Аккорд... И вспомнилось: как жаль,

Тогда Вы не были.

И не для Вас играл рояль,

Играл для мебели.

В усмешке выбелив оскал

Сквозь дым презрительно,

Он за Бетховеном таскал

По нотам зрителя.

Мешалась фальшь у потолка

С ликёрным запахом.

А им хотелось гопака

Вразмешку с Западом.

Чтоб три аккорда на ура

Всех в ряд поставили.

Пассаж по линии бедра

К фигурной талии...

И на локте, ко мне лицом,

Рыжеволосая

Глазела пасмурным свинцом

Над папиросою.

И подпирая инструмент

Пудовой похотью,

На вдох ловила комплимент

В гитарном хохоте.

Она права, на что ей Бах,

Орган прославивший —

Ей ближе соло на зубах

Рояльных клавишей!

Она с собой не унесёт

Ни ноты, к сведенью.

И я в отместку ей за всё

Лупил в соседние.

Пошла в цыганский перепляс

“Соната Лунная”.

И загорланили: “Эх, раз,

Да семиструнная!..”

Полез частушечный мотив

Из-под прелюдий,

Хлестались к танцам на пути

Носы о груди,

Пошла паркету по спине

В галоп гимнастика,

И восхищались в стороне:

“Вот это — классика!..”

Я бил злорадно, от души,

Тряслись берцовые.

В упор шептали: “Ну, спляши!..” -

Глаза свинцовые.

Хватали воздух кадыки,

И бусы бряцали,

И скалил белые клыки

Рояль с паяцами.

И вдруг завыл магнитофон

Протяжно, споенно...

И все рванули на балкон:

“Вздохнуть с Бетховена!..”

Аккорд... И вспомнилось: как жаль,

Тогда Вы не были.

И не для Вас играл рояль —

Играл для мебели.