Просидим за столом допоздна, а в конце

Мы с Великим Маэстро сыграем в концерт.

Не про то, как года утекали водой в решето,

А про то, как мы были зека ни за что, ни про что.

Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так...

Как над комодом ходики,

Часы отсчитывали срок

И куковали в такт.

Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так...

А мы считали годики.

И нам тогда их было впрок

Отпущено за так.

Он был просто зека

И один на весь лагерь скрипач.

Его скрипка срывалась со смеха на плач.

Не с того, что ей в грудь била грусть от смычка,

А с того, что и скрипка считалась — зека.

Я был тоже зека.

И пила — был мой лучший смычок.

А гитара трещала и вешалась мне на плечо.

Не с того, что ей грустно в тюрьме было день ото дня,

А с того, что сидел он за 30 годков до меня.

Просидим за столом допоздна, а в конце

Мы с Великим Маэстро сыграем концерт.

Не про то, как мы встретились и обрелись,

А про то, что такая короткая долгая — жизнь.

Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так...

Как над комодом ходики,

Часы отсчитывали срок

И куковали в такт.

Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так...

А мы считали годики.

И нам тогда их было впрок

Отпущено за так.