Э.Ионеско. Носорог

Э.Ионеско. Носорог
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА В ПОРЯДКЕ
ИХ ПОЯВЛЕНИЯ НА СЦЕНЕ

Л а в о ч н и ц а.
Ж а н.
Б е р а н ж е.
О ф и ц и а н т к а.
Л а в о ч н и к.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а.
Л о г и к.
С т а р ы й  г о с п о д и н.
Х о з я и н  к а ф е.
Д э з и.
Д ю д а р.
Б о т а р.
М с ь е  П а п и й о н.
М а д а м  Б е ф.
П о ж а р н ы й.
С т а р и ч о к — мсье Жан.
Ж е н а  м с ь е  Ж а н а.
Головы носорогов.



ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Декорации

Площадь в провинциальном городке. В глубине — двухэтажный дом; на первом этаже — витрина бакалейной лавки. В лавку ведет стеклянная дверь, перед ней порог в две-три ступеньки. Над витриной крупными буквами выведено «Бакалея». На втором этаже — два окна, по-видимому, квартира хозяев магазина. Вдалеке над лавкой высоко уходит в небо шпиль колокольни. Между лавкой и левой стороной сцены видна убегающая вдаль узенькая улочка. Слева, наискосок, — витрина кафе. Над кафе — еще этаж с одним окном.
На террасе кафе несколько столиков и стульев выдвинуты почти до середины сцены. Возле столиков на тротуаре — серое от
пыли дерево. Синее небо, яркий свет, очень белые стены.
Время около полудня, воскресный день, лето.
Жан и Беранже усядутся за столиком перед кафе.
До того как поднимется занавес, будет слышен звон колоколов; он затихнет через несколько секунд после того, как поднимут
занавес. В этот момент по сцене слева направо молча проходит женщина; в одной руке у нее пустая корзинка для продуктов,
другой она прижимает кошку, которую несет под мышкой. В то время как она проходит, Лавочница открывает дверь и следит
за нею взглядом.

Л а в о ч н и ц а. Вот тоже! (Мужу, который находится в лавке.) Гляди, как загордилась! Не желает у нас больше покупать.

Лавочница исчезает за дверью. Несколько минут сцена пуста. Слева появляется Жан. В это же самое время справа
появляется Беранже. Жан одет аккуратно, тщательно — коричневый костюм, красный галстук, пристежной крахмальный
воротничок, коричневая шляпа, желтые сверкающие ботинки. У него красноватое лицо. Беранже небрит, без шляпы,
волосы не причесаны, пиджак и брюки сильно измяты — общее впечатление неряшливости, вид у него усталый,
невыспавшийся, он то и дело зевает.

Ж а н (идет по сцене справа). А, вы все-таки пришли, Беранже!
Б е р а н ж е (идет по сцене слева). Здравствуйте, Жан.
Ж а н. Конечно, как всегда с опозданием! (Смотрит на ручные часы.) Мы с вами условились на половину двенадцатого. А уже скоро двенадцать.
Б е р а н ж е. Простите меня. Вы давно ждете?
Ж а н. Нет, как видите, только что пришел.

Идут к столикам на террасе кафе.

Б е р а н ж е. Ну, тогда я чувствую себя не таким виноватым, если... вы сами...
Ж а н. Я — другое дело. Я ждать не люблю, не могу зря время терять. Я знаю, вы никогда вовремя не приходите, и нарочно задержался, чтобы прийти, когда вы уж наверняка будете здесь.
Б е р а н ж е. Вы правы... вы совершенно правы, но все-таки...
Ж а н. Вы же не можете утверждать, что пришли вовремя.
Б е р а н ж е. Конечно... Этого я не могу утверждать.

Жан и Беранже усаживаются.

Ж а н. Вот видите.
Б е р а н ж е. Что вы будете пить?
Ж а н. А вам с самого утра уже хочется пить?
Б е р а н ж е. Жара такая, все пересохло...
Ж а н. Умные люди говорят, чем больше пьешь, тем больше пить хочется...
Б е р а н ж е. Вот если бы ученые додумались нагонять на небо искусственные тучи, не было бы такой засухи и жажда так не мучила бы.
Ж а н (рассматривая Беранже). Вам бы это не помогло. Ведь вы не воды жаждете, дорогой Беранже...
Б е р а н ж е. Что вы хотите этим сказать, дорогой Жан?
Ж а н. Вы прекрасно понимаете. Я говорю о вашей пересохшей глотке. Вот уж бездонная бочка!..
Б е р а н ж е. Ваше сравнение кажется мне...
Ж а н (прерывая). Вы скверно выглядите, друг мой.
Б е р а н ж е. Скверно? Вы находите?
Ж а н. Я не слепой. Вы едва на ногах держитесь, опять всю ночь кутили; зеваете не переставая, вот-вот свалитесь и заснете.
Б е р а н ж е. Голова немножко побаливает.
Ж а н. От вас спиртом разит!
Б е р а н ж е. Меня, правда, после вчерашнего немножко мутит...
Ж а н. И так каждое воскресенье и в будни тоже.
Б е р а н ж е. Ну нет, в будни не так часто, служба...
Ж а н. А где же ваш галстук? Потеряли во время дебоша!
Б е р а н ж е (проводит рукой по шее). Правда, вот странно, куда это я мог его деть?
Ж а н (вытаскивает галстук из кармана). Нате-ка, наденьте.
Б е р а н ж е. Вот спасибо, премного вам обязан. (Завязывает галстук.)
Ж а н (пока Беранже возится с галстуком). А на голове что делается?

Беранже проводит рукой по волосам.

Вот вам гребенка! (Достает из другого кармана гребенку.)
Б е р а н ж е (берет гребенку). Благодарю вас. (Кое-как причесывается.)
Ж а н. Небритый! Посмотрите, на что вы похожи. (Достает из внутреннего кармана зеркальце и протягивает Беранже, тот разглядывает себя, высовывает язык.)
Б е р а н ж е. Язык у меня весь обложен.
Ж а н (берет у него из рук зеркальце и кладет обратно в карман). Ничего удивительного!.. (Беранже протягивает ему гребенку, Жан ее тоже прячет в карман.) Кончится тем, что цирроз печени наживете.
Б е р а н ж е (забеспокоившись). Вы так думаете?..
Ж а н (видя, что Беранже собирается вернуть ему галстук). Оставьте себе, у меня их много.
Б е р а н ж е (восхищенно). Вот заботливый человек!
Ж а н (продолжая разглядывать Беранже). Костюм у вас весь измят, смотреть страшно, сорочка грязная, ботинки...

Беранже пытается спрятать ноги под стол.

Ботинки не чищены... Экая распущенность! А спина...
Б е р а н ж е. Что такое с моей спиной?
Ж а н. Повернитесь. Да повернитесь же. Вы, верно, прислонились к стене.

Беранже растерянно протягивает руку к Жану.

Нет, щетки я с собой не ношу. Чтобы не оттопыривать карманы.

Беранже все так же растерянно похлопывает себя по плечам, стряхивая мел. Жан отшатывается.

Ого... Где это вы так извозились?
Б е р а н ж е. Не знаю.
Ж а н. Ужасно, ужасно. Мне стыдно, что у меня такой друг.
Б е р а н ж е. Вы уж очень строги ко мне...
Ж а н. А разве с вами можно иначе?
Б е р а н ж е. Но послушайте, Жан. У меня здесь нет никаких развлечений; в этом городе подыхаешь от скуки; не могу я жить только работой, корпеть изо дня в день на службе восемь часов, и за целый год всего-навсего три недели отпуска летом! В субботу вечером я чувствую себя совершенно вымотанным; ну и вот, чтобы разрядиться, вы понимаете...
Ж а н. Все, дорогой мой, работают, и я тоже работаю, как все, изо дня в день восемь часов в конторе; и у меня тоже всего три недели отпуска в году, и тем не менее посмотрите на меня... Нужно немного силы воли, только и всего!..
Б е р а н ж е. О, не у всех такая сила воли, как у вас. А я вот не могу. Не могу приспособиться к этой жизни.
Ж а н. Каждый должен приспособиться. Подумаешь — сверхчеловек.
Б е р а н ж е. Я не претендую...
Ж а н (перебивает). Я, знаете, не хуже вас и даже, чего там скромничать, много лучше. Сверхчеловек — это человек, который выполняет свой долг.
Б е р а н ж е. Какой долг?
Ж а н. Ну, свой долг... скажем, долг служащего.
Б е р а н ж е. Ах да, свой долг служащего.
Ж а н. А где же вчера все это происходило, эти ваши ночные возлияния? Или вы уже не помните?
Б е р а н ж е. Мы справляли день рождения Огюста, нашего друга Огюста...
Ж а н. Нашего друга Огюста? А меня вот не пригласили на день рождения нашего друга.

В эту минуту издалека доносится какой-то быстро приближающийся шум, сопение, тяжелый топот бегущего громадного
зверя, протяжный рев.

Б е р а н ж е. Я не мог отказаться. Это было бы невежливо...
Ж а н. Но ведь я-то не пошел?
Б е р а н ж е. Может быть, потому, что вас не пригласили!
О ф и ц и а н т к а (выходя из кафе). Добрый день, господа, что вам будет угодно выпить?

Шум становится очень громким.

Ж а н (Беранже, стараясь перекричать шум, которого он умышленно не замечает). Нет, правда, я не получал приглашения. Мне не оказали такой чести... Однако можете мне поверить, если бы даже меня пригласили, я бы все равно не пошел, потому что...

Шум становится оглушительным.

Что это такое происходит?

Теперь уже совсем близко слышен топот мчащегося громадного грузного зверя,
его шумное прерывистое дыхание.

Да что же это такое?
О ф и ц и а н т к а. Да! Что же это такое?

Беранже, все так же апатично, будто и не замечая никакого шума, спокойно отвечает Жану насчет приглашения,
он шевелит губами, но голоса его не слышно. Жан внезапно вскакивает, роняя стул, заглядывает направо за
кулисы, показывает на что-то пальцем, Беранже продолжает сидеть с осоловелым видом.

Ж а н. Ах! Носорог!

Топот и шум быстро стихают, и в дальнейшем слова уже можно расслышать — вся эта сцена
перебрасывания репликами должна быть разыграна в очень быстром темпе.

Носорог!
О ф и ц и а н т к а. Ах! Носорог!
Л а в о ч н и ц а (высунув голову из дверей магазина). Ах! Носорог! (Мужу, который находится в магазине.) Скорее иди смотри — носорог!

Все смотрят вправо, откуда еще доносится топот удаляющегося животного.

Ж а н. Он мчится сломя голову, сшибает лотки.
Л а в о ч н и к (из магазина). Где? Где?
О ф и ц и а н т к а (упершись руками в бедра). Ну и ну!
Л а в о ч н и ц а (мужу, который все еще в лавке). Иди же скорей!
Л а в о ч н и к (высовывает голову). Ах! Носорог!
Л о г и к (очень быстрым шагом, чуть ли не бегом появляется справа). Носорог там прямо по тротуару мчится!

Все эти реплики, начиная с возгласа Жана «Ах, носорог!», почти одновременны. Слышится возглас женщины: «Ах!»
Она появляется справа, выбегает на середину сцены — это Домашняя хозяйка, в руке у нее корзинка, она ее роняет,
покупки разлетаются во все стороны, бутылка разбивается, а она стоит, прижав к себе кошку и не выпуская ее.

Д о м а ш н я я  х о з я й к а. Ах! Ох!

Элегантно одетый Старый господин — белые гетры, шляпа, трость с костяным набалдашником — появляется вслед
за Домашней хозяйкой, бросается в бакалейную лавку, отталкивает Лавочника и скрывается в глубине. Логик стоит,
прижавшись к стене дома, справа от входа в лавку; у него седые усики, пенсне, шляпа-канотье. Жан, Официантка
и, Беранже, который сидит все с тем же безучастным видом, образуют вторую группу. Справа доносятся возгласы
«Ох!» и «Ах!», слышно, как разбегаются люди. Пыль, поднятая промчавшимся животным, заполняет сцену.

Х о з я и н  к а ф е (высовывая голову из окна над кафе). Что там такое творится?
С т а р ы й  г о с п о д и н (протискиваясь между хозяевами лавки). Извините.
Л а в о ч н и ц а (которую он толкнул, задевает мужа и говорит Старому господину). Осторожней, вы, с вашей тростью!
Л а в о ч н и к. Да уж, вы как-нибудь поосторожней!

Голова Старого господина показывается из-за спин хозяев лавки.

О ф и ц и а н т к а (Хозяину кафе). Носорог!
Х о з я и н  к а ф е (из окна, Официантке). Да что вам, приснилось, что ли? (Увидев носорога.) Ах! Вот так история!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а. Ах!

Возгласы за кулисами как бы вторят ее возгласу. Домашняя хозяйка, у которой выскользнула из рук
корзинка с покупками, по-прежнему крепко прижимает к себе кошку.

Бедная киска, она так испугалась!

Хозяин кафе, все так же высунувшись из окна, провожает глазами убегающее животное; рев и топот доносятся уже издалека.
Беранже слегка отворачивается, он совсем осовел, ничего не говорит, только морщится.

Ж а н (возбужденно, тоже отворачиваясь от облака пыли). Вот так история! (Чихает.)
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (повернувшись вправо, посреди сцены, на которой валяются рассыпавшиеся покупки). Вот так история! (Чихает.)
С т а р ы й  г о с п о д и н  и  х о з я е в а  л а в к и (распахивая стеклянную дверь, которую Старый господин захлопнул за собой). Вот так история!
Ж а н. Вот так история! (Беранже.) Вы видели?

Топот и рев носорога утихают вдалеке; люди, не сходя с места, продолжают следить за ним глазами,
за исключением Беранже, который сидит, по-прежнему ко всему безучастный.

В с е (кроме Беранже). Вот так история!
Б е р а н ж е (Жану). Да, кажется, носорог! Какую пыль поднял! (Достает платок, сморкается.)
Д о м а ш н я я  х о з я й к а. Вот так история! Боже, как я испугалась!
Л а в о ч н и к (Домашней хозяйке). Ваша корзинка... покупки...

Старый господин подходит к Домашней хозяйке и нагибается, чтобы подобрать свертки.
Сняв шляпу, он вежливо кланяется даме.

Х о з я и н  к а ф е. Все-таки как же это может быть...
О ф и ц и а н т к а. Да уж, действительно.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Разрешите вам помочь собрать ваши покупки?
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (Старому господину). Спасибо, мсье. Пожалуйста, наденьте шляпу. Ах, как я испугалась.
Л о г и к. Страх иррационален. Разум должен его преодолевать.
О ф и ц и а н т к а. Его уже не видно.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке, указывая на Логика). Мой друг — Логик.
Ж а н (Беранже). Нет, что вы об этом скажете?
О ф и ц и а н т к а. Вот быстро бегает, скотина!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (Логику). Очень приятно, мсье.
Л а в о ч н и ц а (мужу). Так ей и надо. Она это не у нас все понакупила.
Ж а н (Хозяину кафе и Официантке). Что вы об этом скажете?
Д о м а ш н я я  х о з я й к а. А кошечку мою я все-таки удержала.
Х о з я и н  к а ф е (в окне, пожимая плечами). Не каждый день такое увидишь.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (Логику, пока Старый господин собирает свертки). Вы не подержите ее минутку?
О ф и ц и а н т к а (Жану). В жизни такого не видела.
Л о г и к (берет кошку на руки). Она не злая?
Х о з я и н  к а ф е (Жану). Точно комета пронеслась.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (Логику). Что вы, она такая ласковая. (Обращаясь к остальным.) Вино-то мое! Оно сейчас так дорого стоит!
Л а в о ч н и к (Домашней хозяйке). Чего-чего, а вина у нас хватает.
Ж а н (Беранже). Нет, что вы об этом скажете?
Л а в о ч н и к (Домашней хозяйке). Высшего качества.
Х о з я и н  к а ф е (Официантке). Хватит лясы точить. Займитесь делом, примите у них заказ. (Показывает на Жана и Беранже; затем втягивает голову в окно.)
Б е р а н ж е (Жану). О чем это вы говорите?
Л а в о ч н и ц а (мужу). Пойди принеси ей другую бутылку.
Ж а н (Беранже). Да о носороге, о носороге!
Л а в о ч н и к (Домашней хозяйке). У меня есть превосходное вино в небьющихся бутылках. (Скрывается в магазине.)
Л о г и к (лаская кошку). Кисонька, кисонька, кис-кис!
О ф и ц и а н т к а (Беранже и Жану). Что вам угодно?
Б е р а н ж е (Официантке). Анисового ликера, два.
О ф и ц и а н т к а. Сейчас, мсье. (Уходит.)
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (собирая свертки с помощью Старого господина). Вы очень любезны, мсье.
О ф и ц и а н т к а (входя в кафе). Два анисовых ликера!
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Ну, стоит ли об этом говорить, мадам.

Лавочница уходит в лавку.

Л о г и к (Старому господину и Домашней хозяйке, подбирающим покупки). Кладите аккуратно, по порядку.
Ж а н (Беранже). Нет, что вы об этом скажете?
Б е р а н ж е (Жану, не зная, что сказать). Да... ничего. Пыль какая поднялась!
Л а в о ч н и к (выходит из лавки с бутылкой вина, обращается к Домашней хозяйке). У меня есть лук-порей. Не угодно ли?
Л о г и к (продолжая гладить кошку). Киска, киска, кисонька!
Л а в о ч н и к (Домашней хозяйке). Сто франков литр.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (отдает деньги Лавочнику, потом обращается к Старому господину). Вы так любезны. Вот французская вежливость. Не то что современная молодежь.
Л а в о ч н и к (беря деньги у Домашней хозяйки). Вам лучше покупать у нас. И улицу переходить не надо. И вот таких встреч можно не бояться. (Возвращается в лавку.)
Ж а н (он снова уселся и не перестает думать о носороге). Но ведь это все-таки что-то совершенно невероятное!
С т а р ы й  г о с п о д и н (приподнимает шляпу и целует руку Домашней хозяйке). Весьма счастлив был с вами познакомиться!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (Логику). Благодарю вас, мсье, за то, что вы подержали мою кошечку.

Логик передает кошку Домашней хозяйке. Официантка возвращается с заказом.

О ф и ц и а н т к а. Ваш ликер, мсье.
Ж а н (Беранже). Вы неисправимы!
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Разрешите вас проводить?
Б е р а н ж е (указывая Жану на Официантку). Я заказывал минеральную воду. Она ошиблась.

Жан презрительно и недоверчиво пожимает плечами.

Д о м а ш н я я  х о з я й к а (Старому господину). Меня ждет муж, мсье. Спасибо. Как-нибудь в другой раз.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Буду надеяться, мадам.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (Старому господину). Я тоже. (Делает ему глазки и уходит направо.)
Б е р а н ж е. Пыль-то улеглась.

Жан опять пожимает плечами.

С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику, провожая глазами Домашнюю хозяйку). Прелестна.
Ж а н (Беранже). Носорог! Просто опомниться не могу.

Старый господин и Логик медленно уходят налево, откуда они потом снова появятся. Они мирно беседуют.

С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику, кинув последний взгляд вслед Домашней хозяйке). Очаровательна. Не правда ли?
Л о г и к (Старому господину). Так вот, я вам сейчас объясню, что такое силлогизм.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Ах да, силлогизм.
Ж а н (Беранже). Опомниться не могу. Это что-то непостижимое.

Беранже зевает.

Л о г и к (Старому господину). Силлогизм состоит из двух исходных суждений и вывода.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Какого вывода?

Логик и Старый господин уходят.

Ж а н. Нет. Просто никак не приду в себя.
Б е р а н ж е (Жану). Оно и видно, что вы не можете очнуться. Ну что? Носорог... да, носорог!.. Но он уже далеко... Он далеко.
Ж а н. Но вы подумайте только! Ведь это же неслыханно. Носорог на свободе бегает по городу. И вас это не удивляет? Как это можно было допустить!

Беранже зевает.

Да вы хоть рукой прикрылись бы...
Б е р а н ж е (продолжает зевать во весь рот). Да... д... да... Конечно, этого не должны были допускать. Это опасно. Я как-то не подумал об этом. Но вы не волнуйтесь, нам здесь ничто не грозит.
Ж а н. Надо заявить протест городским властям. О чем они там думают в муниципалитете?
Б е р а н ж е (зевает и тут же поспешно прикрывает рот рукой). Ах, виноват... А может быть, он из зоологического сада убежал, этот носорог.
Ж а н. Вы, верно, стоя спите!
Б е р а н ж е. Я сижу.
Ж а н. Стоя или сидя — не все ли равно!
Б е р а н ж е. Все-таки есть разница.
Ж а н. Не об этом речь.
Б е р а н ж е. Да ведь вы же сами сказали, не все ли равно — сидит человек или стоит.
Ж а н. Вы не так поняли. Сидя или стоя, это все равно, если человек спит...
Б е р а н ж е. Да, верно, правду сказать, сплю... Жизнь — это сон.
Ж а н (продолжает). Конечно спите, раз вам приходит в голову, что носорог из зоологического сада убежал...
Б е р а н ж е. Я сказал — может быть.
Ж а н (продолжая). ...Ведь у нас в городе нет зоологического сада с тех пор, как чуть ли не все животные передохли от чумы. А было это когда-то давным-давно...
Б е р а н ж е (так же равнодушно). Ну, может быть, он убежал из цирка.
Ж а н. Из какого же это цирка?
Б е р а н ж е. Да я почем знаю... ну, из какого-нибудь бродячего цирка.
Ж а н. Вы прекрасно знаете, что мэрия запретила бродячим труппам останавливаться на территории нашего округа. Никаких цирков здесь не было с тех пор, как мы еще детьми были.
Б е р а н ж е (силится подавить зевоту, ему это не удается). В таком случае, он, может быть, скрывался с тех пор где-нибудь поблизости — в чаще или болотах.
Ж а н (вздымая руки к небу). Поблизости! В чаще, в болотах! Несчастный! Это, верно, вы в чаще... винных паров.
Б е р а н ж е (простодушно). Да, правда... они прямо так и подступают откуда-то из желудка...
Ж а н. Должно быть, они вам мозги заволокли. Где же вы видели у нас поблизости болота и чащи... Нашу провинцию прозвали «Маленькая Кастилия» — песок да камни, сущая пустыня.
Б е р а н ж е (выведенный из терпения, устало). Ну почем я знаю? Может быть, он прятался под камнем? Или свил себе гнездо на какой-нибудь ветке?
Ж а н. Если вы думаете, что это остроумно, то ошибаетесь, позвольте вам заметить. Вы просто нелепы с этими вашими парадоксами! Я вижу, вы не способны говорить серьезно!
Б е р а н ж е. Сегодня — да, только сегодня... из-за этой... потому что у меня... (Расслабленным жестом показывает на голову.)
Ж а н. Сегодня как и всегда!
Б е р а н ж е. Ну, не совсем так же...
Ж а н. Остроты ваши никуда не годятся.
Б е р а н ж е. Я вовсе и не собирался...
Ж а н (перебивает его). Терпеть не могу, когда надо мной издеваются!
Б е р а н ж е (кладя руку на сердце). Дорогой Жан, да я никогда себе не позволил бы...
Ж а н (перебивая его). Да, дорогой Беранже, вы себе позволяете...
Б е р а н ж е. Нет-нет, я этого себе не позволяю.
Ж а н. А я говорю — да, вы только что себе позволили.
Б е р а н ж е. Как вы можете так думать?..
Ж а н (перебивает его). Я думаю то, что есть...
Б е р а н ж е. Уверяю вас...
Ж а н (перебивая его). Что вы надо мной издеваетесь!
Б е р а н ж е. Ну и упрямец же вы!
Ж а н. Не хватает того, чтобы вы меня назвали ослом. Видите, как вы оскорбляете меня.
Б е р а н ж е. Да мне и в голову не приходило...
Ж а н. У вас ее нет!
Б е р а н ж е. Тем более, значит, мне это и не могло прийти в голову.
Ж а н. Есть вещи, которые даже безголовым приходят в голову.
Б е р а н ж е. Это невозможно.
Ж а н. Почему это невозможно?
Б е р а н ж е. Да потому, что невозможно.
Ж а н. А вы объясните мне, почему это невозможно, если уж вы считаете, что можете объяснить все.
Б е р а н ж е. Никогда в жизни этого не считал.
Ж а н. А тогда чего же вы на стену лезете? Я вас спрашиваю, почему вы оскорбляете меня?
Б е р а н ж е. Я вас не оскорбляю. Напротив, вы знаете, с каким уважением я к вам отношусь.
Ж а н. Раз вы меня уважаете, так чего же вы спорите и говорите, что нет ничего опасного, если в самом центре города бегает на свободе носорог, да еще в воскресенье, когда на улицах полным-полно детей и... взрослых...
Б е р а н ж е. Сейчас многие в церкви. Там их никто не тронет.
Ж а н (перебивая его). Позвольте... сейчас самая торговля.
Б е р а н ж е. Да я вовсе не говорил, что не опасно позволять носорогу бегать по городу. Я просто сказал, что как-то не думал об этой опасности, не задавался таким вопросом.
Ж а н. Вы никогда ни о чем не думаете!
Б е р а н ж е. Ладно, согласен. Конечно, это не годится, чтоб носорог бегал на свободе.
Ж а н. Таких вещей не должно быть.
Б е р а н ж е. Согласен. Не должно быть. Скажу больше, в этом есть даже что-то бессмысленное. Хорошо, но ведь это все-таки не причина, чтобы нам с вами ссориться из-за какого-то зверя. Охота вам затевать спор из-за какого-то непарнопалого, которое случайно пробежало мимо. Глупое четвероногое, которое не стоит того, чтобы о нем говорили. Да еще к тому же хищное... И ведь оно исчезло, его уж нет больше. Стоит ли разговаривать о животном, которого больше нет. Поговорим о чем-нибудь другом, дорогой Жан, поговорим о другом. У нас найдется, о чем поговорить... (Зевает, берет свой бокал.) Ваше здоровье.

В эту минуту Логик и Старый господин снова появляются слева; разговаривая, они направляются в кафе и садятся за
столик в глубине террасы, довольно далеко от Жана и Беранже и несколько правее их.

Ж а н. Поставьте бокал. И не пейте.

Жан отпивает большой глоток и ставит на стол наполовину пустой бокал. Беранже продолжает
держать бокал в руке, не опуская его на стол, но и не решаясь пить.

Б е р а н ж е. Но не оставлять же хозяину? (Подносит к губам и как будто собирается выпить.)
Ж а н. Поставьте бокал, говорят вам.
Б е р а н ж е. Хорошо.

Хочет поставить бокал. В этот момент по сцене слева направо проходит машинистка Дэзи,
молоденькая блондинка. Увидев Дэзи, Беранже вскакивает, задевает бокал, тот падает, вино
проливается на брюки Жана.

Ах, Дэзи!
Ж а н. Осторожнее! Вот нескладный!
Б е р а н ж е. Это Дэзи... Простите, пожалуйста... (Он прячется, чтобы не попасться Дэзи на глаза.) Мне не хочется, чтобы она меня видела... в таком состоянии.
Ж а н. Вы просто невозможны, совершенно невозможны! (Провожает взглядом Дэзи.) Что это она вас так напугала, эта девушка?
Б е р а н ж е. Молчите, молчите!
Ж а н. И на вид она совсем не злая.
Б е р а н ж е (возвращаясь к Жану, когда Дэзи скрылась из виду). Еще раз прошу вас, пожалуйста, простите меня за то, что я...
Ж а н. Вот что значит пить. Вы уже не способны управлять своими движениями, руки у вас ослабли, вы совсем одурели, опустились. Вы, милый друг, сами себе роете могилу, губите себя.
Б е р а н ж е. Да я вовсе не так уж люблю пить. Но вот когда я не пью, мне все как-то не по себе. Будто я чего-то боюсь, вот я и пью, чтобы перестать бояться.
Ж а н. Бояться чего?
Б е р а н ж е. Да сам не знаю. Тоска какая-то, трудно даже и сказать, как-то не на месте себя чувствуешь, и в жизни, и среди людей, вот и пропускаешь стаканчик. Это успокаивает, размягчает, и обо всем как-то забываешь...
Ж а н. Просто вы спьяну забываетесь.
Б е р а н ж е. Устал я, уже много лет чувствую себя усталым. С трудом собственное тело таскаю, тяжесть такая.
Ж а н. Это у вас алкогольная неврастения, меланхолия пьяницы.
Б е р а н ж е (продолжает). Я постоянно чувствую собственное тело, точно оно налито свинцом или точно я тащу кого-то чужого на своей спине. Все как-то не могу свыкнуться с собой. Не знаю, я ли это. А выпьешь немножко, и тяжесть исчезает, узнаешь себя, становишься самим собой.
Ж а н. Все это самокопание, Беранже. Посмотрите на меня. У меня вес побольше вашего. А я чувствую себя легко-легко, удивительно легко. (Машет руками, словно порываясь взлететь.)

В эту минуту Старый господин и Логик проходят, беседуя, мимо Жана и Беранже. Жан, размахивая руками,
толкает Старого господина так, что тот чуть не падает на Логика.

Л о г и к (продолжая разговор). Вот вам пример силлогизма...

Старый господин чуть не падает на него.

Ох!..
С т а р ы й  г о с п о д и н (Жану). Осторожней. (Логику.) Извините.
Ж а н (Старому господину). Извините.
Л о г и к (Старому господину). Ничего, ничего.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Жану). Ничего, ничего.

Старый господин и Логик усаживаются за столик позади Жана и Беранже, несколько правее от них.

Б е р а н ж е (Жану). Вы сильный.
Ж а н. Да, я сильный. Я сильный по многим причинам. Я сильный, во-первых, потому, что у меня есть сила. Затем я сильный, потому, что у меня есть моральная сила. И еще я сильный потому, что не отравлен алкоголем. Я не хочу вас обидеть, дорогой друг, но должен сказать, что алкоголь в самом деле давит на человека.
Л о г и к (Старому господину). Вот вам пример силлогизма. У кошки четыре лапы. У Фрико и Исидора у каждого по четыре лапы. Следовательно, Фрико и Исидор — кошки.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). У моей собаки тоже четыре лапы.
Л о г и к (Старому господину). Следовательно, это кошка.
Б е р а н ж е (Жану). А у меня едва хватает силы жить. Мне кажется, у меня пропала всякая охота жить.
С т а р ы й  г о с п о д и н (после долгого размышления). Значит, логически выходит, моя собака — кошка.
Л о г и к (Старому господину). Логически — да. Но и противное тоже справедливо.
Б е р а н ж е (Жану). Одиночество тяготит. И люди тоже.
Ж а н (Беранже). Вы сами себе противоречите. Что вас тяготит — одиночество или толпа? Считаете себя мыслителем, а логики ни на грош.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Замечательная вещь — логика!
Л о г и к (Старому господину). Если ею не злоупотреблять.
Б е р а н ж е (Жану). Жить — противоестественно.
Ж а н. Наоборот! Что может быть естественнее. И вот вам доказательство — все живут.
Б е р а н ж е. Мертвых больше, чем живых. И число их все увеличивается. А живых становится все меньше.
Ж а н. Мертвые не существуют — вот уж можно точно сказать. Ха-ха-ха!.. (Хохочет.) А они тоже вас тяготят? Как может тяготить то, что не существует?
Б е р а н ж е. Я сам иногда спрашиваю себя: существую я или и нет?
Ж а н (Беранже). Вы, дорогой мой, не существуете, потому что вы не думаете. Думайте — и будете существовать.
Л о г и к (Старому господину). А вот вам еще силлогизм. Все кошки смертны. Сократ смертен. Следовательно, Сократ — кошка.
С т а р ы й  г о с п о д и н. И у него четыре лапы. А ведь верно, моего кота как раз и зовут Сократ.
Л о г и к. Вот видите...
Ж а н (Беранже). А на самом деле вы просто кривляка. И враль. Вы говорите, вас жизнь не интересует. А меж тем кто-то вас интересует.
Б е р а н ж е. Кто же это?
Ж а н. А вот эта ваша сослуживица, девочка, которая только что прошла. Вы же влюблены в нее.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Значит, Сократ был кошкой!
Л о г и к (Старому господину). Так нам сейчас доказала логика.
Ж а н (Беранже). Вам не хотелось, чтобы она вас увидела таком виде?

Беранже кивает.

Это доказывает, что вам не все безразлично. Но о чем же вы думаете, разве Дэзи может прельститься пьяницей?
Л о г и к (Старому господину). Ну, вернемся к нашим кошкам.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Я вас слушаю.
Б е р а н ж е (Жану). Да, по-моему, она уже кого-то себе приглядела.
Ж а н (Беранже). Кого же это?
Б е р а н ж е. Дюдара. Сослуживца нашего. Он юрист, у него диплом доктора права. Ему будущее обеспечено — и по службе, и в сердце Дэзи. Где уж мне с ним тягаться.
Л о г и к (Старому господину). У кота Исидора четыре лапы.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Откуда вы знаете?
Л о г и к. Это дается в посылке.
Б е р а н ж е (Жану). Он и у начальства на хорошем счету. А у меня, у меня никакого будущего, я человек без образования. У меня никаких перспектив.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Ах, в посылке.
Ж а н (Беранже). И вы вот так и сдаетесь...
Б е р а н ж е. А что же мне делать?
Л о г и к (Старому господину). У Фрико тоже четыре лапы. Сколько же лап у Фрико и Исидора?
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Вместе или порознь?
Ж а н (Беранже). Жизнь — это борьба, только трусы отказываются бороться.
Л о г и к (Старому господину). Вместе или порознь — это зависит от точки зрения.
Б е р а н ж е (Жану). Что же делать, я безоружен.
Ж а н. Вооружитесь, дорогой мой, вооружитесь.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику, после мучительных размышлений). Четыре, четыре лапы.
Л о г и к. Логика учит нас вычислять в уме.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Да, многогранная вещь — логика.
Б е р а н ж е (Жану). А где взять оружие?
Л о г и к (Старому господину). Логика не имеет границ.
Ж а н (Беранже). В себе самом. Усилием воли.
Б е р а н ж е (Жану). Что это за оружие, как им вооружиться?
Л о г и к (Старому господину). Вот вы сейчас увидите...
Ж а н (Беранже). Вооружиться терпением, культурой, вооружиться умом. (Беранже зевает.) Станьте остроумным, блестящим. Не отставайте от времени.
Б е р а н ж е (Жану). Как это не отставать от времени?
Л о г и к (Старому господину). Если у этих кошек отнять две лапы, сколько лап останется у каждой?
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Это очень сложно.
Б е р а н ж е (Жану). Это очень сложно.
Л о г и к (Старому господину). Напротив, проще простого.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Может быть, это для вас просто, но не для меня.
Б е р а н ж е (Жану). Может быть, это для вас просто, но не для меня.
Л о г и к (Старому господину). Пошевелите же мозгами. Сделайте усилие.
Ж а н (Беранже). Пошевелите же лапами. Сделайте над собой усилие.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Не понимаю.
Б е р а н ж е (Жану). По правде сказать, не понимаю.
Л о г и к (Старому господину). Вам все надо разжевать.
Ж а н (Беранже). Вам все надо разжевать.
Л о г и к (Старому господину). Возьмите лист бумаги, сосчитайте. У двух кошек изымают две лапы. Сколько лап остается у каждой кошки?
С т а р ы й  г о с п о д и н. Подождите... (Достает из кармана листок бумаги и начинает высчитывать.)
Ж а н. Вот с чего надо начать: одеться прилично, бриться каждый день, ходить в чистой сорочке.
Б е р а н ж е (Жану). Стирка, знаете, дорого обходится...
Ж а н (Беранже). Экономьте на вине. А за внешностью надо следить — шляпа, галстук, приличный костюм, вычищенная обувь.

Перечисляя предметы одежлы, Жан самодовольно показывает на свои шляпу, галстук, сверкающие ботинки.

С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Здесь возможно несколько решений.
Л о г и к (Старому господину). Говорите.
Б е р а н ж е (Жану). А дальше что делать? Говорите...
Л о г и к (Старому господину). Я вас слушаю.
Б е р а н ж е (Жану). Я вас слушаю.
Ж а н (Беранже). Вы человек робкий, но не лишены способностей.
Б е р а н ж е (Жану). У меня способности?
Ж а н. Их надо уметь применять. Включитесь в жизнь. Следите за культурными и литературными событиями нашего времени.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Первая возможность: у одной кошки может быть четыре лапы, у второй — две.
Б е р а н ж е (Жану). У меня так мало свободного времени. Ведь я чиновник!
Л о г и к. У вас есть способности. Нужно только уметь их применять.
Ж а н. Надо уметь с толком использовать свободное время. Нельзя плыть по течению.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). У меня никогда не было свободного времени. Я чиновником был.
Л о г и к (Старому господину). Для ученья всегда можно найти время.
Ж а н (Беранже). Всегда можно найти время.
Б е р а н ж е (Жану). Слишком поздно.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Поздновато, пожалуй, для меня.
Ж а н (Беранже). Никогда не поздно.
Л о г и к (Старому господину). Никогда не поздно.
Ж а н (Беранже). Ваш рабочий день — восемь часов, как у меня, как у всех. А воскресенье? А вечера? И наконец, три недели отпуска летом? Этого достаточно, если следовать правилам.
Л о г и к (Старому господину). Ну, а другие решения? Не забудьте правила, правила...

Старый господин снова принимается высчитывать.

Ж а н (Беранже). Послушайте, вместо того чтобы пить да хандрить, не лучше ли вставать с утра свежим, бодрым и всегда чувствовать себя прекрасно, даже на работе? А тогда можно и свободное время проводить разумно.
Б е р а н ж е (Жану). Как же именно?
Ж а н (Беранже). Ходить в музеи, читать литературные журналы, посещать лекции. Это вас излечит от ваших страхов и тоски, воспитает вас. Через какие-нибудь три-четыре недели вы станете культурным человеком.
Б е р а н ж е (Жану). А ведь вы правы!
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Тогда выходит, что у одной кошки будет пять лап.
Ж а н (Беранже). Вот видите — сами это признаете.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). А у другой одна лапа. Но тогда будут ли это по-прежнему кошки?
Л о г и к (Старому господину). Почему же нет?
Ж а н (Беранже). Вместо того чтобы тратить все имеющиеся деньги на спиртные напитки, не лучше ли покупать билеты в театр, ходить на интересные спектакли? Бывали ли вы когда-нибудь в этом новом авангардном театре, о котором сейчас столько говорят? Видели пьесы Ионеско?
Б е р а н ж е (Жану). Нет, к сожалению. Только слышал о них.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Если отнять у двух кошек две лапы из восьми...
Ж а н (Беранже). Сейчас одна из них у нас идет. Пользуйтесь случаем.
С т а р ы й  г о с п о д и н. ...Можем получить одну кошку с шестью лапами...
Б е р а н ж е. А ведь правда, хорошо было бы познакомиться с сегодняшней театральной жизнью.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). ...И одну совсем без лап.
Б е р а н ж е. Вы правы, вы правы. Я включусь в жизнь, вы верно говорите.
Л о г и к (Старому господину). В таком случае у нас получится одна привилегированная кошка.
Б е р а н ж е (Жану). Обещаю вам.
Ж а н. Обещайте самому себе, главное — самому себе.
С т а р ы й  г о с п о д и н. И одна, лишенная лап, — деклассированная кошка?
Б е р а н ж е (Жану). Даю себе торжественное обещание. И уж себе-то я сдержу слово.
Л о г и к (Старому господину). Это было бы несправедливо, а следовательно — нелогично.
Б е р а н ж е (Жану). Вместо того чтобы пить, я буду приобщаться к культуре. Я уже чувствую себя лучше. Даже в голове прояснилось.
Ж а н. Вот видите!
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Нелогично?
Б е р а н ж е (Жану). Сегодня же пойду в городской музей. А на вечер возьму два билета в театр. Вы пойдете со мной?
Л о г и к (Старому господину). Ибо справедливость — это и есть логика.
Ж а н (Беранже). Надо только проявить настойчивость. Чтобы ваши добрые намерения не разлетелись в прах.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Понимаю, справедливость.
Б е р а н ж е (Жану). Я вам обещаю и себе обещаю. Идемте со мной после завтрака в музей?
Ж а н (Беранже). После завтрака сегодня я отдыхаю. Так уж у меня заведено.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Справедливость — это тоже одна из граней логики.
Б е р а н ж е (Жану). Ну, а в театр-то вы со мной вечером пойдете?
Ж а н. Нет, сегодня вечером нет.
Л о г и к (Старому господину). Вы начинаете ясно мыслить.
Ж а н (Беранже). Желаю вам не отступать от ваших добрых намерений, но сегодня вечером я условился встретиться с друзьями в ресторане.
Б е р а н ж е. В ресторане?
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). Да, и, кроме того, кошка совсем без лап...
Ж а н (Беранже). Я обещал встретиться. И всегда выполняю обещания.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Логику). ...Не могла бы бегать и ловить мышей.
Б е р а н ж е (Жану). Ах, дорогой друг, вот теперь вы сами подаете дурной пример! Вы же там будете пить.
Л о г и к (Старому господину). Вы уже делаете успехи в логике.

Направо за кулисами снова слышится нарастающий шум — это быстро бежит носорог, но теперь
уже в обратном направлении; топот копыт, рев, сопение.

Ж а н (возмущенно, Беранже). Выпить раз, дорогой мой, это не то, что завести привычку. Ничего общего с вами. Потому что вы... вы... другое дело... словом, это не одно и то же.
Б е р а н ж е (Жану). Почему не одно и то же?
Ж а н (кричит, стараясь перекрыть шум, доносящийся с улицы позади лавки). Потому что я не пьяница!
Л о г и к (Старому господину). Даже и без лап кошка должна ловить мышей. Это ее природное свойство.
Б е р а н ж е (кричит во все горло). Я вовсе не говорю, что вы пьяница! А почему я в подобном случае должен считаться пьяницей больше, чем вы?
С т а р ы й  г о с п о д и н (кричит Логику). Какое у кошки природное свойство?
Ж а н (Беранже, также кричит). Потому что все дело в мере! Я человек умеренный, не то что вы!
Л о г и к (Старому господину, подносит руки к уху). Что вы говорите?

Страшный шум заглушает слова всех четверых.

Б е р а н ж е (подносит руки к уху и кричит Жану). Не то что я, как, как вы сказали?
Ж а н (орет). Я говорю, что...
С т а р ы й  г о с п о д и н (орет). Я говорю, что...
Ж а н (догадывается, что это за шум, теперь раздающийся уже совсем близко). Что же это происходит?
Л о г и к. Да, что это?
Ж а н (вскакивает, опрокидывает стул, заглядывает налево, за кулисы, откуда доносятся топот и рев носорога, бегущего в обратном направлении). Ах! Носорог!
Л о г и к (вскакивает, опрокидывает стул). Ах, носорог!
С т а р ы й  г о с п о д и н (поднимается, опрокидывает стул). Ах, носорог!
Б е р а н ж е (остается сидеть, но сейчас он уже не такой осоловелый). Носорог! Мчится обратно!
О ф и ц и а н т к а (выходит из кафе, неся поднос с бокалами). Что это? Ах, носорог! (Роняет поднос, бокалы разбиваются.)
Х о з я и н  к а ф е (выходя из кафе). Что это?
О ф и ц и а н т к а (Хозяину). Носорог!
Л о г и к. Вон там по тротуару носорог мчится.
Л а в о ч н и к (выходя из лавки). Ах, носорог!
Ж а н. Носорог!
Л а в о ч н и ц а (высовывая голову из окна над лавкой). Ах! Носорог!
Х о з я и н  к а ф е (Официантке). Это еще не причина бить посуду.
Ж а н. Мчится прямо вперед, сшибает лотки.
Д э з и (появляется справа). Носорог!
Б е р а н ж е (увидев Дэзи). Ах, Дэзи!

Слышен топот убегающих людей, возгласы «Ох!» и «Ах!».

Х о з я и н  к а ф е (Официантке). Вы мне заплатите за разбитую посуду.

Беранже пытается спрятаться, чтобы его не увидела Дэзи. Старый господин. Логик, Лавочница,
Лавочник идут к середине сцены, восклицая.

В с е (вместе). Ну и ну!
Ж а н  и  Б е р а н ж е. Ну и ну!

Слышно отчаянное мяуканье и вслед за ним душераздирающий женский крик.

В с е. Ах!

И чуть ли не в ту же минуту — еще не затих быстро удаляющийся шум, топот и рев — появляется
Домашняя хозяйка; она уже без корзинки, а на руках у нее мертвая окровавленная кошка.

Д о м а ш н я я  х о з я й к а (причитает). Он раздавил мою кошку, раздавил мою кошечку!
О ф и ц и а н т к а. Он раздавил ее кошку!
Лавочник, Дэзи, Логик, Старый господин (окружив Домашнюю хозяйку, говорят все сразу). Такое несчастье, бедная киска!
С т а р ы й  г о с п о д и н. Бедная киска!
Д э з и  и  О ф и ц и а н т к а. Бедная киска!
Л а в о ч н и к  и  Л а в о ч н и ц а (в окне), С т а р ы й  г о с п о д и н,  Л о г и к. Бедная киска!
Х о з я и н  к а ф е (Официантке, указывая на разбитую посуду и опрокинутые стулья). Что же вы стоите? Уберите все это!

Жан и Беранже тоже бросились к Домашней хозяйке, которая не перестает причитать, прижимая к себе кошку.

О ф и ц и а н т к а (идет к террасе кафе убрать разбитую посуду и поднять стулья, оглядывается на Домашнюю хозяйку). Ах, бедная киска!
Х о з я и н  к а ф е (Официантке, показывая пальцем на осколки стекла и опрокинутые стулья). Вон тут и тут!
С т а р ы й  г о с п о д и н (Лавочнику). Ну, что вы об этом скажете?
Б е р а н ж е (Домашней хозяйке). Не плачьте, мадам, у нас прямо сердце разрывается!
Д э з и (Беранже). Мсье Беранже... Вы здесь? Вы видели?
Б е р а н ж е (Дэзи). Здравствуйте, мадмуазель Дэзи, извините, я не успел побриться...
Х о з я и н  к а ф е (следит за Официанткой, все ли она подбирает, и мельком поглядывает на Домашнюю хозяйку). Бедная киска!
О ф и ц и а н т к а (собирая осколки). Бедная киска!

Все реплики произносятся очень быстро, почти одновременно.

Л а в о ч н и ц а (из окна). Ну это уж чересчур!
Ж а н. Это уж чересчур!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (горько причитает, качая на руках мертвую кошку). Бедненькая моя Мицу, бедняжка Мицу!
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Я был бы так счастлив встретиться с вами при других обстоятельствах.
Л о г и к (Домашней хозяйке). Что поделаешь, мадам, все кошки смертны. Приходится с этим мириться!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (причитает). Моя кисонька, кисонька, киска моя!
Х о з я и н  к а ф е (Официантке, у которой полный передник осколков). Ступайте бросьте в мусорный ящик. (Поднимает стулья.) Тысяча франков за вами!
О ф и ц и а н т к а (на пороге кафе, Хозяину). Вы только о своих деньгах и печетесь.
Л а в о ч н и ц а (Домашней хозяйке, из окна). Не плачьте, мадам.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Успокойтесь, мадам, дорогая.
Л а в о ч н и ц а (из окна). Ясное дело, жаль!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а. Моя кисонька, кисонька, киска моя!
Д э з и. Конечно, жаль.
С т а р ы й  г о с п о д и н (ведет под руку Домашнюю хозяйку к столику на террасе кафе. Все остальные следуют за ними). Садитесь вот здесь, мадам.
Ж а н (Старому господину). Что вы об этом скажете?
Л а в о ч н и к (Логику). Что вы об этом скажете?
Л а в о ч н и ц а (Дэзи, из окна). Что вы об этом скажете?
Х о з я и н  к а ф е (Официантке, появившейся в дверях кафе в тот момент, когда все усаживают за столик плачущую Домашнюю хозяйку, которая не перестает качать мертвую кошку). Стакан воды для мадам!
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Присядьте, мадам, дорогая.
Ж а н. Бедная женщина!
Л а в о ч н и ц а (в окне). Бедное животное!
Б е р а н ж е (Официантке). Принесите ей лучше коньяку.
Х о з я и н  к а ф е (Официантке). Один коньяк! (Указывая на Беранже.) Платит этот господин.
О ф и ц и а н т к а (скрывается в кафе со словами). Один коньяк!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (всхлипывая). Не надо! Не хочу!
Л а в о ч н и к. Он уже раз пробежал туда мимо лавки.
Ж а н (Лавочнику). Это не тот!
Л а в о ч н и к (Жану). Как так?
Л а в о ч н и ц а. Да нет, тот самый.
Д э з и. Он уже второй раз здесь промчался.
Х о з я и н  к а ф е. По-моему, это все тот же.
Ж а н. Нет, не тот. У того, который пробежал раньше, было два рога на носу, это был азиатский носорог, а у этого — только один, это африканский!

Официантка выходит из кафе с рюмкой коньяку и подходит к Домашней хозяйке.

С т а р ы й  г о с п о д и н. Вот коньяк, это вас немножко подбодрит.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (в слезах). Не-е-т...
Б е р а н ж е (с внезапным раздражением, Жану). Глупости вы говорите!.. Как это вы успели рога рассмотреть? Он так быстро промчался, что и самого-то его едва можно было разглядеть...
Д э з и (Домашней хозяйке). Ну правда же, вам станет легче.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Беранже). В самом деле, ведь он так быстро бежал!
Х о з я и н  к а ф е (Домашней хозяйке). Попробуйте, хороший коньяк.
Б е р а н ж е (Жану). Как вы успели рога у него сосчитать?..
Л а в о ч н и ц а (Официантке, из окна). Заставьте ее выпить.
Б е р а н ж е (Жану). Ведь пыль столбом стояла, ничего не видно было.
Д э з и (Домашней хозяйке). Выпейте, мадам.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Один глоточек, дорогая!.. Ну, смелее.

Официантка подносит рюмку к губам Домашней хозяйки, та делает вид, что ее принуждают
насильно, но выпивает.

О ф и ц и а н т к а. Вот и хорошо!
Л а в о ч н и ц а (из окна)  и  Д э з и. Вот и хорошо!
Ж а н (Беранже). У меня голова ничем не затуманена. Я быстро считаю — у меня мысли не путаются.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Ну как, лучше?
Б е р а н ж е (Жану). Ведь он мчался, опустив голову.
Х о з я и н  к а ф е (Домашней хозяйке). Правда, хороший коньяк?
Ж а н (Беранже). Вот поэтому и можно было рассмотреть.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (осушив рюмку). Кисонька моя!
Б е р а н ж е (Жану, раздраженно). Глупости! Глупости!
Л а в о ч н и ц а (Домашней хозяйке, из окна). У меня найдется для вас другая кошка.
Ж а н (Беранже). Как? Вы осмеливаетесь утверждать, что я говорю глупости?
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (Лавочнице). Не нужно мне никакой другой. (Всхлипывая, качает кошку.)
Б е р а н ж е (Домашней хозяйке). Ну, успокойтесь!
Х о з я и н  к а ф е (Домашней хозяйке). Успокойтесь.
Ж а н (Беранже). Я никогда не говорю глупостей!
С т а р ы й  г о с п о д и н (Домашней хозяйке). Отнеситесь ко всему философски.
Б е р а н ж е (Жану). Уж очень вы о себе воображаете. (Повышая голос.) Подумаешь, ученый...
Х о з я и н  к а ф е (Жану и Беранже). Господа, господа!
Б е р а н ж е (Жану, не унимаясь). ...Ученый, а путает все, чему его учили. Во-первых, это у азиатского носорога один рог, а африканский — двурогий.

Все отходят от Домашней хозяйки и обступают Жана и Беранже, которые продолжают громко пререкаться.

Ж а н (Беранже). Ошибаетесь! Как раз наоборот.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (одна). Какая она была миленькая!
Б е р а н ж е. Хотите пари?
О ф и ц и а н т к а. Они уже пари держат!
Д э з и (Беранже). Не горячитесь так, мсье Беранже!
Ж а н (Беранже). Не желаю я с вами держать пари. Двурогий! Сами вы двурогий. Азиат несчастный!
О ф и ц и а н т к а. Ого!
Л а в о ч н и ц а (из окна, мужу). Они сейчас подерутся.
Л а в о ч н и к (жене). Вот тебе и пари.
Х о з я и н  к а ф е (Жану и Беранже). Никаких скандалов здесь!
С т а р ы й  г о с п о д и н. А в самом деле... У какой же это породы носорогов один рог на носу? (Лавочнику.) Вы торговец, вы должны бы знать!
Л а в о ч н и ц а (мужу, из окна). Ты должен знать!
Б е р а н ж е (Жану). Нет у меня рогов. И никогда не будет!
Л а в о ч н и к (Старому господину). Не могут же торговцы все знать!
Ж а н (Беранже). Будет!
Б е р а н ж е (Жану). И никакой я не азиат. Кстати сказать, азиаты такие же люди, как все...
О ф и ц и а н т к а. Ясно, азиаты такие же люди, как вы и я...
С т а р ы й  г о с п о д и н (Хозяину кафе). Верно.
Х о з я и н  к а ф е (Официантке). А вас никто не спрашивает.
Д э з и (Хозяину кафе). Она верно говорит. Они такие же люди, как мы.

Домашняя хозяйка во время этого спора не перестает причитать.

Д о м а ш н я я  х о з я й к а. А какая она была спокойная, ну совсем как мы.
Ж а н (вне себя). Они желтокожие!

Логик стоит в стороне между Домашней хозяйкой и группой людей, обступивших Жана и Беранже,
он внимательно следит за ходом спора, но не ввязывается в него.

Ж а н. Прощайте, господа. (Беранже.) А с вами я больше не знаком.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (причитает). Она так нас любила! (Всхлипывает.)
Д э з и. Ну будет вам, мсье Беранже, будет вам, мсье Жан...
С т а р ы й  г о с п о д и н. У меня были друзья азиаты. Правда, может быть, они были не настоящие азиаты...
Х о з я и н  к а ф е. Я знавал и настоящих.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (продолжая причитать). Я взяла ее к себе котеночком.
Ж а н (по-прежнему вне себя). Они желтые! Желтые! Совершенно желтые!
Б е р а н ж е (Жану). А вы... вы красный, как рак!
Л а в о ч н и ц а (у окна)  и  О ф и ц и а н т к а. Ах!
Х о з я и н  к а ф е. Это может плохо кончиться!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (все так же причитает). А уж какая она была чистоплотная! Все свои дела только в песочек делала!
Ж а н (Беранже). Ах, так! Ну, больше вы меня не увидите! С таким остолопом только зря время теряешь.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (причитает). Я всегда ее понимала.

Жан в ярости, быстрыми шагами идет налево, но, прежде чем уйти, оборачивается.

С т а р ы й  г о с п о д и н (Лавочнику). Среди азиатов есть белые, и черные, и синие, и совсем такие, как мы.
Ж а н (Беранже). Пьяница!

Все в ужасе переглядываются.

Б е р а н ж е (делая шаг к Жану). Я вам не позволю!
В с е (поворачиваясь к Жану). О-о-о!
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (причитает). Она только говорить не умела, но это нисколько не мешало.
Д э з и (Беранже). Не надо вам было доводить его до такого состояния.
Б е р а н ж е (Дэзи). Я не виноват...
Х о з я и н  к а ф е (Официантке). Ступайте поищите-ка ящичек для этого бедного животного.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Беранже). По-моему, вы правы. У азиатского носорога два рога, а у африканского — один...
Л а в о ч н и к. Господин утверждал обратное.
Д э з и (Беранже). Вы оба были не правы.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Беранже). Нет, кажется, вы правы.
О ф и ц и а н т к а (Домашней хозяйке). Идемте, мадам, мы сейчас положим ее в ящичек.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (плачет навзрыд). Никогда! Ни за что!
Л а в о ч н и к. Извините, но, по-моему, прав был мсье Жан.
Д э з и (поворачиваясь к Домашней хозяйке). Ну, успокойтесь, мадам!

Дэзи и официантка ведут в кафе Домашнюю хозяйку с мертвой кошкой на руках.

С т а р ы й  г о с п о д и н (Дэзи и Официантке). Может быть, мне пойти с вами?
Л а в о ч н и к. У азиатского носорога один рог, у африканского — два. И наоборот.
Д э з и (Старому господину). Нет, не стоит.

Дэзи и Официантка, поддерживая безутешную Домашнюю хозяйку, входят в кафе.

Л а в о ч н и ц а (из окна, мужу). Ну ты всегда что-нибудь придумаешь, у тебя все не как у людей!
Б е р а н ж е (в сторону, в то время как другие продолжают спор о рогах носорога). Дэзи права, напрасно я начал с ним спорить.
Х о з я и н  к а ф е (Лавочнице). Ваш муж прав: у азиатского носорога два рога, значит, и у африканского должно быть два. И наоборот.
Б е р а н ж е (в сторону). Он не терпит, когда с ним спорят. От малейшего возражения прямо на стену лезет.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Хозяину кафе). Вы ошибаетесь, друг мой.
Х о з я и н  к а ф е (Старому господину). Ну, в таком случае прошу меня извинить.
Б е р а н ж е (в сторону). Вспыльчивость — единственный его недостаток.
Л а в о ч н и ц а (из окна Старому господину, Хозяину кафе и Лавочнику). А может, они совсем одинаковые, оба!
Б е р а н ж е (в сторону). В сущности, у него золотое сердце, он меня столько раз выручал.
Х о з я и н  к а ф е (Лавочнице). У того должен быть только один рог, раз у этого два.
С т а р ы й  г о с п о д и н. А может быть, у этого один, а у того два.
Б е р а н ж е (в сторону). Я теперь жалею, что вовремя не уступил. Но почему же он так упрямится? Я вовсе не хотел выводить его из себя. (К другим.) Он готов с пеной у рта защищать самые невероятные вещи! Лишь бы поразить всех своей ученостью! Он даже мысли не допускает, что может ошибиться.
С т а р ы й  г о с п о д и н (Беранже). А вы можете это доказать?
Б е р а н ж е. Что именно?
С т а р ы й  г о с п о д и н. А вот то, что вы сейчас утверждали, из-за чего у вас возник этот неприятный спор с вашим другом.
Л а в о ч н и к (Беранже). Да! Можете вы это доказать?
С т а р ы й  г о с п о д и н (Беранже). Откуда вы знаете, что у одного из этих носорогов два рога, а у другого — один? И у какого именно?
Л а в о ч н и ц а. Он знает столько же, сколько и мы.
Б е р а н ж е. Прежде всего совершенно неизвестно, было ли их два. По-моему, был один.
Х о з я и н  к а ф е. Ну, допустим, их было два. Какой же из них с одним рогом — африканский?
С т а р ы й  г о с п о д и н. Нет, африканский с двумя рогами. Мне так думается.
Х о з я и н  к а ф е. Кто-то с двумя, только не африканский.
Л а в о ч н и ц а. Ну вот, опять каждый на своем стоит.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Но все-таки надо же это выяснить.
Л о г и к (вступая в разговор). Извините, что я вмешиваюсь, господа. Но ведь не в этом дело. Разрешите представиться.
Д о м а ш н я я  х о з я й к а (входит в слезах). Это Логик.
Х о з я и н  к а ф е. Ого! Логик!
С т а р ы й  г о с п о д и н (представляя Логика Беранже). Мой друг, Логик.
Б е р а н ж е. Очень приятно, мсье.
Л о г и к (продолжает). Логик по специальности — вот мое удостоверение. (Показывает удостоверение личности.)
Б е р а н ж е. Я счастлив, мсье, что мне выпала честь...
Л а в о ч н и к. Считаем за честь.
Х о з я и н  к а ф е. Так вот, господин Логик, скажите нам, пожалуйста, один ли рог у африканского носорога.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Или два...
Л а в о ч н и ц а. И про азиатского носорога. Он что, с двумя рогами?
Л а в о ч н и к. Или с одним?
Л о г и к. Да нет, все дело в том, что вы не так ставите вопрос. Вот именно это я и считаю своим долгом уточнить.
Л а в о ч н и к. А нам именно это и хотелось бы знать.
Л о г и к. Позвольте мне сказать, господа.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Дайте ему сказать.
Л а в о ч н и ц а (Лавочнику, из окна). Дайте ему сказать.
Х о з я и н  к а ф е. Мы слушаем вас, мсье.
Л о г и к (Беранже). Я обращаюсь главным образом к вам, а также и к присутствующим здесь лицам.
Л а в о ч н и к. Так же, как и к нам...
Л о г и к. Видите ли, вы как-то незаметно для себя отклонились от того вопроса, из-за которого с самого начала и возник спор. Вы начали с того, что спросили себя: этот носорог, который пробежал только что, тот самый, который пробегал раньше, или нет? Вот на это вам и надлежит ответить.
Б е р а н ж е. А как?
Л о г и к. А вот так: вы могли дважды видеть одного и того же носорога с одним рогом...
Л а в о ч н и к (повторяет, словно стараясь уяснить). Дважды одного и того же носорога.
Х о з я и н  к а ф е. С одним рогом...
Л о г и к (продолжает). ...точно так же, как вы могли дважды видеть одного и того же носорога с двумя рогами.
С т а р ы й  г о с п о д и н (повторяет). Одного и того же носорога с двумя рогами — дважды...
Л о г и к. Правильно. Кроме того, вы могли видеть первого носорога с одним рогом, а затем второго — тоже с одним рогом.
Л а в о ч н и ц а (из окна). Как... как...
Л о г и к. А также первого носорога с двумя рогами.
Х о з я и н  к а ф е. Точно.
Л о г и к. Так вот: если вы видели...
Л а в о ч н и к. Если мы видели...
С т а р ы й  г о с п о д и н. Да-да, если мы видели...
Л о г и к. Если вы в первый раз видели носорога с двумя рогами...
Х о з я и н  к а ф е. С двумя рогами...
Л о г и к. ...а второй раз носорога с одним рогом...
Л а в о ч н и к. С одним рогом.
Л о г и к. ...это еще ничего не доказывает.
Х о з я и н  к а ф е. Почему?
Л а в о ч н и ц а. Ну и ну! Я что-то ничего не понимаю.
Л а в о ч н и к. Мда... мда...

Лавочница пожимает плечами и скрывается в окне.

Л о г и к. Вполне возможно, что носорог, который пробежал первый раз, лишился потом одного из своих рогов и тогда носорог, который пробежал сейчас, это тот же самый носорог.
Б е р а н ж е. Я понимаю, но...
С т а р ы й  г о с п о д и н (прерывая Беранже). Не перебивайте, мсье.
Л о г и к. Возможно также, что два двурогих носорога сломали оба по одному рогу.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Возможно.
Х о з я и н  к а ф е. Вполне возможно.
Л а в о ч н и к. Почему бы и нет!
Б е р а н ж е. Да, но как-никак...
С т а р ы й  г о с п о д и н (Беранже). Не перебивайте!
Л о г и к. Если бы вы могли доказать, что в первый раз видели носорога с одним рогом, будь то азиатский или африканский...
С т а р ы й  г о с п о д и н. Азиатский или африканский...
Л о г и к. ...а во второй раз — носорога с двумя рогами...
С т а р ы й  г о с п о д и н. С двумя рогами!
Л о г и к. ...неважно, африканский он или азиатский...
Л а в о ч н и к. ...африканский или азиатский...
Л о г и к (продолжает свои пояснения). ...тогда можно было бы заключить, что мы имеем дело с двумя разными носорогами, ибо маловероятно, чтобы сколько-нибудь заметный второй рог мог вырасти на носу носорога за несколько минут.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Маловероятно.
Л о г и к (очень довольный своим рассуждением). Тогда азиатский или африканский носорог...
С т а р ы й  г о с п о д и н. Азиатский или африканский.
Л о г и к. ...мог бы стать африканским или азиатским...
Х о з я и н  к а ф е. Африканским или азиатским.
Л а в о ч н и к. Мда, мда...
Л о г и к. ...что по законам логики недопустимо, ибо одно и то же существо не может родиться одновременно в двух местах.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Ни даже поочередно.
Л о г и к (Старому господину). Это еще требуется доказать.
Б е р а н ж е (Логику). Все это я очень хорошо понимаю, но ведь это же не решает вопроса.
Л о г и к (Беранже, покровительственно улыбаясь). Очевидно, дорогой мсье, именно так и только так мы правильно подойдем к постановке вопроса.
С т а р ы й  г о с п о д и н. Это как нельзя более логично.
Л о г и к (приподнимая шляпу). До свиданья, господа.

Поворачивается и уходит налево, за ним следом идет Старый господин.

С т а р ы й  г о с п о д и н. До свиданья, господа. (Приподнимает шляпу и уходит вслед за Логиком.)
Л а в о ч н и к. Может, это и логично...

В этот момент из кафе с убитым видом медленно выходит Домашняя хозяйка, она несет коробку; за ней
следуют Дэзи и Официантка; это похоже на похоронную процессию; они шествуют к выходу направо.

Л а в о ч н и к (продолжая). ...оно, может, и логично, но не можем же мы допустить, чтобы наших кошек у нас на глазах давили носороги — с одним рогом или с двумя, азиатские или какие-то там африканские. (Показывает театральным жестом на удаляющуюся похоронную процессию.)
Х о з я и н  к а ф е. Он правду говорит. Это верно. Мы не можем позволить, чтобы наших кошек давили носороги или кто бы там ни был.
Л а в о ч н и к. Не можем позволить!
Л а в о ч н и ц а (высовывая голову из лавки, Лавочнику). А ну иди, иди в лавку! Сейчас покупатели придут.
Л а в о ч н и к (направляясь к лавке). Нет, мы не можем этого позволить!
Б е р а н ж е. Ах, не надо мне было ссориться с Жаном. (Хозяину кафе.) Принесите порцию коньяку. Двойную!
Х о з я и н  к а ф е. Сейчас принесу. (Идет в кафе.)
Б е р а н ж е. Не надо, не надо мне было выводить его из себя.

Из кафе появляется Хозяин кафе с большой рюмкой коньяку.

У меня так тяжело на душе; ну зачем я пойду в музей? Займусь самообразованием как-нибудь в другой раз. (Берет рюмку, выпивает.)

Занавес



ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ


КАРТИНА ПЕРВАЯ

Контора какого-нибудь учреждения или частного предприятия, например крупной фирмы, издающей книги по юриспруденции.
В глубине посредине — широкие двери, на них дощечка с надписью: «Начальник конторы». Слева, рядом с этой дверью, — столик
Дэзи, на нем пишущая машинка. У левой стены, между дверью, ведущей на лестницу, и столиком Дэзи, — еще столик, где лежит
табель, в котором служащие расписываются, когда приходят. Слева, на переднем плане, — дверь на лестницу; видны верхние
ступеньки, конец перил, небольшая площадка. Ближе к середине, на переднем плане, — стол с двумя стульями. На столе —
корректуры, чернильница, ручки. Это стол Ботара и Беранже. Стул Беранже слева, Ботара — справа. У правой стены другой
стол — побольше, прямоугольный, он тоже завален бумагами, корректурами и пр. Возле этого стола тоже два стула — один
против другого (более красивые, более «солидные»)... Это стол Дюдара и мсье Бефа. Дюдар сядет на стул у стены, лицом к
другим служащим; он занимает должность помощника начальника. Между дверью в глубине и правой стеной — окно. В том
случае, если в театре имеется оркестровая яма, лучше всего было бы прямо на авансцене против зрительного зала поставить
макет оконной рамы. В правом углу, в глубине, — вешалка, на которой висят серые рабочие блузы и поношенные пиджаки.
Вешалку можно поместить и на переднем плане, поближе к правой стене. По стенам на полках — ряды пыльных книг и папок.
В глубине налево, над полками, прибиты таблички: «Юриспруденция», «Кодексы». На правой стене, которая может быть
немножко скошена, — таблички «Правительственный вестник», «Система увеличения налогов». Часы над дверью начальника
показывают 9 часов 3 минуты.

Когда занавес поднимается, Дюдар стоит у своего стола, в профиль к залу; Ботар — по другую сторону стола, напротив него.
Между ними, лицом к залу, тоже у стола — начальник конторы; возле него, слева, немного отступя, — Дэзи; в руке у нее
листки, отпечатанные на машинке.
В течение нескольких секунд после поднятия занавеса все действующие лица стоят не двигаясь, в той же позе, в какой
произносится первая реплика.
Это как бы живая картинка, так же, как и в начале первого действия. Начальник конторы, человек лет пятидесяти, одет
строго, солидно — темно-синий костюм, ленточка ордена Почетного легиона, крахмальный воротничок, черный галстук,
темные усы. Его зовут мсье Папийон.
Дюдар — тридцати пяти лет. Может быть в очках, серый костюм, черные люстриновые нарукавники, чтобы не пачкать
рукава, довольно рослый; продвигается по службе, будущее ему обеспечено. Если начальник конторы станет
помощником директора, он займет его место. Ботар не любит его.
Ботар — учитель, вышедший в отставку, держится заносчиво; короткие седые усы; ему лет шестьдесят, отлично
сохранился. Все знает, все понимает. Он в берете, в серой длинной рабочей блузе, в очках, нос довольно крупный,
карандаш за ухом; такие же люстриновые нарукавники.
Дэзи — молоденькая блондинка.
Позднее появляется Мадам Беф — толстая женщина лет сорока-пятидесяти, заплаканная, запыхавшаяся.
Когда поднимается занавес, все действующие лица стоят неподвижно у стола справа. Начальник конторы, вытянув
руку, показывает пальцем на газету, лежащую на столе. Дюдар делает жест в сторону Ботара, как бы убеждая:
«Вы же видите!»

Ботар — руки в карманах блузы — недоверчиво усмехается, словно говоря: «Меня не проведете».

Дэзи держит в руке напечатанные листки и глядит на Дюдара, как бы поддакивая ему.

Так длится несколько секунд, после чего Ботар начинает.

Б о т а р. Басни, басни, дурацкие басни!
Д э з и. Да я сама видела, я видела носорога.
Д ю д а р. Но ведь это черным по белому напечатано в газете. Как же вы можете отрицать?!
Б о т а р (с видом глубочайшего презрения). Пфф!
Д ю д а р. Вот, ясно написано. В отделе происшествий заметка «Раздавленная кошка». Прочтите, мсье Папийон.
М с ь е  П а п и й о н. «Вчера, в воскресенье, в нашем городе, на Церковной площади, в самое оживленное время дня толстокожее растоптало кошку».
Д э з и. Это было не на самой площади.
М с ь е  П а п и й о н. Вот и все. Больше никаких подробностей.
Б о т а р. Пфф!
Д ю д а р. Вполне достаточно. И так все ясно.
Б о т а р. Как можно верить газетчикам? Все газетчики врут, знаю я их. Я верю только тому, что вижу собственными глазами. Я бывший учитель, я люблю точность, определенность и чтобы все было научно доказано. Такой у меня склад ума — точный и методичный.
Д ю д а р. При чем здесь методичный склад ума?
Д э з и (Ботару). По-моему, мсье Ботар, это совершенно точное сообщение.
Б о т а р. И это вы называете точностью? А ну посмотрим! О каком это толстокожем идет речь? Что подразумевает автор заметки о раздавленных кошках под словом толстокожее? Он нам этого не говорит. Что он подразумевает под кошкой?
Д ю д а р. Все знают, что такое кошка.
Б о т а р. Но все-таки, кошка это или кот? Какого цвета? Какой породы? Я вовсе не расист, скорее даже противник расизма.
М с ь е  П а п и й о н. Позвольте, мсье Ботар, не об этом же речь, при чем тут расизм?
Б о т а р. Прошу прощения, господин начальник. Вы не можете отрицать, что расизм — одно из величайших заблуждений нашего века.
Д ю д а р. Разумеется, и мы все с этим согласны, но ведь не об этом же...
Б о т а р. Мсье Дюдар, нельзя к этому подходить так просто. Исторические события ясно показывают, что расизм...
Д ю д а р. Повторяю вам, не об этом же речь...
Б о т а р. Я бы этого не сказал.
М с ь е  П а п и й о н. Расизм здесь ни при чем.
Б о т а р. Нельзя упускать случай изобличить его.
Д э з и. Да нет здесь никаких расистов. И вы совсем не о том говорите. Речь идет просто-напросто о кошке, которую раздавило толстокожее, в данном случае — носорог.
Б о т а р. Я, знаете ли, не южанин. Это у южан такое богатое воображение. Быть может, это мышь раздавила блоху. А теперь из мыши делают слона.
М с ь е  П а п и й о н (Дюдару). Давайте попробуем выяснить, как было дело. Так вы, значит, собственными глазами видели носорога, который спокойно прогуливался по улицам?
Д э з и. Совсем он не прогуливался, а бежал.
Д ю д а р. Я сам лично не видел. Однако люди, вполне заслуживающие доверия...
Б о т а р (перебивает). Вы же понимаете, что все это пустая болтовня. Вы верите газетчикам, которые сами не знают, что бы такое выдумать для поднятия спроса на свои поганые газеты, и, точно лакеи, стремятся угодить своим хозяевам. Как вы можете этому верить! Вы, мсье Дюдар, вы, юрист, с дипломом доктора права! Нет, это просто смешно. Ха-ха-ха!
Д э з и. А я видела его, видела, сама видела носорога. Могу чем угодно поклясться, голову даю на отсечение.
Б о т а р. Постыдитесь. Я считал вас серьезной девушкой.
Д э з и. Я не страдаю галлюцинациями, мсье Ботар. И я не одна была, кругом были люди, и все смотрели.
Б о т а р. Пфф! Наверно, они на что-нибудь еще смотрели. Праздные люди, которые слоняются от нечего делать, бездельники, тунеядцы.
Д ю д а р. Это было вчера, а вчера воскресенье было.
Б о т а р. Я, например, работаю и в воскресенье. Не слушаю священников, которые только и думают, как бы затащить людей в церковь, чтобы не дать им заниматься делом и в поте лица зарабатывать хлеб свой.
М с ь е  П а п и й о н (возмущенно). О-о!
Б о т а р. Простите, я не хотел вас задеть. Если я, можно сказать, не уважаю их, так это вовсе не потому, что я презираю религию. (Дэзи.) Да вы в состоянии хотя бы сказать, что такое носорог?
Д э з и. Это... это очень большое животное, отвратительное.
Б о т а р. И вы еще хвастаетесь, что у вас ясное представление... Носорог, мадмуазель, это...
М с ь е  П а п и й о н. Надеюсь, вы не собираетесь читать нам здесь лекцию о носороге. Мы не в школе.
Б о т а р. Очень жаль.

В то время как они перебрасываются последними репликами, на лестнице появляется Беранже. Он крадучись
поднимается и осторожно приоткрывает входную дверь, на которой теперь видна дощечка с надписью
«Юридическое издательство».

М с ь е  П а п и й о н (Дэзи). Ну-с! Уже больше девяти. Убирайте табель, мадмуазель, а если кто опоздал, тем хуже для них.

Дэзи идет налево к маленькому столику, на котором лежит табель, и в эту минуту появляется Беранже.

Б е р а н ж е (входит, пока остальные еще продолжают спорить; Дэзи). Добрый день, мадмуазель Дэзи. Я не опоздал?
Б о т а р (Дюдару и мсье Папийону). Я борюсь с невежеством всюду, где бы я с ним ни сталкивался...
Д э з и (Беранже). Скорей, мсье Беранже.
Б о т а р. ...во дворцах или в хижинах!
Д э з и (Беранже). Скорее, расписывайтесь в табеле!
Б е р а н ж е. Ах, спасибо! Начальник уже здесь?
Д э з и (Беранже, прижав палец к губам). Тс-с-с! Да, здесь.
Б е р а н ж е. Как? Так рано? (Бросается расписываться в табеле.)
Б о т а р (продолжает). Где бы ни было! Даже в издательствах!
М с ь е  П а п и й о н (Ботару). Мсье Ботар, мне кажется...
Б е р а н ж е (расписываясь, Дэзи). Ведь еще десяти минут десятого нет...
М с ь е  П а п и й о н (Ботару). Мне кажется, вы переходите границы вежливости.
Д ю д а р (мсье Папийону). Я тоже так думаю, мсье.
М с ь е  П а п и й о н (Ботару). Не станете же вы утверждать, что мой сотрудник, ваш коллега, мсье Дюдар, человек с дипломом доктора права, превосходный служащий, — невежда.
Б о т а р. Я не собираюсь утверждать ничего подобного, хотя все эти факультеты и университеты ни в какое сравнение не идут с обыкновенной школой.
М с ь е  П а п и й о н (Дэзи). А где же табель?
Д э з и (мсье Папийону). Вот, мсье. (Протягивает ему лист.)
М с ь е  П а п и й о н (Беранже). А, вот и мсье Беранже!
Б о т а р (Дюдару). Людям с университетским образованием много чего не хватает, у них нет ни ясности мысли, ни наблюдательности, ни малейшего практического опыта.
Д ю д а р (Ботару). Ну как это так!
Б е р а н ж е (мсье Папийону). Доброе утро, мсье Папийон.

Беранже, пробравшись за спиной начальника и незаметно проскользнув мимо троих разговаривающих, успел подойти
к вешалке, где висит его старый пиджак, он снимает выходной пиджак, надевает старый, подходит к своему столу,
достает из ящика черные люстриновые нарукавники и, надевая их, здоровается.

Доброе утро, мсье Папийон, простите, я чуть было не опоздал. Доброе утро, Дюдар! Доброе утро, мсье Ботар.
М с ь е  П а п и й о н. Скажите, Беранже, вы тоже видели носорога?
Б о т а р (Дюдару). Люди с университетским образованием — это люди абстрактного мышления, а в жизни они ничего не смыслят.
Д ю д а р (Ботару). Глупости.
Б е р а н ж е (достает из стола и раскладывает все, что нужно для работы, проявляя при этом чрезмерное усердие, словно стараясь загладить свою вину. Мсье Папийону — непринужденным тоном). Да, конечно видел!
Б о т а р (оборачиваясь). Пфф!
Д э з и. Ага! Вот видите, я не сумасшедшая.
Б о т а р (иронически). Ах, мсье Беранже говорит это из любезности, он человек галантный, хотя по виду этого и не скажешь.
Д ю д а р. Это, по-вашему, любезность — сказать, что видел носорога?
Б о т а р. Конечно. Если это говорится для того, чтобы подтвердить невероятные домыслы мадмуазель Дэзи. Все стараются быть любезными с мадмуазель Дэзи, и оно понятно.
М с ь е  П а п и й о н. Вот уж это нечестно, мсье Ботар. Ведь мсье Беранже не участвовал в споре. Он только что пришел.
Б е р а н ж е (Дэзи). Но ведь вы тоже видели? Мы вместе видели.
Б о т а р. Пфф! А может быть, мсье Беранже почудилось, что он видел носорога. (Делает за спиной Беранже жест, намекающий на то, что Беранже пьет.) При таком воображении, как у него, это возможно.
Б е р а н ж е. Я был не один, когда видел носорога, а возможно, и двух носорогов.
Б о т а р. Он даже не знает, сколько он видел носорогов!
Б е р а н ж е. Я был с моим другом Жаном... и кругом были еще люди.
Б о т а р (Беранже). Вы, верно, что-то путаете, честное слово!
Д э з и. Это был однорогий носорог.
Б о т а р. Пфф! Они просто сговорились посмеяться над нами.
Д ю д а р (Дэзи). А мне кажется, это был носорог с двумя рогами, так, по крайней мере, я слышал.
Б о т а р. Вы бы хоть договорились заранее.
М с ь е  П а п и й о н (взглянув на часы). Довольно разговаривать, господа. Время идет.
Б о т а р. Так вот вы, мсье Беранже, вы видели одного или двух носорогов?
Б е р а н ж е. М-м... Ну! Если считать...
Б о т а р. Значит, не знаете. Мадмуазель Дэзи видела одного носорога с одним рогом. А у вашего носорога, мсье Беранже, если только это носорог, у него был один рог или два?
Б е р а н ж е. Да вот, видите ли, в этом же как раз все и дело.
Б о т а р. Как-то это очень туманно.
Д э з и. О-о!
Б о т а р. Уж вы на меня не обижайтесь, но я не могу поверить вашим рассказам. Носороги — у нас, такого никто никогда не видел!
Д ю д а р. Достаточно, если и один раз кто-то увидел.
Б о т а р. Никто никогда не видел. Разве что на картинках, в детских учебниках, а ваши носороги, должно быть, пустили ростки в мозгах каких-нибудь кумушек.
Б е р а н ж е. Мне кажется, выражение «пускать ростки» по отношению к носорогам не совсем удачно.
Д ю д а р. Вот именно.
Б о т а р (продолжая). Ваш носорог — миф!
Д э з и. Миф?
М с ь е  П а п и й о н. Господа, пора приниматься за работу.
Б о т а р (Дэзи). Такой же миф, как летающие тарелки.
Д ю д а р. Но ведь кошку-то все-таки раздавили, вы не станете этого отрицать.
Б е р а н ж е. Я сам тому свидетель.
Д э з и (показывая на Беранже). Вот и свидетели есть.
Б о т а р. Тоже мне свидетель!
М с ь е  П а п и й о н. Господа, господа!
Б о т а р (Дюдару). Массовый психоз, мсье Дюдар, массовый психоз! Ну вот как религия, которая, как известно, опиум для народа.
Д э з и. А я, например, верю в летающие тарелки.
Б о т а р. Пфф!
М с ь е  П а п и й о н (твердо). Ну хватит, довольно, так можно Бог знает до чего договориться. Прекратите разговоры. Были они или не были, эти ваши носороги или какие-то там летающие тарелки, а работа не должна страдать. Фирма платит вам не за то, чтобы вы теряли время на разговоры о животных — какие бы они там ни были, настоящие или выдуманные.
Б о т а р. Выдуманные!
Д ю д а р. Настоящие!
Д э з и. Самые настоящие!
М с ь е  П а п и й о н. Господа, я еще раз прошу принять во внимание: сейчас — рабочее время. Извольте тотчас же прекратить этот бесплодный спор...
Б о т а р (уязвленный, иронически). Хорошо, мсье Папийон. Вы — начальник. Раз вы приказываете, мы обязаны подчиниться.
М с ь е  П а п и й о н. Поторопитесь, господа. Я не хочу доводить дело до того, чтобы потом пришлось вычитать из вашего жалованья. Мсье Дюдар, как ваши комментарии к закону о мерах по борьбе с алкоголизмом?
Д ю д а р. Я в них вношу кое-какие исправления, мсье.
М с ь е  П а п и й о н. Постарайтесь закончить. Это срочно. Мсье Беранже и мсье Ботар, кончили вы читать корректуру регламентации вин с проверенной номенклатурой?
Б е р а н ж е. Нет, мсье Папийон, но нам не так уж много осталось.
М с ь е  П а п и й о н. Считывайте вдвоем и кончайте. Типография ждет. Мадмуазель Дэзи, вы принесите письма на подпись ко мне в кабинет. Печатайте их поскорей.
Д э з и. Да-да, мсье Папийон.

Дэзи садится за свой столик и стучит на машинке. Дюдар усаживается за стол и принимается за работу. Беранже
и Ботар усаживаются за стол друг против друга, повернувшись в профиль к зрительному залу. Ботар — спиной к
двери, ведущей на лестницу. Он явно не в духе. Беранже пассивен и вял; он раскладывает корректуру на столе
и передает рукопись Ботару; Ботар что-то бормочет себе под нос, в то время как мсье Папийон уходит и
захлопывает за собой дверь.

М с ь е  П а п и й о н. Я вас покидаю ненадолго, господа. (Выходит.)
Б е р а н ж е (читает вслух и исправляет; Ботар следит по рукописи с карандашом в руке). Регламентация вин с проверенной (поправляет)... проверенной — два «н», номенклатурой — «е» (поправляет)... номенклатурой, с проверенной номенклатурой Бордоского района, нижней области верхних склонов.
Б о т а р (Беранже). У меня этого нет. Лишняя строка.
Б е р а н ж е. Повторяю: вина с проверенной номенклатурой...
Д ю д а р (Беранже и Ботару). Читайте потише, пожалуйста. Только вас и слышишь. Мешаете сосредоточиться.
Б о т а р (Дюдару, через голову Беранже, возвращаясь к недавнему спору. Беранже в течение нескольких секунд проверяет один, беззвучно шевеля губами). Это просто мистификация!
Д ю д а р. Что мистификация?
Б о т а р. Да вот эти ваши рассказы о носороге, черт возьми. Это ваша пропаганда распространяет такие слухи.
Д ю д а р (отрывается от работы). Какая пропаганда?!
Б е р а н ж е (вступает в разговор). Никакая это не пропаганда...
Д э з и (переставая печатать). Я же вам говорю, что я видела... видела... мы оба видели.
Д ю д а р (Ботару). Но это же просто смешно!.. Пропаганда! С какой целью?
Б о т а р (Дюдару). Да ладно уж! Вы это лучше меня знаете. Не прикидывайтесь дурачком...
Д ю д а р (растерявшись). Во всяком случае, мсье Ботар, я ни на кого не работаю.
Б о т а р (красный от злости, стучит кулаком по столу). Это оскорбление. Я не позволю... (Вскакивает.)
Б е р а н ж е (умоляюще). Успокойтесь, мсье Ботар.
Д э з и. Успокойтесь, мсье Ботар.
Б о т а р. А я говорю: это оскорбление.

Внезапно дверь кабинета начальника отворяется; Ботар и Дюдар поспешно садятся. В руке у начальника табель.
С его появлением сразу водворяется тишина.

М с ь е  П а п и й о н. Мсье Беф не вышел сегодня?
Б е р а н ж е (оглядываясь). В самом деле, его нет.
М с ь е  П а п и й о н. А мне он как раз нужен. (Дэзи.) Он не сообщал, что заболел или где-то задержится?
Д э з и. Он мне ничего не говорил.
М с ь е  П а п и й о н (распахивает свою дверь и выходит в общую комнату). Если так будет продолжаться, я его уволю. Это уже не первый раз он выкидывает такие штуки. До сих пор я закрывал глаза, теперь довольно... Есть у вас у кого-нибудь ключ от его стола?

В эту минуту появляется мадам Беф. Когда Мсье Папийон произносит последние слова, видно, как она поспешно
поднимается по лестнице и распахивает дверь. Она запыхалась, у нее перепуганный вид.

Б е р а н ж е. А вот и мадам Беф!
Д э з и. Здравствуйте, мадам Беф.
М а д а м  Б е ф. Здравствуйте, мсье Папийон. Здравствуйте, господа.
М с ь е  П а п и й о н. Что такое с вашим мужем? Что с ним случилось? Он больше не желает себя утруждать?
М а д а м  Б е ф (едва переводя дыхание). Я вас прошу извинить его. Извинить моего мужа... Он поехал на воскресенье к родным и схватил небольшой грипп.
М с ь е  П а п и й о н. Ах так! Небольшой грипп!
М а д а м  Б е ф (протягивает начальнику бумажку). Вот его телеграмма. Он думает вернуться в среду... (Почти на грани обморока.) Дайте мне стакан воды... и стул...

Беранже выносит ей на середину сцены свой стул; она почти падает на него.

М с ь е  П а п и й о н (Дэзи). Дайте ей стакан воды.
Д э з и. Сию минуту.

Дэзи приносит воду, подает мадам Беф, та пьет, разговор тем временем продолжается.

Д ю д а р (начальнику). Должно быть, у нее сердце не в порядке.
М с ь е  П а п и й о н. Это, конечно, очень досадно, что мсье Беф отсутствует, но волноваться тут не из-за чего.
М а д а м  Б е ф (через силу). Дело в том... в том... что за мной от самого дома гнался носорог.
Б е р а н ж е. С одним рогом или с двумя?
Б о т а р (прыская со смеху). Вы меня уморите!
Д ю д а р (возмущенно). Дайте ей сказать!
М а д а м  Б е ф (с усилием соображает и показывает пальцем в сторону лестницы). Он там, внизу, у входа; я думала, он за мной по лестнице бросится.

В ту же минуту раздается грохот и лестница обрушивается — видно, как проваливаются ступеньки, точно под чудовищной тяжестью. Снизу доносится жалобный рев. Когда пыль, поднявшаяся от рухнувшей лестницы, уляжется, видно будет площадку лестницы, как бы повисшую в воздухе.

Д э з и. О Боже!..
М а д а м  Б е ф (сидя на стуле, хватаясь за сердце). Ох! Ах!

Беранже суетится около мадам Беф, хлопает ее по щекам, поит водой.

Б е р а н ж е. Успокойтесь!

В это время мсье Папийон, Дюдар и Ботар бросаются влево, к двери и, отталкивая друг друга, выскакивают
на площадку лестницы, где висят облака пыли; снизу по-прежнему доносится рев.

Д э з и (мадам Беф). Вам лучше, мадам Беф?
М с ь е  П а п и й о н (на площадке). Вон он! Внизу!
Б о т а р. Ничего не вижу. Это ваша фантазия!
Д ю д а р. Да вон же он внизу, вон, вокруг дома кружит!
М с ь е  П а п и й о н. Да, действительно, вокруг дома кружит!
Д ю д а р. Он не сможет подняться. Лестницы-то ведь нет.
Б о т а р. Очень странно. Что все это может означать?
Д ю д а р (поворачиваясь к Беранже). Идите же сюда, посмотрите! Посмотрите на вашего носорога.
Б е р а н ж е. Иду.

Беранже, а за ним Дэзи бросаются на площадку, покинув мадам Беф.

М с ь е  П а п и й о н (Беранже). А ну-ка, посмотрите вы, специалист по носорогам.
Б е р а н ж е. Я не специалист по носорогам...
Д э з и. О-о! Смотрите... как он кружит. Точно его что-то мучает... Что ему надо?
Д ю д а р. Можно подумать, он кого-то ищет. (Ботару.) Ну как? Теперь вы видите его?
Б о т а р (задетый). Ну, вижу.
Д э з и (мсье Папийону). Может быть, у нас у всех галлюцинация. И у вас тоже...
Б о т а р. У меня не бывает галлюцинаций. Но, во всяком случае, за этим что-то кроется.
Д ю д а р (Ботару). Что кроется?
М с ь е  П а п и й о н (Беранже). Но это же действительно носорог, не так ли? Тот самый, которого вы видели? (Дэзи.) И вы тоже?
Д э з и. Конечно.
Б е р а н ж е. У него два рога. Это африканский носорог или, скорее, азиатский. Ах, я уже совсем сбился, не знаю, два рога у африканского носорога или один.
М с ь е  П а п и й о н. Он нам сломал лестницу. Тем лучше, я так и ждал, что это случится! Уже сколько времени прошу дирекцию сделать нам бетонные ступени вместо этой старой, прогнившей лестницы...
Д ю д а р. Еще на прошлой неделе, мсье, я посылал докладную.
М с ь е  П а п и й о н. Так и должно было случиться, должно было случиться. Это можно было предвидеть. Я был прав.
Д э з и (мсье Папийону, иронически). Как всегда.
Б е р а н ж е (Дюдару и мсье Папийону). Постойте, постойте, для какого же это носорога характерный признак двурогость — для африканского или для азиатского? А единорогость — для азиатского или африканского?
Д э з и. Бедное животное, все время кружит на месте и ревет. Что ему надо? Ох, он смотрит на нас. (Носорогу.) Котинька, котинька...
Д ю д а р. Не вздумайте его гладить, вряд ли он ручной...
М с ь е  П а п и й о н. Да ей все равно до него не дотянуться.

Носорог отчаянно ревет.

Д э з и. Бедненький.
Б е р а н ж е (продолжая, Ботару). Вы столько всего знаете, скажите, не может ли быть наоборот, что двурогость — это признак...
М с ь е  П а п и й о н. Вы что-то заговариваетесь, дорогой Беранже. Мсье Ботар прав — вы, верно, не выспались.
Б о т а р. Как это может быть? В цивилизованной стране...
Д э з и (Ботару). Согласна. Но ведь вот же он здесь или нет?
Б о т а р. Это какая-то гнусная махинация. (Жестом оратора на трибуне тычет пальцем в Дюдара и смотрит на него грозным взглядом.) Вы за это ответите.
Д ю д а р. Почему я, а не вы?
Б о т а р (в бешенстве). Я? Маленькие люди всегда за все в ответе. Но если бы это только от меня зависело...
М с ь е  П а п и й о н. Интересно, как это мы теперь обойдемся без лестницы!
Д э з и (Ботару и Дюдару). Перестаньте, господа, будет вам! Нашли время!
М с ь е  П а п и й о н. И все по вине дирекции.
Д э з и. Возможно. Но как же мы спустимся?
М с ь е  П а п и й о н (разыгрывая из себя влюбленного, шутливо гладит машинистку по щечке). Я вас обниму, прижму к груди, и мы вместе прыгнем.
Д э з и (отталкивая руку начальника). Не смейте царапать мне лицо вашей шершавой рукой, вы, толстокожее!
М с ь е  П а п и й о н. Я пошутил.

Между тем носорог не перестает реветь. Мадам Беф поднимается со стула и присоединяется к остальным. Несколько
секунд она внимательно вглядывается в носорога, который продолжает кружить на одном месте, и вдруг начинает
вопить не своим голосом.

М а д а м  Б е ф. Боже мой! Боже! Не может быть!
Б е р а н ж е (мадам Беф). Что с вами?
М а д а м  Б е ф. Это же мой муж! Беф, мой бедный Беф, что с тобой случилось?
Д э з и (мадам Беф). Вы уверены, что это он?
М а д а м  Б е ф. Конечно, я его узнаю, узнаю.

Носорог отвечает исступленно-нежным ревом.

М с ь е  П а п и й о н. Этого еще не хватало. Ну, больше я с ним церемониться не буду, я его выгоню.
Д ю д а р. А он застрахован?
Б о т а р (в сторону). Теперь мне все ясно...
Д э з и. А как же в таком случае выплачивают страховку?
М а д а м  Б е ф (теряет сознание, падает в объятия Беранже). О Боже!
Б е р а н ж е. О-о!
Д э з и. Давайте отнесем ее туда.

Беранже, Дюдар и Дэзи тащат мадам Беф к стулу и усаживают ее.

Д ю д а р (помогая тащить). Не расстраивайтесь, мадам Беф.
М а д а м  Б е ф. Ах! Ох!
Д э з и. Может быть, это как-нибудь обойдется...
М с ь е  П а п и й о н (Дюдару). Ну а если, скажем, судебным порядком, что тут можно сделать?
Д ю д а р. Надо справиться в конфликтной комиссии!
Б о т а р (замыкает шествие, вздымая руки к небу). Сущее безумие! Ну и компания!

Остальные между тем продолжают суетиться вокруг мадам Беф, ее шлепают по щекам, она открывает
глаза, у нее вырывается стон «Ах!», снова закрывает глаза, и опять ее хлопают по щекам.

Во всяком случае, будьте покойны, наш комитет действий будет обо всем осведомлен. Я не оставлю товарища в беде. Это станет всем известно.
М а д а м  Б е ф (приходя в себя). Бедненький мой! Не могу же я его оставить в таком положении. (Слышен рев.) Он меня зовет. (Нежно.) Это он меня зовет.
Д э з и. Вам лучше, мадам Беф?
Д ю д а р. Она приходит в себя.
Б о т а р (к мадам Беф). Можете не сомневаться, наша делегация вас поддержит. Вступайте в члены нашего комитета! Хотите?
М с ь е  П а п и й о н. И долго это будет продолжаться? А работа так и будет стоять?
Д э з и. Надо прежде всего подумать, как мы отсюда выйдем.
М с ь е  П а п и й о н. М-да, это проблема. Через окно, по-видимому.

Все направляются к окну, за исключением мадам Беф, которая полулежит на стуле, и Ботара;
они остаются посередине сцены.

Б о т а р. Я знаю, чьи это штучки.
Д э з и (у окна). Высоко очень!
Б е р а н ж е. Пожалуй, надо пожарных вызывать, чтобы они со своими лестницами приехали.
М с ь е  П а п и й о н. Мадмуазель Дэзи, пойдите в мой кабинет и позвоните в пожарную команду.

Дэзи проходит в глубине; слышно, как она снимает трубку и набирает номер: «Алло, алло! Пожарная команда?»
После чего доносятся какие-то отдельные слова.

М а д а м  Б е ф (внезапно поднимается). Нет, я не могу его оставить в таком состоянии.
М с ь е  П а п и й о н. Если вы думаете развестись... у вас теперь все основания.
Д ю д а р. И конечно, он возьмет вину на себя.
М а д а м  Б е ф. Нет! Бедняжка! Разве можно сейчас об этом думать? Как я могу покинуть мужа в таком состоянии!
Б о т а р. Вы смелая женщина.
Д ю д а р (мадам Беф). Но что вы теперь будете делать?

Мадам Беф бросается на площадку.

Б е р а н ж е. Осторожней!
М а д а м  Б е ф. Не могу я его бросить, не могу!
Д ю д а р. Держите ее!
М а д а м  Б е ф. Я сейчас его домой уведу!
М с ь е  П а п и й о н. Что она собирается делать?
М а д а м  Б е ф (на краю площадки, готовясь прыгнуть). Иду, дорогой, иду.
Б е р а н ж е. Она сейчас прыгнет.
Б о т а р. Это ее долг.
Д ю д а р. Не сможет она!

Все, кроме Дэзи, которая продолжает звонить по телефону, собрались на площадке около мадам Беф.
Мадам Беф прыгает. Беранже пытается ее удержать, в руках у него остается ее юбка.

Б е р а н ж е. Не смог удержать!

Снизу доносится нежный рев носорога.

Г о л о с  М а д а м  Б е ф. Я здесь, дорогой мой, здесь.
Д ю д а р. Смотрите: она села прямо ему на спину, верхом!
Б о т а р. Да эта женщина амазонка!
Г о л о с  М а д а м  Б е ф. Домой, дорогой мой, едем домой.
Д ю д а р. Вон они уже несутся галопом!

Дюдар, Беранже, Ботар, мсье Папийон возвращаются в комнату, идут к окну.

Б е р а н ж е. Мчатся во весь опор!
Д ю д а р (мсье Папийону). А вы, кажется, занимались верховой ездой?
М с ь е  П а п и й о н. Да, в свое время... немножко. (Поворачивается к двери своего кабинета, Дюдару.) Она все еще не дозвонилась!..
Б е р а н ж е (следит за носорогом). Вон они уже далеко. Скрылись, не видно больше.
Д э з и (выходя из кабинета начальника). Еле добилась, чтобы приехали пожарные...
Б о т а р (словно делая вывод из каких-то своих рассуждений). Этакая гнусность!
Д э з и. ...еле добилась, чтобы приехали пожарные...
М с ь е  П а п и й о н. А что, много пожаров в городе?
Б е р а н ж е. Я согласен с Ботаром. Поведение мадам Беф просто трогательно. Смелая женщина!
М с ь е  П а п и й о н. Мне придется кого-нибудь взять на его место.
Б е р а н ж е. Вы думаете, мы в самом деле больше не сможем его дождаться?
Д э з и. Нет никаких пожаров, но все пожарные нарасхват из-за этих носорогов.
Б е р а н ж е. Из-за носорогов?
Д ю д а р. Как из-за носорогов?
Д э з и. Да так, из-за носорогов. О них сообщают отовсюду, и все уже в городе знают. Сегодня утром было семь, а сейчас их уже семнадцать.
Б о т а р. Что я вам говорил!
Д э з и (продолжает). По последним сообщениям, говорят, даже тридцать два. Правда, это еще не официально, но никто не сомневается, конечно, все подтвердится.
Б о т а р (уже не так убежденно). Пфф! Как все преувеличивают!
М с ь е  П а п и й о н. Но все-таки они приедут, вытащат нас отсюда?
Б е р а н ж е. Я уже проголодался...
Д э з и. Да, приедут, пожарные уже выехали.
М с ь е  П а п и й о н. А как же с работой?
Д ю д а р. Ну, мне кажется, все-таки это совершенно исключительный случай.
М с ь е  П а п и й о н. Нам потом придется наверстывать эти часы.
Д ю д а р. Ну как, мсье Ботар, вы все еще продолжаете отрицать очевидность носорожьего явления?
Б о т а р. Наш комитет протестует против того, чтобы мсье Беф был уволен без предупреждения.
М с ь е  П а п и й о н. Не я же это решаю... Посмотрим, что скажет комиссия по расследованию.
Б о т а р (Дюдару). Нет, Дюдар, я не отрицаю очевидности носорожьего явления и никогда не отрицал.
Д ю д а р. Вот это уже нечестно!
Д э з и. Да, нечестно!
Б о т а р. Повторяю: я никогда не отрицал, я просто решил посмотреть, до чего это может дойти. Но я-то знаю, с чем мы имеем дело. Я не просто констатирую факт. Я разбираюсь в нем, я могу его объяснить. По крайней мере, я мог бы объяснить его, если бы...
Д ю д а р. Ну объясните.
Д э з и. Объясните, мсье Ботар.
М с ь е  П а п и й о н. Объясните же, раз сослуживцы вас просят.
Б о т а р. Я объясню...
Д ю д а р. Мы слушаем.
Д э з и. Я просто сгораю от любопытства.
Б о т а р. Я объясню как-нибудь в другой раз.
Д ю д а р. Почему же не сейчас?
Б о т а р (мсье Папийону, угрожающе). Нам с вами придется скоро объясниться. (Обращаясь ко всем.) Мне известна причина и подоплека всей этой истории.
Д э з и. Какая подоплека?
Б е р а н ж е. Какая подоплека?
Д ю д а р. Очень интересно знать, что это за подоплека.
Б о т а р (продолжает грозно). Мне известны также имена всех, кто за это ответит. Имена предателей. Меня не обманешь. Я вам покажу, какова цель и что собой представляет эта провокация. Я сорву маски с тех, кто ее затеял.
Б е р а н ж е. Кому же это нужно, чтобы...
Д ю д а р (Ботару). Вы бредите, мсье Ботар.
М с ь е  П а п и й о н. Давайте не будем бредить.
Б о т а р. Я брежу, брежу?
Д э з и. Ведь вы только что упрекали нас в галлюцинациях.
Б о т а р. Да, только что. А вот теперь, видите, галлюцинация превратилась в провокацию.
Д ю д а р. Как же, по-вашему, произошло это превращение?
Б о т а р. Ну, это ни для кого не секрет. Только дети могут не понимать, и только ханжи притворяются, будто не понимают.

С улицы доносится пронзительный вой подъезжающей пожарной машины. Она резко тормозит
и с оглушительным ревом останавливается под окном.

Д э з и. Вот и пожарные.
Б о т а р. Но так это не останется. Этого нельзя допустить.
Д ю д а р. Ничего тут такого нет. Носороги, мсье Ботар, есть носороги — вот и все. И ничего другого это не означает.
Д э з и (у окна, смотрит вниз). Пожарные сюда, сюда!

Снизу доносятся шум, суматоха, крики пожарных.

Г о л о с  п о ж а р н о г о. Лестницу поднимай!
Б о т а р (Дюдару). Я постиг смысл происходящего, я могу безошибочно все расшифровать.
М с ь е  П а п и й о н. Все-таки после завтрака надо бы всем вернуться в контору.

Видно, как к окну приставляют пожарную лестницу.

Б о т а р. Ничего, дела потерпят, мсье Папийон.
М с ь е  П а п и й о н. А что скажет дирекция?
Д ю д а р. Но это же совершенно исключительный случай.
Б о т а р (показывая на окно). Не могут же они нас заставить влезать сюда через окно. Надо подождать, пока починят лестницу.
Д ю д а р. Если кто-нибудь сломает ногу, у дирекции могут быть крупные неприятности.
М с ь е  П а п и й о н. Это верно.

В окне появляется каска Пожарного, затем Пожарный.

Б е р а н ж е (показывая Дэзи на окно). Пожалуйста, мадмуазель Дэзи.
П о ж а р н ы й. Идемте, мадмуазель.

Пожарный снимает мадмуазель Дэзи с подоконника, на который она взобралась, и исчезает с ней на руках.

Д ю д а р. До свидания, мадмуазель Дэзи. До скорой встречи.
Д э з и (исчезая). До скорой встречи, господа.
М с ь е  П а п и й о н (в окно). Позвоните мне завтра утром, мадмуазель. Придете ко мне домой и перепечатайте письма. (Беранже.) Мсье Беранже, напоминаю вам, что мы не в отпуске и должны приступить к работе, как только станет возможно. (Остальным.) Вы слышали меня, господа?
Д ю д а р. Да-да, разумеется, мсье Папийон.
Б о т а р. Конечно, все соки из нас выжать готовы!
П о ж а р н ы й (снова появляясь в окне). Кто следующий?
М с ь е  П а п и й о н (обращаясь ко всем троим). Идите же.
Д ю д а р. Пожалуйста, мсье Папийон.
Б е р а н ж е. Вы первый, мсье Папийон.
Б о т а р. Я после вас, конечно.
М с ь е  П а п и й о н (Беранже). Принесите мне папку с почтой, что у мадмуазель Дэзи. Вон там, на столе.

Беранже идет за папкой, возвращается и подает ее мсье Папийону.

П о ж а р н ы й. Давайте поживей. Некогда. Отовсюду вызовы!
Б о т а р. Что я вам говорил?

Мсье Папийон с папкой под мышкой влезает на подоконник.

М с ь е  П а п и й о н (пожарным). Поосторожнее, папка. (Оборачиваясь к Дюдару, Ботару и Беранже.) До свиданья, господа.
Д ю д а р. До свиданья, мсье Папийон.
Б е р а н ж е. До свиданья, мсье Папийон.

Мсье Папийон исчезает в окне; слышно, как он покрикивает.

Г о л о с  М с ь е  П а п и й о н а. Осторожней, бумаги! Дюдар! Заприте письменные столы на ключ!
Д ю д а р (кричит). Не беспокойтесь, мсье Папийон. (Ботару.) Пожалуйста, идите первым, мсье Ботар.
Б о т а р. Я иду, господа. И первое, что я сделаю, это сию же минуту свяжусь с влиятельными лицами, которые сумеют во всем разобраться. Я выясню, что это за чудеса! (Идёт к окну.)
Д ю д а р (Ботару). А я думал, вам уже давно все ясно.
Б о т а р (взбираясь на подоконник). Меня ваша ирония ничуть не трогает. Я хочу представить вам дрказательства, документы, да-да, доказательства вашей измены.
Д ю д а р. Это же абсурд...
Б о т а р. Ваши оскорбления...
Д ю д а р (перебивая). Это вы меня оскорбляете...
Б о т а р (исчезая) Я — я не оскорбляю. Я доказываю...
Г о л о с  П о ж а р н о г о. Поживей, не задерживайтесь.
Д ю д а р (Беранже). Что вы собираетесь сейчас делать? Не дернуть ли нам по стаканчику?
Б е р а н ж е. Увольте. Я хочу воспользоваться свободным временем и навестить моего друга Жана. Мне, знаете ли, хотелось бы с ним помириться. Мы с ним поссорились. Я перед ним виноват.

В окне снова появляется голова Пожарного.

П о ж а р н ы й. Поживей, поживей...
Б е р а н ж е (кивая на окно). Пожалуйста, я после вас.
Д ю д а р (Беранже). Идите, идите.
Б е р а н ж е (Дюдару). Нет, сначала вы, а я за вами.
Д ю д а р (Беранже). Да нет, идите же, а я за вами.
Б е р а н ж е (Дюдару). Прошу, прошу вас, я следом.
П о ж а р н ы й. Давайте, поживее, давайте.
Д ю д а р (Беранже). Я за вами.
Б е р а н ж е (Дюдару). Нет, я за вами.

Взбираются на подоконник вместе. В то время как Пожарный помогает им спуститься, занавес падает.


КАРТИНА ВТОРАЯ

В квартире Жана. Общее оформление сцены примерно такое же, как и в первой картине второго действия, — иными словами,
сцена разделена на две части. Справа — три четверти или четыре пятых сцены, в зависимости от ее размеров, занимает
комната Жана. В глубине у стены — кровать, на которой лежит Жан. Ближе к середине сцены — стул или кресло, где будет
сидеть Беранже. Справа посередине — дверь в ванную. Когда Жан пойдет в ванную, оттуда будет слышно, как льется вода —
из крана и из душа. Слева от комнаты Жана — перегородка, разделяющая сцену. Посреди нее дверь, ведущая на лестницу.
При желании можно дать менее реалистическую декорацию, поставить, например, просто макет двери, без перегородки.
В левой части сцены видны последние ступеньки лестницы, перила и площадка, на которую выходит квартира Жана. В
глубине, на той же площадке, — дверь в соседнюю квартиру. Пониже, в глубине, видна верхняя половина двери со стеклом
и над ней дощечка «Привратница». Когда занавес поднимается, Жан лежит на кровати под одеялом, спиной к зрителям.
Слышно, как он покашливает. Через несколько секунд появляется Беранже, он идет по лестнице, стучит в дверь. Жан не
отзывается. Беранже снова стучит.

Б е р а н ж е. Жан! (Стучит опять.) Жан!

Дверь в глубине площадки приоткрывается, на пороге появляется Старичок с седой бородкой.

С т а р и ч о к. Что вам надо?
Б е р а н ж е. Я пришел к Жану, к мсье Жану, моему другу.
С т а р и ч о к. Я думал, ко мне. Меня тоже зовут Жан; а вы, значит, к тому.
Г о л о с  ж е н ы  С т а р и ч к а (из комнаты). Кто это, к нам?
С т а р и ч о к (оборачиваясь к жене, которой не видно). Нет, к тому.
Б е р а н ж е (стучится). Жан!
С т а р и ч о к. Я что-то не видел, как он уходил. Я видел его вчера вечером. Мне показалось, он был не в духе.
Б е р а н ж е. Я знаю почему. Это из-за меня.
С т а р и ч о к. Может, он не хочет открывать. Постучите еще.
Г о л о с  ж е н ы  С т а р и ч к а. Жан! Будет тебе болтать, Жан.
Б е р а н ж е (стучится). Жан!
С т а р и ч о к (жене). Сейчас. О-ля-ля! (Закрывает дверь и исчезает.)
Ж а н (лежа спиной к публике, хриплым голосом). Что там такое?
Б е р а н ж е. Это я, дорогой Жан, пришел вас повидать.
Ж а н. Кто там?
Б е р а н ж е. Я, Беранже. Я вам не помешаю?
Ж а н. А, это вы? Входите.
Б е р а н ж е (пытается открыть дверь). У вас заперто.
Ж а н. Сейчас. Ох...

Жан встает, он действителыю сильно не в духе. На нем зеленая пижама, волосы растрепаны.

Минутку. (Поворачивает ключ.) Минутку. (Снова ложится под одеяло, как прежде.) Входите.
Б е р а н ж е (входит). Здравствуйте, Жан.
Ж а н (в кровати). Который сейчас час? Почему вы не на службе?
Б е р а н ж е. Вы еще в постели? Не идете на службу? Извините, может быть, я вам мешаю?
Ж а н (лежа к Беранже спиной). Странно, что-то я не узнаю ваш голос.
Б е р а н ж е. А я ваш.
Ж а н (сохраняя прежнюю позу). Садитесь.
Б е р а н ж е. Вы нездоровы?

Жан что-то невнятно бормочет.

Знаете, Жан, очень глупо было с моей стороны ссориться с вами из-за этой истории.
Ж а н. Какой истории?
Б е р а н ж е. Да вот вчера...
Ж а н. Что вчера? Где вчера?
Б е р а н ж е. Вы уже забыли? Да из-за этого носорога, из-за несчастного носорога.
Ж а н. Какого носорога?
Б е р а н ж е. Ну того самого носорога или, если хотите, двух несчастных носорогов, которых мы с вами видели.
Ж а н. Ах да, припоминаю... Кто вам сказал, что они несчастные, эти два носорога?
Б е р а н ж е. Да просто я так выразился.
Ж а н. Ладно. Не будем об этом больше говорить.
Б е р а н ж е. Вы очень добры.
Ж а н. Ну и дальше что?
Б е р а н ж е. Мне все-таки хочется сказать вам, что я досадую на себя за то, что я... с таким упорством... ожесточением... с такой яростью... спорил... словом... словом... это было глупо с моей стороны.
Ж а н. Вы меня этим не удивите.
Б е р а н ж е. Простите меня.
Ж а н. Я что-то себя не очень хорошо чувствую. (Кашляет.)
Б е р а н ж е. По этой причине вы, наверно, и лежите в постели. (Другим тоном.) А знаете, Жан, мы, оказывается, оба были правы.
Ж а н. Насчет чего?
Б е р а н ж е. Да все насчет... того же. Я еще раз прошу вас, простите, что я к этому возвращаюсь, я постараюсь не распространяться. Но я считаю своим долгом сказать вам, дорогой Жан, что каждый из нас был по-своему прав, словом, мы оба были правы. Теперь это доказано. В городе появились носороги с двумя рогами и с одним.
Ж а н. Что я вам говорил? Ну что ж, тем хуже.
Б е р а н ж е. Да уж, хуже некуда.
Ж а н. Или тем лучше, в зависимости от того...
Б е р а н ж е (продолжая). Откуда появились те — и откуда эти, или откуда эти — и откуда те, в сущности, не имеет значения. Единственное, что, по-моему, имеет значение, это само по себе, так сказать, наличие носорогов, потому что...
Ж а н (поворачивается и, откинув одеяло, садится на постели лицом к Беранже). Я что-то неважно себя чувствую, неважно себя чувствую.
Б е р а н ж е. Мне очень жаль! А что с вами?
Ж а н. Сам не знаю, что-то мне не по себе, совсем не по себе...
Б е р а н ж е. Слабость?
Ж а н. Да нет. Наоборот, какое-то возбуждение.
Б е р а н ж е. Я хочу сказать — приступы слабости. Это может с каждым случиться.
Ж а н. Со мной — никогда.
Б е р а н ж е. Тогда, может быть, это от избытка здоровья. Излишек энергии — это тоже иногда нехорошо. Расшатывается нервная система.
Ж а н. Да ничего у меня не расшатано. (Голос Жана становится все более хриплым.) У меня здоровое тело и здоровый дух. И наследственность у меня...
Б е р а н ж е. Ну конечно, конечно. Но, может быть, вы все-таки простудились. У вас есть температура?
Ж а н. Не знаю. Да, пожалуй, маленькая есть. Голова болит.
Б е р а н ж е. Небольшая мигрень. Так я, если хотите, уйду.
Ж а н. Оставайтесь. Вы мне не мешаете.
Б е р а н ж е. И вы, кроме того, охрипли.
Ж а н. Охрип?
Б е р а н ж е. Да. Немножко охрипли. Вот почему я и не узнал вашего голоса.
Ж а н. Отчего бы это я мог охрипнуть? По-моему, у меня все такой же голос, скорее это у вас изменился.
Б е р а н ж е. У меня?
Ж а н. Почему бы и нет?
Б е р а н ж е. Впрочем, все может быть. Только я не замечал.
Ж а н. А разве вы способны что-нибудь заметить? (Прикладывает руку ко лбу.) Совершенно ясно — у меня болит лоб. Должно быть, я где-то стукнулся. (Голос у него становится еще более хриплым.)
Б е р а н ж е. Когда же вы стукнулись?
Ж а н. Не знаю. Что-то не припомню.
Б е р а н ж е. Но вам же было больно, когда вы стукнулись.
Ж а н. А может быть, я во сне стукнулся.
Б е р а н ж е. Вы бы тогда от боли проснулись. Наверное, вам просто снилось, что вы стукнулись.
Ж а н. Никогда мне ничего не снится...
Б е р а н ж е (продолжая). У вас заболела голова, когда вы спали, и вы забыли, что вам снилось, или, может быть, помните, но не отдаете себе отчета.
Ж а н. Я не отдаю себе отчета? Я во всем всегда отдаю себе отчет, я не позволяю себе плыть по течению... Я всегда иду прямо, прямо, прямо напролом.
Б е р а н ж е. Я знаю. Я просто не так выразился. Вы меня не совсем поняли.
Ж а н. Так выражайтесь яснее. И не говорите мне ничего неприятного.
Б е р а н ж е. При головной боли бывает такое ощущение, будто ударился. (Подходя к Жану.) Но если бы вы ударились, у вас была бы шишка. (Вглядываясь в него.) А ведь у вас и в самом деле шишка.
Ж а н. Шишка?
Б е р а н ж е. Да, маленькая шишка.
Ж а н. Где?
Б е р а н ж е (дотрагивается до его лба). Вот она, торчит над самым носом.
Ж а н. Нет у меня никакой шишки. Ни у кого в нашем роду никогда не было шишки.
Б е р а н ж е. Есть у вас зеркало?
Ж а н. Ну, знаете ли... (Ощупывая лоб.) Как, в самом деле? Пойду посмотрю в зеркало в ванной. (Вскакивает с постели и направляется в ванную комнату. Беранже провожает его взглядом. Голос из ванной.) Верно, у меня шишка. (Возвращается, заметно позеленевший.) Видите, я же говорил, что я стукнулся.
Б е р а н ж е. Вы плохо выглядите. Какой-то совсем зеленый.
Ж а н. Вам очень нравится говорить мне всякие неприятные вещи. Вы бы лучше на себя посмотрели.
Б е р а н ж е. Простите, я вовсе не хотел вас огорчить.
Ж а н (раздраженно). Я бы этого не сказал.
Б е р а н ж е. Вы так тяжело дышите и с таким хрипом! У вас, может быть, горло болит? (Жан снова садится на постель.) Не болит горло? Может быть, это ангина?
Ж а н. Почему у меня должна быть ангина?
Б е р а н ж е. Но в этом ничего страшного нет. У меня тоже бывают ангины. Дайте-ка я пощупаю у вас пульс. (Встает, подходит к Жану и щупает пульс.)
Ж а н (еще более хриплым голосом). Пройдет!
Б е р а н ж е. Пульс у вас совершенно ровный, без перебоев. Не бойтесь.
Ж а н. Я ничего не боюсь. Чего мне бояться?
Б е р а н ж е. Совершенно верно. Полежите несколько деньков, и все как рукой снимет.
Ж а н. Мне некогда лежать. Я должен добывать себе пропитание.
Б е р а н ж е. Ну, если у вас есть аппетит, значит, ничего страшного. И все-таки несколько дней не мешает отдохнуть. Из осторожности. Вы вызывали врача?
Ж а н. Не нужен мне врач.
Б е р а н ж е. Нет, врача надо вызвать.
Ж а н. Не смейте вызывать врача, не желаю я никакого врача. Я лечусь сам.
Б е р а н ж е. Напрасно вы не верите в медицину.
Ж а н. Врачи только придумывают всякие болезни, которых на самом деле даже и нет.
Б е р а н ж е. Они делают это из добрых чувств. Им доставляет удовольствие лечить.
Ж а н. Придумывают они всякие болезни, придумывают!
Б е р а н ж е. Может быть, и придумывают. Но они же и лечат болезни, которые сами придумали.
Ж а н. Я верю только ветеринарам.
Б е р а н ж е (снова берет руку Жана). Что-то у вас вены вздулись. Вон как выступают.
Ж а н. Это признак силы.
Б е р а н ж е. Конечно, это признак здоровья и силы. Но все-таки... (Пытается рассмотреть поближе руку Жана, тот сопротивляется и наконец вырывает руку.)
Ж а н. Что вы меня рассматриваете, как какого-то редкого зверя?
Б е р а н ж е. У вас кожа...
Ж а н. А вам что за дело до моей кожи? Я вот к вам не лезу с вашей кожей!
Б е р а н ж е. ...мне кажется... да нет, право же, она меняет цвет прямо на глазах. (Пытается снова взять руку Жана.) И становится жесткой...
Ж а н (снова вырывая руку). Не щупайте меня! Что вы, в самом деле? Вы меня раздражаете!
Б е р а н ж е (сам с собой). Может быть, это гораздо серьезнее, чем я думал. (Жану.) Надо вызвать врача. (Идет к телефону.)
Ж а н. Оставьте в покое телефон. (Бросается к Беранже и отталкивает его. Беранже пошатывается.) Не лезьте не в свое дело.
Б е р а н ж е. Хорошо, хорошо. Но для вас же лучше было бы.
Ж а н (кашляет и громко сопит). Я лучше вас знаю, что для меня лучше.
Б е р а н ж е. Вы так тяжело дышите.
Ж а н. Каждый дышит, как может! Вам не нравится, как я дышу, а мне не нравится, как вы дышите. Вы дышите еле-еле, даже и не слышно, можно подумать — сейчас дух испустите.
Б е р а н ж е. Конечно, у меня нет такой силы, как у вас.
Ж а н. Но я ведь вас не заставляю идти к врачу! Каждый волен поступать так, как ему нравится.
Б е р а н ж е. Не сердитесь. Вы же знаете, что я ваш друг.
Ж а н. Дружбы не существует. Не верю я в вашу дружбу.
Б е р а н ж е. Вы меня обижаете.
Ж а н. Нечего вам обижаться.
Б е р а н ж е. Дорогой Жан...
Ж а н. Никакой я вам не дорогой Жан.
Б е р а н ж е. Вы сегодня точно в мизантропы записались...
Ж а н. Да, я мизантроп, мизантроп, мизантроп! Мне нравится быть мизантропом.
Б е р а н ж е. Конечно, вы все еще на меня сердитесь за нашу вчерашнюю ссору. Я был виноват, признаю. Я ведь для того и пришел, чтобы извиниться...
Ж а н. О какой ссоре вы говорите?
Б е р а н ж е. Да я вам уже напоминал... только что. Из-за носорога!
Ж а н (не слушая Беранже). В сущности, у меня даже нет ненависти к людям, у меня к ним вообще нет никаких чувств, а если есть, так просто отвращение, но только уж пусть не становятся мне поперек дороги — раздавлю!
Б е р а н ж е. Вы хорошо знаете, что я никогда не буду препятствовать вам...
Ж а н. У меня своя цель. Я иду напрямик к цели.
Б е р а н ж е. Конечно, вы правы. Но, мне кажется, вы сейчас переживаете какой-то душевный кризис.

Жан мечется по комнате, как зверь в клетке, от одной стены к другой. Беранже наблюдает за ним, время от времени
увертываясь, чтобы тот на него не наскочил. Голос Жана становится все грубее.

Не надо так из себя выходить, не надо.
Ж а н. Мне было тесно в костюме, теперь меня давит даже пижама! (Распахивает и запахивает на себе пижаму.)
Б е р а н ж е. Ах! Но что же это у вас делается с кожей?
Ж а н. Далась вам моя кожа! Что бы вы там ни говорили, это моя кожа, и я ее на вашу не поменяю.
Б е р а н ж е. Она у вас стала похожа на шкуру.
Ж а н. Ну что ж, прочнее будет. Не так чувствительна к холоду.
Б е р а н ж е. Вы становитесь все зеленее и зеленее.
Ж а н. Вы сегодня просто помешались на цветах. Вам все что-то мерещится, наверно, вы опять пили.
Б е р а н ж е. Вчера пил, сегодня нет.
Ж а н. Это результат вашей невоздержанности в прошлом.
Б е р а н ж е. Я же обещал вам исправиться, и вы это хорошо знаете, потому что я слушаюсь советов таких друзей, как вы, и я не считаю это для себя унизительным, наоборот...
Ж а н. Плевать я на все хотел, бррр...
Б е р а н ж е. Что вы сказали?
Ж а н. Ничего я не сказал. Просто я так сделал: бррр... Мне нравится так делать.
Б е р а н ж е (уставившись в глаза Жану). А вы знаете, что случилось с Бефом? Он превратился в носорога.
Ж а н. Что случилось с Бефом?
Б е р а н ж е. Он превратился в носорога.
Ж а н (обмахиваясь полами пиджака). Бррр...
Б е р а н ж е. Не надо так шутить, прошу вас...
Ж а н. А хоть сопеть можно? Я имею на это полное право. Я у себя дома.
Б е р а н ж е. Этого я не оспариваю.
Ж а н. И хорошо, что не оспариваете. Ах, мне так жарко, жарко. Бррр... Минутку. Пойду освежусь.
Б е р а н ж е (в то время как Жан бросается в ванную). У него жар.

Жан в ванной громко сопит, слышно, как льется вода из крана.

Г о л о с  Ж а н а. Бррр...
Б е р а н ж е. Его знобит. Нельзя его так оставить. Сейчас позвоню врачу. (Снова подходит к телефону, но, услышав голос Жана, отскакивает.)
Г о л о с  Ж а н а. Так, значит, этот молодчага Беф стал носорогом. Ха-ха-ха... Он просто подшутил над вами. (Высовывает голову в приоткрытую дверь. Он стал совсем зеленого цвета. Шишка над носом заметно увеличилась.) Просто прикинулся.
Б е р а н ж е (расхаживает по комнате, не глядя на Жана). Уверяю вас, это выглядело вполне серьезно.
Ж а н. Ну что ж, его дело.
Б е р а н ж е (поворачиваясь к Жану, исчезающему в ванной). Конечно, он сделал это не нарочно. С ним это случилось помимо его воли.
Ж а н. Много вы в этом понимаете!
Б е р а н ж е. По крайней мере, надо думать, что это так.
Ж а н. А что, если он сделал это нарочно? А? Что, если он сделал это нарочно?
Б е р а н ж е. Я был бы крайне удивлен. Во всяком случае, видно было, что мадам Беф понятия об этом не имела..
Ж а н (очень хриплым голосом). Ха-ха-ха! Эта толстуха мадам Беф. О-ля-ля! Безмозглая дура!
Б е р а н ж е. Безмозглая она или нет...

Жан быстро входит, стаскивает с себя пижаму, бросает ее на кровать; в это время Беранже с опаской оборачивается.
Жан, у которого и грудь, и спина стали совсем зеленые, снова бросается в ванную. Потом выбегает из нее. Он мечется
туда и обратно.

Ж а н. Беф никогда не посвящал жену в свои планы...
Б е р а н ж е. Вы ошибаетесь, Жан. Напротив, это такая дружная чета.
Ж а н. Дружная? Вы уверены? Гм, гм. Бррр...
Б е р а н ж е (подходит к ванной комнате. Жан захлопывает дверь у него перед носом). Очень дружная. Доказательство тому...
Ж а н (из ванной). У Бефа была своя личная жизнь. Маленький скрытый уголок, который он таил про себя.
Б е р а н ж е. Нехорошо, что я заставляю вас так много разговаривать. Вам это, должно быть, вредно.
Ж а н. Напротив, я испытываю облегчение.
Б е р а н ж е. Ну позвольте, я все-таки вызову вам врача, прошу вас.
Ж а н. Ни в коем случае. Запрещаю категорически. Терпеть не могу упрямых людей. (Входит в комнату.)

Беранже в испуге отшатывается: Жан совсем зеленого цвета и говорит с трудом, голос его почти неузнаваем.

Так вот, если он по своей воле или против воли превратился в носорога, может быть, это даже для него лучше.
Б е р а н ж е. Что вы такое говорите, дорогой друг? Как вы можете так думать...
Ж а н. Вы во всем видите плохое. А если ему нравится быть носорогом, если ему это доставляет удовольствие? Что тут такого особенного?
Б е р а н ж е. Конечно, в этом нет ничего особенного. Однако я сомневаюсь, чтобы это ему так уж нравилось.
Ж а н. А почему нет?
Б е р а н ж е. Мне трудно объяснить почему, но это и так понятно.
Ж а н. А я скажу, что это совсем не так плохо. В конце концов, носороги такие же существа, как и мы, и они тоже имеют право на жизнь!
Б е р а н ж е. При условии, если они не посягают на нашу. И потом, вы же представляете себе — как-никак совершенно разная психика.
Ж а н (мечется из ванной в комнату и обратно). А вы думаете, наша лучше?
Б е р а н ж е. Во всяком случае, у нас есть своя мораль, которая, по-моему, никак не совместима с моралью животных.
Ж а н. Мораль! Знаем мы эти разговоры о морали! Хороша мораль! Хватит с меня морали! Надо быть выше всякой морали.
Б е р а н ж е. А что же вы предлагаете взамен?
Ж а н (мечется взад и вперед). Природу!
Б е р а н ж е. Природу?
Ж а н (продолжая метаться). У природы есть свои законы. А мораль — противоестественна.
Б е р а н ж е. Насколько я понимаю, вы хотите заменить законы морали законами джунглей.
Ж а н. И я там буду жить, буду жить.
Б е р а н ж е. Это так только говорится. На самом же деле никто...
Ж а н (перебивает его, не переставая метаться). Нужно восстановить основы жизни. Вернуться к первобытной чистоте.
Б е р а н ж е. Я с вами никак не могу согласиться...
Ж а н (громко сопит). Дышать нечем!
Б е р а н ж е. Ну подумайте сами, вы же должны понимать, что у нас есть философия, которой у животных нет, и огромное богатство незаменимых ценностей. Они создавались веками человеческой цивилизацией!..
Ж а н (из ванной). Разрушим все это, и всем будет лучше.
Б е р а н ж е. Вы говорите не серьезно, вы шутите, фантазируете, как поэт.
Ж а н. Брр... (Почти рычит.)
Б е р а н ж е. Я и не подозревал, что вы поэт.
Ж а н (выходя из ванной). Брр... (Снова рычит.)
Б е р а н ж е. Я слишком хорошо вас знаю, чтобы допустить, что вы действительно так думаете. Потому что вам не хуже, чем мне, известно, что человек...
Ж а н (перебивает). Человек... Не произносите больше этого слова!
Б е р а н ж е. Я хочу сказать, человеческое существо, человечность...
Ж а н. Человечность свое отжила. Вы старое, сентиментальное чучело. (Скрывается в ванной.)
Б е р а н ж е. Ну, знаете, как-никак разум...
Ж а н (из ванной). Избитые истины! Чепуха!..
Б е р а н ж е. Чепуха?
Ж а н (из ванной, совсем хриплым голосом, почти нечленораздельно) . Полнейшая!
Б е р а н ж е. Меня удивляет, что я слышу это от вас, дорогой Жан. Вы просто не в себе. Вы что же, хотели бы превратиться в носорога?
Ж а н. А почему бы и нет? Я не страдаю вашими предрассудками.
Б е р а н ж е. Говорите поясней. Я вас не понимаю. Вы плохо произносите слова.
Ж а н (все еще в ванной). Откройте пошире уши!
Б е р а н ж е. Что?
Ж а н. Уши откройте! Я говорю, почему бы мне и не стать носорогом. Я люблю перемены.
Б е р а н ж е. Услышать от вас... такое признание...

Беранже недоговаривает, потому что вдруг появляется Жан в ужасном виде — он стал совсем зеленый,
шишка на лбу почти превратилась в рог носорога.

О-о! Нет, вы, кажется, и в самом деле не в себе!

Жан бросается к кровати, сбрасывает на пол простыни и одеяло, злобно бормочет что-то, произносит
какие-то бессвязные слова, издает бессмысленные звуки.

Да не сердитесь же, успокойтесь! Я, право, вас не узнаю.
Ж а н (еле внятно). Жарко... жарко. Истребить всю эту одежду, от нее чешется, чешется... (Опускает пижамные штаны.)
Б е р а н ж е. Что вы делаете? Я вас не узнаю! Вы всегда были такой... сдержанный!
Ж а н. В болото! В болото!
Б е р а н ж е. Посмотрите на меня. Или вы меня больше не видите? Не слышите меня?
Ж а н. Я вас прекрасно слышу! И прекрасно вижу! (Бросается на Беранже, опустив голову. Беранже увертывается.)
Б е р а н ж е. Осторожней!
Ж а н (громко сопит). Виноват. (И тут же со всех ног бросается в ванную.)
Б е р а н ж е (бежит сначала к двери налево, но тут же поворачивается и идет следом за Жаном в ванную, говоря на ходу). Не могу же я его оставить в таком состоянии, это мой друг. (Уже в ванной.) Я сейчас вызову врача! Это необходимо, необходимо, поверьте мне.
Ж а н (в ванной). Нет.
Б е р а н ж е (в ванной). А я говорю: да. Успокойтесь, Жан! Вы чудак! Ах! У вас рог растет прямо на глазах!.. Вы носорог!
Ж а н (в ванной). Я тебя растопчу, растопчу!

Страшный шум в ванной, рев, стук падающих на пол предметов, звон и треск бьющегося стёкла. Затем появляется
перепуганный Беранже и, с трудом преодолевая натиск изнутри, захлопывает и запирает дверь в ванную.

Б е р а н ж е (пытаясь закрыть дверь). Он уже носорог! Носорог!

В тот момент, когда Беранже удается закрыть дверь, рог носорога пробивает ее и продырявливает ему пиджак. Дверь
трещит от непрерывных ударов и натиска животного, из ванной доносятся шум, рев и отдельные
невнятные возгласы: «Негодяй», «Я ему покажу» и т. д. Беранже бросается к входной двери.

Вот уж никогда от него не ожидал! (Выбегает на лестницу и изо всех сил стучит в дверь по другую сторону площадки.) У вас в доме носорог! Зовите полицию!

Дверь открывается.

С т а р и ч о к (высовывая голову). В чем дело?
Б е р а н ж е. Зовите полицию! У вас носорог в доме...
Г о л о с  ж е н ы  С т а р и ч к а. В чем дело, Жан? Почему такой шум?
С т а р и ч о к (жене). Не понимаю, что он такое плетет. Говорит, будто видел носорога.
Б е р а н ж е. Да, у вас в доме. Зовите полицию!
С т а р и ч о к. Что вы, в самом деле, людей беспокоите? Вот невежа! (Захлопывает дверь перед носом у Беранже.)
Б е р а н ж е (бросается вниз по лестнице). Привратница! Привратница! Звоните в полицию, у вас носорог в доме! Привратница!

Видно, как открывается стекло двери из помещения привратницы и оттуда высовывается голова носорога.

Еще один!

Беранже стремглав бросается обратно, наверх. Он хочет войти к Жану, но не решается и снова подходит к двери Старичка.
В этот момент дверь Старичка распахивается и появляются головы двух небольших носорогов.

Боже мой! Боже!

Беранже вбегает в квартиру Жана. Дверь ванной комнаты по-прежнему сотрясается от натиска изнутри.
Беранже идет к окну. Он совершенно изнемог, чуть не падает и только твердит:

Ах, Боже мой, Боже мой!

Из последних сил он заносит ногу на подоконник и уже готовится перешагнуть через него, в сторону зала, но быстро
отдергивает ногу, так как в эту минуту в оркестровой яме появляются рога носорогов, мчащихся друг за другом
из одного конца ямы в другой. Беранже поспешно прыгает обратно и с минуту смотрит в окно.

Их там целое стадо! Армия носорогов! Вон они бегут по проспекту. (Озирается.) Как же я отсюда выберусь? Как я выберусь?.. Если бы они хоть шли посередине улицы, а то заполнили тротуар. Как же теперь выбраться? Как выбраться?

В отчаянии он бросается от одной двери к другой, от двери к окну, между тем, как дверь ванной трещит и оттуда
доносятся рев Жана и нечленораздельная ругань. Так длится несколько секунд: всякий раз, когда Беранже, пытаясь
бежать, бросается на площадку или вниз по лестнице, в дверях квартиры старичков или на ступеньках лестницы,
всюду его встречают ревом носорожьи головы и он в ужасе отступает. Наконец он последний раз подходит
к окну, смотрит.

Целое стадо носорогов! А говорили, будто это животное-одиночка! Неверно! Ошибочное представление — придется от него отказаться. Вот они, все скамейки на бульваре своротили. (Ломает руки.) Что делать?

Снова бросается то к одному, то к другому выходу и отступает перед носорогами. Очутившись перед дверью в
ванную, он видит, что она уже поддается. Он прижимается к стене, она расступается, и в глубине открывается
улица. Беранже бежит и кричит:

Носороги! Носороги!

Дверь ванной с грохотом слетает с петель.

Занавес



ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

В основном все расположено примерно так же, как и в предыдущей картине. Комната Беранже очень похожа на комнату Жана. Чтобы показать, что это другая квартира, достаточно добавить к обстановке два-три новых предмета и несколько деталей. Слева — лестница, площадка. В глубине площадки — дверь. Привратницкой здесь нет. Беранже лежит одетый на диване, спиной к публике. Кресло, столик
с телефоном. Можно добавить еще стул и столик. В глубине открытое окно. На авансцене макет окна. У Беранже завязана голова. Его,
по-видимому, мучают кошмары, потому что он мечется и бредит.

Б е р а н ж е. Нет!

Пауза.

Рога, берегитесь рогов!

Пауза, слышен топот носорогов, пробегающих под окном в глубине сцены.

Нет!

Падает с дивана, отбиваясь от чего-то, что преследует его во сне, и пробуждается. Испуганно подносит руку ко
лбу, встает, идет к зеркалу, приподнимает повязку со лба. Видя, что шишки нет, вздыхает с облегчением. Стоит в
нерешительности, идет к дивану, ложится и тут же вскакивает. Подходит к столу, берет бутылку коньяка,
стакан, хочет налить коньяку, колеблется и наконец, поборов себя, ставит бутылку и стакан на место.

Силы воли бы мне!

Поворачивается, чтобы пойти к дивану, но тут опять слышится топот носорогов под окном,
и Беранже хватается за сердце.

О-о!

Подходит к окну, смотрит, но тут же судорожно захлопывает окно. Шум затихает. Беранже подходит к столику,
колеблется с минуту, потом машет рукой, как бы говоря: «Э, все равно!», наливает себе стакан коньяка и залпом выпивает.
Ставит бутылку и стакан на место. Кашляет. По-видимому, его кашель внушает ему какие-то подозрения, он опять кашляет и прислушивается. Еще раз глядится в зеркало; кашляя, открывает окно. Оттуда доносится громкое сопение животных;
Беранже снова кашляет.

Нет, не похоже!

Успокаивается, закрывает окно, ощупывает через повязку лоб, идет к дивану, ложится и как будто засыпает.
На верхних ступеньках лестницы появляется Дюдар. Он поднимается на площадку и стучит в дверь Беранже.

Б е р а н ж е (вскакивая). Что, что такое?
Д ю д а р. Я пришел вас проведать, Беранже, пришел проведать.
Б е р а н ж е. Кто там?
Д ю д а р. Это я, я.
Б е р а н ж е. Кто это я?
Д ю д а р. Я, Дюдар.
Б е р а н ж е. Ах, это вы, входите.
Д ю д а р. Я вам не помешаю? (Пытается открыть дверь.) У вас заперто.
Б е р а н ж е. Сию минуту. Иду! (Отпирает, входит Дюдар.)
Д ю д а р. Здравствуйте, Беранже.
Б е р а н ж е. Здравствуйте, Дюдар. Который сейчас час?
Д ю д а р. А вы что же это, забаррикадировались и так и сидите, не выходя? Как вы себя чувствуете, дорогой? Получше немножко?
Б е р а н ж е. Простите, я не узнал вашего голоса. (Подходит к окну, открывает.) Да-да, как будто получше.
Д ю д а р. По-моему, у меня все такой же голос, ничуть он не изменился. А я ваш сразу узнал.
Б е р а н ж е. Простите, мне показалось, будто... нет, правда, у вас все тот же голос. И у меня тоже не изменился, да?
Д ю д а р. А почему он должен меняться?
Б е р а н ж е. Может быть, я чуточку охрип, как, по-вашему?
Д ю д а р. Да нет... по-моему, нисколько не охрипли.
Б е р а н ж е. Вот спасибо... Вы меня успокоили.
Д ю д а р. Да что такое с вами?
Б е р а н ж е. Не знаю. Ну, мало ли что может быть. И голос может измениться: к несчастью, это бывает.
Д ю д а р. А вы разве тоже простудились?
Б е р а н ж е. Надеюсь, что нет... Надеюсь, что нет. Да вы садитесь, Дюдар, устраивайтесь поудобнее. Садитесь вон в кресло.
Д ю д а р (усаживается в кресло). Вы все еще себя неважно чувствуете? И голова все по-прежнему болит? (Показывает на повязку.)
Б е р а н ж е. Да, голова все еще болит. Но шишки у меня нет, я ни обо что не стукался... а? Как, по-вашему? (Приподняв повязку, показывает Дюдару лоб.)
Д ю д а р. Нет у вас никакой шишки. Ничего не видно.
Б е р а н ж е. И я надеюсь, не будет, никогда не будет.
Д ю д а р. Если вы обо что-нибудь не стукнетесь, откуда же у вас будет шишка?
Б е р а н ж е. Кто не хочет стукнуться, тот и не стукнется!
Д ю д а р. Ясно. Надо только быть поосторожней. Но что с вами такое? Вы что-то нервничаете, волнуетесь. Это все ваша мигрень, должно быть. Вы бы полежали спокойно, оно бы и обошлось.
Б е р а н ж е. Мигрень? Не говорите мне про мигрень! Не надо, прошу вас.
Д ю д а р. А что удивительного, если у вас мигрень после такого потрясения?
Б е р а н ж е. Я все еще никак в себя не приду.
Д ю д а р. Еще бы! Поэтому у вас и голова болит.
Б е р а н ж е (бросается к зеркалу и приподнимает повязку). Нет, ничего нет... А вы знаете, ведь так оно и начинается.
Д ю д а р. Что начинается?
Б е р а н ж е. Я боюсь стать... другим.
Д ю д а р. Да вы успокойтесь, сядьте. Ну что вы все из угла в угол мечетесь — вы так себя еще больше взвинчиваете.
Б е р а н ж е. Вы правы, конечно, надо ко всему относиться спокойней. (Садится.) А я, знаете, до сих пор опомниться не могу.
Д ю д а р. Да я знаю, знаю, из-за Жана.
Б е р а н ж е. Именно. Из-за Жана — и из-за других тоже.
Д ю д а р. Я понимаю, это вас не могло не потрясти.
Б е р а н ж е. Еще бы!
Д ю д а р. Но, в конце концов, все-таки не стоит так уж преувеличивать, это еще не причина, чтобы...
Б е р а н ж е. Хотел бы я на вас посмотреть на моем месте! Жан был моим лучшим другом. И вдруг это превращение у меня на глазах и такая ярость...
Д ю д а р. Конечно, я понимаю. Так обмануться в человеке! Но больше не надо об этом думать.
Б е р а н ж е. Как же я могу об этом не думать? Такая человеческая натура, ярый поборник гуманизма! Кто бы мог поверить! И это он-то, он! Мы с ним дружили... с незапамятных времен. Вот уж я никак не думал, что он... и вдруг такая неожиданная эволюция! Я верил ему больше, чем самому себе, я на него полагался больше, чем на самого себя... И так поступить со мной!
Д ю д а р. Но ведь он же сделал это не назло вам!
Б е р а н ж е. Во всяком случае, очень похоже на то. Если бы вы видели, до чего он дошел... а выражение лица!..
Д ю д а р. Да просто потому, что вы в тот момент случайно оказались там. А будь на вашем месте кто-нибудь другой, было бы то же самое.
Б е р а н ж е. Но при мне-то, при мне, помня все наше прошлое, мог бы он сдержаться!
Д ю д а р. Вы, видимо, считаете себя центром вселенной! Вы думаете, все, что происходит, касается вас лично. Точно все только вокруг вас и вертится.
Б е р а н ж е. Может быть, вы и правы. Надо постараться смотреть на вещи более трезво. Однако само по себе такое явление... ну, как оно может не пугать? Я, по правде сказать, совершенно выбит из колеи. Как все это объяснить?
Д ю д а р. Пока что не вижу никакого удовлетворительного объяснения. Я констатирую факты, отмечаю их. Действительно, так оно и есть, а раз так, следовательно, чем-то это должно объясняться. Чудеса природы, странности, капризы, игра — кто знает?
Б е р а н ж е. Жан был очень гордый человек. А у меня нет честолюбия. Я какой есть, такой и есть, тем и довольствуюсь.
Д ю д а р. Может быть, он любил деревню, чистый воздух, простор?.. Может быть, ему требовалось как-то дать себе волю? Я, конечно, говорю это не для того, чтобы его оправдать.
Б е р а н ж е. Я понимаю вас, то есть, вернее, пытаюсь понять. И все-таки, если бы даже мне сказали, что я абсолютно лишен воображения, что я мещанин, обыватель, который ничего знать не знает за пределами своего маленького мирка, я бы ни от чего не отступился, я бы все равно стоял на своем.
Д ю д а р. Конечно, мы с вами останемся тем, чем были. Но почему же вас тогда так волнуют несколько случаев оносороживанья? Возможно, это своего рода болезнь.
Б е р а н ж е. Вот это и страшно — а вдруг заразная?
Д ю д а р. Ну что об этом думать. Право, вы придаете этому слишком большое значение. Пример с Жаном вовсе не симптоматичен, не показателен: вы ведь сами сказали, что Жан был гордец. Простите, если я говорю дурно о вашем друге, но мне кажется, это несколько дикий, вспыльчивый, эксцентричный человек; а ведь по оригиналам судить нельзя, середина, посредственность — вот что считается нормальным.
Б е р а н ж е. Тогда я, кажется, начинаю понимать. Видите, вы затруднялись объяснить это явление, а вот сейчас объяснили его — и вполне правдоподобно. Да, наверное, на него что-нибудь нашло. У него был приступ безумия, и от этого он пришел в такое состояние. Но ведь он пытался приводить какие-то доводы, он, по-видимому, думал над этим вопросом и в конце концов постепенно пришел к решению... А Беф, разве Беф тоже был сумасшедшим?.. И другие, другие?..
Д ю д а р. Остается только предположить эпидемию. Ну вот как, например, грипп. Эпидемии, ведь они разные бывают.
Б е р а н ж е. Ничего похожего на эту никогда не было. Может быть, ее откуда-нибудь из колоний занесли?
Д ю д а р. Во всяком случае, вы же не можете думать, что Беф и все прочие, которые сделали то, что они сделали, или сделались тем, чем они сделались, поступили так назло вам. Стали бы они из-за этого из кожи вон лезть!
Б е р а н ж е. Это правда, это очень разумно — то, что вы говорите. Меня это успокаивает... А может быть, наоборот, может быть, все это гораздо серьезнее.

Под окном в глубине слышен топот носорогов.

Слышите? (Бросается к окну.)
Д ю д а р. Да оставьте вы их в покое! (Беранже закрывает окно.) Чем они вам мешают? Право, это у вас какое-то наваждение. Вы сами себя взвинчиваете. Конечно, у вас был шок. Так постарайтесь же оградить себя от этого. Вам нужно просто прийти в себя.
Б е р а н ж е. Я не знаю, как предохранить себя от заразы.
Д ю д а р. Во всяком случае, эта болезнь не смертельна. Бывают такие, совсем не опасные болезни. Я уверен, что при желании от них излечиваются. Вот увидите, это пройдет.
Б е р а н ж е. Но какие-то следы останутся. Такая встряска всего организма не может пройти без...
Д ю д а р. Пройдет через некоторое время, не беспокойтесь.
Б е р а н ж е. Вы уверены?
Д ю д а р. Я думаю, мне так кажется.
Б е р а н ж е. Но если человек не хочет, действительно не хочет поддаться болезни — а ведь это нервная болезнь, — он же не заболеет, правда не заболеет?.. Не хотите ли коньяку? (Идет к столу, на котором стоит бутылка.)
Д ю д а р. Не беспокойтесь, нет, спасибо, я не пью. Но вы на меня не смотрите: если вам хочется, пожалуйста, не стесняйтесь. Но имейте в виду, после этого у вас еще сильнее разболится голова.
Б е р а н ж е. Спирт очень полезен при всяких эпидемиях: он иммунизирует, убивает, например, микробы гриппа.
Д ю д а р. Вряд ли он убивает все микробы и бациллы всех болезней. А насчет оносороживанья это вообще пока еще неизвестно.
Б е р а н ж е. Жан никогда в рот не брал спиртного. Так он, по крайней мере, говорил. Может быть, поэтому он и... может быть, этим и объясняется его поведение. (Протягивает Дюдару стакан коньяка.) Вы правда не хотите?
Д ю д а р. Нет-нет, спасибо, никогда не пью до завтрака.

Беранже осушает стакан и, не успев поставить ни стакан, ни бутылку, закашливается.

Вот видите, видите, вам вредно пить. Сейчас же начинаете кашлять.
Б е р а н ж е (забеспокоившись). Да, начинаю кашлять... А как я кашляю?
Д ю д а р. Да как все, когда хлебнут крепкого.
Б е р а н ж е (идет и ставит стакан и бутылку на стол). А не как-нибудь особенно? Это был обычный человеческий кашель?
Д ю д а р. Ну чего вы опять добиваетесь? Конечно, обычный человеческий кашель. Какой же еще у вас может быть кашель?
Б е р а н ж е. Не знаю... Может быть, животный... кашель... а что, носороги кашляют?
Д ю д а р. Послушайте, Беранже, ну право же, это смешно; вы придумываете себе какие-то проблемы, задаете нелепые вопросы. Вспомните, вы же сами говорили: чтобы оградить себя от этого, самое главное иметь силу воли.
Б е р а н ж е. Да, конечно.
Д ю д а р. Так докажите, что она у вас есть.
Б е р а н ж е. Уверяю вас, у меня есть...
Д ю д а р. ...Докажите это самому себе, ну хотя бы... перестаньте пить коньяк... вы почувствуете себя гораздо увереннее.
Б е р а н ж е. Вы не хотите понять. Я же объясняю вам, что я пью коньяк только потому, что он предохраняет от другого, еще худшего, да-да, у меня все рассчитано. Вот кончится эпидемия, и я брошу пить. Я еще до этих событий решил бросить, но вот пришлось временно отложить!
Д ю д а р. Вы просто придумываете себе оправдание.
Б е р а н ж е. Да? Вы так полагаете? Ну, во всяком случае, это не имеет ничего общего с тем, что происходит.
Д ю д а р. Кто знает?
Б е р а н ж е (испуганно). Вы правда так думаете? По-вашему, вино может подготовить почву? Но я же не алкоголик. (Идет к зеркалу, разглядывает себя.) А может быть, уже... (Ощупывает лоб под повязкой.) Нет, ничего не произошло... коньяк мне не повредил, это доказывает, что он полезен... или по меньшей мере безвреден.
Д ю д а р. Да я пошутил, Беранже. Просто хотел подразнить вас. Вы все видите в мрачном свете. Смотрите, так можно и неврастеником стать. Когда вы придете в себя от вашего потрясения, избавитесь от вашей депрессии и выйдете на воздух, вам сразу станет лучше, вот увидите. Все ваши мрачные мысли мигом рассеются.
Б е р а н ж е. Выходить? Придется, конечно. Мне страшно об этом подумать. Ведь я безусловно встречу...
Д ю д а р. Ну и что такого? Только не надо попадаться им на пути. А вообще-то говоря, их не так уж много.
Б е р а н ж е. А я только их и вижу. Повсюду. Вы, конечно, скажете, что это болезнь.
Д ю д а р. Они ни на кого не нападают. Если их не трогать, они вас не замечают. Они, в сущности, вовсе не злые. У них даже есть какое-то природное простодушие, чистота. Да я, кстати сказать, всю улицу пешком прошел, чтобы добраться до вас. И как видите, жив и невредим, и никаких злоключений со мной не произошло.
Б е р а н ж е. А я как только их вижу, меня всего переворачивает. Конечно, это нервы. Я не раздражаюсь, нет, я не позволяю себе раздражаться, это может далеко завести, но у меня как будто что-то сжимается здесь. (Показывает на сердце.)
Д ю д а р. Разумеется, это как-то действует, вы правы. Но вы слишком этому поддаетесь. Вам недостает чувства юмора, вот в чем ваша беда, вам не хватает юмора. Надо смотреть на вещи полегче, не принимать близко к сердцу.
Б е р а н ж е. Я как-то чувствую себя ответственным за то, что происходит: я сам в этом участвую, я не могу относиться безразлично.
Д ю д а р. Не судите — да не судимы будете... Ну, знаете, если начать печалиться обо всем, что происходит на свете, тогда и жить нельзя.
Б е р а н ж е. Если бы все это случилось не у нас, а где-нибудь в другой стране, а мы бы узнали из газет, то можно было бы спокойно обсудить, рассмотреть явление со всех сторон, сделать объективные выводы. Можно было бы организовать научные дискуссии, привлечь академиков, писателей, законоведов, ученых, а также художников. Это было бы интересно, увлекательно, из этого можно было бы многое вынести. Но когда мы сами вовлечены в события, когда мы вдруг сталкиваемся с грубой реальностью фактов, нельзя не чувствовать, что все это касается нас непосредственно, и это настолько ошеломляет, что просто невозможно сохранять хладнокровие. Я ошеломлен, ошеломлен и никак не могу прийти в себя.
Д ю д а р. Я тоже ошеломлен, как и вы. Вернее, был ошеломлен. Теперь я уже начинаю привыкать.
Б е р а н ж е. Вы человек более уравновешенный, у вас нервы крепче, с чем и поздравляю вас. Но вы не считаете, что это несчастье...
Д ю д а р (перебивает). Конечно, я не говорю, что в этом есть что-то хорошее. И не думайте, что я как-то заступаюсь за носорогов...

Снова слышен топот бегущих носорогов, на этот раз под окном на авансцене.

Б е р а н ж е (вскакивая). Опять они! Опять! О нет, я ничего не могу с собой поделать, я не в состоянии к этому привыкнуть. Может быть, я не прав, но я все время только о них и думаю, я даже перестал спать. У меня бессонница. Я засыпаю днем, когда уже просто валюсь от усталости.
Д ю д а р. Принимайте снотворное.
Б е р а н ж е. Да это не выход из положения. Когда я сплю, мне еще хуже. Они снятся мне, меня душат кошмары.
Д ю д а р. Вот это и означает, что вы все слишком близко к сердцу принимаете. Вы любите себя истязать, сознайтесь.
Б е р а н ж е. Клянусь чем хотите, я не мазохист.
Д ю д а р. В таком случае примиритесь с фактом и не думайте и о нем. Раз оно так случилось, значит, иначе и быть не могло.
Б е р а н ж е. Это уже фатализм.
Д ю д а р. Нет, мудрость. Если какое-то явление происходит, значит, на то имеется причина. Вот эту причину и надо искать.
Б е р а н ж е (вставая). Ну, а я не желаю мириться с таким положением.
Д ю д а р. А что вы можете сделать? Что вы намерены предпринять?
Б е р а н ж е. Я еще пока сам не знаю. Подумаю. Пошлю письма в разные газеты, напишу воззвание, добьюсь приема у мэра или у его помощника, если мэр окажется очень занят.
Д ю д а р. Предоставьте властям самим принимать меры. В конце концов, я не уверен, имеете ли вы моральное право вмешиваться в это. А впрочем, я и сейчас считаю, что все это не так страшно. По-моему, это просто глупо — сходить с ума из-за того, что несколько человек вздумали сменить шкуру. Им не нравилось в своей. Они вольны распоряжаться собой, это их дело.
Б е р а н ж е. Надо пресечь зло в корне.
Д ю д а р. Зло, зло! Пустое слово! Кто это может знать, где зло, а где добро? Одним нравится одно, другим другое. Вы-то главным образом боитесь за себя. В этом все и дело. Но, право же, вы никогда не превратитесь в носорога... У вас к этому нет призвания!
Б е р а н ж е. Вот-вот! Если наше правительство и наши сограждане все думают так же, как вы, они не решатся действовать.
Д ю д а р. Не станете же вы к чужеземцам за помощью взывать. Это наше внутреннее дело, оно касается только нашей страны.
Б е р а н ж е. Я верю в международную солидарность...
Д ю д а р. Вы Дон-Кихот! Я это вам без зла говорю, я вовсе не хочу вас обидеть! Вы знаете, я стараюсь для вашего же блага, вам просто необходимо успокоиться.
Б е р а н ж е. Я в этом не сомневаюсь; вы меня простите, я слишком взволнован. Я исправлюсь. Извините, что я вас так задержал и замучил своими разглагольствованиями. У вас, наверно, работы много. Вы получили мое прошение об отпуске по болезни?
Д ю д а р. Можете об этом не беспокоиться. Все в порядке. К тому же контора еще не приступила к работе.
Б е р а н ж е. Как, до сих пор не починили лестницу? Какая халатность! Вот поэтому-то все так и идет кувырком.
Д ю д а р. Ее чинят. Только это ведь быстро не делается. Не так-то легко найти рабочих. Они нанимаются, работают день-другой и исчезают, так больше и не показываются. Приходится искать других.
Б е р а н ж е. А еще жалуются на безработицу! Надеюсь, по крайней мере, у нас будет теперь бетонная лестница.
Д ю д а р. Нет, такая же деревянная, только из новых досок.
Б е р а н ж е. Вот вечно так с этой дирекцией! Бросают деньги на ветер, а когда нужно на что-нибудь потратить, оказывается, нет фондов. Наверно, мсье Папийон не очень-то доволен. Он так надеялся на бетонную лестницу. Как же он к этому отнесся?
Д ю д а р. У нас нет больше начальника. Мсье Папийон подал в отставку.
Б е р а н ж е. Не может быть!
Д ю д а р. Я вам говорю.
Б е р а н ж е. Вот удивительно! Неужели из-за этой истории с лестницей?
Д ю д а р. Не думаю. Во всяком случае, он выставил другую причину.
Б е р а н ж е. Но какую же? Что с ним такое случилось?
Д ю д а р. Он хочет бросить дела, уехать в деревню.
Б е р а н ж е. В отставку выходит, совсем? Да ведь ему не так много лет, он мог бы еще стать директором.
Д ю д а р. Отказался. Говорит, что ему надо отдохнуть от дел.
Б е р а н ж е. Наверное, дирекция очень недовольна его уходом, ведь его надо кем-то заменить. Для вас-то оно, может быть, и лучше. При вашем дипломе у вас есть все шансы.
Д ю д а р. Уж не буду скрывать... дело в том... это, конечно, очень смешно, но он тоже стал носорогом.

Вдалеке шум бегущих носорогов.

Б е р а н ж е. Носорогом! Мсье Папийон стал носорогом! Вот так так! Ну, знаете, это совсем не смешно! Почему вы мне не сказали раньше?
Д ю д а р. Да, видите ли, у вас нет чувства юмора. Ну, я и не хотел вам говорить... не хотел вам говорить потому, что ведь я вас хорошо знаю, вот я и опасался, что вам это совсем не покажется смешным, а только еще больше напугает. Вы чересчур впечатлительны!
Б е р а н ж е (вздымая руки к небу). Нет! Подумать только... Мсье Папийон!.. С его-то положением!
Д ю д а р. Это, во всяком случае, доказывает полное бескорыстие его превращения.
Б е р а н ж е. Он не мог этого сделать нарочно, я уверен, что это случилось с ним помимо его воли.
Д ю д а р. А что мы об этом знаем? Трудно сказать, какие побуждения могут заставить человека на что-то решиться.
Б е р а н ж е. Во всяком случае, это был неудачный шаг. Наверное, у него были какие-то скрытые комплексы. Ему надо было полечиться психоанализом.
Д ю д а р. Что ж, даже такой переход из одного состояния в другое тоже ведь может кое-что выявить. Каждый ищет себе облегчения, в чем может.
Б е р а н ж е. Я уверен, его на это подбили, а он поддался.
Д ю д а р. Это может с каждым случиться!
Б е р а н ж е (испуганно). С каждым? О нет, только не с вами, нет, правда, не с вами? И не со мной!
Д ю д а р. Надеюсь.
Б е р а н ж е. Ведь не могут же нас... ну, скажите, ведь... правда? Не могут? Не могут?
Д ю д а р. Ну разумеется, разумеется.
Б е р а н ж е (понемногу успокаиваясь). Все-таки я думал, что мсье Папийон сильнее и может устоять. Я думал, у него более твердый характер... Тем более я не вижу, какой у него может быть расчет, что ему это дает — материально и морально...
Д ю д а р. Поступок совершенно бескорыстный. Ясно.
Б е р а н ж е. Да, конечно. Можно это признать смягчающим обстоятельством или наоборот... отягчающим? Мне кажется, скорее отягчающим... потому что, если он сделал это просто из прихоти... я уверен, что Ботар не мог не осудить его поведение, и притом со всею строгостью. Интересно, что он о нем думает? Что говорит Ботар о своем начальнике?
Д ю д а р. Бедняга Ботар был страшно возмущен, он был вне себя. Мне редко приходилось видеть человека в таком исступлении.
Б е р а н ж е. Ну, знаете, на этот раз я его понимаю. Да, Ботар все-таки трезвый ум. А я о нем как-то нехорошо отзывался.
Д ю д а р. И он о вас не очень-то лестно говорил.
Б е р а н ж е. Что ж, в данном случае это только доказывает мою объективность. Да вы и сами тоже были о нем не очень-то высокого мнения.
Д ю д а р. Невысокого... Это, пожалуй, не то слово. Я, надо сказать, редко бывал с ним в чем-нибудь согласен. Мне не нравились его скептицизм, недоверчивость, подозрительность. Да и на этот раз я не мог с ним полностью согласиться.
Б е р а н ж е. Но уже по причинам противоположного свойства, не так ли?
Д ю д а р. Нет, не совсем так. Мои суждения, мои взгляды все же не так примитивны, как вам кажется. Дело в том, что у Ботара не было, в сущности, никаких определенных и сколько-нибудь объективных аргументов. Повторяю вам, я тоже не одобряю носорогов, отнюдь не одобряю, не думайте этого, пожалуйста! Но Ботар в этом споре сразу занял бурно наступательную и, как всегда, очень упрощенную позицию. Мне кажется, эта его позиция продиктована исключительно ненавистью к начальству, ко всем, кто стоит выше него. Словом, здесь налицо комплекс неполноценности, обида. И потом, он всегда говорит какие-то избитые истины, а меня эти его общие фразы мало трогают.
Б е р а н ж е. А я, уж вы меня простите, на этот раз совершенно согласен с Ботаром. Он честный человек. Да.
Д ю д а р. Этого я не отрицаю. Но ведь это ни о чем не говорит.
Б е р а н ж е. Да, честный малый. Не так-то часто можно встретить честного человека, и чтобы он при этом не витал в облаках. Настоящего честного человека, который стоит на земле всеми своими четырьмя, виноват, я хотел сказать, обеими ногами. Я счастлив, что заодно с ним. Увижу его — поздравлю. А мсье Папийона я осуждаю. Его долг в том и состоял, чтобы не поддаться.
Д ю д а р. Нельзя же быть таким нетерпимым. А может быть, мсье Папийон чувствовал потребность вырваться на волю после стольких лет сидячей жизни?
Б е р а н ж е (иронически). А вот вы слишком уж терпимы. Скажите, какое великодушие!
Д ю д а р. Мне кажется, дорогой Беранже, всегда надо пытаться понять. А если хочешь понять какое-нибудь явление и вытекающие из него следствия, нужно приложить усилия и, честно покопавшись, добраться до его причин. И надо во что бы то ни стало постараться это сделать, потому что мы — существа мыслящие. Мне это, повторяю, не удалось, и не знаю, удастся ли. Но, во всяком случае, подходить к этому надо с какой-то более или менее благожелательной позиции или по меньшей мере без всякого предубеждения, с полной готовностью идти навстречу, что, в сущности, и характеризует научное мышление. Все логично. Понять — значит оправдать.
Б е р а н ж е. Вы скоро станете сторонником носорогов.
Д ю д а р. Да нет же, нет. До этого я не дойду. Я просто пытаюсь смотреть на вещи прямо, непредубежденно. Иметь обо всем реальное представление. И потом, я думаю, не может быть настоящего порока в том, что естественно. Горе тому, кто во всем видит порок. Это черта инквизиторов.
Б е р а н ж е. Так, по-вашему, это естественно?
Д ю д а р. Что может быть естественнее носорога?
Б е р а н ж е. Да, но человек, превращающийся в носорога, это уж бесспорно нарушение нормы.
Д ю д а р. Н-ну, бесспорно!.. Знаете...
Б е р а н ж е. Да, бесспорное нарушение нормы, нечто совершенно аномальное.
Д ю д а р. Не слишком ли вы уверены в себе? Кто знает, где кончается нормальное и где начинается аномальное? Можете ли вы определить, что такое нормальное, аномальное? Ни с философской, ни с медицинской точки зрения никто до сих пор не мог разрешить этой проблемы.
Б е р а н ж е. Может быть, философски этого и нельзя разрешить, но практически легко. Вам, например, доказывают, что движения не существует... а вы ходите, ходите, ходите (начинает ходить из угла в угол) ...и в конце концов приходите к тому, что говорите себе, как Галилей: «А все-таки она вертится!»
Д ю д а р. У вас все перепуталось в голове! Нельзя же так смешивать. В случае с Галилеем было как раз наоборот — там теоретическая и научная мысль победила общепринятую догму.
Б е р а н ж е (вспылив). Что вы мне такое рассказываете! Общепринятое, догма — все только слова, слова! Может быть, у меня в голове путаница, а вы — вы, по-моему, совсем потеряли голову, перестали понимать, что нормально, что нет. Вы меня со своим Галилеем совсем с ума сведете... На черта он мне сдался, ваш Галилей?
Д ю д а р. Да вы же сами на него сослались, и сами же завели этот разговор и доказывали, что последнее слово всегда остается за практикой. Может быть, это и так, но только в тех случаях, когда она опирается на теорию. История науки и мышления это прекрасно доказывает.
Б е р а н ж е (еще больше разъяряясь). Ничего она не доказывает. Это тарабарщина, ерунда какая-то, сплошная бессмыслица, безумие!
Д ю д а р. Надо еще знать, что такое безумие!
Б е р а н ж е. Ха! Безумие — это безумие! Безумие означает безумие — и все. Всякий знает, что такое безумие. А вот носороги — это, по-вашему, практика или теория?
Д ю д а р. И то, и другое.
Б е р а н ж е. Как это и то, и другое?
Д ю д а р. Так — и то, и другое, а может быть, либо то, либо другое. Вопрос спорный.
Б е р а н ж е. Тогда я... нет... я отказываюсь соображать...
Д ю д а р. Напрасно вы из себя выходите. Мы с вами не сошлись во мнениях, и почему бы нам не поспорить мирно. Спорить должно.
Б е р а н ж е (в страшном смятении). Вам кажется, что я вышел из себя? Что я уже становлюсь... вот как Жан. О нет-нет, я не хочу... как Жан. Не хочу быть таким, как он. (Успокаиваясь.) Я в философии мало смыслю. Я ведь человек без образования. Вот вы, у вас диплом. Вам хорошо спорить, а я не всегда знаю, что ответить, не всегда сразу найдусь.

Шум усиливается, носороги пробегают сначала под окном в глубине, потом под окном на авансцене.

Но я чувствую, что вы не правы... чувствую инстинктивно, ах нет, инстинкт — это у носорогов, а я чувствую интуитивно, вот именно, интуитивно.
Д ю д а р. А что вы понимаете под словом «интуитивно»?
Б е р а н ж е. Интуитивно это значит... ну как это сказать... Ну просто так, я чувствую, что ваша чрезмерная терпимость, ваша великодушная снисходительность на самом деле — проявление слабости... ослепление...
Д ю д а р. Это вы так думаете по наивности.
Б е р а н ж е. Мне с вами, конечно, спорить трудно, но, знаете, я постараюсь разыскать Логика...
Д ю д а р. Какого логика?
Б е р а н ж е. Ну, Логика, философа, словом, логика... ну вы же лучше меня знаете, что такое логик. Так вот, логик, с которым я познакомился, объяснил мне...
Д ю д а р. Что он вам объяснил?
Б е р а н ж е. Что азиатские носороги были африканскими, а африканские — азиатскими.
Д ю д а р. Я что-то не могу уловить...
Б е р а н ж е. Ах нет... нет... Как раз наоборот: он доказал, что африканские были азиатскими, а азиатские... да... понятно. Но я хотел сказать... Словом, вы с ним разберетесь. Это человек вашего склада, очень серьезный человек, начитанный, тонкого ума.

Щум от бегущих носорогов усиливается, слова действующих лиц заглушаются топотом животных, в какой-то момент
слов совсем не слышно, видно только, как шевелятся губы у Беранже и Дюдара.

Опять они! О-о, когда же этому конец! (Подбегает к окну в глубине.) Хватит! Хватит, мерзавцы!

Носороги удаляются, Беранже грозит им вслед кулаком.

Д ю д а р (сидя). Я бы очень хотел познакомиться с вашим Логиком. Если он поможет мне разобраться в этих тонкостях, в таком сложном, запутанном вопросе... Я только буду рад, честное слово.
Б е р а н ж е (бежит к окну на авансцене). Да, я к вам его приведу, он с вами поговорит. Вы увидите, это просто замечательная личность. (Кричит в окно.) Мерзавцы!
Д ю д а р. Оставьте их, пусть бегают. И не мешало бы быть повежливее. Нехорошо так разговаривать с животными... которые...
Б е р а н ж е (все еще у окна). Вот они опять!

В оркестровой яме, под окном, внезапно появляется шляпа-канотье, проткнутая рогом носорога,
он быстро проносится справа налево и исчезает.

Ах! Канотье на носороге! Он его проткнул своим рогом! Да это же канотье Логика. Канотье, которое носил Логик! Ах, сволочь такая, этакое дерьмо! Логик стал носорогом!
Д ю д а р. Да это же не причина, чтобы так выражаться.
Б е р а н ж е. Кому же теперь верить, Боже, Боже мой, Логик стал носорогом!
Д ю д а р (подходит к окну). А где он?
Б е р а н ж е (показывает пальцем). Вон он, видите?
Д ю д а р. Да, единственный носорог в канотье. А знаете, невольно задумываешься. Ведь это действительно ваш Логик.
Б е р а н ж е. Логик... и стал носорогом!
Д ю д а р. Он все-таки сохранил какие-то следы прежней индивидуальности.
Б е р а н ж е (снова потрясая кулаком вслед носорогу в канотье). Я за вами не пойду! Не пойду! Не пойду!
Д ю д а р. Если, как вы говорите, он был настоящим мыслителем, он не мог на это решиться сгоряча, не подумав. Прежде чем сделать выбор, он должен был взвесить все «за» и «против».
Б е р а н ж е (продолжая кричать в окно вслед бывшему Логику и другим удаляющимся носорогам). Я за вами не пойду!
Д ю д а р (усаживаясь в кресло). Да, тут есть над чем призадуматься!

Беранже закрывает переднее окно и идет к окну в глубине, под которым бегают другие носороги;
по-видимому, они кружат вокруг дома. Открывает окно, кричит.

Б е р а н ж е. Нет, я за вами не пойду!
Д ю д а р (в сторону). Они бегают вокруг дома. Играют! Большие дети!

Видно, как Дэзи с корзинкой в руке поднимается по лестнице, подходит к двери Беранже, стучит.

К вам кто-то пришел, Беранже, стучат. (Он дергает Беранже за рукав, тот все еще стоит у окна.)
Б е р а н ж е (кричит вслед носорогам в окно). Позор, ваш маскарад — срам!
Д ю д а р. К вам стучат, Беранже. Вы что, не слышите?
Б е р а н ж е. Откройте, если хотите. (Молча следит за удаляющимися носорогами.)

Дюдар идет открывать дверь.

Д э з и (входя). Здравствуйте, мсье Дюдар.
Д ю д а р. Как, это вы, мадмуазель Дэзи?
Д э з и. Беранже дома? Ему лучше?
Д ю д а р. Здравствуйте, дорогая. Так вы навещаете Беранже?
Д э з и. Где он?
Д ю д а р (показывает пальцем). Вон.
Д э з и. Бедняжка, у него никого нет. А он сейчас хворает. Надо же ему немножко помочь.
Д ю д а р. Вы хороший товарищ, мадмуазель Дэзи.
Д э з и. Да, правда, я хороший товарищ.
Д ю д а р. У вас доброе сердце.
Д э з и. Просто я хороший товарищ, и все.
Б е р а н ж е (поворачивается, оставив окно открытым). О, дорогая мадмуазель Дэзи. Как это хорошо, что вы пришли, какая вы милая.
Д ю д а р. Этого нельзя отрицать.
Б е р а н ж е. Знаете, мадмуазель Дэзи, Логик стал носорогом!
Д э з и. Знаю, только что его видела, вот здесь, рядом, на улице, когда шла к вам. Он довольно быстро бегает для своих лет. А вы себя получше чувствуете, мсье Беранже?
Б е р а н ж е (Дэзи). Голова, по-прежнему голова! Все время болит. Это ужасно. Что вы об этом думаете?
Д э з и. Я думаю, вам надо отдохнуть... посидеть еще несколько дней спокойно дома.
Д ю д а р (Беранже и Дэзи). Надеюсь, я вам не мешаю?
Б е р а н ж е (Дэзи). Я говорю о Логике.
Д э з и (Дюдару). Чем это вы нам можете мешать? (Беранже.) Ах, о Логике? А я о нем ничего не думаю.
Д ю д а р (Дэзи). Может быть, я здесь лишний?
Д э з и (Беранже). А что, по-вашему, я должна об этом думать? (Беранже и Дюдару.) Могу вам сообщить последнюю новость: Ботар стал носорогом.
Д ю д а р. Скажите!
Б е р а н ж е. Не может этого быть! Он был против! Вы что-нибудь перепутали. Он же возмущался. Дюдар мне только что рассказывал. Не правда ли, Дюдар?
Д ю д а р. Правда.
Д э з и. Я знаю, что он был против. И тем не менее он стал носорогом, и ровно через двадцать четыре часа после превращения мсье Папийона.
Д ю д а р. Ну, значит, он переменил свое отношение. Каждый имеет право на саморазвитие!
Б е р а н ж е. Но тогда, тогда можно ожидать всего!
Д ю д а р (Беранже). Он честный человек, вы сами это только что говорили.
Б е р а н ж е (Дэзи). Я просто не могу поверить. Вам кто-нибудь наклеветал на него.
Д э з и. Это все произошло у меня на глазах.
Б е р а н ж е. Тогда, значит, он врал или просто прикидывался.
Д э з и. Да нет, у него это было очень искренне, он просто подкупал своей искренностью.
Б е р а н ж е. Но что же его толкнуло? Он что-нибудь говорил?
Д э з и. Он сказал слово в слово следующее: «Нужно идти в ногу со временем!» Это были его последние человеческие слова!
Д ю д а р (Дэзи). Я почему-то был почти уверен, что встречу вас здесь, мадмуазель Дэзи.
Б е р а н ж е. Идти в ногу со временем! Вот уж действительно придумал! (Разводит руками.)
Д ю д а р (Дэзи). Вас теперь и не увидишь, с тех пор как закрылась наша контора.
Б е р а н ж е (сам с собой). Какая наивность! (Недоуменно пожимает плечами.)
Д э з и (Дюдару). Если вы хотели меня видеть, могли бы мне позвонить.
Д ю д а р (Дэзи). Что вы, я человек скромный, мадмуазель, очень скромный.
Б е р а н ж е. Ну что ж! По зрелом размышлении, выходка Ботара меня не удивляет. Значит, вся его стойкость — это только одна видимость, что, впрочем, не мешает ему быть честным человеком, вернее сказать, не мешало. Из честных людей вышли честные носороги. Да, вот на этой-то своей честности они и попались.
Д э з и. Можно, я корзинку на стол поставлю? (Ставит на стол корзинку.)
Б е р а н ж е. Но хоть он и честный человек, а озлобленный...
Д ю д а р (бросаясь помочь Дэзи поставить корзинку). Простите, простите нас, пожалуйста, надо было сразу освободить вас от этой ноши.
Б е р а н ж е (продолжая). ...искалеченный своей ненавистью к начальству, он страдал комплексом неполноценности.
Д ю д а р (Беранже). Вы рассуждаете неправильно, ведь Ботар как раз и последовал за своим начальником, за тем самым, кого он называл орудием в руках эксплуататоров. Мне кажется, в данном случае дух коллективизма взял у него верх над анархическими тенденциями.
Б е р а н ж е. Носороги — они и есть самые анархисты, потому что они представляют собой меньшинство.
Д ю д а р. Пока, в данный момент.
Д э з и. Довольно-таки многочисленное меньшинство, и растет оно быстро. Мой кузен стал носорогом, и его жена тоже. Я уж не говорю о всяких высокопоставленных лицах. Ну вот хотя бы кардинал де Рец.
Д ю д а р. Прелат!
Д э з и. Мазарини.
Д ю д а р. Вот увидите, это перекинется и на другие страны!
Б е р а н ж е. И подумать только, что зло пойдет от нас!
Д э з и. ...и аристократы — герцог де Сен-Симон...
Б е р а н ж е (вздымая руки к небу). Как, и классики!
Д э з и. ...и другие. Масса, масса! Пожалуй, около четверти города.
Б е р а н ж е. Пока еще мы в большинстве, надо этим пользоваться. Надо скорей что-то предпринять, пока всех нас не захлестнуло.
Д ю д а р. Они очень предприимчивы, очень предприимчивы.
Д э з и. Сейчас прежде всего надо позавтракать. Я принесла всякой еды.
Б е р а н ж е. Какая вы милая, мадмуазель Дэзи.
Д ю д а р (в сторону). Да, очень мила.
Б е р а н ж е (Дэзи). Не знаю просто, как вас и благодарить.
Д э з и (Дюдару). Вы останетесь с нами?
Д ю д а р. Я боюсь быть навязчивым.
Д э з и (Дюдару). Ну что вы, мсье Дюдар! Вы прекрасно знаете, что мы вам рады.
Д ю д а р. Но видите, я бы не хотел мешать...
Б е р а н ж е (Дюдару). Ну, конечно, оставайтесь, Дюдар. Мы вам рады.
Д ю д а р. Дело в том, что я немножко тороплюсь. Я должен кое с кем встретиться.
Б е р а н ж е. Вы только что говорили, что совершенно свободны.
Д э з и (достает из корзины еду). Вы знаете, очень трудно было что-нибудь достать. Множество магазинов разгромлено — они пожирают все, — другие закрыты, и на дверях вывешено: «По случаю превращений...»
Б е р а н ж е. Их надо было бы поместить в загоны, отвести для них определенные участки и держать под присмотром.
Д ю д а р. Мне кажется, такой проект вряд ли осуществим. Общество защиты животных первое запротестует.
Д э з и. А с другой стороны, ведь у каждого из нас среди носорогов — у кого близкие родственники, у кого друзья, это тоже все осложняет.
Б е р а н ж е. Выходит, все в это втянуты.
Д э з и. Все с ними заодно.
Б е р а н ж е. Но как можно быть носорогом? Это уму непостижимо, уму непостижимо. (Дэзи.) Помочь вам накрыть на стол?
Д э з и (Беранже). Не беспокойтесь. Я знаю, где тарелки. (Идет к шкафу за посудой.)
Д ю д а р (в сторону). Ого! Она тут как у себя дома...
Д э з и (Дюдару). Я накрываю на троих, вы остаетесь, не правда ли?
Б е р а н ж е (Дюдару). Оставайтесь, оставайтесь.
Д э з и (Беранже). Знаете, как-то привыкаешь. Никто не удивляется, что по улицам носятся стада носорогов. Люди сторонятся при встрече с ними, уступают дорогу, а потом идут дальше, кто по делам, кто гуляет как ни в чем не бывало.
Д ю д а р. Это самое разумное.
Б е р а н ж е. Ну нет, я к этому никогда не привыкну.
Д ю д а р (в раздумье). А я вот думаю, не попробовать ли и мне тоже.
Д э з и. Давайте завтракать.
Б е р а н ж е. Как, вы, юрист, и можете допустить...

Снаружи доносится страшный шум, слышно, как мчится стадо носорогов, ревут трубы, гремят барабаны.

Что такое?

Все бросаются к переднему окну.

Что случилось?

Где-то рядом обрушивается стена, пыль поднимается столбом, окутывает часть сцены, действующих
лиц почти не видно, только слышны их голоса.

Ничего не видно. Что случилось?
Д ю д а р. Ничего не видно, зато слышно.
Б е р а н ж е. Этого мало.
Д э з и. Все тарелки в пыли.
Б е р а н ж е. Да, уж это совсем не гигиенично!
Д э з и. Давайте скорей есть. Не стоит обо всем этом думать.

Пыль рассеивается.

Б е р а н ж е (показывая пальцем в зрительный зал). Они разнесли стены пожарного депо.
Д ю д а р. Да, правда! Стены обрушились.
Д э з и (только что отошла от окна и сейчас стоит у стола и вытирает тарелки, затем быстро идет обратно к окну и становится рядом с Беранже и Дюдаром). Вот они, все выходят.
Б е р а н ж е. Вся пожарная команда — целый полк носорогов, и впереди барабанщики.
Д э з и. Запрудили весь бульвар!
Б е р а н ж е. Это невыносимо, невыносимо!
Д э з и. Вон там из дворов еще носороги вылезают.
Б е р а н ж е. И из домов лезут.
Д ю д а р. И из окон!
Д э з и. Они бегут к тем!

Видно, как из двери по другую сторону площадки выходит человек и сбегает с лестницы, потом
второй — у них на лбу по большому рогу; за ними бежит женщина с головой носорога.

Д ю д а р. Пожалуй, их теперь уже больше, чем нас.
Б е р а н ж е. Сколько среди них однорогих и сколько двурогих?
Д ю д а р. Наверное, статистики ведут учет. Вот будет материал для ученых споров!
Б е р а н ж е. Вряд ли удастся установить процентное соотношение, разве только что очень приблизительно. Все совершается с такой быстротой. Как за ними поспеешь? Люди не успевают подсчитывать.
Д э з и. Самое разумное — предоставить статистикам делать свое дело. Идемте завтракать, дорогой Беранже. Вас это успокоит, подбодрит, (Дюдару) и вас тоже.

Они отходят от окна. Беранже, которого Дэзи взяла под руку, идет покорно;
Дюдар, сделав несколько шагов, останавливается.

Д ю д а р. Мне что-то не очень хочется есть, или, может быть, я не так уж люблю консервы. Я бы, пожалуй, на свежем воздухе поел.
Б е р а н ж е. Не делайте этого. Знаете, чем вы рискуете?
Д ю д а р. Нет, правда, я не хочу вас стеснять.
Б е р а н ж е. Но вам же говорят...
Д ю д а р (перебивая Беранже). Да нет, я нисколько не церемонюсь.
Д э з и (Дюдару). Ну, если вам непременно надо идти, конечно, мы не можем вас держать...
Д ю д а р. Я только не хочу, чтобы вы сердились.
Б е р а н ж е (Дэзи). Не отпускайте его, не отпускайте.
Д э з и. Я была бы очень рада, если бы он остался... но... в конце концов, каждый волен поступать, как ему нравится.
Б е р а н ж е (Дюдару). Человек выше носорога.
Д ю д а р. Я не спорю. Но и не говорю «да». Я не знаю. Это только на опыте можно проверить.
Б е р а н ж е (Дюдару). Оказывается, вы тоже слабый человек.
Д ю д а р. Поймите, ведь это на вас просто такой стих нашел, вы сами же потом пожалеете.
Д э з и. Ну, если это просто прихоть, то ничего страшного нет.
Д ю д а р. Меня мучает совесть. Долг повелевает мне следовать за моим начальником и товарищами и не покидать их ни в радости, ни в горе.
Б е р а н ж е. Да что вы с ними в брак, что ли, вступили?
Д ю д а р. Я отказался от брака, единая большая семья лучше маленькой.
Д э з и (спокойно). Нам очень жаль вас, Дюдар, но мы ничего не можем для вас сделать.
Д ю д а р. Мой долг — не покидать их, я следую своему долгу.
Б е р а н ж е. Напротив, ваш долг... вы сами не знаете, в чем истинный долг... ваш долг — противостоять им с полным присутствием духа, непоколебимо.
Д ю д а р. Я сохраню присутствие духа (начинает кружиться по сцене), полностью. И уж если критиковать, то лучше критиковать изнутри, чем со стороны. Я их не покину, не покину.
Д э з и. У него доброе сердце.
Б е р а н ж е. Слишком доброе. (Дюдару.) У вас чересчур доброе сердце, вы слишком человечны. (Дэзи.) Удержите его. Он сам себя обманывает. Он человек...
Д э з и. Что я могу сделать?'

Дюдар открывает дверь и убегает. Видно, как он стремглав сбегает по лестнице, Беранже бросается
за Дюдаром и кричит ему с площадки.

Б е р а н ж е. Вернитесь, Дюдар! Вас любят здесь, не ходите туда! Поздно. (Возвращается.) Слишком поздно!
Д э з и. Ну что же тут можно было сделать! (Закрывает дверь, Беранже бросается к переднему окну.)
Б е р а н ж е. Он уже нагнал их. Где он?
Д э з и (подходя к окну). Там, с ними.
Б е р а н ж е. Который же из них?
Д э з и. Теперь уж не разберешь. Нельзя отличить.
Б е р а н ж е. Все они одинаковые, все одинаковые. (Дэзи.) Он не устоял. Вы должны были его удержать силой.
Д э з и. Я не решилась.
Б е р а н ж е. Надо было решиться, вы должны были настоять. Ведь он любил вас, правда?
Д э з и. Он никогда не объяснялся мне в любви.
Б е р а н ж е. Всем это было известно. Он и сейчас сделал это с досады, от любви к вам. Он был человек робкий. Вот ему и захотелось сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы произвести на вас впечатление. А вас не тянет последовать за ним?
Д э з и. Нисколько. Раз я здесь.
Б е р а н ж е (глядя в окно). На улицах, кроме них, ни души. (Бросается к окну в глубине.) Никого, кроме них. Нехорошо вы поступили, Дэзи. (Идет снова к окну на авансцене.) Насколько хватает глаз, ни одного человеческого существа. Они заполнили всю улицу. Однорогие, двурогие, половина на половину. А кроме этого, никаких отличительных признаков.

Слышны рев и топот бегущих носорогов. Эти звуки стали несколько более мелодичными. На стене до самого конца
действия то появляются, то исчезают искусственные головы носорогов. Постепенно их становится все больше и
больше, и наконец они покрывают сплошь всю заднюю стену и уже больше не исчезают. Несмотря на всю свою
чудовищность, эти головы мало-помалу становятся все красивее и красивее.

Вы не огорчены, Дэзи? Ни о чем не жалеете?
Д э з и. Нет, нет.
Б е р а н ж е. Как бы я хотел вас утешить. Я люблю вас, Дэзи, не покидайте меня.
Д э з и. Закрой окно, дорогой. От них такой шум. И пыль даже сюда долетает. Все будет грязное.
Б е р а н ж е. Да-да. Ты права.

Закрывает переднее окно. Дэзи закрывает окно в глубине. Они встречаются на середине сцены.

Пока мы вместе, я ничего не боюсь, мне ни до чего нет дела. Ах, Дэзи. Я думал, для меня уже невозможно полюбить женщину. (Сжимает ей руки, обнимает за плечи.)
Д э з и. Видишь, оказывается, все возможно.
Б е р а н ж е. Как бы я хотел сделать тебя счастливой. А можешь ты быть счастлива со мной?
Д э з и. Почему же нет? Если ты счастлив, я тоже. Ты говоришь, что ничего не боишься, а сам всего пугаешься. Что с нами может случиться?
Б е р а н ж е (бормочет). Любовь моя! Радость моя! Радость моя! Любовь моя! Дай губы, я даже никогда не думал, что способен на такое страстное чувство.
Д э з и. Ты должен быть спокойнее, у тебя должно быть больше уверенности в себе.
Б е р а н ж е. Да-да. Дай мне твои губы.
Д э з и. Я очень устала, дорогой. Успокойся, отдохни. Сядь в кресло. (Ведет Беранже к креслу, он усаживается.)
Б е р а н ж е. В таком случае Дюдару незачем было и ссориться с Ботаром.
Д э з и. Перестань думать о Дюдаре. Я с тобой. Какое мы имеем право вмешиваться в чужую жизнь?
Б е р а н ж е. Ты же вмешиваешься в мою. Со мной ты даже умеешь быть твердой.
Д э з и. Это совсем другое. Дюдара я никогда не любила.
Б е р а н ж е. Я тебя понимаю. Если бы он остался здесь, он был бы преградой между нами. Да, счастье эгоистично.
Д э з и. Надо защищать свое счастье. Разве не правда?
Б е р а н ж е. Я боготворю тебя, Дэзи. Я восхищаюсь тобой.
Д э з и. Может быть, когда ты меня узнаешь поближе, ты уже не будешь мне этого говорить.
Б е р а н ж е. Чем ближе я тебя узнаю, тем больше буду любить, и ты такая красивая, красивая!

Снова слышен бег носорогов.

Особенно если тебя сравнить с этими... (Показывает рукой за окно.) Ты скажешь, это не комплимент, но, право, они как-то еще больше оттеняют твою красоту...
Д э з и. Ты сегодня себя хорошо вел? Не пил коньяк?
Б е р а н ж е. Да-да, я себя хорошо вел.
Д э з и. Ты правду говоришь?
Б е р а н ж е. Ну да, правду, уверяю тебя.
Д э з и. А тебе можно верить?
Б е р а н ж е (немного пристыженно). Да, верь мне, верь.
Д э з и. Ну, в таком случае можешь выпить стаканчик. Это тебя подбодрит. (Беранже хочет вскочить.) Сиди, дорогой. Где бутылка?
Б е р а н ж е (показывает на стол). Там, на столике.
Д э з и (направляется к столику, находит бутылку и стакан). Здорово ты ее запрятал.
Б е р а н ж е. Чтобы не соблазняться.
Д э з и (наливает немного в стакан и протягивает Беранже). Нет, ты правда умник. Ты делаешь успехи.
Б е р а н ж е. С тобой я еще и не такие сделаю.
Д э з и (протягивая ему стакан). На, вот тебе награда.
Б е р а н ж е (пьет залпом). Спасибо. (Протягивает ей стакан.)
Д э з и. Ну нет, дорогой. Сегодня на утро достаточно. (Берет у Беранже стакан, относит вместе с бутылкой на столик.) Я не хочу, чтобы тебе опять плохо было. (Возвращается к Беранже.) Ну, как твоя голова?
Б е р а н ж е. Гораздо лучше, мой ангел.
Д э з и. Тогда снимем повязку. Она тебе совсем не идет.
Б е р а н ж е. Нет-нет, не трогай.
Д э з и. Ну что ты, дай я сниму.
Б е р а н ж е. Боюсь, под ней что-то окажется.
Д э з и (несмотря на протесты Беранже, снимает повязку). Вечно у тебя всякие страхи, мрачные мысли. Видишь, ничего нет. Лоб совсем гладкий.
Б е р а н ж е (щупает лоб). Правда, ты избавляешь меня от моих комплексов. (Дэзи целует Беранже в лоб.) Что бы со мной стало без тебя?
Д э з и. Я никогда тебя больше не оставлю одного.
Б е р а н ж е. С тобой у меня не будет ни тоски, ни страхов.
Д э з и. Уж я-то сумею тебя от них избавить.
Б е р а н ж е. Мы будем вместе читать. Посмотришь, какой я стану ученый.
Д э з и. А самое главное, в часы, когда на улице становится потише, мы будем с тобой гулять.
Б е р а н ж е. Да, по берегам Сены, в Люксембургский сад...
Д э з и. И в Зоологический...
Б е р а н ж е. Я буду сильным и смелым. И я тоже буду защищать тебя от всяких обидчиков.
Д э з и. Тебе не придется меня защищать, милый. Мы с тобой никому не желаем зла, и нам, дорогой мой, тоже никто не желает зла.
Б е р а н ж е. Зло иногда причиняешь нечаянно, совсем не желая этого, или невольно поощряешь его. Вот ты ведь тоже не любила этого бедного мсье Папийона. Но помнишь, в тот день, когда Беф появился у нас в виде носорога, может быть, тебе не следовало так резко говорить Папийону, что у него шершавые ладони.
Д э з и. Но это же правда, они у него шершавые.
Б е р а н ж е. Не сомневаюсь, милая. А все-таки ты могла бы сказать ему это не так резко, пощадить его. Ему было очень неприятно.
Д э з и. Ты думаешь?
Б е р а н ж е. Он не подал виду, потому что очень самолюбив. Но, конечно, он был глубоко уязвлен. И, может быть, это и толкнуло его на такой шаг. Вот видишь, а ты могла бы спасти человека.
Д э з и. Ну, не могла же я предвидеть, что с ним такое стрясется... Он себе слишком много позволял...
Б е р а н ж е. Я вот себя всегда буду упрекать за то, что не был поласковей с Жаном. Я никогда не мог показать ему так, чтобы он это почувствовал, как сильно я был к нему привязан. И я не проявил достаточной чуткости.
Д э з и. Не терзай себя. Ты сделал все, что было в твоих силах. Нельзя сделать невозможное. Ну, что ты так терзаешься? Не думай обо всех этих людях. Забудь их. Гони прочь дурные воспоминания.
Б е р а н ж е. Они очень громко напоминают о себе, эти воспоминания, они слышны и видны. Они реальны.
Д э з и. А я не думала, что ты такой реалист, ты мне казался похожим на поэта. Неужели у тебя нет воображения? Ведь и реальности тоже разные бывают. Выбери себе ту, которая тебе больше подходит. Спасайся в мнимости.
Б е р а н ж е. Легко сказать!
Д э з и. А я? Разве я тебе не заменяю всего?
Б е р а н ж е. О да, полностью! Полностью!
Д э з и. Ты все портишь этим копаньем в себе. У каждого, наверное, есть недостатки. А все-таки у нас их меньше, чем у других.
Б е р а н ж е. Ты правда так думаешь?
Д э з и. Мы все-таки в каком-то отношении лучше большинства людей. Мы с тобой оба добрые.
Б е р а н ж е. Это правда. Ты добрая, и я добрый. Правда.
Д э з и. Так вот, значит, мы имеем право жить. И наш прямой долг по отношению к самим себе быть счастливыми, невзирая ни на что. Чувство вины — это опасный симптом. Это признак недостаточной чистоты.
Б е р а н ж е. Д-да, оно может привести... (Показывает пальцем на окно, под которым бегают носороги, и на стену в глубине, откуда высовывается голова носорога.) Многие из них начали так!
Д э з и. Давай попытаемся больше не чувствовать себя виноватыми.
Б е р а н ж е. Да, ты права, радость моя, божество мое, мое солнышко... Ведь я с тобой, правда? Никто не может нас разлучить. У нас есть наша любовь, и только это и есть настоящее. Никто не имеет права и не может помешать нам быть счастливыми, ведь правда?

Звонит телефон.

Кто может нам звонить?
Д э з и (опасливо). Не отвечай!
Б е р а н ж е. Почему?
Д э з и. Не знаю. Может быть, так лучше.
Б е р а н ж е. А что, если это мсье Папийон, или Ботар, или Жан, или Дюдар, и они хотят нам объявить, что отступились от своего решения? Ведь ты же сама говорила, что у них это просто так, прихоть?
Д э з и. Не думаю. Не могли они так скоро изменить свое отношение. У них даже не было времени подумать. Нет, они доведут свой опыт до конца.
Б е р а н ж е. А может быть, это из муниципалитета, может быть, там наконец зашевелились, собираются принять меры и вот просят нас помочь.
Д э з и. Маловероятно.

Телефон снова звонит.

Б е р а н ж е. Конечно, конечно, это звонят из мэрии. Узнаю — такой продолжительный звонок! Нет, я не могу не ответить, я должен отозваться. Больше звонить некому. (Снимает трубку.) Алло?

В ответ из трубки доносится рев.

Ты слышишь? Ревут! Вот, послушай!

Дэзи подносит трубку к уху, отшатывается и бросает трубку на аппарат.

Д э з и (испуганно). Что это такое, как это понимать?
Б е р а н ж е. Это они с нами шутки шутят.
Д э з и. Плохие шутки.
Б е р а н ж е. Видишь, я тебе говорил!
Д э з и. Ничего ты мне не говорил.
Б е р а н ж е. Я так и ждал этого, я предвидел.
Д э з и. Ты ровно ничего не предвидел. Никогда ты ничего не умеешь предвидеть. Все твои предвидения бывают только после того, как события уже произошли.
Б е р а н ж е. Нет, я предвижу, предвижу.
Д э з и. И как это гадко с их стороны. Просто противно, не люблю, когда надо мной смеются.
Б е р а н ж е. Над тобой они не отважатся смеяться. Они смеются надо мной.
Д э з и. А раз я с тобой, значит, достается и мне. Они мстят нам. Но что мы им сделали?

Снова звонок.

Отключи аппарат.
Б е р а н ж е. Министерство связи этого не разрешает.
Д э з и. Ах, ты всего боишься, ни на что не можешь осмелиться, а еще берешься меня защищать!

Дэзи выдергивает вилку, телефон умолкает.

Б е р а н ж е (бросается к радиоприемнику). Давай включим приемник, послушаем последние известия.
Д э з и. Да, нужно знать, что же делается.

Из приемника слышится рев. Беранже поспешно выключает радио. Но какие-то отголоски рева,
словно многоголосое эхо, продолжают доноситься, не умолкая.

Это становится серьезно. Мне это не нравится. Я не могу этого выдержать. (Дрожит.)
Б е р а н ж е (в сильном смятении). Успокойся! Успокойся!
Д э з и. Оди заняли радиостанцию!
Б е р а н ж е (страшно взволнован, весь дрожит). Успокойся, успокойся, только успокойся.

Дэзи подбегает к окну в глубине, выглядывает, потом бежит к окну на авансцене. Беранже делает
то же самое в обратном порядке; затем они останавливаются друг против друга посередине сцены.

Д э з и. Это уже совсем не шутки. Они о себе заявляют всерьез.
Б е р а н ж е. Только они и остались, никого, кроме них. И власти переметнулись на их сторону!

Дэзи и Беранже опять перебегают от окна к окну и после этого снова останавливаются посередине сцены.

Д э з и. Нигде ни души.
Б е р а н ж е. Мы одни, мы остались одни.
Д э з и. Ты же сам этого хотел.
Б е р а н ж е. Нет, это ты хотела!
Д э з и. Нет ты.
Б е р а н ж е. Ты!

Отовсюду несется рев. Головы носорогов закрыли всю стену в глубине. Со всех сторон по всему дому слышен
тяжелый топот, громкое сопение зверей. Но теперь в этом шуме чувствуется какой-то ритм, и он кажется мелодичным.
Сильнее всего шум и топот доносятся сверху. С потолка сыплется штукатурка. Дом сотрясается.

Д э з и. Земля трясется. (Не знает, куда бежать.)
Б е р а н ж е. Нет, это наши соседи, непарнопалые. (Грозит кулаком влево и вправо.) Перестаньте! Вы мешаете работать. Шуметь запрещается! Запрещается шуметь!
Д э з и. Что они тебя послушаются, что ли!

Но шум постепенно утихает и переходит в нечто вроде музыкального аккомпанемента.

Б е р а н ж е (тоже перепуган). Не бойся, сокровище мое. Мы вместе, разве тебе не хорошо со мной? Разве тебе недостаточно этого? Я огражу тебя от всех невзгод.
Д э з и. Все-таки, может быть, мы сами во всем виноваты?
Б е р а н ж е. Не думай об этом больше. Не упрекай себя. Чувство вины опасно. Будем жить своей жизнью, будем счастливы. Наш долг быть счастливыми. Они не злые. Никто им ничего дурного не делает. Они оставят нас в покое. Не волнуйся. Отдохни. Сядь в кресло. (Подводит Дэзи к креслу.) Не волнуйся. (Усаживает Дэзи в кресло.) Хочешь рюмочку коньяку для бодрости?
Д э з и. У меня голова болит.
Б е р а н ж е (берет свою повязку и обвязывает ею голову Дэзи). Я люблю тебя, моя радость. Не волнуйся, это у них пройдет. Это просто так, прихоть.
Д э з и. Нет, это не пройдет. Это уже окончательно.
Б е р а н ж е. Я люблю тебя, безумно люблю.
Д э з и (снимает повязку). Будь что будет. Ну что тут можно сделать?
Б е р а н ж е. Они все посходили с ума. Мир болен. Они все больны.
Д э з и. Не нам их вылечить.
Б е р а н ж е. Как мы будем жить в одном доме с ними?
Д э з и (успокаиваясь). Надо быть рассудительными. Надо найти какой-то modus vivendi и постараться поладить с ними.
Б е р а н ж е. Они не способны нас понять.
Д э з и. Нужно добиться, чтоб поняли. Другого выхода нет.
Б е р а н ж е. А ты, ты их понимаешь?
Д э з и. Пока еще нет. Но мы должны попытаться понять их психологию, изучить их язык.
Б е р а н ж е. Нет у них никакого языка! Послушай — это ты называешь языком?
Д э з и. Что ты об этом знаешь? Ты ведь не полиглот!
Б е р а н ж е. Мы с тобой поговорим об этом потом. Сначала надо поесть.
Д э з и. Мне даже и есть не хочется. Нет, это уж слишком. У меня больше нет сил сопротивляться.
Б е р а н ж е. Но ты же сильнее меня. Ты не позволишь себе поддаться. Я так всегда восхищаюсь твоим мужеством.
Д э з и. Ты мне уже это говорил.
Б е р а н ж е. Ты веришь, что я тебя люблю?
Д э з и. Ну, верю.
Б е р а н ж е. Я люблю тебя.
Д э з и. Ты повторяешься, котик.
Б е р а н ж е. Послушай, Дэзи, мы с тобой еще можем что-то сделать. У нас будут дети, у наших детей тоже будут дети. На это потребуется время, но мы с тобой вдвоем, мы можем возродить человечество.
Д э з и. Возродить человечество?
Б е р а н ж е. Ведь так уже было однажды.
Д э з и. Во время оно. Адам и Ева. Да, у них было мужество!
Б е р а н ж е. И у нас тоже найдется мужество. К тому же его не так много и надо. Это же само собой делается, нужно только время и терпение.
Д э з и. А зачем?
Б е р а н ж е. Ну и, пожалуй, немножко мужества, совсем немножко.
Д э з и. Я не хочу иметь детей. Такая скучища.
Б е р а н ж е. Как же ты тогда хочешь спасти мир?
Д э з и. А зачем его спасать?
Б е р а н ж е. Ну что за вопрос!.. Сделай это для меня, Дэзи! Давай спасем мир.
Д э з и. А может быть, это мы с тобой нуждаемся в спасении. Мы с тобой не такие, как надо.
Б е р а н ж е. Ты бредишь, Дэзи, у тебя жар.
Д э з и. А ты видишь разве, есть еще такие, как мы?
Б е р а н ж е. Я не хочу этого слышать, Дэзи, не хочу, чтобы ты говорила такие вещи.

Дэзи смотрит по сторонам, на носорогов, головы которых видны на стенах, в двери через площадку
и внизу у рампы.

Д э з и. Вот это молодцы! Какие они все веселые. Прекрасно чувствуют себя в своей шкуре. И совсем не похоже, что они помешались. Держат себя совершенно естественно. Выходит, они правы, что так поступили.
Б е р а н ж е (сжав руки, в ужасе смотрит на Дэзи). Это мы правы, Дэзи, уверяю тебя.
Д э з и. Какое самомнение!
Б е р а н ж е. Ты отлично знаешь, что я прав.
Д э з и. Абсолютной истины не существует. Прав мир, а не ты или я.
Б е р а н ж е. Нет, Дэзи, я прав. И доказательство тому — ты понимаешь, когда я с тобой говорю.
Д э з и. Это еще ничего не доказывает.
Б е р а н ж е. И еще доказывает это, что я люблю тебя, как только мужчина может любить женщину!
Д э з и. Вот так довод!
Б е р а н ж е. Я не понимаю тебя, Дэзи. Ты уже сама не знаешь, что говоришь. Разве любовь... любовь... любовь...
Д э з и. Я, правду сказать, как-то даже немножко стыжусь того, что ты называешь любовью, это болезненное чувство, слабость мужчины. И женщины. Какое может быть сравнение с этим пылом, с этой необычайной энергией, которой так и пышат все эти существа вокруг нас.
Б е р а н ж е. Ах, энергия, тебе хочется побольше энергии. На тебе энергию! Получай! (Дает ей пощечину.)
Д э з и. Ах! Никогда бы не поверила... что ты... (Падает в кресло.)
Б е р а н ж е. О! Прости меня, дорогая, прости меня! (Пытается обнять, она вырывается.) Прости, дорогая. Я не хотел... Не знаю, что со мной случилось, как я мог позволить себе...
Д э з и. Просто тебе нечего было сказать больше, вот и все.
Б е р а н ж е. Да! За несколько минут мы с тобой точно двадцать пять лет в браке прожили!
Д э з и. Мне и тебя жалко, тебя я тоже понимаю.
Б е р а н ж е (плачущей Дэзи). Ну что я тебе скажу, у меня больше никаких доводов не осталось. Ты считаешь, что они сильнее меня и, может быть, даже сильнее, чем мы с тобой.
Д э з и. Безусловно.
Б е р а н ж е. И все-таки, несмотря ни на что, клянусь тебе, я от себя не отрекусь, не отрекусь.
Д э з и (встает, подходит к Беранже, обнимает его за шею). Бедненький мой, мой дорогой, я буду с тобой — до конца.
Б е р а н ж е. А ты сможешь?
Д э з и. Я сдержу слово. Положись на меня.

Мелодичный рев носорогов.

Они поют. Слышишь?
Б е р а н ж е. Не поют, а ревут.
Д э з и. Нет. Поют.
Б е р а н ж е. Ревут, говорю тебе.
Д э з и. Ты с ума сошел. Они поют!
Б е р а н ж е. У тебя, верно, нет никакого музыкального слуха.
Д э з и. Это ты, мой друг, совершенно не разбираешься в музыке; посмотри, они играют, танцуют.
Б е р а н ж е. Это ты называешь танцем?
Д э з и. Они танцуют по-своему. И они такие красивые.
Б е р а н ж е. Они отвратительны.
Д э з и. Я не хочу, чтобы о них говорили плохо. Мне это неприятно.
Б е р а н ж е. Прости меня. Ну, не будем же мы с тобой из-за них ссориться.
Д э з и. Они боги.
Б е р а н ж е. Ты преувеличиваешь, Дэзи. Посмотри на них хорошенько.
Д э з и. Не надо ревновать, дорогой. Прости и ты меня. (Снова подходит к Беранже и пытается обнять его. На этот раз уклоняется Беранже.)
Б е р а н ж е. Я вижу, у нас с тобой совершенно противоположные взгляды. Нам лучше и не пытаться спорить.
Д э з и. Не надо быть таким мелочным, хватит тебе.
Б е р а н ж е. Не надо быть дурой.
Д э з и (Беранже, который поворачивается к ней спиной и разглядывает себя в зеркало). Нам с тобой вместе жить нельзя, ничего не получится. (В то время как Беранже продолжает смотреться в зеркало, она потихоньку идет к двери, говоря на ходу.) Он совсем не добрый, нет, не добрый.

Дэзи выходит, видно, как она медленно спускается по лестнице.

Б е р а н ж е (продолжая глядеться в зеркало). Как-никак, а человек — это все-таки не так противно. А ведь я далеко не красавец. Поверь мне, Дэзи! (Оборачивается.) Дэзи, Дэзи! Где ты, Дэзи? Нет, ты этого не сделаешь! (Бросается к двери.) Дэзи! (Выбегает на площадку, перегибается через перила.) Дэзи! Вернись! Вернись, моя маленькая Дэзи! Ты даже не позавтракала! Дэзи, не оставляй меня одного! Ты же мне обещала! Дэзи! Дэзи! (Перестает звать и в отчаянии возвращается в комнату.) Конечно, мы перестали друг друга понимать. Никакого согласия, ни в чем. Совместная жизнь распалась. Но как же она могла уйти, не объяснившись?! (Оглядывается, обводит глазами комнату.) Не сказав ни слова. Так не поступают. Вот теперь я совсем один. (Идет к двери, запирает ее на ключ, очень тщательно, но с явным раздражением.) Я им не дамся. (Старательно закрывает окна.) Вы меня не поймаете. (Обращается к головам носорогов.) Я за вами не пойду, я вас не понимаю. Я останусь таким, каков я есть. Я человеческое существо. Человеческое. (Садится в кресло.) Совершенно невыносимое положение. Я сам виноват в том, что она ушла. Я был для нее всем. Что теперь с ней станется? Вот еще один человек на моей совести. Мне лезет в голову все самое ужасное; самое ужасное может случиться! Бедная крошка, брошенная на произвол судьбы, одна, в этом мире чудищ! Кто мне поможет ее найти? Никто, потому что никого не осталось.

Снова оглушительный рев, топот, пыль столбом.

Не хочу их слышать. Заткну себе уши ватой. (Затыкает уши ватой и разговаривает сам с собой, стоя у зеркала.) Есть только один выход — убедить их, но в чем убедить? А такого рода мутации... они обратимы? Кто знает, обратимы ли они? И потом, это же как подвиг Геракла, это свыше моих сил. Прежде всего, для того чтобы их убедить, с ними нужно вступить в переговоры. А чтобы разговаривать с ними, мне нужно научиться их языку. Или им нужно научиться моему. А на каком языке я говорю? Какой у меня язык? Французский, да? Конечно, это считается французским. А что такое французский язык? Конечно, можно его назвать французским, если угодно, никто не может этого оспорить, только я один и говорю на нем. А что я говорю? Понимаю ли я сам себя? Я — себя — понимаю? (Идет на середину комнаты.) А что, если, как сказала Дэзи, правы они? (Возвращается к зеркалу.) Человек не уродлив, не уродлив! (Смотрится в зеркало, проводит рукой по лицу.) Как странно! Но на что же я похож? На что? (Бросается к шкафу, достает фотографии, смотрит, перебирает их.) Вот снимки! Что это за люди? Мсье Папийон, а может быть, Дэзи? А это кто — Ботар, или Дюдар, или, может быть, Жан? А может быть, я сам? (Опять бросается к шкафу и достает две-три картины.) Да, я себя узнаю, это я, я! (Идет, вешает картины на стену в глубине, рядом с головами носорогов.) Это я, я.

Когда картины развешаны, видно, что на них изображены старик, толстая. женщина, мужчина. Уродство
этих портретов особенно выступает рядом с головами носорогов, которые стали очень красивыми.
Беранже отходит на шаг, разглядывает картины.

Некрасивый я, совсем некрасивый. (Срывает картины и с яростью бросает их на пол. Идет к зеркалу.) А они красивые. Я был не прав. Ах, как бы я хотел быть таким, как они. Жаль, что у меня нет рога. Как это безобразно — совсем гладкий лоб. Как было бы хорошо — один или два рога, сразу бы все подтянулось, а то вон как обвисло. Но, может быть, это еще случится, и мне не будет стыдно, и я пойду к ним, и мы все будем вместе. Но у меня почему-то рог не растет! (Смотрит на ладони.) И руки у меня какие-то влажные. Станут ли они когда-нибудь жесткими? (Снимает пиджак, расстегивает сорочку, рассматривает грудь в зеркало.) А кожа какая дряблая! Ах, это чересчур белое, волосатое тело! Как бы я хотел, чтобы у меня была жесткая кожа, такого чудесного темно-зеленого цвета, совсем голая, без растительности, как у них! (Прислушивается к реву.) Их пение не лишено приятности, немного резко звучит, но есть в нем какая-то своеобразная прелесть! Ах, если бы и я мог так. (Пытается подражать.) Агх! Агх! Брр. Нет, не то. Попробуем еще, погромче! Агх! Агх! Брр! Нет-нет, совсем не то, слабо, Никакой мощи в голосе. У меня не получается рева. А только вой. Агх! Агх! Вой — это совсем не рев. Зачем же теперь раскаиваться, надо было идти за ними вовремя... Теперь уже поздно — увы! Я чудовище, чудовище! Мне уже никогда не стать носорогом, никогда, никогда! Я не могу измениться. Я бы так хотел, так хотел, но не могу. Я больше не могу на себя смотреть, мне стыдно! (Поворачивается спиной к зеркалу.) Я так уродлив! Горе тому, кто хочет сохранить своеобразие! (Вздрогнув, застывает на месте.) Ну что ж, делать нечего! Буду защищаться! Один против всех! Где мое ружье, ружье мое! (Поворачивается лицом к стене, на которой видны головы носорогов. Кричит.) Один против всех! Я буду защищаться, буду защищаться! Один против всех! Я последний человек, и я останусь человеком до конца! Я не сдамся!

Занавес