Петр (Еремеев) иером. Проблемы реформирования высшей духовной школы в России в нач. 20 в. Кандидатская диссертация

Семинарская и святоотеческая библиотеки

Профессор Глубоковский заявил недавно, чтобы студенты Академии сдавали практические работы по Св. Писанию на основании немецких пособий.
Даже такой профессор, как А.А. Бронзов, ругающий немцев чуть не в каждом академическом органе и церковной газете, позволил студентам писать кандидатские сочинения на основании пресловутых немецких ученых: Гарнаков, Деличей и других.
Все эти факты, — резюмирует газета, — красноречиво говорят об онемечивании нашей богословской науки и отсутствии своей чисто русской” .
Издания либерального толка, протестуя против подобного рода обвинений, парировали тем, что Духовная Академия — учреждение, в первую очередь, ученое, преследующее научные цели, в своем роде исследовательский институт, поэтому для нормальной ее деятельности необходимо создать благоприятные условия и тогда, при свободе от цензурного вмешательства, станет возможна настоящая научная деятельность. Поэтому требование академической автономии, которая обеспечила бы самостоятельность Академий в научной области, звучало со страниц “либерально” настроенных журналов как самая насущная, первоочередная задача академической реформы.
В полемику о состоянии русского богословия сразу же включились представители “ревнующего” направления богословской мысли. Причину падения авторитета богословия в глазах общества они видели не в цензурных стеснениях, о чем сетовали академические профессора, а в том, на какой путь встала русская богословская мысль со времен Могилянской Академии — путь протестантской схоластики и обмирщения. Эту мысль наиболее последовательно на страницах консервативных изданий проводили именно “ревнители”.
Наиболее резкая критика немецко-протестанского влияния в науке приходится на время Первой Мировой войны (“Вопрос о неметчине в русском богословии” в “Церковном вестнике”, 1915, № 2, “Немецкое богословие и милитаризм” в “Церковном вестнике”, 1915, № 6, ”Освободительная война в русском богословии” в “Богословском вестнике”, 1915, № 9). В публикациях, касающихся влияния немецкого богословия на русскую науку, указывалось на то, что в русской богословской науке, в исследовании Священного Писания преобладает протестантский историко-критический метод, диссертации пестрят немецкими цитатами, кандидатские и семестровые сочинения студентов основываются на немецких сочинениях. Взамен схоластического пути развития богословской науки представители партии “ревнителей” предлагали новый путь — путь “опытного богопознания”, когда “личный опыт покоится на опыте святоотеческом, и приобщение себя к этому сонму духоносных отцов, хотя бы мыслию и настроением, есть главное условие для богословствования” . “Едва ли возможно богословствовать тому, кто не воспринимает христианство в себе как новую жизнь...” , — писал “Богословский вестник”. “Нам необходимо самим опытно, на собственной жизни познать святость, жизненную правду богословия” , — вторил автор публикации в “Трудах Киевской Духовной Академии”. Только в согласии богословской науки и жизни видели “ревнители” залог поднятия богословия на должный уровень, возвышения его в глазах общества.
Предложенный путь “опытного богословия” был недружелюбно встречен либеральными изданиями, особенно “Церковным вестником”. Противники категоричной позиции “ревнителей” основывали свою критику на тех доводах, что “мистический элемент” приведет чуть ли не к суеверию. Отказ же от преобладающего влияния аналитического метода расценивался ими как “отказ от разумного усвоения веры”, которое приведет к ограничению круга исследуемых вопросов и безудержному поклонению авторитетам.
Таким образом, мы видим, что в период между действием Устава 1911 года до его отмены в 1917 году, существенным образом обострился вопрос о понимании задач и целей богословского исследования. Противостояние по этому вопросу, питавшееся у многих профессоров “автономистов” патологической неприязнью к монашеству, при смене курса церковной политики в отношении реформы высшей Духовной школы привело к полному размежеванию ряда церковных и академических деятелей. Яркий пример тому — события 1917 года в Московской Духовной Академии, когда при проведении в ней ревизии практически вся корпорация встала в прямую оппозицию к ректору, преосвященному Феодору (Поздеевскому), что закончилось посещением Академии обер-прокурором и увольнением ректора.
История с отстранением от должности епископа Феодора в настоящее время по разному оценивается исследователями. Некоторые мнения и выводы кажутся нам слишком крайними и категоричными. Так, например, в опубликованных недавно в “Богословском вестнике” работах протодиакона Сергия Голубцова, посвященных церковным событиям начала ХХ века, прямо говорится о том, “что под его (епископа Феодора — и. П.) мантией скрывалось властолюбие, прикрытое учтивостью и любезностью, которое не могли разглядеть малоопытные в духовной жизни студенты, вроде Постникова, оставившего свои воспоминания об Академии того периода” . Не пытаясь выяснять уровень чьей бы то ни было опытности в духовной жизни, позволим себе не согласиться с выводами отца Сергия, хотя бы по причине того, что в своем суждении относительно личности преосвященного Феодора, уважаемый автор опирается на суждения о нем академической профессуры, которые в силу своей субъективности не могут считаться нами достаточными для составления полной и достоверной картины всего происходящего в то время в Академии. Нам представляется важным в данном вопросе избежать поверхностных выводов, что можно сделать при условии выслушания обоих из противостоящих сторон.
Интересное освещение изучаемый нами вопрос получает в воспоминаниях А.Ф. Лосева о преосвященном Федоре. Во время совместного заключения в тюрьме епископ Феодор сообщил Лосеву буквально следующее: “1905–1911 годы вообще наказание Божие. Когда я стал ректором Академии и познакомился с тем, как ведется преподавание, со мной дурно было. Такой невероятный протестантский идеализм” . В том же ключе прозвучал и рассказ преосвященного о посещении Академии митрополитом Московским Макарием (Невским), подробно пересказанный Лосевым: “Епископ Федор умный. В Академию приезжал митрополит Макарий, старец восьмидесяти лет. “В богословии разбирался. Но его беда была — семинарист, не получил высшего образования. Тем не менее постепенно дошел до митрополичьего сана. Духовной Академии он боялся. Все же приехал, выразил желание посетить занятия. С дрожью в руках даю ему расписание. Что выберет? А выбирать-то нечего, ведь это же вертеп! Застенок! Выбирает — Психология. Я ахнул. Психологию ведет профессор Павел Петрович Соколов. Владыка думал — будут говорить о душе, что-то важное. Пришел, сидит, слушает. Ну, во-первых, душа набок, никакой души нет, “мы изучаем явления психики”, вульгарный материализм. Сегодняшняя лекция — тактильные восприятия. И пошел — булавочки, иголочки, рецепторы, ощущения. Проводит опыты, вызывает студентов. И так вся лекция. Вышли. Смотрю, митрополит идет с поникшей головой, серое лицо, “Владыка святый — говорю ему, — я вижу, у Вас неблагоприятное впечатление. Зайдите ко мне, я Вам все расскажу. Не обращайте внимания, Владыка, на этих дураков. Это не профессора Духовной Академии — это дураки Духовной Академии. И как он смел при Вас излагать всю эту пакость! А знает, что Вы его начальство!” “Да, да… я убогий не понимаю….”, — говорит Макарий. “А тут и понимать нечего! Все вздор!” Так и пошел митрополит оскорбленный, огорченный; я не смог его утешить. Ведь чтобы бороться с Соколовым, всю сволочь надо разогнать. Так этот Соколов и остался на кафедре. И — до самой революции, когда революция его разогнала” . Впечатляет и другое откровение преосвященного Феодора, прозвучавшее в ответ на вопрос Лосева: “Как Вы такого декадента и символиста, как Флоренский, поставили редактором “Богословского вестника” и дали ему заведовать кафедрой философии?”. “Все знаю. — отвечал владыка. — Символист, связи с Вячеславом Ивановым, с Белым… Но это почти единственный верующий ( ! ) человек во всей Академии!”
Даже этих небольших штрихов достаточно, чтобы понять, что та “напряженная обстановка” в Академии, которая вменяется ревизовавшим ее в 1917 году профессором Б.В. Титлиновым в вину ректору, в немалой степени была вызвана и взглядами, а также поведением профессоров. Об этом, по крайней мере косвенно, свидетельствуют и впечатления современников.
Исходя из этого, нам представляется не совсем правильной оценка, данная отцом Сергием событиям в Московской Академии в 1917 году, в том смысле, что именно “нечистота” внутренней стороны мантии преосвященного Феодора стала причиной его смещения с ректорского места. Нам представляется, что в этой истории главную роль сыграли не личные качества ректора, а его принципиальная позиция, отличная от системы ценностей академической профессуры, что и провоцировало их противостояние по главным вопросам академической жизни и взаимное неприятие.

События связанные с отстранением от должности преосвященного Феодора (Поздеевского), помимо всего сказанного, представляются нам вполне характерными для истории реформирования высшей Духовной школы в начале ХХ века, когда противостояние “охранителей”, “ревнителей” и “автономистов” сопровождалось типичными для любой идейной борьбы методами: смещением противников с административных постов, увольнениями, переводами, отказами в присуждении ученых степеней и т.д. Так, после спада революционного движения 1905–1907 гг. и усиления в Академиях позиций противников демократических свобод от участия в академическом управлении были отстранены многие видные “автономисты”, например, инспектор Киевской Духовной Академии (1906–1909 гг.) В.П. Рыбинский. Полностью сменился ректорский состав всех четырех Академий, а также редакторский состав академических журналов. В это время Академии вынуждены были покинуть такие яркие представители партии “автономистов”, как И.М. Громогласов и В.И. Экземплярский. Когда же к власти пришло Временное правительство и лидерство в духовном учебном ведомстве и Академиях перешло большей частью к “автономистам”, то снова был заменен весь ректорский состав, а преподаватели, занявшие свои должности с 4 февраля 1909 года, т.е. со времени отмены Временных Правил, должны были быть подвержены баллотировке.

Таким образом, 1917 год в летописи жизни высшей Духовной школы запечатлелся громкими перемещениями начальствующих лиц, утверждением позиций “автономистов” и, наконец, принятием на очередной реформенной Комиссии новых уставных положений, ставших основанием для рассмотрения и утверждения на Поместном Соборе Российской Православной Церкви 1917–1918 гг. во всех смыслах нового Устава Духовных Академий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В
1918–1919 учебный год, оказавшийся для нее последним, высшая Духовная школа вступила с багажом богатого и разнообразного опыта реформ и новым Уставом . К сожалению, новые уставные положения так и не были в полной мере апробированы в Академиях по причине закрытия последних. А Богословский институт, открытый после долгого перерыва в Москве в 1944 году, руководствовался уже совершенно иными положениями о строе и жизни Духовной школы. Но, несмотря на то, что Устав 1917–1918 годов действовал всего лишь три-четыре месяца, исследователи говорят о нем, как о “вобравшем в себя все пожелания деятелей русского богословского образования за последние 70 лет” .
Действительно, можно сказать, что последний Устав увенчал большую предварительную работу по реформе высшей Духовной школы в начале ХХ века. Этот период поистине занимает особое место в истории российских Академий. В нашем исследовании мы старались по возможности показать все многообразие мнений, которые свободно высказывались по вопросам о целях, задачах, наконец, о самом существе богословской науки и высшей Духовной школы.
Исследование дискуссии по вопросу реформы Духовных Академий выявило три основных, существовавших в этот период, взгляда на академические проблемы. Движение за преобразование высшей Духовной школы началось, как мы помним, в русле общественного движения за демократизацию государственного устройства. Вначале студенческие, а затем и профессорские обращения к Святейшему Синоду с просьбой о распространении на Академии университетской автономии явились в начале ХХ века отправной точкой процесса академической реформы.
Безусловно, развитие “автономистских” настроений в студенческой и, тем более, в профессорской среде к политической обстановке в России имело лишь косвенное отношение . Причина их возникновения лежала в принципиальном неприятии большой частью церковно-академического общества основ Устава 1884 года. Для “автономистов” существующий в высшей Духовной школе строй представлялся главным препятствием к реализации ее научных задач. Как следует из выступлений в печати и на заседаниях реформенных Комиссий представителей указанной партии, первостепенной задачей академического образования, по их мнению, была подготовка ученых специалистов в области богословского и церковно-исторического знания. Многим будущее Академий виделось в преобразовании их в некие научно-исследовательские богословские центры или даже в присоединении к университетам на правах факультетов. Естественно, подобная широта взглядов требовала более свободного Устава, нежели Устав 1884 года. В результате, когда представилась возможность, “автономисты” стали требовать предоставления Духовным Академиям автономии, которая выражалась бы в освобождении школы от архиерейского контроля, введении принципа выборности всех должностных лиц и расширении прав Советов. Вся дальнейшая деятельность “автономистов”, направленная на реализацию их взглядов целиком основывалась на этих трех “китах” академической свободы.
То, что “автономисты” считали панацеей от всех академических болезней, для другой части церковно-академической общественности представлялось губительным. “Охранители”, как мы смогли убедиться, полагали, что спасение Духовной школы от ветра революционных перемен, возможно только лишь при условии сохранения существующего строя. Они признавали главной целью Академии подготовку образованных богословов, которые не только стояли бы на страже догматической чистоты православного вероучения, но и являлись бы опорой для Церкви и государства .
Была и третья группа церковно-академических деятелей, мнение которых по ряду принципиальных вопросов не совпадало с позициями ни “охранителей”, ни “автономистов”. В силу часто встречающегося в выступлениях ее членов глагола “возродить”, мы назвали эту группу “ревнителями”. По мнению последних, богослов — это не кабинетный ученый, не защитник богословских схем, а подвижник, осуществляющий богословие в своей жизни. Принципиально новый подход к целям и задачам высшей Духовной школы выразился и в требовании “ревнителей” удалить из Академий дух светскости, проникающий в нее по вине профессоров-рационалистов. “Ревнители” говорили, что цель богословского образования заключается в воспитании образованных духоносных пастырей, соединяющих богословскую ученость и молитвенное богомыслие.
Совершенно очевидно, что резкое различие взглядов, выражаемых представителями разных идейных направлений, не могло не повлиять на развитие процесса преобразования Академий. Заседания некоторых реформенных Комиссий превращались порой в настоящие баталии. Так, анализируя работу Комиссии 1905 года и V отдела Предсоборного Присутствия, мы наблюдали жаркие споры между “охранителями” и “автономистами”, заседания Комиссии 1909 года продемонстрировали непримиримость “охранителей” и “ревнителей” по ряду важнейших академических вопросов, а Комиссия 1917 года, признавшая Устав 1911 года “самым неудачным Уставом Духовных Академий” , подтвердила полную противоположность взглядов “ревнителей” и “автономистов”.
Исследовав, таким образом, работу реформенных совещаний и проанализировав параллельно широкий спектр общественных мнений, выражаемых в периодической печати, мы пришли к выводу, что первопричиной большинства вставших на пути реформы высшей Духовной школы проблем, явилось отсутствие взаимопонимания между ее участниками.
Противоречия, возникшие еще во время работы первой Комиссии, постепенно переросли в открытую вражду, и в итоге, при наличии здравых мыслей у всех трех сторон, реформа Духовных Академий то и дело оказывалась в тупике.

В начале ХХ века совершенно отчетливо стали раздаваться голоса о том, что русская богословская школа находится в “плену” у западного богословия. Рассмотрев развитие дискуссии по вопросу реформы, мы пришли к выводу, что одной из главных причин разделения академической среды стало как раз разное отношение к месту и задачам русской богословской науки.
В существующем на момент начала описываемых нами событий виде, Духовная школа все еще сохраняла зависимость от того влияния, которое оказали на ее развитие в конце XVII-начале XVIII веков выпускники Киево-Могилянской Академии. Организованная по западному католическому образцу, русская богословская школа восприняла схоластическую систему построения богословского образования, а духовно-учебные заведения были устроены по примеру католических иезуитских коллегий. Отсутствие самостоятельности русской богословской мысли привело к заимствованиям западных методов полемики: против католиков обращались протестантские аргументы, а против протестантов — католические.
Восприятие догмата как внешней юридической формулы требовало внешним юридическим образом оберегать его, что предполагало жесткую цензуру. Отсюда тот охранительный характер русской богословской мысли, который мы наблюдаем в XIX веке. Охранительство наиболее ярко выразилось в Уставе 1884 года и в Правилах “Для рассмотрения сочинений, представленных на соискание ученых богословских степеней” 1889 года, ставивших массу преград для богословского исследования. Отыскивание ересей в сочинениях приводило к отрицательной оценке и запрещению работ с малейшими уклонениями от известных установок. В то же время, работы, явно имеющие элементы католического или протестантского влияния, признавались вполне православными. Цензурные требования стимулировали развитие исторического направления в науке: “Ученые силы академии почти исключительно стали сосредотачиваться на разработке вопросов исторических, археологических,   филологических” , “кто писал диссертацию на ученую степень, тот не рисковал браться за наиболее важные богословские вопросы, так как неосторожное выражение, сомнительная частная мысль, вполне естественные при обсуждении богословских тонкостей, могли лишить автора искомой степени. Отсюда получилось, что наша богословская литература загромождена биографиями церковных деятелей, изданиями актов, документов и историко-археологических исследований” . Получалось, что вместо свидетельства об Истине, научные исследования превращались в самоцель.
Таким образом, реакцией на охранительство в богословской науке стало резкое развитие исторического направления, которое опиралось на критический метод исследования. Если раньше тенденции к такому исследовательскому подходу приводили к столкновению профессуры с официальным мнением и упрекам в чрезмерной подверженности протестантскому влиянию, то в начале ХХ века профессоров Духовных Академий необинуясь называли “нашими протестантами” или попросту “баптистами” .
С начала 90-х годов XIX века, помимо “охранителей” рационально-критической школе начинает противостоять “ревнующая” часть ученой среды . “Ревнители” заявили о своей неудовлетворенности не только критическим методом, но и вообще существующей в России схоластической богословской школой и выдвинули новые принципы богословской науки: нравственное раскрытие догмата, опытное богопознание, возвращение к святоотеческому наследию и первоисточникам, возрождение Предания Церкви и восстановление роли литургического Предания. Они пытались точно определить исторический момент, начиная с которого в русской богословской мысли произошло смешение православных и католическо-протестантских понятий .
Благодаря лишь “ревнителям”, конец XIX века в истории русской богословской науки отмечен появлением принципиально новых разработок по догматике . Пытаясь противостоять католическому юридизму и рациональному произволу протестантов, “ревнители” предложили новый принцип нравственного раскрытия догматов, объединивший теоретическое построение и духовный опыт, в качестве нового метода богословского исследования. “Ревнители”, не отвергая научности, указывали на опасность абстрактного интеллектуального богословия, следствием которого может стать расхождение науки и жизни. “Наших прологов, наших догматических гимнов, наших Четий-Миней не знают дипломированные богословы, — говорили они, — а если иногда и знают, то не как религиозные мыслители, но как простые богомольцы, как любители церковного пения. Между тем эта славянская литература в толстых, неуклюжих книгах и есть… главная питательница и созидательница веры не только народной, но и просвещенной.” Богословские взгляды “ревнителей” особенно ярко были выражены в ходе обсуждения реформы Академий. Мы упоминали, что именно им принадлежала инициатива усиления в высшей Духовной школе изучения Священного Писания и Литургики, введения расширенного курса Аскетики, ограничение круга светских наук и, наконец, требование ограничить светским лицам доступ к преподаванию.

Анализ богословских позиций “охранителей”, “автономистов” и “ревнителей”, подтверждает наше предположение о том, что, возникшее в начале ХХ века в церковно-академических кругах противостояние по вопросу преобразования высшей Духовной школы, явилось отражением происходящих в то время в богословской среде внутренних эволюционных процессов.
Действительно, большинство академических деятелей понимало ущербность существующей системы богословского образования. Профессора признавали, что Духовная Академия, призванная давать “цельное знание” , не способна на это по причине того, что “академические предметы остаются довольно безразличными между собой и немало не слагаются,.. у них нет ни генетической преемственности, ни гармонической связи” . Внутрикорпорационный поиск путей выхода из сложившегося положения с развитием политических процессов в стране нашел выражение в гласном обсуждении назревших вопросов. Таким образом, проблемы, возникшие на пути реформы духовного образования, стали прямым следствием расхождения мнений о существе и назначении богословской науки, которое начало развиваться еще в конце XIX столетия.
Течение политической жизни в начале века было стремительным и бурным, что, также, к сожалению, отрицательным образом сказалось на процессе реформирования высшей Духовной школы. Расшатывание Академий из стороны в сторону, от одного Устава к другому еще больше усиливало противостояние академических партий. В итоге, в школах резко упала внутренняя дисциплина. По мысли отца Георгия Флоровского, расхолаживание академической среды можно было остановить преобразовательными контрмерами, противопоставив ему “церковное творчество, а не школьные шаблоны, побеждать духовной силой, а не формализмом” . Как мы увидели участникам реформенных дискуссий не достало ни “церковного творчества”, ни “духовной силы”, чтобы, направив реформенный процесс в спокойное русло, совместно работать на благо русской богословской школы.

В заключение нам остается лишь выразить надежду на то, что в наше, также неспокойное и переломное время ход реформы высшей Духовной школы пойдет иначе. Пожалуй, именно в этом смысле – смысле извлечения уроков из прошлого – обращение к опыту наших предшественников представляется и поучительным, и небесполезным.

ПРИЛОЖЕНИЯ

СРАВНИТЕЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ УСТАВОВ 1869, 1884, 1912 ГОДОВ (по основным пунктам)

Уставы православных академий содержат следующие части (оглавление дается по Уставу 1884 г.) :
Гл. 1. Общие положения;
Гл. 2. Об отношении Епархиального Архиерея к Академии;
Гл. 3. О Ректоре Академии;
Гл. 4. Об инспекторе и его помощниках;
Гл. 5. О преподавателях и профессорских стипендиатах;
Гл. 6. О прочих должностных лицах;
Гл. 7. О Совете Академии;
Гл. 8. О Правлении Академии;
Гл. 9. О науках, преподаваемых в Академии;
Гл. 10. О приеме учащихся в Академию;
Гл. 11. Об учебном курсе в Академии, занятиях студентов, испытаниях и ученых степенях;
Гл. 12. Об учащихся (о религиозно-нравственной и дисциплинарной стороне академической жизни — С.Г.);
Гл. 13. О помещении и содержании студентов;
Гл. 14. Об окончивших обучение в Академии;
Гл. 15. О средствах к совершенствованию и распространению богословских знаний (и об учебно-вспомогательных учреждениях Академии);
Гл. 16. О правах и преимуществах Академий и лиц, принадлежащих к ним.
Уставы открываются “общими положениями”.
пар. 1 говорит о назначении Академии как высшего (закрытого — по уст. 1912 г.) духовно-учебного заведения, призванного дать высшее богословское образование в духе православия для служения Церкви на пастырском, духовно-учебном и других поприщах, (предпочтительно в священном сане — добавляет Устав 1912 г.).
В Уставе 1912 г. добавлен параграф (пар. 2) о круге деятельности Академии (разработка богословия на церковном, строго-православном основании; преподавание богословских и ряда не богословских наук, служащих для основательного изучения первых; и воспитание любви к Церкви, ее установлениям и преданности Престолу и Отечеству) — добавление, как мы отмечали, продиктованное духом реакции 1907–1910 годов.

Отношение Академии к Синоду и Архиерею (пар. 3,2,3,)
В Уставах 1884 и 1912 гг. указывается на подчинение Академии Синоду и на начальственное попечение Епархиального Архиерея в отношении к Академии, нежели просто попечение (как в Уставе 1869г.).
По Временным правилам 1905–1906 гг. “Епархиальному Архиерею принадлежит лишь попечительное наблюдение за Академией” (пар. 2).
Непосредственное Управление Академией Уставы 1869–1884 гг. сосредотачивали в руках Совета и Правления (пар.пар. 4,3) , а 1912 г. — в руках Ректора. Совету и Правлению отводилось лишь участие в управлении (пар.4), Устав 1884 несколько усиливал роль ректора в сравнении с 1869 г., говоря о его руководстве управлением.
Остальные параграфы “Общих положений” Уставов существенно не отличаются между собой.
Можно лишь отметить, что пар. 8 1869 г. упоминал (в отличие от других Уставов) о возможности приема посторонних слушателей в Академию (на свой счет).
В Уставе 1912 г. введена глава (пар.1) об отношении Синода к Академии, которая сводит воедино рассеянные по другим главам некоторые параграфы Уставов, в которых затрагивается Синод.
Последующие названия глав за некоторым исключением и их нумерация совпадают для Уставов 1869, 1884 и 1912 годов.

Глава 2 ОБ ОТНОШЕНИИ ЕПАРХИАЛЬНОГО АРХИЕРЕЯ К АКАДЕМИИ
Уставами 1869 и 3384 гг. Архиерею принадлежало начальственное попечение и право вникать во все ее дела, некоторые из них утверждать, другие передавать Синоду, устранять временно от дел виновного в чем-либо. Все эти права были временно аннулированы с изъятием пар.пар. 13, 14, 16 и 19 из Устава 1884 г. по Временным Правилам   1905–1906 гг. (до их реставрации в феврале 1909 года) и Архиерею разрешалось лишь делать Совету Академии предложения к обсуждению (пар. 15-в ред. 1905–1906 г.)
Устав 1912 г. включает некоторые параграфы, которых не было раньше; в частности, пар. 25 — о просмотре журналов Совета и Правления и особенно пар. 26, дающий право архиерею пересматривать решение Совета или Правления Академии по этим журналам.
— пар. 28 предоставлял Архиерею право через ректора “ставить на вид” неисправному по службе должностному лицу;
— пар. 31 в чрезвычайных случаях предоставлял Архиерею принимать экстренные меры, превышая данную ему Уставом власть;
— пар. 33 предоставил Архиерею (а не Совету) утверждать в должности лекторов, назначать на должности секретаря, библиотекаря и их помощников, врача, эконома и почетного блюстителя;

Глава 3
О РЕКТОРЕ АКАДЕМИИ
Синод назначал ректора (по представлению Архиерея — лишь по Уставу 1884 г.) из известных Синоду своими достоинствами лиц духовного сана (1869, 1884 гг.; в сане епископа с 1912 г.), имеющих степень доктора богословия (1869), не ниже степени магистра богословия (1912); Устав 1884 г. не упоминает о степени — в этом была одна из его слабых сторон.
Ректор читает лекции по одному из предметов, имея не более 2 лекций в неделю (Устав 1869 г. — говорит менее определенно —“ректор — есть профессор Академии”; пар. 21 — 1884; пар. 35 — 1912).
Ректор не занимает никакой должности вне Академии. (Устав 1869 г. разрешал занимать должность настоятеля того монастыря, где находилась Академия (Устав 1912 г. поручал ректору надзор за Вифанской семинарией).
Ректор есть непосредственный начальник Академии, ответственный за ее благосостояние (пункт введен в 1884 г.), обязан контролировать чтение лекций и направление преподавания (пар. 23 1884; пар. 38 — 1912 г.),   доносить Правлению или Архиерею о проступках студентов.
Устав 1912 года (в пар. 41) накладывал на ректора обязанность согласовывать решения Совета и Правления с положениями Устава, и вводил пар. 42 — о праве ректора в экстренных случаях на превышение власти, данной ему Уставом с сообщением об этом Архиерею.
В остальных пунктах Уставы не расходятся между собой.

Глава 4
ОБ ИНСПЕКТОРЕ И ЕГО ПОМОЩНИКАХ
Инспектор назначался Священным Синодом, по представлению Архиерея — с 1884 г. из профессоров Академии, предпочтительно из ординарных профессоров в духовном сане — с 1884 г. (пар. 32), а с 1912 г. — и из посторонних лиц, имеющих ученую степень не ниже магистра богословия и в сане архимандрит или протоиерея (пар. 48) (сроком на 4 года оговаривалось лишь по Уставу 1869 г.).
Инспектору из посторонних (не говоря уж о своих) вменялось чтение лекций по выбору, но не более 2-х лекций в неделю, сверх лекций, положенных по штату данной кафедры (по Уставу 1912 г.).
Лишь Уставом 1912 г. запрещалось ему   выполнение посторонних обязанностей.
На инспектора возлагалось попечение о религиозно-нравственном и дисциплинарном поведении студентов, наблюдение за жизнеобеспечением их со стороны эконома, принятие решения по жалобам и просьбам студентов, делать внушение виновным, или докладывать о них ректору, ведать их отпусками, в конце года подавать сведения о них в Правление (— в Совет — по Временным Правилам 1905–1906 гг.).
Помощники инспектора по представлению ректора и инспектора утверждались Архиереем. Один из них (лишь с 1912 г.) — должен быть в священном сане. Они должны иметь богословскую степень (и с 1912 г. — не занимать никакой должности вне и внутри Академии, хотя раньше они могли преподавать в Академии). В остальных пунктах эта глава примерно одинаково изложена в Уставах.

Глава 5
О ПРЕПОДАВАТЕЛЯХ И ПРОФЕССОРСКИХ СТИПЕНДИАТАХ
Преподавателями в Академии состояли:
1. Ординарные профессора, обязательно со степенью доктора богословских наук, — это требование и, притом, строго, вводилось с 1869 года.
Устав 1869 г. определял точное (или примерное — для небогословских наук) — соответствие профиля ученой степени и преподаваемой дисциплины.
2. Экстра-ординарные профессора, обязательно со степенью магистра, или доктора (с той же оговоркой — по Уставу 1869 г.).
3. Доценты (введены Уставом 1869 г. и сохранились до 1919г.) — обязательно магистры богословия.
4. Приват-доценты (вводились Уставом 1869 г. вместо бакалавров; (с 1884 — (пар. 55) назывались исполняющими должность доцента). — кандидаты богословия, защитившие (по Уставу 1869 г.) публично диссертацию “на право чтения лекций” (“pro venia legendi”), с 1884 г. — необходимость этой диссертации отпала, т.к. были учреждены профессорские стипендиаты, которые должны были подать отчет о своих научных знаниях, который и заменял упомянутую диссертацию.
5. Лекторы новых языков (по Уставу 1884, в случае крайней нужды один из языков мог читать и преподаватель Академии); они должны были иметь право на преподавание (пар.пар. 49,49,69).
Преподавателями могли быть лица только православного исповедания (исключение могло быть сделано лишь для лекторов новых языков).
По Уставу 1912 г. (пар. 65) добавлялось: строго православного образа мыслей и церковного направления, предпочтительно состоящие в священном сане, последних должно быть не менее половины всех членов Совета.
Все кандидаты на преподавательские должности, неизвестные Совету своими педагогическими способностями, должны были прочесть две пробные лекции; одну по теме, предложенной Советом, другую — по личному выбору (пар.пар. 50,50,71).
Получившие степень доктора (или магистра) (по Уст. 1884, 1912 гг.) в одном из русских университетов могли занять кафедру в Академии по небогословским наукам (пар.пар. 47,47,68),
Избрание преподавателя на вакантную кафедру по Уставу 1869г. (пар.пар. 51,52) было делом Совета, который баллотировал кандидатов в порядке их предложения и избирал их простым большинством голосов.
Допускалось и вторичное баллотирование. При безрезультатности его или отсутствии кандидата объявлялся конкурс (практически до этого почти никогда не доходило дело — С.Г.).
В случае пребывания кафедры вакантной целое полугодие Синод, по представлению Архиерея, сам мог назначить преподавателя (Устав 1869, 1912 гг.).
По Уставу 1884 г. (пар.пар. 51,52) Совет своих кандидатов представлял на выбор Архиерею.
По Уставу 1912 (пар.пар. 70–72) профессора Академии подают подробные рекомендации (о указанием научных трудов) своих кандидатов, (либо сами кандидаты это делают).
Ректор со своим заключением передает все материалы Архиерею, который по исключении из предложенного списка нежелательных лиц, отдает на решение Совету по заслушивании пробных лекций кандидатов.
Синод мог утвердить решение Совета или назначить своего (по Уставам 1869 и 1884 гг. доценты и лекторы утверждались не Синодом, а Архиереем, профессора — Синодом).
Приват-доцентам (пар.пар. 55–58 Устава 1869 г.) не полагалось определенного содержания, но они вознаграждались из общей штатной суммы в размерах, определенных Советом согласно их трудам. Они могли прекратить чтение лекций предварительно письменно предупредив об этом ректора.
Исполнявшим должность доцента с 1884 года (пар. 55; 1912 — пар. 67) предписывалось в течение 2-х лет подать магистерское сочинение (Практически редко кто успевал за этот срок написать его и потому писались прошения в Синод, и сроки отодвигались — С.Г.).
Исполнявшие должности доцента получали оклад доцента и права чиновника государственной службы.
Для подготовки преподавателей с 1884 года (пар. 54) были учреждены в Академиях два штатных места (с окладом 700 рублей в год) профессорских стипендиата на годичный срок для наиболее даровитых студентов, кончивших курс с отличным оценками (пар. 73 — 1912).
По истечении срока стипендиат должен был представить отчет о своих занятиях (пар.55, пар. 79).
Стипендиат, не занявший по каким-либо причинам в Академии кафедру, назначался на подобную ей в одну из Семинарий.
Стипендиат, не принявший священного сана (пар.80, 1912 г.), за каждый год пребывания в этом звании должен прослужить 1,5 года в духовно-учебном ведомстве, независимо от синодального содержания в бытность его студентом, а при переходе в другое ведомство должен выплатить сумму за свое содержание (700 рублей за год).
Устав 1912 года, кроме изложенного выше, дозволял увеличить стипендиатский срок на год (пар. 74), посылать стипендиатов в русские и зарубежные университеты для занятий (пар. 78) и, в соответствии с церковным направлением Устава, открывал еще две вакансии профессорских стипендиатов для окончивших Академию по первому разряду из монашествующих (по резолюции Архиерея и представлении ректора) (пар. 76) с содержанием их из синодальных сумм.

Нормативы для преподавателей, содержащиеся в Уставах
Перечень общих обязанностей преподавателей давался лишь в пар. 82 Устава 1912 г., более обще — в пар. 62 Устава 1869 г. (чтение лекций, проверка знаний, приучение студентов к самостоятельной работе, разбор учебников, пособий и т.п.).
Программы преподавания, утверждаемые Советом в начале года, требовались лишь по Уставу 1212 г. Годовые отчеты требовались всеми Уставами (пар.пар. 63, 58, 83). Лекционная нагрузка регламентировалась Советом (1869 — пар. 64; 1884 — пар. 59); с 1912 г. — Уставом (пар. 84): 5 лекций в неделю (по 50 мин.) (из них 2 практических), по языкам — 4 лекции, начинающим (в течение первых трех лет) и меньшее число лекций — по разрешению Совета.
Совмещение двух кафедр допускалось не более как на полугодие (по Уст. 1869 — пар.пар. 65,54), и не более как на год — по Уставам 1884 (пар. 60) и 1912 (пар. 86) годов.
Оплата за эту дополнительную работу не могла превышать половинного жалования по основной работе (Устав 1869 г.), а с 1834 г. — жалования доцента (пар. 60 и пар. 86 — в 1912 г.).
Устав 1912 г. (пар. 85) предписывал преподавание “в строго православном духе, — благоговения перед непреложной истиной Православия, готовности послужить Святой Церкви...”
По выслуге 25 лет штатной службы экстра- и ординарные профессора удостаиваются звания заслуженного (пар.пар. 61,57,87).
По Уставу 1869 г. (пар.пар. 59,60) профессор, прослуживший 25 лет, должен был баллотироваться в Совете на следующие 5 лет (но не более как два раза); если он не проходил баллотировки, а кафедра была вакантной, то Совет мог временно, не более как на полгода, приглашать его вновь, но каждый раз с согласия Священного Синода.
Уставом 1884 г. срок службы не ограничивался. Устав 1912 г. (пар. 88) ограничивал срок службы 30-ю годами, но позволял на положении сверхштатного профессора без особого вознаграждения выполнять научные поручения Совета и быть членом Совета; в случае, если ему о позволения Совета и утверждения Синода и разрешалось чтение лекций (в этом случае с вознаграждением не свыше доцентского оклада), но не более, в общей сложности, как на один год.

Глава 6
О ПРОЧИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦАХ ДУХОВНЫХ АКАДЕМИЙ
О секретаре Совета и Правления, библиотекаре и их помощниках, враче, экономе и почетном блюстителе Академии по хозяйственной части и их обязанностях) осталась в Уставах практически без существенных изменений и потому здесь ее не рассматриваем, отсылая интересующихся к любому из Уставов.

Глава 7
О СОВЕТЕ АКАДЕМИИ
Совет Академии под председательством ректора составляли: — по Уставу 1869 г.:
а) три помощника ректора по учебной части;
б) инспектор;
в) два члена от каждого отделения (из экстра-ординарных и ординарных профессоров), выбираемых на 4 года.
По Уставу 1869 г. для решения важнейших дел созывалось Общее Собрание Совета, в состав которого входили те члены Совета, которые определялись нижеследующими положениями Уставов 1884 и 1912 гг.
По Уставу 1884 и 1912 гг.:
а) инспектор;
б) все ординарные и экстра-ординарные профессора;
в) с правом совещательного голоса — доценты и другие преподаватели в случае, если Совет сочтет их нужным пригласить (через ректора) .
Для предварительного рассмотрения дел могли образовываться Комиссии (1884, 1912 гг.).
Все дела, решаемые Советом, делились на 3 группы:
а) решаемые самим Советом (и лишь просматриваемые Архиереем — согласно Уставу 1912 г.) — 10 категорий по Уставу 1884 г.;
б) представляемые на утверждение Архиерею — 12 категорий по Уставу 1884 г. — ;
в) представляемые через Архиерея в Священный Синод — 8 категорий по Уставу 1884 г. — .
Не останавливаясь подробно на перечне категорий дел этих трех групп всех Уставов, что заняло бы много места, отметим общую тенденцию отнесения все большего числа наиболее важных дел с течением времени, к компетенции Архиерея или Синода (например, зачисление в студенты Академии и их увольнение из группы “а” (в 1869 г.), перенесено в группу “б” (1884 г.)) и все более детальную регламентацию по Уставу 1912 г.).
Собрания Совета созывались:
— обыкновенные — раз в месяц;
— чрезвычайные — по мере надобности или по заявлению не менее половины членов Совета (пар.90, 1869);
— общие — по мере накопления дел, подлежащих решению общим собранием Совета (пар. 91, 1869).
С 1884 г. — собрания Совета — по мере надобности, по распоряжению ректора или по заявлению не менее половины членов Совета (пар.82, 1884 г.; пар. 110, 1912 г.).
Перед каждым заседанием всякого собрания воем членам его за три дня до него ректором должны быть разосланы повестки с указанием предметов для обсуждения (пар. 92,83,112).
Вое члены Совета обязаны были присутствовать на собрании или известить о причинах отсутствия, вносимых в журнал.
Отсутствовавшие члены Совета не могли требовать пересмотра его решения (пар. 85 — 1884 г., пар. 114 — 1912 г.).
Совет не приступает к рассмотрению дел, если на (обыкновенном — 1869 г.) собрании будет менее половины его членов, а на общем собрании (пар. 95 — 1869 г.) менее двух третей.
Дела в собрании Совета решались большинством голосов (в Уставе 1869 г., пар. 96 — собираемых ректором, начиная с младших членов Совета; при равенстве голосов перевес на стороне ректора).
В случае разногласия должны были подаваться и отдельные мнения, и мнение меньшинства (пар.пар. 96, 87, 116–117) на усмотрение Архиерея, который мог назначить закрытую баллотировку (пар. 116, 1912 г.) или пересмотр дела (пар. 99, 1869 г.).
Баллотировка, или закрытая подача голоса, по Уставу 1869 г. употреблялась (пар. 97) в следующих случаях:
1) при избрании всех лиц, выбор которых предоставлен Совету;
2) при избрании преподавателей на дополнительные пятилетия по выслуге лет;
3) при всех вопросах, когда ее потребуют не менее семи членов Совета.
Все журналы Совета должны были подаваться Архиерею (пар.пар. 98, 88,116).
Журналы Совета в полном виде, или в извлечении могли быть печатаемы каждый раз с разрешения Архиерея (по представлении ректора — пар. 119, 1912 г.).
Совет ежегодно (через одного из обоих членов, состоящего в Правлении) составлял Отчет о состоянии Академии, который по утверждении Архиереем печатался ко всеобщему сведению (пар.пар. 1902,90,120)
Совет ежегодно назначал день для торжественного собрания Академии, на котором сверх прочтения отчета, раздавались студенческие награды и произносились (обязательно преподавателями о 1884 г.) речи (предварительно просмотренные ректором — лишь по Уставу 1912 г.).

Глава 8
О ПРАВЛЕНИИ АКАДЕМИИ
В Правление Академии под председательством ректора входили:
— три помощника ректора по учебной части (в 1869–1884 гг.), а вместо них с 1884 г. — три члена Правления из ординарных профессоров (с 1912 г. — могли быть и экстраординарные профессора), которые утверждались Архиереем,
— инспектор,
— почетный блюститель по хозяйственной части,
— эконом (не упомянут Уставом 1869 г.),
— врач (с 1912 г., пар. 122).
В его ведении, как и Совета, были три группы дел, в частности, согласно Уставу 1912 г. (пар. 124):
а) решаемых самим Правлением (с 1912 г. — просматриваемых и епархиальным Архиереем), как то:
— рассмотрение дел о поведении и проступках студентов ;
— производство расходов по сметам и сверхсметных (до 300 рублей в год);
— заключение контрактов на подряды и поставки до 2000 рублей;
— взимание платы с пансионеров и полупансионеров;
— определение количества вещей, выдаваемых студентам;
— назначение квартир лицам, имеющим право на них;
— назначение жалованья низшим служащим и др.;
б) представляемых на утверждение епархиальных Архиереев:
— рассмотрение инструкций для помощников инспектора и врача;
— избрание эконома, врача и почетного блюстителя;
— рассмотрение ежемесячных экономических ведомостей;
— составление правил об обязанностях студентов;
— распределение между студентами стипендий или лишение их;
— увольнение студентов по прошениям, или за невзнос платы, или за проступки;
— разрешение сверхсметных расходов до 1000 рублей в год;
— заключение контрактов на подряды и поставки до 10000 рублей;
в) представляемые через епархиального Архиерея на утверждение в Синод:
— увольнение в отпуск ректора и инспектора на срок более 29 дней;
— рассмотрение годичных экономических отчётов;
— составление смет на содержание академии;
— разрешение сверхсметных расходов более 1000 рублей в год;
— заключение контрактов на суммы свыше 1000 рублей;
— дела о назначении пенсий и пособий служащим.
Правление получало, хранило, расходовало все суммы и отчитывалось в них (перед Советом до 1884 г.) по своим журналам.
Правление несло ответственность за всю собственность и здания Академии.
Правление обязывалось заседать не реже 1-го раза в неделю (пар.пар. 109.97,127).

Глава 9
О НАУКАХ, ПРЕПОДАВАЕМЫХ В АКАДЕМИИ
Первые параграфы перечисляли общеобязательные и специальные предметы. С 1869 г. — специализация проходила по трем отделениям:
— богословскому (БО);
— церковно-историческому отделению (ЦИО);
— церковно-практическому (ЦПО).
С 1884 г. — по филологии и по истории, а с 1911–1912 годов по истории философии и педагогике — с одной стороны, а с другой —по одной из 4-х групп предметов (подробнее об этом см, в характеристике Устава 1912 года в разделе учебной части, где перечислены все предметы с рекомендацией по их преподаванию (с.15–20) (там же приведены предметы согласно проекту Устава от МДА; См. также л. 2, т.2; л. 45, т.2, ч.2, с.29).
Синоду предоставлялось право вводить новые предметы (пар.пар. 115, 104,135).
Переход студентов из одной группы в другую разрешался по Уставу 1912 г. (пар. 132) лишь в течение первого месяца учебы.
Только Устав 1884 г. распределял 8 вакансий ординарного профессора по группам предметов (пар. 106).
Наблюдение за преподаванием поручалось ректору — по Уставам 1884 и 1912 гг. (См. гл. 3), а по Уставу 1869 г. — помощнику ректора по учебной части (пар. 118) (Помощники ректора избирались профессорами каждого отделения путем закрытой баллотировки в присутствии Совета и утверждались Синодом через Архиерея. По инициативе помощников ректора на отделении могли создаваться Комиссии для рассмотрения и улучшения учебных дел).

Глава 10
О ПРИЕМЕ УЧАЩИХСЯ В АКАДЕМИЮ
Учащиеся принимались раз в году перед началом учебного года (пар.пар. 123,108,136).
О вызове лучших семинаристов и из каких семинарий Совет Академии делал свои представления в Синод и вместе с тем объявлял об открытии приема в Академию (пар.пар. 124,109,138).
Все поступавшие подвергались поверочным испытаниям. В Академию принимались:
1. Окончившие семинарии по 1-му разряду:
а) посланные в Академию;
б) волонтеры;
2. Окончившие гимназию (упом. в 1884 и 1912 г.);
3. Окончившие и военные училища (упом. пар. 137, 1912 г.);
4. Окончившие светский ВУЗ (по пар. 137 Уст. 1912) , они принимались без экзамена на свой кошт, и с экзаменом — на казенный — на общих основаниях;
5. иностранцы .
Казенные и частные стипендии распределялись лучшим из поступивших согласно суммарному среднему баллу.
Женатые и только в сане стали приниматься лишь по Уставу 1912 г. (пар. 139) и каждый раз с особого разрешения Синода.
Перечень предметов на приемных испытаниях давался лишь Уставом 1912 г. (пар. 140). Практически он все время варьировался .
Количество принятых ограничивалось вместимостью Академических зданий, т.к. лишь своекоштным позволялось жить у своих родителей в случае их проживания в Посаде (лишь по Временным правилам 1905–1906 гг. с разрешения Совета своекоштным разрешалось жить вне Академии).
Посторонние лица могли слушать лекции с разрешения Архиерея (по усмотрению Совета (вместо Архиерея) — по Временным Правилам 1905–1906 гг. пар. 115,130,147)

Глава 11
ОБ УЧЕБНОМ КУРСЕ В АКАДЕМИИ, ЗАНЯТИЯХ СТУДЕНТОВ, ИСПЫТАНИЯХ И УЧЕНЫХ СТЕПЕНЯХ
Полный курс обучения длился 4 года.
Академический год начинался 16 августа и кончался 15 июня (ст. ст.).
По Уставу 1869 г. — все курсы (общеобязательные и специальные) должны были прочитываться в течение первых трех курсов, а IV курс посвящался слушанию особых практическо-специальных предметов и подготовке под руководством наставников к преподаванию в Семинариях избранных предметов (пар. 133).
По Уставам 1884 и 1912 гг. такая специализация на 4-м курсе не упоминалась, и все курсы лекций прочитывались в течение 4-х лет. (За нее лишь ратовал М.Д. Муретов в своем проекте Устава. Проект МДА освобождал 4-й курс для кандидатского сочинения и изучения какой-либо дисциплины).
Лекции полагалось так распределять, чтобы на IV курсе было не менее 9 лекций (по Уст. 1869) и 12 лекций (по Уст. 1884), а на остальных курсах не менее 18 лекций и 20 лекций (по часу) в неделю (по Уст. 1884 г.).
Устав 1912 г. предложил таблицу примерного распределения лекций, в числе 30–32 на младших курсах, 24-х на старшем.
В Уставах, начиная с 1884 г. (пар. 119; 1912 — пар. 152) при составлении расписания лекций рекомендовалось учитывать взаимосвязь наук и общеобразовательные изучать ранее богословских.
В течении года на каждом курсе составлялась одна проповедь и писались три сочинения , на IV курсе — одно (1884 — пар. 123; 1912 — пар. 154; Устав 1869 г. — не содержит подобного параграфа).
По Уставу 1869 г. (пар.пар. 136,137–141) студенты отлично окончившие 3-й курс и представившие рассуждение (т.е. сочинение) достойное степени кандидата, переводились на IV-й курс, где проходили подготовку по избранным для преподавания в Семинариях предметам своего отделения, по которым в конце IV-го курса держали экзамен на степень магистра.
Представившие и публично защитившие при этом магистерскую диссертацию получали степень магистра. Не представившие или не защитившие получали степень кандидата богословия и также право преподавания в семинариях. В последующем они пользовались правом представить магистерское сочинение и правом отпуска из епархии для его защиты (по согласованию с епархиальным Архиереем).
Окончившие 3-й курс недостаточно успешно, так что “по положению об ученых степенях могли получить только звание действительного студента, на 4-й курс не переводились, но выпускались из Академии с аттестатом действительного студента (пар. 136 — 1869 г.).
Правила испытаний на ученые степени определялись особыми положениями, составляемыми Советом и утверждаемыми Синодом (пар. 147 — 1869 г.).
Вольнослушатели и посторонние лица при соблюдении некоторых норм также могли получать эти степени (пар.пар. 142–144).
Но эти положения о получении магистерской степени сразу после 4-го курса были нереальны и лучшие студенты оканчивали Академию лишь магистрантами.
С 1884 года (пар. 135), как уже говорилось, весь цикл лекций должен был быть прослушан в течение 4-х курсов, по окончании которого они могли получить степень кандидата богословия или звания действительного студента. При этом, было введено две категории:
— кандидата богословия и магистранта (по терминологии Устава 1912г.)
— соответственно кандидата богословия 2-го и 1-го разряда).
Последнее давалось тому выпускнику Академии, который при окончании четырех летнего курса оказал отличные успехи и представил сочинение , признанное удовлетворительным для получения магистерской степени (кандидатской — по Уставу 1912 г.). Ему оставалось напечатать его (конечно, переработав в соответствии с замечаниями рецензентов) и публично защитить для получения степени магистра . Кандидатам богословия (2-го разряда — по терминологии Устава 1910–1912 гг.) для того, чтобы стать магистрантом или кандидатом 1-го разряда, нужно было в будущем пересдать те предметы, по которым не было отличных оценок , либо написать лучшее сочинение, либо и то, и другое.
Студенты Академии, показавшие в течение 4-х летнего курса очень хорошие и хорошие успехи и представившие при окончании курса удовлетворительное для степени кандидата сочинение, утверждались в этой степени (— “кандидата богословия 2-го разряда” — по Уставу 1910–1912 гг.).
Студенты, показавшие посредственные успехи в течение 4-х лет или не предоставившие сочинения достойного кандидатского уровня, получали звание действительного студента; они могли также в последующем стать кандидатами богословия, пересдав экзамены по соответствующим предметам или написав сочинение лучшим образом (пар. 140 — 1884 г.; пар. 168 — 1912 г.). (По Уставу 1912 г., пар. 167, не представившие без уважительных причин курсового сочинения, должны были выпускаться из Академии лишь со свидетельством о прослушании ими курса академических наук. В этом случае они могли представить сочинение не ранее как через год (пар. 170)).
В отношения переэкзаменовки нормы вводил лишь Устав 1912 г. (пар. 169): “Студент, подучивший при переходных испытаниях один неудовлетворительный балл в видах удостоения степени кандидата мог иметь переэкзаменовку до или после летних вакаций по усмотрению Совета”. В случае 2-х таких баллов переэкзаменовка откладывалась на год после окончания Академии.
Согласно пар. 162 (1912 г.) один неудовлетворительный балл (“2”) на устном или письменном экзамене не препятствовал переходу студента на следующий курс, если в среднем он будет иметь не менее “4”. При двух неудовлетворительных баллах (“2”, “1”) студент увольнялся из Академии или оставлялся на второй год с лишением стипендии. Оставление на второй год по всем Уставам допускалось единожды (пар.пар. 149,134,162).
Докторской степени удостаивались магистры богословия по представлении диссертации или сочинения и публичной защиты лишь по Уставу 1869 г. (пар. 145).
Знаменитые ученые, приобретшие известность своими учеными трудами, могли возводиться в эту степень без испытания и представления диссертаций (по согласному постановлению по крайней мере 2/3 членов Совета — пар. 175 Устава 1912 г.).
Срок прочтения докторской диссертации Уставом 1912 г. устанавливался 5 месяцев (пар. 173).

Глава 12
ОБ УЧАЩИХСЯ (о религиозно-нравственной и дисциплинарной стороне академической жизни — по Уставу 1912 г. )
Наиболее существенные пункты этой главы Уставов были следующие:
1. Студентами (и всеми — 1912 г.) строго соблюдаются посты,   установленные Церковью;
2. Дважды в году студенты (и все — 1912 г.) в первую и последнюю седмицу Великого Поста говеют и приобщаются Святых Таин (пар.пар. 151,147,184–185);
3. В дни воскресные и праздничные все студенты (и преподаватели — 1912 г.) посещают богослужение в академическом храме как на всенощных, так и на литургии (и принимают посильное в нем участие — 1884,1912 гг.) (пар.пар. 152,148,178).
4. Студенты ежедневно должны собираться на утренние и вечерние молитвы, и на молитвы, перед принятием пищи (пар.пар. 153,149,183), перед началом и после лекций должна читаться молитва (пар. 183).
5. Устав 1912 года добавлял, что:
1) богослужение в академическом храме должно отличаться полнотой и строго-церковной выдержанностью (пар. 177);
2) студенты в священном сане могли принимать участие в богослужений лишь в академическом храме и нигде более (пар. 179);
3) студенты без сана по собственному желанию или по назначению администрации принимают то или иное участие в службе, в том числе и в хоре, но безвозмездно. Участие в других хорах запрещалось (пар. 180);
4) литургия в праздничные и воскресные дни должна сопровождаться проповедью (студента или преподавателя (пар. 181));
5) По мере возможности и усмотрению ректора богослужение могло совершаться и в будние дни с обязательным участием студентов в сане и добровольным — без сана (пар. 182);
6) Для студентов-священнослужителей ректором назначался особый благочинный (пар. 190);
7) Студенты, желавшие принять монашество, должны были подать прошение ректору Академии (пар. 191);
8) Монашествующие получали отдельный о гол, отдельные помещения, и должны были находиться на особом попечении о них местного епархиального Преосвященного (пар.пар. 191–193);
9) Участие в политических партиях или постоянных студенческих организациях (тем более нелегальных), а равно и устройство таких организаций в Академии категорически запрещалось;
10) Студентам Академии не дозволялось устраивать в стенах Академии или вне ее самовольные собрания и сходки, выражать одобрение или неодобрение преподавателям и вообще, каким бы то ни было образом, нарушать установленный порядок (пар.пар. 188–189).

Глава 13
О ПОМЕЩЕНИИ И СОДЕРЖАНИИ СТУДЕНТОВ АКАДЕМИИ
Все студенческие помещения должны быть достаточно просторны , как можно чаще проветриваемы свежим воздухом и надлежащим образом отопляемы и освещаемы (пар.пар. 160,153,195).
Чистота и опрятность всех вещей и одежды должны соблюдаться со всей строгостью (пар.пар. 161,154,196).
Пища должна быть простая, из свежих припасов и в достаточном количестве (пар.пар. 62,155,197).
Одежда должна быть однообразной (пар.пар. 163,156,198). Желающие из студентов-мирян могли носить одежду духовного образца (пар. 198).
Число выдаваемых студенту вещей и сроки пользования устанавливались Правлением Академии и утверждались Архиереем (пар.пар. 164, 157,199).
По окончании занятий в Академии предоставлялось удерживать за собой бывшее у них в употреблении платье и белье (пар.пар. 165,158,200).
По степени содержания студенты Академии делились на следующие категории:
1. Казенно-коштные, пользовавшиеся полным содержанием от Академии;
2. Своекоштные, которые принимались либо
а) в качестве пансионеров;
б) либо в качестве полупансионеров (по Уставу 1884 г. они вообще не упоминались), и которые по Уставу 1869 г. (пар. 154) не получали из полного содержания только одежды. Устав 1912 г. не определял степень содержания полупансионеров, предоставляя это, очевидно, Правлению, которое, возможно, подходило к этому дифференцировано, в зависимости от состоятельности того или иного студента ).
Своекоштные должны были:
а) По Уставу 1869 г. — вносить плату по третям года, в течение первой половины первого третного месяца, в размере, определяемом Правлением Академии, в противном случае они лишались права на помещение и содержание (пар. 155), но не права посещения лекций, которые для принятых считались бесплатными (пар. 8), в том числе и для посторонних слушателей.
б) По Уставу 1884 г.; 1912 г. (пар.пар. 150–152; 145) — вносить годичную плату (для пансионеров — в размере оклада, отпускаемого на казенно-коштного студента) в два срока: сентябре и январе, в противном случае они увольнялись из Академии в течение месяца .
3. Вольнослушатели (упоминаются в пар. 8 Устава 1869 г. как “посторонние слушатели”, а в пар. 147 Устава 1912 г. им отказывалось в праве подвергаться испытаниям, писать все виды сочинений, и участвовать в практических занятиях).

Глава 14
ОБ ОКОНЧИВШИХ ОБУЧЕНИЕ В АКАДЕМИИ
По окончании Академии:
1. Казенно-коштные студенты (содержавшиеся на синодальные стипендии — пар. 201 — 1912 г.) поступали либо на епархиальную службу по желанию, либо на службу по духовно-учебному ведомству о обязательством отслужить по полтора года за каждый год учебы в Академии, куда бы они не были направлены (пар.пар. 166–167; 160; 201 и 205).
Пользовавшиеся из них частными стипендиями должны были выполнять условия, связанные с их назначением (пар. 207 — 1912 г.);
2. Своекоштные в соответствии со своим желанием могли поступить куда им было угодно, при этом без обязательства отработки сроков, и, по-видимому, с правом выбора места служения (пар.пар. 167,159, 202).
Уставы говорят об этом косвенно, а прямо лишь о распределении их через те же инстанции — Епархиальные или Учебно-синодальные.
3. Казенно-коштные в случае выхода их в другое ведомство (гражданское, военное) должны были возвратить духовно-учебному ведомству сумму с учетом не отработанных сроков (пар.пар. 168, 161, 206).
4. Получившие направления (по духовно-учебному ведомству — пар. 175 — 1884 г.) получали прогонные деньги и сверх того, пособие в размерах, установленных Синодом (пар. 182 — 1869 г.) “не в зачет жалования в установленном размере” (пар. 175 — 1884 г.).
5. Получившим степень магистра (и кандидата пар. 176 — 1884 г.) по принятии ими духовного сана выдавался от Священного Синода для ношения в петлице крест установленного образца (золотой — для магистра, серебряный — для кандидата пар. 176 и пар. 183 — 1869 г).
6. Докторам наук по принятии ими сана выдавался от Синода крест для ношения на груди (пар. 184 — 1869 г.; пар. 177 — 1884 г.).

Глава 15
О СРЕДСТВАХ К СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ И РАСПРОСТРАНЕНИЮ БОГОСЛОВСКИХ ЗНАНИЙ(и об учебно-вспомогательных учреждениях Академии — по Уставу 1912 г., в том числе и о библиотеке)

Уставы говорят о праве Академий с разрешения Священного Синода:
1) Предлагать к решению задачи в той или иной богословской науке и премировать за предложенные решения (пар.пар. 169,162,220);
2) Открывать ученые общества при Академиях, разрабатывать и публиковать источники христианского вероучения и обзоры русской и иностранной богословской литературы, изыскивать способы к возвышению уровня преподающихся наук (Устав: 1869 г. — пар. 170; 1884 г. — пар. 164);
Устав 1912 г. в пар.пар. 213–218 говорит о праве Академий:
1) Открывать археологические и другие кабинеты и музеи и тому подобные вспомогательные учреждения;
2) Открывать учено-богословские общества;
3) Устраивать публичные чтения по вопросам христианского вероучения;
4) Издавать журналы учено-богословского и церковно-публицистического характера для распространения здравых понятий и для защиты “Православия и Святой Церкви от нападок со стороны неверия, сектантства и т.п.”. (В Уставе 1869 г. пар. 177 и 1884 г. пар. 170: “Академии могут издавать периодические труды ученого содержания. Иметь собственные типографии и книжные Лавки на общем основании” — последнее не упомянуто в Уставе 1912 г.).
Несколько параграфов главы 15-й Устава 1912 г. посвящено библиотеке Академии (пар.пар. 208–217; пар. 128 — 1884 г.).
1. Устав предписывает избрание Советом Академии постоянной библиотечной комиссии (из библиотекаря и 3-х преподавателей, избираемых на 5-летний срок, под председательством одного из последних);
2. В библиотеке должны вестись каталоги:
а) поступлений;
б) алфавитный (на карточках);
в) систематический печатный.
3. Выписку изданий для библиотеки вести только с разрешения Совета;
4. Ревизию библиотеки производить раз в год особой Комиссией;
5. Порядок приобретения разных изданий и пользования ими должен регулироваться правилами, составленными Советом Академии ;
6. Книги и другие издания, взятые преподавателями, должны предъявляться шли в библиотеку к концу каждого учебного года, а студентами — возвращаться перед отпуском на каникулы и в других случаях, указываемых ректором;
7. В Академии дозволяется иметь и особую студенческую библиотеку, наблюдение за составом которой и пополнением фондов принадлежит ректору, а за порядком — инспектору (пар. 217; пар. 129 — 1884 г.).

Глава 16
О ПРАВАХ И ПРЕИМУЩЕСТВАХ АКАДЕМИЙ И ЛИЦ, ПРИНАДЛЕЖАЩИХ К НИМ
1. Академии имеют большие и малые гербовые печати (пар.пар. 172, 165) .
2. Академии входят с представлениями только к епархиальному Архиерею, к прочим — с отношениями (пар.пар. 173, 166).
3. Академии свободны от уплаты денег за свои почтовые отправления весом менее пуда (пар.пар. 174, 167).
4. Академии свободны от гербового сбора и от платежа крепостных пошлин по совершаемым от их имени актам (пар.пар. 175, 168).
5. Здания академии (не сдаваемые в наем) освобождаются от квартирной повинности и всяких сборов и обложений (пар.пар. 176,169).
6. Академии имеют свою собственную цензуру для тезисов, рассуждений и иных учено-литературных сочинений и сборников, ими издаваемых (пар.пар. 180, 173).
7. Права и преимущества сотрудников Академии и получивших научные степени определяются особым положением (пар. 181, 174).

Приложение № 2

Дела имеющие отношение к теме исследования, хранящиеся в фондах Российского Государственного Исторического Архива (Ф. 802, Ф. 834, Ф. 277)

Название Фонда   № Фонда   Год   № описи   № единицы хранения   Название дела
Фонд Учебного Комитета при Святейшем Синоде   802   1903   10   83   По отчетам о состоянии Духовных Академий в 1902–1903 гг.
       1905       87   По отчетам о состоянии Духовных Академий в 1903–1904 учебных гг.
               68   О введение в действие некоторых мероприятий по учебно-воспитательной части в духовно-учебных заведениях.
               78   По отчетам о состоянии Духовных Академий в 1904–1905 учебных гг.
               79   О профессорских стипендиатах при Духовных Академиях.
       1906       132   По представленным Советами Духовных Академий проектам нового академического Устава.
       1907       111   О некоторых мероприятиях для установления жизни Духовных школ на надлежащий путь правильного развития.

       1908       383   С перепиской по Духовным Академиям.
       1909   10   21   О выработке проекта нового Устава Духовных Академий.
               153   О разрешении открыть в г. Казани богословские курсы для женщин.

       1912   11   560   Об открытии в г. Томске Духовной Академии.
               187   О службе окончившего в 1913 г. курс Санкт-Петербургской Духовной Академии кандидата Михаила Сперанского.

       1912       364   Об открытии высшего женского Богословского института в г. Москве.

               509   Об открытии в г. Вильно Православной Духовной Академии.
       1914       46   С перепиской, касающейся Духовных Академий.
               106   О службе окончившего в 1913 г. курс Санкт-Петербургской Духовной Академии кандидата Александра Макаровского.
       1914       232   Об отсрочке учебных занятий по случаю войны 1914г., 2 части.
Название Фонда   № Фонда   Год   № описи   № единицы хранения   Название дела
Фонд Учебного Комитета при Святейшем Синоде   802   1914   11   448   Об открытии Духовной Академии в г. Иркутске.
               505   По вопросу о существовании пастырских курсов в г. Москве в 1912–1915 учебном году.
       1915       297   О службе окончившего в 1915 году курс Петроградской Духовной Академии Льва Парийского.

       1917       78   О реформе Духовных Академий.
               83   О созыве Всероссийского съезда учителей духовных учебных заведений.

       1917       85   Об организации учебных занятий в духовных учебных заведениях в 1917–1918 учебном году.
               104   Об отбытии Священного Синода в г. Москву.
               105   О поместном Всероссийском церковном Соборе.
               164   О ревизиях духовно-учебных заведений, произведенных в 1917–1918 учебном году.
               169   О выработке проекта реформы Духовных школ.

               172   О введении выборного начала в духовно-учебных заведениях.

       1917       2   О введении в духовно-учебных заведениях нового правописания.

               4   О сохранении духовно-учебных заведений в ведении Церкви.

               5   О положении духовно-учебных заведений после издания декрета Народных комиссаров об отделении Церкви от государства.
               11   Статистические сведения о духовно-учебных заведениях.

               15   О дозволении священнослужителям поступать в светские учебные заведения.

Рукописи Синода   834       2   1718   Записка И. Гаевского о преобразовании духовно-учебных заведений.

               2036   Проект устава Духовных Академий.
           4   571   Проект Устава православных Духовных Академий
               949   Н.А. Эбервейнг “Мечты и действительность” (О Духовной школе и положении духовенства). XIX в.
Санкт-Петербургская
(Петроградская) Духовная Академия   277   1875   1   2816   О курсовых сочинениях студентов.
Название Фонда   № Фонда   Год   № описи   № единицы хранения   Название дела
Санкт-Петербургская
(Петроградская) Духовная Академия   277   1879   1   2881   По устройству церковно-археологического коллекции при Академии.

               2889   О наградах студентов III курса за кандидатские сочинения.

       1880       2959   Об изменениях в Уставе Духовных Академий.
               2965   О подаче студенческих сочинений.
               2971   О специальных занятиях студентов IV курса.
       1882       2998   Конспект лекций по истории древней греческой литературы.
       1884       3042   О поведении студентов, обязанностях дежурного помощника инспектора.
       1885       3061   Указ Синода о воспрещении студентам вступать в брак.
               3086   Список тем, избранных студентами IV курса для диссертаций на ученую степень.
               3089   Темы для курсовых сочинений студентов IV курса.
               3090    То же.
               3091   То же.
       1889       3174   Сведения о состоянии Академии
       1892       3237   Указ Синода о соответствии содержания кандидатских сочинений с параграфом 125-м академического Устава.
               3243   О профессорских стипендиатах.
       1893       3254   Указы Синода.
               3255   О подаче, рассмотрении и оценке диссертаций, представленных студентами на степень кандидатов богословия.

       1898       3329   Указы Синода.
       1901       3407   Отзывы профессоров о проверочных испытаниях по разным предметам.

       1902       3442   Конспекты по разным предметам Академии.
       1903       3481   Разная переписка.
       1906       3538   Объяснительная записка проекта нового академического Устава.

               3542   Разная переписка.
               3546   Пожелания студентов Академии об изменениях в академическом Уставе.
               3571   Главная книга Санкт-Петербургской Духовной Академии.
       1908       3598   Копия особого журнала Совета Министров о закрытии высших учебных заведений как меры борьбы со студенческими беспорядками.
Название Фонда   № Фонда   Год   № описи   № единицы хранения   Название дела
Санкт-Петербургская
(Петроградская) Духовная Академия   277   1909   1   3639   О праздновании столетия Академии.

       1910       3654   Отчет о состоянии Академии.
               3655   Указы Синода.
               3657   Представление о введении в Академии нового устава.
               3666   Отчет о классных занятиях студентов Академии.
       1912       3715   Отчет о депутации по поездке в Москву к Патриарху.

               3727   Отзыв о сочинении Соломина “Проекты реформы духовного образования в России в связи с ликвидацией церковно-имущественного вопроса”.
       1913       3734   Представления ректора Духовной Академии Зарина по разным вопросам.

       1914       3765   Разная переписка о студентах.
       1915   3   90   Дневник занятий студентов I-го курса Академии за 1915–1916 учебный год.
       1915       3792   Указы Синода.
               3818   Отчет о деятельности Комиссии по научному изданию славянской Библии.
       1916       3826   Указы Синода.
       1917       3869   Указы Синода.
               3874   Переписка о состоянии учебных заведений в Петрограде.

       1917       3906   Журнал заседаний Совета Академии.
               3907   Указ Синода.
               3909   Доклад профессора Академии Зарина о дальнейшем существовании Академии.

               3910   Отчет академической депутации о поездке в г. Москву к Святейшему Патриарху Тихону...

               3911   Материалы к отчету.
               3976   Изменения в параграфах академического Устава.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ:

Государственный Архив Российской Федерации:
1.   ГАРФ. Ф.550, оп. 1, ед. хр. 517. Дневники митрополита Арсения (Стадницкого).

   Российский Государственный Исторический Архив:
2.   РГИА. Ф.277, оп. 1, ед. хр. 3542. Разная переписка.
3.   РГИА. Ф.277, оп. 1, ед. хр. 3546. Пожелания студентов об изменениях в академическом Уставе.
4.   РГИА. Ф.277, оп. 1, ед. хр. 3558, год 1906.
5.   РГИА. Ф.277, оп. 1, ед. хр. 3869, год 1917. Указы Синода,.
6.   РГИА. Ф.277, оп. 2, ед. хр. 3907. Указы Синода. Указ ректору Петроградской Духовной Академии преосвященному Анастасию, епископу Ямбургскому.
7.   РГИА. Ф.277, оп. 2, ед. хр. 3911, год 1918. Материалы к отчету.
8.   РГИА. Ф.277, оп. 3, ед. хр. 90. Дневник занятий студентов 1-го курса Академии.
9.   РГИА. Ф.796, оп. 189, ед. хр. 263, годы 1908–1913. Дело о командировке преосвященных Димитрия и Антония на ревизию Санкт-Петербургской Духовной Академии, Московской Духовной Академии, Казанской Духовной Академии (Киевской Духовной Академии — Антоний).
10.   РГИА. Ф.797, оп. 96, ед. хр. 205, год. 1906. Проект Устава Духовных Академий.
11.   РГИА. Ф.797, оп. 86, ед. хр. 48, год 1917. Отчет “О ревизии Московской Духовной Академии”.
12.   РГИА. Ф.797, оп. 86, ед. хр. 111, год 1917. Проект 1-ой главы Устава.
13.   РГИА. Ф.802, оп. 10, ед. хр. 21, год 1909. Дело о выработке проекта нового Устава Духовных Академий.
14.   РГИА. Ф.802, оп. 10, ед. хр. 68.
15.   РГИА. Ф.802, оп. 10, ед. хр. 78, год. 1905. Отчет о состоянии Санкт-Петербургской Духовной Академии.
16.   РГИА. Ф.802, оп. 10, ед. хр. 84, годы 1905–1906. О некоторых изменениях в действующем Уставе.
17.   РГИА. Ф.802, оп. 11, ед. хр. 73, год 1917. Дело о реформе Духовных семинарий и училищ.
18.   РГИА. Ф. 802, оп. 11, ед. хр. 78, год 1917. Дело о реформе Духовных Академий.
19.   РГИА. Ф.802, оп. 11, ед. хр. 83.
20.   РГИА Ф.802, оп. 11, ед. хр. 164, год 1917.
21.   РГИА. Ф.802, on. 11, ед. хр. 169, год 1917. Дело о выработке проекта реформы Духовной школы.
22.   РГИА. Ф.802, оп. 16, ед. хр. 167.
23.   РГИА. Ф.802, оп. 16, ед. хр. 168, год 1905. Письмо ректора МДА митрополиту Московскому.
24.   РГИА. Ф.802, оп. 16, ед. хр. 171, год 1906. Циркуляр Совета Министров о несовместимости службы в правительственных учреждениях с принадлежностью к политическим организациям противозаконного направления и расписки профессоров МДА в его прочтении.
25.   РГИА. Ф.802, оп. 16, ед. хр. 188, год 1907. Положение об Учебном Комитете, историческая справка о нем.
26.   РГИА. Ф.802, оп. 16, ед. хр. 194, год 1909. Журналы Комиссии при Святейшем Синоде по Уставу Духовных Академий.
27.   РГИА. Ф.802, оп. 16, ед. хр. 235, годы 1917–1918. Записка о преобразовании Учебного Комитета.
28.   РГИА. Ф.1569, оп. 1. ед. хр. 135, годы 1907–1910. Письма Е. Е. Трубецкого Извольскому П.П.
29.   РГИА. Ф.1276, оп. 6, ед. хр. 557, год 1910. Дело об утверждении нового Устава Духовных Академий.

Российская Национальная Библиотека:
1.   РНБ Ф.102, оп. 1, ед. хр. 16, год 1917. Проект Нормального Устава Православных Духовных Академий.
2.   РНБ. Ф.194, оп. 1, ед. хр. 278.
3.   РНБ. Ф.194, оп. 1, ед. хр. 731.


   ПЕЧАТНЫЕ ИЗДАНИЯ:

4.   Антоний (Храповицкий), архиеп. Отчет по Высочайше назначенной ревизии Киевской духовной академии в марте и апреле 1908 года. — Почаев, 1909.
5.   Архипастырям Русской Церкви // Путь: Журнал. 1906. №24.
6.   Богословские труды. Юбилейный сборник. Московская Духовная Академия 300 лет (1685-1985). — М., 1986. — 336 с.
7.   Богословский вестник. 1905. №3.
8.   Богословский вестник. 1905. №12.
9.   Богословский вестник. 1906. №2.
10.   Богословский вестник. 1906. №8.
11.   Богословский вестник. 1914. №10–11.
12.   Богословский вестник: Журнал Московской Духовной Академии. 1903. №10.
13.   Бронзов А., проф. Отлив ученых сил из Духовных Академий // Церковный вестник. 1910. №35. Стб. 1076 — 1077.
14.   Булгаков С., прот. Автобиографические заметки: Посмертное изд. с предисл. и замеч. Л.А. Зандера. — Париж.: YMKA-PRESS, 1946. — 167 с.
15.   Буткевич Т.И. Как иногда присуждаются ученые степени. — Харьков, 1909. — 14 с.
16.   В Уставе ли только дело? // Церковный вестник. 1911. №22. Стб. 661 — 663.
17.   Введенский С. Наше ученое монашество и современное церковное движение. М., 1906. — 34 стр.
18.   Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох: Вступит. ст. и коммент. А.К. Светозарского. — М.: Отчий дом, 1994. — 448 с.: ил.
19.   Вера и разум: Журнал богословско-философский. 1911. №23.
20.   Вера и Церковь. 1905. №.6.
21.   Вера и Церковь. 1906. №7.
22.   Владимир (Котляров), иером. Критический обзор источников и литературы по истории духовного образования в России за синодальный период: стипендиатский отчет. — Л., 1959. — 95 с. (Машинопись).
23.   Вопросы философии. 1992. №10.
24.   Глубоковский Н., проф. Священное Писание в Духовных Академиях на рубеже двух столетий // Церковный вестник. 1909. №50–51. – Стб. 1581 – 1584.
25.   Глубоковский Н.Н. К вопросу о нуждах духовно-академического образования. — СПб., 1896.
26.   Глубоковский Н.Н. К вопросу о постановке богословского изучения в России // По вопросам Духовной школы: Сборник работ. — СПб., 1907.
27.   Глубоковский Н.Н. По вопросам Духовной школы и об Учебном Комитете при Святейшем синоде — СПб.: Синод изд., 1907. — 148 с.
28.   Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. — Изд. ред. “Воскресное чтение”, 1927. — 230 с. (Машинопись).
29.   Глубоковский Н.Н., проф. За тридцать лет (1884–1914 гг.). К 100-летнему юбилею Императорской Московской Духовной Академии. – М., 1914. – 19 с.
30.   Год борьбы за автономию Духовных Академий // Церковно-общественная жизнь. 1907. №3. Стб. 83–85.
31.   Голубцов С., протод. Материалы к биографиям профессоров и преподавателей МДА: архиепископ Иларион (Троицкий) // Богословский вестник: Журнал Московской Духовной Академии. 1998. №2. С.108–170.
32.   Голубцов С., протод. Московская Духовная Академия дореволюционного периода. — М., 1998. — 315 с. (Машинопись).
33.   Голубцов С., протод. Из истории “Богословского вестника” // Богословский вестник”. 1988. №2. С.20–38.
34.   Граббе Г., прот. Церковь и ее учение в жизни: Изд. в 2-х т. — Монреаль, 1970. Т.2.
35.   День: Газета. 27 янв. 1914.
36.   Духовная публицистика в 1910 году // Церковный вестник. 1911. №1. Стб. 6–9.
37.   Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни: Воспоминания / Излож. Т. Манухиной. — М.: Моск. рабочий; ВПМД, 1994. — 621 с. (Материалы по Истории Церкви. Кн. 5).
38.   Еще одна реформа // Церковный вестник. 1911. №28. Стб. 849–851.
39.   Журналы учрежденной при Святейшем Синоде Комиссии для выработки проекта нового Устава Духовных Академий. — СПб., 1909.
40.   Журналы и протоколы заседаний Высочайше утвержденного Предсоборного Присутствия. Т.2, 4 — СПб., 1906 – 1907.
41.   Журналы Совета Казанской Академии за 1906 год. Б м., б. г.
42.   Журналы Совета Московской Духовной Академии за 1896 год. Б м., б. г..
43.   Журналы Совета Московской Духовной Академии за 1905 год. Б. м., б. г.
44.   Журналы Совета Московской Духовной Академии за 1906 год. Б. м., б. г.
45.   Журналы Совета Московской Духовной Академии за 1908–1909 годы. Б. м., б. г.
46.   Журналы Совета Санкт-Петербургской Духовной Академии за 1905–1906 годы. Б. м., б. г.
47.   Из Киева // Церковно-общественная жизнь. 1907. №44. Стб. 1377–1379.
48.   К реформе Духовных Академий // Церковно-общественная жизнь. 1905, №1. Стб. 25–27.
49.   Керенский В. Православные Духовные Академии в прошлом и в настоящем // Вера и разум: Богословско-философский журнал. 1911. №23. Стб. 571–595.
50.   Киевская Духовная Академия // Церковно-общественная жизнь. 1907. №40. Стб. 1240–1242.
51.   Кирилл (Гундяев), архиеп. Богословское образование в Петербурге — Петрограде — Ленинграде: традиция и поиск // Богословские труды. Юбилейный сборник посвященный 175-летию Ленинградской Духовной Академии. М., 1986. С.6–34.
52.   Колокол: Газета. 10 июня. 1907.
53.   Колокол. 4 мая 1911.
54.   Лебедев А.П. Слепые вожди: Четыре момента в исторической жизни Церкви. — М., 1907. — 86 с.
55.   Львов Л. К отставке П.П. Извольского // Речь: Газета. 6 февр. 1909.
56.   Миссионерское обозрение: Журнал. 1904. №3.
57.   Миссионерское обозрение. 1909. №3.
58.   Московский еженедельник: Газета. 1906. №11.
59.   Московский еженедельник. 1908. №43.
60.   Московский еженедельник. 1910. №22.
61.   На пути к обновлению русской церковной жизни // Церковно-общественная жизнь. 1906. №13. Стб. 465–468.
62.   Несмелов В.И. Наука о человеке: Изд. в 2-х т. – Казань. 1905-1906. — 418, 438 с.
63.   Неудачный проект // Церковные ведомости. 1906. №7. Стб. 344–347.
64.   Никон (Рклицкий), архиеп. Жизнеописание блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого: Изд. в 17 т. — Нью-Йорк, 1957–1967.
65.   Новое время: Газета. 1910. №1134.
66.   Новое время. 1910. № 12133.
67.   Новое время. 1910. № 12365.
68.   Новый Устав Духовных Академий // Церковный вестник. 1910. №19. Стб. 564–569.
69.   Один из проектов Академического Устава // Церковный вестник. 1910. №12. Стб. 358–361.
70.   Онемечение богословской науки // Петроградский Курьер: Газета. 19 дек. 1914.
71.   Определение Святейшего Синода от 26 ноября 1905 года за № 6081, по вопросу о некоторых изменениях в строе Духовных Академий // Церковные ведомости. 1905. №49.
72.   Особая Комиссия для выработки проекта Уставов штатов средних учебных заведений и соответствующих изменений в академическом Уставе. — СПб., 1911.
73.   Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. — СПб., 1906.
74.   Отчет о состоянии Московской Духовной Академии в 1905–1906 учебном году. — Сергиев Посад, 1907. — 54 с.
75.   Пастернак Б.Л. Сочинения: Хроника жизни и творчества. Стихотворения и поэмы. Переводы. Доктор Живаго. Повести. — М.: Из-во “Книжная палата”, 1998. — 1167 с.
76.   Писарев Л., проф. Об академическом образовании // Церковно-общественная жизнь: Газета. 1906. №4. Стб. 129–132.
77.   Пономарев А., проф. В “Новой Академии” — с 60-х годов ХХ века // Церковный вестник. 1909. №50-51. Стб. 1603–1607.
78.   Последний временщик последнего царя (Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства о Распутине и разложении самодержавия) // Вопросы истории. 1965. №2.
79.   Православно-русское слово. 1905. №19.
80.   Православно-русское слово: Журнал. 1905. №16–17.
81.   Православный собеседник. 1905. №12.
82.   Православный собеседник. 1910. № 10.
83.   Православный собеседник: Издание Казанской Духовной Академии. 1907. №10.
84.   Преобразование высшего духовно-учебного управления // Церковный вестник. 1911. №29. Стб. 881–884.
85.   Проект Устава Духовной Академии, составленный комиссией профессоров Московской Духовной Академии. — Сергиев Посад, 1906.
86.   Проект Устава Духовной Академии, составленный комиссией профессоров Санкт-Петербургской Духовной Академии. — СПб., 1907.
87.   Речь: Газета. 4 мая 1911.
88.   Санкт-Петербургская Духовная Академия // День: Газета. 4 января 1914.
89.   Сахаров С.П. О Предсоборном Присутствии. Подготовительные работы к созванию Всероссийского Собора. — Юрьев, 1910. — 76 с.
90.   Сборник памяти русского студенчества. — Париж: YMKA-PRESS, 1934.
91.   Священный Собор Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. Собрание постановлений и определений. Вып. 3. — М., 1918.
92.   Сергий (Страгородский), архиеп. Православное учение о спасении. М.: Издательский отдел Московского Патриархата. Иосифо-Волоцкий монастырь. Издательство “Просветитель”, 1991. — 264 с.
93.   Склярова М. Сосуд избранный: История Российских Духовных школ: Сборник документов по Истории Русской Православной Церкви / Сост. М. Склярова. — СПб., 1994. — 453 с., ил.
94.   Смирнов Н.М. Муки юной души. — М., 1910.
95.   Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700–1917: В 2-х ч.: Пер. с нем. — М.: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996 — 1997. — Посвящается 850-летию основания Москвы. Ч.1. — 1996. – 800 с.: с ил. — (Монография выпущена в качестве кн. 8 издания: Митр. Макарий (Булгаков). История Русской Церкви: В 7 т. — М., 1994 — 1996) — Примеч.: С. 493–604. Справочно-библиографические материалы и таблицы: С.605–796.
96.   Состав Святейшего Синода и российской иерархии на 1905 год. — СПб., 1905.
97.   Странник. 1907. №5.
98.   Странник. 1908. №12.
99.   Странник: Духовный журнал. 1907. №3.
100.   Талин В. Епископат и богословская наука // Русская мысль: Ежемесячный литературно-политический журнал. 1912. Июнь. С.45–54.
101.   Тарасова В. На перепутье // Встреча: Православный студенческий журнал Московской Духовной Академии и Семинарии. 1998. №1(7). С.14–22.
102.   Титлинов Б. Где же выход? К реформе Духовной школы // Церковный вестник. 1911. №27. Стб. 819–827.
103.   Титлинов Б.В. Ответ на “отзыв” архиепископа Антония Волынского о книге Б.В. Титлинова: “Духовная школа в России в XIX столетия”. К характеристике положения богословской науки в России. — СПб., 1911. — 44 с.
104.   Титов Ф. Московский митрополит Макарий Булгаков // Богословский вестник, 1913.
105.   Титов Ф.И. прот., проф. Императорская Киевская Духовная Академия в ее трехвековой жизни и деятельности (1615–1915).: Исторические записки. — Киев, 1915. — 432 с. с ил.
106.   Титов Ф.И. проф. Киевская Духовная Академия в ее трехвековом прошлом и в 1911–1912 учебном году. — Киев: Петр Барский в Киеве, 1913.
107.   Тихомиров Д.И. О реформе Духовной школы. — СПб.: Типография В.В. Комарова, 1905. — 84 с.
108.   Тихомиров Д.И. Учебный Комитет при Святейшем Синоде и его критики. — СПб.: Синодальная типография, 1909. — 146 с.
109.   Тихомиров П.В. О Духовных Академиях. — М., 1907. — 34 с.
110.   Третья докладная записка. Духовная школа. Святейшему Правительствующему Синоду епископа Волынского и Житомирского Антония // Докладные записки Святейшему Правительствующему Синоду епископа Волынского и Житомирского Антония. 4-е зап. Б.м., б.г. — 68 с.
111.   Труды Киевской Духовной Академии. 1906. №1.
112.   Труды Киевской Духовной Академии. 1906. №8.
113.   Труды Киевской Духовной Академии. 1906. №12.
114.   Труды Киевской Духовной Академии. 1914. №2.
115.   Труды Императорской Киевской Духовной Академии. 1914. №6.
116.   Увольнение студентов Духовной Академии // Петроградский Курьер: газета. 30 ноября 1914.
117.   Фирсов С.Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. — СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1996. — 660 с.
118.   Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. — Париж: YMKA-PRESS, 1983. — 600 с.
119.   Христианин: Журнал. 1912. №1.
120.   Христианское чтение: Журнал. 1884. №5.
121.   Христианское чтение. 1905. №1.
122.   Христианское чтение. 1906. №2.
123.   Хроника церковно-общественной жизни // Церковно-общественная жизнь: Журнал. 1907. №41. Стб. 1284–1287.
124.   Церковно-общественная жизнь: еженедельный журнал, издаваемый при Казанской Духовной Академии. 1906. №6.
125.   Церковно-общественный вестник. 1913. №3.
126.   Церковно-общественный вестник. 1913. №34.
127.   Церковные ведомости: Еженедельное издание с прибавлениями. 1897. №43.
128.   Церковные ведомости. 1906. №3.
129.   Церковные ведомости. 1906. №46–47.
130.   Церковный вестник: Еженедельный журнал, издаваемый при Санкт-Петербургской Духовной Академии. 1904. №17. Церковный вестник. 1908. №27.
131.   Церковный вестник. 1910. №10.
132.   Церковный вестник. 1910. №13.
133.   Церковный вестник. 1910. №15.
134.   Церковный голос: Журнал. 1906. №4.
135.   Церковный голос. 1906. №18.
136.   Церковный голос. 1906. №28.
137.   Шавельский Г., протопр. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота: В 2-х т.. — М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1996. — 415, 415 с. — (Материалы по истории Церкви. Кн.12. Репринт. изд. Нью-Йорк, 1954).

Предыдущая || Вернуться на главную