Близилась ночь;

Рельсы несли свой груз.

Трамвай не был полон,

Фактически он был пуст.

Кроме двух-трёх плотников,

Которых не знал никто,

Судьи, который ушёл с работы,

И джентльмена в пальто.

 

Судья сказал: "Уже поздно,

Нам всем пора по домам.

Но Будда в сердце, а бес в ребро:

Молчать сейчас - это срам.

Скамья подсудимых всегда полна,

Мы по крайней мере в этом равны.

Но если каждый из нас возьмёт вину на себя,

То на всех не хватит вины."

 

Плотник поставил стаканы на пол

И ответил: "Да, дело - труба.

Многие здесь считают жизнь шуткой,

Но это не наша судьба.

Лично я готов ответить за всё,

А мне есть за что отвечать.

Но я пою, когда я строю свой город,

И я не могу молчать."

 

Судья достал из кармана деньги

И выбросил их в окно.

Он сказал: "Я знаю, что это не нужно,

Но всё-таки - где здесь вино?

Едва ли мы встретимся здесь ещё раз

Под этим синим плащом,

И я прошу прощенья за всё, что я сделал,

И я хочу быть прощён!"

 

Когда вошёл контролёр,

Скорость перевалила за сто.

Он даже не стал проверять билеты,

Он лишь попросил снять пальто.

В вагоне было светло,

И ночь подходила к концу,

И трамвай уже шёл там, где не было рельсов,

Выходя напрямую к кольцу.