Как видно из этого предисловия св. Луки, он взялся за составление своего Евангелия потому, что к тому времени появилось уже довольно много сочинений подобного рода, но недостаточно авторитетных и неудовлетворительных по содержанию; и он счел своим долгом (из желания утвердить в вере некоего "державного Феофила," а с ним заодно и всех христиан вообще) написать повествование о жизни Господа Иисуса Христа, тщательно проверяя все данные со слов "очевидцев и служителей Слова." Так как сам он был, по-видимому, лишь одним из 70-ти учеников Христовых и потому не мог быть очевидцем всех событий - таких, например, как Рождество Иоанна Крестителя, Благовещение, Рождество Христово, Сретение, - то он, несомненно, значительную часть своего Евангелия писал со слов очевидцев, то есть на основании предания (вот где видна важность предания, отвергаемого протестантами и сектантами). При этом совершенно несомненным представляется то, что первым и главным очевидцем наиболее ранних событий евангельской истории была Пресвятая Дева Мария, о которой св. Лука недаром замечает дважды, что Она хранила воспоминания обо всех этих событиях, слагая их в сердце Своем (Луки 2:19 и 2:51).

В то время как евангелисты Матфей и Лука повествуют о земном рождении Господа Иисуса Христа, св. Иоанн начинает свое Евангелие изложением учения о Его предвечном рождении и воплощении как Единородного Сына Божия. Первые три евангелиста начинают свои повествования с событий, благодаря которым Царство Божие получило свое начало во времени и пространстве, а св. Иоанн, подобно орлу, возносится к предвечной основе этого Царства, созерцает вечное бытие Того, Кто лишь в "последние дни" (Евр. 1:1) стал человеком.

Второе лицо Пресвятой Троицы - Сына Божия - Иоанн именует "Словом." Тут важно знать и помнить, что греческое "логос" означает не только слово уже произнесенное, как в русском языке, но и мысль, разум, мудрость, выражаемую словом. Поэтому наименование Сына Божия "Словом" значит то же, что и наименование его титулом "Премудрость" (см. Луки 11:49 и ср. Матф. 23:34). Св. Ап. Павел в (1 Кор. 1:24) так и называет Христа - "Божия Премудрость."

Учение о "Премудрости Божией," несомненно, в том же смысле изложено в книге Притчей (см. особенно замечательное место в (Прит. 8:22-30). После этого странно утверждать, как это делают некоторые, будто св. Иоанн заимствовал свое учение о Логосе из философии Платона и его последователей, в частности, Филона. Св. Иоанн писал о том, что известно ему было еще из священных книг Ветхого Завета и чему он, возлюбленный ученик, научился от Самого своего Божественного Учителя и что было открыто ему Духом Святым.

"В начале было (бе) Слово" означает, что Слово совечно Богу, причем дальше св. Иоанн поясняет, что Слово не отделяется от Бога в отношении Своего бытия и что, следовательно, Оно единосущно Богу, и, наконец, он прямо называет Слово Богом: "И Слово было Бог." Здесь слово "Бог" употреблено по-гречески без сочлена, и это дало повод арианам и Оригену утверждать, что Слово не такой же Бог, как Бог Отец. Однако это просто недоразумение. На самом деле здесь скрыта глубочайшая мысль о неслиянности лиц Пресвятой Троицы. Отсутствие сочлена указывает на то, что речь идет о том же предмете, о котором говорилось перед тем; поэтому, если бы Евангелист употребил так же сочлен "о Феос" (по-греч.) и во фразе "Слово было Бог," то получилась бы неверная мысль, будто "Слово" есть тот же Бог Отец, о Котором говорилось выше. Поэтому, говоря о Слове, Евангелист называет его просто "Феос," указывая этим на Его Божественное достоинство, но и подчеркивая вместе с тем, что Слово имеет самостоятельное ипостасное бытие, а не тождественно с ипостасью Бога Отца.

Как отмечает блаж. Феофилакт, св. Иоанн, раскрывая нам учение о Сыне Божием, называет Его Словом, а не Сыном, "дабы мы, услышав о Сыне, не помыслили о страстном и плотском рождении. Для того назвал Его Словом, чтобы ты знал, что, как слово рождается от ума бесстрастно, так и Он рождается от Отца бесстрастно."

Слова "всё через Него начало быть" не означают, будто Слово было только орудием при сотворении мира, но что мир произошел от Первопричины и Первоисточника всего бытия (в том числе и Самого Слова) - Бога Отца через Сына, Который Сам по Себе уже есть источник для всего, что начало быть (еже бысть), но только не для Самого Себя и не для остальных лиц Божества.

"В Нем была жизнь" - здесь подразумевается не жизнь в обычном смысле этого слова, но жизнь духовная, побуждающая разумные существа устремиться к Виновнику их бытия, к Богу. Эта духовная жизнь дается только путем общения и единения с ипостасным Словом Божиим. Следовательно, Слово есть источник подлинной духовной жизни для любой разумной твари.

"И жизнь была свет людям" - здесь имеется в виду, что эта духовная жизнь, происходящая от Слова Божия, просвещает человека полным, совершенным ведением.

"И свет во тьме светит..." Слово, подающее людям свет истинного ведения, не перестает руководить ими и среди греховной тьмы, но свет тот не воспринят тьмой; люди, упорствующие во грехе, предпочли остаться во тьме духовного ослепления. Но "тьма не объяла его [света]" - не ограничила его действие и распространение.

"Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн"- "бысть" по-гречески сказано "эгенето" ("стал"), а не "ин," как это сказано о Слове; то есть Иоанн "произошел," родился во времени, а не вечно существовал, как Слово. "Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете." То есть пророк Иоанн Креститель не был самобытным светом, но светил лишь отраженным светом Того единого Истинного Света, который Собой "просвещает всякого человека, приходящего в мир."

Мир не познал Слово, хотя Ему обязан своим бытием. "Пришел к своим," то есть к избранному Своему народу Израилю, "И свои Его не приняли," - не все, конечно.

"А тем, которые приняли Его" верою и любовью, Он "дал власть быть чадами Божиими," то есть даровал им начало новой духовной жизни, которая, как и плотская, тоже начинается через рождение, но рождение не от плотской похоти, а от Бога, силою свыше.

"И Слово стало плотью." Под плотью здесь подразумевается не одно тело человеческое, но весь, полный человек - в том смысле, в каком слово "плоть" часто употребляется в Священном Писании (например, Матф. 24:22). То есть Слово стало полным и совершенным человеком, не переставая быть, однако, и Богом. "И обитало с нами, полное благодати и истины." Под благодатью надо подразумевать как благость Божию, так и дары благости Божией, открывающие людям доступ к новой духовной жизни, т.е. дары Святого Духа. Слово, обитая с нами, было преисполнено также и Истины - совершенного ведения всего, что касается духовного мира и духовной жизни.

"И мы видели славу Его, славу как единородного от Отца." Апостолы действительно видели славу Его в преображении, воскресении и вознесении на небо; славу в Его учении, чудесах, делах любви и добровольного самоуничижения. Он - "единородный от Отца," ибо только Он один - Сын Божий по существу, по Своей Божественной природе. Этими словами указывается на Его безмерное превосходство над сынами и чадами Божиими по благодати, верующими людьми, о которой сказано выше.

---------------

"Эн архи" - "В начале" - первые слова обоих священных творений. Греч. "архи" имеет три основных значения: а) начало события или дела, в обычном, простом смысле слова; б) начальствования, господства, или власти: в) и в значении старого времени, прошлого, давнего, а в религиозном смысле - неограниченного временем, вечного.

В подлинном языке книги прор. Моисей применяет это слово в обычном, первом смысле: Бог, прежде всех Своих действий вне Себя, сотворил небо и землю. То же слово стоит первым в Евангелии от Иоанна, но св. апостол возвышает смысл греч. Слово "архи": "В начале было Слово"- Слово, как личное Божественное бытие, "было в начале" - прежде всякого иного бытия, более того: вне всякого времени, в безграничной вечности. В том же Евангелии еще раз стоит это слово, в таком же значении; приводим этот стих. Когда иудеи спросили Господа: "Кто же Ты?" - "Иисус сказал им: "От начала Сущий, как и сказал вам" - Тин архин, оти кэ лало имин. Так первые книги двух Заветов, ветхого и нового, начинаются одним и тем же выразительным словом; но оно в книге Нового Завета имеет более возвышенный смысл, чем в книге Бытия.

Это совпадение то мыслей, то словесных выражений между данными двумя священными книгами Ветхого и Нового Заветов, этот свет первого в церковном понимании Евангелия, падающий на первую книгу пророка Моисея, подтверждается словами самого апостола в той же первой главе его Евангелия: "От полноты Его все мы приняли и благодать на благодать, ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа" (ст. 16-17).

Но еще яснее для нас светит прощальная беседа Господа с Его учениками. "Слово же, которое вы слышите, не есть Мое, но пославшего Меня Отца" (Иоан. 14:24). "Все, что Я слыхал от Отца Моего, сказах вам" (15:15). "Все, что имеет Отец, есть Мое" (16:15). Вот основной предмет этой величественной беседы, как и последовавшей за ней первосвященнической молитвы Господней.

---------------

Трудно предположить, что Захария, будучи старым, да еще в такой торжественный момент богослужения, при всей своей праведности, молился бы о даровании ему сына. Очевидно, он, как один из лучших людей того времени, молил Бога о скором наступлении Царства Мессии, и именно об этой молитве Ангел сказал, что она услышана. И вот молитва его получила высокую награду: не только разрешено скорбное его неплодство, но сын его будет Предтечею Мессии, прихода которого он так напряженно ожидал. Сын его превзойдет всех в необыкновенно строгом воздержании и будет от рождения исполнен особых благодатных даров Святого Духа. Ему предстоит подготовить народ иудейский к пришествию Мессии, что он и сделает проповедью о покаянии и исправлении жизни, обратив к Богу многих из сынов Израилевых, почитавших Иегову лишь формально, но сердцем и жизнью далеко отстоявших от Него. Для этого сыну Захария, Иоанну, будет дан дух и сила пророка Илии, на которого он и будет похож своей пламенной ревностью, строгой подвижнической жизнью, проповедью покаяния и обличением нечестия. Он должен будет воззвать иудеев из бездны их нравственного падения, возвратив сердцам родителей любовь к детям, а противящимся деснице Господней - утвердиться в образе мыслей праведников.

Захария не поверил Ангелу, так как был он, как и жена его, слишком стар, чтобы надеяться на потомство, и попросил у Ангела какого-нибудь знамения в доказательство истинности его слов. Чтобы рассеять сомнения Захарии, Ангел называет свое имя: он - Гавриил, что значит сила Божия, тот самый, кто благовестил и пророку Даниилу о времени пришествия Мессии, указав сроки в "седьминах" (Дан. 9:21-27). За неверие Ангел поражает Захарию немотой, а заодно, по-видимому, и глухотой, так как с ним потом объясняются знаками. Обычно каждение продолжается недолго, и народ стал удивляться: почему Захария медлит во святилище? Но едва Захария появился и начал что-то показывать жестами, как все поняли, что ему было видение. Замечательно то, что Захария не оставил своей чреды и продолжал служение до конца. Жена его, Елизавета, после возвращения мужа домой, действительно зачала сына. Пять месяцев она скрывала это, из боязни, что люди могут не поверить ей, и осмеять, сама же она в душе радовалась и благодарила Бога за снятие с нее поношения. Зачатие святого Иоанна Крестителя празднуется у нас 23 сентября.

Войдя к Деве, Ангел назвал Ее "Благодатной," то есть обретшей благодать у Бога (см. ст. 30), т.е. особую любовь и благоволение Божие, помощь Божию, которая необходима для святых и великих дел. Слова Ангела смутили Марию своей необычайностью, и Она принялась размышлять о значении их. Успокоив Ее, Ангел предрекает ей рождение от Нее Сына, Который будет велик, но не так, как Иоанн, а много больше, ибо не просто будет исполнен благодатных даров Божиих, как тот, но Сам будет Сыном Всевышнего. Почему Ангел говорит, что Господь даст Ему престол Давида, отца Его, и что Он воцарится в доме Иакова? Потому что царство еврейское в Ветхом Завете имело своим предназначением приготовить людей к духовному вечному Царству Христову и постепенно преобразоваться в него. Следовательно, царство Давида как таковое есть то, в которое Сам Бог поставлял царей, которое управлялось по законам Божиим, все формы гражданской жизни которого проникнуты идеей служения Богу, которое находилось в неразрывной связи с новозаветным Царством Божиим.

"Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем..."

Когда Елизавете исполнилось время родить, и родственники, и соседи сорадовались радости, которая переполняла ее, и в восьмой день собрались у нее дома, чтобы совершить установленный еще при Аврааме (Быт. 17:11-14) и требуемый законом (Лев. 12:3) обряд обрезания. Через этот обряд новорожденный вступал в общество избранного народа Божия, и потому день обрезания считался радостным семейным праздником. При обрезании новорожденному давалось имя, обыкновенно в честь кого-нибудь из старших родственников, поэтому не могло не вызвать всеобщего недоумения желание матери назвать своего сына Иоанном. Евангелист подчеркивает это обстоятельство очевидно потому, что оно чудесно: желание Елизаветы назвать сына Иоанном явилось плодом внушения Святого Духа. За решением обратились к отцу, а тот, все еще немой, на дощице, намазанной воском, написал: "Иоанн имя ему." Все были крайне удивлены совпадением в желаниях матери и отца назвать сына именем, которого не было ни у кого из их родственников. И тотчас же, по предсказанию Ангела, разрешились уста Захарии, и он в пророческом вдохновении, уже предвидя наступление Царства Мессии, стал прославлять Бога, посетившего народ Свой, и сотворившего избавление ему, Того, Который "Воздвиг рог спасения в дому Давида, отрока Своего," Как некогда в Ветхом Завете преступники, спасаясь от мстителей, прибегали к жертвеннику всесожжения и, ухватившись за его рог, считались неприкосновенными (3 Цар. 2:28), так и весь род человеческий, угнетаемый грехами и преследуемый Божественным правосудием, находит себе спасение в Иисусе Христе. И это спасение - не столько избавление Израиля от политических врагов, как думало в то время большинство евреев, особенно книжников и фарисеев, сколько исполнение завета Божия, данного ветхозаветным праотцам; то исполнение, которое даст возможность всем верным израильтянам служить Богу "в святости и правде." Под словом "правда" подразумевается здесь оправдание Божественными средствами через вменение человеку искупительных заслуг Христовых; под словом "святость" - внутреннее исправление человека, достигаемое усилиями самого человека при содействии благодати. Далее Захария предрекает сыну своему будущее, предсказанное Ангелом, говоря, что сын его наречется пророком Всевышнего и будет предтечей Божественного Мессии, указывает и цель служения Предтечи в том, чтобы подготовить людей к пришествию Мессии и дать уразуметь народу израильскому, что спасение его состоит ни в чем ином, как именно в прощении грехов. Поэтому Израиль должен искать не мирского величия, о чем мечтали тогда духовные вожди, а праведности и прощения грехов. Прощение же грехов придет "по благоутробному милосердию Бога нашего, которым посетил нас Восток свыше," то есть Мессия-Искупитель, каковым именем Его называли еще пророки Иеремия (25:5) и Захария (3:8 и 6:12).

По преданию слух о рождении Иоанна Предтечи дошел до подозрительного царя Ирода, и когда пришли в Иерусалим волхвы с вопросом о месте рождения Царя Иудейского, Ирод вспомнил о сыне Захарии и, издав приказ об избиении всех младенцев, послал убийц и в Иутту. Елизавета, узнав об этом, скрылась с сыном в пустыню. Ирод, рассерженный тем, что слуги его не могут найти младенца Иоанна, послал к Захарии в храм узнать, где спрятал он своего сына. Захария ответил, что он служит теперь Господу Богу Израилеву и не знает, где его сын. Он повторил тоже самое и после угроз лишить его жизни и пал под мечами убийц между храмом и жертвенником, о чем вспоминает Господь в Своей обличительной речи к фарисеям (Матф. 23:35).

О рождестве Христовом и о событиях, связанных с ним, повествуют нам только два Евангелиста: св. Матфей и св. Лука. Св. Матфей сообщает об откровении тайны воплощения праведному Иосифу, о поклонении волхвов и бегстве семейства в Египет и об избиении вифлеемских младенцев, а св. Лука более подробно описывает обстоятельства, при которых родился Христос Спаситель в Вифлееме, и поклонении пастырей.

Св. Матфей сообщает о том, что вскоре после обручения Пресвятой Девы со старцем Иосифом, "прежде, нежели сочетались они," то есть прежде заключения полного настоящего брака между ними, Иосифу стало ясным состояние зачатия во чреве, в котором находилась обрученная ему Мария. Будучи праведным, а значит справедливым и милосердным, Иосиф не захотел обличить мнимого Ее преступления перед всеми, чтобы не подвергать Ее позорной и мучительной смерти согласно закону Моисея (Второзак. 22:23-24), а намеревался тайно отпустить Ее от себя без оглашения причины. Но когда он помыслил это, явился ему Ангел Господень и объяснил, что "Родившееся в Ней есть от Духа Святого," а не плод тайного греха. Далее Ангел говорит: "Родит же Сына, и наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их»; имя Иисус, по-еврейски Иегошуа, значит - Спаситель. Чтобы Иосиф не сомневался в истинности сказанного, Ангел ссылается на древнее пророчество Исаии, которое свидетельствует о том, что это великое чудо бессеменного зачатия и рождение от Пресвятой Девы Спасителя мира было предопределено в предвечном совете Божием: "Се, Дева во чреве примет, и родит Сына..." (Исаия 7:14). Не следует думать, что пророчество не исполнилось, если пророк говорит: "нарекут ему имя Эммануил," а Рожденного от Девы Марии нарекли Иисусом. Эммануил - имя не собственное, а символическое, означающее "с нами Бог," то есть, когда совершится это чудесное рождение от Девы, люди будут говорить: "С нами Бог"; ибо в Его лице Бог сошел на землю и стал жить с людьми - это лишь пророческое указание на Божество Христово, указание на то, что этот чудесный Младенец будет не простым человеком, но Богом. Убежденный словами Ангела Иосиф "принял жену свою," то есть отказался от намерения отослать Ее от себя, оставил жить в своем доме как жену, и "не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего первенца." Это не значит, будто после рождения Иисуса он "познал" Ее и стал жить с Ней как с женой. Справедливо замечает Златоуст, что просто невероятно допустить, чтобы такой праведник, каким был Иосиф, решился бы "познать" Пресвятую Деву после того, как Она так чудесно сделалась матерью. В греческом тексте слово "эос" и в церковнославянском - "дондеже," означающие пока, до того как, никак нельзя понимать так, как хотят понимать их те, кто не чтит Пресвятой Девы: протестанты и сектанты; будто до рождения Иисуса Иосиф "не знал" Ее, а потом "познал." Он совершенно никогда не знал Ее. В Священном Писании слово "эос" употребляется, например, в описании об окончании потопа: "не возвратился ворон в ковчег доколь ("эос") не иссякла вода от земли" (Быт. 6:8), но ведь он и потом не возвратился. Или также, например, слова Господа: "Я с вами во все дни до ("эос") скончания века" (Мат. 28:20); ведь не значит же это, справедливо замечает блаженный Феофилакт, что после скончания века Христос уже не будет с нами. Нет! Тогда-то именно тем более будет.

Подробнее всего об обстоятельствах Рождества Христова и о времени, когда произошло оно, говорит св. Евангелист Лука. Рождество Христово он приурочивает к переписи всех жителей Римской Империи, проведенной по велению "кесаря Августа," то есть римского императора Октавиана, который получил от римского сената титул Августа - "священного." К сожалению, точной даты этой переписи не сохранилось, но время правления Октавиана Августа, личности, хорошо известной в истории, дает нам возможность хотя бы приблизительно, а при помощи других данных, о которых будет сказано дальше, с точностью до нескольких лет определить год Рождества Христова. Принятое у нас теперь летоисчисление "от Рождества Христова" было введено в VI-м веке римским монахом Дионисием, названным Малым. В основание своих исчислений Дионисий поставил тот расчет, что Господь Иисус Христос родился в 754-м году от основания Рима, но, как показали более тщательные исследования, расчет его оказался ошибочным: Дионисий указал год, по крайней мере, на пять лет позже действительного. Однако, эта дионисианская эра, предназначавшаяся в начале только для церковного употребления, с 10-го века стала общераспространенной в христианских странах и принята в гражданском летоисчислении, хотя и признается ошибочной всеми хронологами. Действительный год Рождества Христова можно определить более точно на основании нижеследующих данных из Евангелия:

1. Время царствования Ирода Великого. Из Матф. 2:1-18 и Луки 1:5 совершенно ясно, что Христос родился, когда Ирод был у власти. Царствовал же он с 714-го года от основания Рима и умер в 750-м, за восемь дней до Пасхи, вскоре после лунного затмения. По вычислениям астрономов затмение это произошло в ночь с 13 на 14 марта, и иудейская Пасха приходилась в том году на 12 апреля. Следовательно, Ирод умер в начале апреля 750-го года от основания Рима, то есть, по крайней мере на четыре года раньше нашей эры.

2. Народная перепись, упомянутая у Луки 2:15, начата эдиктом Августа в 746-м году от основания Рима. В Иудее эта перепись началась еще при Ироде, потом приостановлена в следствии его смерти и была продолжена и закончена в то время, когда Сирией управлял Квириний, упоминаемый в Евангелии от Луки 2:2. В результате переписи в Палестине произошло народное восстание, и зачинщика его, Февду, сожгли по велению Ирода 12 марта 750-го года от основания Рима. Следовательно, перепись началась немного раньше.

3. Правление Тиверия Кесаря, в пятнадцатый год которого, по свидетельству св. Луки 3:1, св. Иоанн Креститель выступил на проповедь, а "Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати" (Луки 3:23). Август принял Тиверия в соправители за два года до своей смерти в январе 765-го года от основания Рима, и, следовательно, 15-й год его царствования начинался в январе 779-го. Так как по выражению ев. Луки, Господу Иисусу в то время было лет "тридцать," то следовательно, Он родился в 749г.

4. Астрономические исчисления показывают, что годом крестной смерти Христа Спасителя мог быть только 783 г., (а она, по данным Евангелия, произошла в тот год, когда еврейская Пасха наступила вечером в пятницу). А так как Господу в то время шел тридцать четвертый год от рождения, то, следовательно, родился Он в 749 году от основания Рима.

По недостатку данных в Четвероевангелии нельзя точно определить и день Рождества Христова. Восточная Церковь первоначально праздновала его в один день с Богоявлением под общим названием "Епифания" - "Явление Бога в мир" - 6 января. В Западной же Церкви Рождество Христово издавна праздновалось 25 декабря. С конца IV-го века и Восточная Церковь начала отмечать этот день 25 декабря. Дата эта была выбрана по следующим соображениям.

Есть предположение, что Захария был первосвященником и что явление Ангела было ему за завесой во Святая святых, куда первосвященник входил лишь один раз в году - в день очищения. Этот день приходится по нашему календарю на 23 сентября, каковой день и стали считать днем зачатия Предтечи. На шестой месяц после этого произошло Благовещение Пресвятой Девы Марии, которое стали праздновать 25 марта, а через девять месяцев, то есть 25 декабря, родился Господь Иисус Христос. Однако, ничто не подтверждает тот факт, что Захария был первосвященником, поэтому более вероятно другое, символическое, объяснение. Древние считали, что Христос, как второй Адам, был зачат от Пресвятой Девы во время весеннего равноденствия - 25 марта, когда, по древнейшему преданию был создан и первый Адам. Явился же миру Христос-свет, солнце правды, через девять месяцев во время зимнего солнечного поворота, когда день начинает увеличиваться, а ночь - уменьшаться. В соответствии с этим, зачатие Иоанна Крестителя, который был на шесть месяцев старше Господа, положено праздновать 23 сентября, во время солнечного равноденствия, а рождение его - во время солнечного поворота, 24 июня, когда дни начинают сокращаться. Еще святой Афанасий указывал на слова Иоанна Крестителя в Иоан. 3:30: "Ему должно расти, а мне умаляться."

У некоторых вызывает смущение замечание Евангелиста Луки о том, что перепись, во время которой родился Христос, "была первая в правление Квириния Сириею," тогда как по историческим данным Квириний был правителем Сирии спустя уже 10 лет после Рождества Христова. Скорее всего, недоразумение это разрешается таким образом: при переводе с греческого текста (и для этого есть сильные основания) вместо слова "сия" следовало бы поставить "самая" перепись. Указ о переписи был издан Августом еще до Рождества Христова, но из-за начавшихся народных волнений и смерти Ирода она была приостановлена и окончена лишь через десять лет уже в во время правления Квириния. Есть также данные, что Квириний дважды был правителем Сирии, и перепись, начатая в первое его правление, была закончена уже во второе, почему Евангелист и называет перепись, во время которой родился Господь, "первой."

Каждый должен был записаться "в своем городе." Римская политика всегда примерялась к обычаям побежденных, а еврейские обычаи требовали, чтобы запись велась по коленам, родам и племенам, для чего каждому требовалось явиться на перепись в тот город, где некогда жил глава его рода. А так как Иосиф был из рода царя Давида, он и должен был отправиться в Вифлеем - в город, где родился Давид. В этом виден замечательный промысел Божий: согласно предсказанию древнего пророка св. Михея 5:2, Мессии надлежало родиться в этом городе. По римским же законам в побежденных странах наравне с мужчинами и женщины подлежали поголовной переписи. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Пресвятая Дева Мария, в Ее положении, сопутствовала хранителю Своей девственности - старцу Иосифу, тем более, что Она, несомненно знавшая пророчество св. Михея, не могла не усмотреть в указе о переписи промыслительного действия Божия, направляющего Ее в Вифлеем.

"И родила Сына Своего первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице." Евангелист подчеркивает, что Пресвятая Дева Сама спеленала Своего новорожденного Младенца: значит роды были совершенно безболезненными. Опять же, "первенцем" Сын Ее называется не потому, что после Него у Пресвятой Девы были другие дети: по закону Моисея первенцем назывался всякий перворожденный младенец мужского пола, хотя бы был он и единственным в семье. Из-за множества путешественников, приехавших раньше, а больше из-за своей бедности, св. семейство вынуждено было поселиться в одной из пещер, какими богата Палестина и куда пастухи сгоняли скот в ненастную погоду. Здесь-то и родился Божественный Мессия, положенный, вместо детской колыбели, в ясли, приняв тем самым от самого Своего рождения крест унижений и страданий для искупления человечества и самым Своим рождением давая нам урок смирения, этой высочайшей добродетели, которой Он потом постоянно учил Своих последователей. По древнему преданию во время рождения Спасителя около яслей стояли вол и осел, как бы знаком того, что "вол знает владетеля своего, и осел ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет" (Исаи 1:3).

Но не одно унижение сопровождало рождение и всю земную жизнь Спасителя, а также и отблески Его Божественной славы. Пастухам, может быть, тем самым, которым принадлежала пещера и которые, благодаря хорошей погоде, ночевали в поле, явился Ангел Господень, осиянный Божественной славой, и возвестил им "великую радость" о рождении во граде Давидовом Спасителя, "Который есть Христос Господь." Здесь важно отметить слова Ангела о том, что эта "великая радость" будет "всем людям," то есть что Мессия пришел не для одних евреев, но для всего человеческого рода. Ангел при этом дал и "знамение," то есть знак, по которому они могут узнать Его: "Найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях." И как бы в подтверждение истинности слов Ангела явилось "многочисленное воинство небесное," целый сонм Ангелов, воспевавших дивную хвалу новорожденному Богомладенцу - Мессии: "Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение." Ангелы славят Бога, пославшего в мир Спасителя; они воспевают мир, который водворится в душах людей, уверовавших в Спасителя; они радуются за людей, которым возвращено Божие благоволение. Вышние силы, безгрешные вечные духи, непрестанно славят в небесах своего Творца и Господа, но в особенности они прославляют Его за чрезвычайное проявление Его Божественной благости, что и есть домостроительство Божие. Мир, принесенный на землю воплотившимся Сыном Божиим, нельзя смешивать с обыкновенным человеческим спокойствием и благосостоянием. Это есть мир совести в душе человека-грешника, искупленного Христом Спасителем, мир совести, примирения с Богом, с людьми и с самим собой. И лишь поскольку этот мир Божий, превосходящий всякий ум (Фил. 4:7), водворяется в душах людей, уверовавших во Христа, постольку и внешний мир становится достоянием человеческой жизни. Искупление проявило все величие Божественного благоволения, Божией любви к людям. Поэтому смысл славословия Ангелов в этом: достойно славят Бога небесные духи, ибо на земле водворяется мир и спасение, так как люди сподобились особенного Божьего благословения.

По прошествии восьми дней над новорожденным Богомладенцем был совершен, согласно закону Моисея (Лев. 12:3), обряд обрезания и дано Ему нареченное Ангелом имя Иисус, что значит - Спаситель.

Во-первых, чтобы этим "исполнить всякую правду" (Матф. 3:15) и показать пример совершенного подчинения закону Божию. А во-вторых, это было необходимо для будущего служения Мессии в глазах Его народа: необрезанный, Он не мог бы находиться в обществе народа Божия, Он не смог бы входить ни в храм, ни в синагогу, не мог бы иметь влияния на народ, ни быть признанным Мессией. Равно как и Пресвятая Матерь Его, не очистившись, не могла бы считаться истинной израильтянкой. Тайна непорочного зачатия и безгреховного рождения почти никому не была известна тогда, а потому все, требуемое законом, должно было быть исполнено в точности.

В храме при принесении Богоматерью жертвы и выкупа находился праведный и благочестивый старец Симеон, ждавший "утехи Израилевой," то есть обещанного Богом Мессию, явление Которого должно было принести утешение израильтянам (см. Исаия 40:1). Евангелист сообщает нам только то, что ему, Симеону, Святым Духом было предсказано не увидеть смерти своей до того, пока не сподобится он узреть ожидаемой им "утехи," то есть Христа Господня. Однако, по древнему преданию, Симеон был одним из семидесяти двух старцев, которые по поручению египетского царя Птоломея переводили священные книги с древнееврейского языка на греческий. Симеону пришлось переводить книгу пророка Исаи, и он усомнился в пророчестве о рождении Эммануила от Девы (Исаи 7:14), и тогда явился ему Ангел и предсказал, что он не умрет до тех пор, пока не увидит своими собственными глазами исполнение этого пророчества. По внушению Духа Божия он пришел в храм, очевидно туда, где был жертвенник всесожжения, и в принесенном Пресвятой Девой Младенце узнал Мессию-Христа. Старец взял Его в объятия свои, и из его уст излилась вдохновенная молитва благодарности Богу за возможность узреть в лице этого Младенца спасение, уготованное для человечества. "Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром" произнес старец; с этой минуты порвалась связь, державшая его в жизни, и Ты, Владыко, отпускаешь меня из этой жизни в другую новую жизнь, "по глаголу Твоему," по предсказанию, данному мне от Тебя Святым Твоим Духом, "с миром," "ибо видели очи мои спасение Твое." Спасение, обещанное Богом миру через Искупителя-Мессию, которого я сподобился узреть, спасение, "Которое Ты уготовал пред лицом всех людей." Евангелист подчеркивает, что спасение уготовано не только для евреев, но и для всех народов. Это спасение есть "Свет к просвещению язычников" и "слава народа Божия Израиля," как вышедшая из его среды. Иосиф и Матерь Божественного Младенца дивились, вероятно, тому, что везде находились люди, которым Бог открывал тайну об этом Младенце.

Возвращая Младенца Матери и благословив Ее и Иосифа, по праву глубокого старца, на котором, очевидно, почивал Дух Святой, Симеон в пророческом вдохновении предрекает, что Младенец сей будет предметом споров и пререканий между последователями Его и врагами: "Да откроются помышления многих сердец," то есть, в зависимости от различности отношения людей к этому Младенцу, обнаружатся их сердечные расположения, настроения души: те, кто любит истину и стремится творить волю Божию, тот уверует во Христа, а те, кто любит зло и дела тьмы, тот возненавидит Христа и будет в оправдание своей злобы всячески клеветать на Него. Это, собственно, и исполнилось уже на примере книжников и фарисеев и исполняется до нашего времени на примере всех безбожников и христоненавистников. Для уверовавших в Него Он лежит "на восстание," или на вечное спасение, а для не уверовавших - "на падение," или на вечное осуждение их, на вечную погибель. Симеон прозревает духом и те страдания, которые придется претерпеть и Пречистой Матери за Ее Божественного Сына: "И Тебе Самой оружие пройдет душу."

Присутствовала при этом и Анна, "дочь Фануилова," которую Евангелист называет пророчицей за особенные действия в ней Святого Духа и за дар вдохновенной речи, которым обладала она. Евангелист, очевидно, хвалит ее, как честную вдовицу, посвятившую себя Богу, после того, как она, прожив с мужем всего 7 лет, дожила до 84-х летнего возраста, не отходя от храма, "постом и молитвою служа Богу день и ночь." Она тоже, подобно Симеону, восславила Господа и, видимо, в пророческом вдохновении повторила примерно то же самое, что сказал старец, всем, ожидающим избавления в Иерусалиме, то есть ждавшим пришествия Мессии.

Когда родился Иисус "в Вифлееме Иудейском," пришли в Иерусалим волхвы с востока. Иудейским Вифлеем называется здесь потому, что был и другой Вифлеем, в Галилее, в колене Завулоновом. Волхвы, пришедшие поклониться Христу, были не то, что обычно подразумевается под этим названием, то есть не кудесники и не волшебники, творящие ложные чудеса, вызывающие духов, вопрошающие мертвых (Исх. 7:11 или Втор. 18:11), которых осуждает Слово Божие. То были люди ученые, тайновидцы, обладавшие большими знаниями, подобные тем, над которыми начальствовал Даниил в стране Вавилонской (Дан. 2:48). Они по звездам судили о будущем, изучали тайные силы природы. Такие волхвы в Вавилоне и Персии пользовались большим уважением, бывали жрецами и советниками царей. Евангелист говорит, что они пришли "с востока," не называя, из какой именно страны. По одним предположениям, этой страной была Аравия, по другим - Персия, по третьим - Халдея. Но употребленное Евангелистом слово магос - персидское, поэтому наиболее вероятно, что пришли они из Персии или же из страны, составлявшей прежде Вавилонское царство, так как там во время семидесятилетнего пленения иудеев предки этих волхвов, могли слышать от иудеев, что они ждут Великого Царя, Избавителя, Который покорит весь мир; там же жил пророк Даниил, предсказывавший о времени пришествия этого Великого Царя; там же могло сохраниться и предание о пророчестве волхва Валаама, предсказавшего восхождение звезды от Иакова (см. Числа 24:17).

Кровожадный Ирод, решивший уничтожить своего новорожденного, как он думал, соперника, созывает первосвященников и книжников и прямо задает им вопрос о месте рождения Царя Иудейского, Мессии: "Где должно родиться Христу?" Книжники тотчас же указали ему на всем известное пророчество Михея 5:2, приводя его не буквально, но сходно по смыслу, о том, что Мессия должен родиться в Вифлееме. Вифлеем значит - дом хлеба, а Ефрафа - плодоносное поле; названия, характеризующие особенное плодородие земли. В подлинном пророчестве Михея замечательно указание, что Мессия только "произойдет" из Вифлеема, но не будет жить там, и что действительное Его "происхождение от начала, от дней вечных" (Мих. 5:2). Ироду для верного исполнения его кровавого замысла хотелось еще также знать и время рождения Царя Иудейского и он призывает к себе волхвов, чтобы тайно допросить их о времени явления звезды, а затем посылает их в Вифлеем с тем, чтобы они, вернувшись, рассказали все, что узнают о Новорожденном. Когда волхвы отправились в Вифлееем, то звезда, которую они увидели на востоке, шла перед ними, указывая верный путь, пока не остановилась над тем местом, где находился новорожденный Младенец.

Что это была за звезда? - На этот счет существуют различные мнения. Св. Златоуст и блаж. Феофилакт думали, что это была некая Божественная и Ангельская сила, явившаяся в виде звезды. Что касается той звезды, которую все видели на востоке, многие полагают, что то была настоящая звезда, поскольку многие великие события в мире нравственном часто предварялись какими-нибудь знамениями и в видимой природе. Интересно что, согласно вычислениям знаменитого астронома Кеплера, в год рождения Христа Спасителя было необыкновенно редкое совпадение в одной точке трех наиболее ярких планет, Юпитера, Марса и Сатурна, создавшее видимый эффект в виде необычайно яркой звезды. Это небесное явление, известное в астрономии под названием соединение планет, совпало с великим событием рождения на земле Сына Божия - Мессии, и в этом, конечно, проявление промысла Божия, призвавшего таким путем ученых язычников на поклонение родившемуся Мессии. Чудесный смысл этого прихода волхвов из далекой страны прекрасно объясняет св. Златоуст: "Так как иудеи, непрестанно слыша Пророков, возвещавших о пришествии Христовом, не обращали на это особенного внимания, то Господь внушил варварам прийти из отдаленной страны, расспрашивать о Царе, родившемся у иудеев, и уже те от персов узнают то, чему не хотели научиться у пророков."

Но, конечно, та звезда, которая указывала волхвам путь от Иерусалима до Вифлеема и затем "остановилась над тем местом, где был Младенец," уже не была ни настоящей звездой, ни планетой, а совершенно особым чудесным явлением. Увидев эту звезду, волхвы "возрадовались радостью весьма великою," несомненно потому, что в явлении этой звезды нашли новое подкрепление своей веры в действительное рождение необыкновенного Младенца. Далее сказано о волхвах, что они пришли в "дом" и там, "падши, поклонились" Новорожденному. Следовательно, волхвы пришли уже не в ту пещеру, в которой Христос родился; Младенец с Матерью могли к тому времени уже переселиться в обыкновенный дом. "Открывши сокровища свои," волхвы "принесли Ему дары: золото, как Царю, ладан, как Богу, и смирну, как человеку, имеющему вкусить смерть." Получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, замыслившему умертвить Богомладенца, волхвы иным путем, то есть не через Иерусалим, ушли в свою страну, вероятно, на юг от Вифлеема.

После ухода волхвов Ангел Господень, явившись во сне Иосифу, повелел ему, взяв Младенца и Матерь Его, бежать в Египет, что тот и исполнил, отправившись туда ночью. Египет находится на юго-западе от Иудеи, и до границы с ним надо было идти 100 верст. Он тоже был тогда римской провинцией, и в нем жило много иудеев; они имели там свои синагоги, но туда не простиралась власть Ирода, и святое семейство, остановившись у своих соотечественников, могло чувствовать себя в безопасности. На вопрос, почему Христос не спас Сам Себя от иродовых убийц, св. Златоуст отвечает: "Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать за Человека" (Бес. на Матф. 7). О путешествии святого семейства в Египет сохранилось множество замечательных преданий. Одно из них гласит, что, когда Иосиф с Богомладенцем и Его Матерью вошли в идольский храм, где было 365 идолов, то все идолы пали на землю и разбились: так исполнилось над ними слово пророческое "Господь воссядет на облаке легком" (на руках Пречистой Девы Марии), "и потрясутся от лица Его идолы Египетские" (Исаи 19:1). В том, что Младенец-Иисус должен был бежать именно в Египет и затем вернуться оттуда, св. Евангелист видит исполнение пророчества Осии: "Из Египта вызвал Сына Моего" (11:1). У пророка слова эти относятся, собственно, к исходу еврейского народа из Египта, но так как избранный Богом народ еврейский был прообразом истинного первородного и единственного Сына Божия Иисуса Христа, то вывод еврейского народа из Египта послужил прообразом воззвания из Египта же Иисуса Христа. Как отмечает святой Златоуст, в событиях Ветхого Завета все имело значение прообразов, все послужило прообразами событий новозаветных.

Ирод разгневался, когда волхвы не вернулись в Иерусалим, счел себя "поруганным," осмеянным ими. Это привело его в еще большую ярость. Узнав от волхвов, что звезда явилась им больше года назад, он сделал вывод, что Младенец теперь если и старше года, то моложе двух лет, а потому издал жестокий указ избить в Вифлееме и его окрестностях всех младенцев "от двух лет и ниже," в расчете, что в числе их окажется и Иисус Христос. По преданию, убито было 14 000 младенцев, память которых, как мучеников за Христа, св. Церковь празднует ежегодно 29 декабря. Подобная жестокость была совершенно в характере Ирода, о котором, по свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия, известно, что он из пустой подозрительности велел задушить свою жену и умертвить трех своих сыновей. Когда об этом доложили Августу, он сказал: "У Ирода лучше быть животным, чем сыном." До сих пор в окрестностях Вифлеема показывают гроты, в которых скрывались матери с младенцами на руках, пытаясь спасти их от воинов Ирода, и где они были умерщвлены вместе со своими детьми. В избиении младенцев св. Евангелист видит исполнение пророчества Иеремии: "Голос слышен в Раме; вопль и горькое рыдание" (Иер. 31:15). В этих словах пророк Иеремия описывает бедствия и скорбь иудейского народа, отводимого в вавилонский плен и собранного предварительно в Раме, в небольшом городке колена Вениаминова, на севере от Иерусалима. Пророк Иеремия, очевидец этого события, изображает его, как плач праматери Рахиль о чадах своих, отводимых на смерть. Св. Матфей видит в этом прообраз действительной гибели чад Рахили, погребенной вблизи Вифлеема.

Дo выхода Своего на общественное служение человеческому роду Господь Иисус Христос пребывал в безвестности. За этот период времени Евангелист Лука приводит единственный факт из Его жизни. Так как писал он свое Евангелие "по тщательном исследовании всего начала," то надо полагать, что других таких же выдающихся фактов в жизни Господа за этот ранний период не было. Общую характеристику этого периода св. Лука дает нам в таких словах: "Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости; и благодать Божия была на Нем." Это и понятно, так как отрок Иисус был не только Богом, но и человеком, и, как человек, подлежал обычным законам человеческого развития. Только по мере развития своего, человеческая мудрость отражала или вмещала в себе всю глубину и полноту Божественного ведения, которой обладал отрок Иисус, как Сын Божий.

И вот, когда отроку Иисусу исполнилось 12 лет, эта Божественная мудрость впервые ярко проявила себя. По закону Моисея (Втор. 16:16), все евреи мужского пола обязаны были три раза в год являться в Иерусалим на праздники Пасхи, Пятидесятницы и Кущей; исключение делалось только для детей больных. Особенно строго требовалось посещение Иерусалима на Пасху. Отрок, достигший 12 лет, становился "Чадом закона": с этого времени он должен был изучать все требования закона и исполнять его предписания, в частности, ходить в Иерусалим на праздники. Св. Лука говорит, что "родители" Иисуса каждый год ходили в Иерусалим. Тайна рождения Богомладенца оставалась сокровенной: Пресвятая Дева Мария и старец Иосиф не считали нужным и полезным открывать ее; и в глазах жителей Назарета Иосиф был мужем Марии и отцом Иисуса. Евангелист употребляет это выражение применительно к общественному мнению. В другом же месте (3:23) он прямо говорит о том, что Иосифа только считали отцом Иисуса, и, следовательно, на самом деле он не являлся таковым.

Празднование Пасхи продолжалось 8 дней, после чего богомольцы возвращались по домам, обыкновенно группами. Иосиф и Мария не заметили, как отрок Иисус остался в Иерусалиме, полагая, что Он идет где-то поблизости от них в другой группе, с родственниками или знакомыми. Видя же, что Он долго не присоединяется к ним, они начали искать Его и, не найдя, в тревоге вернулись в Иерусалим, где только через три дня (надо полагать, со дня своего выхода из Иерусалима) нашли Его в храме, сидящего среди учителей, слушающего и вопрошающего их. Это происходило, вероятно, в одном из притворов храма, где раввины собирались, рассуждая друг с другом и с народом, поучая в законе всех желавших слушать их. В этой беседе отрок Иисус уже проявил Свою Божественную мудрость, почему все слушавшие и удивлялись разуму и ответам Его. Богоматерь, высказав Ему их тревогу за Него, называет Иосифа отцом Иисуса, поскольку иначе Она и не могла назвать его, так как в глазах всех Иосиф был отцом. На слова Матери отрок Иисус впервые открывает Свое назначение - исполнить волю пославшего Его и поправляет Мать Свою, указывая, что не Иосиф Его отец, но Бог: "Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?" Но ни Мать Иисуса, ни Иосиф не поняли этих слов Его, потому что и им еще не была вполне открыта тайна дела Христа на земле. Однако "Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем," - это был особенно памятный для Нее день, когда Сын Ее впервые дал знать о Своем высоком предназначении. Так как еще не настало время общественного служения Иисуса, то Он послушно пошел с ними в Назарет и, как отмечает Евангелист, "был в повиновении у Своих земных родителей," разделяя, вероятно, труды Своего мнимого отца Иосифа, который был плотником. Возрастая, преуспевал Он в мудрости, и для внимательных все яснее становилась особая любовь Божия к Нему, что и привлекало к Нему и любовь людей.