Е. М. Ярославский, 7 июля 1932 г., письмо от имени Общества б.политкаторжан и ссыльнопоселенцев: "Кроме того, я выражаю уверенность, что Вы, подобно всем нашим товарищам, вступите в члены Общества б. политкаторжан и ссыльных. О том, что Вы не состоите членом нашего общества, я с изумлением и огорчением узнал только сегодня, в день Вашего юбилея".
В.Н.Фигнер, письмо от 17 июля 1932 г.: "Ваше извещение от 8.VII привело меня в смущение и побуждает объяснить вам, почему до сих пор принципиально я не вступила в 0-во.
1). Я принципиальная противница смертной казни и дважды вместе с некоторыми старыми товарищами по революционному движению подавала во ВЦИК петицию об отмене ее.
Между тем О-во, втянутое в политику, ставится иногда в необходимость высказаться по поводу применения этой репрессии и, увы, выражает одобрение применению ее.
2). Не зная современного метода политического расследования дел, в которых на карте стоит свобода и жизнь человека, не зная, чем вызываются признания подследственных виновности своей при полном отсутствии ее, 0-во, втянутое в политику, ставится в необходимость давать резолюцию, одобряющую деятельность ГПУ, и, увы, дает одобрительную санкцию.
3). Следуя тому, что делается в правительственных учреждениях, 0-во, втянутое в политику, производит «чистку», употребляя недопустимое вторжение во внутреннее «я» человека, и практикует то, что возмущает всех мыслящих людей унижением человеческой личности,— вместо того, чтобы поднять свой голос против этого метода контроля, противоречащего всей нашей прежней революционной этике.
4). Втянутое в политику 0-во, как все русские граждане, стремившиеся к свободе, гражданскому и социальному равенству, терпят неравенство, имея монопольную политическую фракцию и подъяремное большинство, именуемое беспартийным. Положение этих двух сторон я считаю ненормальным и для составляющих большинство — унизительным.
...Находясь официально вне О-ва, я всегда чувствовала тягость своего положения: революционная среда — моя родная среда. С О-вом, с совокупностью его членов я связана неразрывными узами, связана всей жизнью, жизнью революционера и жизнью человека.
Со стороны товарищей — членов О-ва я всегда видела хорошее, теплое отношение: мне было приятно слышать, когда с особенным чувством кто-нибудь говорил: «Наша Вера Николаевна».
...Я пишу вам все это, руководствуясь единственно тем, что не могу и не хочу получить знак доверия и почета воровским способом. Судите сами!
У меня же нет ни мелкого тщеславия, ни мелкого честолюбия.
Вера Фигнер.