Вот бы, сбежав от тоски,

Где-то в Тверском околотке,

Взяв на промёрзлом бульваре такси,

Вспомнить о лёгкой пролётке.

 

И под метели пустую брехню

Барином с видом таёжным,

Кутаясь в шубу на рыбьем меху,

Думам предаться дорожным.

 

Были, однако ж, деньки,

Жизнь - то балы, то ломбарды,

Были, однако ж, и мы рысаки:

Гривы, усы, бакенбарды.

 

Так вот, бывало, завалишь в кабак,

Спросишь с огня пожирней дичь,

Глядь – это кто ж там средь бравых рубак?..

Ба! Александр Сергеич!

 

Вы ли? Но как же! Ужель не про вас

Нынче гудела вся пресса?

Что-то там про дуэль, и про "светоч угас",

И про злодея Дантеса…

 

Он рассмеётся мальчишкой в метель:

"Всё б Вам читать небылицы!

Полно! Какая там, к чёрту, дуэль? –

Мало ль болтают в столице…

 

Мало ль охочих до сплетен и врак,

Бросьте, мон шэр, ну не Вы же!..

Вот – не изволите ль? – славный коньяк;

Дельвиг прислал из Парижей".

 

И рассуждая за томным питьём

Как там житьё заграницей,

Так задушевно затянем вдвоём:

"Сижу за решёткой в темнице…"

 

Вот бы, сбежав от тоски,

Где-то в Тверском околотке,

Взяв на промёрзлом бульваре такси,

Вспомнить о лёгкой пролётке.

 

И подоткнув тощей шубы подол,

Кутаясь сном не тревожным,

Слышать уныло-ямщицкое "пшёл!" –

В тон этим думам дорожным.