Этот браунинг дамский в огромной руке!

Этот выстрел, что связан с секретом,

От которого эхо гудит вдалеке,

В назидание прочим поэтам!

 

Отчего, агитатор, трибун и герой,

В самого себя выстрелил вдруг ты,

Так брезгливо воды избегавший сырой

И не евший немытые фрукты?

 

Может, женщины этому были виной,

Что сожгли твою душу и тело,

Оплатившие самой высокой ценой

Неудачи своих адюльтеров?

 

Суть не в этом, а в том, что врагами друзья

С каждым новым становятся часом,

Что всю звонкую силу поэта нельзя

Отдавать атакующим классам.

 

Потому что стихи воспевают террор

В оголтелой и воющей прессе,

Потому что к штыку приравняли перо

И включили в систему репрессий.

 

Свой последний гражданский ты выполнил долг,

Злодеяний иных не содеяв.

Ты привёл приговор в исполнение - до,

А не задним числом, как Фадеев.

 

Продолжается век, обрывается день

На высокой пронзительной ноте,

И ложится на дом Маяковского тень

От огромного дома напротив.