 |
Семинарская и святоотеческая библиотеки |
|
|
порядка, чем на платформе с железным ломом. Он нервно перебирал их, просматривал то одну, то другую страницу, пытаясь разобраться в них и выбраться из дебрей; пробовал говорить так, словно ему это удалось, но все же ничего не получалось. Он извинился, попросил воды, взял дрожащей рукой стакан, произнес еще несколько бессвязных фраз, стал повторяться, снова начал копаться в записях... С каждой минутой он становился все беспомощнее, все растеряннее. Его лоб покрылся испариной, и, когда он вытирал его платком, рука его дрожала. Все мы сидели, наблюдая его провал, сочувствуя ему, страдая за него. Мы также испытывали сильное замешательство. Однако оратор упрямо продолжал говорить. Он пытался выпутаться, копался в записях, просил извинения, пил воду. Все, кроме него, понимали, что это зрелище быстро приближается к полной катастрофе, и все почувствовали облегчение, когда он наконец сел и прекратил бесплодные попытки. Я никогда еще не видел слушателей, которые бы ощущали такую неловкость, и оратора, который бы пережил такой стыд и унижение. Он произнес свою речь так, как, по словам Руссо, надо писать любовные письма: начал, не зная, что он должен был сказать, и закончил, не поняв, что он написал. Мораль этого рассказа, говоря словами Герберта Спенсера, такова: "Если знания человека не упорядочены, то чем больше он знает, тем большей будет путаница в его мыслях". Ни один здравомыслящий человек не начнет строить дом, не имея проекта. Как же он может начать выступление, не имея хотя бы приблизительного плана или тезисов? Публичное выступление - это путешествие с определенной целью, и маршрут должен быть нанесен на карту. Тот, кто не знает, куда он идет, обычно приходит неизвестно куда. - 22 - Мне хотелось бы, чтобы над дверьми всех помещений земного шара, где собираются люди, обучающиеся ораторскому искусству, огненными буквами, размером не менее фута, были написаны слова Наполеона: "Искусство войны - это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано". Это относится к публичным выступлениям в не меньшей мере, чем к военным действиям. Но понимают ли это ораторы, а если и понимают, то всегда ли они действуют так? Во многих выступлениях не больше системы и порядка, чем в миске ирландского рагу. Как наиболее эффективно упорядочить определенный комплекс мыслей? Никто не может этого сказать, не ознакомившись с ними. Эта проблема всегда бывает новой; это вечный вопрос, который должен задавать себе каждый оратор и на который снова и снова нужно давать ответ. Нельзя предложить какие-то непогрешимые правила, но все же мы можем здесь показать на конкретном примере, что мы понимаем под упорядочением. Как была построена речь, получившая премию Ниже приводится текст одной речи, которая была произнесена много лет назад на заседании Национальной ассоциации бирж недвижимого имущества. Она получила первую премию в соревновании с двадцатью семью другими речами, произнесенными в различных городах, и сегодня она тоже получила бы премию. Эта речь хорошо построена, насыщена фактическим материалом, изложенным ясно, живо, интересно. В ней есть душа. Она динамична. Она заслуживает того, чтобы ее читали и изучали. "Господин председатель, друзья! Сто сорок четыре года назад в моем родном городе - Филадельфии были заложены основы нашей великой страны, Соединенных Штатов Америки, и поэтому совершенно естественно, что этот город, имеющий такое историческое прошлое, проникнут тем мощным американским духом, который сделал его не только величайшим промышленным центром нашей страны, но также одним из крупнейших и красивейших городов всего мира. Филадельфия имеет около двух миллионов человек населения; территория города равна территории Милуоки и Бостона, Парижа и Берлина, вместе взятых. Из 130 квадратных миль нашей территории мы выделили около восьми тысяч акров лучшей земли на прекрасные парки, скверы и бульвары, чтобы наши жители имели достаточно места для отдыха и развлечений, располагали такой окружающей средой, которая подобает каждому достойному американцу. Друзья! Филадельфия - это не только большой, чистый и красивый город; она известна всюду как великая мастерская мира, и ее так называют потому, что мы имеем огромную армию в 400 тысяч человек, занятую на 9200 промышленных предприятиях, которые каждые десять минут рабочего дня производят на сто тысяч долларов полезных товров. По словам одного известного статистика, в нашей стране нет города, могущего сравниться с Филадельфией по производству шерстяных, кожаных изделий, трикотажа, текстильных товаров, фетровых шляп, скобяных изделий, станков, аккумуляторов, стальных судов и множества других видов продукции. Мы выпускаем по паровозу каждые два часа - днем и ночью, - и больше половины населения нашей великой страны ездит в трамваях, построенных в городе Филадельфии. Мы производим тысячу сигар в минуту; в прошлом году на наших 115 трикотажных фабриках было изготовлено по две пары чулочных изделий на каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка нашей страны. Мы производим ковров больше, чем Великобритания и Ирландия, вместе взятые, а общий масштаб нашей - 23 - коммерческой и промышленной деятельности так велик, что в прошлом году сумма взаимных расчетов наших банков, составившая тридцать семь миллиардов долларов, была достаточной, чтобы выкупить все облигации займа Свободы, имевшиеся в стране. Однако, друзья, хотя мы очень гордимся изумительными успехами нашей промышленности и тем, что город является одним из крупнейших центров медицины, искусства и образования в нашей стране, мы испытываем еще большую гордость оттого, что в Филадельфии насчитывается больше частных жилых домов, чем в любом другом городе мира. Мы имеем в Филадельфии 397000 домов, и если поставить эти дома в один ряд на двадцатипятифутовых участках, то этот ряд протянется от Филадельфии через зал схездов в Канзас-Сити, где мы находимся, до Денвера, то есть на 1881 милю. Но особое ваше внимание я хочу привлечь к тому важному факту, что десятки тысяч этих домов принадлежат трудящимся нашего города и населены ими, а когда человеку принадлежит земля, на которой он живет, и крыша над его головой, то никакие импортные политические болезни не смогут заразить этого человека. Филадельфия не является подходящей почвой для европейского анархизма, потому что наши дома, учебные заведения и наша колоссальна япромышленность созданы тем самым истинно американским духом, который родился в нашем городе и служит наследием наших предков. Филадельфия - это мать нашей великой страны, это подлинный исток американской свободы. Это город, где был изготовлен первый американский флаг; город, где заседал первый конгресс Соединенных Штатов; город, где подписана Декларация независимости; город, где Колокол свободы, самая чтимая реликвия Америки, вдохновил десятки тысяч наших мужчин, женщин и детей. Поэтому мы считаем, что выполняем священную миссию, заключающуюся не в поклонении золотому тельцу, а в распространении американского духа и в сохранении горящим факела свободы, чтобы, с соизволения Всевышнего, правительство Вашингтона, Линкольна и Теодора Рузвельта могло быть вдохновением для всего человечества". Давайте проанализируем эту речь. Давайте посмотрим, как она построена, благодаря чему она производит впечатление. Прежде всего в ней есть начало и концовка. Это достоинство встречается редко, реже, чем вы, может быть, склонны думать. Она начинается и неуклонно движется вперед, как стая диких гусей в полете. В ней нет лишних слов, оратор не теряет даром времени. В ней есть свежесть, индивидуальность. Оратор начинает с того, что говорит о своем городе то, чего другие ораторы, возможно, не могут сказать о своих городах; он указывает, что его город является колыбелью всей страны. Он говорит, что это один из крупнейших и красивейших городов мира. Однако такое заявление могло быть общей фразой, банальностью. Само по себе оно не произвело бы особого впечатления. Оратор понимал это и поэтому дал своим слушателям возможность ясно представить себе размеры Филадельфии, сказав, что она занимает территорию, равную "территории Милуоки и Бостона, Парижа и Берлина, вместе взытых". Это нечто определенное, конкретное. Это интересно. Это поражает. Это запоминается. Это доводит мысль до сознания лучше, чем целая страница статистических данных. Потом оратор заявляет, что Филадельфия "известна всюду как великая мастерская мира". Это звучит как преувеличение, не так ли? Похоже на пропаганду. Если бы он сейчас же перешел к следующему пункту, он бы никого не убедил. Но он не поступил так. Он остановился для - 24 - перечисления товаров, по производству которых Филадельфия стоит на первом месте в мире. Это шерстяные, кожаные изделия, трикотаж, текстильные товары, фетровые шляпы, скобяные изделия, станки, аккумуляторы, стальные суда. Это не очень похоже на пропаганду, не правда ли? Филадельфия выпускает "по паровозу каждые два часа - днем и ночью, - и больше половины населения нашей великой страны ездит в трамваях, построенных в городе Филадельфии". "А я и не знал этого, - подумает слушатель. - Может быть, и я ехал сегодня в таком трамвае. Надо будет завтра посмотреть и узнать, где мой город покупает трамвайные вагоны". "Тысячу сигар в минуту, - продолжает оратор, - ...две пары чулочных изделий на каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка нашей страны". Это производит еще большее впечатление. "Может быть, мои любимые сигары тоже делаются в Филадельфии... и носки, которые я ношу?.." Что делает теперь оратор? Возвращается к вопросу о размерах Филадельфии, затронутому ранее, и приводит факты, о которых он забыл? Ничего подобного. Он говорит на одну тему, пока не кончит с ней, и ему незачем уже к ней возвращаться. За это мы вам благодарны, господин оратор. Ибо слушатель совершенно сбивается с толку, в его голове возникает полная неразбериха, если докладчик перескакивает с одного вопроса на другой и возвращется обратно, когда он мечется подобно летучей мыши в сумерки. Но многие ораторы говорят именно так. Вместо того чтобы освещать вопросы в порядке 1, 2, 3, 4, 5, они действуют как капитан футбольной команды, выкрикивающий номера - 27, 34, 19, 2. Нет, даже хуже этого. Их порядок бывает такой: 27, 34, 27, 19, 2, 34, 19. Наш оратор идет напрямик, укладываясь в свое время, не задерживаясь, не возвращаясь назад, не отклоняясь ни вправо, ни влево, подобно одному из тех паровозов, о которых он упоминал. Но вот он подошел к самому слабому месту все речи: Филадельфия, заявляет он, "является одним из крупнейших центров медицины, искусства и образования в нашей стране". Он только декларирует это и тут же поспешно переходит к чему-то другому. Всего лишь двенадцать слов отпущено на то, чтобы оживить этот факт, сделать его ярким, закрепить его в памяти. Всего двенадцать слов затеряны, утоплены в одной фразе из шестидесяти пяти. Это не годится, безусловно, не годится. Человеческий мозг не действует подобно стальному капкану. Оратор посвятил этому вопросу так мало времени, говорил так общо, так неопределенно, он дает почувствовать, что сам мало заинтересован этим, и впечатление, произведенное на слушателя, почти равно нулю. Что он должен был бы сделать? Он понимал, что мог бы развить эту тему, применив тот же метод, который он только что использовал, показывая, что Филадельфия является мастерской мира. Он это знал. Но он знал и то, что идет соревнование, хронометр пущен, в его распоряжении пять минут, и ни секунды больше. Поэтому ему оставалось смазать либо этот вопрос, либо другие. В Филадельфии "больше частных жилых домов, чем в любом другом городе мира". Как оратор добился того, что это заявление произвело впечатление, стало убедительным? Во-первых, он привел цифру: 397000. Во-вторых, он придал этой цифре наглядность: "Если поставить эти дома в один ряд на двадцатипятифутовых участках, то этот ряд протянется от Филадельфии через зал съездов в Канзас-Сити, где мы находимся, до Денвера, то есть на 1881 милю". - 25 - Слушатели, вероятно, забыли названную им цифру еще до того, как он закончил фразу. Но забыли ли они нарисованную им картину? Это почти невозможно. Вот то, что касается холодных, материальных фактов. Но не на них расцветает красноречие. Этот оратор стремился создать подъем, затронуть сердца, зажечь чувства. И вот в заключение он переходит к вопросам, вызывающим эмоции. Он говорит о том, что означает владение этими домами для жителей города. Он превозносит Филадельфию как "подлинный исток американской свободы". Свобода! Волшебное слово, слово, полное чувства, чувства, за которое миллионы людей отдали свои жизни. Эта фраза хороша сама по себе, но она делается в тысячу раз лучше, когда оратор подкрепляет ее конкретными ссылками на исторические события и документы, дорогие, священные для сердец его слушателей... "Это город, где был изготовлен первый американский флаг; город, где заседал первый конгресс Соединенных Штатов; город, где подписана Декларация независимости... где Колокол свободы... вдохновил... выполняем священную миссию, заключающуюся... в распространении американского духа... сохранении горящим факела свободы, чтобы, с соизволения Всевышнего, правительство Вашингтона, Линкольна и Теодора Рузвельта могло быть вдохновением для всего человечества". Это подлинная кульминация речи! Вот и все о построении этой речи. Но как ни хороша речь с точки зрения композиции, она все же могла быть неудачной, легко могла не произвести никакого впечатления, если бы она была произнесена равнодушно, без воодушевления, вяло. Но оратор произнес ее так же, как он ее построил, - с чувством, с подъемом, порожденными глубочайшей искренностью. Не приходится поэтому удивляться тому, что он получил первую премию и ему был присужден кубок Чикаго. Как строил свои речи доктор Конуэлл Как я уже говорил, не существует безошибочных правил, могущих решить вопрос о наилучшем построении речи. Не существует чертежей, схем или рецептов, подходящих для всех речей или для большинства их. Однако мы приведем несколько планов выступлений, которые могут быть применены в некоторых случаях. Покойный доктор Рассел Х. Конуэлл, автор знаменитой книги "Акры алмазов", сказал мне однажды, что он строил многие из своих бесчисленных публичных выступлений по следующему принципу: 1. Изложение фактов. 2. Высказывание соображений, вытекающих из них. 3. Призыв к действиям. Многие считают весьма целесообразным и вдохновляющим такой план: 1. Продемонстрировать нечто плохое. 2. Показать, как исправить это зло. 3. Просить о сотрудничестве. Или можно представить иначе: 1. Вот положение, которое нужно исправить. 2. Нам следует сделать для этого то-то и то-то. 3. Вы должны помочь по таким-то причинам. - 26 - Можно предложить и другой план речи: 1. Добиться интереса и внимания. 2. Завоевать доверие. 3. Изложить ваши факты, разъяснить слушателям достоинства вашего предложения. 4. Привести убедительные мотивы, побуждающие людей действовать. Как строили свои речи знаменитые люди Бывший сенатор Альберт Дж. Беверидж написал небольшую, очень полезную книжку, озаглавленную "Искусство говорить публично". "Оратор должен владеть темой, - пишет этот заслуженный политический деятель. - Это означает, что все факты должны быть собраны, систематизированы, изучены, переварены, причем они должны освещать явление не только с одной стороны, но и с другой, а также со всех сторон. Надо быть уверенным в том, что это действительно факты, а не предположения или недосказанные утверждения. Ничего не принимайте на веру. Поэтому надо проверять и уточнять все данные. Это, безусловно, означает необходимость тщательной исследовательской работы, ну и что из того? Разве вы не намерены информировать, обучать своих сограждан, давать им советы? Разве вы не хотите стать авторитетом? Собрав и осмыслив факты по тому или иному вопросу, решите для себя, на какой вывод они наталкивают. Тогда ваша речь приобретет оригинальность и силу воздействия - она будет энергичной и неотразимо убедительной. В ней будет отражена ваша личность. Затем изложите свои мысли письменно как можно яснее и логичнее". Другими словами, подберите факты, всесторонне отражающие явление, а затем найдите вывод, который эти факты делают ясным и определенным. Когда Вудро Вильсона попросили рассказать о его методах, он ответил: - Я начинаю с перечня вопросов, которые я намерен осветить, осмысливаю, рассматриваю их в естественной взаимосвязи, - таким образом получается костяк выступления. Потом я стенографически это записываю. Я привык всегда делать стенографические записи, ибо это экономит много времени. Затем я сам перепечатываю текст на машинке, меняя фразы, выправляя слог и добавляя материал по ходу работы. Теодор Рузвельт подготавливал свои выступления в характерной рузвельтовской манере: он подбирал все факты, изучал их, оценивал, определял их значение и делал выводы - и совершал это с чувством непоколебимой уверенности. Потом, имея перед собой блокнот с заметками, он начинал диктовать и диктова свою речь очень быстро, чтобы в ней была непосредственность, напористость и живость. Затем он прочитывал перепечатанный текст, правил его, вносил дополнения, что-то вычеркивал, делал множество карандашных пометок и диктовал еще раз. "Я никогда ничего не добивался, - говорил он, - без упорного труда, без напряжения всех моих умственных способностей, без тщательной подготовки и долгой предварительной работы". Он часто приглашал критиков послушать, как он диктует, или же читал им вслух тексты своих речей. Он отказывался обсуждать с ними правильность того, что он говорил. К тому времени его решение было уже принято, и принято бесповоротно. Он просил советов не о том, что говорить, а о том, как сказать это. Снова и снова он перечитывал машинописные странички, сокращал, правил, улучшал. Таковы были тексты его речей, напечатанные в газетах. Разумеется, он не заучивал их - 27 - наизусть. Выступая, он импровизировал, и зачастую его устное выступление кое-чем отличалось от опубликованного и отредактированного текста. ОДнако диктовка и правка были прекрасной подготовительной работой. Благодаря этому он хорошо усваивал материал и последовательность его изложения. Это придавало его выступлениям плавность, отточенность, вселяло уверенность в себе, и вряд ли можно было бы приобрести все это иным образом. Английский физик сэр Оливер Лодж говорил мне, что, диктуя тексты своих докладов (диктуя сначала основные тезисы, потом развивая их и, наконец, наговаривая точно в таком виде, как он излагал их слушателям), он нашел прекрасный способ подготовки и упражнения. Многие из тех, кто изучает ораторское искусство, считает поучительным записывать свои выступления на магнитофонную пленку и затем прослушивать себя. Поучительно? Да, поучительно, но боюсь, что порой прослушивание записи может вызвать разочарование. Вместе с тем это весьма полезное упражнение, я его рекомендую. Метод предварительной записи того, что вы собираетесь сказать, заставит вас думать. Это внесет ясность в ваши мысли, закрепит их в вашей памяти, сведет к минимуму непоследовательность вашего мышления, увеличит запас слов. Бенджамин Франклин рассказывает в своей "Автобиографии" о том, как он улучшал свой слог, вырабатывал легкость в выборе слов, научился упорядочению своих мыслей. Его жизнеописание - классическое литературное произведение, но в противоположность большей части классических произведений оно читается легко и с большим интересом. Его можно считать образцом простого и ясного английского языка. Каждый, кто хочет стать оратором и литератором, прочитает его с пользой и удовольствием. Думаю, что вам понравится выдержка, которую я привожу ниже: "Примерно в это время мне попался в руки разрозненный том "Зрителя" (1). Это был том третий. До сих пор я еще не видел ни одного. Я купил его, неоднократно перечитывал от корки до корки и был от него в совершенном восхищении. Слог показался мне бесподобным, и я решил, насколько возможно, ему подражать. С этой целью я взял некоторые очерки и кратко записал смысл каждой фразы, затем я отложил их на несколько дней, а потом попытался восстановить текст, не заглядывая в книгу и излагая смысл каждой фразы так же полно и подробно, как в оригинале, для чего я прибегал к таким выражениям, которые мне казались уместными. Затем я сравнил своего "Зрителя" с подлинником, обнаружил некоторые свои ошибки и исправил их. Но оказалось, что мне не хватало то ли запаса слов, то ли умения их употреблять; последнее, как я полагал, я мог приобрести, если бы продолжал писать стихи; ведь постоянные поиски слов одинакового значения, но различной длины, которые подошли бы под размер, или различного звучания - для рифмы принудили бы меня непрерывно искать разнообразия, а кроме того, все эти разнообразные слова закрепились бы у меня в уме, и я был бы над ними хозяином. Тогда я взял некоторые из напечатанных в "Зрителе" историй и переложил их в стихи; когда же я как следует забыл прозаический оригинал, то принялся вновь переделывать их в прозу. Иногда я в беспорядке перетасовывал свои конспективные записи и через несколько недель пытался расположить их наилучшим образом, прежде чем составлять законченные фразы и дописывать очерки. Это должно было ----------------------------------------------------------------- (1) "Зритель" (The spectator) - нравственно-сатирический журнал Дж. Аддисона и Р. Стиля - известных журналистов эпохи раннего английского Просвещения. - Выходил с марта 1711 по декабрь 1712 года. - Прим. ред. - 28 - научить меня упорядоченному мышлению. Сравнивая затем свое сочинение с оригиналом, я находил множество ошибок и исправлял их; но иногда я льстил себя мыслью, что в некоторых незначительных деталях мне удалось улучшить изложение или язык, и это заставляло меня думать, что со временем я, пожалуй, стану неплохим писателем, к чему я всячески стремился". Раскладывайте пасьянсы из ваших записей В предыдущей главе вам рекомендовалось вести записи. Записав на клочках бумаги различные мысли и примеры, раскладывайте из них пасьянсы - получится несколько пачек по отдельным вопросам. Эти пачки будут приблизительно представлять основные темы вашего выступления. Затем разделите каждую пачку на несколько меньших. Отбросьте мякину, пока у вас не останется лишь самое лучшее зерно - и даже часть зерна придется, вероятно, отложить в сторону и оставить неиспользованной. Ни один человек, работающий как следует, не в состоянии использовать в выступлении больше нескольких процентов собранного материала. Не следует прекращать процесс пересмотра и отбора до тех пор, пока речь не произнесена, и даже после этого вполне возможно думать о поправках, улучшении и дополнительной отделке, которые следовало бы произвести. Заканчивая свое выступление, хороший оратор обычно убеждается в том, что существовали четыре варианта его речи: тот, который он подготовил, тот, который он произнес, тот, который помещен в газетах, и тот, который ему представляется по пути домой и который он хотел бы произнести. Надо ли пользоваться записями во время выступления Хотя Линкольн прекрасно умел говорить экспромтом, он, став президентом, никогда не выступал, даже в неофициальном порядке, перед членами своего кабинета, не подготовив предварительно тщательно разработанный письменный текст. Разумеется, речи при вступлении в должность президента он должен был читать. Точные формулировки исторических государственных документов такого характера имеют слишком важное значение, чтобы можно было допустить какую-либо импровизацию. Но в Иллинойсе Линкольн никогда не пользовался во время выступлений даже заметками. "Они всегда утомляют и смущают слушателя", - говорил он. И кто может возразить ему? Разве чтение по бумажке не уничтожает примерно половину вашего интереса к выступлению? Разве оно не нарушает или, во всяком случае, не затрудняет столь ценный контакт, близость, которые должны существовать между оратором и его слушателями? Разве оно не создает противоестественную атмосферу? Разве слушатели не перестают верить в то, что оратор обладает уверенностью в себе и резервом знаний, которыми он должен обладать? Повторяю, делайте записи во время подготовки - подробные, обширные. Возможно, вы пожелаете обратиться к ним, когда станете репетировать свою речь. Возможно, вы будете чувствовать себя лучше, если они будут лежать у вас в кармане, когда вы предстанете перед аудиторией. Однако, подобно молотку, пиле и топору в пульмановском - 29 - вагоне, они должны быть аварийными инструментами, которыми пользуются лишь в случае столкновения поездов, крушения, угрозы гибели и катастрофы. Если уж вам непременно нужна шпаргалка, пусть она будет как можно более краткой, и напишите ее крупными буквами на большом листе бумаги. Затем приходите пораньше туда, где вы будете выступать, и спрячьте ваши записи за какими-нибудь книгами на столе. Заглядывайте в них, когда вам это необходимо, но старайтесь скрыть вашу слабость от слушателей. Однако, невзирая на все сказанное здесь, бывают случаи, когда разумно пользоваться записями. Например, некоторые люди во время своих первых выступлений так сильно волнуются и теряются, что совершенно неспособны удержать в памяти подготовленную речь. Что получается? Они отклоняются от темы, забывают материал, тщательно отрепетированный, то есть сбиваются с проезжей дороги и увязают в болоте. Вот таким людям следует во время первых выступлений держать в руке несколько весьма кратких заметок. Ребенок хватается за мебель, когда начинает учиться ходить, но делает это недолго. Не заучивайте текст дословно Не надо читать речь по бумажке и не надо пытаться заучивать его наизусть слово в слово. Это отнимает много времени и чревато бедой. Все же, несмотря на такое предупреждение, некоторые из тех, кто читает эти строки, будут пытаться сделать это. И что же, о чем они будут думать, начав говорить? О теме своего выступления? Нет, они будут пытаться вспоминать в точности все фразы. Они будут думать о написанном тексте, вывернув наизнанку обычный процесс человеческого мышления. Все выступление будет натянутым, холодным, бесцветным, в нем не будет ничего человеческого. Прошу вас, не тратьте зря время и энергию на такое бесполезное занятие. Ведь когда вам предстоит важный разговор делового характера, разве вы садитесь и заучиваете наизусть то, что вы будете говорить? Конечно, нет. Вы обдумаете вопрос до тех пор, пока главные мысли не станут для вас совершенно ясными. Вы, может быть, сделаете несколько заметок и зяглянете в некоторые документы. Вы скажете себе: "Я выдвину такие-то положения. Я скажу, что надо сделать то-то по таким-то причинам..." Потом вы перечислите самому себе доводы и проиллюстрируете их конкретными примерами. Разве не так вы готовитесь к деловому разговору? Почему же не применить тот же самый, основанный на здравом смысле метод при подготовке публичного выступления? Генерал Грант в поселке Аппоматтокс Когда Ли выразил желание, чтобы Грант изложил письменно условия капитуляции, командующий вооруженными силами Федерации обратился к генералу Паркеру и попросил дать ему письменные принадлежности. "Когда я прикоснулся пером к бумаге, - пишет Грант в своих "Мемуарах", - я не знал, с какого слова начать. Я знал только, что именно я имею в виду, и хотел выразить это ясно, чтобы не было никаких недоразумений". Генерал Грант, вам не надо было знать, с какого слова начать. У вас были мысли. У вас были убеждения. У вас было нечто такое, что вы очень хотели сказать, и сказать ясно. В результате ваши обычные слова вылились на бумагу без особых усилий. То же самое относится к любому - 30 - человеку. Если вы в этом сомневаетесь, сбейте человека с ног. Когда он встанет, окажется, ему не надо подыскивать слова для выражения своих чувств. Две тысячи лет назад Гораций писал: "Прежде чем станешь писать, научись же порядочно мыслить! Книги философов могут тебя в том достойно наставить, А выраженья за мыслью придут уже сами собою". (1) Когда вы собрались с мыслями, репетируйте свою речь с начала до конца. Делайте это молча, в уме, ожидая, пока закипит чайник, идя по улице, ожидая лифта. Зайдите в пустую комнату и произнесите речь вслух, жестикулируя, энергично, живо. Каноник Нокс Литтл из Кентербери говаривал, что проповедь никогда не дойдет полностью до паствы, пока священник не произнесет ее раз пять. Как же вы можете рассчитывать, что вам доклад дойдет до слушателей, если вы не прорепетируете его несколько раз? Когда вы практикуетесь, представьте себе, что перед вами настоящая аудитория. Представьте это себе как можно живее, и, когда вы окажетесь перед подлинной аудиторией, вам будет казаться, что вы уже выступали перед ней. Почему фермеры думали, что Линкольн "ужасный лодырь"? Если вы будете таким образом практиковаться в ораторском искусстве, вы в точности последуете примеру многих знаменитых ораторов. Когда Ллойд Джордж был членом дискуссионного общества в своем родном городе в Уэльсе, он часто ходил по полям, жестикулируя и обращаясь с речами к деревьям и столбам. Линкольн в молодые годы частенько ходил пешком за тридцать - сорок миль, чтобы послушать знаменитого оратора вроде Брекенриджа. После этого он возвращался домой таким возбужденным, с такой твердой решимостью стать оратором, что собирал вокруг себя в поле других батраков и, взобравшись на пень, произносил речь и рассказывал разные истории. Его хозяева приходили в ярость и говорили, что этот сельский Цицерон - "ужасный лодырь", что его шутки и его россказни разлагают других рабочих. Асквит научился свободно говорить, став активным членом приходского дискуссионного клуба в Оксфорде. Позднее он организовал собственный клуб такого рода. Вудро Вильсон учился говорить в дискуссионном обществе. То же самое сделали Генри Уорд Бичер и могущественный Берк. Так же поступали суфражистки Антуанетта Блекуэлл и Люси Стоун. Элихью Рут упражнялся в ораторском искусстве в литературном обществе при отделении Христианской ассоциации молодых людей 23-й улицы Нью-Йорка. Ознакомьтесь с жизненным путем знаменитых ораторов, и вы увидите, что все они делали одно и то же - УПРАЖНЯЛИСЬ. И наибольшие успехи ---------------------------------------------------------------------- (1) "Наука поэзии", пер. М. Дмитриева в кн.: Квинт Гораций Флакк. Полн. собр. соч. М. - Л.: Academia, 1936. С. 349. - Прим. ред. - 31 - среди слушателей настоящего курса делают те, кто больше всего упражняется. У вас не хватает для этого времени? Тогда поступайте так, как юрист и дипломат Джозер Чот. Он покупал утреннюю газету и заслонялся ею, когда ехал на работу, чтобы никто ему не мешал. А вместо того, чтобы читать о происшествиях и всякого рода сплетнях, он обдумывал и планировал свои выступления. Чонси М. Депью был весьма загружен, будучи председателем правления железнодорожной компании и сенатором США. И при всем этом он выступал с речами чуть ли не каждый вечер. "Я не допускал, чтобы это мешало моей деловой деятельности, - говорил он. - Все речи готовились, когда я вечером возвращался домой с работы". У всех нас ежедневно есть несколько часов, когда мы можем делать, что нам угодно. Не больше времени мог уделять работе Дарвин, поскольку он был слаб здоровьем. Три часа из двадцати четырех, будучи разумно использованы, сделали его знаменитым. Когда Теодор Рузвельт находился в Белом доме, то зачастую все утро уходило у него на множество пятиминутных бесед. Однако он держал при себе книгу, чтобы использовать даже те секунды, которые выдавались между этими встречами. Если вы очень заняты и у вас мало времени, почитайте книгу Арнольда Беннета "Как жить 24 часа в сутки". Положите ее в боковой карман и читайте в свободные минуты. Я таким образом справился с этой книгой за два дня. Она научит вас экономить время, лучше использовать ваш день. Вам нужна передышка, замена вашей постоянной работы другим занятием. Этим и должна быть практика в ораторском искусстве. Играйте у себя дома с членами вашей семьи в импровизирование речей. Резюме 1. Наполеон говорил, что "искусство войны - это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано". Это относится к публичным выступлениям в не меньшей мере, чем к военным действиям. Выступление - это путешествие, маршрут которого должен быть нанесен на карту. Оратор, который не знает, куда он идет, обычно приходит неимзвестно куда. 2. Не существует непогрешимых, железных правил организации мыслей и построения речей. Каждое выступление создает свои собственные, особые проблемы. 3. Оратор должен обстоятельно осветить вопрос, которого он касается, и больше к нему не возвращаться. В качестве иллюстрации можно привести речь о Филадельфии, удостоенную премии. Не нужно перескакивать с одного вопроса на другой и возвращаться к нему снова - это бесцельное метание, напоминающее летучую мышь в сумерки. 4. Покойный доктор Конуэлл строил многие свои выступления по следующему плану: а) изложение фактов; б) высказывание соображений, вытекающих из них; в) призыв к действиям. 5. Вы, вероятно, сочтете весьма полезным следующий план: а) продемонстрировать нечто плохое; б) показать, как исправить зло; в) просить о сотрудничестве. - 32 - 6. Вот еще отличный план речи: а) добиться интереса и внимания; б) завоевать доверие; в) изложить факты; г) привести мотивы, побуждающие людей действовать. 7. Все факты, освещающие вашу тему с обеих сторон, советовал бывший сенатор Альберт Дж. Беверидж, должны быть собраны, систематизированы, изучены, переварены. Проверьте их; убедитесь в том, что это действительно факты; затем обдумайте для себя, на какой вывод наталкивают эти факты. 8. Прежде чем выступать, Линкольн с математической точностью обдумывал свои выводы. Когда ему было сорок лет и он был уже членом конгресса, он изучал Евклида, чтобы иметь возможность выявлять софизмы и доказывать свои выводы. 9. Когда Теодор Рузвельт готовился к выступлению, он подбирал все факты, оценивал их, затем очень быстро диктовал текст своей речи, выправлял машинописный текст и снова диктовал текст в окончательном виде. 10. Если можете, записывайте свое выступление на пленку и прослушивайте ее. 11. Записи в руках оратора на пятьдесят процентов уничтожают интерес к выступлению. Избегайте этого. Главное - не читайте своих речей. Трудно заставить аудиторию вынести чтение речи по бумажке. 12. После того, как вы обдумали и скомпоновали свою речь, репетируйте ее про себя, когда вы ходите по улице. Уединитесь где-нибудь и произнесите речь полностью с начала до конца, с жестами, дав себе волю. Представьте себе, что вы обращаетесь к настоящей аудитории. Чем чаще вы будете это делать, тем лучше вы будете чувствовать себя, когда настанет время вашего публичного выступления. Глава четвертая Как улучшить память "Средний человек, - говорит известный психолог профессор Карл Сишор, - использует не больше десяти процентов врожденных возможностей своей памяти. Остальные девяносто процентов пропадают, потому что он нарушает естественные законы запоминания". Принадлежите ли вы к числу таких средних людей? Если это так, то вы находитесь в невыгодном положении как в социальном, так и в коммерческом отношении; следовательно, вам будет интересно читать и перечитывать эту главу. В ней описаны и разъяснены естественные законы запоминания и показано, как использовать их в деловых и житейских разговорах, а также при публичных выступлениях. Эти "естественные законы запоминания" весьма просты. Их только три. Любая так называемая "система запоминания" основывается на них. Короче говоря, речь идет о впечатлении, повторении и ассоциации. Первое условие запоминаниия - необходимо получить глубокое, яркое и прочное впечатление о том, что вы хотите запомнить. А для этого вы должны сосредоточиться. Теодор Рузвельт поражал всех, кто знал его, своей замечательной памятью. Нов немалой степени его необыкновенная способность запоминания объяснялась тем, что его впечатления были словно выгравированы на стали, а не написаны на воде. Благодаря настойчивости и упражнению он научился сосредотачиваться при самых - 33 - неблагоприятных обстоятельствах. В 1912 году, во время съезда прогрессивной партии в Чикаго, его штаб-квартира находилась в отеле "Конгресс". Внизу, под его окнами, собиралась толпа. Люди размахивали флагами и выкрикивали: "Мы хотим Тедди! Мы хотим Тедди!" Рев толпы, музыка оркестров, приход и уход политических деятелей, срочные совещания и консультации - все это могло бы отвлечь обыкновенного человека, но Рузвельт сидел в своей комнате в кресле-качалке, не обращая ни на что внимания, и читал греческого историка Геродота. Во время путешествия по пустынным районам Бразилии он, едва добравшисьт по вечерам до привала, находил сухое место под каким-нибудь раскидистым деревом, доставал походный стул и книгу Гиббона "История упадка и разрушения Римской империи" и немедленно так глубоко погружался в чтение, что не замечал ни дождя, ни шума в лагере, ни звуков тропического леса. Стоит ли удивляться тому, что этот человек запоминал прочитанное? Пять минут полной, глубокой сосредоточенности принесут больший результат, чем целые дни блуждания в умственном тумане. "Один час интенсивной деятельности, - пишет Генри Уорд Бичер, - даст больше, чем годы дремоты". "Я усвоил одну вещь, которая важнее всего другого, - сказал президент компании "Бетлехем стил" Юджин Грейс, получавший свыше миллиона долларов в год, - и я применяю это ежедневно, при любых обстоятельствах - я сосредотачиваюсь на той работе, которой занят в данное время". Это один из секретов силы, в частности силы памяти. Почему они не замечали дерево Томас Эдисон установил, что двадцать семь его лаборантов ежедневно в течении шести месяцев проходили по дороге, которая вела от лампового цеха к главному зданию завода в Менло-Парке (штат Нью-Джерси). У этой дороги росло вишневое деревце, но опрос этих двадцати семи человек показал, что ни один из них не знал о его существовании. "Мозг среднего человека, - горячо и убежденно говорил Эдисон, - не воспринимаает и тысячной доли того, что видит глаз. Почти невероятно, до чего бедна наша способность наблюдения - подлинного наблюдения". Познакомьте среднего человека с двумя или тремя вашими друзьями, и может случиться, что через две недели он не будет помнить ни одного из названных ему имен. А почему? Потому, что он прежде всего не проявил к ним достаточного интнреса, не посмотрел на них внимательно. Он, вероятно, скажет вам, что у него плохая память. Нет, у него плохая наблюдательность. Он ведь не будет осуждать фотоаппарат за то, что в тумане снимки не получились, но хочет, чтобы его сознание удерживало тусклые и туманные впечатления. Конечно, это невозможно. Основатель журнала "Нью-Йорк уорлд" Джозеф Пулитцер укрепил над столами всех сотрудников своей редакции дощечки с такой надписью: "Внимательность, ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ, EВНИМАТЕЛЬНОСТЬF". Именно это вам нужно. Необходимо правильно расслышать фамилию нового знакомого. Добейтесь этого. Попросите его повторить ее. Спросите, как она пишется. Он будет польщен таким вниманием, а вам удастся запомнить его имя, потому что вы сосредоточили на нем внимание. Таким образом вы получили ясное, прочное впечатление. - 34 - Почему Линкольн читал вслух В детстве Линкольн посещал сельскую школу, пол которой был сделан из расколотых бревен, а стеклами служили вырванные из тетрадей и смазанные жиром листки бумаги. В школе имелся только один экземпляр учебника, и учитель читал его вслух, а ученики хором повторяли за ним урок. Стоял постоянный гул, и соседние жители называли эту школу "гудящий улей". В этом "гудящем улье" Линкольн приобрел привычку, которая сохранилась у него на всю жизнь: он всегда читал вслух то, что хотел запомнить. Каждое утро, явившись в свою адвокатскую контору в Спрингфилде, он растягивался на диване, перекидывал длинную ногу через соседний стул и читал газету вслух. "Он надоедал мне ужасно, - говорил его компаньон. - Однажды я спросил его, почему он читает именно так. Он объяснил мне: "Когда я читаю всдух, то смысл воспринимается двумя органами чувств: во-первых, я вижу то, что читаю, во-вторых, я слышу это, и поэтому я лучше запоминаю"". Его память была необыкновенно цепкой. "Мой ум, - говорил он, - подобен куску стали. Очень трудно выцарапать на нем что-нибудь, но уже почти невозможно стереть однажды написанное". Чтобы запечатлеть в сознании нужный материал, он пользовался двумя органами чувств. Можете делать то же самое... Идеальным было бы не только видеть и слышать то, что надо запомнить, но также ощупать это, обнюхать и попробовать на вкус. Но самое главное - это увидеть. У человека главным образом зрительное восприятие. Зрительное впечатление закрепляется прочно. Мы часто знаем человека в лицо, хотя не можем вспомнить, как его зовут. Нервы, ведущие от глаза к мозгу, в двадцать раз толще, чем те, которые ведут от уха к мозгу. У китайцев есть пословица: "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать". Записывайте номер телефона, план доклада, которые вы хотите запомнить. Посмотрите на свои записи. Закройте глаза. Представть их себе написанными огненными буквами. Как Марк Твен учился говорить без записей Научившись пользоваться зрительной памятью, Марк Твен смог отказаться от записей, которые долгие годы портили его выступления. Вот что он рассказал на страницах "Харперс мэгэзин": "Даты трудно запоминать, потому что они состоят из цифр: цифры выглядят невыразительно и не закрепляются в памяти. Они не образуют картин, и поэтому глаз не может зацепиться за них. Картины могут помочь запомнить даты. Они могут закрепить в памяти почти все - особенно если вы сами создадите эту картину. Самое главное - самому создать картину. Я знаю это по собственному опыту. Тридцать лет назад я каждый вечер читал выученную наизусть лекцию, и каждый вечер в помощь себе мне приходилось иметь листок с записями, чтобы не сбиться. Записи представляют собой первые слова абзацев, их было одиннадцать. Они выглядели примерно так: В этом районе погода... В то время существовал обычай... Но в Калифорнии никто не слышал... - 35 - Одиннадцать таких записей. Это было нечто вроде плана лекции, который помогал мне не пропустить что-либо. Но на бумаге они выглядели похожими друг на друга, они не образовывали картины. Я знал их наизусть, но никак не мог прочно запомнить их последовательность, так что мне всегда приходилось держать перед собой записи и время от времени заглядывать в них. Однажды я куда-то заложил их, и вы представить себе не можете ужас, который охватил меня в тот вечер. С тех пор я понял, что мне надо придумать еще какой-нибудь способ страховки. Тогда я запомнил первые десять букв этих фраз, записал их чернилами на ногтях и так вышел на трибуну. Сначала я смотрел на пальцы по порядку, но потом сбился и уже не был уверен в том, на какой палец я только что смотрел. Не мог же я слизывать языком с ногтя букву после того, как я ею воспользовался, ибо, хотя это был надежный способ, я вызвал бы слишком большое любопытство у слушателей. Я и без того вызвал у них любопытство - им казалось, что я больше интересуюсь своими ногтями, чем темой лекции. Потом несколько человек спрашивали меня, что случилось с моими руками. Вот тогда мне пришла в голову мысль о картинках! Тогда мои страдания кончились. За две минуты я сделал шесть рисунков, и они прекрасно заменили мне одиннадцать начальных фраз. Я выбросил рисунки, как только они были сделаны, потому что был уверен, что могу, закрыв глаза, увидеть их перед собой в любое время. С тех пор прошло четверть века, и текст той лекции испарился из моей памяти уже лет двадцать назад, но я мог бы снова написать его по тем же картинкам - они остались в моей памяти". Мне довелось однажды читать лекцию о памяти, и я постарался как можно больше использовать в ней материал, приведенный в этой главе. Я запомнил отдельные моменты в виде картинок - представил себе Рузвельта, читающего историю, когда под его окном раздаются крики толпы и музыка оркестров. Я видел перед собой Томаса Эдисона, глядящего на вишневое дерево, Линкольна, читающего вслух газету. Я вообразил Марка Твена, слизывающего чернильные буквы с ногтей в присутствии слушателей. А как я запомнил порядок этих картинок? По номерам - первая, вторая, третья, четвертая? Нет, это было бы слишком трудно. Номера я тоже превратил в картинки и сочетал картинки номеров с картинками тем. Например, слово "уан" (один) созвучно с "ран" (скакать), и поэтому я представил себе Рузвельта, читающего в своей комнате, сидя верхом на скаковой лошади. "Ту" (два) звучит почти как "зу" (зверинец), и я представил себе, что вишневое дерево, на которое смотрел Эдисон, находится в клетке медведя в зоопарке. "Зсри" (три) похоже на "три" (дерево), и я вообразил себе Линкольна взобравшимся на вершину дерева и читающим вслух своему партнеру. "Фор" (четыре) похоже на "дор" (дверь). Марк Твен стоял у открытой двери, опершись на косяк, и, выступая перед аудиторией, слизывал чернила с ногтей. Я хорошо понимаю, что многие из тех, кто читает эти строки, подумают, что подобный метод граничит с нелепостью. Это верно, и в этом одна из причин его успешности. Именно странные и нелепые вещи сравнительно легко запоминаются. Если бы я попытался запомнить порядок моих примеров только по номерам, я легко мог бы их спутать, а при системе, которую я только что описал, это было бы почти невозможно. Когда я хотел вспомнить третий пункт, мне надо было только спросить себя, что было на вершине дерева, и немедленно передо мной возникал Линкольн. Главным образом для собственного удобства я превратил цифры от одного до двадцати в зрительные образы, подобрав названия картинок, созвучные цифрам. Если вы затратите полчаса на запоминание таких - 36 - цифровых картинок, вы сможете, имея список из двадцати предметов, лишь однажды перечисленных вам, повторить их в точном порядке, а также в произвольном порядке, например, говорить, какой предмет стоит восьмым, какой - четырнадцатым, какой - третьим и т.д. Попробуйте испытать это на себе. Вы можете подумать, что у вас ничего не выйдет, но все же попробуйте. Вскоре вы будете поражать людей своей необыкновенной памятью и уж, во всяком случае, найдете это занимательным. Как выучить наизусть целую книгу Каирский университет аль-Азхар - один из крупнейших в мире. Это мусульманское учебное заведение, имеющее двадцать одну тысячу студентов. На вступительном экзамене от каждого поступающего требуется знание наизусть Корана. Это книга примерно такого же объема, как Новый завет; чтобы прочитать ее вслух, надо затратить три дня! А китайские студенты, или, как их называют, ученые парни, должны знать наизусть некоторые китайские религиозные книги и классические произведения. Как арабские и китайские студенты умудряются совершать подобные подвиги, кажущиеся невероятными? Посредством повторения, второго "естественного закона запоминания". Вы можете запомнить почти бесконечное количество материала, если будете достаточно часто повторять его. Повторяйте сведения, которые вы хотите запомнить. Пользуйтесь ими. Применяйте их. Употребляйте новое для вас слово в разговоре. Называйте нового знакомого по имени, если хотите запомнить его имя. Упоминайте в разговоре моменты, о которых вы хотите говорить в публичном выступлении. Сведения, которые используются, закрепляются в памяти. Какое повторение полезно Однако необходимо не механическое, слепое заучивание. Разумное повторение, производимое в соответствии с некоторыми определенными свойствами восприятия, - вот что нам нужно. Например, профессор Эббингхауз давал своим студентам для запоминания длинный список не имеющих смысла слов, например "деюкс", "коли" и пр. Он установил, что студенты запоминали столько же слов в результате тридцати восьми повторений, произведенных в течение трех дней, сколько в результате шестидесяти восьми повторений в течение одного дня. Другие психологические тесты неоднократно давали такие же результаты. Это весьма важное открытие, касающееся работы нашей памяти. Теперь мы знаем, что человек, сидящий и повторяющий текст, пока не закрепит его в своей памяти, затрачивает вдвое больше времени и энергии, чем требуется для достижения того же результата, если процесс повторения будет совершаться с разумными интервалами. Эту особенность восприятия можно объяснить двумя факторами. Во-первых, в промежутки между повторениями наше подсознание занято закреплением ассоциаций. Как правильно заметил профессор Джеймс, "мы учимся плавать зимой, а кататься на коньках - летом". Во-вторых, мозг, работая с перерывами, не утомляется чрезмерной нагрузкой. Сэр Ричард Бертон, переводчик "Тысячи и одной ночи", говорил - 37 - на двадцати семи языках, как на своем родном; однако он признавался, что никогда не изучал язык и не практиковался в нем дольше пятнадцати минут подряд, "потому что после этого ум утрачивает свежесть". Безусловно, теперь, в свете этих фактов, ни один человек, считающий себя разумным, не отложит подготовку к публичному выступлению до кануна того дня, когда оно должно состояться. Если он так поступит, его память поневоле будет работать только вполовину своих возможностей. Было сделано очень ценное открытие, объясняющее, как мы забываем. Многократно произведенные психологические эксперименты показали, что из нового материала, проработанного нами, мы за первые восемь часов забываем больше, чем за последующие тридцать дней. Поразительное соотношение! Поэтому непосредственно перед деловым совещанием, собранием членов Ассоциации родителей и учителей, занятием кружка в клубе - непосредственно перед публичным выступлением - просмотрите ваши материалы, припомните ваши факты, освежите вашу память. Линкольн хорошо знал значение этого метод и применял его. В Геттисберге перед ним выступал маститый ученый Эдвард Эверет. Когда Линкольн увидел, что длинное, официальное выступление Эверета приближается к концу, он "явно стал нервничать, что всегда бывало с ним, когда он должен был выступать после другого оратора". Поспешно надев очки, он вынул из кармана свою рукопись и стал читать ее про себя, чтобы освежить в памяти. Профессор Уильям Джеймс объясняет секрет хорошей памяти Вот и все о первых двух законах запоминания. Но есть еще третий закон ассоциация. Последняя - необходимый элемент запоминания. Фактически она объясняет сам механизм памяти. "Наш мозг, - мудро замечает профессор Джеймс, - представляет собой в основном ассоциирующий механизм... Предположим, я некоторое время храню молчание, а затем говорю повелительным тоном: "Вспоминайте! Вспоминайте!" Подчинится ваша память этому приказу, воспроизведет она какую-то определенную картину из вашего прошлого? Конечно, нет. Она останется бездеятельной и спросит: "Что именно я должна вспомнить?" Короче говоря, ей нужно указание. Но если я скажу - вспомните дату вашего рождения или что вы ели за завтраком, назовите порядок нот в музыкальной гамме, - то тогда ваша способность к запоминанию немедленно даст требуемый результат: полученное указание сориентирует обширный запас потенциальных возможностей вашей памяти в определенном направлении. Это указание тесно связано с тем, что вы вспоминаете. Слова "дата моего рождения" непосредственно ассоциируются с определенной цифрой, месяцем и годом; слова "сегодняшний завтрак" минуют все другие нити воспоминаний, кроме тех, которые ведут к кофе и яичнице с беконом; слова "музыкальная гамма" являются в сознании близкими соседями с до, ре, ми, фа, соль, ля, си, до. В самом деле, законы ассоциации управляют всем ходом ваших мыслей, которые не нарушаются ощущениями, привнесенными извне. Все, что возникает в сознании, должно быть внесено в него, а будучи внесенным, оно вступает во взаимосвязь с тем, что там уже было. Это относится и к тому, что вы вспоминаете, и ко всему, о чем вы думаете... Тренированная память опирается на организованную систему ассоциаций, и ее высокое качество зависит от двух особенностей этих ассоциаций: во-первых, от прочности ассоциаций и, во-вторых, от их количества. Таким образом, "секрет - 38 - хорошей памяти" - это секрет формирования многообразных и многочисленных ассоциаций со всеми фактами, которые мы хотим запомнить. Но формировать ассоциацию с фактом - это значит как можно больше думать о факте. Короче говоря, из двух людей, получающих одинаковую информацию извне, тот, кто больше обдумывает получаемые сведения и устанавливает между ними более тесные взаимосвязи, будет обладать лучшей памятью". Как связывать факты между собой Все это прекрасно, но как увязать между собой известные нам факты? Ответ таков: уяснением их значения, их осмыслением. Например, если вы при знакомстве с каждым новым для вас фактом поставите следующие вопросы и ответите на них, то тем самым сможете увязать его с другими фактами. Вот эти вопросы: а) Почему это так? б) Как получилось, что это так? в) Когда так бывает? г) Где так бывает? д) Кто сказал, что это так? Если, например, мы узнаем фамилию незнакомого человека, и фамилия эта обычна, мы можем ассоциировать ее с каким-нибудь приятелем с такой же фамилией. Если же она необычна, мы можем воспользоваться случаем и сказать человеку об этом. Нередко новый знакомый что-нибудь рассказывает о своей фамилии. Например, когда я писал эту главу, меня познакомили с некоей миссис Сотер. Я спросил ее, как пишется ее фамилия, и обратил внимание на ее необычность. "Да, - ответила она, - она очень необычна. Это греческое слово, означающее "спаситель"". Потом она рассказала мне о родных своего мужа, которые родом из Афин, и о высоком положении, которое они занимали там в правительстве. Очень нетрудно побудить людей рассказывать что-нибудь об их фамилиях. Это всегда помогает мне запомнить их. Внимательно разглядывайте внешность нового знакомого. Замечайте цвет его глаз и волос, всматривайтесь в черты его лица. Обратите внимание, как он одет. Прислушайтесь к его манере говорить. Получите ясное, живое, яркое впечатление о его внешности и индивидуальности и ассоциируйте все это с его фамилией. В следующий раз эти яркие впечатления вновь возникнут в вашем сознании и одновременно помогут вам вспомнить и фамилию этого человека. Не приходилось ли вам, встречаясь с человеком во второй или третий раз, обнаруживать, что вы помните род его занятий или профессию, но не можете вспомнить, как его зовут? Причина в том, что занятие человека - это нечто определенное и конкретное. Оно имеет значение. Оно пристает к вам, как липкий пластырь, тогда как не имеющая значение фамилия откатывается в сторону, подобно градинам с покатой крыши. Поэтому, чтобы наверняка запомнить фамилию человека, составьте какую-нибудь фразу, которая привяжет фамилию к занятию данного человека. Нет никакого сомнения в эффективности такого метода. Например, двадцать человек, не знакомых друг с другом, недавно собрались в Филадельфии в Пенсильванском атлетическом клубе. Каждого из них попросили встать и назвать свою фамилию и род занятий. После этого была придумана фраза, связывающая эти сведения, и через несколько минут все присутствующие могли назвать фамилию любого человека, находящегося здесь. Значительно - 39 - позднее, при новых встречах, оказалось, что ни фамилии, ни занятия этих людей не были забыты, потому что были ассоциированы друг с другом. Они прилипли друг к другу. Приведу для примера фамилии некоторых членов этой группы и те неуклюжие фразы, которые мы придумали, чтобы связать фамилии людей с их занятиями: Мистер Дж. П. Олбрайт, поставки песка (сэнд бизнес) - "Сэнд мейкс ол брайт" (песок делает все ярким, а также - в силу игры слов - песок делает Олбрайта). Мистер Томас Фишер, поставки угля (коул) - "Хи фишес фор коул ордерс" (он выуживает заказы на уголь). Как запоминать даты Даты лучше всего запоминать, ассоциируя их со знаменательными датами, уже твердо закрепившимися в памяти. Например, американцу гораздо труднее заучить, что Суэцкий канал был открыт в 1869 году, чем запомнить, что первое судно прошло через него через четыре года после окончания Гражданской войны в США. Если американец попытается запомнить, что первое поселение в Австралии было основано в 1788 году, эта дата может выскочить из его головы, подобно плохо укрепленному болту из машины; значительно больше шансов закрепить ее в памяти, если ассоциировать с 4 июля 1776 года и помнить, что это произошло через двенадцать лет после принятия Декларации независимости. Это подобно навинчиванию гайки на ослабевший болт - он будет держаться. Полезно иметь в виду этот принцип, когда нужно запомнить номер телефона. Например, во время войны номер телефона автора этой книги был 1776. Никому не было трудно запомнить его. Если вы сможете получить у телефонной компании номер вроде 1492, 1861, 1865, 1914, 1918, вашим друзьям не придется справляться в телефонной книге. Они могут забыть, что ваш номер 1492, если вы сообщите им об этом бесцветно, но разве он выскочит из их головы, если вы скажете: "Вам будет легко запомнить номер моего телефона - 1492, год, когда Колумб открыл Америку". Австралийцы, новозеландцы и канадцы, читающие эти строки, заменят, конечно, цифры 1776, 1861, 1865 знаменательными датами истории своих стран. Как легче всего запомнить следующие цифры? а) 1564 - год рождения Шекспира. б) 1607 - год основания первого английского поселения в Америке в Джеймстауне. в) 1819 - год рождения королевы Виктории. г) 1807 - год рождения Роберта Э. Ли. д) 1789 - год разрушения Бастилии. Вам, конечно, покажется утомительным запоминать, повторяя чисто механически, названия первых тридцати штатов в том порядке, в каком они вступали в Союз. Но свяжите их с какой-нибудь историей, и тогда вы запомните их быстро и без труда. Прочитайте всего один раз следующий абзац. Когда вы кончите, проверьте, не сможете ли вы перечислить тринадцать штатов в правильном порядке: "Однажды в субботу вечером молодая леди из Делавэра купила билет для небольшой поездки по пенсильванской железной дороге. Она положила в чемодан свитер из Нью-Джерси и навестила подругу Джорджию в - 40 - Коннектикуте. На следующее утро хозяйка и ее гостья присутствовали на мессе (1) в церкви на Мэрис-лэнд (2). Потом они вернулись домой поездом южной линии (кар лайн) (3), поели новую ветчину (нью хэм) (4), которая была поджарена Виргинией, цветной кухаркой из Нью-Йорка. После обеда они сели на поезд северной линии (кар лайн) (5) и поехали на остров (род ту зе айленд) (6)". Как запомнить план своего выступления Мы можем думать о чем-либо только по двум причинам - во-первых, в результате внешнего стимула и, во-вторых, вследствие ассоциации стем, что нам уже известно. В применении к публичным выступлениям это означает: во-первых, вы можете соблюсти последовательность изложения своих мыслей при помощи какого-то внешнего стимула, например записей, но кому понравится оратор, который читает по бумажке? Во-вторых, вы можете запомнить пункты выступления, ассоциируя их с чем-то уже укоренившимся в вашей памяти. Они должны быть расположены в таком логическом порядке, чтобы второй пункт незибежно вытекала из первого, а третий - из второг столь же естественно, как дверь одной комнаты ведет в другую. Это звучит просто, но может оказаться не совсем простым делом для новичка, чьи умственные способности скованы страхом. Существует, однако, способ обеспечения последовательности изложения, который прост, действует быстро и практически безотказно. Я имею в виду использование мнемонической фразы. Приведу пример. Предположим, вы хотите затронуть множество тем, никак не связанных между собой. Их трудно удержать в памяти. Как, например, можно говорить о корове, сигаре, Наполеоне, доме и религиозных культах одновременно? Давайте посмотрим, нельзя ли спаять эти темы, подобно звеньям цепи, при помощи такой фразы: "Корова курила сигару и лягнула Наполеона, а дом сгорел вместе с религиознымы культами". Теперь прикройте эту фразу рукой и ответьте на вопросы: какой третий пункт выступления? Пятый? Четвертый? Второй? Первый? Помогает такой метод? Да, помогает. И тем, кто хочет улучшить свою память, настоятельно рекомендуется применять его. Таким образом можно связать любой набор мыслей, и чем нелепее мнемоническая фраза, тем легче запомнить ее. Что делать в случае полного провала Предположим, что, несмотря на всю подготовку и все меры предосторожности, доклажчица, выступающая перед церковной общиной, в середине речи внезапно все забыла и стоит перед слушателями, совершенно --------------------------------------------------------------------- (1) Слово "месса" (mass) по-английски звучит так же, как сокращенное название штата Массачусетс. - Прим.ред. (2) По созвучию имеется в виду штат Мэриленд. - Прим.ред. (3) Имеется в виду штат Южная Каролина. - Прим.ред. (4) Имеется в виду штат Нью-Гэмпшир. - Прим.ред. (5) Имеется в виду штат Северная Каролина. - Прим.ред. (6) Имеется в виду штат Род-Айленд. - Прим.ред. - 41 - окаменелая и не в состоянии продолжать. Положение ужасное. Гордость не позволяет ей в смятении сесть на место и признать свой провал. Она чувствует, что могла бы вспомнить следующий пункт своего выступления или хоть какой-нибудь пункт, если бы у нее были спасительные десять-пятнадцать секунд. Но даже пятнадцать секунд страшной тишины на глазах у слушателей были бы равносильны катастрофе. Что делать? Когда один известный американский сенатор недавно оказался в таком положении, он спросил слушателей, говорит ли он достаточно громко, хорошо ли его слышно в конце зала. Он знал, что слышно очень хорошо, но ему нужны были не эти сведения. Ему нужно было выиграть время. И эта короткая пауза помогла ему поймать мысль и продолжить речь. Но, пожалуй, лучше всего в качестве "спасательного круга" при подобном "кораблекрушении" подойдет такой способ: превратите последнее слово или последнюю фразу в начало новой фразы. Образуется бесконечная цепь, и речь, подобно теннисоновскому ручью, потечет безостановочно, хотя и бесцельно. Посмотрим, как это выглядит на практике. Вообразим, что оратор, говоря об успехах дела, оказался в умственном тупике после того, как произнес: "Средний служащий не выдвигается потому, что он проявляет мало подлинного интереса к своей работе, мало инициативы". "Инициатива". Начинайте следующую фразу со слова "инициатива". Вероятно, вы и понятия не имеете, что вы скажете и чем кончите, но все же начните. Даже слабая фраза лучше, чем ничего. "Инициатива предполагает оригинальность, это значит умение делать что-то по-своему, не ожидая постоянно указаний". Высказывание не блестящее, оно не делает речь исторической. Но разве это не лучше, чем мучительное молчание? Последние слова касались указаний. Ну что же, давайте начнем с этого новую фразу. "Постоянные указания, поучения, натаскивание служащих, которые уклоняются от всякого самостоятельного мышления, - это самое скверное, что можно себе вообразить". Слава богу, фраза произнесена. Надо двигаться дальше. Теперь можгно сказать что-нибудь о воображении. "Воображение - вот что необходимо. Видение, мечта. Там, где нет видения, сказал Соломон, народ погибает". Вот уже две фразы без запинки. Не будем падать духом, будем продолжать. "Число работников, погибающих ежегодно в битве бизнеса, поистине прискорбно. Я говорю - прискорбно, потому что, если бы у этих самых мужчин и женщин было немного больше энтузиазма, немного больше честолюбия, немного больше лояльности, они могли бы подняться выше демаркационной линии, отделяющей успех от неудачи. Но при неудаче в бизнесе никогда не признают, что дело было в этом". И так далее... Пока оратор механически произности эти общие фразы, он должен вспоминать, какой следующий вопрос фигурировал в его плане, что, собственно, хотел он сказать. Этот метод бесконечной цепи может, если продолжать слишком долго, привести к тому, что оратор начнет рассуждать о том, как печь пудинги или о стоимости канареек. Но все же это прекрасная скорая помощь при нарушении умственной деятельности в результате временной потери памяти. Таким способом удавалось оживить многие речи, находящиеся при последнем издыхании. - 42 - Невозможно улучшить запоминание всех типов предметов |
