Рано утром тётя Циля испустила дух,

И сейчас её, наверно, мучают в аду.

Была Циля бандершей,

Продавала ландыши

И имела ГубЧК в виду.

 

Шёл за гробом тёти Цили

весь честной народ,

Мы с Сэменом тоже были,

отменив налёт.

Как король Наполеон,

Шёл во фрачной паре он,

Первый раз надев её за год.

 

Пропустила нас "межпуха" с Сёмой в первый ряд -

Где ж ещё увидишь выходной наряд?

Он не конфискованный,

Не перелицованный,

Он пошит ещё до Октября.

 

Фрак ещё не склад вещей,

склад тот был вчера,

И по дороге к кладбищу

нас ждали "мусора".

Где же это видано,

Граждане солидные,

В похороны делать номера?!

 

Раз уже такое дело,

не до реноме,

Сеня вынул "парабеллум"

и в один момент

Тихо и спокойненько

Сделал двух покойников,

Чтобы Циле горя не иметь.

 

Посреди венков и крови,

Слёз и кутерьмы

Старый кантор, Пейсахович,

Пел свои псалмы.

Пейсаховичу сто лет.

Он давно и глух и слеп,

Ближе до небес, чем до тюрьмы.

 

С обрезания нетрезвый,

Пейсы теребя,

Беня-врач двух кур зарезал

И вымазал себя.

Постелил в траву платок

И в платок "убитым" лёг,

У него ведь семеро ребят.

 

А мусора винтят с колена

В неба красоту,

Ведь пуль у них, как у Сэмена

Девочек в порту,

А у нас кончаются,

Да что же получается:

Двор, вышак, огонь и тела стук!

 

Но Хаиму моргнул.

Нагнулся Гришка

Сделал "джаз-качум"

Лейба сдвинул гроба крышку

Ровно на чуть-чуть.

Циля кушала "не ах",

Не трещало платье в швах,

И Сэмен прилег к её плечу.

 

Отгремела канонада,

Кончилась война.

Тетя Циля за оградой

Похоронена!

А "урки" под акацией,

Сделав эксгумацию,

Сеню откопали дотемна!

 

А над рекою повисли мосты

В три смены "пашет" кирпичный завод

Идут с работы устало "менты" -

Ну почему им всегда не везёт!