Кто с постоянством и благоговением занимается внимательной молитвой,
произнося слова ее громко или шепотом, смотря по надобности, и заключая
ум в слова, кто при молитвенном подвиге постоянно отвергает все помыслы
и мечтания, не только греховные и суетные, но по-видимому и благие, тому
милосердый Господь дарует в свое время умную, сердечную и душевную
молитву.
Брат! Неполезно тебе преждевременное получение сердечной, благодатной
молитвы! Неполезно тебе преждевременное ощущение духовной сладости!
Получив их преждевременно, не приобретя предварительных сведений, с
каким благоговением и с какой осторожностью должно хранить дар благодати
Божией, ты можешь употребить этот дар во зло, во вред и погибель души
твоей
[1]. Притом собственными усилиями раскрыть в себе благодатную, умную
и сердечную молитву невозможно: потому что соединить ум с сердцем и
душой, разъединенные в нас падением, принадлежит единому Богу. Если же
будем безрассудно принуждать себя, и искать раскрытия одним собственным
усилием тех даров, которые ниспосылаются единственно Богом, то понесем
труды тщетные. И хорошо, если бы вред ограничивался потерей трудов и
времени! Часто гордостные искатели состояний, свойственных обновленному
естеству человеческому, подвергаются величайшему душевному бедствию,
которое святые Отцы называют прелестью. Это логично: самая основная
точка, от которой они начинают действие, ложна.. Как же от ложного
начала не быть и последствиям ложным? Таковые последствия, называемые
прелестью, имеют различные виды и степени. Прелесть бывает по большей
части прикрыта, а иногда и явна, нередко поставляет человека в состояние
расстроенное, вместе смешное и самое жалостное, нередко приводить к
самоубийству и конечной погибели душевной
[2]. Но прелесть, понятная для многих в ее явных последствиях,
должна быть изучаема, постигаема в самом ее начале: в мысли ложной,
служащей основанием всех заблуждений и бедственных душевных состояний. В
ложной мысли ума уже существует все здание прелести, как в зерне
существует то растение, которое должно произойти из него по насаждении
его в землю. Сказал святой Исаак Сирин: "Писание говорит: Не приидет
царствие Божие с со6людением
[3] ожидания. Те, которые подвизались с таким душевным залогом,
подверглись гордыни и падению. Но мы установим сердце в делах покаяния и
в жительстве, благоугодном Богу. Дары же Господа приходят сами собой,
если сердечный храм будет чист, а не осквернен. То, чтобы искать с
наблюдением, говорю, высоких Божиих дарований, отвергнуто Церковью
Божией. Предпринявшие это, подверглись гордыни и падению. Это не
признак, что кто-либо любит Бога, но недуг души. И как нам домогаться
высоких Божиих дарований, когда Божественный Павел хвалится скорбями и
признает высшим Божиим даром общение в страданиях Христовых!"
[4]
Положись в молитвенном подвиге твоем вполне на Бога, без Которого
невозможно даже малейшее преуспеяние. Каждый шаг к успеху в этом подвиге
есть дар Божий. Отвергнись себя и отдайся Богу, да творит с тобой, что
хочет. А хочет Он, Всеблагий, даровать тебе то, что ни на ум, ни на
сердце наше не взыде
[5]: хочет даровать такие блага, каких наш ум и сердце, в падшем их
состоянии, не могут даже представить себе. Невозможно, невозможно не
стяжавшему чистоты по лучить о духовных дарах Божиих ни малейшего
понятия ни посредством воображения, ни посредством сличения с
приятнейшими душевными ощущениями, какие только известны человеку! С
простотой и верой возложи попечение свое на Бога. Не послушайся
представления лукавого, который еще в раю говорил праотцам нашим:
будете, яко бози
[6]. Ныне он же предлагает тебе безвременное и гордое стремление к
приобретению духовных дарований сердечной молитвы, которые, повторяю,
подает один Бог, которым определено свое время и свое место. Это место -
весь сосуд, как душевный, так и телесный, очищенный от страстей.
Позаботимся освободить храм - душу и тело - от идолов, от
жертвоприношений идолам, от идоложертвенного, от всего, что принадлежит
к кумирослужению. Как святой пророк Илия свел на поток Киссов всех
жрецов и пророков Вааловых и там предал их смерти, так и мы погрузимся в
плач покаяния, и на блаженном потоке этом умертвим все начала,
принуждающие сердце наше приносить жертвы греху, все оправдания,
которыми оправдывается, извиняется такое жертвоприношение. Омоем алтарь
и все, что окружает его, слезами: удвоим, утроим омовение: потому что
нечистота душевная для омытия своего требует обильнейших слез. Алтарь да
будет устроен из камней во имя Господне - из ощущений, заимствованных
единственно из Евангелия; да не будет тут места для ощущений ветхого
человека, как бы они ни казались невинными и изящными
[7]. Тогда великий Бог низведет свой всесвятый огнь в сердца наши и
соделает наши сердца храмом благодатной молитвы, как Он изрек
Божественными устами Своими: Храм Мой, храм молитвы наречется
[8].
Сперва обратим внимание на страсти телесные, на употребление пищи и
на наиболее зависящие от излишества при этом употреблении блудные
стремления наши. Постараемся мудро устроить состояние плоти нашей, давая
ей столь много пищи и сна, чтобы она не изнемогла излишне и оставалась
способной к подвигам. Давая их столь мало, чтобы она постоянно носила в
себе мертвость, не оживая для движений греховных. По замечанию Отцов,
при употреблении пищи и сна много значит сделанный навык: почему очень
полезно приучить себя заблаговременно к умеренному, малому, по
возможности, их употреблению
[9]. Святой Исаак Сирин так выразился о посте и бдении: “Кто
возлюбил общение с этими двумя добродетелями в течение всего жития
своего, тот соделается наперсником целомудрия. Как начало всех зол есть
удовлетворение чрева и расслабление себя сном, возжигающие блудную
страсть, так и святой Божий путь и основание всех добродетелей есть пост
и бдение, и бодрствование в службе Божией при распятиии тела в течение
целой ночи отъятием у него сладости сна. Пост есть ограждение всякой
добродетели, начало подвига, венец воздержников, красота девства и
освящения, светлость целомудрия, начало христианского пути, мать
молитвы, источник целомудрия и разума, учитель безмолвия. Он
предшествует всем добрым делам. Как последует здравию очей желание
света, так посту, совершаемому с рассуждением, последует желание
молитвы. Когда кто начнет поститься, тогда от поста приходит к желанию
беседы с Богом в уме своем. Не терпит тело постящегося провести на
постели всю ночь. Когда печать пощений наложена на уста человека, тогда
помысл его поучается в умилении, сердце его источает молитву, лице его
облечено сетованием, далеко отстоят от него помышления постыдные.
Веселье не видится в глазах его, он - враг прихотям и пустым беседам.
Никогда не было видно, чтобы постящийся с рассуждением быль порабощен
злым пожеланием. Пост с рассуждением есть великий храм всех
добродетелей. Не радеющий о нем, не оставляет непотрясенной ни одной
добродетели. Пост есть заповедь, с самого начала данная естеству нашему
во охранение его при вкушении пищи, от нарушения поста пало созданное
начало бытия нашего. Откуда истекла пагуба, оттуда обратно начинают
подвижники шествовать к страху Божию, когда они начнут хранить закон
Божий"
[10]. Предающийся излишнему сну и чревоугодию не может не
оскверняться сладострастными движениями. Доколе волнуются этими
движениями душа и тело, доколе ум услаждается плотскими помыслами,
дотоле человек не способен к новым и неведомым ему движениям, которые
возбуждаются в нем от осенения его Святым Духом.
Сколько нужен пост для желающего заняться и преуспеть в умной
молитве, столько нужно для него и безмолвие или крайнее уединение -
вообще возможное удаление от скитания. Живя в монастыре, выходи из
монастыря как можно реже; при отлучках из монастыря, как можно скорее
возвращайся в монастырь; посещая город и село, со всей внимательностью
храни свои чувства, чтобы не увидеть, не услышать чего либо душевредного,
чтобы не получить нечаянной и непредвиденной смертоносной раны. В
монастыре знай церковь, трапезу и свою келью; в кельи к другим братиям
ходи только по уважительной причине, если можно - отнюдь не ходи;
посещай келью твоего наставника и духовного отца, если ты так счастлив,
что в наши времена нашел наставника; и то посещай своевременно и по
требованию нужды, а никак не от уныния и не для празднословия. Приучи
себя к молчанию, чтобы ты мог безмолвствовать и среди людей. Говори как
можно меньше, и то по крайней нужде. Тяжко претерпевать злострадание
безмолвия для привыкшего к рассеянности; но всякий, желающий спастись и
преуспеть в духовной жизни, непременно должен подчинить себя этому
злостраданию и приучить себя к уединению и безмолвию. После
кратковременного труда, безмолвие и уединение сделаются вожделенными по
причине плодов, которые не замедлит вкусить душа благоразумного
безмолвника. Преподобный Арсений Великий, находясь в миру, молил Бога,
чтобы Бог наставил его, как спастись, и услышал голос, провещавший ему:
“Арсений! Беги от человеков и спасешься”. Когда Преподобный поступил в
Египетский скит, в котором проводили жительство великие по святости
иноки, он снова молил Бога: "Научи меня спастись", - и услышал голос:
"Арсений! Беги, молчи, безмолвствуй: это корни безгрешия". Святой Исаак
Сирин говорит о преподобном Арсении Великом: "Молчание помогает
безмолвию. Как это? Живя в многолюдной обители, невозможно нам не
встречаться с кем-либо. Не мог избежать этого даже равноангельский
Арсений, более других возлюбивший безмолвие. Невозможно не встречаться
с отцами и братиями, живущими с нами; встреча эта случается
неожиданно: и в то время, когда кто идет в церковь, или в какое другое
место. Когда достоблаженный этот муж (преподобный Арсений) увидел все
это, и что ему, как жительствующему близ селения человеческого (хотя он
и жил в Египетском скиту, наполненном совершенными иноками), невозможно
было избежать по большей части сближения с мирскими людьми и иноками,
обитавшими в тех местах, тогда он научился от благодати этому способу -
постоянному молчанию. Если по необходимости он отверзал дверь кельи
своей для некоторых, то они утешались только лицезрением его - беседа и
потребность ее оставались излишними"
[11]. Говорить тот же святой Исаак: "Более всего возлюби молчание:
оно приближает тебя к плоду. Язык недостаточен к изложению тех благ,
которые рождаются от молчания. Сперва понудим себя к молчанию: тогда от
молчания рождается в нас нечто, наставляющее нас родившему его молчанию.
Да дарует тебе Бог ощутить нечто, рождаемое молчанием. Если ты начнешь
жить сим жительством, то не умею и сказать, какой свет воссияет тебе
отсюда. Не подумай, брат, что дивный Арсений, как сказывают о нем, что
когда входили к нему отцы и братия, приходившие видеть его, то он
принимал их молча и отпускал молча - поступал так только потому, что
хотел. Он поступал так потому, что сначала понудил себя на это делание.
Сладость некоторая рождается по времени в сердце от обучения деланию
сему, и с понуждением наставляет тело пребывать в безмолвии. В этом
жительстве рождаются нам множество слез и видение дивное"
[12]. Святой Исаак в 75 слове говорит: "В течение многого времени,
будучи искушаем десными и шуими, сам искусив себя многократно следующими
двумя образами жительства, приняв от противника (диавола) бесчисленные
язвы, сподобившись великих таинственных заступлений, я, вразумленный
благодатью Божией, приобрел многими годами и опытами опытное,
нижеследующее познание. Основание всех добродетелей, воззвание души из
плена вражия, путь, ведущий к Божественному свету и животу, заключается
в сих двух образах жительства: в том, чтобы в одном месте собрать себя в
себя, и непрестанно поститься. Это значит: установить себе премудро и
разумно правило воздержания чрева в постоянном, неисходном жилище, при
непрестанном упражнении и поучении о Боге. Отсюда проистекает покорность
чувств, отсюда трезвение ума, отсюда укрощение свирепых страстей,
движущихся в теле, отсюда кротость помыслов, отсюда движение светлых
мыслей, отсюда тщание к деланию добродетелей, отсюда высокие и тонкие
разумения, отсюда безмерные слезы во всякое время и памятование смерти,
отсюда то чистое целомудрие, которое отстоит от всякого мечтания,
искушающего ум; отсюда быстрозрение и острота уразумения далеко
отстоящих (т.е. добра и зла, могущих быть отдаленными последствиями
всякого делания); отсюда глубочайшие таинственные разумения, которые
постигает ум силой Божия Слова, и внутреннейшие движения, возникающие в
душе, и различение и рассуждение духов от святых сил, и истинных видений
от суетных мечтаний; отсюда страх путей и стезь в море мысли, отсекающий
нерадение и небрежение, отсюда пламень ревности, попирающий всякую беду,
возвышающий превыше всякого страха - та горячность, которая презирает
всякую похоть, и истребляет ее из мысли, производит забвение всякого
воспоминания о преходящем и о всем, принадлежащем сему миру, и веку.
Короче сказать, отсюда свобода истинного человека, радость и воскресение
души, упокоение ее со Христом в Царстве Небесном. Если же кто вознерадит
о сих двух образах жительства, тот да знает, что он не только лишил себя
всего вышесказанного, но и потрясает презрением сих двух добродетелей
основание всех добродетелей. Как сии две добродетели суть начало и глава
Божественного делания в душе, дверь и путь ко Христу, если кто удержит
их и претерпит в них, так, напротив, если кто оставит их и отступит от
них, тот приходит к двум противоположным им образам жительства, то есть,
к телесному скитанию и к бесстыдному чревообъядениио. Это - начала
противному сказанного выше, и устрояют место в душе для страстей”.
"Первое из этих начал прежде всего разрешает чувства, уже пришедшие в
повиновение, от уз, которыми они удерживались. Что же делается от этого?
Отсюда неподобающие и неожиданные приключения, близкие к падениям
[13], восстание сильных волн, лютое разжение, возбуждаемое зрением,
овладевающее телом и содержащее его в своей власти, удобные
поползновения в (принятом благочестивом) образе мыслей, неудержимые
помыслы, влекущие к падению, охлаждение теплоты к делам Божиим и
постепенное изнеможение в любви к безмолвию; наконец, совершенное
оставление начатого образа жизни, обновление забытых зол и научение
новым, дотоле неизвестным, по причине непрестанных новых встреч,
невольно и многообразно представляющихся зрению при переселении из
страны в страну, из места в другое место. Страсти, благодатью Божией уже
умерщвленные в душе и истребленные в уме забвением воспоминания о них,
опять начинают приходить в движение и понуждать душу к деланию их. Вот
что - не исчисляю подробно всего прочего - открывается (в иноке) от
первого начала, то есть, от скитания тела, по отвержении терпеливого
злострадания в безмолвии. Что же бывает и от другого начала, то есть,
когда начато будет дело свиней? В чем заключается дело свиней, как не в
оставлении чрева без устава для него, как не в непрестанном насыщении
его, без определенного времени для удовлетворения потребности его, в
противоположность обычаю словесных? Что последует за этим? Тяжесть
головы, значительное отягчение тела с ослаблением плеч. От этого
делается необходимым упущение в службе Божией, является леность, не
допускающая творить поклонов при молитвенном правиле, нерадение об
обычных коленопреклонениях, помрачение и хладность мысли, дебелость ума,
нерассудительность его по причине возмущения и особенного помрачения
помыслов, дебелый и густой мрак, распростертый на всей душе, обильное
уныние при всяком деле Божием, равно и при чтении, по причине
неспособности ко вкушению сладости Слова Божия, оставление нужнейших
упражнений; неудержимый ум, парящий по всей земле; накопление обильной
влаги во всех членах, нечистые мечтания ночью, представляющие
душескверные и непотребные образы, исполненные похоти, и в самой душе
исполняющие свое нечистое хотение. Постель окаянного сего, одеяния его и
самое тело оскверняются множеством постыдного истицания, истощающегося
из него, как из источника. И это случается с ним не только ночью, но и
днем; тело постоянно точит нечистоты, и оскверняет мысль, так что
человек по причине таких обстоятельств лишается надежды сохранить
целомудрие, ибо сладость скоктаний действует во всем теле его с
непрестанным и с нестерпимым разжением, и перед ним образуются
обольстительные мысленные образы, изображающие пред ним красоту,
раздражающие его во всякое время, и склоняют ум к сочетанию с собою (с
этими мысленными образами красоты). Без сомнения, он сочетается с ними
размышлением о них и похотением их, по причине омрачения
рассудительности его. Это то и есть, о чем сказал Пророк: “Таково
воздаяние сестры твоея Содомы, которая наслаждалась, вкушая хлеб до
сытости” и проч.
[14]. Но и следующее было сказано некоторым из великих мудрецов:
“Если кто будет питать тело свое, доставляя ему наслаждение, тот
ввергает душу свою в великую брань (борение). Таковой, если когда и
придет в себя, захочет понудить себя и удержать, то не сможет (сего
сделать) по причине чрезмерного разжения телесных движений, по причине
насилия и могущества раздражений и обольщений, пленяющих душу
похотениями своими”. Видишь ли здесь тонкость безбожных сил? Опять тот
же говорит: “Наслаждение тела, при его мягкости и влажности юношеских,
соделывается причиной скорого стяжания душой страстей, ее обымает
смерть, и таким образом она подпадает под суд Божий. Напротив того,
душа, непрестанно поучающаяся в памятовании своих обязанностей, почивает
в свободе своей, попечения ее умалены, она не заботится ни о чем
(временном), заботится о добродетели, обуздывая страсти и храня
добродетели, она находится постепенно в преуспеянии, в беспопечительной
радости, в животе благом и пристанище безбедном. Телесное же наслаждение
не только укрепляет страсти и восстанавливает их на душу, но даже
искореняет ее из ее оснований. При том возжигается им чрево к
невоздержанию и к блудным бесчинным ощущениям. Оно побуждают безвременно
употреблять пищу. Ратуемый им не хочет потерпеть небольшего голода,
чтобы возобладать собой, потому что он в плену у страстей”. Подобным
образом рассуждают и все святые Отцы, которых мы не приводим здесь,
чтобы не очень распространить Слово.
Оградив наше жительство снаружи воздержанием от излишества и
наслаждения при употреблении пищи и пития, оградив его зависящим от нас
уединением, то есть безвыходным пребыванием в монастыре и уклонением от
знакомства вне и внутри монастыря, обратим внимание на душевные страсти.
Обратим внимание прежде всего, по заповеди Господа, на гнев
[15], имеющий основанием своим гордость
[16]. Простим отцам и братиям нашим, близ и далече пребывающим,
живым и отшедшим, все оскорбления и обиды, нанесенные ими нам, как бы
эти обиды тяжки ни были. Завещал нам Господь: Егда стоите молящеся,
отпущайте, аще что имате на кого, да и Отец ваш, Иже есть на
небесех, отпустит вам согрешения ваша. Аще ли же вы не отпущаете, ни
Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешений ваших
[17]. Прежде всего помолись о врагах твоих и благослови их
[18], как орудия Божественного промысла, которыми воздано тебе за
грехи твои во время кратковременной земной жизни, чтобы избавить тебя от
заслуженного тобой воздаяния в вечности адскими муками. Когда ты будешь
поступать так, когда возлюбишь врагов своих, и будешь молить о них,
чтобы им дарованы были все блага, временные и вечные. тогда только
низойдет к тебе Бог на помощь, и ты поперешь молитвой твоей всех
супостатов твоих, вступишь умом в сердечный храм для поклонения Отцу
Духом и Истиной
[19]. Но если попустишь сердцу твоему ожесточиться памятозлобием и
оправдаешь гнев твой гордостью твоей, то отвратится от тебя Господь Бог
твой, и предан будешь в попрание под ноги сатане. Всеми скверными
помыслами и ощущениями он будет топтать тебя. ты не будешь в силах
воспротивиться ему
[20]. Если же Господь сподобит положить тебе в основание
молитвенного подвига незлобие, любовь, неосуждение ближних, милостивое
извинение их, тогда с особенной легкостью и скоростью победишь
противников твоих, достигнешь чистой молитвы.
Знай, что все страсти и все падшие духи находятся в ближайшем
сродстве и союзе между собой. Это сродство, этот союз - грех. Если ты
подчинился одной страсти, то чрез подчинение этой одной страсти ты
подчинился и всем прочим страстям. Если ты попустил пленить тебя одному
духу злобы, собеседованием с влагаемыми им помыслами и увлечением этими
помыслами или мечтаниями, то ты поступил в рабство ко всем духам. По
побеждении твоем, они будут передавать тебя друг другу, как пленника
[21]. Этому учат святые Отцы, этому учит самый опыт. Замечай за
собой, и увидишь, что, допустив себе в чем-либо победиться произвольно,
вслед за тем, в совсем ином, в чем бы ты и не хотел уступить победы,
будешь побуждаться невольно; дотоле, доколе тщательным покаянием не
восстановишь своей свободы. Положив в основание молитвенному подвигу
безгневие, любовь и милость к ближним, заповеданные Евангелием, с
решительностью отвергни всякую беседу с помыслами и всякое мечтание. На
встречу всем помыслам и мечтаниям говори: “Я всецело предал себя воле
Бога моего, и потому нет для меня никакой нужды разглагольствовать,
предполагать, предугадывать, ибо Господь близ. Ни о чем же
пецытеся, завещает Дух Святой мне вкупе со всеми истинно верующими
во Христа, но во всем молитвою и молением со
благодарением прошения ваша да сказуются к Богу”
[22]. Уцеломудритеся, то есть, отвергните пресыщение и
наслаждение, отвергните обманчивые помыслы и мечтания, и трезвитеся в
молитвах, все попечение ваше возвергше нань, (на Бога), яко Той
печется о вас
[23]. Хощу убо, да молитвы творят мужие, то есть, христиане,
усовершенствовавшиеся в молитвенном подвиге, на всяком месте,
воздеюще преподобныя руки, ум и сердце, очищенные от страстей,
исполненный смирения и любви, без гнева и размышления, то есть, будучи
чужды всякой злобы на ближнего, чужды сложения с помыслами и услаждения
мечтаниями
[24]. Возненавидь всяк путь неправды, и направишься ко
всем заповедям Господним
[25]. Путь неправды - беседа с помыслами и мечтание. Отвергший эту
беседу и мечтание, может наследовать все заповеди Божии, может волю
Божию совершить посреди сердца своего
[26], непрестанно прилепляясь молитвой к Господу, окрыляя молитву
свою смирением и любовью. Любящие Господа! ненавидите злая
[27], увещает нас Дух Святой.
Делателю молитвы необходимо узнать и увидеть действие страстей и
духов на кровь его. Не без причины говорит Священное Писание, что не
только плоть, но и кровь царствия Божия наследити не
могут
[28]. Не только грубые плотские ощущения ветхого человека, но и
ощущения более тонкие, иногда очень тонкие, происходящие от движения
крови, отвергнуты Богом. Тем более этот предмет нуждается во внимании
подвижника, что утонченное действие страстей и духов на кровь тогда
только делается ясным, когда сердце ощутит в себе действие Святого Духа.
Ощущение объясняется ощущением. Стяжав духовное ощущение, подвижник со
всею ясностью внезапно усматривает действие крови на душу, усматривает,
каким образом страсти и духи, действуя посредством крови самым тонким
образом на душу, содержат душу в порабощении у себя. Тогда он поймет и
убедится, что всякое действие крови на душу, не только грубое, но и
утонченное, мерзостно перед Богом, составляет жертву, оскверненную
грехом, недостойно быть помещенным в области духовной, недостойно быть
сопричисленным к действиям и ощущениям духовным. До явления действий
Духа в сердце, утонченное действие крови остается или вовсе непонятным
или малопонятным, и, даже, может быть признано за действие благодати,
если не будет принята надлежащая осторожность. Предосторожность эта
заключается в том, чтобы, до времени очищения и обновления Духом, не
признавать никакого сердечного ощущения правильным, кроме ощущения
покаяния, спасительной печали о грехах, растворенной надеждой
помилования. От падшего естества принимается Богом только одна жертва
сердца, одно ощущение сердца, одно его состояние: Жертва Богу дух
сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит
[29].
Действие крови на душу вполне очевидно при действии страсти гнева и
помыслов гнева на кровь, особенно в людях, склонных к гневу. В какое
исступление приходит человек, воспламененный гневом! Он лишается всей
власти над собой, поступает во власть страсти, во власть духов, жаждущих
его погибели и желающих погубить его, употребив во орудие злодеяния его
же самого; он говорит и действует, как лишенный рассудка. Очевидно также
действие крови на душу, когда кровь воспалится страстью блудной.
Действие прочих страстей на кровь менее явно, но оно существует. Что
такое печаль? Что - уныние? Что - леность? Это разнообразные действия на
кровь разных греховных помыслов. Сребролюбие и корыстолюбие непременно
имеют влияние на кровь: услаждение, которое производят на человека мечты
о обогащении, что иное, как не обольстительное, обманчивое, греховное
играние крови? Духи злобы, неусыпно и ненасытно жаждущие погибели
человеческой, действуют на нас не только помыслами и мечтаниямии, но и
разнообразными прикосновениями, осязая нашу плоть, нашу кровь, наше
сердце, наш ум, стараясь всеми путями и средствами влить в нас яд свой
[30]. Нужна осторожность, нужна бдительность, нужно ясное и
подробное знание пути мысленного, ведущего к Богу. На этом пути
множество татей, разбойников, убийц. При виде бесчисленных опасностей,
восплачем перед Господом нашим, и будем умолять Его с постоянным плачем,
чтобы Он Сам руководил нас по пути тесному и прискорбному, ведущему к
жизни. Разнообразные воспаления крови от действия различных
помыслов и мечтаний демонских составляет то пламенное оружие, которое
дано при нашем падении падшему херувиму, которым он вращает внутри нас,
возбраняя нам вход в таинственный Божий рай духовных помышлений и
ощущений
[31].
Особенное внимание должно обратить на действие в нас тщеславия,
которого действие на кровь очень трудно усмотреть и понять. Тщеславие
почти всегда действует вместе с утонченным сладострастием и доставляет
человеку самое тонкое греховное наслаждение. Яд этого наслаждения так
тонок, что многие признают наслаждение тщеславием и сладострастием за
утешение совести, даже за действие Божественной благодати. Обольщаемый
этим наслаждением подвижник мало-помалу приходит в состояние
самообольщения, признавая самообольщение состоянием благодатным, он
постепенно поступает в полную власть падшего ангела, постоянно
принимающего вид Ангела светлого, делается орудием, апостолом
отверженных духов. Из этого состояния написаны целые книги, восхваляемые
слепотствующим миром и читаемые не очистившимися от страстей людьми с
наслаждением и восхищением. Это мнимо духовное наслаждение есть не что
иное, как наслаждение утонченными тщеславием, высокоумием и
сладострастием. Не наслаждение - удел грешника: удел его - плач и
покаяние. Тщеславие растлевает душу точно так же, как блудная страсть
растлевает душу и тело. Тщеславие делает душу не способной для духовных
движений, которые тогда начинаются, когда умолкнуть движения душевных
страстей, будучи остановлены смирением. Потому-то святыми Отцами
предлагается в общее делание всем инокам, в особенности занимающимся
молитвой и желающим преуспеть в ней, святое покаяние, которое действует
прямо против тщеславия, доставляя душе нищету духовную. Уже при
значительном упражнении в покаянии усматривается действие тщеславия на
душу, весьма сходное с действием блудной страсти. Блудная страсть
научает стремиться к непозволительному совокуплению с постороннею
плотью, и в повинующихся ей, даже одним услаждением нечистыми помыслами
и мечтаниями, изменяет все сердечные чувствования, изменяет устроение
души и тела; тщеславие влечет к противозаконному приобщению славе
человеческой, и, прикасаясь к сердцу, приводить в нестройное сладостное
движение кровь - этим движением изменяет все растворение (расположение)
человека, вводя в него соединение с дебелым и мрачным духом мира, и
таким образом отчуждая его от Духа Божия. Тщеславие в отношении к
истинной славе есть блуд. “Оно, - говорит святой Исаак Сирин, - на
естества вещей блудным видением взирает”
[32]. Сколько оно омрачает человека, как делает для него приближение
и усвоение Богу затруднительным, это засвидетельствовал Спаситель:
Како вы можете веровати, сказал Он тщеславным фарисеям, искавшим
похвалы и одобрения друг от друга, и от слепотствующего человеческого
общества, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единого
Бога, не ищете?
[33]. Так называемое преподобными Иоанном Лествичником и Нилом
Сорским
[34] гордостное усердие к преждевременному исканию того, что
приходит в свое время, можно непогрешительно отнести к страсти тщеславия
при непременном содействии крови; кровь разгорячают и приводят в
движение тщеславные помыслы, а тщеславие, обратно, растит и размножает
обольстительные мечты и напыщенное мнение о себе, именуемое Апостолом
дмением плотскаго ума, без ума дмящагося
[35].
Из всего вышесказанного можно усмотреть и время, приличествующее для
умной, сердечной молитвы. Для занятия ею приличествует возраст зрелый,
при котором уже естественно укрощаются в человеке порывы. Не отвергается
юность, когда она имеет качество зрелости, в особенности, когда имеет
руководителя. Но для зрелости недостаточно одного числа лет от рождения,
или от вступления в монастырь; зрелость должна наиболее истекать из
продолжительного предварительного рассматривания себя, рассматривания не
произвольного, но о Господе Иисусе Христе, при свете Евангелия, в
котором изображен новый человек и все оттенки недугов ветхого, - при
изучении писаний святых Отцов православной Восточной Церкви,
наставляющих непогрешительно пользоваться светом Евангелия. Чем более
человек вникает в себя, чем более познает себя, тем более познает свои
страсти, их разнообразное действие, средства борения, свою немощь, чем
более старается истребить в себе свойства греховные, привитые падением,
и стяжать свойства, указанные Евангелием, тем основание для здания
молитвы будет прочнее. Не должно торопиться при выводе основания;
напротив того, должно позаботиться, чтобы оно имело удовлетворительные
глубину и твердость. Мало - изучить страсти с их многоплетенными
отраслями в чтении книг отеческих, надо прочитать их в живой книге
душевной и стяжать знание о них опытное. Очевидно, что нужны многие годы
для того, чтобы такое упражнение было плодоносно, особенно в наше время,
когда беструдное получение какого-либо духовного знания от человека -
редко, когда должно доискиваться в книгах до каждого такого познания, и
потом усмотреть в книгах же порядок, постепенность духовных знаний,
деланий, состояний. Не позаботившиеся достаточно о прочности основания,
увидели в здании своем многие недостатки и неудобства, значительные
трещины и другие повреждения, а часто видели они и горестное разрушение
самого здания. Братия! Не будем спешить; по совету Евангелия
[36], ископаем, углубим, положим в основание твердые, тяжеловесные
камни. Копание и углубление есть подробное исследование сердца, а
твердые камни - утвержденные долгим временем и деланием навыки в
евангельских заповедях.
Когда подвижник Христов, по силе своей, возобладает движениями крови
и ослабить действия ее па душу: тогда в душе начнут мало-помалу
возникать духовные движения, начнут являться уму тонкие Божественные
разумения, привлекать его к рассматриванию их и отвлекать от скитания
всюду, сосредоточивая в себе
[37]; сердце начнет сочувствовать уму обильным умилением. От
действий духовных окончательно ослабевают действия крови на душу: кровь
вступает в отправление своего естественного служения в телесном составе,
перестав служить, вне естественного своего назначения, орудием греху и
демонам. Святой Дух согревает человека духовно, вместе орошая и
прохлаждая душу, доселе знакомую только с разнообразными разгорячениями
крови
[38]. При явлении мысленного Солнца Правды отходят мысленные звери в
свои логовища, и подвижник исходить из мрака и плена, в котором держали
его грех и падшие духи, на духовное делание и преуспеяние до самого
вечера земной жизни, до преселения в вечную, невечернюю жизнь
[39]. От блаженного действия Святого Духа в человеке, сперва
начинает веять в нем необычная тишина, является мертвость к миру, к
наслаждению его суетностью и греховностью, к служениям посреди его.
Христианин примиряется ко всему и ко всем при посредстве странного,
смиренного и вместе высокого духовного рассуждения, не известного и не
доступного плотскому и душевному состоянию. Он начинает ощущать
сострадание ко всему человечеству и к каждому человеку в частности.
Сострадание переходит в любовь. Потом начинает усугубляться внимание при
молитве его: слова молитвы начинают производить сильное не обычное
впечатление па душу, потрясать ее. Наконец, мало-помалу сердце и вся
душа двинутся в соединение с умом, а за душой повлечется в это
соединение и самое тело. Такая молитва называется
Умною, когда произносится умом с глубоким вниманием, при
сочувствии сердца;
Сердечной, когда произносится соединенными умом и сердцем, причем
ум как бы нисходит в сердце и из глубины сердца воссылает молитву;
Душевной, когда совершается от всей души, с участием самого тела,
когда совершается из всего существа, причем все существо соделывается
как бы едиными устами, произносящими молитву.
Святые Отцы в Писаниях своих часто заключают под одно именование
умной молитвы и сердечную, и душевную, а иногда различают их. Так,
преподобный Григорий Синайский сказал: “Непрестанно зови умне или
душевне”. Но ныне, когда учение из живых уст об этом предмете крайне
умалилось, весьма полезно знать определительное различие. В иных более
действует умная молитва, в других сердечная, а в иных душевная, смотря
по тому. как каждый наделен Раздаятелем всех благ, и естественных и
благодатных
[40]; иногда же в одном и том же подвижнике действует то та, то
другая молитва. Такая молитва весьма часто и по большей части
сопутствуется слезами. Человек тогда отчасти познает, что значит
блаженное бесстрастие. Он начинает ощущать чистоту, а от чистоты живой
страх Божий, снедающий дебелость плоти наводимым странным, доселе не
знакомым человеку ужасом, от ясного ощущения предстояния своего перед
Богом, как перед Богом. Христианин вступает в новую жизнь и новый
подвиг, соответствующие его обновленному душевному состоянию: прежнее
млеко для питания его нейдет. Все делания его стекаются во одно “в
блаженное непрестанное покаяние”. Разумеваяй да разумевает: сказано
нужнейшее, душеспасительнейшее, величайшей важности сведение для
истинного делателя, хотя слова и просты. Это состояние изобразил Великий
Пимен в ответе своем на вопрос, как должен вести себя внимательный
безмолвник? Великий отвечал: "Подобно человеку, который погряз в тину по
выю, который имеет бремя па вые, и вопиет к Богу: помилуй меня"
[41]. Глубокий плач, плач духа человеческого, подвигнутого к плачу
Духом Божиим, есть неотъемлемый спутник сердечной молитвы; духовным
ощущением страха Божия, благоговения и умиления сопутствуется молитва
душевная. В совершенных христианах оба эти ощущения переходят в любовь.
Но и эти ощущения принадлежат к разряду благодатных. Они - дары Божии,
подаваемые в свое время, чуждые даже постижению подвизающегося в области
их, хотя бы он и подвизался правильно. Сердечная молитва действует
наиболее при молении именем Господа Иисуса; душевной молитвой молятся
получившие сердечную молитву, когда они занимаются молитвословием и
псалмопением.
Умная, сердечная, душевная молитва заповедана человеку Богом и в
Ветхом и в Новом Завете. Возлюбиши Господа Бога твоего,
повелевает Бог, всем сердцем твоим, всею душею твоею, всем умом
твоим, всею крепостию твоею. Сия есть первая заповедь
[42]. Очевидно, что исполнения величайшей, возвышеннейшей заповеди
из всех заповедей невозможно иначе достигнуть, как умной, сердечной и
душевной молитвой, которой молящийся отделяется от всей твари, весь,
всем существом своим, устремляется к Богу. Находясь в этом устремлении к
Богу, молящийся внезапно соединяется сам с собой и видит себя
исцелившимся от прикосновения к нему перста Божия. Ум, сердце, душа,
тело, доселе рассеченные грехом, внезапно соединяются во едино о
Господе. Так как соединение произошло о Господе, произведено Господом,
то оно есть вместе и соединение человека с самим собой и соединение его
с Господом. За соединением, или вместе с соединением, последует явление
духовных дарований. Правильнее: соединение - дар Духа. Первое из
духовных дарований, которым и производится чудное соединение, есть мир
Христов
[43]. За миром Христовым последует весь лик даров Христовых и плодов
Святого Духа, которые Апостол исчисляет так: любы, радость,
долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание
[44]. Молитва исцеленного, соединенного, примиренного в себе и с
собой, чужда помыслов и мечтаний бесовских. Пламенное оружие падшего
херувима перестает действовать: кровь, удержанная силой Свыше, перестает
кипеть и волноваться. Это море делается неподвижным, дыхание ветров -
помыслы и мечтания бесовские - уже на него не действуют. Молитва, чуждая
помыслов и мечтаний называется - чистой
[45], непарительной. Подвижник, достигший чистой молитвы,
начинает посвящать упражнению в ней много времени, часто сам не замечая
того. Вся жизнь его, вся деятельность обращается в молитву. Качество
молитвы, сказали Отцы, непременно приводит к количеству. Молитва,
объявши человека, постепенно изменяет его, соделывает духовным от
соединения со Святым Духом, как говорит Апостол: Прилепляйся же
Господеви, един дух есть с Господем
[46]. Наперснику Духа открываются тайны христианства.
Благодатный мир Христов, которым подвижник вводится в чистую молитву,
совершенно отличен от обыкновенного спокойного, приятного расположения
человеков: вселившись в сердце, он оковывает возмутительные движения
страстей, отъемлет страх не удалением страшного, но блаженным доблестным
состоянием о Христе, при котором страшное не страшно, как Господь
сказал: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам: не якоже мир дает, Аз даю
вам. Да не смущается сердце ваше, ни устрашает
[47]. В мире Христовом сокровенно жительствует такая духовная сила,
что он попирает ею всякую земную скорбь и напасть. Эта сила заимствуется
из Самого Христа: во Мне мир имате. В мире скорбни будете: но
дерзайте, яко Аз победих мир
[48]. Призываемый сердечной молитвой, Христос ниспосылает в сердце
духовную силу, называемую миром Христовым, не постижимую умом, не
выразимую словом, непостижимо постигаемую одним блаженным опытом. Мир
Божий говорит Апостол христианам, превосходяй всяк ум, да
соблюдет сердца ваша и помышления ваша о Иисусе Христе
[49]. Такова сила мира Христова. Он - превосходяй всяк ум.
Это значит: он превыше всякого ума созданных, и ума человеческого, и ума
Ангелов света, и ума ангелов падших. Он, как действие Божие,
властительски, Божественно распоряжается помышлениями и чувствованиями
сердечными. При появлении его отбегают все помышления демонские и
зависящие от них ощущения, а помышления человеческие, вместе с сердцем
поступают под его всесвятое управление и водительство. Отселе он
делается царем их, и соблюдает их, то есть, хранит не прикосновенными
для греха, о Христе Иисусе. Это значит: он содержит помышления неисходно
в евангельском учении, просвещает ум таинственным истолкованием этого
учения, а сердце питает хлебом насущным, сходящим с неба и дающим жизнь
всем, причащающимся его
[50]. Святой мир, при обильном действии своем, наводит молчание на
ум и к блаженному вкушению себя влечет и душу и тело. Тогда прекращается
всякое движение крови, всякое ее влияние на состояние души: бывает
тишина великая. Веет во всем человеке некий тонкий хлад, и слышится
таинственное учение. Христианин, держимый и хранимый святым миром,
делается неприступным для супостатов: он прилеплен к наслаждению миром
Христовым, и, упиваясь им, забывает наслаждения не только греховные, но
все вообще земные, и телесные и душевные. Целительный напиток!
Божественное врачевство! Блаженное упоение! Точно: какое может быть
другое начало обновления человека, как не благодатное ощущение мира,
которым составные части человека, разделенные грехом, соединяются опять
во едино! Без этого предварительного дара, без этого соединения с самим
собой, человек может ли быть способным к какому-либо духовному,
Божественному состоянию, созидаемому всеблагим Святым Духом? Разбитый
сосуд, прежде нежели он будет исправлен, может ли быть вместилищем
чего-либо? Ощущение о Христе мира, как и всех вообще благодатных
дарований, начинает прежде всего проявляться при молитве, как при том
делании, в котором подвижник бывает наиболее приготовлен благоговением и
вниманием к приятию Божественных впечатлений. Впоследствии, сделавшись
как бы принадлежностью христианина, он постоянно сопутствует ему,
постоянно и повсюду возбуждая его к молитве, совершаемой в душевной
клети, указывая издали мысленных врагов и наветников, отражая и поражая
их всесильной десницей своей.
Величие духовного дара, мира Христова, его явление в избранном народе
Божием, новом Израиле, христианах, силу его исцелят души, силу
поддерживать здравие душ, начало этого дара от Богочеловека, подаяние
этого дара Богочеловеком, описано святым пророком Исаией так: Бог
крепкий, говорит Пророк о вочеловечившемся Господе, Властелин,
Князь мира, Отец 6удущаго века: приведу бо мир на князи, на
преуспевших христиан, побеждающих страсти и потому заслуживших название
князей, мир и здравие Ему. И велие начальство Его, и
мира Его несть предела на престоле Давидове и на царствии Его, исправити
е и заступити Его в суде и правде, от ныне и до века: ревность Господа
Саваофа сотворить сия
[51]. Возсияет во днех Его правда, и множество мира
[52]; Господь благословит люди своя - христиан - миром
[53], кротции наследят землю, и насладятся о множестве
мира
[54]. Как Святой Дух возвещает Сына
[55]: так действие в человеке Святого Духа, мир Христов, возвещает,
что помыслы человека вступили во всесвятую область Божественной Правды и
Истины, что евангелие принято его сердцем: милость и истина
сретостеся, правда и мир облобызастася
[56]. Действие мира Христова в человеке есть признак пребывания его
в заповедях Христовых, вне заблуждения и самообольщения: напротив того
смущение, самое тончайшее, какими бы оно ни прикрывалось оправданиями,
служить верным признаком уклонения с тесного пути Христова на путь
широкий, ведущий в погибель
[57]. Не осуждай ни нечестивого, ни явного злодея: своему
Господеви стоит он, или падает
[58]. Не возненавидь ни клеветника твоего, ни ругателя, ни
грабителя, ни убийцы: они распинают тебя одесную Господа, по
непостижимому устроению судеб Божиих, чтобы ты, от сердечного сознания и
убеждения мог сказать в молитве твоей Господу: "Достойное по делам
приемлю, помяни мя, Господи, в Царстве Твоем". Уразумей из попускаемых
тебе скорбей твое несказанное благополучие, твое избрание Богом, и
помолись теплейшей молитвой о тех благодетелях твоих, посредством
которых доставляется тебе благополучие, руками которых ты отторгаешься
от мира и умерщвляешься для него, руками которых ты возносишься к Богу.
Ощути к ним милость по подобию той милости, которую ощущает к
несчастному, утопающему в грехах человечеству Бог, Который предал Сына
Своего в искупительную жертву за враждебное создание Создателю, ведая,
что это создание в большинстве своем посмеется и этой Жертве,
пренебрежет ей. Такая милость, простирающаяся до любви к врагам,
изливающаяся в слезных молитвах о них, приводит к опытному познанию
Истины. Истина есть Слово Божие, Евангелие; Истина есть Христос.
Познание Истины вводит в душу Божественную правду, изгнав из души падшую
и оскверненную грехом правду человеческую: вшествие свое в душу
Божественная правда свидетельствует Христовым миром. Мир Христов
соделывает человека и храмом и священником Бога живого: в мире
место Его (Божие), и жилище Его в Сионе. Тамо сокруши
крепости луков, оружие и меч, и брань
[59].
О блаженном соединении человека с самим собой от действия мира
Христова свидетельствуют величайшие наставники иночества. Святой Иоанн
Лествичник говорит: "Воззвах всем сердцем моим, то есть, телом,
душой и духом: идеже бо два сии последние соединены, тамо и Бог
посреде их
[60]. Преподобный Исаия Отшельник: "Если ты, подобно мудрым девам,
знаешь, что сосуд твой исполнен елея, и ты можешь войти в чертог, а не
должен остаться вне; если ты ощутил, что дух твой, душа и тело
соединились непорочно, и восстали нескверными в день Господа нашего
Иисуса Христа, если совесть не обличает и не осуждает тебя, если ты
сделался младенцем по слову Спасителя, сказавшего: Оставите детей и
не возбраняйте им приити ко Мне: таковых бо есть царство небесное
[61]: то воистину ты сделался невестой (Христовой); Святой Дух почил
на тебе, хотя ты и находишься еще в теле
[62]". Святой Исаак Сирин: Не сравни творящих знамения, чудеса и
силы посреди мира с безмолвствующими разумно. Возлюби праздность
безмолвия больше нежели насыщение алчущих в мире и обращение многих
язычников к поклонению Богу. Лучше тебе разрешить себя от уз греха,
нежели освободить рабов от работы. Лучше тебе умириться с душой твоей во
единомыслие имеющейся в тебе троицы - говорю тела, души и духа - нежели
умирять учением твоим разномыслящих
[63]". Святой мир есть то недвижение ума, рождающееся от исполнения
евангельских заповедей, упоминаемое святым Исааком Сириным в 55 слове,
которое ощутили святой Григорий Богослов и святой Василий Великий, и,
ощутив, удалились в пустыню. Там, занявшись внутренним своим человеком и
окончательно образовав его Евангелием, они сделались зрителями
таинственных видений Духа. Очевидно, что недвижение ума, или
непарительность (уничтожение рассеянности) стяжается умом по соединении
его с душой. Без этого он не может удержаться от парения и скитания
всюду. Когда ум, действием Божественной благодати, соединится с сердцем,
тогда он получает молитвенную силу, о которой говорит преподобный
Григорий Синайский: "Если бы Моисей не принял от Бога жезла силы, то не
поразил бы им Бог Фараона и Египет: так и ум, если не будешь иметь в
руке молитвенной силы, то не возможет сокрушить грех и сопротивные силы"
[64]. С необыкновенной ясностью и простотой изображено учение о
Христовом мире, показана высота и важность этого дара в духовных
наставлениях иеромонаха Серафима Саровского, там все снято прямо с
сердечного святого опыта: "Когда ум и сердце будут соединены в молитве и
помыслы души нерассеяны. тогда сердце согревается теплотой духовной, в
которой воссияет свет Христов, исполняя мира и радости всего внутреннего
человека
[65]. Ничтоже лучше есть во Христе мира, в нем же разрушается всякая
брань воздушных и земных духов. Признак разумной души, когда человек
погружает ум внутрь себя и имеет делание в сердце своем. Тогда благодать
Божия приосеняет его, и он бывает в мирном устроении, а посредством
этого и в премирном: в мирном, то есть, с совестью благой; в премирном
же, ибо ум созерцает в себе благодать Святого Духа, по слову Божию: в
мире место Его
[66]. Когда кто в мирном устроении ходит, тот как бы лжицей черпает
духовные дары. Когда человек придет в мирное устроение, тогда может от
себя и на прочих издавать свет разума. Этот мир, как некое бесценное
сокровище, оставил Господь наш Иисус Христос ученикам Своим, перед
смертью Своей глаголя: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам
[67]. Мы должны все свои силы, желания и действия сосредоточить к
тому, чтобы получить мир Божий и с Церковью всегда вопиять: Господи Боже
наш! Мир даждь нам
[68]. Всеми мерами надо стараться, чтобы сохранить мир душевный и не
возмущаться оскорблениями от других: для этого нужно всячески стараться
удерживать гнев и соблюдать посредством внимания ум и сердце от
непристойных движений. Оскорбления от других должно переносить
равнодушно и приучаться к такому расположению духа, как бы оскорбления
их относились не к нам, а к кому-либо из лиц чуждых нам. Такое
упражнение может доставить тишину сердцу человеческому и сделать его
обителью Самого Бога. Каким образом побеждать гнев, можно видеть из
жития Паисия Великого. Он просил явившегося ему Господа Иисуса Христа,
чтобы освободил его от гнева. И рече ему Христос: Аще гнев и ярость
купно победити хощеши, ничесоже возжелай, ни возненавидь кого, ни
уничижи
[69]. Чтобы сохранить мир душевный, должно отдалять от себя уныние и
стараться иметь радостный дух, а не печальный, по слову Сираха: "Печаль
многих уби, и несть пользы в ней
[70]. Для сохранения мира душевного должно всячески избегать
осуждения других. Неосуждением и молчанием сохраняется мир душевный:
когда в таком устроении бывает человек, то получает Божественные
откровения"
[71]. Царство Божие - правда, и мир, и радость о Дусе Святе. Иже
бо сими служит Христови, благоугоден есть Богови
[72].
Мир Христов есть источник непрестанной умной, сердечной, душевной,
благодатной, духовной молитвы, молитвы, приносимой из всего существа
человеческого, действием Святого Духа; мир Христов есть постояннный
источник благодатного, превышающего ум человеческий, смирены Христова.
Не погрешить тот, кто скажет, что благодатная молитва есть благодатное
смирение, и благодатное смирение есть непрестанная молитва. Признаем
необходимым изложить здесь теснейший союз молитвы со смирением. Что -
смирение? “Смирение, сказали Отцы, божественно и непостижимо"
[73]. Не то ли же это значит, что и сказанное Апостолом: мир
Божий, превосходяй всяк ум?
[74] Мы безошибочно определим смирение, если скажем: Смирение есть
непостижимое действие непостижимого мира Божия, непостижимо постигаемое
одним блаженным опытом. К составлению такого определения смирению мы
имеем руководителем Самого Господа. Приидите ко Мне вси труждающиеся
и обремененнии, - сказал Господь, - и Аз упокою вы. Возмите иго
Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и
обрящете покой душам вашим
[75]. Преподобный Иоанн Лествичник, объясняя эти слова Спасителя,
говорит: "Научитеся не от Ангела, не от человека, не из книги, но
от Мене, то есть, из Моего в вас пребывания, осияния и
действования, яко кроток есмь и смирен сердцем, и помыслом, и
усвоенным образом мыслей, и обрящете покой от браней и облегчение от
страстных помыслов душам вашим"
[76]. Это научение - деятельное, опытное, благодатное! Далее в слове
о смирении святой Иоанн Лествичник, исчислив разные признаки смирения,
которые могут быть известны и постижимы не только обладателю сего
духовного сокровища, но и его присным и друзьям о Господе,
присовокупляет: "Имеются признаки для обладателя этого великого
богатства (смирения) в душе его (по которым он может познать, что
соделался обладателем смирения), превысшие всех вышесказанных. Ибо те
все, за исключением этого, могут быть усмотрены посторонними зрителями.
Ты уразумеешь и не обманешься, что в тебе это преподобное (смирение)
присутствует, по множеству неизреченного света и по несказанному рачению
к молитве". Святой Исаак Сирин на вопрос: "Какие отличительные признаки
смирения?" - отвечал: "Как возношение души есть ее расточение,
понуждающее ее парить (посредством производимого им мечтания) и не
препятствующее ей воскрыляться облаками своих помыслов, на которых она
обтекает всю тварь, так (в противоположность возношению) смирение
собирает душу в безмолвие; при посредстве смирения душа
сосредоточивается в себе самой. Как душа неведома и невидима телесными
очами, так смиренномудрый не познается, находясь среди людей. Как душа
сокрыта внутри тела от видения человеками и от общения с ними, так
истинно смиренномудрый не только не хочет быть видим и понят человеками
по причине своего удаления и отречения от всего, но даже он желал бы и
от самого себя погрузиться внутрь себя, жительствовать и пребывать в
безмолвии, вполне забыв прежние свои помышления и чувствования,
соделаться каким-то несуществующим и не начинавшим существовать, даже
неизвестным для самой души своей. Такой насколько сокровен, скрыт и
отлучен от мира, настолько весь бывает в своем Владыке"
[77]. Какое это состояние, как не состояние, производимое
благодатной умной, сердечной и душевной молитвой? Можно ли пребывать в
Господе иначе, как не соединясь с Ним чистой молитвой? В этом же слове
помещен ответ святого Исаака на вопрос: "Что есть молитва?" - Святой
сказал: "Молитва есть упразднение и праздность мысли от всего здешнего и
сердце, совершенно обратившее взоры свои к уповаемому будущему". Итак не
то ли же, по действиям и последствиям, и истинная молитва и истинное
смирение? Молитва есть мать добродетелей и дверь ко всем духовным дарам.
Тщательной с терпением и понуждением себя совершаемой внимательной
молитвою приобретаются и благодатная молитва и благодатное смирение.
Податель их Дух Святой, податель их Христос: как им не быть столько
сходственными между собою, когда источник их один? Как из такого
источника не явиться всем вообще добродетелям, в чудном согласии и
соотношении между собой? Внезапно они являются в том христианине, во
внутреннюю клеть которого вошел Христос для внимания плачу заключенного
в клети и для отъятия причин плача. "Молитва есть мать добродетелей, -
сказал преподобный Марк Подвижник, - она рождает их от соединения со
Христом"
[78]. Святой Иоанн Лествичник назвал молитву материю добродетелей, а
смирение - губителем страстей
[79].
Надо объяснить и сделать сколько-нибудь понятным соединие ума, души и
тела для не ощущавших его, чтобы они познали его, когда оно, по милости
Божией, начнет проявляться в них. Это соединение вполне явственно,
вполне ощутительно, не какое либо мечтательное или усвояемое
обольстительным мнением. Оно может несколько объясниться из
противоположного состояния, в котором обыкновенно все мы находимся.
Противоположное состояние - разделение ума, души и тела, несогласное их
действие, часто обращающееся в противодействие одного другому - есть
горестное следствие нашего падения в праотцах наших
[80]. Кто не видит в себе этого разногласного действия? Кто не
ощущает внутренней борьбы и производимого ею мучения? Кто не признает
этой борьбы, этого мучения - часто невыносимых - нашим недугом,
признаком, убедительным доказательством падения? Ум наш молится или
находится в размышлении и намерении благочестивом, а в сердце и теле
движутся различные порочные пожелания, различные страстные стремления
влекут с насилием ум от его упражнения и по большей части увлекают!
Самые телесные чувства, в особенности зрение и слух, противодействуют
уму: доставляя ему непрестанные впечатления вещественного мира, они
приводят его в развлечение и рассеянность. Когда же, по неизреченному
милосердно Божию, ум начнет соединяться в молитве с сердцем и душой,
тогда душа, сначала мало-помалу, а потом и вся начнет устремляться
вместе с умом в молитву. Наконец устремится в молитву и самое бренное
наше тело, сотворенное с вожделением Бога, а от падения заразившееся
вожделением скотоподобным. Тогда чувства телесные остаются в
бездействии: глаза смотрят и не видят, уши слышат и вместе не слышат
[81]. Тогда весь человек бывает объят молитвой: самые руки его, ноги
и персты, несказанно, но вполне явственно и ощутительно участвуют в
молитве и бывают исполнены необъяснимой словами силы. Человек, находясь
в состоянии мира о Христе и молитвы, не доступен ни для каких греховных
помыслов - тот самый человек, для которого прежде всякое сражение с
грехом было верным побеждением. Душа ощущает, что приближается к ней
супостат; но молитвенная сила, ее наполняющая, не попускает врагу
приблизиться и осквернить храм Божий. Молящийся знает, что приходил к
нему враг, но не ведает, с каким помыслом, с каким видом греха. Сказал
святой Иоанн Лествичник: "Уклоняющегося от мене лукавого не познах
[82], ниже как он приходил, ниже для чего приходил, ниже как отошел,
но в таковых случаях пребываю без всякого ощущения, будучи соединен с
Богом ныне и всегда"
[83]. При соединении ума с душой всего удобнее заниматься памятью
Божией, в особенности молитвой Иисусовой: при ней чувства телесные могут
оставаться в бездействии, а такое бездействие их крайне способствует
глубочайшему вниманию и его последствиям. Чтение молитвенное псалмов и
прочих молитвословий не только можно, но и должно производить при
соединении, как особенно способствующем вниманию. Но как при псалмопении
уму представляются разнообразные мысли, то он при псалмопении не может
быть так чист от рассеянности, как при краткой единообразной молитве.
При чтении Священного Писания и книг Отеческих также должно соединять ум
с душой - чтение будет гораздо плодоносные. "Требуется от ума, - говорит
святой Иоанн Лествичник, - при каждой его молитве (а потому и при
чтении, которым питается молитва и которое составляет отрасль молитвы и
умного делания) изъявление той силы, которая дарована ему Богом - почему
должно внимать"
[84].
Брат! Если ты еще не ощутил соединения ума, души и тела, то занимайся
внимательной молитвой, соединяя устную и по временам гласную с умом.
Пребывай в евангельских заповедях, с терпением и долготерпением борясь
против страстей, не приходя в уныние и безнадежие при побеждении твоем
помыслами и ощущениями греховными, впрочем, и не попускай себе
произвольно побеждения. Упав, вставай, опять упав, опять вставай, доколе
не научишься ходить без преткновения. Чаша немощи имеет свою пользу: до
известного времени она попускается промыслом Божиим подвижнику для
очищения от гордости, гнева, памятозлобия, осуждения, высокомудрия и
тщеславия. Особенно важно усмотреть в себе действие тщеславия и обуздать
его. Доколе оно действует, дотоле человек не способен вступить в страну
жительства духовного, в которое вход есть беспристрастие, даруемое
пришествием мира Христова. Если же ты ощутил, что соединился ум твой с
душой и телом, что ты уже не рассечен грехом на части, но составляешь
нечто единое и целое, что святой мир Христов возвеял в тебе, то храни со
всевозможным тщанием дар Божий. Да будет главным твоим делом молитва и
чтение святых книг, прочим делам давай второстепенное значение, а к
делам земным будь хладен, если можно, чужд их. Священный мир, как веяние
Святого Духа, тонок, немедленно отступает от души, ведущей себя
неосторожно в присутствии его, нарушающей благоговение, нарушающей
верность послаблением греху, позволяющей себе нерадение. Вместе с миром
Христовым отступает от недостойной души благодатная молитва, и
вторгаются в душу, как гладные звери, страсти, начинают терзать
самопредавшуюся жертву, предоставленную самой себе отступившим от нее
Богом
[85]. Если ты пресытишься, в особенности, упьешься, святой мир
перестанет в тебе действовать. Если разгневаешься, надолго прекратится
его действие. Если позволишь себе дерзость, он престанет действовать.
Если возлюбишь что земное, заразишься пристрастием к вещи, к какому-либо
рукоделию или особенным расположением к человеку, святой мир непременно
отступит от тебя. Если попустишь себе услаждение блудными помыслами, он
надолго, весьма надолго оставит тебя, как не терпящий никакого зловония
греховного, в особенности блудного и тщеславного. Поищешь его и не
обрящешь. Восплачешь о потере его, но он не обратит никакого внимания на
плач твой, чтобы ты научился давать дару Божию должную цену и хранить
его с подобающими тщательностью и благоговением. Возненавидь все,
влекущее тебя долу, в развлечение, в грех. Распнись на кресте заповедей
евангельских, непрестанно содержи себя пригвожденным к нему. Мужественно
и бодренно отвергай все греховные помыслы и пожелания, отсекай попечения
земные, заботься об оживлении в себе Евангелия ревностным исполнением
всех его заповедей. Во время молитвы снова распинайся, распинайся на
кресте молитвы. Отклоняй от себя все воспоминания, самые важнейшие,
приходящие тебе во время молитвы, пренебрегай ими. Не богословствуй, не
увлекайся в рассматривание мыслей блестящих, новых и сильных, если они
начнут внезапно плодиться в тебе. Священное молчание, наводимое на ум во
время молитвы ощущением величия Божия, вещает о Боге возвышенные и
сильнее всякого слова. "Если ты истинно молишься, - сказали Отцы, - то
ты - Богослов"
[86]. Имеешь сокровище! Видят это невидимые тати, угадывают о нем по
утрате своего влияния на тебя
[87]. Они алчут похитить у тебя дар Божий! Они искусны, богаты и
опытностью и изобретательностью злой. Будь внимателен и осторожен. Храни
в себе и расти чувство покаяния, не любуйся своим состоянием, взирай на
него, как на средство к стяжанию истинного покаяния. Нищета духовная
сохранит в тебе дар благодати и оградить от всех вражеских козней и
обольщений: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит
[88] преданием его во власть врагу и лишением спасения и благодати.
Аминь.
[1] Св. Исаак Сирин. Слово 5: “Не должно нам преждевременно искать
великих мер, чтобы Божие дарование не потребилось по причине скорости
приятия его. Все, легко приобретенное, легко и утрачивается; все же,
приобретенное с сердечной болезнью, хранится тщательно”.
[2] Прп. Симеон Новый Богослов. О первом образе внимания и молитвы.
// Доброт., ч. 1. Также: Аскетические Опыты, ч. 1. О Иисусовой молитве.
Разговор старца с учеником его.
[3] Лк. 17, 20.
[4] Слово 55.
[5] 1 Кор. 2, 9.
[6] Быт. 3, 5.
[7] 3 Цар. гл. 18.
[8] Мф. 21, 13.
[9] Житие преподобного Досифея. // Книга поучений прп. аввы Дорофея.
[10] Слово 21.
[11] Слово 41.
[12] Слово 41.
[13] Опыт показывает, что встреча с женским полом, с развратным
обществом и с другими соблазнами действуют несравненно сильнее на инока,
нежели на мирянина, всегда вращающегося среди соблазнов. Действие это на
инока тем сильнее, чем внимательнее и строже его жительство. Страсти в
нем измучены голодом и кидаются с неистовством и исступлением на свои
предметы, когда не будет принята осторожность. Если возбужденная страсть
и не совершит убийства, то может нанести страшную язву, для врачевания
которой потребуются многие годы, кровавые труды, а более всего
особеннейшая милость Божия.
[14] Иез. 16, 49. Подлинный стих Писания читается так: Сие
беззаконие Содомы сестры твоея, гордость, в сытости хлеба, и во изобилии
вина, и властолюбствоваша та и дщери ея.
[15] Мф. 5, 22.
[16] Прп. Марк Подвижник. Слово к Николаю иноку.
[17] Мк. 11, 25, 26.
[18] Мф. 5, 44.
[19] Ин. 4, 24.
[20] Прп. Марк Подвижник. Слово 7, О пощении и смирении.
[21] Прп. Исаия Отшельник. Слово 8, гл. 1. Этот глубоко вникавший в
себя инок говорил: "Иногда вижу себя подобным коню, блуждающему без
всадника: кто найдет его, садится на него, когда же сей отпустить, то
схватывает другой, и равным образом садится на него".
[22] Флп. 4, 5, 6.
[23] 1 Пет. 4, 7 и 5, 7.
[24] 1 Тим. 2, 8.
[25] Пс. 118, 128.
[26] Пс. 39, 9.
[27] Пс. 94, 10.
[28] 1 Кор. 15, 50.
[29] Пс.50, 19.
[30] Св. Иоанн Карпафийский, гл. 87. Доброт., ч. 4..
[31] По объяснению прп. Макария Великого (Беседа 37, гл. 5) и прп.
Марк Подвижник, Слово 6.
[32] Слово 56.
[33] Ин. 5, 44.
[34] Прп. Нил Сорский Слово,11.
[35] Кол. 2, 18.
[36] Лк. 6, 48.
[37] "Прежде всех (духовных даров) непарение даруется уму
Господом". Каллист и Игнатий Ксанфопулы, гл.24. // Доброт., ч. 2.
[38] Беседа прп. Максима Капсокаливи с преподобным Григорием
Синаитом. // Доброт., ч. 1.
[39] Пс. 103, 22, 23.
[40] Различие показано выше.
[41] Алфавитный Патерик.
[42] Мк. 12, 30. Втор. 6, 5.
[43] Варсонофий Великий. Ответ 184-й. Св. Григорий Палама. Послание
к монахине Ксении.
[44] Гал. 5, 22, 23.
[45] Св. Исаак Сирин. Слово 15.
[46] 1 Кор. 6, 17.
[47] Ин. 14, 27.
[48] Ин. 16, 33.
[49] Флп. 4, 7.
[50] Ин. 6, 33.
[51] Ис. 9, 6, 7.
[52] Пс. 71, 7.
[53] Пс. 28, 11.
[54] Пс. 36, 11.
[55] Ин. 16, 14.
[56] Пс. 84, 11.
[57] Руководство к духовной жизни преподобных Варсонофия Великого и
Иоанна Пророка, ответ 59.
[58] Рим. 14, 4.
[59] Пс. 75. 3, 4.
[60] Пс. 118, 145; Мф. 18, 20; Лествица, Слово 28, гл. 61.
[61] Мф. 19, 14.
[62] Слово 19. Эта же мысль помещена преподобным и в 17 Слове его.
[63] Слово 56.
[64] Доброт., ч. 1, гл. 114.
[65] Наставление 11 о молитве.
[66] Пс. 75, 3.
[67] Ин. 14, 27.
[68] Ис. 26, 12.
[69] Четьи-Минеи, 19 Июня. Житие преподобного Паисия Великого.
[70] Сир. 30, 25.
[71] Наставления 3 и 4. О мире душевном и о хранении его. Москва,
издание второе 1844 года.
[72] Рим. 14, 17, 18.
[73] Поучение преподобного аввы Дорофея о смирении.
[74] Фил. 4, 7.
[75] Мф. 11, 28, 29.
[76] Слово 25, гл. 3.
[77] Слово 48.
[78] Слово о думающих оправдаться делами, гл. 35.
[79] Слова 25, 28.
[80] Преподобный Симеон, Новый Богослов, называет такое состояние
нашего естества раздранием его. Слово 3.
[81] Преподобный Симеон. Новый Богослов. Слово 10.
[82] Пс. 100, 4.
[83] Лествица. Слово 29, гл. 10.
[84] Слово, 28, гл. 38.
[85] Пс. 103, 20, 21.
[86] Преподобный Нил Синайский. Главы о молитве, гл. 61.
[87] Внегда возвратити Господу плен Сионь, быхом яко утешени.
Тогда исполнишася радости уста наша и язык наш веселия. Тогда рекут во
языцех: возвеличил есть Господь сотворити с ними (Пс. 125, 1, 2). В
Псалтыри повсюду под именем языков разумеются, в таинственном значении,
демоны. Тогда подвижник познает избавление свое от порабощения демонам,
когда ум его перестанет увлекаться приносимыми ими помыслами и
мечтаниями, когда он начнет молиться чистой молитвой, всегда соединенной
с духовным утешением. Избавление это понятно и для демонов: Тогда
рекут во языцех: возвеличил есть Господь сотворити с ними.
[88] Пс. 50, 19.
