На одесском на майдане

Шум-переполох,

Полицмейстер Геловани

Проглотил свисток.

Потому что утром рано

У его жены

Кто-то из моих жиганов

Позабыл штаны.

 

Бедный обер-полицмейстер

Бегает, кричит,

А его мадам без чувства

Бледная лежит.

Не могла она Сэмену

Ночью отказать,

Если мужа нету дома,

Если не с кем спать.

 

Мой братан для марафета

Бабочку надел,

На резном ходу штиблеты,

Лорд их не имел,

Клифт парижский от Диора,

Вязаный картуз.

Ох, кому-то будет цорес,

Ой, бубновый туз!

 

Ровно в полночь на диване

Сёма, сняв костюм,

Кушал с бабой Геловани

Вяленый изюм.

Словно луч от паровоза,

Взгляд его скользит

По буфету, где, наверно,

Золото лежит.

 

Губы жаркие целуют

Девичье лицо,

А пальцы цепкие снимают

С камушком кольцо.

Но темперамент её южный

Он не рассчитал,

И в момент не самый нужный

Урка закричал.

 

Тут ворвался Геловани

В вязаном белье,

И увидел уркагана

В жёнином колье.

И пока он свою челюсть

Двигал взад-вперёд,

Князь и гордость Молдаванки

Двинул в огород.