Заключение к.ю.н. И.В. Понкина от 17.01.2005 г. по содержанию предложений К.А. Чернега по внесению изменений и дополнений в Закон РФ «Об образовании» от 14.01.2005 г.

 

14 января 2005 г. на первом заседании недавно созданной под руководством АЕ. Себенцова рабочей группы по подготовке предложений по совершенствованию действующего законодательства в части, касающейся религиозного образования и просвещения, Чернега Ксенией (Оксаной) Александровной были представлены предложения по совершенствованию законодательства об образовании, как было заявлено –  от лица Русской Православной Церкви.

Анализ представленных О.А.Чернега предложений позволяет сделать следующие выводы.

1. Предлагаемая К.А. Чернега формулировка взамен действующей нормы пункта 4 статьи 2 Закона РФ «Об образовании»: «светский (не преследующий цели формирования того или иного отношения к религии либо религиозным (безрелигиозным) убеждениям) характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях» (поправка К.А. Чернега выделена подчеркиванием, – авт.) не может быть одобрена.

Прежде всего, это – принципиально неверная трактовка светскости образования и очевидная глупость. Что такое «формирование отношения к убеждениям», ясно, видимо, лишь самой только К.А. Чернега, так как формирование отношения к чему-либо и есть формирование убеждений. Тем более не ясен смысл гибрида «безрелигиозные убеждения». Не ясно и что такое «формирование того или иного отношения».

Мало того что это предложение является бестолковым, но оно прямо направлено против инициатив Русской Православной Церкви и православных граждан в области теологического образования, а также в области преподавания учебных курсов «Православная культура» («Основы православной культуры») в государственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях. Любое образование всегда формирует определенное мировоззрение, определенные ценностные ориентации и убеждения. Но К.А. Чернега настойчиво стремится закрепить полную внерелигиозность образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях. Тем более, и теология, и учебный курс «Православная культура» хотя и не направлены на вовлечение в религиозную организацию, не включают в себя обрядовую сторону, но в определенной мере направлены на формирование религиозного мировоззрения.

В случае принятия предложенной К.А. Чернега формулировки содержания светского характера образования, будут закрыты теологические факультеты и кафедры в государственных вузах как формирующие религиозное мировоззрение. Реализация идей К.А. Чернега повлечет за собой отмену Министерством образования и науки РФ стандартов и иных документов по теологии. По этой же причине будет пресечено всякое преподавание учебных курсов «Православная культура» («Основы православной культуры») и аналогичных религиозно-культурологических курсов других религий в государственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях.

Возникает вполне обоснованный вопрос: за что К.А. Чернега получает в Русской Православной Церкви деньги – за подрыв интересов Русской Православной Церкви?

Что касается идеологий, негативно оценивающих религию, то формулировка К.А. Чернега не дает ничего положительного. Из формулировки К.А. Чернега следует, что агностицизм в качестве мировоззрения государство принудительно формировать у учащихся может. Ее формулировка толкования светского характера образования не препятствует навязыванию школьникам идеологии «толерантность в духе культуры мира» и т.д.

Данную формулировку К.А. Чернега в нескольких вариациях упорно стремится продавить уже на протяжении многих лет, совершенно не внимая попыткам специалистов объяснить безграмотность и ущербность для религиозных организаций, верующих и самого государства такого подхода. Данная формулировка К.А. Чернега кочует из одних ее предложений в другие (предложения заместителю министра образования РФ Л.С. Гребневу в конце 2003 г., в рабочую группу по разработке проекта Кодекса РФ об образовании, в рабочую группу М.Н. Белогубовой, в рабочую группу А.Е. Себенцова по разработке предложений о внесении изменений и дополнений в законодательство о свободе совести и о религиозных объединениях). В последний до заседания рабочей группы 14.01.2005 г. раз К.А. Чернега представляла вариацию этой своей трактовки светскости образования на заседании экспертного совета при Комитете по делам общественных объединений и религиозных организаций Государственной Думы в середине декабря 2004 г.

Все попытки со стороны священников Русской Православной Церкви (например, протоиерея Владимира Воробьева) и светских специалистов разъяснить ей ошибочность ее позиции К.А. Чернега просто игнорируются.

2. Предложения К.А. Чернега о внесении изменений и дополнений в статью 1 Закона РФ «Об образовании» никуда не годятся.

Предлагаемая формулировка дополнения пункта 5 статьи 1: «Участники образовательного процесса не вправе создавать религиозные объединения в государственных и муниципальных образовательных учреждениях», по сути, дублирует действующую норму и, кроме того, сомнительна. Согласно предложенной К.А. Чернега конструкции, лица, не являющиеся участниками образовательного процесса, создавать религиозные объединения в государственных и муниципальных образовательных учреждений, видимо, могут. Что это означает, не ясно.

Следующее предлагаемое К.А. Чернега дополнение пункта 5 статьи 1 Закона РФ «Об образовании»: «По заявлению совершеннолетних обучающихся (воспитанников) либо по заявлению родителей (законных представителей) с согласия их несовершеннолетних детей администрация государственных и муниципальных образовательных учреждений по согласованию с соответствующим органом местного самоуправления предоставляет централизованной религиозной организации возможность проводить религиозные обряды и осуществлять образовательную деятельность в помещениях государственных и муниципальных образовательных учреждений», так же является сомнительным.

Данное предложение представляет собой «кашу» из слов. По смыслу данной формулировки получается, что согласие на обучение обучающихся дают их родителям их (родителей) несовершеннолетние дети. Когда в одном предложении приводится в такой последовательности два раза «дети» и «обучающиеся», то из этого следует, что это – разные лица. То есть одни дети родителей должны давать разрешение на обучение их других детей?

Не понятно, для чего нужно превращать государственные и муниципальные школы и вузы в здания религиозного (в данном случае даже более узко – культового) назначения. Кроме Русской Православной Церкви в России действует множество иных религиозных организаций, в том числе централизованных. И ситуация, когда централизованная религиозная организация «Свидетели Иеговы» соберет с родителей учащихся в каком-нибудь населенном пункте такие заявления (что указаны в предложенной К.А. Чернега норме), а согласие органа местного самоуправления получит через суд или неправовым путем, вполне реальна. Бездумное фактическое подыгрывание сектам нанесет стране существенный ущерб.

Кроме того, пункт 4 статьи 5 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» устанавливает: «По просьбе родителей или лиц, их заменяющих, с согласия детей, обучающихся в государственных и муниципальных образовательных учреждениях, администрация указанных учреждений по согласованию с соответствующим органом местного самоуправления предоставляет религиозной организации возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы.» Данная норма вполне дает основания провести религиозный обряд в процессе обучения религии учащихся религиозной организацией, но при этом не превращать проведение религиозных обрядов в государственных или муниципальных образовательных учреждениях в самоцель.

Насколько известно автору настоящего заключения, данная проблема вообще не стоит сегодня перед Русской Православной Церковью, по крайней мере – столь остро, как множество других в сфере образования, чтобы «городить» все это.

Если К.А. Чернега считает необходимым (что на самом деле неочевидно) продублировать указанную норму пункта 4 статьи 5 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» в Законе РФ «Об образовании», как профильном для образования законе, то и нужно предлагать полную (или расширенную) формулировку, а не вырезать маленький аспект проблемы.

Что касается формулировки о том, что религиозные организации «вправе осуществлять образовательную деятельность в помещениях государственных и муниципальных образовательных учреждений», то без ее конкретизации и детального закрепления условий и требований, предъявляемых к такой деятельности, данная формулировка является бессодержательной.

3. Предложенный К.А. Чернега измененный вариант действующей нормы пункта 5 статьи 1 Закона РФ «Об образовании»: «В государственных и муниципальных образовательных учреждениях, органах управления образованием создание и деятельность организационных структур политических партий, общественно-политических движений и организаций (объединений) не допускаются.» не может быть признан удовлетворительным. Действующая норма пункта 5 статьи 1 Закона РФ «Об образовании» сегодня противоречит пункту 4 статьи 5 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», который как раз устанавливает случай, когда деятельность религиозной организации в государственном или муниципальном образовательном учреждении правомерна. Поэтому если и изменять пункт 5 статьи 1 Закона РФ «Об образовании», то нужно делать это обдуманно (соответствующие предложения нами были обнародованы весной 2004 г. и поддержаны несколькими крупнейшими религиозными организациями России, в том числе Русской Православной Церковью в лице Учебного комитета, позднее они нашли свое отражение в согласованных предложениях ряда крупнейших религиозных организаций России от декабря 2004 г.).

4. Предлагаемый К.А. Чернега новый пункт 6 статьи 1 Закона РФ «Об образовании»:

«Взаимодействие государственной (муниципальной) системы образования религиозными организациями осуществляется в формах:

- соучредительства образовательных учреждений, в том числе образовательных учреждений религиозных организаций;

- совместной разработки и реализации образовательных программ по изучению религий и (или) религиозной культуры; подготовки и повышения квалификации педагогических кадров;

- в иных формах.

Основания и порядок взаимодействия государственной (муниципальной) системы образования с религиозными организациями определяется настоящим законом и иными нормативными правовыми актами.» –

является бессмысленным и бессодержательным.

Формулировка указанного предложения К.А. Чернега ничего не дает Русской Православной Церкви. Те формы взаимодействия религиозных организаций и государства в сфере образования, что прописывает К.А. Чернега в данном пункте, и так сегодня уже свободно реализуются и без идей и предложений К.А. Чернега.

К примеру, говорится о взаимодействии в форме «подготовки и повышения квалификации педагогических кадров», но не уточняется, о чем идет речь. Сегодня и так любой педагогический работник вправе поступить учиться на государственные курсы повышения квалификации работников образования – на общих основаниях. Если речь в этом случае идет об особом режиме, то из формулировки К.А. Чернега ничего такого не следует. Если речь идет о подготовке религиозными организациями работников государственных или муниципальных образовательных учреждений, то нужно прописывать это подробно. Из предложенной формулировки не ясно, о чем идет речь. Что такое «иные формы» – так же не ясно.

Необходимо не пустое перечисление размытых формулировок, а закрепление норм, четко устанавливающих совокупность обязательств государственных и муниципальных органов управления образованием и образовательных учреждений сотрудничать с Русской Православной Церковью (и другими религиозными организациями традиционных религий) по определенному кругу вопросов, привлекать сотрудников и представителей Церкви для решения определенных проблем и задач. Ничего этого у К.А. Чернега нет.

Формулировка про то, что государство с религиозными организациями разрабатывает какие-то образовательные программы не просто бессмысленна – нет конкретизации, кто со стороны государства принимает участие в такой разработке, какова мера участия и ответственность за неучастие, каков статус совместно разработанных программ и т.д., но и просто опасна для религиозных организаций (прежде всего – Русской Православной Церкви), так как возможна ситуация, когда государственные чиновники, опираясь на эту норму, потребуют обязательности своего участия в разработке образовательных программ духовных семинарий и академий.

Последний абзац предложенной редакции нового пункта 6 статьи 1 Закона РФ «об образовании»: «Основания и порядок взаимодействия государственной (муниципальной)  системы образования с религиозными организациями определяется настоящим законом и иными нормативными правовыми актами» – еще более некорректен. Закон РФ «Об образовании» не просто не содержит исчерпывающего регулирования этих вопросов, но не регулирует напрямую даже наиболее значимые и актуальные сегодня аспекты взаимодействия государственных и муниципальных образовательных учреждений с религиозными организациями. Крайне недостаточно содержит правовых норм на этот счет и Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». Зачем тогда делать отсылки в никуда?

5. Предложенная К.А. Чернега новая статья 10.1 составлена неконкретно. И без ее предложенных в пункте 1 статьи 10.1 норм сегодня существует возможность давать религиозное образование в форме семейного воспитания. Этому ничто не препятствует, и закрепление дополнительных норм здесь не требуется.

Формулировка «во взаимодействии с религиозными организациями» (пункт 2 статьи 10.1 предложений К.А. Чернега) является бессодержательной и ничего не дает. Без конкретизации, в чем именно взаимодействие, какова мера взаимодействия, кто и с кем конкретно должен взаимодействовать, какова ответственность за не-взаимодействие, закрепить эту формулировку – все равно что вообще ничего не закрепить. Поэтому предлагаемая в пункте 2 статьи 10.1 норма: «Религиозное образование осуществляется на основе религиозного мировоззрения непосредственно религиозными организациями, с их участием или во взаимодействии с ними» – является вредной для Русской Православной Церкви в силу того, что чиновники от образования будут видеть только норму «религиозное образование осуществляется непосредственно религиозными организациями», так как исполнение прочего в этой формулировке невозможно из-за некорректности и абстрактности. К слову, данная формулировка противоречит предлагаемому К.А. Чернега толкованию светскости образования.

Текст предлагаемого пункта 3 статьи 10.1 составлен бестолково и громоздко, многие важные вопросы остались не урегулированными.

6. Предложенная К.А. Чернега норма: «Образовательные организации религиозных организаций, в том числе образовательные организации профессионального религиозного образования, вправе получить лицензию на право ведения образовательной деятельности и государственную аккредитацию на основании и в порядке, предусмотренном законодательством» (новый предлагаемый К.А. Чернега пункт 3 статьи 11.1) – является бессодержательной и не решает столь важную для Русской Православной Церкви проблему. Предложенная здесь К.А. Чернега процитированная норма является бланкетной (разновидность отсылочной нормы), отсылает к другим нормам российского законодательства, но нигде данный вопрос не раскрыт, поэтому отсылка повисает «в воздухе». Государство не вправе дать государственную аккредитацию на специальности профессионального духовного образования служителей религиозного культа, а из формулировки К.А. Чернега следует, что может. При этом получению государственной аккредитации духовных академий и семинарий по специальностям профессионального высшего образования в соответствии с государственными стандартами – на светские специальности, что вполне правомерно, но чему всячески препятствуют сегодня органы управления образованием, формулировка К.А. Чернега никак не способствует. Проблема не будет решена принятием предложения К.А. Чернега.

6. Предложенная измененная редакция пункта 6.1 статьи 29 Закона РФ «Об образовании» не поможет решить проблему бюджетного финансирования имеющих государственную аккредитацию негосударственных общеобразовательных учреждений, так как эта проблема не решается вставкой только что изъятой по предложению Правительства нормы в другую статью того же закона. Пути решения данной проблемы здесь – иные.

7. Предлагаемые К.А. Чернега меры поддержки государством негосударственных образовательных учреждений не являются конкретными и полными, прописаны некорректно и были бы недействующими на практике, если бы их приняли (что маловероятно в такой редакции).

Общие выводы.

Подавляющее большинство представленных К.А. Чернега предложений об внесении изменений и дополнений в Закон РФ «Об образовании» составлено юридически некорректно, является бессодержательными, с юридической точки зрения, наборами слов, не решает заявленных целей и ничего не дает позитивного религиозным организациям, прежде всего – Русской Православной Церкви, то есть является профанацией. Ряд предложений К.А. Чернега объективно направлен на ухудшение правового положения Русской Православной Церкви.

 

Кандидат юридических наук

Понкин И.В.