В посёлке колхозного типа,

Среди свиноферм и садов,

Взращённый средой общепита,

Живёт кришнаит Иванов.

 

Он многое знает о Пране,

О тайнах индусских богов,

В четверг, после бани, селяне

Приходят послушать его.

И птицы смолкают на крыше,

И тише гудит самолёт,

Когда про любимого Кришну

Он светлую песню поёт.

 

И всю поселковую свору

Грызёт просветления зуд,

И даже козёл участковый

Тайком утирает слезу.

 

Бывало до самой до ночи

Среди свиноферм и садов

Звенит и звенит колокольчик,

Поёт и поёт Иванов.

А где-то в далёком Бомбее

Какой-нибудь местный бомбей,

От русской тальянки хмелея,

Про русских поёт журавлей.

 

Чернеют на пальмах бананы,

Оливки сливеют на вкус,

А он по седьмому стакану -

За ту же нездешнюю грусть.

 

Ревут от тоски и от жажды

Его боевые слоны,

Соседних земель махараджи

Грозят объявлением войны.

 

Вдобавок на днях приключился

И вовсе дурацкий конфуз:

Очковой змеёй подавился

Подаренный тёщей мангуст.

 

Но наших не взять без полбанки,

И пьяный в маслину бомбей –

То слышит напевы тальянки,

То видит своих журавлей.

 

Сидит он, богами забытый,

Поскольку, себе на беду,

Последнюю "Бхагават-гиту"

Пропил ещё в прошлом году.

 

На что ему эти ученья,

Ведь, сдохнув однажды весной,

В грядущем своём воплощении

Он максимум будет свиньёй...

 

Колхозной свиньёю в том самом

Посёлке на тыщу дворов,

Где в полном согласии с Дхармой

Живёт кришнаит Иванов.