах по сути дела нет типологии половых актов и почти ничего не сказано о том, какие из них допустимы, а какие предосудительны с точки зрения природы. Руф, например, мимоходом упоминает об отношениях с мальчиками, а также о позах, которые могут принимать партнеры, но для того лишь, чтобы описать их опасность в количественных терминах: они требуют большего расхода энергии, нежели прочи1. Заметим, что характер этих режимов не "нормативный", а, скорее, "уступительный". Так, Руф предлагает свой режим, предварительно указав на патогенные последствия сексуальных злоупотреблений и неумеренности, а также сформулировав принцип, согласно которому половые акты вредны не абсолютно и не во всех отношениях: необходимо еще учитывать и уместность акта, и налагаемые на него ограничения, и гигиеническую конституцию того, кто его совершает2. К ограничительным моделям можно отнести и совет Галена "не запрещать вовсе плотские связи"3. Наконец, режимы, зависящие от обстоятельств, требуют особой осмотрительности при определении условий, которые менее всего помешают осуществлению полового акта и, вместе с тем, ослабят его воздействие _____________ 1 См. Oribase, VI, 38; Т. Ill, P. 540--541. Руф замечает также, что поза стоя утомительна. 2 Ibid., P. 541. 3 См. Oribase, VIII; Т. Ill, P. 110. Стоит однако учесть суждение Цельса, отражающее среднинную позицию: "Что же касается половых сношений, то к ним не следует как слишком стремиться, так и слишком их опасаться". (О медицине, I, 1). 137 на равновесие целого. При этом учитываются четыре переменные: время, благоприятное для зачатия, возраст субъекта, пора года или час, индивидуальный темперамент. 1. Режим aphrodisia и зачатие. Эта тема вполне традиционна и основана на представлении о том, что доброе потомство, euteknia, может получиться лишь при соблюдении определенных мер предосторожности. Тот, кто зачат в блуде, будет нести на себе его знак, и не только оттого, что дети походят на родителей, но еще и потому, что им передаются свойства акта, благодаря которому они появились на свет. Достаточно вспомнить хотя бы рекомендации Аристотеля или Платона1. Положение о том, что половой акт, нацеленный на продолжение рода, требует особых забот и тщательной подготовки, настойчиво повторяют в своих режимах врачи императорской эпохи. Прежде всего они предписывают обстоятельно подготовиться с тем, чтобы достичь общего состояния тела и духа, способствующего выработке или закреплению у индивидуума качеств, которые должны, пропитав собою семя, проявиться в зародыше; иначе говоря, речь идет о том, что себя надлежит формировать как прообраз будущего ребенка. Очень показательны в этом смысле слова Атенея, цитируемые Орибасием: тот, кто намерен рожать детей, должен расположить душу и тело наилучшим образом, так, чтобы душа была спокойна и полностью избавлена от всякой боли, заботы, утомления или иного недуга, а тело оставалось здоровым и без каких-либо изъянов2. Требуется и непосредственная подготовка: некоторое воздержание, позволяющее сперме скопиться и войти в силу, а вожделению приобрести должную страстность (из-за слишком частых соитий семя не успевает проявить всю свою мощь); весьма строгая диета, избегающая очень горячей и жидкой пищи (простой легкий завтрак, "не изобилующий разносолами" призван "возбудить пыл, обязательный в делах любви") и предотвращающая опасность несварения желудка или опьянения,-- в целом, рекомендуется общее физическое очищение, благодаря которому тело достигнет покоя, необходимого для осуществления полового акта: так ________ 1 См. М. Foucault. L'usage des plaisirs, chap. III. 2 cм. Oribase, Livres incertains, VII; T. Ill, P. 107. 138 "хлебопашец засевает свое поле после того, как очистит его от сорной травы"1. Соран, дающий эти советы, не согласен с тем, что для хорошего зачатия нужно дождаться полнолуния; главное, утверждает он, выбрать "время, когда индивидуум пребывает в полном здравии", причем, как с точки зрения физиологии (вредоносные жидкости, заключенные в теле, могут помешать семени -достичь дна матки), так и с точки зрения морали (эмбрион проникается состоянием родителя). Разумеется, наиболее благоприятное время есть и в женском цикле. Согласно уже тогда очень древней метафоре (которой будет уготована долгая жизнь в христианскую эпоху), "не всякая пора года пригодна, чтобы взращивать семена, подобно тому, как не всякое время благоприятствует семени, посеянному во влагалище при зачатии"2. Момент, подходящий для соития, полагает Соран, наступает тотчас вслед за менструацией. Его аргументация опирается на "метафору поглощения", впрочем, не им изобретенную3: алчущая матка пожирает пищу, питая себя кровью (в обычные дни) или же спермой (это и есть оплодотворение). Чтобы привести к зачатию, половой акт должен учесть этот "режим питания" и попасть ему "в такт". Таким образом, благоприятный для оплодотворения момент приходится не на канун регул,-- поскольку "матка, полная крови, подобна желудку, наполненному пищей, который склонен отвергнуть отягощающие его излишки, изблевав все, что было поглотил"; и не на период менструальных выделений, представляющих собой нечто в роде естественной рвоты с возможными включениями спермы; когда же выделения прекратятся вовсе, матка, иссушенная и охлажденная, будет уже не в состоянии впитывать семя. Благоприятным оказывается время, когда "истечения только что прошли", но матка, все еще пропитанная кровью и исполненная тепла, "разбухает от жадного желания принять в себя сперму"4. Эта жажда, всякий раз вновь охватывающая тело после его очищения, порождает у женщины вожделение, которое и приводит ее к половой близости5. ____________ 1 Soranus. De mulierum morbis, I, 10. 2 Ibid. 3 Ср., например, текст Галена у Орибасия, XXII, 3 (Т. III, Р. 53). 4 Oribase, XXII, 7; Т. III, P. 70. 5 Soranus. De mulierum morbis, 1, 10. 139 Но это еще не все. Для того, чтоб оплодотворение произошло в наиболее благоприятных условиях, а потомство получило надлежащие качества, сам половой акт должен быть окружен определенными предосторожностями. Соран не рассматривает этот вопрос подробно. Он просто указывает на необходимость разумного и спокойного поведения, без разврата или пьянства, способных отразиться на [развитии] зародыша, который станет своеобразным зеркалом и свидетелем: "Чтобы сознание плода не смутили тягостные впечатления от созерцания чуждого ему опьянения", женщина "во время соития должна быть трезвой". Часто дети бывают очень схожи с родителями не только телом, но и духом, поэтому "требуется полное спокойствие, чтобы зародыш не начал походить на пьяного до исступления человека"1. Наконец, на период беременности приходится весьма ограничивать сексуальные связи; поначалу даже от них нужно отказаться вовсе, поскольку при соитии "движение передается движение всему телу, а никакой орган не нуждается в покое более матки и всего, что ее окружает: как и желудок, она извергает свое содержимое, когда ее сотрясают"2. Однако некоторые -- например, Гален -- считали возможным в ходе беременности возобновлять половые сношения и допускали умеренные занятия сексом: "Не следует беременным женщинам ни полностью от них воздерживаться, ни часто их практиковать, потому что у женщин, соблюдающих воздержание, роды проходят тяжелее, тогда как у тех, кто постоянно занят совокуплением, ребенок [рождается] слабым, может даже случиться выкидыш"3. Итак, существовала целая [система] руководства aphrodisia, принцип и смысл существования которой заключался в подготовке к произведению на свет потомства. Речь шла вовсе не о необходимости вступать в сексуальные отношения, исходя из одних только соображений деторождения, и если условия, способствующие плодовитости, определялись весьма тщательно, то отнюдь не затем, чтобы таким образом определить границы легитимного акта, но с целью преподать полезный урок тем, кто ___________ 1 Ibid. 2 Ibid.. I, 14. 3 См. Oribase, Livres incertains, VI; T. Ill, P. 102. 140 заботится о своем потомстве. Эта важнейшая забота обусловлена ответственностью родителей перед детьми, но также и перед самими собой, поскольку в их интересах иметь потомство наделенное всеми достоинствами. Долг перед потомками позволяет установить целый ряд возможных ошибок и, одновременно, провинностей. Они настолько многочислены и приводят в действие такое количество различных факторов, что, если бы не ловкость природы, компенсирующая эти упущения и помогающая избежать несчастья, успешным следовало бы признать потомство лишь очень незначительной части людей. Во всяком случае, Гален подтверждает и необходимость многочисленных мер предосторожности, и то обстоятельство, что вопреки всему роды, большей частью, проходят хорошо: "Наши отцы, которые зарождают нас, и матери, питающие нас в своей утробе, часто совершают не то, что хорошо, а то, что является неправильным: ведь и мужчина, и женщина при совокуплении бывают погружены в такое состояние, что даже не сознают, в каком месте земли находятся. Таким образом, при самом зарождении плод зачатия уже испорчен. Следует ли еще перечислять ошибки беременной женщины, которая по лени пренебрегает умеренными упражнениями, наедается до отвала, предается гневу, вину, злоупотребляет ваннами, несвоевременно предается любовным наслаждениям [akairion aphrodision]". Тем не менее, природа "сопротивляется этим столь вредным излишествам и в большинстве случаев исправляет их". Крестьяне весьма заботливы, засевая поле,--продолжает Гален, возвращаясь к сократической теме заботы о себе,-- но люди, в течение всей своей жизни пренебрегавшие собой, слишком мало заботятся о "первом зачатии1. 2. Возраст субъекта. [Период] "использования" aphrodisia не должен ни затягиваться сверх меры, ни начинаться слишком рано. Плотские связи опасны в преклонном возрасте: они истощают тело, неспособное восстановить утраченные элементы2. Но вредны они и для того, кто излишне молод, поскольку задерживают рост и мешают возникновению признаков поло- ___________ 1 Гален. О назначении частей..., XI, 10. 2 Ср. Гален у Орибасия: VIII; Т. III, Р. 110. 141 вого созревания, которые являются результатом развития в теле семенных элементов. "Ничто так не препятствует созреванию души и тела, как преждевременные и неумеренные половые отношения",-- [утверждает Атеней]1. И Гален вторит ему: "Множество молодых людей страдает от неизлечимых болезней по причине половых сношений, так как они хотели во что бы то ни стало совершить насилие над сроками, предписанными природой"2. Каковы же эти "предписанные сроки"? Относится ли к ним появление и утверждение признаков половой зрелости? Все врачи сходятся на том, что для мальчиков такое время наступает около четырнадцати лет. Но подобным же образом все согласны, что к aphrodisia нельзя допускать так рано. Следовательно, мы не находим точного указания, с какого возраста можно начинать сексуальную деятельность. Во всяком случае, приходилось ожидать несколько лет, пока тело накопит семенную жидкость в количестве достаточном, чтобы ее можно было выводить. Отсюда вытекала потребность в специальном режиме, призванном обеспечить целомудрие подростков. Традиционно врачи предписывали жизнь, занятую интенсивными физическими упражнениями. Так, Атеней настаивал: "Поскольку в этом возрасте [четырнадцать лет] начинает вырабатываться сперма, и молодые люди испытывают страстное желание, побуждающее их [искать] половых |
