Пробил час. К утру объявят глашатаи всенародно —

С опозданием на полвека (лучше всё ж, чем никогда!):

“Арестованная память, ты свободна! Ты, свободна!..”,

Грусть валторновая, вздрогни и всплакни, как в день суда.

Стой. Ни шагу в одиночку, ни по тропам, ни по шпалам.

Нашу пуганую совесть захвати и поводи

В край, где время уминало кости Беломорканала,

Где на картах и планшетах обрываются пути.

 

В пятна белые земли,

В заколюченные страны,

Где слоняются туманы,

Словно трупы на мели...

В пятна белые земли —

Ожерелья Магадана,

В край Великого Обмана

Под созвездием Петли.

Это муторно, но должно: приговор за приговором —

С опозданьем на полвека — приведённый отменять.

Похороненная Вера, сдунь бумажек лживых горы,

Их на страже век бумажный продолжает охранять!

В них, как снег полки на муштре, топчут лист бумажный буквы,

Выбивая каблуками бирки, клейма, ярлыки...

А кораблики надежды в них беспомощны и утлы,

Их кружит и тащит, тащит по волнам Калым - реки!

В пятна белые земли,

В заколюченные страны,

Где слоняются туманы,

Словно трупы на мели...

В пятна белые земли —

Ожерелья Магадана,

В край Великого Обмана

Под созвездием Петли.