Бюст А.И.Желябова

В.Н.Фигнер:"Во время «процесса 1-го марта» рассказывали, что присяжный поверенный Спасович все время рисовал портрет Желябова, и когда я развернула мартовскую книжку «Былого» за 1906 г. и увидала помещенный там набросок, якобы изображающий Андрея Ивановича, то мне сейчас же пришло в голову, что это тот самый «портрет», который рисовал Спасович. Спешу сейчас же заявить, что с действительной наружностью Желябова он не имеет ничего общего.

Вы видите довольно худощавое, вытянутое сверху вниз лицо, на котором бросаются в глаза приподнятые кверху брови и обнаженные зубы. Всякий, кто видал старинного письма иконы и гравюры, изображающие божьих угодников и старообрядческих начетчиков, тотчас же признает в нем этот тип аскета и фанатика, поборовшего плоть.. Ничего подобного не было в Желябове, и если бы, указывая на этот портрет, меня просто спросили, кого он мне напоминает, я никогда бы не назвала имени моего товарища по Исполнительному комитету.

Андрей Иванович имел атлетическую фигуру, прекрасно сложенную, а его голова была красивой головой типичного русского крестьянина. Общее выражение всей фигуры и лица была мощь, энергия и сила воли. Серые глаза имели выражение смелости, а когда он шутил в товарищеской компании, они сыпали искры добродушного лукавства и насмешливости. Темная, окладистая борода лопатой обрамляла довольно широкое лицо с смуглым румянцем. Когда он смеялся, все зубы, ослепительно белые, ровные, не очень крупные, совершенно обнажались, и каждый мог полюбоваться ими Когда он являлся оратором и произносил речь, то зачастую его брови были приподняты, и на мой взгляд, это портило его. Жизнерадостность была отличительным свойством Желябова. Это был здоровый, крепкий и вполне нормальный организм. Ни одна нота надломленности не звучала в нем. Иногда он способен был дурачиться и шалить, как ребенок, и бесконечной бодростью и энергией звучало каждое его слово, то же выражало и каждое его движение. Черты его лица были правильны и гармонировали с общим характером его телосложения. Если бы он дожил до преклонных лет, он наверное, до конца остался бы красавцем, так как подобная наружность с годами обыкновенно мало изменяется: в ней все было определенно и законченно.

Когда он выходил на улицу, то зимой носил длинное пальто и шапку и держа грудь колесом. Мы смеялись, что он в этом виде очень походит на купца. Настоящее русское лицо делало его на улице довольно незаметным, в комнатах же его личность обратила бы на себя внимание каждого Но в ней не было решительно ничего утонченного: как было уже сказано, это был прекрасный мужик, переработанный образованием и культурой.

После «процесса 1-го марта» тщетно искали мы где-нибудь и у кого-нибудь его фотографию: таковой решительно не оказывалось. Указали только на гимназический портрет (см. «Былое», август 1906 г.), и один художник должен был приделать к нему бороду, чтобы напомнить Желябова зрелого возраста. К счастью, это предприятие не было выполнено. Этот портрет заключает лишь отдаленный намек на нашего лидера 1879—81 гг. и, надо заметить, напоминает его гораздо больше, чем портрет времен студенчества, помещенный в августовской книжке «Былого» за тот же год.

После революции 1917 г. в «Былом» (1924 г.) был помещен набросок художника Маковского, переданный в редакцию писательницей Летковой с ее интересной заметкой о происхождении наброска, сделанного автором его в записной книжке во время суда над
первомартовцами. Маковский был настроен неприязненно к судившимся, и, несмотря на это, по словам Летковой, он набросал Желябова героем, а судей—жалкими фигурами.

Действительно, набросок великолепен, как художественное изображение, и оставляет незабываемое впечатление. Но это Желябов—мученик, в минуты глубочайшего страдания. Таким мы его не видали, не знали. Однако, по моему суждению, это Ж е л я б о в— но Желябов, преображенный проникновением великого мастера.

Совершенно иного характера прекрасный бюст из дерева, созданный скульптором С. Д. Королевым в новейшее время. Этот, в своем роде, chef d'oeuvre находится в Музее революции в Москве, Такого Желябова мы знали. Это—трибун, зовущий на борьбу за свободу, вождь, делающий вызов угнетателям... Настоящий волевой тип, каким был в действительности Желябов. "