Не всякая Вера верит, не всякая Надежда надеется, не всякая Любовь любит, не всякий Лев — герой и не всякий, у кого в паспорте написано православный, верит в чудотворность святых мощей. Тем более это можно сказать об общественных группах. Всякая общественная группа есть только форма, в которой постоянно меняется содержание по мере замены старых членов новыми, а ярлык на ней остается прежним.

Меня часто спрашивали после моего выхода из Шлиссельбургской крепости: какие из современных партий являются истинными продолжательницами деятельности “Народной воли”.

Если судить по грифельной печати и по тому, что в подзаголовке нашего журнала стояли слова “социально-революционное обозрение”, то несомненно — социал-революционная партия. Если же судить по тому, что в “Программе партии Народной воли”, написанной Тихомировым однажды вечером, осенью 1879 года, первая фраза начиналась словами: “мы, социалисты”, а вторая фраза: “мы, демократы”, то наследницей нашей служит несомненно социал-демократическая партия. А вот если взять еще “Письмо партии Народной воли к императору Александру III”, напечатанное для всех и посланное ему тотчас после гибели Александра II, где ему предлагалось царствовать спокойно на парламентарных началах, то продолжателями являются как будто бы октябристы, хотя они и не признают цареубийств.

Какое же из этих трех решений задачи верно? Да никакое!

Надпись на печати была сделана Осинским лишь потому, что так ему казалось грознее для наших противников, и потому он выцарапал на ней шилом еще топор и револьвер, так что мы всегда смеялись, прикладывая ее к нашим предупреждениям. А подзаголовок нашего органа: “Социально-революционное обозрение” был простой перевод с французского и обозначал, что журнал наш обозревает общественную революцию, т. е. совершающийся переворот в области науки, религии, гражданских и имущественных отношений. Ни одна из современных программ классового социализма и не мерещилась нам в то время, и социализм понимался всеми исключительно в смысле идеалистическом, по Фурье и Роберту Оуэну, а то и просто никак не понимался. Перечитав недавно писания моих бывших товарищей об этом предмете, я получил такое впечатление, как будто это были дети, еще учащиеся писать и потому заботливо копирующие каждую фразу из данных им прописей. Сам же я не написал ни одной строки о социализме, так как и тогда мне многое казалось сомнительным, особенно его материальная выгодность, хотя я и обожал Роберта Оуэна.

Социал-демократическое вступление к программе “Народной воли”, написанное по собственному почину Тихомировым, как и вся его программа, было напечатано в нашем журнале при моей сильной оппозиции, причем меня поддерживало все литературнообразованное меньшинство наших товарищей, да и сам Тихомиров был так мало тверд в этой программе, что через пять лет сделался сторонником самодержавия и правительственным редактором реакционных “Московских ведомостей”.

Что же касается до письма к Александру III, то оно так шло вразрез с только что совершенным цареубийством, что даже сам Александр III ему не поверил.

Какой же отсюда вывод? Тот, что в наших тогдашних понятиях о сущности экономического строя и о возможности в нем тех или иных преобразований царил почти такой же сумбур, как и теперь. Ничего определенного не было, кроме мечтаний, да и для них не было свободы. Не этим сумбуром и не кротким идеалистическим социализмом Фурье и Оуэна направлялось революционное движение того времени, а реальной невыносимостью жизни под царившим тогда произволом, так как под всеми кличками и именами мы боролись только с ним."

..Обращаясь к вопросу... о причинах предпочтения, отданного на осеннем петербургском заседании Исполнительного комитета в 1879 г. тихомировской программе перед моей липецкой декларацией, я могу лишь присоединиться к мнению, высказанному в своих воспоминаниях Ольгой Спиридоновной Любатович-Джабадари, и добавить, что предпочтение было отдано отчасти и потому, что тихомировский проект был много длиннее липецкой декларации, а потому казался нелитературной публике более убедительным. Однако на второй же день после этого заседания большинство присутствовавших, я убежден, уже не были бы в состоянии рассказать, что было в программе Тихомирова, а через несколько недель де-факто почти все, кроме самого Тихомирова и меня, забыли, что в ней было написано: практические дела отвлекали все их внимание от теоретических вопросов.”

Н.М.Рогачев, июль 1883 г. - февраль 1884 г.: "Партия «Народной воли» состоит из множества отдельных кружков или групп, разбросанных по всей России. Состав каждого кружка однороден, т. е. если он, напр[имер], военный, то в него могут входить только военные. Число членов в нем ограничено; это ограничение не везде одинаково, но приблизительно его можно положить от 10 до 20. Эта мера принята в видах конспирации, так как собрание слишком многочисленного кружка может возбудить подозрение. Ближайшая цель всякой группы — увеличивать число своих членов, пропагандировать в обществе идею истинной свободы (как политической, так и экономической) и условия, при которых она достижима; наконец, в момент, указанный Исполнительным комитетом, стать с оружием в руках в ряды восставших. Кружки между собою не сносятся даже и тогда, когда по составу они однородны. Вся партия объединяется Исполнительным комитетом, но всякая группа однородных кружков имеет свою специальную инстанцию — Центральной кружок; так, Центральный военный, Центральный рабочий, Центральный студенческий кружки. Если данная группа разрослась или слишком раскинулась, то центральных кружков образуется несколько.

Во главе партии стоит Исполнительный комитет; по, составу он отличается от обыкновенного кружка: в число его членов входят и крестьяне, и военные, и вообще люди всех сословий и всех возможных положений. Относительно каких-либо подробностей его устройства я ничего не знаю. Но в общих чертах он состоит из отделений: литераторов, террористов, техников, пропагандистов, организаторов и пр. Каждое из этих отделений должно быть строго отграничено от других, по крайней мере так в принципе положено; на практике же это, кажется, постоянно нарушается. Комитет отлична сознает вред от таких нарушений, и потому Фигнер особенно упорно настаивала на том, чтобы наш будущий террористический кружок безусловно отстранялся от пропаганды и вообще от всяких дел не своей специальности. Кроме специальных отделений, в Комитете имеются люди, на обязанности которых лежит иметь все сведения, касающиеся партии, и направлять ее дела. Сообщество этих людей, как кажется, составляет то, что Гольденберг назвал «распорядительной комиссией».

В.Н.Фигнер: "...Эта комиссия из трех, с одной стороны, вела дела особенно секретные, а с другой — в ее ведении были текущие дела в промежутках между общими собраниями ИК".

Н.Клеточников: "Михайлов говорил о необходимости для партии правильной организации, нужен центральный кружок, который руководил бы провинциальными кружками, что для устройства этого кружка, нужно обезопасить себя от шпионов..."

Н.М.Рогачев: "Связь местных кружков с центральными производится через выборных представителей; эти представители сносятся с агентами центральных кружков и Комитета. Агент Центра имеет право знать как всех членов поименно, так и все дела кружковые; местные же кружки знают только одного агента Центра. Вообще отношения кружков к центральным группам и Комитету до некоторой степени подчинены. Не зная всех подробностей устройства партии, я не могу определить в точности, в чем именно заключается подчиненность низших кружков в отношении к высшим. Но, например, такие факты, как право агента собирать кружки, требовать отчета их действий, другими словами, право на некоторый контроль, право назначить момент восстания и в этом случае назначение каждому члену и всему кружку той роли, какую найдет нужным, по своему усмотрению, Центр, показывают, что местные кружки признают свое подчинение центральным [кружкам] и Комитету. Комитет пользуется теми же нравами в отношении центральных кружков, какими последние— в отношении местных. Наконец, лица, составляющие так называемую распорядительную комиссию, должны бы представлять по своим правам нечто высшее, начальствующее, но на самом деле это, кажется, никогда не практиковалось; по-видимому, все члены Комитета равноправны. Впрочем, этот пункт для меня совершенно темен; по показанию Гольденберга и по отчету некоторых процессов, члены Комитета делятся на несколько степеней, но связаны ли какие-либо права и преимущества со степенями, я не знаю. Таково в общих чертах устройство партии."

М.А.Кроль: "Надо сказать, что пункт программы „Народной воли" о захвате власти вызывал немалые споры даже среди преданнейших членов партии. Многие спрашивали, как такой захват может совершиться? Как можно создать ту силу, которая была бы в состоянии свергнуть царское правительство и уничтожить его могучий аппарат!"

Г.В.Плеханов: "...В народовольческую организацию входили люди, довольно сильно расходившиеся между собою во взглядах на важнейшие задачи нашего революционного движения..."

А.В.Гедеоновский, ярославский народовольческий кружок: "Когда мы прочли заявление А. И. Желябова о том, что он является в организации ..Народной воли" только агентом 3-й степени, то мы решили, что при такой силе революционной партии, при такой геройской борьбе, не может быть и речи о длительном существовании самодержавия".

Организации "Народной Воли": ИК - Исполнительный комитет, Р - рабочие кружки и группы; В - военные кружки; С - студенческие кружки; У - ученические кружки; О - общие кружки (интеллигенты, военные , рабочие и т.п.); Смеш. - кружки, объединявшие народовольцев и чернопередельцев; КК - кружки Красного Креста.

М.Ф.Фроленко: "...Сначала большое значение имел не Центр, но общее собрание и даже собрание наличных членов.
...Центр возбуждал, ставил на вид необходимость тех или других мер, предприятий. Собрание обыкновенно обсуждало, делало постановления, и Центр потом следил за выполнением этих постановлений. В промежутки между собраниями, в пределах намеченного последними, Центр мог требовать полного выполнения уже его собственных решений. Центр заседал почти ежедневно, собрания же бывали изредка".

"Календарь Народной Воли": "Обыкновенно каждая группа самостоятельна в пределах своих местных дел; но в боевом отношении все они безусловно подчинены центру. Сверх того, центру принадлежит наблюдение за точным выполнением группами программы руководство партионной публицистикой, регулирование сношений различных групп между собою и т.д.

...Уставы групп повсюду, если не ошибаемся, приняли совершенно иной принцип, а именно: обязательная взаимная помощь между центром и группами. Центр обязан помогать группам как людьми, так и деньгами, если это нужно. А нужно бывает большею частью в первое время возникновения группы и после сильных погромов. В свою очередь, центр имеет право требовать помощи у групп, уставы которых и обозначают приблизительно размеры этой помощи (напр., «такая-то часть наличного состава группы и такой то процент ее доходов».)

В числе специальных групп впоследствии появились боевые, во многом отличающиеся от других. Каждая боевая группа (по уставам) должна составлять небольшой кружок (чел. 10), непосредственно и безусловно подчиненный Исполн. Комитету в направлении своей деятельности, но вполне самостоятельный в исполнении указанных ему дел. Боевая группа, должна состоять из товарищей, вполне полагающихся друг на друга, а потому оставляется и дополняется самостоятельно: Исполн. Комитету принадлежит право только не допускать в состав группы тех или других лиц. Во внутренних делах группа решает все общим собранием, по большинству голосов; в первое время группа выбирает из своей среды атамана, который имеет диктаторскую власть. В члены группы приглашаются лишь лица, обязующиеся итти на самопожертвование.

Привлечение в организацию отдельных лиц из крестьянства, способных к ней примкнуть, конечно, всегда признавалось очень желательным. Составители «Подгот. работы» лишь косвенно упоминают об этом просто потому, что дело слишком ясно для всех. Но что касается организации в настоящее время в массе крестьянства, то она признавалась в эпоху составления программы совершенной фантазией, и, если не ошибаемся, дальнейшая практика не могла изменить в этом отношений мнений наших социалистов."

С.С.Волк:"Всего, как показывают самые осторожные подсчеты, организация «Народной воли» состояла из 80- 90 местных, 100—120 рабочих, 30—40 студенческих, 20—25 гимназических и 20—25 офицерских кружков. Общее количество членов народовольческой организации в канун 1 марта 1881 г. определяют в 500 человек."

Н.А.Морозов, 1880г: "Дорогой друг!...Ты говоришь, что Исполнительному Комитету недостает только интеллигентных сил.— Правда.— Но ведь революционно-интеллигентные силы не падают с неба, одна Афина-Паллада вышла из чрева матери во всеоружии. Нужно, чтобы вырабатывала их сама организация. А централистическая организация не вырабатывает их, она предполагает в товарищах только орудия; инициаторы и интеллигентные силы предполагаются в центре, и их нужно немного. Но вот старый центр исчез вследствие арестов, на смену ему необходимо выдвигаются бывшие орудия. Неприспособленные, неподготовленные, не развитые жизнью, эти орудия должны играть не подходящую им роль руководителей... Так фатально должны мельчать централистические организации. Так, без сомнения, будет и с Народной волей».

М.Ю.Ашенбреннер: "...Всех членов групп в 1881 г. было более 500 человек, а кроме того, несколько тысяч принадлежали к партии или находились под сильным ее влиянием."

Я.Стефанович, письмо друзьям-чернопередельцам: "...У них единство, конспиративная опытность, а у нас — ни того, ни другого."

П.Б.Аксельрод: "Если бы тогда в революционной среде царили современные нам (т. е. периоду пролетарской партии) правила, то я не смог бы даже считаться членом партии. Но в то время „партия" и „организация" отнюдь не совпадали, а поэтому подвергать сомнению мое право на партийное гражданство ни мне, ни моим товарищам не приходило в голову".

А.Д.Михайлов: "Партия — это неопределенная группа людей единомыслящих, не связанных между собой никакими взаимными обязательствами. Организация же, кроме непременного условия единомыслия, предполагает уже известную замкнутость, тесную сплоченность и полную обязательность отношений. Партия — это солидарность мысли, организация — солидарность действия".

Ф.Энгельс- В.Засулич, от 23 апреля  1885 г.   : "Революционная партия, обладающая неслыханной энергией  и способностью к  самопожертвованию.

... Я горжусь тем, что среди русской молодежи  существует  партия, которая искренне и без оговорок  приняла великие экономические и исторические теории Маркса и решительно  порвала со всеми анархическими и  несколько  славянофильскими традициями своих предшественников. Сам Маркс был бы так же горд этим, если бы прожил немного дольше. Это прогресс, который будет иметь огромное значение для развития революционного движения в России".

П.Якубович, о тактике НВ : "Призыв народа с высоты трона, поколебленного ударами революционеров".

В.Н.Фигнер: "Моя жизнь была богата прекрасными образами. По временам душа трепетала от радостного порыва перед лицом подвига героизма и самоотверженной отваги. Но все это были люди, обвитые черным флером,— над ними была будто надпись: “Се — обреченные”. Их долей было — умереть. Умереть на эшафоте или в одинокой камере узника... Увянуть, не дав всего, что они могли дать, увянуть в бездеятельности, вне потока жизни. Из поколения людей, наиболее мне родных по духу, наиболее близких, — кто остался вне тюрьмы и ссылки? Кто жил в вечной живой борьбе с предрассудками, с отсталыми учреждениями, день за днем подкапываясь под них, в борьбе с носителями власти, угнетающими мысль, подавляющими деятельность!.."