От неонового света глазу холодно и больно.

На сто первый километр уезжаю добровольно.

На сто первом километре на ветру не реют флаги,

Там, на этом самом ветре, доживают жизнь бродяги.

 

Там в реке играет лещ, а в избе - баян.

Голь гуляет по земле перекатная.

Ни банкира, ни качка. Делить нечего.

Постирушка с утречка, а драка к вечеру,

Драка к вечеру.

 

С детства верил я поэту, чьи стихи учили в школе.

Он сказал, что счастья нету, в жизни есть покой и воля.

Здесь с покоем напряжённо, да и воля под надзором.

Дарят нам чужие жёны счастье тёмным коридором.

 

Два бревна, сарай, качель, трактор на горе.

Лампа в шестьдесят свечей, абажур сгорел.

Две лопаты уголька в печку брошены.

Наливай, братан, стакан, по-хорошему,

По-хорошему.

 

И не сказал бы я, что спета моя песенка, но знаю:

На сто первом километре буду сам себе хозяин.

Соберу в лесу под ёлкой то ли Думу, то ли Раду -

Двух девчонок из посёлка и цыгана-конокрада.

 

Мне - гнедую, а ему - масти вороной.

Всё одно пойду в тюрьму, а с кем - не всё равно.

Так что "фофан" не продам, в Потьме сотканный,

Где мне снились иногда отмель с лодкою,

Отмель с лодкою.

 

И так как все мои вопросы остаются без ответа,

Две мечты имею: космос и сто первый километр.

В космос точно не забраться, для него не вышел рожей.

Так что двину-ка я, братцы, к светлым далям Подпорожья.

 

Там в реке играет лещ, а в избе - баян.

Голь гуляет по земле перекатная.

Ни банкира, ни качка. Делить нечего.

Постирушка с утречка, а драка к вечеру,

Драка к вечеру.