front3.jpg (8125 bytes)


"Народная Воля" в Искусстве

За основу раздела взята монография Н.А.Троицкого "Русское революционное народничество 1870-х годов.", СГУ, 2001г. 


Живопись
Под впечатлением революционной борьбы народников И. Е. Репин написал (кроме ряда портретов и рисунков) восемь прекрасных картин.
Три из них («Под конвоем», «Экзамен в сельской школе», «Арест пропагандиста») отразили «хождение в народ», а все остальные — борьбу «Народной воли»: «Отказ от исповеди перед казнью», «Иван Грозный и сын его Иван», «Сходка», «В одиночном заключении», «Не ждали».

Очень популярной в радикальных кругах была драматическая поэма Минского (псевдоним Н. М. Виленкина) «Последняя исповедь», опубликованная в № 1 газеты «Народная воля» за 1879 г. Именно она вдохновила И. Е. Репина на создание картины «Отказ от исповеди».

Вообще все произведения Репина на революционную тему проникнуты сочувствием и симпатией к борцам за свободу. Репин преклонялся перед Н. Г. Чернышевским, дружил с народовольцами Г. А. Лопатиным, Н. А. Морозовым, 3. Г. Ге, поддерживал обоюдно уважительные отношения с П. Л. Лавровым, В. Н. Фигнер, Г. В. Плехановым.
Его «Иван Грозный» был задуман в 1881 г. под впечатлением расправы царизма с народовольцами как иносказательное обличение «белого» террора. В обстановке, когда царизм душил освободительное движение, уничтожая молодость нации, эта картина, изображающая, как бесноватый царь-деспот убивает собственного сына, походила на взрыв протеста против царского деспотизма.

Портреты Н. А. Морозова (четыре), Г. М. Гельфман, 3. Г. Ге, зарисовка с Д. В. Каракозова перед его казнью. Морозов и Г. А. Лопатин изображены также в картине Репина «Манифестация 19 октября 1905 г.»

Вторым по значению после Репина художественным изобразителем народничества был Н. А. Ярошенко. Именно он в 1878 г. выставил своего «Заключенного» — первое в отечественной живописи большое полотно, посвященное революционеру, — а в 1881 г. написал картину «У Литовского замка», где впервые была представлена русская женщина-революционерка. Позднее Ярошенко создал такие шедевры, как «Студент» и «Курсистка» — собирательные типы (мужской и женский) народовольцев. Все перечисленные и некоторые другие его произведения («Старое и молодое», «Причины неизвестны» ) утверждали нравственное превосходство героев народничества над царскими карателями.
Вел.кн. Михаил Александрович:"Ведь какие картины он пишет! Он просто социалист. Он не наш!"

Таковы же по смыслу картины В. Е. Маковского «Вечеринка», «Осужденный», «Ожидание у острога», «Узник», его рисунок «Арест нигилистов», а также зарисовки В. Е. Маковского с натуры на судебном процессе по делу 1 марта 1881 г. (особенно выразителен портрет А. И. Желябова: лицо апостола и трибуна).

Сочувственный отклик И. М. Прянишникова на «хождение в народ» биографы художника усматривают в его картине «Порожняки».

Впечатляюще обличали карательный террор царизма против народников картины «Отпетый» В. Г. Перова, «Больная» Н. В. Неврева, «Из острога на допрос» С. В. Иванова, знаменитая «Владимирка» И. И. Левитана и, особенно, «Казнь заговорщиков в России» В. В. Верещагина (1884—1886 гг.), включенная в «Трилогию казней», другие части которой составили «Распятие на кресте у римлян» и «Подавление индийского восстания англичанами». Таким образом трилогия ставила расправу царизма с народниками «в один ряд с самыми отвратительными проявлениями деспотического варварства всех времен и народов» .(Трилогия казней -  В.Верещагин "Казнь заговорщиков в России" - хранится в Гос. музее революции)

Наконец, можно отметить сочувственный интерес к русским народникам со стороны венгерского художника Я. Васари, который скопировал на будапештской выставке 1886 г. картину В. В. Верещагина «Казнь заговорщиков в России», и английского живописца Ф. Мошелеса, гордившегося тем, что он дружил с Д. Гарибальди и С. М. Степняком-Кравчинским и написал с них портреты .

Очень часто художники, если не из творческих, то из цензурных соображений, развивали революционно-народническую тему иносказательно, используя для этого религиозные, исторические и бытовые сюжеты . В живописи, как и в литературе, распространенной была христианско-народническая аллегория. Образ Христа стал, по выражению И. Н. Крамского, иносказательным «иероглифом» образа «народного заступника» 1870—1880-х годов, как это и представил Крамской в картинах «Христос в пустыне» и «Хохот». Иной смысл имели полотна о Христе Н. Н. Ге: «Что есть истина?», «Суд Синедриона. Повинен смерти», «Распятие». В этих полотнах главное — не подвиг героя, а расправа с ним, осуждение жестокости и бессмысленности этой расправы .

Возможно, как обличение «белого» террора была задумана (воспринималась именно так) и «Княжна Тараканова» К. Д. Флавицкого.

В 70-е же и 80-е годы русские художники создали много картин, иносказательно отразивших героику и трагедию народничества. Самая выдающаяся из них (наряду с «Иваном Грозным» Репина) — «Боярыня Морозова» В. И. Сурикова, задуманная в 1881 г. под впечатлением казни Софьи Перовской. Подвиг женщины — первой в России, казненной за борьбу против самодержавия, — поразил воображение художника, и он в поисках иносказательного отклика на это событие обратился к личности Феодосии Морозовой, ибо она расценивалась тогда в демократических кругах как пример благородного и самоотверженного характера, готового скорее погибнуть, чем изменить своим убеждениям .

Иносказательно осуждали героев народничества и другие произведения Сурикова 80-х годов с мотивами казни и заточения («Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове»), а также картина Н. В. Неврева «Смерть князя Гвоздева» (Иван Грозный убивает безвинно одного из своих подданных).

Драматизм тактических исканий народников перед выбором наиболее радикального пути борьбы за народ аллегорически изобразил В. М. Васнецов в картине «Витязь на распутье», а их силу духа и фанатическую преданность своим идеалам Г. Г. Мясоедов в картине «Самосожигатели».

Еще чаще, чем исторические сюжеты, использовался для иносказательного протеста против расправы царизма с народниками бытовой жанр. В 1870—1890-е годы художники сделали полицейские и судебные гонения (без политического акцента) одной из главных тем этого жанра, обличая таким образом жестокость царизма и пробуждая сострадание к его жертвам. Таковы картины «Всюду жизнь» Н. А. Ярошенко, «По этапу» В. Е. Маковского, «Этап» С. В. Иванова, «По этапам» А. Е. Архипова, «В ожидании приговора суда» К. А. Савицкого, «В коридоре окружного суда» Н. А. Касаткина, «Встреча. Приезд жены к ссыльному в Сибирь» В. А. Серова, «Конвой арестантов» С. А. Коровина, иллюстрации В. И. Сурикова к рассказу Л. Н. Толстого «Бог правду видит, да не скоро скажет».

Так почти все корифеи русской живописи 1860—1890-х годов выразили в своих произведениях уважительное сочувствие к героям и мученикам народничества. «Антинигилистических» картин никто из художников, сколько-нибудь известных в то время, не писал. Только В. Г. Перов в третьем варианте «Суда Пугачева» иносказательно осудил «красный» террор: если первый вариант картины (1873 г.) трактовал расправу Е. И. Пугачева с дворянами, как справедливое возмездие, то третий (1879 г.), написанный под впечатлением поворота народников от пропаганды к террору, — как неправедную жестокость .

Как правило, живописцы, затронувшие тогда революционно-народническую тему, изображали не деятельность революционеров, а преследование их властями (арест, суд, заточение, ссылку, казнь). Это объяснялось и цензурными соображениями (революционер в неволе был более приемлем для цензуры, чем на свободе), и политической обстановкой тех лет, когда прежде всего бросался в глаза и больше всего возмущал современников именно разгул правительственных репрессий. Но и под арестом и судом, в заточении и перед казнью «народный заступник», каким рисовали его — прямо или иносказательно — Репин, Ярошенко, Крамской, Суриков и другие, бесконечно превосходил своих врагов идейно и нравственно, привлекая тем самым симпатии общества к людям освободительного движения и к его идеалам. Глядя, к примеру, на героя картины Репина «Отказ от исповеди», зритель легко мог рассудить, что дело, ради которого ТАКИЕ люди ТАК идут на смерть, бессмертно.

В 1930 г. последний из могикан русской классической живописи (он же первый народный художник Советской России) Н. А. Касаткин, продолжая традицию классиков, выставил картину «Карийская трагедия», где он запечатлел нашумевшую акцию царских карателей — телесное наказание политической каторжанки народоволки Н. К. Сигиды, повлекшее за собой массовое самоубийство узников каторжной тюрьмы на реке Кара в Забайкалье. Эта картина стала «лебединой песней» Касаткина. Едва закончив ее и давая пояснения к ней в Музее революции, он умер возле нее 17 декабря 1930 г.

Из других произведений советской живописи на революционно-народническую тему до середины 30-х годов можно выделить картину Н. И. Шестопалова «Семидесятники» и два рисунка Д. Н. Кардовского: «Убийство шефа жандармов Мезенцова Сергеем Кравчинским» и «Покушение Александра Соловьева на Александра II».

Можно отметить три удачные картины: «О русской женщине» Г. А. Савинова (1959 г.) с поэтическим и трагическим образом героини «хождения в народ» и «Казнь народовольцев» Т. Г. Назаренко (1971 г.), где не без влияния В. В. Верещагина представлена расправа царизма над первомартовцами. Ряд картин посвящен Александру Ульянову , но не как народовольцу, а как брату Ленина. - «Брат и сестра Ульяновы» О. Б. Богаевской, «Братья Ульяновы» Е. А. Романовой, «Мы пойдем другим путем» П. П. Белоусова.

Скульптура

В первых числах апреля 1918 г. В. И. Ленин в беседе с А. В. Луначарским поделился мыслью о необходимости установить в России целый ряд памятников видным революционерам и общественным деятелям, деятелям науки и искусства. Через несколько дней Луначарский предложил на рассмотрение Совнаркома проект декрета “О памятниках республики”, который 12 апреля с небольшими поправками был принят. Затем 24 июня газета “Известия ВЦИК” опубликовала “Список лиц, коим предложено поставить монументы в г. Москве и других городах Российской Социалистической Федеративной Советской Республики”, состоявший из 63 имен. Вслед за публикацией Совнарком увеличил список и утвердил его. В Петрограде он был дополнен. В итоге только в Москве и Петрограде предполагалось воздвигнуть 167 памятников. В списке были названы имена видных народовольцев: А. И. Желябова, С. Л. Перовской, Н. И. Кибальчича, С. Н. Халтурина.

Изготовить памятник А. Желябову для столицы взялась скульптор А. Синицына, однако памятник великому революционеру так и не появился..

7 ноября 1918 г. в Москве на Миусской площади состоялось открытие памятника С. Перовской, выполненного И. Ф. Рахмановым, но вскоре из-за слабых художественных качеств разобранного.

29 декабря, памятник Перовской скульптора О. Гризелли был открыт в Петрограде, перед зданием Московского вокзала. Гризелли являлся горячим сторонником футуризма: он изобразил героиню в виде могучей львицы
Ю.А.Бычков:
“...С громадной прической, с мощными формами лица и шеи – ничего общего с реальным образом революционерки. Это так поразило и оскорбило присутствующих, что памятник был немедленно закрыт”.

А.В.Луначарский:"Многих огорчило чрезвычайно нечеловеческое изображение Перовской»

Памятник С. Халтурину в исполнении скульптора С. С. Алешина, открытый 7 ноября 1918 г. в Москве, также был оценен неудовлетворительно и впоследствии разобран.

Какие-либо сведения, проливающие свет на изготовление монументов Кибальчичу в Москве и Петрограде, отсутствуют.

Лишь в конце 1920-х гг., когда страна готовилась отметить 50-летие партии “Народная воля”, был поднят вновь вопрос о необходимости воздвигнуть памятник Желябову. Инициатором выступило Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев

З. М. Виленский в 1928-1930 гг. работал художником-оформителем в музее “Каторги и ссылки” при Обществе политкаторжан. Скульптор регулярно посещал собрания членов Общества. По просьбе Фигнер  Виленский в 1929 г. выполнил скульптурный портрет Софьи Перовской, в живописи – портрет А. Желябова. К 1930 г. относится портрет-барельеф Фигнер, исполненный с натуры.

В те же годы Г. И. Кепинов работал над бюстом Перовской, а В. А. Синайский – над портретом Желябову.

Б. Д. Королев в 1920-30 гг. создает серию портретов революционеров и деятелей Советского государства, в том числе Желябова и Перовской. Лучшим портретом серии, безусловно, считается бюст Желябова, исполненный мастером в 1927 г. в дереве.

В июле 1928 г. ленинградский отдел коммунального хозяйства предложил Ленсовету утвердить проект памятника Желябову, исполненный скульптором В. Синайским (памятник автору виделся в виде пьедестала, который увенчивает бюст Желябова). Ленсовет одобрил проект, но реализацию его отложил до следующего года. Синайский перенес реализацию проекта в Москву.

Президиум Центрального совета Общества политкаторжан принял решение образовать Общественный комитет по сооружению памятника А. И. Желябову.

“Каторга и ссылка”, № 6, 1929 г.: "Комитет ставит своей целью привлечение широкого общественного внимания к великим заслугам организаторов 1 марта 1881 г. и при помощи общественных сил и средств предлагает увековечить память о них в лице Желябова...”

Первое заседание Комитета состоялось 14 марта 1929 г. На нем было принято решение, что крайним сроком сооружения памятника будет 1931 г. – годовщина казни “первомартовцев”. Комитет признал необходимым объявить конкурс на лучший проект памятника. Лучшим способом сбора пожертвований признавалась добровольная подписка учреждений и отдельных лиц, а также устройство платных вечеров.

Бывшие народовольцы предложили установить монумент в Ленинграде либо на Невском проспекте, либо на месте памятника Екатерине II.

Летом 1929 г. Б. Д. Королев, привлеченный к работе Комитетом, вместе с проживавшими в Ленинграде А. П. Прибылевой – Корба и А. В. Прибылевым осмотрел ряд мест для памятника. Они пришли к выводу, что его следует воздвигнуть возле Зимнего дворца.

Б.Д.Королев, 12 ноября 1929 г.: "Справа от Зимнего дворца площадь замыкает небольшой бульварчик, в середине которого... [мы] наметили место для установления памятника Желябову. Это место подходит и по идее – устремления “Народной воли” против личности царя – и удобно для экскурсий, т. к. близко к Музею Революции. В скульптурном отношении – на большом расстоянии от обелиска памятник будет завершать художественное оформление площади.”

31 декабря участники пленума Центрального совета общества политкаторжан вместе с представителями партийных, советских и общественных организаций совершили торжественную закладку памятника вождю “Народной воли”. Она была произведена в сквере близ Зимнего дворца. На мемориальной доске выгравирована надпись: “Андрею Ивановичу Желябову – славному борцу героической партии “Народная воля”

На 11 марта 1933 г. Комитет уже располагал суммой в 450 тысяч руб.

Жюри подвело итоги конкурса. Лучшими проектами памятника были признаны работы Н. А. Андреева и Б. Д. Королева. Они разделили первую и вторую премии.

Андреев создал пять вариантов памятника, из них последние три хранятся в Государственной Третьяковской галерее. Но в декабре 1932 г. он неожиданно скончался. Тогда Комитет решил заключить договор на скульптурную часть памятника с Королевым. Общая стоимость монумента оценивалась в 513 тыс. рублей.

В 1933 г. Королев детально разрабатывает проект. Памятник мастеру мыслился в виде архитектурно-скульптурного комплекса. Он слагался из пяти фигур (самого Желябова и четырех рабов, разрывающих цепи) и шести барельефов на историко-революционные темы, расположенных на дугообразных баллюстрадах.

Большая часть барельефов и фигур будущего монумента уже была закончена и отлита в гипсе или в бронзе. Фигура Желябова имела много общего с его скульптурным портретом, исполненным Королевым ранее. В мужественном образе вождя “Народной воли” ясно просматриваются черты благородства, решительности и готовности жертвоватьо собой во имя идеи. Рабы, рвущие цепи, были введены скульптором в структуру памятника не случайно. По мнению Л. С. Бубновой, они олицетворяли “символы рабства в общечеловеческом смысле...”.

Памятник в Ленинграде обещал быть одним из лучших историко-революционных монументов того периода времени. Но он, к сожалению, так и не был поставлен.

1 декабря 1934 г. в Ленинграде был убит С. М. Киров. Смерть Кирова Сталин и его окружение использовали для ужесточения всего внутриполитического курса в СССР. На страну, как снежный ком, накатывалась волна необузданных массовых репрессий. Теперь не могло быть и речь об установлении памятника революционеру-террористу. Да и закрытие самого Общества политкаторжан было не за горами.

В ноябре 1923 г. в г.Вятке состоялось открытие памятника С.Н.Халтурину, рабочему-революционеру (родился в д.Верхние Журавли Орловского уезда). Автор памятника - скульптор Н.И.Шильников.

Кроме памятников, создавались до середины 30-х годов скульптурные портреты народников. Так академик скульптуры И. Я. Гинцбург изваял превосходные бюсты П. А. Кропоткина (1920 г.) и Н. А. Морозова (1935 г.) Но, пожалуй, лучшим из портретов деятелей народничества, созданных в советское время, надо признать портрет Софьи Перовской, выполненный в мраморе Г. И. Кепиновым в 1927 г. Он не только передает внешнее сходство, но и как бы приоткрывает перед нами внутренний мир революционерки: одухотворенность, благородство и жертвенность ее облика.

За четыре десятилетия после XX съезда КПСС наши скульпторы вспоминали о народниках редко. Можно отметить лишь открытие 4 декабря 1975 г. памятника народовольцу Г. А. Лопатину (как другу К. Маркса и первому переводчику на русский язык марксова «Капитала») в Ставрополе и памятника Н. И. Кибальчичу (как ученому-изобретателю) на его родине в украинском городе Коропе, да портрет поэта-народовольца П. Ф. Якубовича (скульптор К. Н. Бобков).

Музыка

С 1870-х годов зазвучали героические песни на стихи народников, не забытые до сих пор. Автор музыки к похоронному маршу И. М. Познера и А. И. Архангельского «Вы жертвою пали...» известен. Это — Н. Н. Иконников (1869—1957 гг.), девятилетним мальчиком сочинивший мелодию, которую тогда же отредактировал великий Ф. Лист.

Классик украинской культуры Н. В. Лысенко написал музыку к стихотворению Ивана Франко «Гимн».

А. Г. Рубинштейн  написал романс на «крамольный» текст «Узницы» Я. П. Полонского. Те же стихи в 1881 г. положил на музыку Д. А. Усатов — певец и вокальный педагог, первый исполнитель партии Ленского на профессиональной сцене, учитель Ф. И. Шаляпина. В 1882 г. Н. А. Римский-Корсаков написал романс на стихи Пушкина «Анчар», вложив в него «тот же обличительный смысл, что и автор стихотворения».

П. И. Чайковский, хотя и грешил (как и Рубинштейн) верноподданническими иллюзиями, тоже осуждал карательный террор. В деле Веры Засулич он клеймил «наглый и жестокий произвол» ее «жертвы» Ф. Ф. Трепова, а Засулич признавал личностью «недюжинной и невольно внушающей симпатию»23. В связи с этим А. А. Алынванг обоснованно предположил, что самоотверженная борьба народников 70-х годов увлекла композитора и подтолкнула его к героической, шиллеровской теме («Орлеанская дева», 1879 г.), в общем не свойственной его таланту и темпераменту

Театр

Театр — и музыкальный, и, особенно, драматический — был связан тогда с революционной темой именно через посредство тенденциозных спектаклей. В музыкальном театре роль политических иносказаний играли, наряду с «Орлеанской девой» Чайковского, «Вильгельм Телль» Д. Россини, «Пророк» Д. Мейербера, «Фенелла» Д. Обера. «Артисты не всегда изображали только королей, герцогов, пашей и всякого рода властителей, — говорил об этом Л. В. Собинов на праздновании 100-летия Большого театра. — Они появлялись на сцене и в виде народных трибунов, героев народных восстаний, вождей-мстителей за попранное человеческое достоинство. В глухое политическое безвременье и это было заслугой»

7 марта 1876 г. в Малом театре состоялась премьера драмы Лопе де Бега «Овечий источник», в которой М. Н. Ермолова — гениальнейшая из актрис, когда-либо игравших на русской сцене (тогда совсем юная) — потрясла зрителей исполнением роли Лауренсии, крестьянской девушки, возбуждающей народ к восстанию. В условиях, когда царизм, напуганный «хождением в народ», преследовал любой намек на угрозу крестьянской революции, такой спектакль уподобился политической демонстрации. Жандармские власти так и поняли это: «Да там прямо призыв к бунту!» . На втором представлении «Овечьего источника» театр был переполнен явными и тайными агентами полиции, а затем пьеса надолго (вплоть до революции 1905—1907 гг.) была запрещена.

Вскоре после цареубийства 1 марта 1881 г. и казни народовольцев — «цареубийц» Ермолова, взволнованная гибелью Софьи Перовской, выбрала для своего бенефисного спектакля неизвестную до тех пор в России драму неведомого (итальянского) автора Луиджи Гуальтьери «Корсиканка» и вдохновенно сыграла в ней роль Гюльнары, убивающей деспота. Власти были так встревожены опасной тенденциозностью «Корсиканки», что после первого же представления сняли ее с репертуара навсегда .

Иной раз — крайне редко, почти случайно — проникали на театральную сцену пьесы, отразившие, хотя бы и косвенно, реальные факты народнического движения, — например, «Мертвая петля» Н. А. Потехина (1875 г.) и «На пороге к делу» Н. Я. Соловьева (1879 г.), в которых была затронута тема «хождения в народ». Исполнявшие в них главные роли М. Н. Ермолова и М. Г. Савина усиливали тенденциозность пьес, придавали им героическое звучание.

И Ермолова, и Савина выступали в ролях учительниц-демократок Веры Лониной («На пороге к делу») и Веры Запольевой («Мертвая петля»). Мало того, Ермолова в дни грандиозного процесса «193-х» по делу о «хождении в народ» демонстративно читала на концертах и студенческих вечерах «Реквием» Л. И. Пальмина («Не плачьте над трупами павших борцов...»)

Революционно-народническая тема нашла отражение и в мировом искусстве. Драма В. Сарду «Федора» шла в театрах Франции, Англии, Италии, США с участием знаменитейших актеров (Элеоноры Дузе, Сары Бернар) и всюду способствовала пробуждению симпатий к борющейся России. Какая-то пьеса о процессе Веры Засулич, «обильно приправленном романтическими подробностями» (возможно, «Вера Засулич» А. Дженерале), была поставлена в Неаполе.

С драматической сцены образы народовольцев переходили на музыкальную. Итальянский композитор У. Джордано написал оперу «Федора» по драме Сарду. Партию народовольца Лориса Ипанова в этой опере пел Энрико Карузо. Вслед за «Федорой» Джордано создал еще одну оперу на русскую тему — «Сибирь» (может быть, под впечатлением книги Д. Кеннана «Сибирь и ссылка» о ссыльнокаторжных народниках 70—80-х годов). Такую же оперу хотел написать Д. Пуччини, но «пришел к мысли, что не сможет отобразить неизвестную ему русскую жизнь» .

После 1917 г. наши театры начали ставить пьесы специально о народниках и в первые десять лет Советской власти делали это часто. Вот несколько самых крупных примеров из репертуара одного театра — МГСПС (с 1938 г. — театр имени Моссовета). В 1924 г. здесь были представлены «исторические сцены» Ю. В. Тарича «Святые безумцы» о народовольцах. Оставшиеся к тому времени в живых народовольцы, увидев себя в этих сценах, подвергли их критике за ходульность и высокопарность, после чего Тарич переработал «Святых безумцев» в более серьезную пьесу «Первые из славных» (1928 г.). Между тем театр МГСПС в 1925 г. поставил пьесу Н. Н. Шаповаленко «1881 год» с участием молодых, впоследствии прославленных Бориса Бабочкина, Василия Ванина, Татьяны Пельтцер, а в 1926 г. — «В глухое царствование» В. В. Шкваркина о закате «Народной воли», где роль главы царского сыска Г. П. Судейкина сыграл знаменитый уже тогда Е. О. Любимов-Ланской.

В 1956 г. скромный театр украинского города Черновцы вновь показал их зрителям, поставив драму в стихах С. Е. Голованивского «Первый гром». Событием нашей театральной жизни стал спектакль «Народовольцы», поставленный московским театром «Современник» в 1967г., к 50-летию Октябрьской революции, как вторая часть историко-революционной трилогии, наряду с «Декабристами» и «Большевиками». Спектакль собрал блестящий актерский ансамбль, имел зрительский успех, но сама пьеса (автор — популярный драматург А. П. Свободин), интересная в художественном отношении, малоисторична. Олег Ефремов — Желябов, Алина Покровская — Перовская, Евгений Евстигнеев — Александр II.

Последний всплеск интереса к народникам в нашем театре отмечен на рубеже 70—80-х годов. Так, в 1977 г. театр юного зрителя Латвийской ССР, а в 1981 г. Воронежский ТЮЗ осуществили постановку «героической хроники» С. Л. Лунгина и И. И. Нусинова «История одного покушения» о деле Веры Засулич. К сожалению, и здесь слишком много вымысла, который искажает и упрощает подлинную суть дела. Исторически более достоверны поставленные в 1881 г. спектакли Ленинградского ТЮЗа по роману Ю. В. Трифонова «Нетерпение» о Желябове и по мотивам повести Ю. В. Давыдова «На скаковом поле, около бойни» о Д. А. Лизогубе.

Интерес советского театра к народникам перешел даже на оперную сцену. В 1980 г. Александр Журбин написал оперу «Нетерпение» (по роману Трифонова), поставленную в том же году в Челябинске, а 1987 г. московский Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко поставил оперу Револя Бунина «Народовольцы», либретто которой составил А. Н. Медведев по мотивам романа С. М. Степняка-Кравчинского «Андрей Кожухов». Бунин умер в 1976г., не успев закончить «Народовольцев». Доработали оперу его друзья — Б. А. Чайковский, В. Е. Баснер, А. Я. Эшпай и др.

Кинематограф

Сразу после свержения царизма к народнической теме обратился отечественный кинематограф. В картотеке Н.А.Троицкого зафиксированы всего 12 художественных кинофильмов, снятых о героях народничества с 1917 г. и поныне. Из них почти половина — 5 фильмов были созданы между февралем и октябрем 1917 г.

Уже в апреле 1917 г. самый выдающийся в России того времени кинорежиссер Я. А. Протазанов снял фильм «Андрей Кожухов» (по роману Степняка-Кравчинского) с «королем экрана» Иваном Мозжухиным в главной роли. Фильм строго следовал исторической правде, производил сильное впечатление и не сходил с экрана до 1925 г. А в мае 1917 г. вышел на экран другой фильм Протазанова. Назывался он «Не надо крови (Дело Ольги Перновской)», но рассказывал — тоже вполне достоверно — о борьбе и гибели Софьи Перовской, роль которой исполнила известная актриса МХАТ и Малого театра О. В. Гзовская (ей, кстати, тогда было, как и Перовской в 1881 г., 27 лет).

В августе того же 1917 г. второй по значению кинорежиссер дореволюционной России (считавший себя первым) П. И. Чардынин, не желая уступать Протазанову, выпустил свой фильм «Софья Перовская», который специалисты ставят вровень с фильмами Протазанова, лучшими в то время. Тем же летом режиссер Б. Н. Светлов поставил фильм «Бабушка русской революции» — кино биографию видной народницы, а затем эсерки Е. К. Брешко-Брешковской. Наконец, 2 октября 1917 г. вышел на российский экран «Домик на Волге» режиссера В. А. Старевича (основоположника отечественной анимации) — фильм по одноименной повести Степняка-Кравчинского.

После Октябрьской революции еще в 20-е годы замечательный кинорежиссер А. В. Ивановский поставил два интересных фильма на революционно-народническую тему. Особенно значим первый из них — «Дворец и крепость» (1924 г.) по сценарию историка П. Е. Щеголева и писательницы О. Д. Форш — лучший, в оценке специалистов, исторический фильм раннего советского кино . Он стал первым советским фильмом, проданным за границу, и с успехом демонстрировался в Германии, Франции, скандинавских и прибалтийских странах. Фильм давал кинопанораму народнического движения от Герцена до Александра Ульянова. В нем действовали Каракозов и Нечаев, Желябов и Перовская, картинно представлено цареубийство 1 марта 1881 г., причем все подчинялось исторической достоверности.
А.В.Ивановский: "Декораций ставить не надо было. Мы могли работать в подлинных местах, указанных в сценарии, а для сцены цареубийства получили разрешение взять ту самую карету, в которой ехал царь в свой последний путь. Ее в свое время починили и хранили как реликвию в каретнике придворно-конюшенного ведомства".

В 1925 г.на студии "Севзапкино" А.Ивановский поставил фильм «Степан Халтурин», где главный герой показан выразительно, но односторонне, лишь как народоволец-террорист. Здесь свою первую роль в кино сыграл Борис Дмоховский (заключенный).

Не удовлетворенный «Халтуриным», Ивановский задумал поставить фильм о Софье Перовской, но отказался от этого замысла «после того как из разговора с Верой Фигнер понял неуместность своей идеи — показать, как Перовская остается в Петербурге (после цареубийства 1 марта 1881г. — Н. Т.) из-за любви к Желябову», а не из чувства партийного долга.

Более историческим стал фильм «Софья Перовская» (1968 г.), созданный на "Мосфильме" — уже третий с 1917 г. об этой революционерке, — над которым работали выдающиеся мастера: режиссер Л. О. Арнштам, сценарист Е. И. Габрилович, композитор Д. Д. Шостакович (оп.132), популярные актеры, как опытные, так и молодые(А.Назарова, В.Тарасов, Б.Хмельницкий, Г.Тараторкин, В.Стржельчик, Е.Копелян и др.).К сожалению, и здесь историческая канва фильма представлена без должного ее понимания: планы, силы, масштаб деятельности «Народной воли» и самый образ Перовской обеднены.

В 1964 г. на "Мосфильме" режиссер Евгений Андриканис, по сценарию Г.Рябова, А.Ходанова и А.Нагорного создает картину "Казнены на рассвете",посвященную Александру Ульянову, одному из организаторов и руководителей 'Террористической фракции партии 'Народная воля'. В ролях: В.Ганшин, Е.Солодова, Т.Конюхова и др.

Недостаток историзма присущ всем вообще советским фильмам о народниках с 60-х годов, включая последние по времени — «Домик на Волге» режиссера Андрея Булинского (1971 г.) и «Нас венчали не в церкви» режиссера Бориса Токарева (1982 г.), — хотя фильм Токарева получился очень зрелищным, благодаря сценарию А. П. Свободина и Н. Я. Эйдельмана и, главное, его первоисточнику — воспоминаниям народника С. С. Синегуба.

 


Оглавление | Персоналии | Документы | Петербург"НВ" | Библиография




Сайт управляется системой uCoz