В Афганистане

В "чёрном тюльпане",

С водкой в стакане

мы молча плывём над землёй.

Скорбная птица

Через границу,

К русским зарницам

несёт ребятишек домой.

В "чёрном тюльпане"

Те, кто с заданий

Едут на Родину милую

в землю залечь,

В отпуск бессрочный,

Рваные в клочья...

Им никогда, никогда

не обнять тёплых плеч.

 

Когда в оазисы Джелалабада,

Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал,

Мы проклинали все свою работу:

Опять "бача" подвёл потерей роту.

В Шинданде, Кандагаре и Баграме

Опять на душу класть тяжёлый камень,

Опять нести на Родину героев,

Которым в двадцать лет могилы роют,

Которым в двадцать лет могилы роют.

 

Но надо добраться,

Надо собраться.

Если сломаться,

то можно нарваться и тут.

Горы стреляют.

"Стингер" взлетает,

Если нарваться,

то парни второй раз умрут.

 

И мы идём совсем не так, как дома,

Где нет войны и всё давно знакомо,

Где трупы видят раз в году пилоты,

Где с облаков не валят вертолёты.

И мы идём, от гнева стиснув зубы,

Сухие водкой смачивая губы.

Идут из Пакистана караваны,

И значит, есть работа для "тюльпана",

И значит, есть работа для "тюльпана".

 

В Афганистане

В "чёрном тюльпане",

С водкой в стакане

мы молча плывём над землёй.

Скорбная птица

Через границу,

К русским зарницам

несёт наших братьев домой.

 

Когда в оазисы Джелалабада,

Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал,

Мы проклинали все свою работу:

Опять пацан подвёл потерей роту.

В Шинданде, Кандагаре и Баграме

Опять на душу класть тяжёлый камень,

Опять нести на Родину героев,

Которым в двадцать лет могилы роют.

Которым в двадцать лет могилы роют.