Сон,

Мне вновь приснился сон,

В котором я висел, как будто оптимист,

Что вечно смотрит вдаль и знает наперёд,

Что будет через год, а чего никогда не будет.

 

Мир,

Бесцветный серый мир,

Который весь внутри, который весь в мозгах,

Что лезут из ушей и рвутся на куски,

Чтоб память разбрелась погулять, погулять по стуже.

 

Снег,

Который год уж снег.

Над Родиной моей нависла чья-то тень.

И есть у ней враги. Сказали, главный я,

А после будешь ты, а за тобой ещё придут отряды.

 

Вонь,

Всё та же злая вонь, –

И нечем подышать, и нечем удивить.

Двух зайцев не поймать – их можно застрелить:

Подарки будут ждать, а именины будут продолжаться.

 

Во имя радости праздных,

Во имя хвори больных,

Во имя отсутствия тех, кого нет

Разрешите всеобщий

Бищара-рай!

 

Смех,

Полночный мокрый смех

В прозрачной тишине запачканных больниц.

Спасительный укол прикажет долго жить.

На мокрой простыне видны следы вчерашних ожиданий.

 

Страх,

Привычный с детства страх,

Колючий, словно жизнь, приятный, будто смерть.

Оправданные сны, стеклянные глаза,

Последние минуты громыхают ужасом столетий.

 

Миг,

Застывший вечный миг.

Очередной святой с пробитой головой.

Струится кровь с виска подобно молоку,

Что добровольно вытекает вон из материнской сиськи.

 

Стыд.

Познавшим этот стыд

Позвольте умереть смешно и навсегда.

Последние стихи вгрызались в пустоту,

Я весело висел и наблюдал за тем, как всё прекрасно.

 

Во имя радости праздных,

Во имя хвори больных,

Во имя отсутствия тех, кого нет

Разрешите всеобщий

Бищара-рай!

 

Сон,

Мне вновь приснился сон,

В котором я висел, как будто оптимист,

Что вечно смотрит вдаль и знает наперёд,

Что будет через год, а чего никогда не будет.