Не пошли, Господь, грозу мне

Тридцать лет прожить в тоске,

Словно Батюшков безумный,

Поселившийся в Москве.

 

Объявлять при всём народе,

Не страшась уже, как встарь,

Что убийца Нессельроде,

Что преступник - государь.

 

Стать обидчивым, как дети,

Принимать под ветхий кров

Италийский синий ветер,

Лёд Аландских островов.

 

Тридцать лет не знать ни строчки,

Позабыть про календарь,

И кричать в одной сорочке:

"Я и сам на Пинде царь!"

 

И сидеть часами тихо,

Подойти боясь к окну,

И скончаться вдруг от тифа,

Как в гражданскую войну.