Золотыми крыльями взмахнув,

Улетают в ночь бронзовые львы,

Путь держа на ясную луну,

Что взошла над серебром Невы.

 

И вцепившись в гриву, как в мечту,

В дерзкую мечту, ту, с которой жив,

Петербургских облаков пастух

Я лечу, считая этажи.

 

Над Казанским собором,

Над заливом, над Финским,

Примиряющий споры

Русских зодчих и сфинксов,

Тех, кто рвал свои души,

Кто писал здесь и пишет.

Я кого-то подслушал.

Жаль - иных не услышал.

 

На домах оставили свой след

Руки Мастеров, вражьих пуль свинец.

Что есть для России триста лет -

Не старик ты, но и не юнец.

 

Лейб-гвардейский старый барабан

Бьёт сухую дробь, струнами дрожа.

Разная, но гордая судьба

У тобой рождённых горожан.

 

Быть великое счастье

К Петербургу причастным,

Каждый день просыпаться

И знать, что вокруг ленинградцы.

И не надо названий

Родных и любимых стесняться,

Всё, что было, то было...

Сердце Питера билось,

Почему-то пытаясь всегда разорваться...

 

Над фортами, чуть качнув крылом,

Царь зверей пошёл курсом на Кронштадт,

На один из главных куполов

Душ матросских. Храм - он тот же штаб.

 

Небу невскому светать пора.

Развернулись львы в бликах фонарей,

Чтоб на узком мостике с утра

Молодых своих встречать друзей.

 

Возвращаюсь я в город

Над заливом, над Финским,

Примиряющий споры

Русских зодчих и сфинксов,

Тех, кто рвал свои души,

Кто писал здесь и пишет.

Я кого-то подслушал.

Жаль - иных не услышал.