Бывают тревожные минуты, когда логика событий, несмотря на их кажущуюся беспорядочность и внезапность, с непреодолимою силою намечает ближайший исторический шаг, безусловно необходимый для страны. Мы переживаем одну из таких решительных минут. Для уразумения предстоящей русскому обществу задачи не требуется особенной проницательности. Жизнь, факты говорят сами за себя так громко, вскрыть их общий принципиальный смысл так легко, что не остается места никаким сомнениям и разногласиям. Будущее покажет, можем ли мы надолго остаться единодушны, но относительно первого шага вперед спора быть не может.
31 марта 1878 г. будет навсегда памятным днем в русской истории. В этот день общество, "избранное общество", по сознанию "Московских ведомостей", впервые оценило героизм молодежи, гибнувшей в тюрьмах и на каторге. Оно услышало возмутительные подробности генеральского издевательства над человеческим достоинством, узнало прошлое самой Засулич, заглянуло в ее чистую душу и не только вынесло ей, в лице присяжных, юридическое оправдание, но признало ее воплощением русской совести и мысли. Кто был в суде, тот знает, что мы не преувеличиваем.
Чем же Засулич стала так дорога обществу? Узнав о генеральской расправе, она ждала суда и возмездия. Она не могла допустить мысли, чтобы как раз в то время, когда мы парадируем перед Европой в мундире лейб-спасителей Болгарии, русский генерал мог безнаказанно совершать турецкие зверства в столице державы-освободительницы. Она ждала, не дождалась и лично на себя взяла возмездие. "Тяжело подымать руку на человека", - говорила она в суде. Но ей казалось, что это необходимо, что иначе нельзя обратить внимание общества на турецкие зверства в России. Эффект даже превзошел, вероятно, ее ожидания.
Мы знали, конечно, и прежде, где мы живем, но на этот раз страшная, позорная истина предстала во всей наготе, и мы почувствовали, до какой степени бессловесна и бессудна наша родина. Наша пресса, умершая и погребенная под бременем бес-судности, славословила освобождение славян и молчала о рабстве России. Общественное мнение тоже не смело наказать башибузуцкого генерала. И нас охватили негодование и жгучий стыд. С этих пор между правительством и обществом открылась пропасть, и в нынешнее же лето, от оправдания Засулич первое, царствования же императора Александра II двадцать четвертое, факт передачи общественных дел в общественные руки должен обратиться в принцип. Факт уже существует и проявляется в целом ряде деяний, героических или подлых, но по необходимости беззаконных. Бессильное во внешних делах, готовящееся к позорному миру, правительство и внутри перестает функционировать. Оно вызывает Засулич на суд за расправу над генералом Треповым и безмолвно назначает генерал-губернатором Москвы цех мясников и Охотный ряд.
События идут быстро и все в одном и том же направлении. Правительство не хочет или не может остановить жестокую наглую деятельность киевского товарища прокурора Котляревского, и частные лица берутся за это дело. Правительство не хочет или не может предотвратить результаты безумного университетского суда, и частные лица совершают казнь над Матвеевым. Правительство не может остановить московскую демонстрацию, и представителями его являются частные лица - московские мясники. Правительство, несмотря на присутствие полиции и войска, не хочет или не может прекратить варварскую бойню, и мясники вторично просят "работы".
Таким образом, фактически отправление правосудия и охраны граждан от насилий ускользает из рук правительства. Но такое ненормальное положение вещей невозможно. Мы не смеем жертвовать теми частными лицами, которым "тяжело поднять руку на человека", и не можем отдаться на жертву мясникам, которым это легко.
Нужен выход. Его указывает самое положение вещей. Само правительство инстинктивно вовлекается в водоворот. "Правительственный вестник" перепечатывает выходки частной газеты против вердикта законами установленного в империи суда, император делает визит сочувствия генералу Трепову, опозоренному делом 31 марта, и гласно отделяет свои личные симпатии от симпатий общества.
Таковы факты. Разрозненные, беспорядочные, они должны быть возведены в принцип. Принцип этот называется: конституция, земский собор. Тщетно правительство грозит репрессалиями, как закрытие высших учебных заведений, запрещение газет, приравнивание жандармских команд к военному караулу или законодательное сокращение района действий суда присяжных.
Исторического движения задержать нельзя. Общественные дела должны быть переданы в общественные руки. Если этого не будет достигнуто в формах представительного правления с выборными от русской земли, в стране должен возникнуть тайный комитет общественной безопасности. И тогда горе безумцам, становящимся поперек путей истории! Без того или другого принципиального объединения отдельных фактов, свидетельствующих о бессилии правительства, обойтись нельзя.
Решительные минуты создают решительных людей
Н.К.Михайловский
апрель 1878 г.