Когда в лихие года пахнёт

Народной бедой,

Тогда в полуночный час,

Тихий, неброский,

Из леса выходит старик,

А глядишь - он совсем не старик,

А напротив, совсем молодой

Красавец Дубровский.

 

Проснись, моя Кострома,

Не спи, Саратов и Тверь,

Не век же нам мыкать беду

И плакать о хлебе,

Дубровский берёт ероплан,

Дубровский взлетает наверх,

И летает над грешной землёй,

И пишет на небе -

 

"Не плачь, Маша, я здесь;

Не плачь - солнце взойдёт;

Не прячь от Бога глаза,

А то как он найдёт нас?

Небесный град Иерусалим

Горит сквозь холод и лёд

И вот он стоит вокруг нас,

И ждёт нас, и ждёт нас...."

 

Он бросил свой щит и свой меч,

Швырнул в канаву наган,

Он понял, что некому мстить,

И радостно дышит,

В тяжёлый для Родины час

Над нами летит его ероплан

Красивый, как иконостас,

И пишет, и пишет -

 

"Не плачь, Маша, я здесь;

Не плачь - солнце взойдёт;

Не прячь от Бога глаза,

А то как он найдёт нас?

Небесный град Иерусалим

Горит сквозь холод и лёд

И вот он стоит вокруг нас,

И ждёт нас, и ждёт нас...."