Быть может, придут долгожданные сроки,

И правда пройдётся по всем временам,

Чтоб в будущей жизни усвоить уроки

И помнить опричников по именам.

Сокрытый вельможа, чиновник-кропатель,

Кто, плоть надрывая, невинных травил,

Один был доносчик, другой был предатель,

Вот этот - завистник, а этот в крови.

И чтоб помянуть убиенные души,

Твердим имена, и не хватит свечей.

Но сон супостатов боимся нарушить.

Мы так уважаем своих палачей!

 

Легко и спокойно живут некрофилы,

И власть предержащей корявой рукой

Карают идеи, романы, и фильмы

И честь воздают только за упокой.

А мы говорим полуправду лукаво,

И, все имена опустив между строк,

Как будто себе оставляем мы право

Другим преподать этот чёрный урок.

Как вырваться нам из трусливого плена?

Так ждали в тридцатых визита в ночи.

О жертве скорбим, преклоняем колена,

И о подлеце мы стыдливо молчим,

 

Кто самых великих борцов уничтожил,

Почти обескровил науку и рать...

Мне облик его неприятен до дрожи,

Я имя его не хочу повторять.

И я умоляю: судите злодея,

И бросьте фемиде на чаши весов

Погибших сердца, оскверненье идеи

И все имена лизоблюдов и псов.

Не ради отмщенья, а ради надежды,

Что низость вовек не посмеет восстать,

И гений российский не смогут невежды

Насиловать и поворачивать вспять.

 

Оглянись не во гневе, а в смущеньи и горести,

Не боясь от стыда и прозренья сгореть.

Назови свои беды по имени совести,

Чтобы их узнавать, если явятся впредь.