"СЛУ-ШАЙ!"

Слова И. Гольц-Миллера
Музыка П. Сокальского

Как дело измены, как совесть тирана,
Осенняя ночка черна…
Черней этой ночи встает из тумана
Видением мрачным тюрьма.
Кругом часовые шагают лениво;
В ночной тишине, то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
- Слу-шай!..

Хоть плотны высокие стены ограды,
Железные крепки замки,
Хоть зорки и ночью тюремщиков взгляды
И всюду сверкают штыки,
Хоть тихо внутри, но тюрьма – не кладбище,
И ты, часовой, не плошай:
Не верь тишине, берегися, дружище:
- Слу-шай!..

Вот узник вверху за решеткой железной
Стоит, прислонившись к окну,
И взор устремил он вглубь ночи беззвездной,
Весь словно впился в тишину.
Ни звука!.. Порой лишь собака зальется,
Да крикнет сова невзначай,
Да мерно внизу под окном раздается:
- Слу-шай!..

«Не дни и не месяцы – долгие годы
В тюрьме осужден я страдать,
А бедное сердце так жаждет свободы, -
Нет, дольше не в силах я ждать!..
Здесь штык или пуля – там воля святая…
Эх, черная ночь, выручай!
Будь узнику ты хоть защитой, родная!..»
- Слу-шай!..

Чу!.. Шелест… Вот кто-то упал… приподнялся…
И два раза щелкнул курок…
«Кто идет?..» Тень мелькнула – и выстрел раздался,
И ожил мгновенно острог.
Огни замелькали, забегали люди…
«Прощай, жизнь, свобода, прощай!» -
Прорвалося стоном из раненой груди…
- Слу-шай!..

И снова всё тихо… На небе несмело
Луна показалась на миг.
И, словно сквозь слезы, из туч поглядела
И скрыла заплаканный лик.
Внизу ж часовые шагают лениво;
В ночной тишине, то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
- Слу-шай!..

<1864>

Современник. 1864, № 2, подпись: Ив. Г.-М.

Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)


В 1860-х годах было положено на музыку композитором П. П. Сокальским и стало очень популярно в студенческой и революционной среде. Впоследствии многократно перепечатывалось в хрестоматиях, сб., чтецах-декламаторах и т. д. и вошло в обиход русской революционной поэзии. В ряде изд. ошибочно приписывалось М. Л. Михайлову.


ВАРИАНТ

Слу-шай

Как дело измены, как совесть тирана,
Осенняя ночка темна,
Темнее той ночи встает из тумана
Видением мрачным тюрьма.
Кругом часовые шагают лениво,
В ночной тишине, то и знай,
Как стон раздается протяжно, тоскливо:
- Слуша-ай...

Хоть плотны высокие стены ограды,
Железные крепки замки,
Хоть зорки и ночью тюремщиков взгляды,
И всюду сверкают штыки,
Хоть тихо внутри, но тюрьма – не кладбище:
И ты, часовой, не плошай,
Не верь тишине, берегися, дружище:
- Слуша-ай...

Вот узник вверху за решеткой железной
Стоит, прислонившись к окну,
И взор устремил он в глубь ночи без звездной,
Весь словно впился в тишину...
Ни звука... Порой лишь собака зальется
Да крикнет сова невзначай.
Да мерно внизу под окном раздается:
- Слуша-ай...

Не дни и не месяцы – долгие годы
В тюрьме осужден я страдать.
А бедное сердце так жаждет свободы,
Нет, больше не в силах я ждать.
Здесь штык или пуля, там воля святая…
Эх, темная ночь, выручай.
Будь узнику ты хоть защитой, родная!..
- Слуша-ай...

Чу... Шорох, - вот кто-то упал, приподнялся,
И два раза щелкнул курок,
Вот что-то сверкнуло, и выстрел раздался,
И ожил мгновенно острог...
Огни замелькали, забегали люди…
«Прощай, жизнь, свобода, прощай»
Вырвалось воплем из раненной груди…
- Слуша-ай...

И снова все тихо - на небе не смело
Луна показалась на миг...
И, словно сквозь слезы, из туч поглядела.
И закрыла заплаканный лик...
Кругом часовые шагают лениво,
В ночной тишине, то и знай,
Как стон раздается протяжно, тоскливо:
- Слуша-ай...

Иван Иванович Гольц-Миллер (1842—1871), будучи студентом юридического факультета Москов. ун-та, сблизился с революционным кружком П. Г. Зайчневского и принимал участие в составлении прокламации «Молодая Россия». Вскоре последовали арест, заключение в смирительном доме, а затем административная высылка. В 1865 г. Гольц-Миллер переехал в Одессу и поступил в ун-т, но уже в 1866 г. был уволен и подвергся новой высылке. Недавно выяснилось, что И. И. Гольц-Миллер — внебрачный сын старшего брата отца Л. Н. Толстого и, таким образом, приходится двоюродным братом великому писателю. Однако об этом родстве ни Гольц-Миллер, ни Толстой ничего не знали и, по-видимому, никогда не встречались. Как поэт Гольц-Миллер выступил в 1863 г. с рядом ст-ний на острые социальные темы, выражавших настроения русской революционной демократии.