Изливаю глаголы сердца моего, тихо волнуемого радостью
нетленною и несказанною. Братия! приникните чистою
мыслию в слова мои, и насладитесь пиром духовным! Вера
во Христа — жизнь. Питающийся верою, вкушает уже во
время странствования земного жизнь вечную, назначенную
праведникам по окончании этого странствования. Господь
сказал:
Веруяй в Мя, имать живот вечный
[1]. Верою угодники Божии претерпели жестокие
искушения: имея в персях богатство и наслаждение живота
вечного, они вменяли ни во что жизнь земную с ее
прелестями. Верою они принимали скорби и страдания, как
дары от Бога, которыми сподобил их Бог подражать и
причащаться Своему пребыванию на земли, когда Он
благоволил единым из Лиц Своих принять естество наше и
совершить наше искупление. Наслаждение безмерное,
рождаемое верою, поглощает лютость скорби, так, что во
время страданий ощущается только одно наслаждение.
Засвидетельствовал это великомученик Евстратий в
предсмертной молитве своей, склоняя под меч главу.
Телесные мучения, говорил он Богу, суть веселия рабом
Твоим!
[2] Верою святые погрузились в глубину смирения: они
узрели чистым оком веры, что жертвы человеческие Богу —
дары Божии в человеке, долги человека, ненужные Богу,
необходимые, спасительные для человека, когда человек
старается приносить, усугублять, уплачивать их.
Услышите, людие мои, говорит Бог,
и возглаголю
вам, Исраилю, и засвидетельствую тебе: Бог, Бог твой
есмь Аз. Не о жертвах твоих обличу тя: Моя бо есть
вселенная и исполнение ее
[3].
Что же имаши егоже неси приял? аще же и
приял еси, что хвалимися, яко не прием
[4]? Всякому емуже дано будет много, много
взыщется от него и емуже предаше множайше, множайше
истяжут от него
[5]. Божии святые чудодействовали, воскрешали
мертвых, предвозвещали будущее, упоены были духовною
сладостью, и вместе, смирялись, трепетали, видя с
недоумением, удивлением, страхом, что Бог благоволил
ущедрить персть, — персти, брению вверил Святого Духа
Своего. О ужас! нападает от зрения этих таинств молчание
на ум зрящий; объемлет сердце несказанная радость; язык
изнемогает к поведанию. Верою вступили святые в любовь к
врагам: око ума, просвещенное верою, неуклонно смотрит
на Бога в промысле Его, и этому Божественному промыслу
приписывает все внешние наведения. Так Давид, зревший
пред собою
Господа выну, чтоб пребывать
непоколебимым в мужестве при всех скорбях и попущениях,
усиливающихся поколебать и возмутить сердце
[6], сказал о Семее, когда Семей проклинал его, и
кидал в него камнями:
Господь рече ему проклинати
Давида. Что вам и мне, сынове Саруины, помыслы гнева
и мщения!
оставите его, и да проклинает! оставите его
проклинати мя, яко рече ему Господь: негли призрит
Господь на смирение мое
[7]. Душа приемлет искушения, как врачевания своих
недугов, благодарит Врача — Бога, и поет:
Накажи мя,
Господи, и испытай мя, разжзи утробы моя, и сердце мое
[8]. При таком рассматривании искушения, люди и
прочие орудия искушений остаются в стороне, как орудия.
Нет на них злобы, нет вражды! Душа славословящая
Создателя, благодарящая Врача Небесного, в упоении
несказанными чувствами. начинает благословлять орудия
своего врачевания
[9]. И вот! внезапно возгорается в ней любовь, к
врагам; человек бывает готов положить душу за врага
своего, —видит в этом не жертву, но долг, долг
непременный раба неключимого. Отселе небо нами, отверзто,
— входим в любовь к ближним, ею в любовь к Богу, бываем
в Боге, и Бог бывает в нас. Вот какие сокровища
заключает в себе вера, — ходатай и податель надежды и
любви. Аминь.
1840 года, Сергиева Пустыня.
[1] Иоанн. VI, 47.
[2] Четьи-Минеи. 13 декабря.
[3] Пс. ХLIХ, 7, 8, 12.
[4] 1 Кор. VI, 7.
[5] Лук. XII, 48.
[6] Пс. XV, 8.
[7] 2 Цар. XVI, 10 12.
[8] Пс XXV, 2.
[9] Преподобный Макарий Великий. Беседа XXXVII, гл.
2 и 4.
