Уже не врут, не лгут, не брешут,

А льют помои через темечко страны.

Уже не мнут, не бьют, не режут,

А норовят тишком пальнуть из-за спины.

А в телевизоре одни и те же рожи —

Визжат, басят и буратинят голоса.

И все похожи. И всё похоже

На попугайно-канареечный базар.

Уже не идут, не прут, не скачут.

Уже вертляво и стремительно ползут.

Не огорчаются, не охают, не плачут,

А всё терзаются и всё нутро грызут.

А в телевизоре смешно, как в зоопарке —

И так же пахнет, и такая же неволь.

Да депутатишки — что мёртвому припарки —

Играют доктором прописанную роль.

Уже не квакают, не хрюкают, не квохчут.

Уже вороны перешли на волчий вой.

Не осаждают, не сминают и не топчут —

Уже вбивают в землю прямо с головой.

А в телевизоре сплошные педерасты

Вопят и скачут, да и водят хоровод —

Беззубы, стрижены, гривасты и вихрасты —

И кто кого из них — сам чёрт не разберёт!

Уже не чествуют, не здравят и не славят.

Уже развешивают тихо ордена.

Не назначают, не снимают и не ставят,

А поднимают и вдевают в стремена.

Уже давным-давно не пахнет россиянством

И не поймёшь теперь, где гусь, а где свинья.

И всем присвоено ещё одно гражданство:

Я — гражданин Страны Всеобщего Вранья.