На Восточной улице

На карнизах узких

Сизари красуются

В тёмно-серых блузках.

Тень ложится под ноги,

Я шагаю дальше,

Где клаксоны-окрики

Горло рвут до фальши.

Не спешу, как было, я

Два квартала выше,

Где такие милые

Три окна под крышей,

Где ронять мне выпало

Вздох обиды тяжкий,

Там сирень рассыпала

Белые кудряшки.

А ещё два тополя

В побрякушках лунных

Мне листвой так хлопали

За лихие струны!

И в лады потёртые

Вдавленное слово

Ветер мне развёртывал

В переборы снова.

В песни да припевочки,

Словно ленты в косы,

Темноглазой девочке

Золотоволосой.

Буйствовал, досадовал,

Тенью — мимо окон,

Да к щеке прикладывал

Непослушный локон...

Лет-то сколько минуло:

Посчитать — потеха!

Вроде как сединами

Потрясти приехал.

Да разве всё упомнится —

Не прочтёшь, как книжку:

Память — девка-скромница,

Слов у ней не лишку!

А быть может, блудница

Изменила напрочь?

Посредине улицы,

Оступившись — навзничь?