За женщиной тянулся шлейф —

Синявый дым табачный

До первого угла.

Сорвалось с губ моих о ней

Два слова неудачных,

И женщина ушла.

Висел вопрос в её прищуре узком.

Продать она себя хотела и могла

На языке любом. Но я сказал на русском.

И женщина ушла.

А я пошёл, мурлыча в тон

По городу, где Альпы

Над крышами — горбом.

Где танцовщицы за стеклом

То белы, то асфальтны,

То просто в голубом.

И в кабаке, в дыму, в проходе узком

Мне пела у стола взахлёб и догола

И даже позвала, но я сказал на русском...

И женщина ушла.

И был я нем. И был я зол.

И ухарем бездомным

Из потного стекла

Чужое пойло, как рассол,

Хлебал в дыму бездонном.

И выстыл, как зола.

И в руки мне ломилась грудью блузка,

Кривлялась и врала. Метала и рвала.

И на углу ждала. Но я сказал на русском.

И женщина ушла.