Метательные снаряды

Престиж "помазанника Божия" потускнел
перед простой жестянкой с нитроглицерином.

П.А.Кропоткин

Полковник фон Пфейль: "Бомбы, это чудо своего рода, изобрел принадлежащий к партии химик Кибальчич. Это был выдающийся, богом одаренный человек, сделавший себе имя своими многочисленными открытиями по своей специальности. ...Не пойди этот молодой человек по преступному пути, из него вышел бы знаменитый специалист своего дела».

Л.Г.Дейч:"Вскоре после московского взрыва, он уже приготовлял разрывные бомбы, стараясь приспособить их так, чтобы взрыв произошел несколько секунд после того, как бомба упадет на землю, и чтобы предоставлялась, таким образом, возможность скрыться лицу, которое ее бросит".

Н.Кибальчич: "Я признаю, что сделал все части, как тех двух метательных снарядов, которые были брошены под карету Императора, так и тех, которые были впоследствии захвачены в Тележной улице.
Снарядов было сделано мной четыре штуки; из них два решено было употребить в действие, а остальные два оставить, так сказать, в резерве. Для приготовления их мне пришлось употребить много времени и труда, прежде чем я собрал нужные технические сведения и изобрел данное устройство снаряда.
Нужно заметить, что среди своей партии я был первым, взявшимся добыть нитроглицерин. С целью ознакомиться с предметом я перечитал все, что мог найти в литературе на русском, французском и немецком языках. Но для того чтобы, во-1-х, производить собственными средствами приготовление динамита и, во-2-х, чтобы устроить вполне удовлетворяющий цели метательный снаряд с динамитом, мне приходилось придумывать много новых, нигде не употреблявшихся приспособлений.
Я предлагал несколько типов метательных снарядов, отличающихся между собою по приспособлению для получения огня, сообщающего взрыв динамиту, и только в последнее время придумал данную форму снаряда.
Сущность устройства его состоит в том, что оловянный груз, надетый на стеклянную трубочку, наполненную серной кислотой, в момент удара метательного снаряда о какую-либо поверхность разламывает трубочку вследствие силы инерции, серная кислота, вытекая из разбитой трубочки, зажигает прикрепленный к трубочке стопин особого приготовления (нитка, покрытая смесью бертолетовой соли, сахара и сернистой сюрьмы), огонь по стопину передается к запалу с гремучей ртутью, гремучая ртуть, взрываясь, сообщает взрыв патрону, состоящему из смеси мучнистого пироксилина и нитроглицерина, а от патрона взрыв передается уже гремучему студню.
В снаряд помещены две стеклянные трубочки, продольная и поперечная, с грузами на каждой, так что, какой бы стороной ни упал снаряд, во всяком случае хоть одна трубочка должна разбиться. Огонь по стопину передается моментально, и, следовательно, взрыв должен произойти в то мгновение, как только снаряд ударится о препятствие.
Только после того, как выработана была эта форма снаряда и как на опыте подтвердилась годность в нем ударного приспособления, я и мои товарищи сочли возможным употребить их для действия. Длинное время, потребовавшееся для окончательной выработки удовлетворительного во всех отношениях устройства метательных снарядов, было одной из причин долгого промежутка времени, в течение которого ничего не было принято для достижения поставленной цели - совершить во что бы то ни стало удачное покушение на жизнь Императора.
Это впрочем, была одна из незначительных причин, так как я и мои товарищи не придавали большого значения метательным снарядом, на которые смотрели как на резерв в случае неудачи главного взрыва - взрыва мины.

Вообще все мое участие во взрыве 1 марта ограничивалось исключительно научно-технической сферой, а именно: 1) я давал советы относительно того, какое количество динамита необходимо для того, чтобы взрыв, во-первых, достиг цели, а во-вторых, не причинил вреда лицам, случившимся на тротуаре при проезде Государя, а также прилежащим домам; 2) придумал и приспособил, с помощью двух лиц, 4 метательных снаряда; 3) ездил с двумя лицами, взявшимися бросить два снаряда, на опыт на котором снаряд с ударным приспособлением и с гремучей ртутью, но без динамита, был брошен, если не ошибаюсь, Рысаковым с целью убедить участников взрыва в годности устройства снаряда.

Относительно метательных снарядов я могу добавить еще то, что два из них были доставлены мною утром 1 марта в Тележную улицу, а перед этим мне всю ночь пришлось проработать над их окончанием; два же другие снаряда были доставлены туда же г-жой Перовской. Прибавлю к этому, что снаряды были изготовлены не в моей квартире, а на другой, которой я указывать не желаю.

Относительно события 1 марта могу добавить еще следующее. Зная заранее, что взрыв должен произойти 1 марта, в том случае, если Император проедет по Малой Садовой, я вместе со своими помощниками приложил все усилия, чтобы к утру 1 марта окончить приготовление метательных снарядов.
Относительно Тележной улицы могу добавить, что до 1 марта я там был раза два с целью объяснить действия метательными снарядами.
Те два помощника, которые вместе со мной занимались техническими приготовлениями, принимали также участие в обсуждении идеи и практического приспособления метательных снарядов и мины; таким образом, все технические приспособления являются результатом коллективной мысли и работы трех лиц, а не одного только меня. Точно так же считаю нужным заявить, что идея устройства употребленных в действие метательных снарядов, именно ударное приспособление, основанное на разбивании стеклянной трубочки грузом, принадлежит не мне; я только больше других употребил времени на осуществление этой идеи снаряда.
Раз выработана форма и все детали снаряда, то приготовление его становится очень легким, как это видно из самой простоты устройства снаряда. Стоит только заказать металлическую коробку, купить медных и стеклянных трубок, отлить свинцовые грузы - и вот готовы все части механического приспособления; совершенно достаточно одного дня. На приготовление других частей снаряда - стопина, капсюля с гремучей ртутью и гремучего студня - тоже потребуется не много времени."

Из дознания по процессу 14-ти: "Завалишину Суханов поручил доставить несколько запалов, четыре штуки которых тот получил без всяких затруднений в Минном классе, где он обучался в то время."

Ф.И.Завалишин: "Меня просил Суханов достать ему несколько запалов, что я и исполнил, достав в минном классе четыре штуки. Мне было легко это сделать, потому что я был тогда штатным слушателем этого класса, а запалы в то время хранились там довольно патриархально."

М.Н.Миклухо-Маклай: "Суханов был ...преподавателем минной школы в Кронштадте и заведовал лабораторией, из которой вышел динамит, употребленный на бомбы, которыми группа народовольцев (Желябов, Перовская и др.) произвела покушение на Александра II."

Э.А.Серебряков: "...Всякое ведомство старается отклонить от себя неприятности. Вскоре после 1 марта, еще до ареста Суханова, когда были найдены бомбы на Тележной улице, заподозрили, что в них были употреблены запалы морского министерства; потребовали специалиста из Кронштадта. Был послан минный офицер лейтенант Бергман, реакционер по убеждению. И вот что он говорил в клубе о своей поездке.
— Прихожу, показывают запалы... смотрю — наши! Никакого сомнения — наши!.. Но, черт их побери, я им втер очки... доказал, что австрийские. А то такую бы кашу заварили."

Из официального отчета о цареубийстве 1 марта: "По расследовании, оказалось, что разрывной снаряд, послуживший орудием злодеяния 1 марта, имеет следующее устройство. Главную составную часть его составляет так называемый гремучий студень, состоящей из раствора 10 частей пироксилина (хлопчатобумажный порох, получающийся от обрабатывания хлопчатой бумаги в смеси дымящейся азотной и крепкой серной кислоты), в 90 частях нитроглицерина (маслообразной, сильно ядовитой жидкости, получаемой от действия на глицерин азотной кислоты). Гремучий студень, составляющей полупрозрачную вязкую массу, похожую на обыкновенный студень, при зажигании обыкновенно сгорает совершенно тихо, без взрыва. Он, как и многие другие нитроглицериновые препараты, обладает способностью передавать взрыв на расстоянии, т. е. если в присутствии части гремучаго студня будет произведен взрыв другой его части, то и первая взорвет, хотя бы они и не прикасались между собою, причем каждый фунт способен передать взрыв на расстоянии одного фута. Прибавка к обыкновенному студню 4% камфоры сильно изменяет его свойства. Гремучий студень с камфорой не взрывает от гремучей ртути, не взрывает также от сотрясения, произведеннаго взрывом студня, находящегося по соседству, и вообще более безопасен при обращении. Чтобы его взорвать, нужно сообщить огонь посредством обыкновенного гремучаго студня, или же просто помощью пироксилина, напитаннаго нитроглицерином.

Все эти свойства были отлично изучены теми, которые решились применить их к снаряду, употребленному для выполнения преступного замысла: они взяли гремучий студень с камфорою, а для доставления ему свойства взрыва—пироксилин, напитанный нитроглицерином. Для воспламенения последнего была употреблена гремучая ртуть, огонь для которой должен был сообщиться стопином, напитанным бертолетовой солью и антимонием. Для сообщения гремучей ртути огня воспользовались свойством серной кислоты воспламенять смесь бертолетовой соли с антимонием.

Чтобы достигнуть этой цели, серную кислоту поместили в запаянную стеклянную трубочку, которая разбивалась от удара об нее груза во время падения снаряда на то место, где должен произойти взрыв.

Согласно изложенным условиям, снаряд состоял из жестянаго корпуса с крышкой, внутри котораго помещался гремучий студень с комфорой, изображенный на прилагаемом рисунки пунктиром.

Сообщение огня в снаряд было устроено следующим образом: к дну снаряда припаяна гайка, в которую ввинчивалась трубка (5), латунная, состоявшая из двух частей: верхней и нижней; верхняя часть заходила за нижнюю; трубка имела посредине уширение и верхним концом укреплялась в задержке, жестяной планочкой, припаянной к бокам жестянки. В эту латунную трубку вставлялась стеклянная трубочка (6), наполненная серной кислотой и запаянная с обоих концов; на средине трубочки надет грузик (7), который и помещался в уширение латунной трубки; внутренняя поверхность последней была спудрена смесыо антимония и бертолетовой соли; в отверстие, имевшееся в уширении латунной трубки, вставлен стапин (4), напитанный бертолетовой солью и антимонием; стапин для защиты от внешних влияний помещен в гутаперчевой трубочке. Точно такого же устройства трубка (6' и 7') была помещена перпендикулярно к оси цилиндра; стапин от последней сращивался с первым и затем шел общим наколом к капсюлю, поставленному на дно жестянки.

Капсюль состоял из широкой трубки (2), в которую помещена маленькая латунная гильза и был вмазан стапин; пространство между внешними стенками капсюля и внутренней стенкой широкой гильзы наполнено пироксилином, напитанным нитроглицерином.

При падении снаряда на землю, грузик (7) ломал стеклянную трубочку (6), серная кислота обливала смесь бертолетовой соли и антимония, от чего последняя загоралась, огонь по станину (4) шел к капсюлю (3), воспламенял гремучую ртуть, последняя передавала взрыв пироксилину, напитанному нитроглицерином (2), а этот студню, которым было наполнено все остальное пространство большой жестянки. Вторая трубка (6 и 7), расположенная перпендикулярно оси, назначалась на случай если бы снаряд упал дном; тогда грузик мог бы только скользнуть по первой трубке, но зато вторая в этом случай должна разбиться. Общий вес снаряда 6 ф., высота 7 1/2 дюймов."

Генерал-майор артиллерии Федоров, эксперт: "О таком аппарате, где сделано подобное приспособление, что от гремучей ртути взрывается пироксилин, пропитанный нитроглицерином, а затем гремучий студень с камфарой, я еще не слышал. Это новый по конструкции снаряд, доселе не известный в технике.
Нитроглицерин легко приготовить, но довольно трудно получить гремучий студень: довольно затруднительно растворить пироксилин в нитроглицерине,— это требует много времени и большого уменья. Нужно сперва кипяток нагреть, поставить на него чашку, взять нитроглицерин и растворить в нем пироксилин, или же прямо, предварительно, растворить его в эфире."

Полковник Шах-Назаров, эксперт:" Этот состав известен только недавно, так что, вероятно, был привезен, очень может быть, из-за границы. Я не думаю, чтобы он был приготовлен здесь."

Н.Кибальчич: "Я должен возразить против экспертизы о том, что гремучий студень заграничного приготовления. Он сделан нами.

Относительно приготовления его есть указания в русской литературе, помимо иностранной. Так, я могу указать на "Артиллерийский журнал" 1878 года (августовская книжка), где очевидец, бывший в лаборатории у Нобеля, видел приготовление гремучего студня и подробно описал.

Приготовление его не представляет опасности. Вообще, приготовление нитроглицерина, динамита, если оно ведется человеком, знающим дело, представляет меньшую опасность, чем приготовление пороха, и сколько ни было приготовляемо динамита домашним образом, взрыва никогда не было.
Затем приготовление его не представляет особенных затруднений и может быть сделано домашним способом.

Приготовление нитроглицерина, как говорят и эксперты, не трудно. Остается приготовление растворимого пироксилина, что может быть легко сделано, а для того, чтобы растворить нитроглицерин в пироксилине, нужна только теплая вода, которую можно нагреть в самоваре или в печке.

Большинство было ранено при втором взрыве. Относительно сферы разрушения тут, конечно, не может быть точного вычисления, но по моим вычислениям и соображениям, она сходится с теми данными, которые дает эксперт Федоров, а именно радиус сферы разрушения около 1-й сажени, но никак не больше. Если при втором взрыве было так много раненых, то это произошло от того, что около государя толпился народ на очень близком расстоянии, так что снаряд попал, так сказать, в самую толпу, и этим объясняется значительное число раненых. Во всяком случай, громадное большинство этих раненых очень легко ранено и получили самые незначительные раны."

Изъятый из снарядов и мин гремучий студень был взорван близ Ораниенбаума на строительстве канала. Как сообщала одна из газет, динамит имел «довольно значительное метательное действие». Видимо, Kибальчичу стало известно об этом сообщении, и на "процессе 1 марта" он пожелал получить подтверждение у военных экспертов:

— Я хотел спросить эксперта Федорова. Вы деле опыт с четырехфунтовою гранатою, причем граната была разорвана на куски. Отлетели ли эти куски в сторону или они остались на месте?

— Остались на месте.

— Так что метательного действия динамит не обнаружил?

Запал Кибальчича (каким он вошел в анналы мировой взрывотехники) - смесь бертолетовой соли и сахара (3:1); мгновенно воспламеняется от одной капли концентрированной серной кислоты.

В.Попова, член партии эсеров, техник Боевой организации: "Сопоставляя теперь условия нашей работы в динамитных мастерских с теми, при которых приходилось работать нашим предшественникам-народовольцам, видно, насколько в наше время уже были преодолены трудности, так осложнявшие их работу. Техники Б.О. находились по сравнению с террористами "Народной Воли" в привилегированном положении. В распоряжении Б.О. всегда имелся готовый (фабричный) динамит, гремучий студень. Все это получалось от финнов. Не приходилось готовить их кустарным способом. Следовательно, самая опасная и длительная часть работы прежних динамитных мастерских была устранена. На нашу долю выпадала более легкая, чисто техническая часть: изготовление оболочек для снарядов, уменье наполнить и зарядить их. Для того же, чтобы приготовить оболочку, необходимо было всего только научиться паять.
Всю работу по приготовлению снаряда можно разделить на несколько частей: изготовление запальных трубок, затем - самой оболочки снаряда и начинка ее динамитом. Последний момент работы, это вложить запалы в снаряд, т.е. зарядить его.
Инструменты для работы были самые примитивные: медный молоток, который нагревали на спиртовке, напильник, ножницы для жести; наждачная бумага, пипетка для наполнения серной кислотой стеклянной трубочки запала, циркуль.
 
Обычно сначала мы изготовляли запальные трубки, точно вычислив их необходимый размер. Спаяв при помощи медного молотка запальную трубочку из жести, готовили для нее крышку, тоже жестяную, а к оболочке, уже вычисленной и вырезанной из большого листа жести, припаивали в двух местах под перпендикуляром еще две трубочки, также из жести, куда и вкладывались впоследствии запалы. В запальную трубку помещали стеклянную трубочку, наполненную серной кислотой. Эти трубочки особой формы с двумя дутыми шариками на концах мы получали также от финнов, а кислотой наполняли их сами, сами же и запаивали свободный конец. Затем привязывали тонкой проволокой на средину трубочки свинцовый грузик. Он должен был скользить по стержню трубки от шарика к шарику, но не падать резко, чтобы при случайном или неосторожном движении не разбить трубки. На дно жестяной трубки запала помещали патрон гремучей ртути, вставляли трубку с серной кислотой, на наружный конец которой одевали пробковый кружок. Последний придавал ей устойчивость. В запал насыпали смесь бертолетовой соли с сахаром. Закрывали запал крышкой. При падении свинцовый груз разбивал стеклянную трубочку, вспыхивала смесь бертолетовой соли с сахаром, огонь взрывал патрон гремучей ртути, от которого в свою очередь взрывался динамит, наполнявший снаряд.
Таким образом, успех взрыва зависел от тщательного оборудования запала.
Словом, это были такие же снаряды, какие приготовлял еще Кибальчич, - но только значительно усовершенствованные.
Оболочки снаряда отличались разнообразием своей формы. В каждом отдельном случае внешний вид снаряда приходилось приспосабливать к требованиям предполагаемой обстановки покушения. Наиболее удобным являлся обычно снаряд плоской формы, который можно, например, вложить в портфель, или снаряд в виде большой коробки конфет.
Когда заканчивали работу над оболочкой снаряда, внутри выстилали ее парафиновой бумагой, чтобы динамит не соприкасался с жестью. Это делали во избежание процесса разложения в том случае, если бы снаряд почему-либо пришлось хранить в таком виде долгое время. Оболочку наполняли динамитом и плотно закрывали крышкой, которую прикрепляли для прочности тонкой проволокой. Количество динамита, употреблявшегося нами, также зависело от обстановки покушения, например, на снаряд для Дубасова я употребила не менее пяти кило.
Готовые трубки запалов хранили отдельно от снарядов. Их вкладывали перед тем, когда снаряд передавался метальщику. Обычно снаряды вручались метальщикам незадолго, за несколько часов, перед покушением. Если почему-либо снаряд оставался неиспользованным, его немедленно возвращали технику, который разряжал его, т.е. вынимал запалы и разбирал их.
Всякая небрежность в работе запала могла привести к трагическим осложнениям, так как именно с ними технику приходилось постоянно иметь дело."       

"Оружейный Двор", №2 1996.:" 7 июля 1941 года ГКО СССР было принято решение об использовании в борьбе с танками бутылок с горючей смесью - знаменитого "коктейля Молотова". В качестве запалов в этих бутылках использовался химический воспламенитель, по существу, являвшийся видоизмененным запалом Кибальчича для ручных бомб, только вместо твердого горючего вещества теперь использовался бензин.

Для поджога смеси применяли специальные ампулы с жидкостью, воспламеняющейся от контакта с горючей смесью в момент разрушения бутылки и ампулы при ударе о броню танка. Ампулы прикрепляли резинкой снаружи бутылки или вкладывали внутрь ее. С этой же целью использовались особые спички в виде палочек, покрытых по всей длине зажигательным составом. По две таких запал-спички резинками прикрепляли к цилиндрической части бутылки. Зажигали их перед броском специальной теркой или обычным спичечным коробком."

М.Божий, эксперт: "Бомба Кибальчича с ее "всюдобойным ударным запалом" представляла собой оружие, превосходящее тогдашние средства подрыва казенного образца. Среди ручных гранат, с ней может сравниться только РГД, созданная 100 годами позднее. По такому показателю, как скорость детонации - до 8500 м/сек желатинодинамит сравним с самыми современными смесями ЖВВ, применяющимися в высоконагруженных боеприпасах.

Характерным для бомб, нацеленных на убийство заданной персоны, является свойственное для изделий народовольцев и эсеров многократное превышение количества ВВ, по сравнению с расчетами. Ни плотность (число) осколков на 1 кв.м. цели, ни повышение давления не гарантируют летального исхода."

Метательные снаряды Южной организации "Народной Воли", 1885 г.

Б.Д.Оржих: "В начале зимы 1885 г. Петрович, тяготившийся бездельем, неспособный к серьезной организаторской инициативе, но безусловно умелый техник, поехал в Луганский завод на шахты и у юного штейгера Василия Кирсанова достал чемоданчик с пудом динамита и десятка два патронов гремучей ртути. С этим материалом он поселился на квартире у простой женщины в Новочеркасске (из сочувствующих укрывательниц), городе, где полицейские условия были в высшей степени патриархальные. Заказав у жестяника дюжину коробок, большею частью цилиндрических вроде тех, что употребляются для осетровой икры, он в течение трех недель работы у себя в комнате приготовил 11 бомб. В каждом снаряде, туго набитом динамитом, оставлялось специальное коническое гнездо, в глубине которого был припаян патрон гремучей ртути. Соответственно гнезду для каждого снаряда была сделана отдельная конусообразная коробочка, закрывавшаяся толстой, широкой пробкой, в которую проходила завитая стеклянная трубочка, наполненная сернистой кислотой, запаянная затем и обложенная пироксилином (в виде куска, мягкой ваты); трубка в конце имела прямоугольный изгиб, к которому прикреплен был плоский кусок свинца, охватывавший трубку.
Кроме того, внутри коробки по стенке ее лежала бумажка, усыпанная бертолетовой солью— по свежему раствору гуммиарабика. Эта жестяная коробочка и представляла собой запал для снаряда. Он хранился отдельно и должен был вкладываться в соответствующее гнездо снаряда перед моментом метания последнего.

Сущность действия была в том, что при бросании снаряда на землю, стеклянная трубка ломалась в изгибе, обернутом свинцом, сернистая кислота выливалась, и, приходя в соприкосновение с пироксилином или бертолетовой солью (для верности и усиления действия были положены оба вещества), давала вспышку, причинявшую взрыв гремучей ртути и от нее взрыв динамита. Заряженный снаряд, при хрупкости трубки, представлял собой большую опасность, а, отдельный запал давал лишь вспышку с шипящим шумом и белым дымом. Использовав добросовестно весь динамит на 11 снарядов, из которых 7 было круглых и 4 четырехугольных, Петрович сдал законченные бомбы Ефиму Ивановичу Петровскому.

...В новый кожаный саквояж я уложил снаряды и оружие и в дорожную сумочку через плечо (райзегалш) положил ребром плоскую жестяную табачную коробку с тремя запалами, обернутыми каждый тонким слоем ваты, а четвертый, не входивший в эту коробку, отдельно рядом с ней. ...Было часов 12, я беседовал со своей соседкой, и не знаю, ударил ли я палкой, которую держал в руке, по сумочке, или как-нибудь толкнул ee, но внезапно со слабым треском и шипением из сумочки взвился к потолку вагона белый столб дыма. Женщина с криком «Батюшки, боже мой»! бросилась -от меня в сторону; в вагоне поднялся гомон и гул, и пассажиры повскакали со своих мест. В одно мгновение я сообразил, что единственное спасение в том, чтобы сохранить полное спокойствие. Я крикнул «спички загорелись» и выскочил за дверь с все еще дымящейся сумкой. В следующей, открытой на платформу, двери стоял молодой кондуктор; я показал ему рукой на сумку, сказал спокойным тоном «спички загорелись» и бросился в ватер-клозет, закрыв, однако, за собой дверь. Внешний запал, обернутый ватой, еще дымился, я выбросил его в открытое отверстие сортира, и он упал на путь.

В ближайшее свидание мое с Ясевичем в Екатеринославе я рассказал ему о вспышке запала, чтобы разыскать причину ее. Он предполагал, что в трубив на изгибе была, вероятно, трещина, которую он не заметил, что и могло быть причиной излома ее от малейшего толчка; это объяснение имело вероятность, тем более, что все другие запалы были хороши.

Весной или летом 1885 г. мы задумали с Петровским попробовать действие одного снаряда. Петровский принес круглую бомбу, завернутую в белую бумагу, а запал положил в карман чесучового пиджака, в котором ходил. Мы направились за город, решив пройти возможно дальше в довольно пустынное место с обрывом. Бомбу нес я. Когда мы были полверсты за городом, поднялся сильный ветер, и порывом его внезапно рвануло верх полулегкого пиджака Петровского с запалом в кармане. Мгновенно запал вспыхнул, и кусок пиджака обгорел. Петровский быстро сбросил с себя пиджак и чуть не заплакал о потере новой одежды. Конечно, проба не состоялась, и мы вернулись назад по домам. Несомненно, что вспышка запала нас спасла от большой беды, может быть, даже от смерти. Снаряды имели огромную взрывчатую силу, как это было подтверждено три раза при пробном взрыве начальством трех групп этих бомб, когда они были взяты.

...4 бомбы, взятые у Лисянского, были помещены властями в окрестностях Харькова под огромное дерево и взорваны при помощи электрического тока. Сила взрыва была огромная, и дерево было раздроблено в щепы. Это обстоятельство отмечено было в обвинительном акте по нашему делу для того, чтобы оттенить необычайную разрушительную силу снарядов."

Ракетное дело

Из обвинительного акта по процессу 17-ти: "16-го Декабря 1881 года Телалов был задержан в Петербурге под именем рязанского мещанина Семенова, причем при нем были найдены: ...4) выписки из артиллерийского журнала, трактующие о приготовлении, применении и действии боевых ракет.

По предъявлении эксперту, заведующему лабораторией Михайловской Артиллерийской Академии, Генерал-Maйopy Федорову записей, относящихся к приготовлению и действию ракет, последний заявил, что сведения эти выписаны из артиллерийских журналов, из статей общедоступных, и что ракеты, о которых говорится в выписках, вследствие неправильного своего полета, могут быть употребляемы только против масс людей."

Из дознания по процессу 14-ти: "Найденная ...у Теллалова при его аресте записка о приготовлении ракет была писана Похитоновым, который объяснил, что составлял ее по просьбе Златопольского, интересовавшегося возможностью применения ракет к революционным целям."

Динамитная мастерская Харьковской группы, 1886 г.

В.П.Денисенко: "Бомб в распоряжении организации не было, приходилось подумать об их приготовлении. Через Бражникова предложено было Мейснеру, как химику, знакомому с пиротехникой, заняться изготовлением разрывных снарядов. Об этом поручении, как особенно секретном, известно было лишь нам троим (т.-е. Мейснеру, Гельроту и мне), а остальная группа не была осведомлена об этом.

С приготовлением этих снарядов едва не произошел взрыв. Если не ошибаюсь, осенью 1886 г. стало известно, что кто-то из нелегальных: Богораз или Коган привезет отпечатанную ими литературу, а вместе с тем, интересуясь ходом работ по изготовлению снарядов, желают присутствовать при пробе. Получив уведомление, что приехал Коган, Мейснер заторопился закончить засыпку и заделку пробного снаряда, который изготовлялся им в исключительных, даже по тому времени, условиях. Он работал и начинял снаряд в комнате, где помещались его родители и приходили все их знакомые, там же часто бывала и моя сестра. Проба назначена была в праздник, и я должен был дать знать об этом Бражникову.

В это утро я еще раз зашел к Мейснеру, видел готовую жестянку и разложенные на столе и на окне лабораторные принадлежности. Мне нужно было сначала зайти на почту; Мейснер проводил меня до Университетской горки, где мы расстались, так как ему надо было приобрести какие-то химические препараты. С почты мне пришлось зайти к Бражникову на Ветеринарный пер., где я узнал, что никто из них на пробе присутствовать не будет. Проба предполагалась на Основе. По дороге я вспомнил, что в рваных ботинках бродить по пескам Основы тяжело, и потому зашел на квартиру к Томашевскому и Уфлянду, у которого и достал сапоги. Зайдя затем домой за Гельротом, мы направились к Мейснеру.

Впоследствии, после моего ареста оказалось, что жандармскому ротмистру Померанцеву до тонкости был известен весь этот путь до самого моего возвращения домой. Очевидно, филеры все время следили за мной, я же ничего не замечал; доведя меня до нашей квартиры, они слежку, очевидно, прекратили, так как дальнейших моих странствований в тот день Померанцев не знал.

А между тем, дальше они могли бы увидать много для них интересного. Когда через полчаса мы с Гельротом пришли к Мейснеру, мы застали там страшный переполох. Оказалось, что у Мейснера произошел взрыв. В единственном окне квартиры были выбиты все стекла; сам он с обожженным лицом и глазами убежал в Александровскую больницу (на Благовещенской ул.), а его родители и моя сестра были так перепуганы происшедшим при них взрывом, что не могли дать точных разъяснений. Весь двор в тревоге; публика толпится у квартиры, Мейснер перед уходом в больницу приказал отцу говорить присутствовавшим, что он собирался на охоту, курил над рассыпанным на столе и находящимся в коробке порохом, который взорвался и засорил ему глаза. Мы бросились в больницу, где нашли Мейснера с забинтованными наскоро промытыми глазами; нам посоветовали отвезти его в глазную лечебницу Гиршмана. В больнице Мейснер об'явил происшествие так же, как и дома. По дороге в лечебницу мы узнали от Мейснера подробности взрыва. Взрыв произошел оттого, что он забыл подмочить бертолетовую соль, когда растирал ее вместе с сернистым аммонием. В глаза ему попали, очевидно, кусочки сернистого аммония и другие соринки, которые причиняли ему сильную боль. Впоследствии оказалось, что у него от взрыва притупился слух на одно ухо. Самый снаряд не взорвался только потому, что стоял на низком стуле у стола, а сила взрыва пошла к потолку и в окно. У Мейснера нашлось еще столько самообладания и находчивости, что вслед за взрывом он схватил снаряд, раскрыл его, спустил в ведро с грязной водой и просил отца немедленно же выбросить все из ведра в надворную уборную. Все было сделано быстро; когда публика наполнила квартиру, снаряда уже не было; он покоился на значительной глубине отхожего места.

Обсудив создавшееся положение и учитывая, что при обыкновенном засорении глаз могут быть одни методы лечения, а при ожоге и засорении частицами сернистого аммония другие, мы решили, что в лечебнице Гиршмана нам надо изменить и приблизить к правде об'яснения происшествия. Всем было известно, что у Мейснера имеется домашняя лаборатория, и он занимается химическими опытами. Гиршману мы заявили, что, желая получить химическим путем хлор, Мейснер растирал в ступке бертолетовую соль несмоченной, и оттого произошел взрыв, а перед тем в ступке он растирал сернистый аммоний, и потому могли попасть соринки аммония ему в глаза. В лечебнице Мейснеру пришлось пролежать около 2-х недель, глаза были вылечены, но глухота от взрыва осталась на всю жизнь."

Метательные снаряды для покушения 1 марта 1887 года

Из обзора деятельности департамента полиции с 1 марта 1881 по 20 октября 1894 г.: "По обыску при Андреюшкине, Генералове и Осипанове оказались вполне снаряженные метательные снаряды,  у первых двух в форме цилиндров около 6-ти вершков вышины,  а у  последнего  в форме толстой книги, листы которой снаружи были заклеены. Оболочка двух первых снарядов было сделана из папки,  оклеенной черным коленкором и  в эти картонные футляры вставлено по одному жестяному цилиндру; третий снаряд - книга в крепком переплете из толстой папки с выбитыми  на корешке словами:  "Терминологический медицинский словарь Гринберга",  был оклеен обыкновенной переплетной  бумагой  зелено-мраморного цвета;  внутренность вырезана,  а оставленные края листов склеены между собою и свинчены 6-ю винтами с трех сторон; в образовавшееся пустое пространство внутри книги вставлена папковая коробочка,  в которую помещена жестяная  коробка,  имеющая вид плоского продолговатого четырехугольника.

Промежутки между  папками и жестяными цилиндрами и коробкою во всех трех снарядах наполнены свинцовыми жеребейками  кубической формы, имеющими вид коробочек, в количестве 251 в одном, 204 - в другом и 86 в  третьем  снарядах;   жеребейки  эти  наполнены стрихнином . По  составным   своим частям все снаряды одинакового устройства и представляют вполне приготовленные метательные разрывные снаряды   с  сферой  действия двух сажень в диаметре,  а с разлетом жеребеек до 20 саженей в диаметре.  Динамиту в 3-х снарядах оказалось 12-ть фунтов."

П.Горкун: "Более всех на этой сходке говорил Ульянов, который и сообщил нам между прочим, что снаряд "книга" слабее снарядов, брошенных 1 марта 1881 года, но что он разбросит на сажень. В то время, когда разговоры относительно порядка хождения на Невском еще продолжались, Ульянов вышел с Осипановым ("Кот") в другую комнату и разъяснял ему, кажется, устройство снаряда "книги". 

Внутренность книги приготовлявший бомбу Лукашевич вырезал, предварительно склеив листы между собой. Края листов он укрепил шестью винтами с трех сторон,—в образовавшееся внутри пустое пространство была вставлена папковая коробка, а в нее помещена в виде плоского продолговатого четырехугольника жестяная коробка. Две другие бомбы отличались только по форме; они были овально-цилиндрические, вершков 6 высоты, в папковой обложке, оклеенной чёрным коленкором. В картонный футляр вставлялся жестяной цилиндр, при чем во всех трех бомбах между футлярами и оболочкой образовывался промежуток пальца в полтора шириной. Промежуток заполнялся свинцовыми жеребейками кубической формы, начиненными стрихнином и пересыпанными просом. В цилиндрах свинчаток было: в одном 251 -штука, 204 в другом, а в снаряде-книге 86.

Бомбы, точнее запалы, отступали по своему устройству от конструкции метательных снарядов 1 марта 1881 года, изобретенных Кибальчичем и Исаевым. Запал снарядов 1 марта 1881 года, был устроен несколько иначе; в бомбах Лукашевича трубочек не было, их заменяли стеклянная вата и перегородка из бумаги. Усовершенствовал их И. Д. Лукашевич.

Запал имел вид трубки (запал снаряда книги был приготовлен по тому же принципу, и походил на букву Т с маленькой пояской, в которой помещалась гремучая ртуть и часть бумажного стопина), делившейся на две части бумажной перегородкой, которая была пропитана парафином. В трубке — по одну сторону перегородки помещалась смоченная в серной кислой стеклянная вата, подвешенная на платиновой проволоке к обыкновенной пробке, закрывавшей отверстие запала. Во второй части запальной трубки, по другую сторону бумажной перепонки, насыпался белый порох, приготовленный из сахара и бертолетовой соли в виде крупных зерен (скорее—четырехугольничков) без всякой примеси пороховой пыли. От пороха шел фитиль (бумажный стопин), соприкасавшийся с гремучей ртутью; бумажная перегородка имела шнур, который был пропущен чрез стеклянную трубку (во избежание соприкосновения с серной кислотой) и выходил наружу. Для взрыва снаряда требовалось дернуть за шнурок, прорвать перегородку, затем нужно было так бросить бомбу, чтобы зерна пороха в запале посыпались на стеклянную вату — соприкосновение давало вспышку, и огонь чрез стопин , сообщался с гремучей ртутью. От взрыва последней произойдет взрыв динамита, которым была наполнена жестянка снаряда. Всего в трех бомбах динамиту оказалось 12 фунтов. Сфера действия снарядов достигала двух сажен в диаметре, а с разлетом пуль 20 сажен.

По заключению эксперта, оболочки приготовлены неумело — "их делал, по-видимому, не техник, а химик".

А.Ульянов:"...Я приготовлял некоторые части разрывных метательных снарядов, предназначавшихся для выполнения этого замысла, а именно: часть азотной кислоты для приготовления динамита и часть белого динамита, количество которого определить отказываюсь; затем я приготовлял часть свинцовых пуль, предназначавшихся для заряжения снарядов, для чего я резал свинец и сгибал из него пули, но стрихнином пуль не начинял. Потом мне были доставлены два жестяные цилиндра для метательных снарядов, которые я набил динамитом и отравленными стрихнином пулями, также мне доставленными; перед этим я приготовил два картонных футляра для снарядов и оклеил их коленкоровыми чехлами.— В каком состоянии были в это время запалы снарядов, я не припомню. По набивке этих снарядов, я их возвратил. ... Собственно фактическое мое участие в выполнении замысла на жизнь государя императора этим и ограничивалось..."