И.П.Ювачев: "Однажды вечером, когда все воспитанники сидели за своими конторками с покатыми крышками и занимались приготовлением уроков к следующему дню, дежурный офицер, капитан Корпуса флотских штурманов Замбржицкий, прохаживался по общему коридору вдоль первых трех рот. Дойдя до старшей роты, он обратил внимание на воспитанника Дубровина, который, подняв крышку конторки, склонился и как бы читал что-то внутри ее. Такая странная поза заставила Замбржицкого подойти ближе к Дубровину и посмотреть — чем он так занят? Оказалась запрещенная книжка. Ревностный служака отобрал ее от Дубровина и представил начальнику училища, генералу Александру Ильичу Зеленому. Все насторожились в ожидании, как отнесется начальство к такому факту. Старика Зеленого мы знали, как чрезвычайно доброго и доверчивого человека. Он всегда энергично отстаивал своих воспитанников, если случалось с кем-либо какая-нибудь неприятность, как напр., с Денисовым. Но тут другое дело: замешана политика.
Между тем дни идут за днями, а Дубровин по-прежнему ходит в классы и продолжает заниматься. По прежнему на катке его гигантская фигура красиво выступает па коньках голландским шагом. Особенно красивую картину представляли четыре таких богатыря в саду на гигантских шагах. Дубровин был украшением правого фланга: с розовым цветущим лицом, с вьющимися белокурыми волосами, крепкого телосложения, он славился своею силою среди товарищей своей роты. Ему дали кончить курс учения по механическому отделу, но в офицеры не выпустили. Мать Дубровина под предлогом определить его в Технологический институт подала прошение в Техническое училище об увольнении его из морского ведомства.
.Через три года Дубровин напомнил нам о себе вооруженным сопротивлением при его аресте. На запрос судебного следователя Техническое училище ответило:
,,Дубровин учился довольно хорошо, в его поведении не было замечено особенно выдающихся проступков; но однако ж в последний год пребывания в училище, именно 23 января 1876 г., его заметили в чтении запрещенной книги, которая тотчас была от него отобрана и уничтожена. Согласно просьбы матери, его уволили вовсе из училища".
Этот юный богатырь был безжалостно повешен в Петропавловской крепости 20 апреля 1879 г."
С.М.Степняк-Кравчинский: "Когда ..в декабре 1878 года хотели арестовать подпоручика В.Д.Дубровина, офицера полка, расположенного в Старой Руссе, то велели командиру батальона сказать ему, будто он должен передать ему важное сообщение по делу, касающемуся полка."
Е.М.Феоктистов:"Я присутствовал при разбирательстве этого дела, и никогда не изгладится из моей памяти вынесенное мною отвратительное впечатление. Собрался военный суд; приказано было ввести подсудимого; появляются жандармы, а посреди них в шинели, наброшенной на плечи, и с фуражкой на голове молодой человек, худощавый, белокурый, красивой наружности; он опирается руками на барьер, которым отделялось отведенное для него место от остальной залы, и безжизненным, тупым взором начинает рассматривать присутствующих; только на судей не обращает он ни малейшего внимания. Председатель говорит ему: «Снимите фуражку»; Дубровин как будто и не слышит этих слов; приказание повторено, и опять без результата. «Жандарм, сними с него фуражку». Вдруг раздается крик — нет, не крик, а вопль, рев разъяренного зверя, вопль, я полагаю, заставивший содрогнуться самого спокойного, наименее нервного человека, и Дубровин мгновенно, одним прыжком перескочил чрез балюстраду. Жандармы бросились на него; началась борьба, причем подсудимый оглушал чуть ли не весь дом своими неистовыми криками; с большим трудом успели не вывести, а вынести его из залы. Разбирательство дела происходило в его отсутствии.
Вот наиболее интересные подробности: когда в Петербурге узнали о революционных замыслах Дубровина, то в полк, где он находился на службе, послан был офицер с приказанием арестовать его. Командир полка пришел в неописуемое изумление; он решительно не верил, чтобы неблаговидное подозрение могло пасть — на кого же — на Дубровина, этого самого скромного (тихого), благонравного из всех находившихся под его начальством, отличного служаку, беспрекословно подчинявшегося всем требованиям дисциплины. «Не полагаете ли, — спросил присланный офицер, — что при аресте Дубровин обнаружит сопротивление?» — «Ну уж я могу ручаться, что не произойдет ничего подобного». Действительно, Дубровин весьма спокойно подчинился своей участи, был отменно вежлив, но когда попросили его отпереть для осмотра какой-то сундук, он вдруг выхватил оттуда револьвер и выстрелил в офицера.
По окончании судебного разбирательства председатель поручил старшему из судей отправиться и комнату, где находился Дубровин, и прочитать состоявшийся приговор. Многие из высших чинов последовали из любопытства за ним. Вот что по возвращении рассказывали они: Дубровин почтительно встал, спокойно выслушал приговор и обратился к судье со следующими словами: «Так как я намереваюсь подать апелляцию в назначенный мне срок, а при составлении ее потребуются, быть может, некоторые юридические формальности, то надеюсь, что суд разрешит мне посоветоваться с моим защитником». Пред присутствовавшими был совсем другой человек, не обнаруживавший ни малейшего признака возбуждения. Очевидно, он задумал попробовать на суде последнее средство — притвориться сумасшедшим и разыграл эту сцену в совершенстве; попытка не удалась, и тогда, как будто ни в чем не бывало, как будто за два часа пред тем не видали его беснующимся, он принял обыкновенный свой облик...
От одного из адъютантов Гурко, присутствовавших при его казни, я слышал, что он умер с невозмутимым спокойствием."
Н.М.Салова:"Бывая
иногда с товаркой по курсам у А. Н. Малиновской, знакомлюсь с
офицером Дубровиным. Дубровин, человек атлетического сложения,
думает, бросив службу, уйти, с целью пропаганды, на Волгу
чернорабочим. Вместо того скоро попадает на виселицу. Публичная
казнь Дубровина происходила на крепостной стене. Мы, тогдашняя
молодежь, считавшие себя обреченными, находили нужным, с целью
испытать себя, присутствовать при этой казни."
В.Дубровин:
"1. Завещаю всем
честным людям поддерживать и
распространять правду.
2. Завещаю всем честным людям
заступаться за угнетенных,
и 3. Завещаю всем честным людям
отомстить всем тем, из-за которых
пролита была многих невинная кровь.
Прошу передать моей матушке Анне Александровне Кошкаревой на память от сына Владимира Дубровина"
Ф.М.Достоевский
- К.П.Победоносцеву: "Он,
говорят, представлялся сумасшедшим до
самой петли, хотя мог и не
представляться, ибо бесспорно был и
без того сумасшедший.
С другой стороны, мы говорим прямо: это
сумасшедшие, и между тем у этих
сумасшедших своя логика, свое учение,
свой кодекс, свой бог даже, и так
крепко засело, как крепче нельзя.
...Взяв в объект хотя бы лишь один полк Дубровина, а, с другой стороны, его самого, то увидишь такую разницу, как будто бы существа с разнородных планет, между тем Дубровин жил и действовал в твердой вере, что все и весь полк вдруг сделаются такими же, как он, и только об том и будут рассуждать, как и он..."
Начальник Петербургского ГЖУ - шефу жандармов, донесение: "Подпоручик Дубровин пользовался особенным расположением нижних чинов, которые после заарестования его выражали свое сожаление."
"Земля и воля": "Проходя мимо роты, которою он командовал и которая была приведена присутствовать при его казни, Дубровин крикнул ей: «Знайте, ребята, что я за вас умираю!»– и рота машинально отдала ему честь ружьем. Оттолкнув священника и палача, он взошел на эшафот и сам надел на себя петлю."
П.А.Валуев, из дневника 20 апреля 1879 г. : "Маков сообщил, что он умер замечательно стойко... Стойкость – недобрый признак."