Храм, обряды, богослужения

Семинарская и святоотеческая библиотеки

Храм, Обряды, Богослуже-ния.

Содержание:

Православный храм, богослужебная утварь и одеяния духовенства.
Православный храм.
Небесное и земное в символике православного храма. Архитектура православного храма. Алтарь. Святой престол. Горнее место, семисвечник, жертвенник, ризница. Живописные изображения в алтаре. Иконостас, средняя часть храма. Свет и светильники. Притвор. Колокола, колокольные звоны. Кладбища, часовни и их назначение.
Богослужебная утварь.
Дискос, потир, звездица, копие, лжица. Утварь для совершения особых богослужений, треб и таинств. Принадлежности архиерейской службы.
Одеяния духовенства.
Повседневные облачения. Кресты, панагия, посох. Богослужебные одеяния диакона и иерея.
Иконопочитание и иконопись в богослужебной жизни Церкви.
Введение. Храм — икона преображенного космоса. Икона в составе священного предания православной церкви. Догматическое обоснование иконопочитания. Изобразительные средства православной иконы и их символика.
Чины божественной литургии, дни их совершения.
Происхождение литургии. Церковное богослужебное чтение. Об орлецах. Возникновение и развитие осмогласия. Партесное пение. Православное богослужебное пение. Совершители и участники богослужения. Знаменный распев.

Православный храм, богослужебная утварь и одеяния духовенства.

Православный храм.

Небесное и земное в символике православного храма.
   “В начале сотворил Бог небо и землю,” — сказано в книге Бытия (1:1). В этом дог-мате — источник православного восприятия мира.
   Православный человек верует как в этот догмат, так и в то, что небесный мир, не-видимый, духовный, и мир видимый, вещественный, земной, едины в Боге как их общем Создателе. В православном сознании гармонично единство невидимого и видимого, не-бесного и земного: и то, и другое суть разные образы тварного бытия, предназначенные и предрасположенные к благодатному единению с Богом и друг с другом, и Бог присутству-ет в каждом из них и во всем, не смешиваясь ни с чем.
   По православной вере и учению, есть, во-первых, область бытия Божия, в которой пребывает непосредственно Господь Бог в Своем Троическом Единстве. Эта область от-лична от всего: она непостижима, как непостижим и отличен от Своего творения Бог — Всемогущий Дух, не имеющий ни тварного вида, ни формы, ни вещественности; во-вторых, есть творение Божие, состоящее из двух областей: небесного и земного. В области небесного пребывают ангельские существа и праведные люди, отошедшие в потусторон-него мира от земной жизни. Эта область вечна: в ней нет времени и пространства. Область земного — это окружающий человека мир, подчиненный законам пространства и време-ни.
   Небесное и земное, то есть и то, что вне времени, и то, что имеет время, сосущест-вуют, проникая одно в другое, восполняя друг друга, но не сливаясь, не переставая быть отличными друг от друга областями бытия. При этом области небесного принадлежит первенствующее положение, хотя обе эти области влияют друг на друга в силу теснейшей связи между ними. Бог предоставляет каждому созданию самостоятельность в рамках по-ложенных Им законов бытия.
   Особое место во всем небесном и земном принадлежит человеку — венцу творе-ния. Сотворенный по образу и подобию Божию (Быт. 1:26), человек призван осуществлять в себе и собою гармоническое единство всех трех областей сущего: Божественного, не-бесного и земного, ибо в его природе заключено присутствие всех этих областей бытия. Поэтому и в сознании человека возможно целостное восприятие всего сущего.
   Грехопадение человека нарушило гармонию мироздания. Нарушенная гармония природы и сознания была восстановлена в Господе Иисусе Христе и Самим Иисусом Христом, Сыном Божиим, Вторым Лицом Святой Троицы, пришедшим во плоти, то есть родившимся по человеческому естеству от Богородицы и Приснодевы Марии, дабы спа-сти Собой и в Себе род человеческий. В Самом Лице Господа Иисуса Христа, таким обра-зом, прежде всего воссоздана была изначальная гармония всего сущего. Господь Иисус Христос Своим искупительным подвигом на Кресте, Воскресением и Вознесением на не-бо обожил принятое Им на Себя человеческое естество и, уничтожив власть смерти над человеческим естеством, дал возможность всем верующим в Него, духовно соединяю-щимся с Ним и причащающимся Его Тела и Крови в таинстве Причащения, наследовать вечную, небесную жизнь вместе с Ним в Царстве Божием. В людях, которые по доброй воле и любви соединяются со Христом, в той или иной мере восстанавливаются с помо-щью Духа Святого, посылаемого им Господом Иисусом Христом от Бога Отца, и пра-вильный порядок внутренней жизни, и целостное восприятие всего творения как единства всего сущего в Боге.

   Издревле, согласно библейскому свидетельству, человек ощущал космос как ли-тургический организм: “Небеса проповедуют славу Божию и о делах рук Его вещает твердь” (Пс. 18:2). Взору верующего раскрывается это вселенское богослужение: “Хва-лите Господа с небес, хвалите Его в вышних. Хвалите Его, все Ангелы Его, хвалите Его, все воинства Его. Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его, все звезды света. Хвалите Его, небеса небес и воды, которые превыше небес. Да хвалят имя Господа, ибо Он (сказал, и они сделались). повелел, и сотворились” (Пс. 148:1-5). Для Православия характерно осознание бытия, достигающего высшей степени своего богоустановленного совершенст-ва чрез благодатное просвещение. Богослужение, совершающееся на земле, есть выраже-ние этого стремления сотворенного мира к Богу. В нем совершается освящение жизни.
   Отсюда литургически-храмовый стиль благочестия, свойственный православной душе с древнейших времен до наших дней. Храм становится тем местом, где человек восстанавливает свой Божественный образ через приобщение Христу. Возвращение к своему подлинному существу неотделимо от тайны соборности, когда че-ловек начинает сознавать себя членом тела Христова. Напоенность одним Духом творит высшее единство, в котором каждый, не утрачивая своего индивидуального своеобразия, органически входит в состав сложного церковного организма: “Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, — так и Христос” (1 Кор. 12:12). Переживание соборности преодолевает границы времени и пространства, делая возможным человеку ощутить себя в сущностном единстве с вечными истоками христианства. Поэтому православное богослужение, имея непреходящий перво-образ за пределами времени, реализует его в земной истории через органическое сочета-ние различных литургических пластов: ветхозаветных и новозаветных.

   Непрерывность космического богослужения, как условие существования Вселен-ной, находит символическое выражение в суточном круге православного богослужения. В его ритмы вплетена жизнь двух других богослужебных кругов: седмичного и годового.
   С событиями Домостроительства Божия о спасении рода человеческого в значи-тельной степени связано значение и назначение богослужебной символики Православной Церкви: символики храма, его архитектуры, убранства, живописи, богослужебных пред-метов, облачений, являющихся не чем иным, как проповедью в образах и красках, отра-жением прежде всего того, что совершается в таинстве Божественной литургии — ее мо-литвах, песнопениях, возгласах, ритуальных действиях.
   Православная символика не просто иллюстрирует Божественную литургию, она призвана раскрывать духовные истины, содержащиеся в Евангелии и учении Церкви, со-общать догматическое ведение Церкви о мире небесном и земном, о Боге — Его отноше-нии к миру и человеку. Иными словами, в земных, вещественных знаках и образах цер-ковная символика являет догматическую картину мира, содержащуюся в православном вероучении.
   Православная Церковь с древнейших времен хранила богооткровенное знание как, в каком виде и в каких формах следует изображать небесное и Божественное, чтобы бого-откровенное знание, соответствуя всей глубине догматов Православной Церкви, давало верное представление об истине. Откровение Божие явило эту истину Церкви Христовой в учении святых апостолов, семи Вселенских Соборов и святоотеческих наставлениях. И это — основополагающий догмат православной литургики и жизни.
   Церковный символ — это не “условный знак” того, что он изображает. Церков-ный символ таинственно содержит в себе то, что он изображает. Подобно тому, как Гос-подь Иисус Христос является совершенным Образом Бога Отца, оставаясь таковым и по-сле Своего воплощения; восприняв человеческую природу, Господь Иисус Христос со-вершает Свой Искупительный Подвиг.
   Церковный символ соответствует своему небесному или Божественному первооб-разу, имеет в себе его благодатное присутствие и тем самым исполняет свое предназначе-ние.
   Православная Церковь с древнейших времен уделяла большое внимание символи-ке, в особенности иконописи. Православное учение и вера всегда воспринимали образ-икону как святыню, в которой таинственно присутствует тот, кого она изображает.
   Отношение Церкви к символике особенно ясно выражено в ее учении об иконе-образе Христа Спасителя. 82-е правило Трулльского Собора (691-692) гласит: “На некото-рых честных иконах изображается перстом Предтечевым указуемый агнец, который при-нят в образ благодати, чрез закон показуя нам Истинного Агнца, Христа Бога нашего. По-читая древние образы и сени, преданные Церкви как знамения и предначертания истины, мы предпочитаем благодать и истину, приемля оную, как исполнение закона. Сего ради, дабы и искусством живописания очам всех представляемо было совершенное, повелеваем отныне образ Агнца, вземлющего грехи мира, Христа Бога нашего, на иконах представ-лять по человеческому естеству вместо ветхого агнца, да чрез то, созерцая смирение Бога Слова, приводимся в воспоминание жития Его во плоти, Его страдания и спасительныя смерти, и сим образом совершившегося искупления мира.”
   Из этого правила следует, что есть два вида символов: символы как знаки и пред-начертания, которые имеют неполное, иносказательное, преобразовательное соответствие тому, что изображают, и символы как образы, которые непосредственно изображают со-вершенное, истину, поскольку она являет себя в образе. Прообразом Христа Спасителя как Жертвы за грехи мира был в Ветхом Завете жертвенный агнец. Поэтому и в раннехри-стианские времена для обозначения Господа Иисуса Христа употребляли изображение агнца. Но поскольку Христос явился во плоти, то есть имел человеческий образ, то Цер-ковь предпочитает благодать и истину в ее совершенстве, как исполнение прообразов времен Моисеева закона, и повелевает изображать Христа в том образе, в каком Он был в земной жизни.
   В последней части 82-го правила раскрыто значение иконы Христа Спасителя: Божественное и человеческое, соединившись таинственно в Лице Господа Иисуса Христа, требуют выражения этого единства и в святых иконах. Смирение, уничижение Бога Слова, то есть образ подвластного Богу человека, являет нам в то же время славу Искупительного Подвига, совершенного Им. Это значит, что в иконе Христа Спасителя должно видеть од-новременно не только Его человеческий облик, но и Его Божественную славу как Искупи-теля мира.
   Догмат VII Вселенского Собора об иконопочитании начинается и заканчивается словами о Евангелии и о Предании Церкви, утверждая этим исконную принадлежность иконописного образа Христовой вере и Церкви.
   В деяниях VII Вселенского Собора есть слова: “Иконописание вовсе не живопис-цами выдумано, а напротив того, оно есть одобренное законоположение и предание Кафо-лической Церкви и существовало еще во времена апостольской проповеди.” Такая связь внешнего иконного образа с сущностью православной христианской веры объясняется Лицом Самого Господа Иисуса Христа: “Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил” (Ин. 1:18). В Лице Иисуса Христа было явлено миру “сия-ние Славы и образ Ипостаси” (Бога Отца) (Евр. 1:3). Когда апостол Филипп просил Иису-са Христа: “Господи, покажи нам Отца,” Христос ответил: “Сколько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца” (Ин. 14:8-9). В Иисусе Христе был дан миру видимый образ невидимого — его икона, Христос восстановил в человече-ском естестве тот образ Божий, по которому был изначала сотворен человек: “Слово ста-ло плотью” (Ин. 1, 14), и в видимых, земных чертах этой плоти запечатлело, явило неви-димые духовные черты Божий. Как учит Святая Церковь, Божественная и человеческая, природы в Господе Иисусе Христе существовали “неслитно, неизменно,” то есть не сме-шиваясь, не переходя одна в другую, но и “нераздельно, неразлучно.” Это значит, что в земном облике человеческого естества Господа Иисуса Христа не было такого, о чем можно было бы сказать, что оно не имеет отношения к Его Божественному естеству, но все видимое, внешнее, плотское было явлением невидимого, духовного, Божественного. Иными словами, согласно догмату Церкви, в земном, человеческом облике Господа Иису-са Христа таинственно заключалось и присутствовало Божество, не смешиваясь, но и не отделяясь от этого человеческого облика.
   Господом Иисусом Христом, включая не только душу, но и самый внешний, телес-ный облик, было воссоздано гармоническое единство всего сущего: Божественного, не-бесного и земного. Поскольку Иисус Христос стал первой иконой, образом Ипостаси не-видимого Бога Отца, постольку в Церкви стал возможен внешний образ, икона Самого Господа Спасителя. Так с пришествием во плоти Сына Божия, освятившего в Себе земное и вещественное, стало возможным при соблюдении определенных условий во внешнем, земном веществе отображать небесное и Божественное.
   Указанным догматом VII Вселенского Собора установлено воздавать иконам “по-читательное поклонение” и только Единому Богу — Божеское, а “поклоняющийся иконе поклоняется существу изображенного на ней.” Такая связь осуществляется подобием, со-ответствием образа-иконы своему первообразу, благодаря чему честь, воздаваемая образу, переходит к первообразу: “Я и Отец — одно,” — говорит Спаситель (Ин. 10:30). Но Гос-подь Иисус Христос и Бог Отец едины по Существу Своему, хотя различны по Своим Личным свойствам. Наоборот — икона Спасителя и Сам Спаситель различны по сущест-ву, но едины во образе, лице (лике) Господа Иисуса Христа, изображенном на иконе. Это и обеспечивает таинственное присутствие в освященной Церковью иконе Самого Христа Спасителя Его Божественной благодатью.
   История церковной живописи, как и всей христианской символики, есть богочело-веческий процесс, где знание и мастерство людей направлялись и совершенствовались под воздействием благодати Божией, внушениями Святого Духа.
   Явление во плоти Сына Божия и Его Искупительный Подвиг есть духовный центр истории человечества. Все, что было до Христа и после Его земного подвига, обретает ис-тинное значение и смысл в зависимости от отношения ко Христу и Его подвигу. Священ-ная история Ветхого Завета содержала в себе пророческие преобразования Нового Завета: ветхозаветный агнец как жертва был прообразом Христа Спасителя — Жертвы за грехи человеческого рода. Такое же прообразовательное значение имели тельцы, горлицы, хлеб и вино у Мелхиседека, царя Салимского (Быт. 14:18). Прообразами Церкви христианской были Моисеева скиния, Соломонов храм, храм, построенный после Вавилонского плене-ния, и священные предметы, находившиеся в этих храмах: притвор, храм, алтарь, завеса, жертвенник, семисвечник, образы херувимов на рапидах. Православная Церковь заимст-вовала их из ветхозаветного иудейского храма потому, что это должно было стать и стало после пришествия Христова священными символами Православной Христовой Церкви, раскрывшей вероучительный смысл этих предметов.
   С другой стороны, не только для христианской Церкви нужно было принятие из иудейской и языческой среды тех или иных элементов духовной культуры. Для самого мира, в окружении которого живет и которому служит Церковь, нужно, чтобы все лучшее в нем приобщалось церковной жизни, было бы воцерковлено.

   Первое изъяснение сокровенного смысла форм христианского богослужения и его символики дано Иоанном Богословом в Апокалипсисе.
   Святой тайнозритель увидел в открывшейся ему области небесного “дверь, отвер-стую на небе” (Откр. 4:1), войдя в которую, он узрел Сидящего на престоле в окружении двадцати четырех старцев с золотыми венцами на головах; пред престолом Господа — го-рящие семь светильников; посреди и вокруг престола — четырех животных с лицами льва, тельца, человека и орла летящего. Иоанн Богослов слышит, как животные воздают хвалу Богу: “Свят, Свят, Свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и гря-дет.” Старцы падают пред Сидящим и поклоняются Живущему во веки веков, полагают венцы свои пред престолом и приносят славословие. Дабы раскрыть в деснице Сидящего на Престоле запечатленную семью печатями книгу, на престол восходит “Агнец как бы закланный,” приемлет книгу, и тогда все находящиеся у престола воспевают новую песнь, прославляя Агнца за то, что Он “Кровию Своею искупил нас Богу,” и множество ангелов, и всякое создание Божие “на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них... говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение, и честь и слава, и держава во веки веков” (Откр. 5, 6-13). Это славословие Агнцу от всего небесного и земного сопро-вождается курением фимиама в золотых чашах (Откр. 5:8), возгласами “аминь,” поклона-ми (Откр. 5:14). Апостол Иоанн Богослов видит перед престолом золотой жертвенник (Откр. 8:3), под жертвенником — души убиенных за слово Божие (Откр. 6:9), Ангела, подходящего к жертвеннику с золотой кадильницей со множеством фимиама и с молит-вами всех святых, возлагающего его на золотой жертвенник. И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога (Откр. 8:3-4). Все это происходит в храме Божием (Откр. 11:1), который находится и отверзается на небе (Откр. 11:19; 14:17; 15:5). Апостолу Иоанну Богослову видится другой Ангел с “вечным Евангелием,” слышатся возгласы “аминь,” “аллилуйя” (Откр. 19:3-6).
   Престолы в Апокалипсисе — это троны, на которых восседают: в центре — Гос-подь Вседержитель, старцы подле Него — священники. Это как бы Горнее место. В пра-вославной литургике жертвенником иногда называется то, что обычно именуется престо-лом в центре алтаря, на нем совершается таинство Бескровной Жертвы — пресуществле-ние хлебного агнца и вина в Тело и Кровь Христовы, так что жертвенник Апокалипсиса — это прообраз нынешнего престола. Под небесным жертвенником — души убиенных за слово Божие. И теперь мощи непременно присутствуют в основании престола (в кресте) и в антиминсе, на который ставятся священные сосуды во время Божественной литургии.
   Первым чином совершения Божественной литургии была Тайная вечеря, на кото-рой Господь Иисус Христос претворил хлеб и вино в Свои Тело и Кровь, заповедав тво-рить сие, то есть совершать то же и так же, в Его воспоминание (Лк. 22:19). Дальнейшее развитие литургика получила в катакомбный период и после него, когда греко-римский мир признал и принял Евангелие, а в IV-V вв. процесс становления православного бого-служения и храмовой символики в основном закончился, совершенствуясь далее согласно веяниям новых времен. Церковный Устав, например, предполагает достаточное разнооб-разие в богослужении и дает возможность применять законы Устава, сообразуясь с об-стоятельствами, так что церковные каноны, являясь организующими началами живого процесса служения Церкви в миру, способствуют поискам новых форм раскрытия того, что уже содержится в богоустановленных началах церковной жизни.
   Следить за тем, чтобы новое в церковной жизни, в том числе в символике, было бы развитием православных традиций, — обязанность епископов и духовенства, имеющих должное знание смысла и содержания церковных литургических канонов, различающих то, что соответствует Православию, и то, что чуждо ему.
   Предметные, или вещественные, церковные символы принято делить на знамения (знаки) и образы.
   Знамения — это такие предметы или изображения, которые передают духовное значение Божественных и небесных истин и явлений, не изображая их непосредственно.
   Первое знамение — это Крест, призванный напоминать о Распятии, но не имею-щий изображения Распятия. Такой Крест сооружается на куполах храмов, изображается на богослужебных сосудах, одеждах, просфорах, на митрах, архиепископских, митрополичь-их и патриарших скуфьях и клобуках, на архиерейских посохах, в орнаментах стенной и иконной росписи, на богослужебных и не богослужебных духовных книгах, на церковных орденских знаках и других установленных Церковью предметах.
   Крест с изображением Распятого Господа Иисуса Христа — это образ.

К знамениям относятся также внешние и внутренние архитектурные формы храма, его некоторые части, жертвенник, иконописные изображения Всевидящего Ока в треугольни-ке, изображения лестницы, круга, меча, ключей (в образах Петра и Павла), головные убо-ры священнослужителей, архиерейские посохи, дикирий и трикирий, орлецы, подсвечни-ки, паникадила, дарохранительницы, дароносицы, вервия, которыми опоясывается пре-стол, одежды престола и жертвенника, завеса царских врат, илитоны, плат для отирания губ после Причастия, покровцы, воздух, звездица, лжица. Знамением Господа Иисуса Христа является хлебный агнец, изымаемый из просфоры, и вино, смешанное с водою в чаше до их претворения в Тело и Кровь Христовы, а также частицы, вынутые в честь Ма-тери Божией, святых и о здравии и упокоении людей.
   Образы — это священные изображения и предметы, овеществляющие не только духовное значение, но и самое внешнее сходство Божественных и небесных лиц и пред-метов. К образам относятся прежде всего иконы: образы Господа Иисуса Христа, Матери Божией, Креста Господня с Распятым Спасителем, ангелов, святых людей, а также изо-бражения священных событий.
   К образам относятся алтарь с царскими вратами. Горнее место с седалищем для ар-хиерея, семисвечник, престол, чаша, кадильница, горящие лампады и свечи, угли и ладан, дым (фимиам) от кадила. Эти предметы были явлены в Апокалипсисе как составляющие устройство и принадлежности храма небесного, одновременно являющиеся и знамениями глубоких духовных истин, и образами Божественного Откровения.
   К образам относятся дискос с изображением ангелов, копиё, как напоминание о ко-пье, которым был прободен Спаситель на Кресте, губка, во образ той губы, через которую был напоен Спаситель уксусом на Кресте, вервие, опоясывающее престол, как образ пут ведомого на суд Спасителя, все богослужебные и повседневные облачения и одежды ду-ховенства, соответствующие по виду и покрою или земным одеждам Иисуса Христа, или одеждам, в которых Он явился в Своей небесной славе, или одеяниям ангелов.
   Особое положение в церковной символике занимают антиминс, напрестольные Евангелие и Крест, мощи святых.
   На антиминсе, как правило, изображается положение Господа Иисуса Христа во гроб. Присутствие в антиминсе и под престолом мощей святых угодников имеет столь ве-ликое значение, что без этого на престоле не совершается Евхаристия — таинство Бес-кровной Жертвы. В этом — гармония земного и небесного, ибо в таинстве Евхаристии со-участвуют земная Церковь в лице священнослужителей, совершающих эту службу, и ве-рующих, и Небесная Церковь, что символизируется вещественными останками святых людей, так что совершаемое даже в самом отдаленном и малолюдном храме таинство Ев-харистии приобретает значение и силу вселенского события.
   Естественно, что в самой священной своей точке, там, где Иисус Христос снисхо-дит в храм и предлежат Его Святые Дары, то есть на престоле, Православная Церковь должна иметь звено, связующее землю с небом — Церковь земную с Церковью Небесной. Таким звеном являются мощи святых угодников Божиих. Мощи святых мучеников на престоле храма свидетельствуют о неразрывной связи Иисуса Христа с Церковью, как Своим таинственным Телом.
   Мученики своими страданиями и смертью за веру приобщились страданиям и смерти Господа Иисуса Христа и засвидетельствовали, что Он — истинно Сын Божий.
   Святые мощи и Святые Дары, находясь в одном месте, означают собой Торжест-вующую Небесную Церковь, которая на земле является вот такой видимой реальностью.
   Напрестольные Евангелие и Крест знаменуют собою, что все — совершающееся на престоле и во всем храме и Церкви совершается во исполнение Евангелия и Искупитель-ного Подвига Иисуса Христа, Сына Божия: Евангелие есть знамение Иисуса Христа — учащего и проповедующего, образ того вечного Евангелия и книги, которую видит Иоанн Богослов в небесном храме, а напрестольный Крест есть образ Распятия Господня.

   Обрядовая архитектоника литургии пронизана символизмом, который, по свиде-тельству святого Дионисия Ареопагита, призван “озарить всю природу человеческую све-том Божественных истин, сообразно с ее делимостью и вместе неделимостью,” ибо “над-лежало бесстрастную душу вознести к простому и внутреннему созерцанию Боговидных образов и страстное тело врачевать и возводить к Богу по законам телесности, то есть по-средством предустановленных, преобразовательных символов, которые были бы сообраз-ны с понятиями души и в то же время соответствовали истинам неприкровенного бого-словия.” В таких Богочеловеческих символах и предстает душе верующего великое Таин-ство преложения Даров Господних, сообщая ей особый, евхаристически ориентированный строй духовной жизни, с особой силой выразившийся в одухотворенности церковного ис-кусства. Просфора, из которой вынимается Агнец — образ Иисуса Христа (подобно тому, как в ветхозаветном богослужении его символизировал агнец пасхальный), литургически знаменует Пресвятую Деву Марию. Жертвенник, где совершается проскомидия, изобра-жает рождественскую пещеру (вертеп). Дискос, на который полагается Агнец, символизи-рует ясли Христовы, звездица — звезду над Вифлеемом и ночь Рождества, покровы — пе-лены, которыми был повит Младенец Иисус, кадильница и фимиам — дары волхвов Ро-дившемуся Христу. Молитвы и славословия священнослужителей — поклонение пасты-рей и волхвов. Изобразительный символизм на литургии оглашенных также связан с со-бытиями жизни Господа Иисуса Христа вплоть до последних дней Его земной жизни. Изобразительная символика на литургии верных охватывает события страданий Господа, Его Голгофской смерти, погребения, Воскресения, Вознесения, сидение Его одесную Бога и Отца, вплоть до эсхатологических образов второго славного Его пришествия.

   Движение литургического времени не линейно, оно имеет круговой характер, сим-волически показывая тем самым свою связь с Вечностью. Круговая композиция суточных служб выводит человеческое сознание из текущей и преходящей стихии субъективного времени. Изобразительный символизм вечерни приводит к переживанию Домостроитель-ства спасения мира. В священнодействии вечернего входа и пения гимна “Свете Тихий” человек, подготовленный к тому всем ходом богослужения, прозревает истинный свет ис-купления во Христе. Мистика Света пронизывает весь строй литургической жизни: начало богослужебного дня — вечерня показует этот Свет в символически-прикровенном виде, подобно тому, как он переживался во времена Ветхого Завета. Утреня совершается уже в сиянии восходящего Солнца Правды, и, наконец, сама литургия — полное, сущностное раскрытие Света Христова, с которым соединяются души верующих. Световой символизм — организующий принцип церковного искусства как органической части богослужения. Сами интерьеры православных храмов ориентируют душу на внутреннее переживание Божественного Света. С повечерием соединяется литургическое воспоминание о сошест-вии Христовом во ад как о торжестве Воскресения, ведущего человека из состояния омра-ченности в царство духовного Света. Литургическая символика полунощницы напоминает человеку о непрерывном умном служении Богу небесной иерархии — Сил ангельских.
   Церковный год — замкнутый литургический цикл. Ритм его Жизни определяется праздниками, которые, преодолевая текучесть временного потока, открывают мир вечно-го. Два основных праздничных цикла — Господний и Богородичный уже своим числом, двенадцать, освящают временное пространство года. Символика числа двенадцать глубо-ко обоснована в христианстве, будучи числом, олицетворяющим духовную полноту и гармоническую завершенность: двенадцать колен Израилевых, двенадцать судей, двена-дцать апостолов. Святая Пасха — духовный центр 12 великих праздников.
   В “Церковной мистагогии” преподобный Максим Исповедник (VII в.), проводя сознание через грандиозную иерархию смыслов, дает богословское обоснование храмово-го символизма, который получил завершенное архитектурное выражение только в эпоху Македонской династии (867 — 1057) в Византии. Храм — образ Божества и как таковой соединяет в себе множественность человеческих существ. “Такое неслитное соединение свойств существ, — пишет преподобный Максим Исповедник, — производит Сам Бог, соединяя их частные свойства в Себе, как причине, начале и конце.” Подобно тому и кре-стово-купольная система неслитно соединяет в себе множественность пространственных ячеек храма. Православный храм воплощает также в архитектурных формах образ мира, “состоящего из видимых и невидимых существ.” Будучи единым строением, храм по сво-ему расположению разделяется на алтарь и собственно храм. Это членение — символ де-ления единого в основе мира на видимое (земное), и невидимое (мир духовный).
   Православный храм воспринимается как органическая часть Богозданной вселен-ной, будучи ее духовным завершением. Увенчанные крестами купола церквей связуют не-бесное и литургическое пространство в целостный знак освященного мира. Духовное сре-доточие храма — алтарь в его восточной части, в центре которого-святой престол священ-нейшее место в храме, место присутствия Славы Божией.

Все происходящее в алтаре, в мире горнем, как духовное свершение, делается зримым в строении иконостаса. В иконостасе русских храмов полностью реализуется символика алтарных преград раннехристианских и византийских храмов. Начало XV века, проникну-тое атмосферой духовного возрождения, отмечено возникновением высокого иконостаса, окончательное оформление структуры которого произошло в XVI веке. Кроме царских врат, в иконостасе еще двое дверей. Дверь в северной части алтаря ведет в жертвенник, южная — в диаконник. Против них, на солее, устанавливаются места для чтецов и певцов (левый и правый хоры), которые символизируют лики небесной иерархии. Церковь орга-нически связана с общиной верующих, посредством храмовой символики вступающей на новую ступень духовного сознания: к живому и благодатному переживанию присутствия Христа. Третья часть храма — притвор — служит местом молитвенного подготовления перед богослужением, напоминая о необходимости очищения человеческого существа, желающего идти по пути обожения своей природы.
   Храм изображает собою то святое и чистое состояние всего сущего, в котором зем-ное и небесное пребывали до грехопадения человека, в котором теперь они пребывают во Иисусе Христе и в котором будут пребывать в вечности после второго славного пришест-вия Христова. Православный храм своими крестами, иконами и архитектурным обликом изображает и самый процесс очищения и возрождения во Христе человека и всего творе-ния в целом.
   Божественная Премудрость, положившая в основу бытия всего сущего законы не-слитного, но и нераздельного единства и подобия, дает возможность православному храму быть одновременно знамением и всего творения Божия во главе с Творцом его — Богом, и Христа Спасителя, и человека. При этом алтарь, собственно храм (средняя часть) и при-твор могут означать соответственно: Триединого Бога в Его отдельной от творения и не-постижимой области бытия, духовный и вещественный мир.
   Наступление Царства Божия есть освобождение избранного творения из плена гре-ха и особое освящение и возрождение его для жизни вечной. Именно этот процесс и осу-ществляется Церковью Христовой для каждого верующего человека и для всей полноты верующих. При этом он осуществляется внутри храмов. В каждом из них благодатные да-ры таинств, проповедь Слова Божия, молитва, все богослужение, молчаливая проповедь икон, росписей и прочих символических предметов, наконец, особая благодать Божия, присутствующая в храме, очищает членов Церкви от скверн, которыми заражаются люди, живущие среди мира, научают людей истинам веры и способам духовного совершенство-вания, освящают их, делая достойными и способными к богообщению, возвышают людей духовно, все более восстанавливая в них Образ и Подобие Божие. Так уже в условиях земной жизни Церковь осуществляет для своих членов возможность жить по законам жизни вечной в условиях Царства Божия, Царства Небесного. Этот процесс называется спасением. Спасение человека и всей полноты верующих — это движение, путь от тьмы греха и смерти к свету, праведности и жизни вечной в единении с Богом.
   Таким образом, с точки зрения своего назначения, православный храм является во-истину ковчегом спасения для верующих людей. Подобно тому, как Ной спасал себя и свой род в бурных волнах потопа, находясь в ковчеге, так Церковь, словно корабль, спаса-ет верующих от греховного потопа среди бурных волн житейского моря, препровождает их от берега тьмы и смерти к берегу света и вечной жизни, к тихому пристанищу Царства Небесного. Поэтому с древнейших времен, согласно Постановлениям апостольским, пра-вославный храм повелевалось созидать “наподобие корабля, продолговато устроенным, на восток обращенным, от обеих стран к востоку притворы имеющим.”
   И действительно, форма храмов в виде корабля получила наибольшее распростра-нение, так что многие наши храмы создают весьма впечатляющий зрительный образ ко-рабля, устремившегося закругленными алтарными абсидами на восток, к восходу солнца. Внешняя форма храмов может быть различна: крест, круг, восьмиконечная звезда, пря-моугольник, но духовное значение ковчега спасения при этом сохраняется в любом слу-чае. Обращение православного храма алтарем на восток понятно и соответствует спаси-тельному значению Церкви, так как если плыть от тьмы к свету, то, конечно, нужно плыть с запада на восток: на востоке был рай (Быт. 2:8); Господь Иисус Христос как Солнце Правды (Мал. 4:2) приходит с востока и Сам именуется Востоком (Зах. 6:12; Пс. 67:34) или Востоком свыше (Лк. 1:78). Таинственному Востоку — Господу соответствует зри-мый восток как сторона света, от которой восходит солнце, начиная новый день.
   Храм именуется также церковью, как вся полнота верующих во Христа православ-ных христиан — Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь, что присуще не толь-ко русскому языку: в греческом языке с апостольских времен словом “экклисиа” называ-лась вся христианская Церковь (Мф. 16:18; 1 Кор. 12:28; Флп. 3:6; Гал. 1:13; 1 Кор. 10:32; Еф. 1:22, 23), отдельные местные общины христиан (1 Кор. 1:2; Рим. 16:1; Еф. 1:1) и даже просто верующая семья (Рим. 16:4; 1 Кор. 16:29; Флп. 1:2; Кол. 4:15).
   Таким образом, язык Священного Писания Нового Завета одним и тем же словом обозначает любое собрание, любую совокупность верующих во Христа людей — от не-скольких человек до всей полноты Вселенской Церкви, что соответствует словам Спаси-теля: “Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них” (Мф. 18:20). Сложилась даже латинская поговорка:
   “Ubi tres, ibi ecclesia” (Где трое, там и Церковь). Слово “экклисиа” происходит от глагола “эккалео” — вызываю, созываю собрание — и точно отражает понятие о церков-ной общине и всей Церкви, как об обществе созванных Христом и собранных во имя Хри-стово людей. Но в этимологии этого слова отражены также времена, когда первые хри-стиане не имели еще своих храмов как специально посвященных Богу сооружений для своих молитвенных собраний. Когда же появились храмы в современном значении, они стали называться тождественным слову “экклисиа” словом “кириаки, кириакон,” что зна-чит дом Господень или жилище Господне.

   Русь приняла христианство от Византии в Х в., и распространение христианства на Руси сопровождалось строительством храмов. Поэтому в сознании русских людей поня-тие “собрание верующих” было тесно связано с понятием “дом Божий.” Греческое слово “кириаки,” претерпев изменения, фонетически трансформировалось в слово “церковь” и стало означать и храм как здание, и собрание верующих, и всю Вселенскую Церковь Хри-стову, так что храм как дом (здание) есть прекрасное символическое знамение Дома Бо-жия как всей Христовой Церкви.
   Духовное спасение людей, свершающееся в храме, свершается и во всей полноте Церкви и всею этою полнотою символизирует таинственное духовное и молитвенное еди-нение каждого члена Церкви со всей Вселенской Церковью. Поэтому духовно храм дол-жен быть образом Вселенской Христовой Церкви, возрождающей, очищающей и возвы-шающей верующих людей, призывающей их ко спасению, к жизни вечной.
   Итак, к значениям православного храма как знамения Бога и Его творения — Гос-пода Иисуса Христа и человека — прибавляется еще одно существенно важное значение — Вселенской Церкви Христовой как дома Божия, как полноты всех собранных во имя Господне. Это значение не только дополняет собой перечень вышеприведенных значений. Оно входит в них, ибо, согласно православному вероучению, Вселенская Церковь есть та-инственное Тело Христово, Глава которому Христос, а верующие люди в своей полноте суть члены, составляющие собою это Тело (Еф. 5:30; Рим. 12:5). Естественно, что Тело Господа Иисуса Христа является по преимуществу именно Его жилищем, домом Господ-ним. Апостол Павел называет Церковь как полноту верующих домом Бога, в котором Ии-сус Христос властвует как Сын (Евр. 3:3-6). Таким образом, понятие “кириаки, кириакон” (жилище, дом Господень) объединяет и понятие о богочеловеческом естестве Самого Гос-пода Иисуса Христа, и понятие о Вселенской Церкви как Теле Христовом, и понятие о всем творении в целом (Откр. 21:22-27; 22:3; Рим. 8:19-21), и, наконец, понятие об отдель-ном человеке как храме Божием (Ин. 14:23; 1 Кор 3:16; 6:19).
   Действительно, в грядущем Царстве Божием и природа, и люди, и каждый из них — все творение должно быть домом и жилищем Божиим. Понятия творение, Христос, че-ловек. Церковь, рассматриваемые как дом Божий, храм, не однозначны, не равны между собой. Их единство не упраздняет различия в лицах. Например, отдельный человек, хотя и призван к уподоблению Христу, не Христос; также и отдельный христианин, хотя и дол-жен быть храмом Божиим, как и вся Церковь, не составляет Церкви как собрания. Церковь непременно предполагает несколько верующих во Христа, хотя бы двоих или троих. Это имеет глубокий духовный смысл, восходящий к Тайне Пресвятой Троицы. Единый в Су-ществе Своем и Троичный в Лицах Господь Бог в устройстве Своего творения также по-ложил законы троичности, отражающиеся в бытии небесного и земного миров.

   Подобным образом и народ церковный разделен на три степени: духовенство, ми-ряне верные, миряне оглашенные (и кающиеся). В свою очередь, духовенство также со-ставляет три чина: епископство, священство, диаконство (архиерейство, иерейство, диа-конство). Полнотой церковной власти и благодати обладают епископы, от них приемлют благодать рукоположения остальные священные степени.
   Священники (иереи) по сообщенной им от епископов благодати Божией имеют власть совершать все шесть таинств Церкви, кроме седьмого — рукоположения в священ-ные степени. Диаконы, приемля благословение высших священнослужителей, имеют пра-во участвовать в совершении церковных таинств, сослужить епископам и священникам, но сами не совершают таинств.
   Миряне в Церкви также разделяются на три основных чина. Во-первых, это лица, участвующие в богослужении, но не в совершении таинств, среди которых есть особо по-священные чтецы и иподиаконы, имеющие право прислуживать в алтаре священнослужи-телям, читать и петь богослужебные тексты, певчие и прочие участвующие в богослуже-нии. Во-вторых, это верующие, имеющие право молиться в средней части храма. В-третьих, это оглашенные и кающиеся — люди, которые, хотя и приняли Евангелие, огла-шены проповедью Слова Божия, но по тем или иным причинам еще не крестились, не ста-ли членами Церкви в полном смысле слова, и крещеные члены Церкви, но через тяжкие грехопадения оказавшиеся под епитимией покаяния. Оглашенные и кающиеся могут присутствовать не при всех священных службах. При совершении таинства Евхаристии после возгласа “Оглашеннии, изыдите” они должны удаляться из средней части храма в притвор, который в древности отделялся для этого стеной с закрывающимися дверями. Самый притвор, как первая, начальная по входе часть храма, соответствует их духовному состоянию. Такое духовное состояние соответствует вообще области земного бытия, где происходит борьба света и тьмы, добра и зла. Поэтому притвор как место, отведенное Церковью для таких людей, знаменует собою область земного бытия и вообще плоти, как самой внешней составной части человека и всякой твари.
   В современной церковной жизни давно мало оглашенных. Ныне все входящие в храм стоят, кому где придется, и не выходят при возгласе “оглашеннии, изыдите” кому следовало бы выходить, но это не отменяет силы и значения церковных понятий об этих людях. По существу есть в наши дни и оглашенные, есть и официально кающиеся, хотя к ним и не применяется внешне вся строгость древних правил, и стоят они зачастую по не-ведению не там, где им следовало бы стоять. А потому и притвор не утратил своего сим-волического значения.
   Люди, называемые уставом верными, занимают в храме при богослужении сред-нюю часть (собственно церковь) и могут присутствовать при всех службах и возносить свои молитвы об оглашенных и кающихся. Эти люди не безгрешны в полном смысле сло-ва, но их духовное состояние не выходит из рамок канонических требований, предъявляе-мых к члену Церкви, они очищены покаянием и церковным прощением их грехов. Поэто-му средняя часть храма и знаменует собою область небесного бытия (горний, ангельский мир) и душу человека. Миряне первого чина — певчие, псаломщики, чтецы — занимают место на возвышении — солее, близ самого алтаря, а некоторым из них разрешен и вход в алтарь.
   Алтарь — это место, где преимущественно пребывает духовенство, возносящее у Престола Божия молитвы о всех людях. Епископ, а в его отсутствие священник, знаменует собою Христа Спасителя; диаконы, иподиаконы, алтарники также соответствуют небес-ным существам, служащим Богу. Все это согласуется с духовным значением алтаря как области бытия Божия, или духа человека как высшей составной его части, или рая небес-ного, где особого храма уже не будет, ибо Сам Господь Бог Станет для спасенных людей храмом (Откр. 21:22).
   Священные чины Православной Церкви окормляют верующих людей духовно, а верующие своими добровольными приношениями содержат своих пастырей и служителей церковных материально; высшие чины духовенства и мирян молятся за нижних, нижние воссылают свои молитвы о высших; благодать Божия сообщается сверху вниз и в виде благодарности и любви возвращается снизу вверх; каждый член Церкви молится Богу о себе, о высших себя и низших, и за всех и за вся. Так возгревается в каждом и во всех лю-бовь к Богу и друг к другу в союзе братства и взаимного служения.
   Таково устройство церковной иерархии. Как видим, православный храм в духов-ном значении своих отдельных частей и их совокупности соответствует иерархическому устройству Церкви, как собрания верующих людей, и духовному состоянию, которое изо-бражается каждым иерархическим чином, а также иерархии небесных, ангельских су-ществ.

   Согласно толкованиям святых отцов, православный храм имеет следующие основ-ные духовные значения. Внешний облик храма знаменует собою Дом Божий, как все тво-рение Божие, предызбранное ко спасению во Христе Иисусе, как Господа Иисуса Христа, как Вселенскую Церковь — тело Христово, как человека, спасающегося во Христе через Церковь, словно в корабле-ковчеге спасения, как Царство Божие, которое начинается на земле и совершенно осуществляется в грядущем Небесном Царстве.
   Трехчастное деление православного храма соответствует: трехчастному делению всего сущего (области Триединого Бога, небесной и земной областям бытия); Божествен-ной природе Христа Спасителя (алтарь) и Его человеческой природе, как состоящей из души и тела (средняя часть храма и притвор).
   Алтарь православного храма знаменует собою: превыспреннее небо, область бы-тия Триединого Бога, совершенно не смешивающегося со Своим творением, почему ал-тарь и отделяется от средней части храма преградой — иконостасом; Божественную при-роду Христа Спасителя; Дух человека; Рай, или Царство Небесное. Алтарь соответствует также: Высшему чину ангельских существ; Высшей степени церковного народа — освященному духовенству; Высшей степени духовного состояния человека — обоженности.
   Средняя часть храма, собственно храм, или собственно церковь, знаменует собою: Область небесного бытия в творении Божием (мир ангельских существ и праведных лю-дей, перешедших от смерти в жизнь вечную, то есть Небесную Церковь); Человеческую душу Христа Спасителя; Душу человека. Средняя часть храма соответствует также: Вто-рому чину ангельских существ; Второй степени церковного народа — мирянам-верным; Второй (средней) степени духовного состояния человека — шествию по пути спасения вкупе с Церковью и под ее водительством.
   Притвор знаменует собой: Область земного бытия в творении Божием — мир, подчиненный законам пространства и времени.
   Столь всесторонняя и органическая связь символики храма с глубиной догматиче-ского вероучения Православной Церкви свидетельствует, что не только человеческое мышление принимало участие в создании и устройстве православных храмов и не бого-словы придумывали символические значения для храмовой архитектуры, как это иногда представляется поверхностному сознанию. Премудрость церковного устройства есть сви-детельство того, что это — богочеловеческое творчество, как и все духоносное творчество в Церкви.

Архитектура православного храма.
   Православный храм в исторически сложившихся формах означает прежде всего Царство Божие в единстве трех его областей: Божественного, небесного и земного. Отсю-да наиболее распространенное трехчастное деление храма: алтарь, собственно храм и при-твор (или трапеза). Алтарь знаменует собой область бытия Божия, собственно храм — об-ласть горнего ангельского мира (духовное небо) и притвор-область земного бытия. Освя-щенный по особому чину, увенчанный крестом и украшенный святыми изображениями храм являет собой прекрасное знамение всего мироздания во главе с Богом его Творцом и Создателем.
   История возникновения православных храмов и их устройства такова. В обычном жилом доме, но в особой “горнице большой, устланной, готовой” (Мк. 14:15; Лк. 22:12) была приготовлена, то есть особым образом устроена, и состоялась Тайная вечеря Господа Иисуса Христа со Своими учениками. Здесь Христос омыл ноги Своим ученикам. Сам со-вершил первую Божественную литургию — таинство претворения хлеба и вина в Свои Тело и Кровь, долго беседовал за духовной трапезой о тайнах Церкви и Царства Небесно-го, затем все, с пением священных песнопений, пошли на гору Елеонскую. При этом Гос-подь заповедал творить сие, то есть совершать то же и так же, в Его воспоминание.
   В этом зачаток и храма христианского, как особо устроенного помещения для мо-литвенных собраний, богообщения и совершения таинств, и всего христианского бого-служения — того, что в развитых, достигших расцвета формах мы и сейчас видим в на-ших православных храмах.
   Оставшись по Вознесении Господнем без Своего Божественного Учителя, ученики Христовы пребывали преимущественно в сионской горнице (Деян. 1:13) вплоть до дня Пятидесятницы, когда они в этой горнице во время молитвенного собрания сподобились обещанного им Сошествия Святого Духа. Это великое событие, содействовавшее обраще-нию ко Христу множества людей, стало началом устройства земной Христовой Церкви. Деяния святых апостолов свидетельствуют, что эти первые христиане “каждый день еди-нодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и про-стоте сердца” (Деян. 2:46). Первые христиане продолжали почитать и ветхозаветный иу-дейский храм, куда ходили для молитвы, но новозаветное таинство Евхаристии совершали уже в других помещениях, какими в то время могли быть только обычные жилые дома. Пример им подавали сами апостолы (Деян. 3:1). Господь через ангела Своего повелевает апостолам, “став в храме” Иерусалимском, проповедовать иудеям “слова жизни” (Деян. 5:20). Однако для таинства Причащения и вообще для собраний своих апостолы и другие верующие сходятся в особых местах (Деян. 4:23, 31), где их снова посещают особенные благодатные действия Святого Духа. Это говорит о том, что храм Иерусалимский исполь-зуется христианами того времени в основном для проповеди Евангелия еще не уверовав-шим иудеям, в то время как христианским собраниям Господь благоволит устраиваться уже в особых, отдельных от иудеев местах.
   Гонения на христиан со стороны иудеев окончательно прервали связь апостолов и их учеников с храмом иудейским. Христианскими храмами во времена апостольской про-поведи продолжали служить специально для этого устроенные комнаты в жилых домах. Но уже тогда в связи с быстрым распространением христианства в Греции, Малой Азии, Италии делались попытки создания особых храмов, что подтверждают более поздние ка-такомбные храмы в форме кораблей. Во времена распространения христианства в Рим-ской империи местом молитвенных собраний христиан часто стали служить дома богатых верующих римлян и особые постройки для светских собраний в их имениях — базилики. Базилика представляет собой стройное прямоугольное продолговатое здание с плоским потолком и двускатной крышей, украшенное извне и изнутри по всей длине рядами ко-лонн. Большое внутреннее пространство таких зданий, ничем не занятое, их отдельное от всех прочих построек расположение благоприятствовали тому, чтобы в них устраивать первые церкви. Базилики имели вход с одной из узких сторон этого прямоугольного длинного здания, а в противоположной стороне имелась абсида — полукруглая ниша, от-деленная от остальной части помещения колоннами. Эта отдельная часть служила, веро-ятно, алтарем.
   Гонения на христиан заставляли их искать иных мест для собраний и богослуже-ний. Такими местами стали катакомбы — обширные подземелья в древнем Риме и в дру-гих городах Римской империи, служившие христианам убежищем от преследований, ме-стом богослужений и погребений. Наибольшую известность приобрели римские катаком-бы. Здесь в зернистом туфе, достаточно податливом, чтобы самым простым инструментом вырезать в нем могилу и даже целую комнату, и достаточно прочном, чтобы не осыпаться и сохранить гробницы, были вырезаны лабиринты многоэтажных коридоров. В стенах этих коридоров одна над другой делались могилы, куда полагали умерших, закрывая мо-гилу каменной плитой с надписями и символическими изображениями. Помещения в ка-такомбах по размерам и назначению делились на три основных категории: кубикулы, крипты и капеллы. Кубикулы — небольшое помещение с захоронениями в стенах или по-средине, нечто вроде часовни. Крипта — это храм средней величины, предназначенный не только для погребения, но и для собраний и богослужений. Капелла с множеством могил в стенах и в алтарной части — это довольно просторный храм, вмещавший большое число людей. На стенах и потолках всех этих сооружений сохранились до наших дней надписи, символические христианские изображения, фрески (настенные росписи) с изображениями Христа Спасителя, Матери Божией, святых, событий священной истории Ветхого и Ново-го Заветов.
   Катакомбы знаменуют эпоху раннехристианской духовной культуры и достаточно ясно характеризуют направление развития храмовой архитектуры, живописи, символики. Это особенно ценно потому, что наземных храмов этого периода не сохранилось: они безжалостно разрушались во времена гонений. Так, в III в. при гонениях императора Де-кия в одном только Риме было уничтожено около 40 христианских храмов.
   Подземный христианский храм представлял собою прямоугольное, продолговатое помещение, в восточной, а иногда в западной части которого делалась обширная полу-круглая ниша, отделенная особой низкой решеткой от остальной части храма. В центре этого полукружия обычно помещалась гробница мученика, служившая престолом. В ка-пеллах к тому же имелась за престолом кафедра (седалище) епископа, перед алтарем со-лея, затем следовала средняя часть храма, а за ней — отдельная, третья часть для огла-шенных и кающихся, соответствующая притвору.
   Архитектура древнейших катакомбных христианских храмов являет нам четкий, законченный корабельный тип церкви, разделенной на три части, с алтарем, отделенным преградой от остального храма. Это — классический тип православного храма, сохранив-шийся и до наших дней.
   Если базиличный храм — это приспособление гражданской языческой постройки для нужд христианского богослужения, то храм катакомбный — это свободное, не связан-ное необходимостью подражания чему-либо христианское творчество, отображающее глубину христианской догматики.
   Для подземных храмов характерны арки и сводчатые потолки. Если крипта или ка-пелла строились близко к поверхности земли, то в куполе средней части храма вырезался люминарий — колодец, выходящий на поверхность, откуда лился дневной свет.
   Признание христианской Церкви и прекращение гонений на нее в IV веке, а затем принятие христианства в Римской империи как государственной религии положили нача-ло новой эпохе в истории Церкви и церковного искусства. Разделение Римской империи на западную — Римскую и восточную — Византийскую части повлекло за собой сначала чисто внешнее, а затем и духовно-каноническое разделение Церкви на Западную, Римско-католическую, и Восточную, Греко-Кафолическую. Значения слов “католическая” и “ка-фолическая” одинаковы — “как все.” Эти различные написания приняты для отличия Церквей: католическая — для Римской, Западной, и кафолическая — для Греческой, Вос-точной.
   Церковное искусство в Западной Церкви пошло своим путем. Здесь наиболее рас-пространенной основой храмовой архитектуры осталась базилика. А в Восточной Церкви в V-VIII вв. сложился византийский стиль в строительстве храмов и во всем церковном искусстве и богослужении. Здесь были заложены основы духовной и внешней жизни Церкви, с тех пор именуемой Православной.
   Храмы в Православной Церкви строились по-разному, но каждый храм символиче-ски соответствовал церковному вероучению. Так, храмы в виде креста означали, что Крест Христов — основа Церкви и ковчег спасения для людей; храмы круглые означали кафоличность и вечность Церкви и Царства Небесного, так как круг — это символ вечно-сти, не имеющей ни начала, ни конца; храмы в виде восьмиугольной звезды знаменовали собою Вифлеемскую звезду и Церковь как путеводную звезду ко спасению в жизни буду-щего, восьмого, века, ибо период земной истории человечества исчислялся семью боль-шими периодами — веками, и восьмой — это вечность в Царстве Божием, жизнь будуще-го века. Были распространены корабельные храмы в виде прямоугольника, часто близкого к квадрату, с выдвинутым на восток закругленным выступом алтарных абсид.
   Были храмы смешанных типов: по внешнему виду крестообразные, а внутри, в центре креста, круглые, или по внешней форме прямоугольные, а внутри, в средней части, круглые.
   Господствующим в византийской храмовой архитектуре остался прямоугольный храм с выдвинутым на восток закругленным выступом алтарных абсид, с фигурной кров-лей, со сводчатым потолком внутри, который поддерживался системой арок с колоннами, или столпами, с высоким подкупольным пространством, что напоминает внутренний вид храма в катакомбах. Только в середине купола стали изображать пришедший в мир Свет Истинный — Господа Иисуса Христа.
   Храмы отличаются несравненным великолепием, и большей внешней и внутренней детализацией. Он непременно увенчивается крестом на куполе или на всех куполах, если их несколько, как победным знамением и во свидетельство того, что Церковь, как и все творение, избранное ко спасению, входит в Царство Божие благодаря Искупительному Подвигу Христа Спасителя.

   Ко времени Крещения Руси в Византии складывается тип крестово-купольного храма, который объединяет в синтезе достижения всех предшествовавших направлений развития православного зодчества.
   Архитектурная конструкция крестово-купольного храма лишена легко обозримой наглядности, которая была свойственна базиликам. Необходимы внутреннее молитвенное усилие, духовная концентрация на символике пространственных форм, чтобы сложная конструкция храма предстала как единый символ Единого Бога. Такая архитектура спо-собствовала преображению сознания древнерусского человека, возводя его к углубленно-му созерцанию мироздания.
   Вместе с Православием Русь приняла от Византии образцы церковной архитекту-ры. Такие известные русские храмы, как: киевский Софийский собор, София новгород-ская, владимирский Успенский собор нарочито строились по подобию константинополь-ского Софийского собора. Сохраняя общие и основные архитектурные черты византий-ских храмов, русские церкви имеют много самобытного, своеобразного. В православной России сложилось несколько самобытных архитектурных стилей. Среди них прежде всего выделяется стиль, ближе всего стоящий к византийскому. Это классический тип белока-менного прямоугольного храма, или даже в основе своей квадратного, но с прибавлением алтарной части с полукруглыми абсидами, с одним или несколькими куполами на фигур-ной кровле. Сферическая византийская форма покрытия куполов заменилась шлемовид-ной. В средней части небольших храмов имеется четыре столпа, поддерживающих кровлю и символизирующих четырех евангелистов, четыре стороны света. В центральной части соборного храма может быть двенадцать и более столпов. При этом столпы пересекаю-щимся между ними пространством образуют знамения Креста и помогают разделению храма на его символические части.
   Святой равноапостольный князь Владимир и его преемник, князь Ярослав Мудрый, стремились органически включить Русь во вселенский организм христианства. Воздвиг-нутые ими храмы служили этой цели, ставя верующих перед совершенным софийным об-разом Церкви. Эта ориентация сознания через литургически опытную жизнь определила во многом дальнейшие пути русского средневекового церковного искусства. Уже первые русские храмы духовно свидетельствуют о связи земли и неба во Христе, о Богочеловече-ской природе Церкви. Киевский Софийский собор выражает идею Церкви как единства, состоящего из множественных, обладающих определенной самостоятельностью частей. Иерархический принцип устроения мироздания, ставший основной доминантой византий-ского мировоззрения, наглядно выражен как во внешнем, так и во внутреннем облике храма. Человек, входящий в собор, чувствует себя органически включенным в иерархиче-ски упорядоченную вселенную. Неразрывно связано со всем обликом храма его мозаичное и живописное убранство.

   Параллельно со сложением типа крестово-купольного храма в Византии шел про-цесс создания единой системы храмовой росписи, воплощающей богословско-догматическое выражение учения христианской веры. Своей предельной знаковой проду-манностью эта роспись оказала огромное влияние на восприимчивое и раскрытое духу сознание русского человека, выработав в нем новые формы восприятия иерархической реальности. Роспись Киевской Софии стала определяющим образцом для русских храмов. В зените барабана центрального купола — изображение Христа как Господа Вседержите-ля (Пантократора), отличающееся монументальной мощью. Ниже — четыре архангела, представители мира небесной иерархии, посредники между Богом и человеком. Изобра-жения архангелов расположены по четырем сторонам света в знак их господства над сти-хиями мира. В простенках, между окнами барабана центрального купола, образы святых апостолов. В парусах — образы четырех евангелистов. Паруса, на которых покоится ку-пол, воспринимались в древней церковной символике как архитектурное воплощение ве-ры в Евангелие, как основание спасения. На подпружных арках и в медальонах Киевской Софии — изображения сорока мучеников. Общий замысел храма духовно раскрыт в обра-зе Богоматери-Оранты (с греч. Молящаяся) — “Нерушимая Стена,” помещенном вверху центральной апсиды, который укрепляет целомудренную жизнь религиозного сознания, пронизывая его энергиями нерушимой духовной основы всего тварного мира. Под изо-бражением Оранты — Евхаристия в литургическом изводе. Следующий ряд росписи — святительский чин — способствует переживанию духовного соприсутствия творцов пра-вославного богослужения — святых Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Зла-тоуста, Григория Двоеслова. Так уже первые киевские храмы стали как бы материнской почвой для дальнейшего развития духовной жизни русского Православия.
   Генезис византийского церковного искусства отмечен многообразием церковно-культурных центров империи. Затем постепенно происходит процесс унификации. Кон-стантинополь становится законодателем во всех сферах церковной жизни, в том числе в литургическо-художественной. С XIV века подобную роль начинает играть и Москва. По-сле падения Константинополя под ударами турецких завоевателей в 1453 году в Москве крепнет осознание ее как “третьего Рима,” подлинного и единственно законного наслед-ника Византии. Кроме византийских, у истоков московской церковной архитектуры нахо-дятся и традиции Северо-восточной Руси с ее вселенской синтетичностью, и чисто нацио-нальная система новгородцев и псковичей. Хотя все эти многообразные элементы вошли в той или иной степени в московское зодчество, тем не менее ясно просматривается некая самостоятельная идея (“логос”) этой архитектурной школы, которой было суждено предо-пределить все дальнейшее развитие церковного храмостроительства.

   В XV-XVII веках в России сложился значительно отличный от византийского стиль построения храмов. Появляются продолговатые прямоугольные, но непременно с полукруглыми абсидами на восток одноэтажные и двухэтажные с зимней и летней церк-вами храмы, иногда белокаменные, чаще кирпичные с крытыми крыльцами и крытыми арочными галереями — гульбищами вокруг всех стен, с двускатной, четырехскатной и фигурной кровлей, на которой красуются один или несколько высоко поднятых куполов в виде маковок, или луковиц. Стены храма украшаются изящной отделкой и окнами с кра-сивой резьбой из камня или с изразцовыми наличниками. Рядом с храмом или вместе с храмом над его притвором воздвигается высокая шатровая колокольня с крестом наверху.
   Особый стиль обрела русская деревянная архитектура. Свойства дерева, как строи-тельного материала, обусловили и особенности этого стиля. Плавных форм купол создать из прямоугольных досок и балок трудно. Поэтому в деревянных храмах вместо него явля-ется остроконечной формы шатер. Более того, вид шатра стали придавать церкви в целом. Так явились миру деревянные храмы в виде огромного остроконечного деревянного кону-са. Иногда кровля храма устраивалась в виде множества конусообразно восходящих вверх деревянных маковок с крестами (например, знаменитый храм на погосте Кижи).
   Формы деревянных храмов оказали влияние на каменное (кирпичное) строительст-во. Стали строить затейливые каменные шатровые церкви, напоминавшие огромные баш-ни (столпы). Высшим достижением каменной шатровой архитектуры по праву считается Покровский собор в Москве, более известный как храм Василия Блаженного, — слож-ное, затейливое, многоукрашенное сооружение XVI века. В основе плана собор крестооб-разен. Крест составляют четыре основные церкви, расположенные вокруг средней, пятой. Средняя церковь — квадратная, четыре боковых — восьмиугольные. В соборе девять храмов в виде конусообразных столпов, вместе составляющих собою в общих очертаниях один огромный красочный шатер.
   Шатры в русской архитектуре просуществовали недолго: в середине XVII в. цер-ковная власть запретила строить шатровые храмы, поскольку они резко отличались от традиционных одноглавых и пятиглавых прямоугольных (корабельных) церквей. Русские храмы столь разнообразны в общем облике, деталях убранства и украшения, что можно бесконечно удивляться выдумке и искусству русских мастеров, богатству художествен-ных средств русской церковной архитектуры, ее самобытному характеру. Все эти храмы традиционно сохраняют трехчастное (или двухчастное) символическое внутреннее деле-ние, и в устройстве внутреннего пространства и внешнего оформления следуют глубоким духовным истинам Православия. Например, символично количество куполов: один купол знаменует единство Бога, совершенство творения; два купола соответствуют двум естест-вам Богочеловека Иисуса Христа, двум областям творения; три купола знаменуют Святую Троицу; четыре купола — Четвероевангелие, четыре стороны света; пять куполов (самое распространенное число), где средний возвышается над четырьмя другими, означают Гос-пода Иисуса Христа и четырех евангелистов; семь куполов знаменуют семь таинств Церк-ви, семь Вселенских Соборов.
   Особое распространение получают красочные поливные изразцы. Другое направ-ление более активно использовало элементы как западноевропейской, так и украинской, и белорусской церковной архитектуры с их принципиально новыми для Руси композицион-ными построениями и стилистическими мотивами барокко. К концу XVII века постепен-но вторая тенденция оказывается господствующей. Строгановская архитектурная школа обращает особое внимание на орнаментальное убранство фасадов, свободно используя элементы классической ордерной системы. Школа нарышкинского барокко стремится к строгой симметричности и гармонической завершенности многоярусной композиции. Как некое предвестие новой эры петровских реформ воспринимается деятельность ряда московских архитекторов конца XVII века — Осипа Старцева (Крутицкий теремок в Москве, Никольский военный собор и собор Братского монастыря в Киеве), Петра Потапова (церковь в честь Успения на Покровке в Москве), Якова Бухвостова (кафедральный Успенский собор в Рязани), Дорофея Мякишева (собор в Астрахани), Владимира Белозерова (церковь в подмосковном селе Марфине). Реформы Петра Первого, коснувшиеся всех областей русской жизни, определили и дальнейшее развитие церковной архитектуры. Ход становления зодческой мысли в XVII веке подготавливал усвоение западноевропейских архитектурных форм. Возникла задача найти равновесие между византийско-православной концепцией храма и новыми стилистическими формами. Уже мастер петровского времени И. П. Зарудный, воздвигая в Москве церковь во имя Архангела Гавриила (“Меньшикова башня”), сочетал традиционные для русского зодчества XVII века ярусность и центричность построения с элементами барочного стиля. Симптоматичен синтез старого и нового в ансамбле Троице-Сергиевой Лавры. Сооружая Смольный монастырь в Петербурге в стиле барокко, Б. К. Растрелли сознательно считался с традиционно православным планированием монастырского ансамбля. Тем не менее достичь органического синтеза в XVIII-XIX веках не удалось. Начиная с 30-х годов XIX века постепенно возрождается интерес к византийской архитектуре. Только к концу XIX века и в XX веке предпринимаются попытки возродить во всей чистоте принципы средневекового русского церковного зодчества.
   Престолы православных храмов освящаются во имя какого-либо святого лица или священного события, отчего получает свое название весь храм и приход. Часто в одном храме бывает несколько престолов и соответственно им несколько приделов, то есть под одной кровлей оказываются как бы собранными несколько храмов. Они освящаются в честь разных лиц или событий, но весь храм в целом обычно получает название от главно-го, центрального престола.
   Однако иногда народная молва закрепляет за храмом название не главного, а одно-го из боковых приделов, если он освящен в память особо почитаемого святого.

Алтарь.
   История алтаря православного храма восходит к тем ранним временам христианст-ва, когда в катакомбных храмах под землей и в наземных базиликах в передней части, от-гороженной низкой решеткой или колоннами от остального пространства, ставилась, как святыня, с останками святого мученика. На этой каменной гробнице в катакомбах совер-шалось таинство Евхаристии — претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы.
   В останках святых мучеников с древнейших времен виделось основание Церкви, ее краеугольный камень. Гробница мученика за Христа символизировала гроб Самого Спасителя: мученики потому и умирали за Христа, что знали о том, что они воскреснут в Нем и с Ним. “Яко Живоносец, яко Рая краснейший, воистину и чертога всякого царского показася светлейший, Христе, Гроб Твой, источник нашего воскресения.” В этой молитве по перенесении предложенных Святых Даров на престол выражено символическое значе-ние святого престола, как Гроба Господня.
   В наше время в антиминсе на престоле непременно присутствуют мощи святых. Вещественные останки небожителей, таким образом, устанавливают прямую и непосред-ственную связь престола и алтаря земной Церкви с Церковью Небесной, с Царством Бо-жиим. Здесь земное неразрывно и теснейшим образом сопряжено с небесным: под небес-ным жертвенником, соответствующим Нашему престолу, святой Иоанн Богослов видел души “убиенных а слово Божие и за свидетельство, которое они имели” (Откр. 6:9). Нако-нец, Бескровная Жертва, приносимая на престоле, а также то, что на нем, как правило, в дарохранительнице постоянно хранятся Тело и Кровь Спасителя в виде запасных Даров, делает алтарь величайшей святыней.
   Естественно, что со временем алтарь со святым престолом стал все более отгора-живаться от остальной части храма. В катакомбных храмах (I-V вв. по Р.X.) уже сущест-вовали солея и алтарные преграды в виде низких решеток. Затем возник иконостас с цар-скими и боковыми дверями.
   Такое отделение соответствует догматическому понятию о Боге, как совершенно отличном от Своего творения Вездесущем Духе, Который лишь по временам открывается людям в тех или иных Своих действиях и Которого являет нам Господь Иисус Христос — “Единородный Сын, сущий в недре Отчем” (Ин. 1:18).
   Слово “алтарь” происходит от латинского alta ara, что означает возвышенное ме-сто, возвышение. По-гречески алтарь в древности назывался “бима,” что означало возвы-шенный жертвенник, возвышение, с которого ораторы произносили речи, судилище, с ко-торого цари возвещали народу свои повеления, творили суд, раздавали награды. Эти на-звания в общем соответствуют духовному назначению алтаря в православном храме. Но они также свидетельствуют, что уже в глубокой древности алтари христианских храмов устраивались на некотором возвышении по отношению к остальной части храма. Это, как правило, соблюдается и до наших дней.
   Если алтарь в целом означает область бытия Божия, то вещественным знамением Самого невещественного Бога является престол, где Бог действительно особым образом присутствует в Святых Дарах и мощах Своих святых угодников.
   Первоначально алтарь состоял из престола, который помещался в центре алтарного пространства, кафедры (седалища) епископа и скамей для духовенства (Горнее место), располагавшихся против престола у стены в полукружии алтарной абсиды. Предложение (нынешний жертвенник) и сосудохранилище (ризница) были в отдельных помещениях (приделах) справа и слева от алтаря. Затем предложение стало помещаться для удобства богослужения в самом алтаре, в его северо-восточном углу, слева от Горнего места, если смотреть со стороны престола. Вероятно, в связи с этим изменились несколько и названия святых мест алтаря. Престол в древности всегда назывался жертвенником или трапезой. Так называли его святые отцы и учители Церкви. И в наших Служебниках престол имену-ется и трапезой, и жертвенником.
   В древности престолом называлось архиерейское седалище на Горнем месте, что вполне соответствует земному значению этого слова: престол-это царское или княжеское возвышенное седалище, трон. С перенесением предложения, на котором совершается при-готовление хлеба и вина для таинства Евхаристии, в алтарь оно стало называться в устной традиции жертвенником, а престол стал именоваться Горним местом; собственно жерт-венник (трапеза) получил название престол. При этом имеется в виду, что эта таинствен-ная духовная трапеза является как бы троном (престолом) Небесного Царя. Тем не менее в Уставе и богослужебных книгах по-прежнему жертвенник называется предложением, а престол носит также название трапезы, так как на нем возлежат и с него преподаются ду-ховенству и верующим Тело и Кровь Христовы. И все же прочная традиция чаще всего трапезу именует святым престолом Божиим.
   В наши дни в соответствии с древнейшими традициями в восточной стене алтаря с внешней стороны храма устраивается полукружие — абсида. Посредине алтаря помеща-ется святой престол.
   Вплотную к середине абсиды алтаря против престола сооружается возвышение. В кафедральных архиерейских соборах и во, многих приходских храмах на этом месте стоит кресло для епископа, как знамение престола (трона), на котором невидима восседает Все-держитель. В приходских храмах в полукружии абсиды возвышения и кресла может и не быть, но в любом случае это место является знамением того Небесного Престола, на кото-ром незримо присутствует Господь, и называется поэтому Горнее место. В больших хра-мах и кафедральных соборах соответственно алтарной абсиде вокруг Горнего места полу-кружием расположены скамьи для духовенства, сослужащего епископу. Горнему месту обязательно кадят во время богослужений; проходя, кланяются, осеняя себя крестным знамением; на Горнем месте непременно возжигается свеча или лампада. Прямо перед Горним местом позади престола помещается обычно семисвечник, который в древности был подсвечником для семи свечей, а ныне чаще всего является разветвленным на семь ветвей от одного высокого столпа светильником, в котором находятся семь лампад, воз-жигаемых при богослужении. Это соответствует Откровению Иоанна Богослова, видев-шего на этом месте семь золотых светильников. Справа от Горнего места и слева от пре-стола расположен жертвенник, на котором совершается проскомидия. Около него обычно стоит стол для поданных верующими просфор и записок с именами людей о здравии и о упокоении. Справа от престола, чаще всего в отдельном помещении, располагается сосу-дохранилище и ризница, где хранятся в не богослужебное время священные сосуды, обла-чение духовенства. Иногда ризница может находиться в отдельном от алтаря помещении. Но в таком случае справа от престола всегда имеется стол, на который полагаются ризы священнослужителей, приготовленные для богослужения. По сторонам семисвечника, с северной и южной сторон престола, принято поставлять на древках выносную икону Бо-жией Матери (с северной стороны) и Крест с образом Распятия Христова (с южной). Справа или слева от престола помещается умывальник для омовения рук священнослужи-телей перед литургией и омовения уст после нее и место, где возжигается кадило. Перед престолом, справа от царских врат у южных дверей алтаря, принято ставить кресло для епископа. Алтарь по причине совершаемого в нем таинства евхаристии как бы повторяет собою ту прибранную, устланную, готовую горницу, где состоялась Тайная вечеря, по-стольку и в наши дни он содержится в особенной чистоте, устилается коврами, по воз-можности всячески благоукрашается.
   В православном Типиконе и Служебнике алтарь называется святилищем. Это, как полагают, происходит оттого, что древние учители Церкви часто именовали алтарь ветхо-заветным названием Святая Святых. Действительно, Святая Святых Моисеевой скинии и Соломонова храма, как хранившие в себе ковчег Завета и другие великие святыни, духов-но прообразуют собою христианский алтарь, где происходит величайшее таинство Завета Нового — Евхаристия, хранятся в дарохранительнице Тело и Кровь Христовы. Трехчаст-ное деление православного храма также соответствует делению скинии и храма Иеруса-лимского. Напоминание об этом содержится у апостола Павла в Послании к евреям (9:1-12). Но апостол Павел лишь в кратких словах говорит об устройстве скинии, замечая, что об этом не нужно теперь говорить подробно, и поясняет, что скиния есть образ настояще-го времени, когда “Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совер-шеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со своею Кровью, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление.” Таким образом, то, что в Святая Святых ветхозаветного храма первосвящен-ник иудейский входил только один раз в год, прообразовало собою единократность Иску-пительного Подвига Христа Спасителя. Апостол Павел подчеркивает, что новая скиния — Сам Господь Иисус Христос — не так устроена, как древняя.
   Новый Завет, следовательно, не должен был повторять устройства ветхозаветной скинии. Поэтому в трехчастном делении православного храма и в названии алтаря Святая Святых не следует видеть простого подражания Моисеевой скинии и Соломонову храму.
   И по своему внешнему устройству, и по богослужебному пользованию православ-ный храм настолько глубоко отличается от них, что можно говорить лишь о том, что в христианстве использован только самый принцип деления храма на три части, что имеет свое основание в новозаветной православной догматике. Употребление учителями Церкви понятия “Святая Святых” в применении к православному алтарю сближает его с ветхоза-ветным святилищем не по подобию устройства, а имея в виду особую святость этого мес-та.
   Действительно, святость этого места настолько велика, что в древности вход в ал-тарь был строго запрещен кому-либо из мирян, как женщинам, так и мужчинам. Исключе-ние делалось иногда только для диаконис, а впоследствии для инокинь в женских мона-стырях, где они могли входить в алтарь для уборки и возжигания светильников. Впослед-ствии с особого архиерейского или иерейского благословения в алтарь было дозволено входить иподиаконам, чтецам, а также алтарникам из благоговейных мужей или инокинь, в обязанности которых входит уборка алтаря, возжигание светильников, приготовление кадила и т.п. На Руси в древности в алтаре не принято было держать иконы с изображени-ем каких-либо святых жен, кроме Богородицы, а также иконы, на которых имелись изо-бражения людей, не причисленных к лику святых (например, воинов, стерегущих Христа или мучивших святых страдальцев за веру и т.п.).

Святой престол.
   Святой престол православного храма знаменует собой невещественный Престол Пресвятой Троицы, Бога-Творца и Промыслителя всего сущего. По этой причине престол должен располагаться в центре алтарного пространства, отдельно от всего. Прислонение престола к стене, если это не вызвано какой-либо крайней необходимостью (например, чрезмерно малыми размерами алтаря) не принято.
   В храме небесном были: телец — символ жертвенного животного; лев символ — царской власти и силы; человек — символ человеческой природы, в которой запечатлен образ и подобие Божие; орел — символ вышней, горней, ангельской природы. Эти симво-лы усвоены в Церкви и четырем евангелистам: Матфею — человек, Марку — лев, Луке — телец, Иоанну — орел. Движения звездицы над дискосом, сопровождаемые возгласами священника во время евхаристического канона, также сопряжены с символами четырех таинственных существ: поюще соответствует орлу, горнему существу, присно воспеваю-щему Бога; вопиюще-жертвенному тельцу, взывающе — льву, царственному лицу, возве-щающему со властью свою волю; глаголющее — человеческому существу. Этому движе-нию звездицы соответствуют и изображения четырех евангелистов с их символическими животными в парусах на сводах центральной, подкупольной части храма, где особенно наглядно видно теснейшее единство богослужебной, предметной, живописной и архитек-турной символики православного храма.
   Воспоминания о Моисеевой скинии и Соломоновом храме в молитвах на освяще-ние храма и престола призваны засвидетельствовать духовное исполнение в Новом Завете ветхозаветных прообразов и богоустановленность священных предметов храма.

   Чаще всего святой престол устраивается следующим образом. На четырех дере-вянных столпах высотой в аршин и шесть вершков (в современных единицах измерения эта высота равняется примерно 98 см, так что вместе с верхней доской высота престола должна составлять 1 метр) полагается деревянная доска так, чтобы ее углы точно ложи-лись на столпы, вровень с ними. Площадь престола может зависеть от величины алтаря. Если храм освящается архиереем, то между четырех столпов в середине под доской пре-стола ставится пятый столбец в пол-аршина высоты для поставления на нем ящичка с мо-щами святых. Углы верхней доски, называемой трапезой, в местах их сопряжения со столпами заливаются воскомастихом — расплавленной смесью воска, мастики, толченого порошка мрамора, смирны, алоэ, ладана. По толкованию блаженного Симеона, архиепи-скопа Солунского, все эти вещества “образуют погребение Спасителя, так как и самая трапеза образует живоносный Гроб Христов; воск и мастика соединяются с ароматами по-тому, что эти клейкие вещества потребны здесь для укрепления и соединения трапезы с углами престола; в соединении своем все сии вещества представляют любовь к нам и со-единение с нами Христа Спасителя, которые простер Он даже до смерти.” Престол скреп-ляется четырьмя гвоздями, знаменующими те гвозди, которыми Господь Иисус Христос был пригвожден ко кресту, омывается теплой освященной водой, красным вином с розо-вой водой, особым образом помазуется святым Миром, что знаменует и возлияние Мира на Христа Спасителя перед Его страданиями, и те ароматы, которыми было полито Тело Его при погребении, и теплоту Божественной любви, и благодатные дары Божий, излив-шиеся на нас благодаря крестному подвигу Сына Божия.
   Престол далее облачается в особо освященную белую нижнюю одежду — ката-сарку (от греч. “катасаркинон”), что в переводе означает буквально приплотие, то есть ближайшую к телу одежду (по-славянски — срачица). Она покрывает весь престол до ос-нования и знаменует собою плащаницу, в которую было обернуто Тело Спасителя при по-ложении во Гроб. Вслед за этим престол опоясывается вервием длиной около 40 м. Если освящение храма совершает архиерей, то вервием опоясывается престол так, что оно об-разует собою кресты со всех четырех сторон престола. Если же храм освящается по благо-словению епископа священником, то вервием опоясывают престол вокруг в виде пояса в верхней его части. Это вервие знаменует собою путы, которыми был связан Спаситель, ведомый на суд к первосвященникам иудейским, и Божественную силу, которая держит собою всю Вселенную, объемлет собою все творение Божие.
   За этим престол сразу облачается в верхнюю, нарядную одежду — индитию, что в переводе значит одежда. Она знаменует собою одеяние царственной славы Христа Спаси-теля как Сына Божия, после Своего спасительного подвига воссевшего во славе Бога Отца и грядущего “судить живым и мертвым.” Тем самым изображается, что слава Иисуса Хри-ста, Сына Божия, которую имел Он и прежде всех времен, непосредственно основана и на его крайнем уничижении, даже до смерти, во время первого пришествия на той Жертве, которую Он, принес Собою за грехи человеческого рода. В соответствии с этим архиерей, совершающий освящение храма, до покрытия престола индитией священнодействует в срачице — белой одежде, надеваемой поверх его святительских риз. Совершая действия, знаменующие погребение Христово, архиерей, который собою также знаменует Христа Спасителя, облачается в одежду, соответствующую погребальной плащанице, в которую обернуто было тело Спасителя при погребении. Когда же престол одевается одеждой цар-ственной славы, тогда с архиерея снимается погребальная одежда, и он предстает в блеске святительских риз, изображающих одежды Небесного Царя.

   При начале освящения престола из алтаря удаляются все мирские люди, остаются одни священнослужители. Блаженный Симеон, архиепископ Солунский, говорит, что в это время “алтарь становится уже небом, и туда нисходит сила Духа Святого. Посему и должно быть там одним небесным, то есть священным, и никому другому не должно смотреть.” Одновременно из алтаря выносятся и все предметы, которые могут перено-ситься с места на место: иконы, сосуды, кадила, стулья. Этим изображается, что незыбле-мо и неподвижно утверждаемый престол есть знамение Нерушимого Бога, от Которого получает свое бытие все, что подвержено движению и изменению. Поэтому после того, как освящен неподвижный престол, все движимые священные предметы и вещи вновь вносятся в алтарь.
   Если храм освящался архиереем, то под престол на средний столбец прежде по-крытия престола одеждами полагается ящичек с мощами святых мучеников, переносимы-ми из другого храма с особой торжественностью в знак преемственной передачи благода-ти Божией от прежде бывшего к новому. В таком случае в антиминсе на престоле, теоре-тически, могли уже не полагаться мощи святых. Если же храм освящался иереем, то под престол мощи не полагаются, а присутствуют в антиминсе на престоле. На практике ан-тиминс на престоле всегда с мощами, даже если он и был освящен архиереем.
   После того как престол помазан Миром, помазуется в подобающей очередности в особых местах и весь храм, окропляется святой водой, кадится благоуханием ладана. Все это сопровождается молитвословиями и пением священных песнопений. Так, от святого престола получает освящение и все здание храма, и все, что находится в нем.
   В катакомбах престолами служили каменные гробницы мучеников. Поэтому в древних храмах престолы часто делались каменными, причем боковые стенки их обычно украшались священными изображениями и надписями. Деревянные престолы могут сози-даться и на одном столпе, что в таком случае означает Единого в Существе Своем Бога. Деревянные престолы могут иметь боковые стенки. Часто в таких случаях эти плоскости оформляются украшенными окладами с изображением священных событий и надписями. В таком случае одеждами престолы не одеваются. Сами оклады как бы заменяют собой индитию. Но при всех видах устройства престол сохраняет четырехугольную форму и свои символические значения.
   По великой святости престола прикасаться к нему и к предметам, на нем лежащим, дозволяется епископам, священникам и диаконам. Пространство от царских врат алтаря до престола, знаменующее собою входы и выходы Самого Господа Бога, епископам, свя-щенникам и диаконам позволено пересекать лишь по мере богослужебной необходимости. Престол обходят с восточной стороны, мимо Горнего места.
   Престол для храма — то же, что Церковь для мира. Догматическое значение пре-стола, как знаменующего собой Христа Спасителя, очень четко выражено в молитве, по-вторяемой за Божественной литургией дважды, — при каждении вокруг престола после проскомидии и при воспоминании о погребении Христа во время перенесения Святых Да-ров с жертвенника на престол: “Во Гробе плотски, во аде же с душою яко Бог, в рай же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцом и Духом, вся исполняяй, неопи-санный.” Это значит: Господь Иисус Христос, как Бог, не переставая пребывать на небес-ном Престоле Пресвятой Троицы, лежал плотью во Гробе, как мертвец, одновременно сходил душой во ад и в это же время пребывал в раю со спасенным им благоразумным разбойником, то есть исполнял Собою все небесное, земное и преисподнее, присутствовал Своею Личностью во всех Областях Божественного и тварного бытия, вплоть до тьмы кромешной, из ада которой Он извел ожидавших Его пришествия ветхозаветных людей, предызбранных ко спасению и прощению.
   Такое вездесущие Божие дает возможность и святому престолу быть одновременно знамением и Гроба Господня, и престола Снятой Троицы. В указанной молитве ясно вы-ражено также неповрежденное, целостное воззрение Церкви на мир, как на нераздельное, хотя и неслитное единство в Боге небесного и земного бытия, в котором вездесущие Хри-ста оказывается возможным и естественным.
   На святом престоле, кроме верхней индитии и покрывала, находится несколько священных предметов: антиминс, Евангелие, один или несколько напрестольных крестов, дарохранительница, пелена, покрывающая все предметы на престоле в промежутках меж-ду богослужениями.

Вернуться на главную || Следующая