Прокламация
«Французскому народу
от
Исполнительного комитета русской
революционной партии по поводу невыдачи
Л. Гартмана
ФРАНЦУЗСКОМУ НАРОДУ ОТ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ПАРТИИ
Французские граждане! В первый раз нам приходится обращаться к вам от имени русского народа, и это по поводу факта, также еще не имеющего себе прецедента, факта совершенно невероятного, возможность которого нам не хотелось бы даже предположить, но который тем не менее грозит совершиться.
Русское правительство требует от Франции выдачи Гартмана. Мы совершенно не касаемся вопроса, действительно ли лицо, о котором идет речь, есть Гартман, и если да, то участвовал ли он в совершении взрыва 19 ноября. Мы берем вопрос в самом принципе. Русский политический эмигрант, единственным обвинением против которого является его участие в революционной борьбе русского народа против русского правительства, — может ли он быть выдан свободной республиканской Францией на произвол и мщение азиатски-деспотическому правительству, невежественному, узурпаторскому, кровожадному, насильственно держащему в цепях враждебный ему русский народ?
Это было бы поистине ужасно; это было бы исторической несправедливостью, способной подорвать всякую веру в торжество истины и в будущее братство народов.
Мы, русские, в лице лучших наших представителей, всегда с напряженным вниманием следили за прогрессивным движением Франции, мы рукоплескали торжеству свободы у вас, мы погружались в глубокую скорбь в тяжелые минуты, когда французский народ изнемогал в борьбе против тирании. Великие принципы [17] 89 г. сделались давно символом веры лучшей части русского общества. Вы это знаете, французские граждане; это глубокая симпатия развитой России к свободной, прогрессивной Франции, это вера русских во Францию, как в пионера человечества на пути цивилизации, — все это исторический факт, который нам достаточно констатировать.
За что же вы, наши французские братья, явились пособниками самого грубого, самого позорного деспотизма? За что вы будете помогать царю порабощать нашу несчастную родину и истреблять ее лучших сынов? Вы, первые провозвестники свободы, вы, низвергнувшие столько тираний, за что будете мешать нам освободиться от нашего тирана? Что мы вам сделали? Нет, это невозможно: вы не можете этого сделать; самое глубокое недоразумение не способно оправдать подобного отношения к России.
Вспомните, французские граждане, что мы были вынуждены взяться за оружие самым невыносимым гнетом правительства. Наше правительство, хищнически истощающее страну и ведущее ее к неизбежной гибели, всегда возбуждало в развитой части народа одно презрение и ненависть. Но тем не менее мы, современные русские революционеры, первоначально не имели никакого намерения прибегать к насилию. Наши задачи были задачи культурные. Мы стремились поднять умственный уровень народа, провести в ого жизнь сознание и науку. Наше орудие было пропаганда идей общечеловеческого прогресса. Мы надеялись, что постепенное возвышение народного самосознания пересоздаст Россию, что общие требования массы видоизменят неизбежно и самый характер правительства. К несчастью, мы жестоко ошиблись. Правительство, издавна враждебное всякой независимой мысли и деятельности, встретило нас самыми ожесточенными преследованиями.
Вся Европа знает о десятках тысяч арестованных за пропаганду, о тысячах заморенных в тюрьмах, в сибирских и архангельских тундрах, о наших бесчисленных политических процессах, где люди сидели в предварительном заключении по 4—5 лет. Но Европа, может быть, не знает, что у нас считается преступлением научить мужика грамоте, ходить за больными крестьянами, жить скромно, имея значительные средства... Мы пережили не такие обвинения! Европа, может быть, не знает, как зверски поступают у нас с человеком, заподозренным в «неблагонадежности». Мы видели, как Трепов сек Боголюбова, как жандармы выбивали зубы г-же Цвиленевой при обыске, мы видели, как жандармы раздевали девушек, ругаясь над их беззащитностью. Рядом с этими грубыми проявлениями варварства наше правительство удвоило полицейскую бдительность. Мириады полицейских, дворников, урядников и шпионов, столько же глупых, сколько ревностных в достижении награды, не только отравляют личную жизнь русского человека, вмешиваясь в самые интимные его отношения, но — что важнее всего — делают невозможной какую-бы то ни было честную общественную деятельность, не исключая деятельности учителя или земца.
Это невозможное положение, в котором наше правительство видело восстановление «порядка», поставило нас в необходимость принять сражение. Несовместимость правильного развития народной жизни с современным политическим строем России уяснилась до очевидности. Уничтожение деспотизма, перестройка государственного организма стали несомненно первым шагом в развитии России. Положение вещей определилось, и мы увидели себя в необходимости вступить справительством в открытую борьбу.
Русский царь, этот лицемерный деспот, властолюбивый и политический гонитель свободы, постоянно оказывался при этом главным столпом реакции и поддерживал самые тиранические меры правительства. Он не стыдился даже усиливать приговоры, постановленные его холопскими судами; на его личную ответственность приходится возложить смерть сотен лиц. Он принимал на себя инициативу самых зловредных для народа мероприятий. И справедливое мщение России обрушило на него первые свои удары.
И вот в настоящий момент мы видим Россию, волнующуюся сверху донизу, подавляемую с небывалою в истории суровостью самым грубым, произволом, мы видим по всем городам десятки виселиц, жандармов, свирепствующих по всем концам России, видим нескончаемую вереницу ссыльных, тянущихся в Сибирь, Мезень. Колу, видим тюрьмы, набитые мучениками за свободу, за народное дело. В то же время мы видим протест всех слоев русского населения, бесчисленные бунты крестьян, их ожидания и требования улучшения своего быта, видим протесты земства, городских обществ, корпораций и частных лиц. Нет в России честного и развитого человека, который не считал бы своей обязанностью противодействовать правительству и работать к его ниспровержению. Вооруженные сопротивления власти, убийства шпионов и правительственных агентов, заговоры против верховной власти учащаются день ото дня.
Вот какие явления наполняют нашу русскую жизнь в настоящее время. Грозные признаки революции с каждым днем становятся очевиднее, и не далеко время, когда Россия, встав как единый человек, даст миру новое доказательство неизбежного торжества великих принципов: свободы, равенства и братства.
Французские граждане! Эти принципы ваши. Их провозгласила впервые ваша родная страна, которая сама так много страдала от тирании, так много против нее боролась. Неужели в настоящее счастливое для себя время эта доблестная, свободолюбивая Франция, на которую с надеждой обращались взоры Америки, Польши, Греции, Италии, неужели эта Франция, забыв свою историческую миссию, станет теперь пособницей нашего притеснителя?! Мы не можем этому верить.
Мы обращаемся ко всей Франции с полной надеждою, что она не допустит свое правительство до подобного шага. Тут важен не Гартман, не та или другая отдельная личность — важен принцип. Оставьте же, французские граждане, политику дипломатов с их минутными, преходящими интересами, не покупайте благорасположения царя ценою оскорбления свободы и международной солидарности! Единственная политика, достойная великого народа, требует, чтобы вы другим желали того же, чего самим себе. Держитесь же этой политики, и свободная Россия, разорвав цепи рабства, низвергнув своего деспота, явится для Франции более надежным союзником, чем граф Орлов и князь Горчаков.
Надеемся, что органы французской прессы дадут место этому заявлению, адресованному ко всей Франции и ко всем, кому дорога свобода, кому ненавистен произвол.
Исп [олнительный] ком[итет], 11 февраля 1880 г.
Примечание. Эта прокламация была разослана в редакции многих французских газет и своевременно ими опубликована.
Летучая типография «Народной воли».