Сергей Иванович шутит

Сергей Иванович шутит



"Се образ Кашкина!
Его несчастная жена
С ним не видалась много лет
(Супруга вечно дома нет).
Но вот, благодаренье Богу,
Искусство ей явилось на подмогу".
С.И. Танеев
С.И. Танеев. Портрет Н.Д. Кашкина.
1883. Холст, масло.


Как-то Сергей Иванович зашел к нам вечером прямо от Толстых и, со всей своей смешливостью, рассказал о только что случившемся занятном маленьком приключении. Когда Сергей Иванович пришел в Хамовники, на его звонок вышла Таня*, немного смущенная, извиняясь, что maman наелась капусты и, почувствовав себя плохо, легла в постель. Сергей Иванович выразил сожаление и собрался уходить, но Таня просила остаться и, усадив Сергея Ивановича в гостиной, начала что-то рассказывать. Вдруг в дверь влетел один из младших братьев Тани, крича: "Таня, у maman мальчик родился". Таня растерялась, Сергей Иванович заспешил уходить, но, прощаясь, со свойственным ему милым "ехидством" и заливаясь смехом, заметил: "Вот так капуста с осложнением!" - и оба с Таней расхохотались.

(В.П. Зилоти, урожд. Третьякова. "В доме
Третьякова", М.: Искусство, 1998, с. 120)

* Татьяна Львовна Толстая, дочь Л.Н. и С.А. Толстых.


На имение нужно наиболее денег. (о помещике, купившем имение и вскоре разорившемся)

(А.Б. Гольденвейзер. Из моих воспоминаний о С.И. Танееве.
В кн.: А.Б. Гольденвейзер. О музыкальном искусстве.
- М.: Музыка, 1975, с. 180)


Овёс может быть сеян несколько раз. Человек же может быть только раз сеян. Впрочем, и человек может быть несколько рассеян.

(цит. по: Г. Бернандт. С.И. Танеев. - М.: Госмузизд, 1950, с. 51)


Ложная скромность - лучшее украшение артиста.

(А.Б. Гольденвейзер. Из моих воспоминаний о С.И. Танееве.
В кн.: А.Б. Гольденвейзер. О музыкальном искусстве.
- М.: Музыка, 1975, с. 180)


Ни одно оказанное благодеяние не проходит безнаказанно.

(А.Б. Гольденвейзер. Из моих воспоминаний о С.И. Танееве.
В кн.: А.Б. Гольденвейзер. О музыкальном искусстве.
- М.: Музыка, 1975, с. 180)


Танеев был первым исполнителем всех произведений Чайковского для фортепиано с оркестром (кроме Первого концерта), а также его Фортепианного трио. Когда инструментовка "Анданте и финала" была им закончена, произведение это было включено в программу одного из Русских симфонических концертов Беляева в Петербурге. Сергей Иванович поехал в Петербург и исполнил "Анданте и финал" Чайковского в этом концерте. Сочинение это, несмотря на все свои достоинства, почему-то при первом исполнении успеха не имело: Сергея Ивановича из уважения один раз вызвали, и этим все кончилось. Рахманинов, который был в концерте, рассказывал мне, что после концерта они с Сергеем Ивановичем вышли вместе и довольно долго шли молча. Сергей Иванович молчал, а Рахманинову было неловко заговорить; он думал, что Танеев не в духе из-за того, что произведение не имело успеха и, видимо, никому не понравилось. Так, рассказывал Рахманинов, они прошли с полдороги. Вдруг Сергей Иванович остановился у какого-то фонаря и стал неистово хохотать. Когда наконец он пришел в себя, Рахманинов обратился к нему с вопросом: "Что с Вами, Сергей Иванович?" - Танеев сквозь хохот произнес: " А я ведь три биса приготовил!".

(А.Б. Гольденвейзер. Из моих воспоминаний о С.И. Танееве.
В кн.: А.Б. Гольденвейзер. О музыкальном искусстве.
- М.: Музыка, 1975, с. 182-183)


Припоминаю здесь небольшой курьез. У Танеева в одной из комнат висела записка с высказыванием Толстого против курения, и в квартире его курить не было принято; кто хотел курить, тот должен был отправляться на кухню и курить там в отдушину для самоварной трубы. Однажды к Сергею Ивановичу пришел в гости бывший тогда в Москве известный скрипач Ауэр и, разговаривая с Танеевым, вынул из портсигара папиросу и собрался закурить. Сергей Иванович сказал: "Курить нельзя!" - Тогда Ауэр спросил: "Вам вредно?" - "Нет, Вам нельзя". - "Почему?" - "Это вредно, и у меня не курят". Удивленный Ауэр спросил: "Как же, когда у Вас Петр Ильич бывает, он тоже не курит?" - "Когда он бывает, он уходит на кухню и курит там", - отвечал С.И. Танеев. Когда Ауэр успокоился, пошел на кухню и стал курить в отдушину.

(А.Б. Гольденвейзер. Из моих воспоминаний о С.И. Танееве.
В кн.: А.Б. Гольденвейзер. О музыкальном искусстве.
- М.: Музыка, 1975, с. 184)


ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ

каламбуры Сергея Ивановича Танеева:

Человек, подобно Парижу, может стоять на сене.

Есть вещи, которым я хотя не раз учился, но раз-учился.

Некоторые занимаются воспитанием - Софья Ивановна* - нас-питанием.

* Софья Ивановна Маслова, друг С.И.,
руководившая хозяйством в имении
Масловых Селище (см. Хронограф
жизни и творчества).

(Из Записных книжек С.И. Танеева, Клинский архив).


Что нужно делать с лошадью и не следует делать с рисом? - Лошадь ковать нужно, а рисковать не следует.

Что необходимо делать с родителями и нужно делать с газетами? Их почитать.


Я докажу вам на примере,
Что логика еще вопрос,
И нос испанской девы Мэри
Не есть испанский меринос.

(Воспоминания П.И. Танеева о С.И. Танееве, 1940, рукопись)

В Москву Николаем Рубинштейном был приглашен в качестве профессора фортепиано известный пианист и дирижер Клиндворт. Во время его пребывания в Москве между ним и юным Танеевым завязались сердечные отношения. Один из концертов Чешского квартета (солист Танеев) был в Берлине. Когда Танеев приехал в Берлин он, предполагая, что Клиндворт жив, обратился, чтобы узнать его адрес, в консерваторию его имени. Там ему с изумлением сказали: "Что вы! Профессор господин Клиндворт давно уже умер. "Танеев пожалел об этом и удивился, что в Москве ничего не было известно о смерти Клиндворта. Наступил день концерта и каково же было изумление Танеева, когда в антракте в артистическую среди разных посетителей явился и кинулся ему в объятия старик Клиндворт, который спокойно доживал свой век в одном из предместий Берлина.
(Отрывки из воспоминаний А.Б. Гольденвейзера,
посвященных С.И. Танееву, рукопись)