Семинарская и святоотеческая библиотеки

Семинарская и святоотеческая библиотеки
Семинарская и святоотеческая библиотеки


История
Христианской Церкви
Михаил Эммануилович Поснов (1874-1931).



Часть I.
Предисловие. Предварительные сведения.
Источники церковной истории. Издания источников Требования от историка объективности и аконфессионализма. Отношение церковной истории к другим наукам — светским и богословским. Границы истории христианской Церкви и разделение её на периоды. Церковная историография Период I-й. Период II-й.
Вводная глава
1. Приготовление человеческого рода к пришествию Иисуса Христа. 2. Состояние языческого и иудейского мира  ко времени пришествия Иисуса Христа. Религиозные верования иудейского народа в век Рождества Христова.
Первый период (30–313 гг.).
Основание, распространение и внутреннее развитие Церкви в борьбе с иудейским и греко-римским миром.
Глава I. Миссия Церкви в первые три века.
Основатель Христианской Церкви, Иисус Христос. Библейские источники. О лице Иисуса Христа по каноническим евангелиям. Дело Иисуса Христа. Рождение Христианской Церкви в Иерусалиме. Устройство жизни в первой христианской общине. Первое гонение на Иерусалимскую Церковь. Начало христианской миссии среди язычников. Апостол Павел. Апостольский Иерусалимский Собор (49 г.). Деятельность ап. Павла после Апостольского Собора. Прибытие его в Рим. Апостол Петр. Основание Римской Церкви. Судьба первой христианской общины и погибель Иерусалима. Деятельность Св. Иоанна Богослова и прочих Апостолов. Христианская миссия во II-III в. Страны, города и места распространения христианства к началу IV-го века Распространение Христианства среди различных слоев общества
Глава II. Христианская Церковь и внешний мир. Отношение между церковью и государством
Гонение на христиан со стороны язычников.
Глава III. Внутренняя жизнь Христианской Церкви в I-III века.
Организация Церкви. Апостолы, пророки и учители. Постоянные иерархические и неиерархические служения в Церкви. Так называемый монархический епископат. Митрополиты в первые три века христианства. Римские епископы за первые три века: Взаимоотношение между отдельными христианскими Церквами в первые три века. Вопрос о падших. Церковные расколы Фелициссима в Карфагене, Новациана в Риме.
Глава 4. Церковное вероучение в первые три века.
Иудео-христианские заблуждения. Гностицизм. Монтанизм. Монархианство. Манихейство. Борьба Церкви с ересями II и III в. Положительное раскрытие христианского учения. 1. Учение 12-ти Апостолов. (     ?  ). Св. Иустин Мученик. Минуций Феликс “Октавий.” Полемика с монархианами. Учение о Логосе-Христе. Богословские воззрения Тертуллиана. Его система Развитие в Церкви спекулятивного богословия. Ориген (182-215 г.).
Глава V. Христианское Богослужение. I II
Священные дни и времена I-III вв. Праздники годовые подвижные и посты. Места богослужебных собраний. Христианская живопись.
Глава VI. Религиозно-нравственная жизнь христиан.
Церковная дисциплина. Религиозное моральное состояние верующих. Начало монашества.
Часть 2. Период вселенских соборов.
Глава I. Распространение Христианства.
Великое переселение народов. Армения и Иверия (Грузия). Аравия и Абиссиния. Христианская миссия среди славянских народов. Христианство среди чехов. Христианство в Польше. Христианство на Руси.
Глава II.
Отношение Христианской Церкви к внешнему миру. Церковь и государство. Император Константин Великий н Миланский эдикт. Отношения между Церковью и государством на Востоке и на Западе. Сыновья Константина Великого — Константин II, Констанс и Констанций. Императоры Юлиан, Грапиан, Феодосии Великий и Младший. Отношение между церковною и государственною властью на Западе. Возвышение Папы над императорами. Бедствия Церкви. Реакция язычества. Император Юлиан Отступник. Гонение на христиан в Персии. Языческая полемика и христианская апологетика с IV-го века. Ислам.
Глава III. Церковная организация.
Римский Папа. Александрийский патриархат. Антиохийский патриархат. Иерусалимский патриархат. Возвышение епископа Константинополя “Нового Рима.” Приводим список Константинопольских патриархов до IХ-го века: Епископы. Хорепископы. Епископское управление. Особые церковные должности. Низший клир.
Церковное Законодательство.
О Соборах Поместных и Вселенских. Каноническая (юридическая) сторона в деятельности Соборов Поместных и Вселенских. О собраниях канонов. Апостольские каноны. Апостольская дидаскалия. Так называемые Апостольские Постановления. Раскол донатистов. Мелетианский раскол.
Глава IV. Раскрытие христианского учения в период деятельности Вселенских соборов (IV-VIII-го века).
Первый Вселенский Собор был созван по поводу ереси Ария в Никее в 325 г. Учение Афанасия Александрийского. Выступления Ария. Первый Вселенский Собор в Никее в 325-м году. Борьба за Никейский Символ Веры. “Ново-никейцы,” Каппадокийцы. Феодосий I-й (379-395 г.). Константинопольский Собор 381-го г. (II-ой Вселенский). Христологический вопрос. Начало христологических споров. Диодор Тарсийский и Феодор Мопсуэстийский. Учение Кирилла Александрийского. Соперничество Александрийского и Константинопольского епископов. Несторий, как Константинопольский архиепископ. Третий Вселенский Собор в Ефесе, в 431 г. “Соборик” (Conciliabulum) Иоанна Антиохийского. Распоряжения императора Феодосия. Продолжение соборных заседаний. Отказ Нестория от кафедры и последующая судьба его. Попытки императора Феодосия II-го примирить спорившие партии. Судьба Ефесского Собора. Антиохийская уния. Антиохийская уния. Судьба несторианства. Несториане. Происхождение монофизитства. Так называемый “разбойничий” Ефесский Собор 449 г. Халкидонский Собор 451 г. IV-ый Вселенский Собор. Значение Халкидонского Собора. История монофизитов после Халкидонского Собора. Учение монофизитов и деление их. Император Юстиниан I-й (527-565 г.). Пятый Вселенский Собор 553 г. в Константинополе. Монофелитский спор. VI-й Вселенский Собор 680-681 г. Иконоборческий спор. Вопрос об иконопочитании после VII-го Вселенского Собора. Иконоборчество на Западе. Павликиане. Итоги. Общее развитие догматики на Востоке до Св. Иоанна Дамаскина (включительно).
Глава V. Христианское Богослужение.
Суточное, седмичное и недельное богослужение. Годичный круг праздников. Круг Рождественских праздников. Почитание мучеников, святых, Пресвятой Девы Марии и ангелов. Почитание реликвий. Путешествие по святым местам. Иконы. Церковное песнопение с IV-XI-го веков. Западные песнописцы. Церковные Таинства. Евхаристическая литургия. Богослужебный устав. Места христианского богослужения. Христианское искусство.
Глава VI. Нравственная жизнь.
Состояние религиозно-нравственной жизни вообще с IV-го по ХI-ый в. Монашество. История монашества. Монашество на Западе. Историческое значение монашества и урегулирование жизни его со стороны Церкви.
Великий Церковный Раскол.
“Разделение Церквей.” Последнее столкновение Византии с Римом в половине ХI-го века. Так называемое разделение Церквей.


Часть I

Предисловие.
Профессор Михаил Эммануилович Поснов (1874-1931) окончил Киевскую Духовную Академию и впоследствии поддерживал постоянные связи с университетами Запада. Он был профессором в Киеве, позже — в Софии, где читал лекции по догматике и, в особенности по церковной истории. Предлагаемая здесь книга представляет собою обобщающий труд, который он сам предполагал еще раз пересмотреть и издать. Кончина, постигшая его в Софии в 1931 г., помешала ему осуществить последнюю отделку этого труда, который в сокращенном издании появился в Софии в 1937 г.
    Глубоко преданный своей Церкви и ее традициям, проф. Поснов вместе с тем отличался большой прямотой ума, постоянно искавшего истины. Настоящий труд — публикуемый на этот раз полностью, стараниями дочери автора, И. М. Посновой, — раскрывает сущность его воззрений на прошлое и на взаимоотношения восточного и западного христианства в течение первых одиннадцати веков.
    За последние три с половиною десятилетия, немало исторических фактов, затронутых на этих страницах, были изучены заново и некоторые из них представляются теперь в новом освещении. Но успехи, которых могло достигнуть новейшее знание, не умаляют ценности этой книги. Она заключается преимущественно в научной направленности этого труда, в правдивости и беспристрастности автора и в том методе, которым он постоянно вдохновлялся. По мысли проф. Поснова, не в том ли задача историка, чтобы устанавливать факты в их первичной истинности и дать возможность понять их историческое развитие? В применении этого метода к фактам церковной истории он видел живой источник подлинного иренизма, того, посредством которого современный человек сам примиряется с прошлым, открывающимся ему в свете истины.
    Эта книга выходит в русском религиозном издательстве “Жизнь с Богом” в Брюсселе, уже издавшем ряд трудов, могущих содействовать взаимопониманию между католиками и православными, под покровительством Комитета культурного сотрудничества при Секретариате для Единства. Ее опубликование задумано, как дело братской дружбы. История Церкви первых одиннадцати веков дает в руки православным ценный труд, созданный одним из их лучших историков; другим христианам она позволит познакомиться с таким взглядом на историю, на прошлое Церкви в эпоху, когда она была еще неразделенной, взглядом, который стремится быть объективным и непредвзятым.
    Считаем приятным долгом выразить благодарность всем, кто каким-либо образом сотрудничал в подготовке этой книги к изданию. В особенности мы тут имеем в виду некоторых профессоров Аувенского университета и монахов Бенедиктинского монастыря в Шевтонъ.
Библиография была просмотрена и дополнена по новейшим источникам.
Каноник Эдуард Бодуэн.



Предварительные сведения
Понятие о науке. История христианской Церкви, как дисциплина, есть изучение прошлого в жизни Церкви и изложение его в систематическом порядке, т.е. в хронологической последовательности и прагматической связи.
    Предмет и характер науки точнее определяется и яснее выступает из названия, данного ей еще историком IV-го в., еп. Евсевием Кесарийским  , т.е. из слов  и . Слово , как и , происходит от , которое в противоположность к  означает знание фактическое, полученное путем наблюдений. ‘ есть расспрашивание, разузнавание людьми о чем либо совершившемся, когда личным свидетелем этого почему либо не удалось быть. В этом случае, с первого взгляда, смысл греческого слова  как будто верно передается немецким Geschichte, но на самом деле между ними есть значительное различие: Geschichte, от geschehen, способно обозначать все случившееся; однако первый греческий историк, отец истории, Геродот в своем повествовании, например, о скифах сообщает лишь, по его мнению, замечательное, характерное, заслуживающее внимания современников и потомства. Такой смысл утвердился и в общечеловеческом сознании: “историческое” — это нечто важное, серьезное, великое, — так, чтобы вспомнить “дни древние” и “поучиться из них.” Следовательно, под историей разумеется теперь повествование о замечательных событиях прошедшего времени, о которых рассказ интересно получить из уст очевидца, во всяком случае, от лица хорошо осведомленного, словом, из источника вполне достоверного.  происходит от ,  — звать, призывать, приглашать. По закону афинского законодателя Солона,  — это чрезвычайное собрание всего народа для разрешения самых важных государственных дел, превышавших полномочия постоянного управления или . Идея весьма ясная и богатая своим содержанием. Но она сохранена только у тех народов, которые удержали это слово. Например, римляне точно передали это слово, переписав его латинскими буквами — ессlеsia, а от них заимствовали нации, ставшие христианскими благодаря римской Церкви, например, французы — eglise, итальянцы — chiesa, испанцы — iglesia. Славянское слово “церковь” уже лишено указанной идеи. Древне-славянское слово “цръкы,” церковь, немецкое Kirche происходят от греческого  , что означает собрание верующих, принимающих живое, деятельное участие в жизни и событиях Церкви. В евангелиях слово “” встречается лишь три раза и это именно в евангелии Матфея (16:18): “Созижду Церковь мою” и в гл. (18:17): “Скажи церкви: а если церкви не послушает...” В посланиях же апостольских, особенно у Апостола Павла — слово  и сродные ему — ,  — употребляются очень часто. Конечно, Иисус Христос проповедовал своим современникам по-арамейски и вероятно воспользовался для названия церкви арамейским эдма. Однако, апостолы и последователи Христовы, знавшие, разумеется, наряду с греческим и арамейский или сиро-халдейский язык, — несомненные свидетели в пользу того, что употребленное ими, как переводное греческое слово “” точнейшим образом соответствует арамейскому слову в устах Иисуса Христа.
    Церковь (?    — Мф. 16:18; 1 Кор. 10:32; Гал. 1:13) есть основанное и руководимое Иисусом Христом, Сыном Божиим, общество верующих в Него, освящаемых Духом Святым в таинствах в надежде очищения от грехов и спасения в будущей жизни. Церковь не только земное учреждение; она преследует неземные цели: осуществление среди людей Царства Божия, приготовление их к Царству Небесному ( ?  ,  ,  ). Отношение между Церковью, Царством Божиим и Царством Небесным не поддается уяснению . В Церкви два элемента или фактора — божественный и человеческий. Основание Церкви, руководство ею и все освящающие действия от Бога. Объект же спасительных воздействий, среду, материал представляют люди. Однако, человек не есть в Церкви элемент механический, люди не суть среда пассивная. Против механического взгляда на людей уже самое наименование Церкви , как показано выше. В христианской Церкви человек участвует своею свободною волею в собственном спасении и устроении Царства Божия на земле. Без свободного деятельного участия человека, Бог не может спасти его. — Собственно изучению церковной истории и подлежит элемент человеческий, его развитие, его изменения, под влиянием или воздействием божественного фактора. Сам же по себе божественный фактор, как вечный, неизменяемый, не подлежит истории, выходит из границ её.
    История христианской Церкви есть, с одной стороны, наука историческая; этим определяется предмет вообще и указывается метод исследования: как наука историческая, церковная история излагает перемены в прошлой жизни Церкви, пользуясь историческим или индуктивным методом.
    С другой стороны, церковная история есть наука богословская, входит в семью богословских наук и здесь занимает свое определенное место.
    Задача и метод. Изображению церковной истории подлежит все то, в чем выразилась и выражается жизнь общества Господня, именуемого Церковью, устрояющею вечное спасение людей. Задача истории не просто, так сказать, описать действительность и познать её без преследования каких либо побочных целей, при соблюдении полной объективности, но сделать понятным целое историческое развитие, все изменения и, насколько возможно, объяснить ход истории. Церковная история есть один из отделов, частей или сторон общего человеческого развития; уже в силу этого она не может быть изолирована от всеобщей истории. С другой стороны, есть и большое различие между ними. Если светская, гражданская история имеет в виду земное, политическое, культурно-просветительное развитие народов (человечества), то церковная история изображает стремление людей к вечной, небесной цели — спасению их душ.
    В частности, задача церковной истории заключается в том, чтобы в подлежащей области: а) собрать факты, извлечь данные из всех соответствующих областей, характеризующие жизнь Церкви, словом, приобщить к делу весь доступный исторический материал, б) изучить его критически, установив подлинное, автентичное, отвергнув подложное, фальсифицированное и указав сомнительное и в) наконец, изложить весь добытый и критически проверенный материал с соблюдением должных правил. Очевидно, что изложение исторических фактов не может быть простым летописным повествованием о событиях, а должно быть составлено по историческому методу. Факты нужно расположить в строго хронологическом порядке. Только такой порядок даст возможность понять факты в их естественном, закономерном, генетическом развитии и поможет установить прагматическую связь между ними, как между основаниями и следствиями, причинами и действиями. Конечно, в полной совершенной степени исторический метод не применим в церковной истории, поскольку входит в неё божественный элемент, не подлежащий учету со стороны человеческого исследования. При помощи чисто исторического метода, например, мы не можем выяснить ни происхождения христианства, — поскольку оно есть дар с неба, — ни главных эпох в его развитии, почему, например, не удалось язычеству — ни его внешней политической государственной силе, ни внутренней - философской, интеллигентной — уничтожить христианства в течение II и III в. и предупредить его победу в IV в.

Источники церковной истории.
    Источником для церковной истории служит все то, что так или иначе помогает установлению исторических действительных фактов из прошлой жизни Церкви. Между источниками первое место занимают в истории древнейшие монументальные памятники и письменные документы. Древние историки Церкви также могут быть отнесены к источникам — непосредственным, поскольку описывают прямо по опыту наблюдаемую ими жизнь, и посредственным, поскольку изображают ход церковных событий, пользуясь чужими письменными данными или устными рассказами.
    Монументальные источники. К ним относятся а) произведения христианской живописи, архитектуры и скульптуры. Они не рассказывают истории жизни христианской Церкви на человеческом языке, но служат выражением духа и быта христиан, отражением их верований и настроений. Таковыми являются в особенности римские катакомбы с их символическою живописью, христианскими алтарями и гробницами. Они подробно описаны проф. Dе Rossi, Inscriptiones christianae urbis Romae septimo saeculoantiquiores. Bd. I. Romae 1857. Вd. lI. Тl. I. Rоmае 1887. Христианские надписи Галлии описаны Le Blant, испанские и британские — Нubner’ом. — б) К монументальным памятникам также принадлежат различные надписи на печатях, монетах и других предметах. Источники этого рода должны быть поставлены очень высоко. На камнях, мраморных памятниках, стенах не так легко писать. Если же кто делал подобные надписи, то имел серьёзные побуждения к тому. Из памятников этого рода известны, например, открытые в XVI в. статуи Ипполита Римского и Сабинского божества Сема (Sеmо).
    Письменные памятники: а) К ним относятся римско-византийские юридические предписания касательно христиан — эдикты, указы, новеллы, собранные в Сodex Тheodosianus (ed. Тh. Моmmsen et Р.М. Меуеr, Веrоl. 1905), Corpus juris civilis Justiniani (ed. Mommen, Веrоl. 1892-1895), в позднейших законодательных памятниках царей Василия, Льва и Константина (у Leuenclavius. Jus graeco-romanum. 2 Вd., Frankof 1596). Духовные и светские касательно христианской Церкви собраны в  Rhalli и Potti и изданы в Афинах в 1852-1859, в шести томах in 8-vо, а затем кардиналом Pitra, Juris ecclesiasticae graecorum historia et monumenta, б) различные христианские акты официального, юридического характера — постановления соборов поместных и вселенских, послания епископов, митрополитов, патриархов различным церквам, обществам и лицам, в) древнейшие литургии и предписания культа, символы и разнородные исповедования, или изложения веры, мученические акты, — г) творения свв. отцов и учителей Церкви и церковных писателей.

Издания источников
    Уже в последних столетиях средних веков пробуждается потребность восходить от традиционной, церковной и школьной теологии к чистым источникам христианского знания в Священном Писании и у святых отцов. Изучение и издание древне-отеческих памятников начинается со времен гуманизма и значительно усиливается в век реформации. На издания и полемические сочинения со стороны протестантов последовал ответ Католической Церкви. В начале XVII в. (1618) основанная Бенедиктинская конгрегация Святого Мавра через свои издательские труды стяжала себе бессмертную славу. Таковы, например, “Асta santorum” бельгийца Иоанна Болланда (1665), “Асta martyrum” Рюмнара (1709); из XVIII в. должны быть упомянуты: “Bibliotheca veterum patrium” Андрея Холланди и “Biblioteka orientalis” Ассемани. — В XIX в. изданиями прославился кардинал и директор Ватиканской библиотеки Анжело Май Питра. — Громадную практическую роль сыграло и еще продолжает играть не отличающееся особыми достоинствами в научном отношении издание аббата Миня (J.P. Мingае, 1875): Раtrologiae cursus completus, — series latina — 221 Тоm. (Раris 1844-1864), series graeca, 162 Тоm. (1857-1866). Ввиду текстуальных недостатков Миня, Венская Академия наук со 2-ой половины XIX в. (с 1866) начала издание латинских отцов “corpus scriptorum ecclesiasticorum latinorum,” а Прусская Академия наук с 1891 г. поставила себе задачею издание греческих писателей: “Die griechischen christlichen Schriftsteller der ersten drei Juhrhunderte.” Во Франции, продолжая дело Ассемани, Grafin и F. Nau начали издавать: “Patrologia orientalis.” У славянских народов среди русских богословов появилось много переводов и изданий святоотеческой литературы. Так, мужи апостольские, сочинения апологетов и сочинения Святого Иринея Лионского переведены протоиереем Преображенским. Западные отцы и писатели — Тертуллиан, Киприан, Августин, Иероним, Арнобий переведены в Киевской Духовной Академии; восточные отцы — в Петербургской и Московской Академиях.
    Издание актов вселенских соборов имеется у Mansi (1798) sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio в 31 томе (кончая Флорентийским собором 1439 г.). Работа Манси была продолжена в конце XIX в. и начале XX в. аббатом Мартеном и архиепископом Луи Пти.
    Издателем продолженного Манси явился некто Г. Вельте (Н. Welte). Полное заглавие нового издания такое: “Sacrorum conciliorum nova amplissima collectio” (Mansi, Martin еt L. Petit). Hubert Welte, Editeur (de 1879 а 1914:Paris), depius 1914 а Arnhem (Hollande); оно предположено в LIII Т. (а практически, ввиду удвоения томов — a, в, или и c в LVI); последние 5 томов (49-53) содержат акты Ватиканского Собора; из них напечатаны первые два тома (49-50). Есть и русское издание актов вселенских Соборов и перевод Казанской Духовной Академии в семи томах.
    Издание канонов восточной и западной Церкви было осуществлено Н. Брунсом, Лаухертом. В России существовало, кроме “Книги Правил Святых Апостолов,” капитальное издание “Общества любителей духовного просвещения” в Москве: “Правила Святых Апостолов, Святых Соборов — вселенских и поместных и Святых Отцов” с толкованиями, т. 1-Ш. Москва. Последнее издание 1884 г.
    Агиографические памятники — акты мучеников и биографии Святых — начали издаваться фламандскими иезуитами, болландистами под заглавием “Асta sanctorum, quot-quot toto in orbe coluntur,” т.е. “Деяния Святых, каких только ни почитают во вселенной.” Работа их, прерванная французской революцией, была продолжена в XIX в. бельгийскими иезуитами. В настоящее время издание доведено до “ноября” месяца. — Сокращенное издание некоторых критически проверенных актов сделано Рюинаром, Кнопфом, Гебгартом. — У русских есть Четьи минеи митр. Макария от XVI в., Четьи минеи митр. Дмитрия Ростовского, исследование Сергия, архиепископа Владимирского “Месяцеслов Востока,” профессора Ключевского “Жития Святых, как исторический источник” и профессора Голубинского “О канонизации Святых в русской Церкви.”


Требования от историка объективности и аконфессионализма.
    При собирании источников, исследовании материала и обрабатывании его, историк должен быть объективен, свободен от ложного патриотизма (шовинизма), а церковный историк от конфессиональных тенденций. — Древний оратор Цицерон (Огаиоп. II, 9-15) говорит: “Ne quid falsi dicere audeat, ne quid veri non audeat” т.е. “историк не должен говорить ничего ложного и не укрывать ничего истинного.” Христианский писатель конца III и начала IV в. священномученик, епископ Лукиан сказал: “   ,     .” “Только одной истине должен приносить жертву тот, кто намерен писать историю.”


Отношение церковной истории к другим наукам
 — светским и богословским.

А. Церковная история имеет связь с гражданской историей, являясь неразрывною частью её. Церковному историку нужно немало внимания, старания, искусства и опытности, чтобы выделить церковно-исторический материал из светского и, при выяснении актов и событий одновременно религиозного и политического значения, настолько вводить гражданский элемент, насколько это является существенно необходимым для правильного понимания и освещения церковных данных. Политическая история является часто фоном, канвою, на которой плетутся церковные события; она может влиять благотворно на развитие церковных дел, но может задерживать, стеснять или прямо прекращать их ход. Все это, разумеется, должно быть отмечено, при изложении жизни Церкви за те или другие периоды. — Церковная история имеет глубокую связь с древнегреческой философией, в особенности с платонизмом, стоицизмом и неоплатонизмом. Церковный историк, без знания греческой философии, не только не поймет происхождение ересей, но и положительное церковно-богословское развитие. Апологеты, ересеологи, Александрийские учители — Климент и Ориген, отцы и учители Церкви IV и V в. все были обучены эллинским наукам, прежде всего, знали философию. И это явно благотворно отразилось не только на общем культурном уровне, но и на исследовании ими богословских истин. Это хорошо заметил изменивший христианству император Юлиан и запретил христианам посещение языческих школ. — Крепко связана церковная история с историей религий, из которых некоторые были сериозными “соперниками христианства,” как религия Митры, бога солнца. Без знания истории религий не всегда бывает понятно распространение христианства и препятствия ему в его пропаганде. Без истории религий не понять гностицизма и других ересей христианства, например, манихейства.
Кроме перечисленных, есть и другие светские науки, вспомогательные для истории.
Извлечь материал из исторических источников не так легко, как это может казаться на первый взгляд. Здесь нужно знание и умение определить происхождение источника, его подлинность, правильно прочитать его и верно понять. — Есть целый ряд наук, которые помогают историку основательно воспользоваться предлагаемым историческим материалом. Таковы:
    1. Дипломатика ( — документ, сложенный вдвое) - наука, помогающая определить род документа по внешнему виду. На востоке в виде дипломов встречались хризовулы, царские грамоты с золотою печатью; обыкновенно василевсы (цари) подписывали пурпуровыми чернилами , т.е. индикт и месяц.
    2. Сфрагистика или сигиллография — наука о печатях — выделилась из дипломатики. Печати выделялись восковые; сургуч — испанское изобретение XVI века.
    3. Эпиграфика — наука, занимающаяся надписями на твердом материале, как вид её — нумизматика.
    4. Палеография имеет дело с рукописями на папирусе, пергаменте и бумаге.
    5. Филология. Палеография помогает верно прочитать рукопись, а филология дает средства правильно понять написанное и прочитанное. В этом отношении для историка древней Церкви особенно важно знание древних и классических языков — греческого и латинского.
    6. География и хронология — дают возможность определить источник по месту и времени его происхождения.
    Б. Богословие () — научное исследование и разъяснение данных христианской религии — получило начало еще во II в., когда на службу новой религии были призваны средства греческой образованности. В области самого богословия специализация выразилась в разделении на отделы богословских наук и требовании методической разработки их соответственно особым задачам.
    Богословие принято делить на 4 отдела: 1. богословие экзегетическое, 2. историческое, 3. систематическое и 4. богословие практическое. Они сводятся к трем и даже двум — богословию историческому и систематическому. Задача исторического богословия — изображение истории сообщения человечеству откровения и усвоения его человеком. Сюда относятся истории — библейская и церковная. История христианской Церкви стремится изобразить по возможности полно и всесторонне жизнь Церкви в её последовательном развитии. Специальная разработка отдельных сторон церковной жизни имела следствием возникновение целого ряда богословских наук исторического характера, — история догматов, символика, патрология, история христианской литературы, церковная археология, история богослужения и история христианского искусства. Общая церковная история имеет значение связующего центра и основной науки в среде всех этих частных дисциплин. — Будучи наукою-матерью для многих исторических дисциплин, церковная история связана с экзегетическим богословием, служащим источником для церковного богословия. В свою очередь церковная история помогает экзегетическому богословию, следя за историей канона.


Границы истории христианской Церкви
и разделение её на периоды.
    Если под христианской Церковью разуметь общество верующих в Иисуса Христа, как своего Спасителя, то историю Церкви следует начинать именно с Иисуса Христа, как проповедника Евангелия и Искупителя, и первых Его последователей, как общества, восприявшего от Иисуса Христа исходной пункт своей жизни и развития. Следовательно, исходной пункт церковной истории — деятельность Иисуса Христа и Его учеников. Иисус Христос проповедовал Евангелие. Вот эта-то проповедь и образует собою  , от которого и исходит комплекс явлений, составляющих христианство. Значит, исходной пункт христианской проповеди не просто Евангелие Иисуса, как Бог явился во плоти, но и Евангелие об Иисусе, как таком, который чрез смерть перешел к жизни и чрез это сделал возможным дальнейшее развитие своего дела и вместе с тем историю.
    Однако выступление Иисуса с проповедью известного учения и успех проповеди предполагают подготовленность человеческого мира к проповеди Христа. “Я послал вас жать то, над чем вы не трудились; другие трудились, а вы вошли в труд их” (Ин. 4:36-38) — сказал однажды Иисус Христос ученикам своим. Поэтому нужно сначала изобразить процесс приготовления человеческого рода к пришествию Христа-Искупителя, как в языческом, так и в иудейском мире, и затем уже представить картину состояния языческого и иудейского народов во время пришествия Иисуса Христа. — Но приготовление человечества и состояние его в веке Рождества Христова суть предметы вводные, пропедевтические по отношению к основной нашей задаче — жизни христианской Церкви. Поэтому они не входят в объем истории Церкви, а составляют вводную главу к ней.
    1-я глава истории христианской Церкви должна быть об Иисусе Христе, т.е. её Основателе. Это terminus a quo нашей науки. И он не бесспорен. Некоторые ученые, например профессора Лебедев, Болотов, Бриллиантов и другие выпускают из программы церковной истории деятельность Иисуса Христа и Его учеников, т.е. весь апостольский век на следующем основании: “Апостольский период,” говорит например профессор Болотов (Введение т. 1, 227), “я не считаю относящимся к церковной истории. Митр. Филарет относил этот период к библейской истории, и это справедливо по многим основаниям. Библейская история имеет своим источником боговдохновенные книги, в содержание которых мы веруем; вследствие этого мы лишаемся права ставить критическое исследование источников библейской истории с такою же свободою, как исследование источников позднейшей истории… Вот почему, при изложении церковной истории, мы считаем своею задачею изложение только таких событий, которые не имеют места в библии.” — Другие к этому добавляют: христианская Церковь, как известный канонический институт, возникла только во II-ом веке: 1-ый век был веком харисм, чрезвычайных дарований. Однако, как можно изучать историю христианской Церкви, ничего предварительно не сказавши об Иисусе Христе, как Основателе её, — об апостолах, как продолжателях дела Христова, — и о рождении Церкви в день Пятидесятницы и развитии в течение всего апостольского века? Это было бы более серьезное опущение, как если бы штудировать важное сочинение, оставивши без внимания первую принципиальную главу его.
    Несравненно больше споров возбуждает другой вопрос: какие границы нужно указать, при делении обширного церковно-исторического материала, обнимающего 19 веков, — на отдельные периоды. Большинство историков в этом случае следует примеру всеобщей истории, т.е. делят церковную историю на древнюю, среднюю и новую. При этом пункт деления между средней и новой бесспорен: это реформация, т.е. начало XVI в., для Запада, а для Востока — падение Константинополя (1453 г). Но вот в указании границ между древней и средней историей происходят большие разногласия. Одни видят грань в конце VI в. — смерти папы Григория (в 604 г), другие — в конце VII в., — заключении монофизитских споров на V1-ом Вселенском соборе и упорядочении церковной жизни на Трулльском соборе, тесно связанном с V1-м вселенским собором. Профессор Болотов, с точки зрения исторического развития, склонен проводить границу именно в конце VII в., когда после VI вселенского собора, произошло формальное отпадение от Церкви монофизитских общин (г. I, Введение, 217-220). — Нам кажется, с церковно-исторической точки зрения, заключением древнего периода должен быть признан XI век, т.е. время (1054 г). разделения Церквей, хотя, нужно признать, для современников и ближайших потомков это событие вовсе не имело такой важности, какую оно получило впоследствии. — Но этот длинный период, прежде всего, делится на две части временем Константина Великого, точнее, изданным им в 313 г. миланским эдиктом; затем он имеет и более годные подразделения. Таковы: а) половина V в. или Халкидонский Собор — это окончание, заключение греческого классического периода в истории Церкви и переход к византийскому — событие великой важности не только в церковной, но и в государственной жизни, б) вторым подразделением мы считаем VIII в., время окончания вселенских соборов. С этого времени отношения между восточною и западною Церковью резко меняются. Под влиянием различных обстоятельств, Константинопольский патриарх, почувствовав силу, начал бороться с папами за признание его со стороны последних “византийским папою” на Востоке, в том смысле, чтобы папы больше не вмешивались в дела восточной Церкви, предоставив ее ведению Константинопольского патриарха. Папы с этим согласиться не могли. Тогда Константинольский патриарх предпочел разрыв с папами, и таким образом, путем разрыва с западного Церковью он получил то, чего не мог достигнуть мирными переговорами. Кризис затянулся до половины XI века, т.е. до 1054 г.
    1. Древний период нераздельной Церкви простирается до половины XI в. (1054).
    2. Средневековый обнимает собою время от половины XI в. до падения Константинополя в 1453 г., а на Западе до выступления Лютера (1516 г.).
    3. Новый период начинается с указанных пунктов — на Востоке с 1453 г., а на Западе с 1517 г. и продолжается до наших дней.


Церковная историография
    Под именем историографии разумеются опыты более или менее связного изложения жизни Церкви по историческим источникам и собственным наблюдениям. Появление таких опытов свидетельствует о том, что Церковь стала уже историческою силою, и таковое её положение в мире начинает ясно сознаваться.
    Первым историографическим памятником является книга Деяний апостольских, принадлежащая святому Луке, изображающая рождение Церкви Христовой в мире и первые десятилетия её существования. Затем следует упомянуть “‘” (Достопамятности) Егезиппа, сочинение, появившееся около 170 г., отличавшееся впрочем, более полемическим, чем историческим характером. — В первой половине III в. Юлий Африкан первый указал в своей хронике главнейшие даты христианской церковной истории и поставил в соотношение к событиям светской истории. К этому времени приблизительно относится и хроника Ипполита.
    Церковную историю принято делить на два периода: первый от начала до появления лютеранства, второй от лютеранства и до наших дней. Первый период, вообще говоря, время собирания церковно-исторического материала, а второй — обработки его.

Период I-й.
    Отцом церковной истории считается Евсевий, епископ Кесарии Палестинской (338). Он составил четыре исторических сочинения разного достоинства и значения:
1. Хронику (? ), в двух книгах, краткую историю мира от начала и до своего времени, при чем главное внимание обратил на хронологию,
2. Церковную историю в десяти книгах, обнимающую собой время от начала христианства до 324 г. Сочинение очень важное, хотя и несвободное от недостатков по части критики источников, толкования их, неполноты (почти отсутствуют западные) и малосистемности изложения.
3. Жизнь Константина Великого в 4-х книгах, сочинение по преимуществу панегирическое, но не лишено и большого исторического значения, в особенности благодаря тому, что в нем приводятся многие официальные документы
4. “Собрание древних мученичеств” (Церковная история IV, 15), из которого сохранилось только, может быть, отдельная глава или приложение лишь о “палестинских мучениках.” Главная заслуга Евсевия состоит в тщательном изучении церковных преданий и богатом, дословном заимствовании из древних сочинений — источников, не сохранившихся до нас. Вторая церковная история каппадокийца, евномианина Филосторгия, простиравшаяся от 318-423 г., сохранившаяся только в извлечениях у Фотия. Филосторгий писал в интересах арианства.
    Продолжателями Евсевия в V веке были — Сократ, Константинопольский адвокат (схоластик): он написал церковную историю в VII книгах (305-439); Эрмий Созомен, тоже адвокат; его церковная история в девяти книгах (324-423) находится в сильной зависимости от Сократа; епископ Кирский Феодорит написал церковную историю в пяти книгах (320-428). В VI веке Феодор Чтец, сделавший сначала извлечение из упомянутых источников (1-ая книга), а потом продолживший Сократа до 527 г. т.е. года смерти Юстиниана I (2-ая книга). Антиохийский схоластик Евагрий оставил историческое сочинение в шести книгах, обнимающее собою время от 431 г. до 594 г.
    В средние века замечается упадок в церковной историографии; специальных трудов не появляется, и церковная история присоединяется ко всеобщей. Такова хроника Феофана, с 285 г. до 11 июня 813 г. с многочисленными продолжателями — хроника Георгия Синкелла, Георгия Амартола, патриарха Никифора, Льва диакона (X в.), Анны Комнен, Зонары, Кедрина и многих других (в ХI-ХП вв.). Из последующего времени наиболее содержательными являются хроники Никиты Хониата (XIII в.), Никифора Григора (XIV в.), Иоанна Кантакузена и Никифора Каллиста. От последнего (Т в 1-ой половине XIV века) мы имеем церковную историю в восемнадцати книгах, от Рождества Христова до 610 г.
    Из сирийских источников достоин особого упоминания историк VI в. Иоанн Ефесский; из восточных вообще — Александрийский патриарх Евтихий († 940), писавший на арабском языке.
    На Западе дело началось с переводов и компиляций восточных историографических сочинений.
    Блаженный Иероним перевел хронику Евсевия и продолжил её до 378 г. Пресвитер Руфин перевел церковную историю Евсевия и продолжил её до 395 г. Затем следует упомянуть Historia sacra (начало V в). Сульпиция Севера, хронику Павла Орозия, ученика блаженного Августина. Кассиодор (умерший во 2-ой половине V в). использовал переведенных на латинский язык схоластиком Епифанием греческих историков Сократа, Созомена и Феодорита и составил по ним сокращенную церковную историю, так называемую Historia tripartia — главный учебник для средних веков. Из IX в. известен аббат Анастасий, составивший церковную историю.

Период II-й.
    Если в первый период, как уже отмечено, было собственно лишь собирание фактов, накопление церковно-исторического материала и появлялись только самые несовершенные опыты обработки его, то во 2-ой период происходит всестороннее, критическое изучение готового материала и систематическое построение прошлой жизни Церкви. Главною причиною научного подъема была реформация, стремление оправдать и защитить громадное религиозное движение. При этом естественно явились тенденции, столь вредившие научности работы. Первым церковно-историческим трудом на протестантской почве были “Магдебургские центурии” (1559-1574 г.), коллективный труд, под руководством Матея Флоция, обнимавший 13 столетий и имевший целью доказать всю необходимость дела Лютера, соответствие его с первыми христианскими веками и наоборот — решительное уклонение от них католичества. Католическая церковь ответила не менее солидным трудом “Анналами” Цезаря Барония в 12-ти томах (Котае, 1588-1607), доведенных до 1198 г., с приложением многих важных документов. В XVII в. пробуждается особый интерес к историографии в католической Церкви во Франции. Янсенитски-настроенный, богато одаренный С. Тильмон составил “Memoires pour servir a l’historie ecclesiastique des six premiers siecles,” в 16-ти томах (Париж 1693-1712). Это сочинение есть чрезвычайно искусная мозаика из источников, и дает монографии об отдельных личностях, сектах и соборах. Клавдий Флери написал в 20-ти томах подробную церковную историю “Histoire ecclesiastique” до 1414 г., Париж 1691-1720. Догматико-полемическое направление центуриаторов к концу XVII в. оттесняется практически-религиозным. Пиэтизм, в лице мистика Готфрида Арнольда († 1714) одновременно напавший и на католическую церковь и на протестантскую ортодоксию, помог церковной истории освободиться от догматического господства. В своем сочинении “Unparteische Kirchen und Ketzergeschichte “(до 1688. В. 1-2. Zurich, 1699) Арнольд становится на сторону еретиков, притесняемых и гонимых официальными представителями Церкви; в них он видит свет, наоборот, в официальной Церкви — только духовную смерть. В лице Иоанна Мозгейма (Mosheim, † 1755) выступает представитель уже новой церковной истории, освобождает церковную историю от несвойственных ей элементов и пролагает путь уже к прагматическому пониманию церковной истории. Его учеником был Шрекк († 11812), оставивший ценные церковно-исторические труды. XVIII в. был началом рационализма в богословии, первым виновником которого считается еврей Соломон Землеер († 11791). Сверхъестественный элемент последователями его был изгнан, и всё в церковной истории стремились объяснить из обычных человеческих побуждений и действий. В смысле этого субъективного прагматического освещения писал А.Т. Шлиттлер (“Grundriss der Geschichte der dmstiichen Kirche.” Gottingen, 1782) и Генке. Иаков Планк (11832), причисляемый к тому же направлению, основательнее их и менее субъективен.
    XIX век внес много нового благотворного в нашу область, освободившуюся теперь от конфессиональных интересов и субъективности и вступившую на путь объективного исследования прошлого жизни Церкви. Новая историография отличается научностью и проникнута идеей органического развития, XIX-oe столетие ознаменовалось появлением трех церков-но-исторических школ — Неандеровой, Новотюбингенской и Ричлианской. Шлейермахеро-Неандерова школа признает божественный характер за личностью Иисуса Христа, отличается ортодоксальным направлением в построении церковной истории, лишь в церковной организации и культе, и особенно видит примесь человеческого элемента в “пресвитерской касте.” “Человечество еще не могло утвердиться на высоте чисто духовной религии; иудейская точка зрения была ближе для понимания христианства для воспитываемой массы, только что отставшей от язычества” (Aug. Neander. Allgemeine Geschichte. V-I. S. 297-298). К этой школе принадлежит Бидеман, Герике, Куртц, Шенкель, Гагенбах, Ульман, Газе (11891 г). и Фон Шафф (1819-1893 г.).
    Школа Баура, или Новотюбингенская, видит борьбу в истории первоначальной Церкви между иудео-христианством и языко-христианством, которая завершилась во II-ом веке взаимными уступками и примирением. К школе Баура принадлежит Целлер, Швеглер, Штраус, Кестлин, Гильгенфельд, О. Пфлей-дерер и другие.
    Школа Ричлианская есть только ветвь тюбингенской, но отрицает борьбу между апостолами и не приписывает никакой роли иудео-христианству в образовании первоначальной Церкви. Однако и эта школа признает изменение апостолами учения Иисуса Христа и сообщение ему универсального характера. Тюбингенская и Ричлианская школы не признают Иисуса Христа Сыном Божиим в собственном смысле. Самым выдающимся представителем Ричлианской школы является Гарнак, которому принадлежат, между прочим, такие выдающиеся труды, как “Geschichte der a'ltchristlichen Literatur bis Eusebius,” В. I-III, “Lehrbuch der Dogmengeschichte,” B. I-III, “Das Wesen des Christentums” и многие другие.

Из других сочинений немецких протестантских авторов упомянем:
D.W. Moeller-Kaweran, H. v. Schubert, Lehrbuch der Kirchengeschichte. Tubitigen und Leipzig, 1902.
D.K. Mutter, Kirchengeschichte. I-II. Breslau, 1902.
Gust. Kruger, Kirchengeschichte. 1909.
Sammlung von G. Kruger, Handbuch der Kirchengeschichte...

Из католических:
F.K. Funk, Lehrbuch der Kirchengeschichte. V. Aufl., 1907.
Joseph Kardinal Hergenrother, Handbuch der allgemeinen Kirchengeschichte, neubearbeitet von Joh. Peter Kirch, VI. AufL, Freiburg, 1924.
L. Dwhesne, Histoire ancienne de 1'Eglise, I-III. Paris, 1908;Origines du culte chretien. 4е ed. Paris, 1908.Eglises separees, 1896.
Pierre Bafiffol, L'Eglise naissante et le Catholicisme. Paris, 1909. La Paix Constantinienne et 'le Catholicisme. Paris, 1914.
J Tixeront, Histoire des dogmes. Paris, 1909.

Богословские энциклопедии:
1. Wetzer und Weltes, Kirchenlexikon oder Enziklopadie der katholischen Theologie und ihrer Hilfswissenschaften. Aufl., begonnen von J. Kard. Hergenrother, fortgesetzt von Fr. Kaulen. 12. Bd. Freiburg, 1882-1901; Registerband, 1905.
2. Kirchliches Handlexikon, herausgeg. von M. Buchberger, 1. Bd. Munchen, 1907- II Bd. 1907 ss.
3. Realenziklopadie fur protestantische Theologie und Kirche, begrundet von J.J. Herzog, in Aufl. herausgeg. von A. Hauck. 21 Bd. Leipzig, 1896-1908. Bd. XXII (Register), 1909.
4. Dictionnaire de theologie catholique pu'blie par Vacant, continue par Mangenot. Paris, 1899 ss.
5. Dicdonnaire d'histoire et de geographic ecclesiastiques, publie sous la direction de A. Baudrillart, A. Vogt et U. Rourles. Paris, 1909.
6. A. d'Ales, Dicеionnaire apologetique de la foi catholique. Paris, 1908 ss.
7. Очень много перковно-исторических трактатов в The Catholic Encyclopedia. New York, 1907 ss.
8. Для церковной истории первых веков Smith and Wace, Dictionary of Christian Biography, literature, Sects and Doctrines during the first eight Centuries. 4 Vol. London, 1877-1887.


Вводная глава
Вводная глава в историю христианской Церкви заключает в себе ответ на два вопроса: В чем состояло приготовление человеческого рода к пришествию Иисуса Христа? И Каково было состояние языческого и иудейского мира ко времени пришествия Иисуса Христа ?


1. Приготовление человеческого рода к пришествию Иисуса Христа.
    Согрешившим прародителям обетование о спасении дано было очень скоро, во время произнесения суда над ними (Бытие, 3 гл.). Однако прошли тысячи лет, прежде чем это спасение явилось во Христе-Спасителе. По апостолу (Гал.4.4), Сын Божий воплотился только тогда, когда исполнилась “полнота времен,”   ; для чего потребовался длинный период, отделявший грехопадение от спасения? Спасение не могло быть навязано людям. Невозможно было спасти человека без сознания им нужды во спасении, без желания этого спасения, без деятельного участия во спасении его свободной воли.
    В течение всей ветхозаветной истории происходит приготовление человеческого рода ко Христу: в Иудействе приготовлялось спасение для Иудейства, а в язычестве — спасение для человечества. Иудейский народ подготовлялся положительным образом, чрез непосредственное водительство Божие. Языческие же народы были предоставлены самим себе (Ср. Деян. 14:16-17), они оставались вне непосредственного ведения Божия. Они, “ходили в путех своих.” Однако не были лишены окончательно милости Бога. “Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им” (Рим. 1.19-20). “Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их…” (Рим. 2:14-15).
    Священное Писание называет языческих идолов демонами; но чтобы в язычестве все было только демоническое — этого оно не говорит. Если многие церковные писатели (Тертуллиан, Лактанпий, Арнобий) подчеркивали демоническую, отталкивающую сторону в язычестве, то другие (Св. Иустин, Феофил, Ориген, Климент Александрийский, Василий Великий, Иоанн Златоуст) находили в нем глубокое предчувствие божества, божественного Логоса, рассеявавшего семя, лучи истины.
    Еврейский народ подготовлялся чрез обетования и закон (Ср. Рим. 9.4). Обетования были даны Аврааму и семени его о спасении чрез него всех людей. Закон был привнесен после обетования чрез 430 лет (Гал. 3-17) и отнюдь не отменял обетование, а играл при нем служебную роль. Он имел именно педагогическое , (ср. Гал. 3:24) значение, возбудить в человеке жажду спасения и привести его ко спасению. Этого он достигал, выясняя, доказывая человеку глубокое искажение природы грехом, когда человек не делал того доброго, чего хотел, а совершал то злое, что ненавидел (ср. Рим. 7:15, 23). Чрез это закон как бы увеличивал количество прегрешений человека. “Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление” (Рим. 5:20). Закон “Дан после по причине преступлений” (Гал. 3.19). Вследствие этого человек приходил к сознанию своего бессилия, своей беспомощности, и тем сильнее в нем возбуждалась жажда спасения. “Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти” (Рим. 7:24). Вера в обетования и подавала эту надежду на спасение. Положительные (и реальные) результаты подготовления еврейского народа выразились в создании благоприятной почвы для явления Спасителя, в рождении среди еврейского народа Божьей Матери и в представлении первых последователей Христова учения.
    Языческий мир — это маслина дико растущая (ср. Рим. 9:17) — должен был исчерпать свои естественные силы и показать, что может сделать человек, стоя вне непосредственной среды Божественного откровения. Ко времени пришествия Иисуса Христа, языческие народы были объединены под крыльями римского орла не только политическою властью, но и духовною силою в виде эллинизма. Идея могущественного и возвышенного, как её показали особенно восточные народы, — идея эстетически прекрасного, как выразили её греки, идея общественной пользы, права и справедливости, как её развили римляне, — всё это положительные результаты приготовления язычников ко Христу, всё это должно было найти свое освящение в истинно Святом, который мог освятить всех и возвысить всё над земным.


2. Состояние языческого и иудейского мира
ко времени пришествия Иисуса Христа.
    Ко времени пришествия Иисуса Христа весь средиземноморский мир находился под властью Рима.

Политическое обозрение.
    В век Рождества Христова римское царство простиралось от Евфрата до Атлантического океана, от Африканской пустыни до Рейна. Оно обнимало 600 т. миль с населением более 120 миллионов. Рядом с римским царством уже тогда имело значение примыкавшее к нему на востоке Парфянское царство. Оно явилось за III века до Рождества Христова (с 256 г). и охватывало области от Евфрата до Инда и от Каспийского моря до Персидского залива и Индийского океана. Этому царству положил конец основатель нового персидского царства Сассанидской династии Артаксеркс I (IV), в 226 г. после Рождества Христова, и основал среднее персидское царство, ставшее беспокойным соседом римского царства. К северо-западу от Парфянского царства находилось Эдесское или Осромское (osrho-nisches) государство. Оно держалось до 216 года, потом вошло в состав римской империи. К северу от Парфянского царства лежала Армения: малая Армения еще до Рождества Христова сделалась принадлежностью римской империи, а великая Армения была под властью Рима при Траяне, с 259-286 г. была персидскою провинцией, в другое время имела собственных князей. К югу от римского и парфянского царства лежала Аравия, западнее — Африка. В Европе жили к востоку от Рейна и к северу от Дуная германцы. Они постепенно объединились с другими германскими народами — франками, саксами, алеманами, готами и другими, и угрожали Риму. С половины III-его века готы начали победоносно напирать на северные пределы римского царства, так что римляне должны были уступить им Дакию, завоеванную в начале II века Траяном, из которой императору Аврелиану (271 г). пришлось вывести свои легионы.
    К чему стремился Александр Великий, — это удалось достигнуть только римлянам, т.е. основать мировую монархию. Но непрерывные войны, при помощи которых эта цель достигалась, превратили цветущие страны в пустыни, ослабили торговлю и промышленность и повсюду создавали невыносимое состояние неуверенности. Люди только постепенно осваивались и привыкали к новому порядку вещей. Восток пришел скорее в нормальное состояние, чем Запад. Римский принципат, который был для римского народа невыносим и по политическим и по религиозным основаниям, там не встречал противодействия; там, наоборот, с чувством благодарности принимали блага нового управления. Христиане же потом увидели в римской монархии особое действие Провидения. Несомненно одно: в условиях и пределах старого римского царства проповедь универсальной религии была немыслима. Окончательной победе монархии на Западе помог эллинизм; он вообще стал главною опорою мирового единства. Он дал культуру римскому государству и наделил его мировым языком, на котором говорили образованные люди всех наций или, по крайней мере, все понимали его. Он подчинил горделивое, победоносно-сокрушительное настроение Рима чувству терпения в отношении к пестрому разнообразию народностей мира. Государственное управление восприняло в себя полностью это новое явление жизни в виде эллинизма. Благодаря этому торговля и разнообразные сношения быстро развились. Удобные шоссейные дороги покрыли сетью страну и служили, как для целей управления, так и торговли. Разрушенные города были большею частью вновь отстроены. Взаимообщению в стране, кроме исправных дорог, служили морские рейсы. Благодаря всему этому связь между жителями государства поддерживалась правильными почтовыми сношениями. Но главным образом объединение народностей достигалось благодаря греческому языку: это был язык торговли, постоянных сношений и сделок. Конечно, этот язык уже сильно отличался от классического греческого языка.
    Однако, в этой прекрасной картине жизни, наставшей для римских народов с основанием мировой монархии, были и тени. Рядом с накоплением богатств в больших, торговых городах, с увеличением капиталов и сосредоточением их в немногих руках, параллельно шла ужасающая бедность, умножение пролетариата. Усилившееся мировое общение еще в начале римских завоеваний повело к уничтожению свободного крестьянства в Италии. Благородные стремления братьев Гракхов не увенчались успехом. Чем легче сделался ввоз заграничного хлеба, тем быстрее и естественнее последовало падение цен, и тем труднее сделалась для крестьян борьба за существование. Следствием этого было постепенное исчезновение крестьянства, и их хозяйства стали переходить в руки богатых всадников и у них превращаться в огромные имения (латифундии) и обрабатываться при помощи рабского дешевого труда. Императорское время сопровождалось неожиданным падением мировой торговли, которая естественно была неразрывно связана с индустрией и способствовала её процветанию. Вследствие этого подверглись угрозе мелкие ремесленники в городах. Во всяком случае, самостоятельное, независимое существование их сделалось почти невозможным. Положение еще более обострилось чрез то, что государству не удалось провести правильной податной системы и распределения налогов среди населения. Так как римские граждане не несли никакой военной службы, а также были освобождены от прямых податей, то вся тяжесть налогов была перенесена на провинцию. Собирание податей там было передано откупщикам, и произволу старших и младших чиновников не было предела. Можно представить себе социальное состояние и переживания низших классов, совершенно задавленных экономическими трудами. Они естественно искали хоть минутного забвения тяжестей жизни в мечтах о потустороннем блаженстве, лучшей жизни в другом мире.
    От тяжелых, даже гибельных последствий такого развития дел в политической и экономической жизни пытались укрыться чрез основание различных союзов, дружеств, товариществ. И тогдашнее время было классическою эпохою союзов. Наряду с ремесленными союзами (цехами кузнецов, среброковачей), союзами по общественному положению (жрецов, купцов, музыкантов) — были союзы, которые имели своею задачею воспитывать просто чувство товарищества (например, ежемесячные собрания и пирушки на счет общей кассы); были и другие, которые преследовали чисто социальные цели, как кассы больных и умирающих, таковы Collegia tenuiorum и Collegia funeraticia; из них последние являлись особенно утешительными для бедных. Чрезвычайного значения тогда достигли религиозные союзы, которые имели своею задачею отправление, совершение культа тем или иным божествам по обычаям их страны (, ). Известную связь с религиозною жизнью имели все организации, хотя бы они служили и светским целям, поэтому и жрец выдвигался на первое место. Было очень важно, что забота о почитании своего местного божества не только организовала союзы, но на этом пути получили права гражданства в римском царстве иностранные культы (Изиды, Сераписа и сирийских божеств). Часто признаваемая (Вайнгартен, Хайнрици, Геч и другие) зависимость христианских общин от организаций этих религиозных союзов не могла быть доказана. Но что возникновение христианских общин облегчалось чрез наличность таких союзов — это бесспорно. Так как союзы часто под невинными названиями занимались политикой, и, ввиду отсутствия контроля над ними, их деятельность была тем опаснее. Император Траян запретил все тайные союзы и не разрешал устройства даже таких организаций, которые могли преследовать самые желательные задачи, как он не позволил учреждения пожарного общества в Вифинии.

Политическое состояние Иудеи.
    Движение на восток Александра Великого затронуло иудейский народ, хотя политические последствия этого были незначительны: иудеи стали теперь зависеть от македонян, как раньше от персов. Спор за наследство Александра Македонского сделал Палестину яблоком раздора, пока страна не подпала под продолжительное господство селевкидов. Естественно теперь начинаются эллинистические влияния, как ранее вавилонские и персидские. Эллинистическое влияние проникло в жизнь иудеев настолько глубоко, что привело к образованию партий в иудействе. — Первосвященническое сословие стало на сторону эллинистов; им противопостали chasidim “благочестивые,” твердо державшиеся национальной обособленности и религиозных требований закона, за ними стояла народная масса. Попытка Антиоха IV Епифана (175-164 г). насильственно эллинизировать весь народ, стеснивши его религию, — не удалась. Ответом на его жестокую политику был сильный подъем религиозного воодушевления. Это повело к восстанию под предводительством Маккавеев. Сирийцы принуждены были уступить: ограничившись сбором дани, они предоставили страну дружественному грекам высшему классу и асмонеям с их приверженцами. Начавшаяся внутри страны борьба за власть над народом повела к образованию религиозно-политических партий: хасиды преобразовались в фарисеев, а высшее пресвитерство — в саддикитов или саддукеев. Асмонеи стали на сторону последних. Продолжавшаяся борьба между аристократической партией и демократическими фарисеями, имевшими неизменное влияние в синедрионе, и особенно между последними и асмонеями — повлекла за собой вмешательство римлян, которые положили конец Селевкидскому господству. Именно, Птоломей осенью 63 года до Р.Х. завоевал Иерусалим и заставил иудеев платить дань Риму. С этих пор политические перемены в Риме имели значение и для Палестины. Асмонеям удалось добыть себе в Риме некоторую политическую власть над Иудеей. Когда последний Асмоней был казнен, его наследником сделался идумеянин Ирод (37 г. до Р.Х. — 4 г. по Р.Х.). Несмотря на силу его характера и открыто выраженную преданность религии, ему не удалось расположить к себе иудейский народ. Недовольство управлением возросло еще более, когда после его смерти, его сыновья начали междоусобицы. Недовольные римляне передали теперь управление Иудеей императорскому прокуратору (6 г. по Р.Х). Чрез это было заложено основание к разделению между Римом и иудейской национальной партией, которое привело к катастрофе 70-го года.

Ирод Великий и его сыновья. Ирод родился в 37 году до Рождества Христова от штатгальтера Идумеи Антипатра и жены его аравийского происхождения, и как полу иудей, всегда был подозрителен еврейскому народу. Он был энергичный, умный, но чрезвычайно честолюбивый, Он придал блеск своему имени чрез роскошные постройки (храмы, театры, замок, водопроводы). В последние годы своей жизни он был огорчен междоусобицами среди его сыновей от Мариамны — Александром и Аристовулом — и идумейскими родственниками от сестры Саломии. Ирод старался предотвратить опасности чрез убийства. Из его 9-ти сыновей Александр и Аристовул были убиты в 7-ом году до Рождества Христова. Старший Антипатр пал жертвою подозрения своего отца за несколько дней до его кончины. Согласно его завещанию, Архелай (4-6 по Р.Х). получил в управление Иудею, Самарию и Идумею с титулом этнарха. Антипа (4-39 г). был поставлен над Галилеей и Переей в звании тетрарха. Филипп (4-34 г). с титулом также тетрарха завладел Батанею, Трахонитскою областью и Авранитскою. Антипа был царем страны, где жил Иисус. Он разделял со своим отцом страсть к роскошным постройкам, пирам, женщинам и королевской пышности. В последние годы он подпал под влияние Иродиады, внучки Ирода Великого, которая в первом браке была замужем за его сводным братом; жену же свою отослал к её отцу Арефе. Антипа сделался жертвою интриги своего шурина Агриппы I. Филипп — единственный из сыновей Ирода, о ком потомство сохранило добрую память (Иосиф Флавий. Древности XVIII, 6-4). На короткое время царство объединилось в руках уже упомянутого Агриппы I, сына Аристовула (41-44 г.). Он заключил союз с фарисеями и в угоду им преследовал христиан (Ср. Деян. 12 гл.). После его внезапной смерти (Деян. 12.23) император Клавдий подчинил Иудею Риму.

Иудея под Римским господством.
    Август ввел в Иудее ту же самую форму управления, какая была применена в Египте. Во главе стоял прокуратор (?, ), который, бывши самостоятелен в своем округе, был, однако, подчинен штатгальтеру в Сирии. Первым штатгальтером был Копоний (Coponius, 6-9 г.)…, Понтий Пилат (26-36), Антоний Феликс (52-60), Порций Фест (60-62), Альбин (62-64), — последний Гессий Флор (64-66). Окончательное подчинение Иудеи Риму императором Клавдием вызвало в иудеях большое раздражение. Неспокойное состояние, энергично поддержанное националистическими шовинистами — зилотами (ветвь фарисеев), усиленное неспособностью или подлостью отдельных прокураторов — повело к кровавому усмирению непокорных. Раздражение возросло, когда Калигула велел поставить свои статуи в Иерусалиме, в Храме… Наряду с зилотами действовали сикарии, агенты тайных политических убийств. Выступали и восставали лжепророки (например — Февда); они уверяли народ в близком конце господства римлян (Выход египетского пророка на Масличную гору). Жестокость и корыстолюбие последних двух прокураторов сделали войну неизбежною. Эту войну с иудеями вел римский полководец Веспасиан, а когда он, в 69 г., был избран кесарем, — то его сын Тит довершил дело, завоевав окончательно Иерусалим в 70-ом году.

Миросозерцание античного мира в веке Рождества Христова.
    Духовное, или просветительно-морально-религиозное состояние античного мира в век Рождества Христова характеризуется развитием и широким распространением (т.е. господством) эллинизма.
    Когда же великий македонский завоеватель Александр, сын Филиппа, ученик Аристотеля, победоносно двинулся на персидское царство, вооруженный не только стальным мечем, но и греческим просвещением, то Восток, хотя уже и дряхлый, все же нашел в себе достаточно сил, чтобы не подчиниться греческому духу, а, при взаимном влиянии, объединиться с ним в эллинизме. Таким именем со времени Драйзена называют то новое культурное течение, которое образовалось из смешения греческих образовательных элементов с восточными. Невозможно определить, насколько вошли в так называемый эллинизм и как объединились, с одной стороны, достояние греческой культуры, а с другой стороны — традиционное наследство Востока. Здесь можно говорить лишь об общих чертах и приблизительно. Несомненно, по своей природе наследство Востока есть явление преимущественно религиозного характера; философское же направление составляло отличительную черту греческого духа. Эллинизм есть весьма сложное явление заходившего солнца древнего мира; он давал себя знать и в области политики и права, религии и науки, языка и литературы, в общественной жизни и в частном быту.
Общую, но и точную характеристику эллинизма мы находим у знаменитого Гарнака. Для эллинизма, по нему, характерны следующие явления, настроения и понятия:

1.    Проникновение восточных — сирийских и персидских религий в империю, особенно со времени Пия, — религий, которые имели некоторые черты общими с христианством. Они возбуждали новые потребности в душах людей, удовлетворить которые могло лишь христианство.
2.    Наступившее, вследствие демократизации общества и других причин падение точной науки и возросшее уважение к мистической религиозной философии, ищущей откровений и жаждущей чудес.
3.    Резкое разделение между душою (духом) и телом, более или менее исключительное предпочтение духа и представление, что он исшел из другого высшего мира и носит в себе вечную жизнь или, по крайней мере, способен к ней. Утверждение чрез это индивидуализма.
4.    Острое разделение между Богом и миром и разрушение наивных представлений об их связи и единстве.
5.    Как следствие разделений: уточнение понятий о Божестве — via negarionis et eminentiae (путь отрицания и возвышения); только теперь оно становится непонятным, неописуемым, но также великим и благим.
6.    Далее, как следствие предпочтения духа, уничижение мира и сознание, что он темница духа.
7.    Убеждение, что связь с плотью для духа унизительна и осквернительна.
8.    Искание спасения, как спасения от мира и плоти.
9.    Убеждение, что всякое спасение есть сохранение для вечной жизни, что оно связано с сознанием и очищением.
10.    Уверенность, что спасение души, как возвращение к Богу, совершается постепенно.
11.    Почти уверенность, что спасение, значит и Спаситель — уже существуют.
12.    Убеждение, что все освобождающие средства должны быть причастны познанию, но не исчерпываются им; в конце концов, они должны принести и сообщить действительную божественную силу.

Короче говоря, характерными признаками эллинистического мировоззрения являются:

•    а) устранение границ между эллинами и варварами, благодаря знакомству с варварскою культурою (Сирийской, Вавилонской и Персидской) и как результат этого космополитизм, который спасение видел в учреждении мировой монархии вместо национальных государств;
•    б) индивидуализм: на место всеобщего благополучия, обеспечиваемого государством, стала  отдельного — идеал мудреца, который свое счастье находит в самом себе (киники);
•    в) реализм — философия обращается в учительницу житейского благополучия;
•    г) религиозный синкретизм вследствие знакомства с восточными религиями, притягивавшими к себе энтузиастическим или грубо-чувственным характером, а также суеверными и волшебными обрядами (оракулами, астрологическими толкованиями, таинственными действиями)… Как следствие такого синкретизма выступает сильнейший стимул к монотеизму, в котором богатое познание чуждых культов носило свое объединяющее выражение и свой пункт единства… Носители этой культуры были почти повсюду греки, у варваров она была лишь полировкой.

Только что указанные настроения и стремления эллинистического периода создались, главным образом, благодаря особым философским направлениям и философско-этическим течениям, а также — религиозным верованиям изучаемой эпохи. Об этом мы и скажем.
    Достигнув в философии Платона и Аристотеля как бы своего предельного совершенства и будто бы исчерпав свои силы, греческий гений начал быстро склоняться к своему концу. Что совпадало и в значительной мере обуславливалось потерей со стороны Греции политической свободы. Греческая мысль, утомленная теоретическою аналитическою работою, неизменно устремляется к построению целого философского миросозерцания, вместо анализа и исследования обращаясь к системе и догме. Такое миросозерцание является потребностью времени и обновленной культуры. Греческая мифическая религия потеряла свою силу, и для широких образованных кругов её место заступила философия, которая поэтому должна была дать систему сведений с религиозным оттенком. Развитие политической, гражданской и общественной жизни прекратилось, и греческий народ погрузился в обыденную частную жизнь; горизонт личности сузился, и она стала ограничивать себя небольшим домашним кругом. После того как политические и общественные интересы были изъяты из жизни, пришлось обратиться самому к себе, к своей внутренней жизни, и разумное устройство личного бытия сделалось главною задачею существования. Естественно, при этих условиях жизни, должны были выдвинуться интересы жизненно-практические. Между тем, и философская мысль, как замечено, уставшая от разрешения теоретических вопросов, занялась этическими проблемами.
    Этому направлению жизни как раз соответствовали три новые философские школы, выступившие с III столетия — стоическая, эпикурейская и скептическая. Они, не занимаясь самостоятельно вопросами метафизическими, а, примыкая в этом случае к предшествовавшим философским системам, сосредоточивали главное внимание на вопросах этических и решали проблему человеческого счастья. Апатия стоиков, самодовольство эпикурейцев и скептиков имели в виду создать блаженство именно личной жизни.

Стоицизм. Основателем стоической школы был Зенон († 264 г.), а наиболее талантливым продолжателем является Хризипл (281-208 г.). Задача философии, по воззрению стоиков, заключается в научно обоснованной, научно-нравственной деятельности человека. Вместе с киниками, стоики видели в человеческом знании лишь средство к добродетельному поведению и достижению блага, а главное назначение философии полагали в руководстве к добродетели, к правильным действиям, чрез упражнение в них. Поэтому они определили философию, как упражнение в добродетели, как  , т.е. упражнение в разумной деятельности. Но разумная деятельность невозможна без истинного, объективного знания, ибо разумное поведение должно соответствовать природе человека и всех вещей, а для этого нужно познать законы вселенной и человека. Поэтому философия, определяемая, как “упражнение в добродетели,” есть вместе с тем “сознание божественного и человеческого.” Здесь стоики, очевидно, следуют Сократу, доказывая необходимость знания для добродетели и ставя последнюю в зависимость от первого. Из указанного определения философии следует необходимость двух наук — физики и этики.
    Третья наука стоической системы — логика — имеет значение методологическое, техническое и гносеологическое. Необходимо в системе стоиков этику поставить в центр наук или на вершину, путь к которой ведет от логики через физику. Стоики не полагали никакого существенного различия между Богом и миром: по ним, между божеством и первоматерией никакого реального различия нет. Стоическая система есть строго пантеистическая (но не материалистическая, ибо понятие силы — динамизм — ставится у них выше материи). Всеобщий разум, как мирообразующая сила, носит имя  . Всякое существо, каждый предмет ранее своего появления в мире мыслились в мировом разуме, как понятия, и желались, как определенные цели развития божества ( ). Учение о человеке стоики разрабатывают с особым интересом и полною последовательностью. Здесь ясно выступают главные положения стоической системы: материализм — в антропологии, пантеизм — в возведении всех действий человека на божество и монизм в понимании душевной жизни. Душа, как и все реальное в мире, вещественна; она неразрывно связана с целым и не может избежать судьбы его. Она также должна в конце мирового процесса обратиться в первоматерию, что тоже — возвратиться к божеству, как и все в мире. Значит, стоики, считая возможною жизнь души по смерти тела, допускали в некотором смысле потустороннее продолжение жизни души. На практический взгляд могло казаться, что они учат о бессмертии. Так и случилось, например, среди последователей римских стоиков. Под влиянием атмосферы своего времени эту идею о призрачном бессмертии души особенно развил римский стоик Сенека (3-65 по Р.Х.). Стоическая этика видит высшее благо и высшую цель или божество в жизни, сообразной с природою. Это — разумная жизнь, она же и добродетельная; разумная жизнь, как добродетель, есть высшее благо. Безусловной цене добродетели, как благу, наносится ущерб, если допускается нечто вне человека, как благо, или цель его жизни. Кто, например, вместе с Эпикуром возводит на трон удовольствие, тот добродетель делает рабыней. Добродетель не нуждается ни в каких посторонних добавлениях, но в себе самой носит все условия счастья.
    В стоической системе нет места политике, на её место выступает космополитизм. Он не есть что-либо наносное в системе стоицизма, а тесно связан с нею. Всем людям присущ один и тот же разум; все члены одного тела, или, как это прекрасно, в религиозной форме, выразил Эпиктет (ок. 120 по Р.Х.): все братья, потому что все одинаковым образом имеют Бога Отцом. Характерным признаком стоической системы является фатализм. Покорность року — любимая тема многих стоических писателей… Но судьба может поставить человека (мудреца) в такое положение, которое является для него невыносимым. В этом случае позволялось избавиться от жизни чрез самоубийство. Многие, очень важные в развитии школы стоики — Зенон, Клеант, Эратосфен, Антипатр и многие другие кончили самоубийством. Стоицизм не только философская, но и религиозная система. Благодаря своей связи с платонизмом, он заменял для образованных до известной степени религию и опору нравственной жизни. Блестящим представителем позднейшего стоицизма является Посидоний из Апамеи в Сирии (около 50 г. до Р.Х.).
    Римляне с большим вниманием отнеслись к стоицизму, он был им особенно по духу. Основателем римского стоицизма является Панеций, а главным представителем был Анней Сенека, очень влиятельный по своему личному положению (воспитатель Нерона) и известный тонким гуманизмом (родом из Кордовы, в Испании). Его взгляд на смерть, как день рождения в вечную жизнь, и рассуждения о полном мира блаженстве потустороннего мира вместе с религиозными основами его учения — дали повод к легенде, что он был обращен в христианство апостолом Павлом. Император Марк Аврелий находил большое утешение в его учении и в хромом рабе “видел своего учителя и образец.”
    Эпикурейство. Учение Эпикура (341-270 г). столь же мало оригинально, как и стоическое, и близко примыкает к последнему. Главным принципом стоицизма является материалистический монизм, а в основе эпикурейства лежит материалистический атомизм. Если материалистический пантеизм стоиков вышел из философии Гераклита, то механический атомизм эпикурейцев имеет своим источником философию Демокрита, Хотя сам Эпикур говорил своим ученикам, что он не имеет учителя и книг, откуда бы он заимствовал свое учение. Поэтому ученики заучивали наизусть его изречения и относились к своему учителю просто с благоговением, создали ему что-то вроде культа, а после смерти возвели его прямо в герои. Несомненно, тесная дружба связывала Эпикура с его учениками.
    Цель философии поставляется в счастьи человека, и философия есть ничто другое, как деятельность, которая помогает нам достигнуть счастья благодаря мысли и слову. Если научная деятельность не служит этой цели, то она является излишнею и бессмысленною. Среди различных знаний Эпикур придавал значение больше других учению о природе (физике), потому что это единственное средство освободить душу от ужасов суеверия. Если бы мысль о богах и смерти не отягощала нас, то мы не нуждались бы ни в каком исследовании природы. Еще придавал Эпикур значение исследованиям о наших желаниях, ибо они (исследования) могли повлиять на ограничение и умеренность их.
    В общем, как и стоики, эпикурейцы признавали три науки — логику (канонику), физику и этику. Единственное, безусловное благо, по учению Эпикура, есть удовольствие, а единственное безусловное зло — скорбь, печаль. Это положение не нуждается в доказательствах: оно очевидно и является масштабом нашей деятельности. Все живые существа от самого рождения стремятся к удовольствию и избегают несчастья. Существенное и непосредственное основание блаженства лежит в спокойствии духа, или в атараксии; положительное же удовольствие есть только посредствующее условие душевного спокойствия, насколько оно освобождает от неудовольствия неудовлетворенной потребности... если мы считаем, рассуждает Эпикур, удовольствие высшим благом, то имеем в виду не удовольствия распутства, не вообще чувственное удовольствие, а то, чтобы тело было свободно от скорби и душа от беспокойства. Ибо не пирушки или попойки, не удовольствия от мальчиков и женщин, не застольные друзья делают жизнь приятной, но трезвый ум, который исследует основы всякого поступка и изгоняет предрассудки, ужаснейших врагов нашего благоденствия. Корень всего и величайшее благо — благоразумие, только оно делает нас свободными. Наши необходимые потребности крайне несложны, а их легко удовлетворить, сама природа заботится о нашем счастье. Кто живет согласно с природою, тот никогда не беден. Мудрый не будет роптать на Зевса, имея хлеб и воду. Внешние несчастья не имеют над ним силы, и телесная скорбь не может возмутить спокойствия мудреца. Мудрый может быть счастлив при самих пытках. Но эпикурейская система не отрицает, что телесное удовольствие есть первоначальный, и даже — последний источник всякого удовольствия. Однако оно должно быть введено в должные границы. (Эпикур подчинял телесные удовольствия духовным). Все жизненные правила направляются к одному — вести человека к счастью чрез умеренность желаний и воздержание от страстей. Не умножение богатства, а ограничение желаний делает нас богатыми. Душа человека отличается от тела только качеством атомов, состоя из наиболее тонких, эфирных. Если связь между душою и телом совершенно прекращается, то атомы её легко рассеиваются, и тело подвергается тлению.
    Отношение к религии в обеих системах — стоической и эпикурейской — непоследовательное. Не имея нужды со своей, т.е. чисто материалистической точки зрения говорить о вере в богов, стоицизм и эпикурейство, тем не менее, весьма подробно рассуждают по данному вопросу, признают богов и даже не вполне отрицают народную религию. По Эпикуру представления о богах и демонах возникли из невежества и страха; вера в Провидение это сказка (миф). По выражению Лукреция, timor fecit primes deos. Но с другой стороны, всеобщность веры в богов и желание видеть в них свой идеал осуществленным побуждал Эпикура признавать богов. Его боги решительно человекообразны, хотя вечны и блаженны. Обладая эсферическим телом, они не могут жить в наших мирах, а помещаются в интервалах между мирами, где они, как говорит Лукреций, не обеспокоиваются никакою непогодою, а живут под вечно-ясным небом. На богов никоим образом не может быть возложено попечение о мире и об обстоятельствах жизни человека, ибо мучительная забота лишила бы их блаженства. Они совершенно свободны от трудов и забот, они наслаждаются чистым счастьем в сознании своего превосходства. Общество богов — это идеальное общество эпикурейских философов. Они все имеют, что последние только могут желать для себя — вечную жизнь, отсутствие забот и постоянные случаи к приятным беседам.
    Третьим весьма значительным и важным течением философской мысли эллинистического периода является скептицизм — но он совсем не похож на позднейший скептицизм, т.е. глубокое сомнение в истинности, доведенное до крайности. Древний скептицизм был отражением своего времени; он вместе со стоиками и эпикурейцами указывал философии практическую задачу и достоинство теоретических исследований, измерял их влиянием на жизнь человека и значением для его счастья; также и его воззрение на жизнь отличалось этическим характером и высшее благо полагалось в воздержании от суждений (), своего рода апатии или атараксии.
    Первым скептиком считается Пиррон из Элиды (360-270 г.). Он не оставил после себя сочинений; об его учении приходится судить по произведениям одного из его учеников — Тимона из Флиунта (320-230 г). То немногое что известно о философии Пиррона можно выразить в трех положениях: а) о свойствах предметов мы ничего не знаем, б) правильное отношение к ним состоит в воздержании от всякого суждения, и в) результатом всего этого является вожделенная атараксия. Тимон к этому прибавляет, что для счастья человеческого необходимо дать ответ на следующие вопросы: 1) как созданы вещи, 2) как мы должны относиться к ним и 3) каковы могут быть для нас последствия такого отношения.
    Скептицизм привел к эклектизму, т.е. некритическому, субъективному соединению различных элементов знаний. Дело в том, что скептицизм сравнял все философские течения, отрицая в каждом из них истину; а эклектизм сделал уравнение тех же систем в другом отношении, признавши долю истины за каждым из них. Скептицизм сделал и то, что за истину были признаны положения не одной школы, а всех понемногу. С появлением и развитием эклектизма совпадает или точнее, находится в связи постепенное покорение римлянами эллинистического мира. Римлянам были свойственны трезвое, житейское благоразумие и сильная воля, как отличительные черты характера. С этой точки зрения они ценили и философию, измеряя её достоинства по её практической годности; философию, которая не имела влияния на практическую жизнь, они не признавали. Задачу и пользу философии они видели в укреплении нравственных основных положений и подготовлении ораторов и государственных людей. Ввиду этого греческие философы, преподававшие науки своим римским ученикам, должны были приспособляться к их пониманию, иметь в виду их настроение и потребности. Это уже заметно у таких выдававшихся философов своего времени, как Панэций и Антиох. Представителями эклектизма считаются Филон из фессалоникийской Лариссы и Антиох из Аскалона, жившие в последнем веке до Р.Х. Цицерон был учеником Филона. Кроме них, известны Варрон, стоик Дидим, Парамон и другие. Последний прекрасно охарактеризовал задачу деятельности своих предшественников, вместе и свою собственную — составление истинной системы из учения всех философских школ, назвав свою школу эклектическою.
    Большой успех эклектизм имел в области религиозно-философской, пока не сменился здесь религиозным синкретизмом.
    При столкновении греческой культуры с восточной, влиянию востока были открыты особенно древние народные верования и религиозные обряды, обычаи, которые теперь получили значение в греческой жизни. Эти древние греческие верования были родственны восточным, и теперь, при взаимном столкновении, усилились. Религиозное настроение среди народов римского государства возросло до высшей степени. Но масса не удовлетворялась эпикурейским сознанием и верованием в рай земной жизни и с лихорадочным рвением устремилась в поисках за высшим таинственным удовлетворением, которое находила в фантастичных культах Востока. Философская “мудрость,” полагавшая смысл жизни в добродетели, утратила свой кредит и сменилась напряженным ожиданием высшей силы и освобождением от мира. Под давлением таких настроений, эллинистическая философия должна была дать место новым побегам религиозного мистицизма. Отличительный характер их состоит в стремлении чрез откровение божества получать познание и блаженство. Одновременно, и в связи с этим, развивается воззрение на божество, как существо бесконечно возвышающееся над миром и стоящее вдали от него. Оно само по себе уже не может соприкасаться с чувственным грешным миром. Нужен ряд событий и божественных посредников между божеством и человеком; такими обыкновенно считались демоны и мировая душа. Чтобы вступить в общение с божеством чрез этих посредников, отдельные лица должны стать на служение божеству и чрез различные очистительные средства и особенно мистерии сделать себя способными к общению с божеством и достойными почтения среди людей. Таким образом, откровение объявляется источником философии и всякого познания вообще. Словом, “когда потеряли доверие к знанию, тогда бросились в объятья веры.”
    Главнейшими религиозно-философскими течениями указанного характера являются ново-пифагорейство и платонизм. Центром движения служит по преимуществу Александрия.
    Ново-пифагорейство, появившееся в последнем столетии до Р.Х., претендовало на тесную связь с древним пифагорейством. Но оно не имело на это никакого права, помимо всяких комбинаций с цифрами. Пифагорейская школа сходит со страниц истории только в IV в. Из последователей ново-пифагорейства можно упомянуть — Нигидия Фигула, друга Цицерона, П. Ватиния, Арт. Дидима и Евдора. Более поздними представителями неопифагорейства являются Модерат и Аполлоний Тианский. У них было какое-то монистически-дуалистическое представление о происхождении мира из единства и неопределенного двойства, отсюда возводились геометрические построения из единства линий, поверхностей и тел. Практически неопифагоризм прибегал в деле спасения к аскетизму, теургии и магии.
    Платонизм — очень родственен неопифагорству. Он также обязан своим происхождением религиозному и эклектическому течению времени и близко примыкает к философии Антиоха, стремившегося вызвать (будто бы) из забвения древнее учение Платона. Типичным новопифагорейским платоником является Плутарх Херонейский. Философия, по его мнению, должна споспешествовать нравственной жизни. Своей внешней цели философия достигает чрез благочестие и богопознание.
    Религиозный синкретизм. Эклектическое религиозно-философское движение охватило только высшие классы общества. Народные же массы начали увлекаться восточными культами; их широко заимствовали и объединяли с прежними своими верованиями. Если эклектизм есть более или менее систематическое соединение положений из разных философских школ, то на религиозной почве синкретизм есть как бы механическое нанизывание, скопление, собирание, почему-либо угодных верований. В конце 1-го века, как выражается Ювенал на своем образном языке, Оронт, Нил и Галлий излились к великому огорчению древних римлян, в Тибр. Изида и Серапис, Цибела и Аттис (сирийский Ваал), Сабаций и Митра — были почитаемы до крайних западных границ, и в Германии, и в Бретании.
    Из исторических моментов должно быть отмечено присоединение Селевкидского царства к римскому, как пункт, когда халдеи массами устремились на запад и распространили здесь свое учение. Причиною широкого распространения восточных культов на западе были особые свойства восточных религий — их космополитизм (и индивидуализм) и мистицизм. Между восточными культами самым популярным был культ Митры, который восторжествовал в Риме, в конце концов, над всеми языческими религиями.
    Несомненно, главная причина этого лежит в синкретическом характере культа Митры. Неизвестно собственно где зародившись, культ Митры обошел все восточные страны, впитывая в себя особые элементы из всех восточных религий и в частности из мистицизма. Вследствие этого культ Митры сделался как бы интернациональным культом, объединившим в себе все культы древности. И это объединение не было просто внешним, механическим, но, по-видимому, довольно глубоким, органическим. Будучи завершением язычества в религиозном отношении (как неоплатонизм — в религиозно-философском) — “культ Митры,” говорит Груссэ, “занимает посредствующее положение между язычеством и христианством”; правда, он борется с последним, но вместе с тем подготовляет его, — этим объясняется его быстрое распространение, а также его короткое существование.
    Чтобы покончить со всеми крупными проявлениями античной мысли в век Рождества Христова, которые так или иначе влияли на развитие христианской науки, а прежде создавали атмосферу и почву, при появлении и распространении христианства, — нам остается сказать еще о неоплатонизме, правда, несколько опережая хронологическое развитие событий.
    Неоплатонизм есть последняя форма греческой философии, в которой античный дух, использовав элементы многих предшествовавших учений, возвысился до высоко парящей, отчасти мистической спекуляции. Пытливая мысль направляется в нем особенно на божество и на отношение к нему мира и человека, но не пренебрегает физикою, этикою и логикой. В противоположность к раннейшей космоцентрической и сравнительно поздней антропоцентрической точке зрения греческой философии, выступает в этой последней фазе теоцентрическая, т.е. с преобладанием в центре религиозного элемента. Несмотря на связь с раннейшим, неоплатонизм все философское знание привел в новую философскую систему.
    Неоплатонизм возник в Александрии, где в водовороте народностей встречались также тогда значительные философские и религиозные течения и часто сливались. Его основателем был Аммоний Сакк (175-242 по Р.Х.), он был воспитан в христианской религии, но позднее снова обратился к эллинизму. Он не оставил письменного изложения своего учения. Это сделал его ученик Плотин (204-268 г.), но обнародовал, опубликовал только ученик последнего Порфирий (†304 г.). Кроме Плотина учениками Ам. Сакка были неоплатонист Ориген и христианин Ориген, также Лонгин, филолог. От этой александрийско-римской школы отличают сирийскую, во главе которой стоял Ямвлих, фантастический теург, — и афинскую, которая снова более склонилась к теоретической спекуляции, и в Прокле нашла своего славного представителя.
    Под неоплатоническим учением собственно разумеют учение Плотина.
    Что существенно отличает Плотина от Платона, как и его непосредственных предшественников — это признание единого принципа, стоящего над .  для него не был совершенным единством, так как, он в одно и тоже время есть субъект и объект знания  и ?, следовательно, должен распасться на два. Есть потребность искать нечто высшее, возвышающееся над двойством. Это есть абсолютное единство, одно —  , высшее, какое только вообще может быть мыслимо. Это не есть разум, но и не-неразумное, а сверхразумное (  ). Единое или божество ближе, точнее определить, положительно представить Плотину не удавалось, т.к. оно выше мысли, выше бытия. Многое возникает из единого путем эманации, излучивания (), подобно тому, как из солнца исходит окружающий его отблеск. Ничего нет в едином, но все из него. То, что из единого ближайшим образом возникает — это . Он мыслится как произведение и отражение единого. От единого  получает творческую силу, он содержит  , как истинный мыслимый мир, возвышающийся над призрачным миром. Из ’а исходит душа, третий принцип Плотина. Она есть посредница между мыслимым и феноменальным миром. Материя представляется у Плотина, как эманация из души. Материя у Плотина как и у Платона, — бескачественное, бесформенное  (безграничное), которое получает свои формы только чрез  (свыше). В  воплощаются , т.е. идеи высшего мира. Эти  Плотина подобны   стоиков, только без их свойств материальности. Теодицею, подробнейшую для древнего времени, дает Плотин в своих книгах   (Энн. III, 2 и 3) . Здесь доказывается, что данный мир есть лучший и превосходнейший.
Семинарская и святоотеческая библиотеки

Вернуться на главную || Следующая